Тук.
Тук.
Тук.
Тук.
Похоже, привычка стучать ногтем по столу в ожидании никуда у меня не делась даже спустя долгое время. Разве что стучать начала куда ленивее. Или мне это кажется?
Я посмотрела на часы. Сколько времени уже прошло?
Вернее... сколько времени
вообще прошло?
Ведь многое успело измениться. Я все так же стараюсь помогать людям в их психологических проблемах, и на данный момент печальных инцидентов больше не произошло. Это во многом потому, что к таким проблемам я стараюсь быть особенно внимательной, замечая
все звоночки. ВСЕ. Без исключения.
После "дела Грегори" я больше не занималась детьми, зато в моей практике стало больше пациентов, так или иначе связанных с ними. Как раз ко мне в последнее время приходит пациентка, пережившая смерть сына. Ее состояние на первых сеансах было крайне подавленным, но, после длительной и изнурительной работы, нам более-менее удалось вернуться в стабильное состояние. Я даже узнала, что она нашла себе хобби в танцах и что хочет заниматься чем-то, что бы обрадовало других детей, но тем не менее я все равно продолжаю за ней пристально следить.
Карен немного сменила деятельность и перевелась в другое место, но периодически звонит мне и рассказывает, что да как. Порой жалуется, что ей достаются странные клиенты, но в целом она довольна.
Луис как давно бросил попытки подкатить ко мне, и теперь он просто пишет мне, спрашивая, как дела. На удивление он довольно хороший советчик в некоторых вопросах.
А если говорить про Мега-пицца-плекс, то там пытались провести ребрендинг, но что-то не срослось: уж слишком тесно франшиза срослась с именем Фредди Фазбера. В конце концов решили оставить все как есть, как дань уважения покойному артисту. Такая инициатива во многом пошла и от Бонни, который очень старается сохранить добрую память своего друга.
Сейчас место лидера группы занял тот басист с ирокезом, от которого все так без ума в последнее время. А еще там выступает какой-то новый участник с треугольником, на которого всем плевать. Но говорят, что он очень красноречивый.
А Грегори? А с ним выходит еще интереснее.
*тук-тук-тук*
Я оживилась и приподнялась в сидении.
— Войдите!
Дверь приоткрылась, и показалась чья-то макушка, только она была не темно-бордовая, как я привыкла видеть, а каштановая. После показались темные глаза, которые внимательно изучали комнату, а потом уже и меня.
— Можно? — донесся из-за двери голос, похожий на юношеский.
Я улыбнулась человеку, что стоял за порогом, никак не решаясь пройти.
— Проходи, не стесняйся. — сказала я, вставая из-за стола.
Дверь полностью отворилась, и я могла наконец увидеть полный вид человека, который ко мне заглянул. Это был парень лет 17-ти, худоватый, с лохматыми каштановыми волосами и в темной толстовке. Он проморгал немного своими глазами кофейного оттенка, которые из-за солнца выглядели светлее, чем обычно. Парень немного жмурился от света, что, вкупе с его несколько неловким и застенчивым выражением лица, выглядело особенно очаровательно.
— Не думала, что ты вспомнишь обо мне спустя 7 с лишним лет,
Грегори. — с улыбкой сказала я, подходя к парню ближе.
Грегори начал чесать затылок, неловко смеясь.
— У меня просто появился особый повод. — сказал он.
Я издала добродушный смешок и снова посмотрела на него.
Да уж. Кто бы мог подумать, что эти 7 лет пролетят так быстро?
Мы с ним очень много работали над тем, чтобы он смог прийти в себя после такого эмоционального потрясения. Он еще долго был в подавленном состоянии, от которого мы понемногу отходили, зато под конец он стал открываться мне, рассказывая истории, которые с ним приключились. Он стал больше смеяться, проявлять интерес к окружающему его миру, даже стал спрашивать про меня и то, как проходит мой день. Иногда вспоминал своего папу, но обычно после этого ему снова становилось грустно, поэтому мы старались не говорить о нем слишком много.
