Lorde – Team Dancin' around the lies we tell Dancin' around big eyes as well Even the comatose, They don't dance and tell We live in cities you'll never see onscreen Not very pretty, but we sure know how to run things Livin' in ruins of a palace within my dreams And you know we're on each other's team
— Что это? — Лунатик подошёл к двум коробкам, украшенным чёрным и серебристым глиттером. На одной красовалась надпись «Сириус», на второй – «Римус». — Почему здесь наши имена? Бродяга пожал плечами, повертев в руках «свою», чёрную, и из круглого отверстия посыпались бумажки. — Тише! — шикнул на них Поттер, высовывая голову из под мантии невидимки. — Сконцентрируйтесь на задаче! Трое друзей стояли посреди спальни девчонок: Лили, Элис, Мэри и Марлин. Они проникли сюда под мантией, так как близилось тридцатое января, и Сохатый никак не мог придумать, что подарить девушке, по которой столько лет воздыхал, на день рождения. К слову, Римус не одобрял идею ворваться в чужую комнату, но на его протесты мало кто обращал внимание. — Они пустые… — прошептал Блэк, поднимая клочки бумаги с пола и засовывая их обратно в отверстие. Люпин потряс свою коробку в руках над ухом: там тоже были бумажки, но поменьше. — Какого черта вы тут делаете!? С ужасом в изумрудных глазах ворвалась в спальню Эванс. Джеймс, наглый хитрец, тут же спрятался за мантией невидимкой, а Римус и Сириус глупо уставились на хозяйку комнаты. Бордовый румянец стыда вспыхнул на щеках Люпина. — Мы… Мы… — Нам стало интересно, как выглядит ваша комната, вот и все! — закатил глаза Сириус и подошёл чуть ближе к вскипающей от раздражения девушке. Он протянул ей коробку. — Что это такое? Лили выдернула из его рук предмет и направилась обратно к комоду, чтобы поставить на место. — Не ваше дело, убирайтесь с чужой территории! Это не проходной двор! — она возмущённо скрестила руки на груди, глядя на Римуса. — Ты же староста… — Я знаю, — выдохнул он, виновато опустив голову, и поставил серебристую коробку на комод. — Нет, серьезно! — не унимался Сириус. — Почему на них наши имена? Эванс сжала переносицу пальцами и опечалено оглядела двух парней. Что-то в ее выражении лица напоминала смущение и стыд. — Вы не хотите знать… — Хотим! — Сириус сжал ладони, словно в мольбе. Чудесный, упрямый болван, который всегда был чересчур любопытным. И которого Римус так сильно устал любить на расстоянии. — Это была идея Мэри, не моя, клянусь! — Лили начала защищать себя. — Но у неё сложилась одна теория, и теперь все девчонки на факультете ее поддерживают… — Что за теория? — Блэк подошёл к рыжеволосой почти в плотную, с собачьим любопытством уставившись на неё. Лили в поражении выдохнула. — Что у каждой девушки есть определённый типаж и разделить его можно на «Римус» или «Сириус». — Что? — одновременно произнесли парни в недоумении. — Вы нравитесь почти всем старшекурсницам! — Лили теперь покраснела, как стены бордовой комнаты. — Вы считаетесь самыми красивыми на факультете. — Тут, разумеется, не поспоришь, но как это связано с коробками? — Сириус ухмыльнулся, довольный собой. — Вы абсолютно разные, вот Мэри и решила, что у каждой девчонки есть один типаж: либо умный, скромный интроверт в свитерах, либо… — Лили поджала губы и с отвращением оглядела брюнета. — Либо вот это вот. Сириус весело рассмеялся, а Люпин ощутил, как розовеют кончики ушей. Боже, его правда девчонки считали красивым? — Луни, ты это слышишь!? — Блэк подошёл к нему и схватился за плечо в приступах смеха. — То есть вы серьезно разносите коробки и голосуете? Вам что десять лет? — Мэри этим занимается! — снова защитила себя Эванс. — Вы не представляете, что тут иногда творится! Некоторые целые споры устраивают из серии «ты в команде Сириуса или Римуса»? На прошлой неделе Кэйти и Оливия подрались… Теперь даже Лунатик ощутил, как губы расплываются в улыбке. — То есть те, кому нравится Луни, ненавидят меня? — ахнул Сириус. — Почему мы не можем нравиться