В конце нашего лечения я убедилась, что Грегори окончательно пришел в норму, и отпустила его. Он долго со мной не хотел расставаться, но я пообещала ему, что мы еще встретимся, как будет возможность.
И вот, прошло семь лет. За это время мальчик успел хорошо так подрасти. К сожалению я не связывалась с ним с момента нашей последней встречи, зато иногда я связывалась с Бонни и спрашивала про него. Исходя из того, что он мне рассказывал, Грегори чувствует себя хорошо, в душевном плане он в порядке. Живет уже самостоятельно, в учебе хорош, да еще и подрабатывает, на жизнь ему хватает. Периодически встречается со старыми друзьями мистера Фазбера, как выдается свободная минутка, но обо мне не вспоминал. Я тогда подумала, что он забыл меня, но я не обижалась, ведь у него должна быть своя жизнь, свободная от серьезных психологических проблем, а у меня полно других хлопот. Главное, чтоб он оставался счастливым.
Так я думала, пока однажды Грегори сам не позвонил мне, чтобы договориться о встрече и решить "один вопрос". Я так давно его не слышала, что даже не сразу поняла, что это был он. И тогда еще я переживала, как бы ничего серьезного не случилось с ним в этот раз. Но сегодня он выглядел вполне живым и счастливым, хоть и немного взволнованным. Значит, ничего трагичного в этот раз не произошло.
И да, мне было все же приятно, что он до сих пор обо мне помнит.
— Присаживайся. — пригласила я парня, проводя его к креслу.
Грегори прошел вперед мне и присел, положив руки на колени. Я же села напротив, положив ногу на ногу.
— Ну, рассказывай, как ты? — спросила, обхватив ладонями одно колено и наклонившись поближе.
Про проблему я не сразу стала спрашивать: мне же все-таки интересно, как Грегори поживает. Он как раз почесал свою лохматую макушку, пытаясь найти, что ответить.
— Ну... да ничего. — сказал парень, застенчиво улыбаясь, — Живу себе без проблем. Как раз с последними экзаменами разобрался, и теперь чувствую себя таким свободным. Теперь чаще гуляю. Иногда один, иногда с друзьями, а иногда...
Грегори почему-то замолчал и опустил свою голову, спрятав за темными прядями свои глаза от меня. Неужели опять свой взгляд от меня скрывает? Значит, что-то действительно произошло.
— Так-так-так, — я наклонилась еще ближе к юноше, — что у тебя там стряслось? Все хорошо?
Грегори взялся за край своей толстовки и начал водить по нему большими пальцами. Кажется, он начинает немного нервничать, поэтому я не стала на него наседать, а вместо этого стала терпеливо ждать, пока он ответит мне сам.
Благо, что много времени это не заняло. Сделав глубокий вдох, Грегори поднял на меня свое крайне застенчивое лицо, которое теперь было покрыто румянцем.
— Ну мне... Ну это... Эм... Короче, как видите... Ох, Господи... — несчастный путался в собственных словах, не зная, как преподнести ответ.
Я же пригляделась к нему повнимательнее: этот легкий румянец, эта застенчивая улыбка, эта путаница в подборе слов. Такая подростковая неловкость может проявляться во многих случаях, но, пожалуй, самый распространенный из них это...
— Ты
влюбился что ли? — кратко вкинула я.
Грегори посмотрел на меня широкими от удивления блестящими глазами, а его щеки стали еще краснее. Неужели я угадала?
— Да... Мне нравится кое-кто. — сказал он, отводя свой взгляд.
Я улыбнулась, довольная собой. Ну и меня просто умилял этот парнишка, чью теплую улыбку я могла увидеть сквозь его спадающие на лицо темные пряди.