одновременно? — По их версии, если тебе нравится Римус, то полная ему противоположность абсолютно непривлекательна… — Бред! — воскликнул Бродяга, строго выпрямившись. — Я люблю себя и считаю самым горячим парнем на планете, но это не значит, что я не вижу, насколько Римус привлекателен! В комнате на секунду повисла тишина, во время которой Лунатик захотел провалиться сквозь землю. Конечно, эти слова ничего не значили, но сам факт того, что друг произнёс их вслух… Теперь он, наверное, был похож на спелый томат. — Я с тобой согласна, поэтому не обращайте на этот бред внимание, — Эванс махнула рукой. Римус на мгновение застыл на месте, когда анализ ситуации наконец достиг его разума. — В моей меньше… листовок, — проговорил Люпин как можно более небрежно, вспомнив, что коробка с его именем звучала более пусто. — Да… — тихонько ответила рыжеволосая и мягко улыбнулась ему. — Сириус, кажется, выигрывает... Но девочки хотят провести подсчёт голосов на вечеринке… Римус выдавил улыбку, потому что не то, чтобы его это беспокоило. Нет. Он никогда не считал себя привлекательным и, уж тем более, равным Бродяге. Но это будто бы в очередной раз подтвердило, насколько друг был недосягаем. Сириус осторожно оглядел его, затем Лили, затем коробки, а потом раздраженно выдохнул и подошёл к комоду, отрывая от пергамента кусок. Через секунду его бумажка уже лежала в коробке «Римус». Сердце Люпина от неожиданности подпрыгнуло куда-то к самому горлу. — Говорю же вам, бред, — он улыбнулся, глядя на раскрасневшегося друга. — Пойдём из логова этих змеюк-сплетниц. Сириус взял Римуса за руку и повёл на выход из комнаты.***
Всю последующую неделю Люпин не мог перестать думать о чертовом голосовании. Раньше он вообще не замечал девчонок, а теперь постоянно улавливал на себе испытующие взгляды старшекурсниц. Находил шоколадные конфеты в виде сердечек на парте, рисунки, игрушки, книги и «милые» записки, вроде «Ты что за мной следишь? Ты уже неделю меня преследуешь во снах» или «Привет, ты любишь хозяйственных девушек? Я умею делать 70 вещей по дому: готовить и 69». — Они конкурс обьявили, что ли? — в комнату в один из вечеров влетел Блэк. Волосы в пуху, а в руках огромные плюшевые медведи и коробки с подарками. Римус лишь устало плюхнулся на кровать, разделяя негодования друга. — Радуйтесь, кретины, у вас огромный выбор, кого позвать на вечеринку! — оглядел его с усмешкой Джеймс, переодеваясь в пижаму. — Уверен, Лили им рассказала, что мы теперь знаем, и они решили действовать! — Бродяга скинул все коробки на кровать и сдул прядку волос с лица. — Блять, хуже всего, что половина пытается впихнуть в еду амортенци… Римус, не смей это есть! За долю секунды Блэк пересёк расстояние и выкинул из рук Лунатика плитку шоколада. Римус метнул на него гневный взгляд. — Я сам себе ее купил, кретин! Сириус виновато поднял плитку с пола и уселся на кровать. — Я куплю тебе новую, прости… Черты лица Римуса смягчились, и он растаял под пристальным взглядом брюнета. Улыбки расплылись на их лицах. — Какая же глупая ситуация… — начал тихонько посмеиваться Люпин. — И не говори… — Бродяга подполз ближе и с волнительным интересом изучил лицо светловолосого. — Тебе кто-то… Ну… Кто-то… Понравился из них? «Ты», хотелось произнесли вслух, но парень лишь поджал губы. — Половина даже не оставляет подписей, я не знаю, кто они! — усмехнулся Римус и присел так, чтобы у Сириуса было полно места прилечь на его подушку. — Это все здорово, конечно, но… — Бродяга устало прикрыл глаза, растрёпанный, но такой безупречно ангельский. — Но чувство, будто ты вещь на аукционе? — Римус прошептал, укладываясь на вторую подушку. В нескольких сантиметрах от лица Сириуса. — Ага… Луни осторожно вытащил пушинку из прядки тёмных волос и погладил друга по макушке. Конечно, Сириус всегда делал вид, что он был рождён для повышенного внимания и обожал в нем купаться. Но он почти никогда ни с кем не встречался и был вовсе не тем сердцеедом, что из него пытались сделать девчонки. И какого черта они вообще решили, что, если твой вкус – Римус Люпин, то ты автоматически не подходишь Сириусу Блэку? Это было самой большой ложью в мире. Сердце вырывалось из грудной клетки от одного только взгляда на засыпающего парня. Бродяга ластился ближе, умиротворённо посапывая. И это было обычное для них дело, но почему-то именно сейчас Луни ощутил покалывание во всех конечностях. Томительное волнение от близости. Они так и заснули на кровати, прямо посреди десятков подарков.***
Сириус всегда знал, что он был довольно ревнивым. Ему не нравилось, когда Джеймс проводил время с командой по Квиддичу, Пит пропадал в шахматном клубе, а Вальбурга выделяла Регулуса как единственного сына. Но сейчас, когда Римуса засыпали подарками, когда девчонки глазели на него и прикасались… Ревность пожирала изнутри. Хотелось громко закричать всему миру, что только Бродяга мог любить его. Но это было бы несправедливо… И по отношению к Луни, которого раньше девушки вовсе не замечали, и по отношению к самому себе. Ведь Сириус прекрасно знал, что у него было мало шансов. Люпин никогда не подавал никаких намеков на то, что ему нравились парни. Даже не глазел на них, когда в летнюю жару по прессу стекала влага. Не обращал внимание на горячих игроков Квиддича. И, если они и были в баре, наполненным стильными парнями, Рем все равно смотрел только на друзей, на Сириуса. — Римус, надо поговорить, — Блэк подошёл к нему в библиотеке, как только очередная девчонка склонилась над светловолосым, чтобы протянуть приглашение на вечеринку. — Оставишь нас? Блондинка окинула его с презрением, а затем ретировалась на выход, подмигивая краснолицему Лунатику. — Какое уже по счету? — Сириус присел напротив, разглядывая стопку пригласительных. — Двенадцатое, если не считать несколько предложений в немного иных форматах, — Римус устало упал лицом на руки и взглянул на взволнованного парня напротив. — А у тебя? Сириус закусил губу и почувствовал страшное желание солгать и уменьшить количество вдвое. Потому что никто не смел недооценивать Луни. — Столько же, сколько и у тебя… Но сейчас не об этом. Ты выбрал с кем идти на вечеринку? — Нет, — тяжело вздохнул светловолосый. И его чудесный веснушчатый носик дёрнулся в раздражении. Несколько лет уже Блэк не мог отделаться от чувства, что хочет его поцеловать. Гребаные бабочки в животе. — Это будет мой второй день после полнолуния. Я не хочу идти… Сириус понимающе кивнул, и сердце его куда-то разочаровано упало в пятки. — А что такое? — приподнял бровь Люпин. — Просто… Я подумал… — Бродяга неуверенно потеребил рукав рубашки. — Было бы весело подшутить над девчонками и пойти вдвоём… Как, ну, парни… Чтобы они отстали… Но, если ты будешь ещё в больнице… Он поднял взволнованный взгляд на Рема и нашёл в нем не удивление, не насмешку… А какой-то настоящий испуг. — Оу, это… — выдохнул парень, подбирая слова. — Черт, это было бы здорово. Я бы мог… Ну, кхм, я бы мог… Попросить Помфри отпустить пораньше. Я бы… Я бы хотел, ну, пойти с тобой. Вот. Римус настолько раскраснелся, что Сириус непроизвольно улыбнулся до самых ушей. Наверное, это волнение друга ничего особо не значило, но почему-то на душе потеплело, как от жара костра. — Только представь их лица! — тихонько рассмеялся Бродяга в кулак. — Два самых горячих парня придут вместе! Римус издал тихий смешок и начал с каким-то незнакомым прежде обожанием рассматривать хохочущего Блэка.***
— Вот так вот… Сириус осторожно просунул перебинтованную руку Лунатика в правый рукав рубашки и поправил воротник. Уже одетый в свой темно-синий вельветовый костюм и пахнущий, как дорогие французские духи. — Ауч, — прошипел Луни, когда ноготки парня задели свежий шрам. — Прости-прости, — Бродяга в панике начал дуть прохладной струйкой на грудь, где сиял алым новый порез. И от этого мурашки забегали по всей напряженной спине. Не то, чтобы Римус не мог одеться сам… Просто Сириус вызвался ему помочь, и он был его свиданием… Может, только и на одну ночь. Но это не имело значения, когда всю свою осознанную жизнь ты ждёшь хотя бы одной секунды, когда можешь назвать Сириуса Блэка «своим». — Я выгляжу так, словно меня переехал поезд, — проскулил Луни, когда заметил своё отражение в зеркале, осунувшееся и бледное. Последствия «веселого» полнолуния. — Римус, хватит себя недооценивать, — Сириус начал застегивать пуговички, просверливая его ворчливым взглядом. — Напомню, тебе выделили девчонки целую коробку. Луни смущённо улыбнулся и предпочёл не продолжать этот спор. Он хотел насладиться теми минутами, когда Бродяга бережно натягивает на друга пиджак. И уже через час они спустились в гостиную Гриффиндора, где и проходила вечеринка трёх факультетов (Слизерин не сильно расстроился, что его не позвали). В помещении царила атмосфера настоящего хаоса. Все девчонки, очевидно, ждали появления друзей, потому что половина из них уставилась на веселого Блэка, сжимающего ладонь Лунатика. — Сириус… — прошептал в ужасе Люпин, который так сильно, так сильно ненавидел общественное внимание. — Доверься мне… Бродяга притянул его за руку к себе и повёл в самый эпицентр танцпола. Такой счастливый и беззаботный… Римус не мог поверить, что он действительно стал тем человеком, рядом с которым друг будет танцевать целую ночь. — Обними меня за талию… — Что? — Лунатик чуть не споткнулся на месте. Сириус не стал больше ничего повторять, лишь по-собственнически притянул парня за живот и зашевелил бёдрами в танце. И, как только их пахи соприкоснулись, Римус нервно заелозил на месте в попытках отодвинуться незаметно. — Давай же, Луни! — весело прокричал темноволосый и начал кружить его в танце, выбивая из лёгких последние остатки воздуха. — Они смотрят? Люпин огляделся на танцующие пары вокруг них, и да… Половина девчонок уставилась на них, разинув рты. Кэйти Твист даже заскрипела зубами, глядя Люпину в глаза. — Да, — гордо улыбнулся Римус и придвинулся ближе, цепляясь ладонями за шелковистые волосы на плечах. — Хочешь их удивить ещё сильнее? Сириус с вызовом взглянул на него, и Римус инстинктивно кивнул, потому что все его тело изнывало от переполняющих грудь чувств и той податливости, которая всегда нежно разливалась в нем от этого испытующего серого взгляда… — Не пугайся, хорошо? — Блэк придвинулся ближе. И уже через секунду его лицо оказалось в непозволительной близости, а губы решительно накрыли рот Лунатика… И все внутренности Римуса сделали болезненное сальто от неожиданности. Глаза распахнулись в немом шоке, и парень застыл. Незнакомый прежде вкус, но такой опьяняющий, такой головокружительный. Он не знал, куда деть себя от шока, потому что мягкие, самые чудесные губы на планете настойчиво целовали его и тянули к себе. Такие сладкие… Такие… Такие… Римус схватился ладонями за лицо парня и начал со всем жаром отвечать на прикосновение, сминая и лаская нежную плоть. Тихий стон вырвался, когда их рты приоткрылись, чтобы впустить языки. И свист со стороны студенток, возгласы Джеймса, аплодисменты… Все затерялось в тумане. Оставляя только одну мысль: «Римус, блять, Люпин не смей проебать эту возможность. Целуй его так долго, пока не прекратит вращаться планета Земля». Наверное, из-за своей жадности и нежелания возвращаться в реальность, где они были просто друзьями, он так забылся… Что начал сжимать в руках парня пониже, зарываться пальцами в длинных волосах, вздыхать от наслаждения и отдавать каждое неозвученное «Боже, Сириус, я так влюблён в тебя, у меня сносит крышу». И самым лучшим было то, что Блэк не прерывал поцелуй. Он так же напористо обнимал его в ответ, тянулся на носочках выше и посылал вибрации тихих стонов в губы. И быть таким желанным в его руках… Римусу казалось, он утопает в пламени адреналина и животной страсти. — Что это, блять, такое!? — раздался громкий смех Джеймса прямо ему на ухо. И Люпин инстинктивно оторвался от Сириуса, глядя на шокированного Поттера. — Мы… — прошептал влажными губами Луни и огляделся по сторонам. Вокруг было тихо. Все. Абсолютно все смотрели на них. Кто-то радостно, кто-то злобно, кто-то удивленно… Но сильнее всего смутился Люпин, когда перевел взгляд на Сириуса. Тот еле дышал, красный, запыхавшийся, сжавшийся в собственные плечи. Бродяга, блять, никогда не смущался. Какого хрена? Он же сам предложил… — Шоу окончено, — слабым голосом проговорил Римус, окидывая взглядом гостиную. И тут же сорвался с места и побежал на выход, к портрету полной Дамы. Бежать. Бежать. Бежать. Какой стыд, какой позор. Как он мог позволить чувствам выйти наружу, когда Бродяга лишь пытался разгорячить публику? Когда они должны были просто чмокнуться, весело рассмеяться и больше не вспоминать об этом недоразумении? — Луни, стой! — донёсся до него голос Сириуса, как только Рем вышел в коридор. — Да остановись ты! Блэк схватил его за локоть и развернул на себя. И Рем предстал перед ним сморщенный, с вибрирующим от слез носом. Чертова влага застилала зрение. — Прости-прости-прости! — взмолился Луни. Конечно, Блэк понял, что другу понравилось. Любая ложь сейчас была бы глупой. — Я не знаю, что на меня нашло! Бродяга, мне так стыдно! Я не знаю… — Что? — перебил его Бродяга, грудь вздымалась от волнения. — Это я должен извиниться! Я не должен был… — Нет, это я не должен был так… — Римус начал дрожать в потоке истерики. — Я тебе противен, я понимаю. Боже, прости… Сириус налетел на него, обхватывая руками лицо и крепко чмокнул в губы, выбивая из лёгких воздух. Слёзы Римуса покатились прямо на их губы. И с громким хлюпом быстрого касания губ, светловолосый и сам издал всхлип. — Римус, это было… — Бродяга погладил его по щеке, завороженно глядя на друга. С каким-то… обожанием, пробирающим до самых костей. Он едва дышал. — Ахуенно. Лучший поцелуй за всю мою чёртову жизнь. Римус распахнул в неверии глаза, пытаясь найти ответы в серых радужках. Но там не сквозило насмешки… Только желание. — Тебе понравилось? — прошептал он, как дитя. И Сириус судорожно выдохнул, рассмеявшись. Взял его руку в свою, осмотрев зареванное лицо с теплотой. — Пожалуйста, скажи, что я тебе тоже нравлюсь, или я сейчас сгорю от стыда прямо на месте…. — Блэк сглотнул, раскрасневшись ещё сильнее. И Римусу показалось, что это какая-то больная фантазия, а не реальность. Потому что этого не могло происходить в действительности. — Сириус… — прошептал он обессилено. И тут же притянул парня к себе, чтобы поцеловать в губы, щеки, нос, вдохнуть его пленительный аромат. — Я люблю тебя… — тихонько сказал он, прижимая к себе Бродягу как хрупкий сосуд. — Очень-очень. — Очень-очень? — повторил Блэк в умилении. Он отодвинулся, чтобы поцеловать уголок губ Луни. — И я тебя очень-очень, дурачок. Очень люблю тебя. Римус всхлипнул вновь, но на этот раз от обжигающего душу счастья.***
— Слушайте все, дамы! Сириус запрыгнул на стол, как только пара вернулась спустя несколько часов, проведённых в поцелуях и ласках на подоконнике одного из коридоров. — Бродяга, не надо… — прошептал Луни, пытаясь утянуть его за руку обратно на землю. Половина студенток притихла, изучая двух парней в немом шоке. Какое-то необъяснимое чувство гордости пламенем растеклось по внутренностям Лунатика. — Несите сюда свои коробки, вы хотели подвести итоги! — воскликнул Бродяга, не выпивший ни глотка, но опьяненный новыми чувствами. И Мэри ему весело улыбнулась, протягивая два картонных ящика, пока Лили прятала красное от стыда лицо в ладонях. — Итак, по подсчетам голосования… Сириус открыл крышки двух коробок и, выдержав таинственную паузу, гордо пересыпал абсолютно все содержимое своей в «Римуса». От этого Луни только сильнее расплылся в улыбке, замечая, как по гостиной раздаются удивленные вздохи. — Что-то мне подсказывает, что ты победил… — прошептал Сириус, опускаясь к нему на землю. Но Римус только счастливо улыбнулся ему и прошептал в нежный поцелуй: — Мне важен только один голос.