— Поздравляю, поздравляю! — с восторгом воскликнула я, — Понимаю, первая влюбленность, бабочки в животе, сердце делает большое "тук-тук", ну и вкусный шоколад. Мне дарили шоколад в твоем возрасте, но я все не знала куда девать. Надеюсь, что ты не столкнешься с такой проблемой.
Я засмеялась, вспомнив такой момент из прошлого, но быстро собралась и посмотрела на Грегори.
— Ну, выкладывай. Кто эта счастливица, что покорила твое сердце?
На мой вопрос Грегори не ответил. Он лишь кратко посмотрел на меня, а потом опустил свои глаза вниз. Странно. Если в прошлый раз он пытался что-то сказать, то теперь он почему-то усиленно молчал, потупив взгляд, а вид его лица стал... стыдливым?
Я напряглась. Неужели что-то не так с его избранницей? У нее проблемы с законом? Она из неблагополучной семьи? У нее
тоже депрессия?
А может...
— Это...
он? — аккуратно предположила я.
Грегори снова оживился, дав мне такой же удивленный взгляд. Похоже, я опять угадала.
— Да, знаю, это странно выглядит. — сказал он со смущением, — Я правда долго думал над этим, пытался понять, действительно ли я чувствую что-то такое. И я все-таки понял, что... да, мне нравится один парень. Знаю, это очень неправильно, но...
— А что в этом неправильного, Грегори? — тут же перебила его я, — Ты ищешь себя и разбираешься со своими чувствами, и это нормально. Тебе нравится человек, и это тоже нормально. А то, что он тоже мальчик, так пффф! Мы вообще сейчас живем в то время, когда мы стараемся не считать это чем-то неправильным. А окружение у тебя очень здоровое (за некоторыми исключениями), так что я уверена, что они примут тебя. Тебе не стоит волноваться об этом, дружок.
Естественно, я сталкивалась с историями о том, как подростки открывали что-то новое в своей идентичности, что приводило их к таким людям, как я. Зачастую это делали родители, которые либо хотели избавить свое чадо от этого, либо хотели помочь ему открыться, либо просто не понимали, что это такое. Грегори был тем самым уникальным случаем, когда он сам пришел насчет данного вопроса. Хотя что-то мне подсказывает, что дело этим у нас не ограничится.
Выслушав меня, Грегори постепенно стал выглядеть более уверенным, а его улыбка стала чуть шире. Кажется, я смогла сделать так, чтобы ему было комфортнее говорить со мной на эту тему.
— Ну, раз на то пошло, тогда может расскажешь мне про свой объект воздыхания? — с неким вызовом спросила я.
На этом моменте Грегори заметно оживился. Он уселся поудобнее и начал рассказывать:
— Он... Он просто классный! Мы с ним встретились как-то на улице, он там на гитаре играл. И Боооооже, слышали бы вы, как он играл! А как он пел! Я останавливался и весь день его слушал. Так мы с ним и познакомились. С тех пор периодически встречаемся: он мне что-то поет и подыгрывает, а я его кофе угощаю. Прикиньте, он меня даже на гитаре играть учил, я аж все пальцы затер. Ругался я из-за этого много, но у него было столько терпения, что он все выслушивал. Удивительный парень! О! А я говорил, какой он красивый? У него такие волосы кудрявые и светлые, как карамель, а лицо у него все в веснушках покрыто. Их так много, но он не становится от этого менее красивым. Даже наоборот, они делают его лучше! Ах..
С этими словами юноша разлегся на кресле, мечтательно прикрыв глаза.
— Я готов о нем до бесконечности говорить.
Я внимательно слушала восторженную речь парнишки, который пытался уместить в нее все важные детали касательно человека, который ему так понравился, включая такой пункт как внешность. Я понимаю, конечно, что это из-за подростковой влюбленности его так заносит, но...
...
Погодите-ка...
— Эм, Грегори? — осторожно начала я, — А этот парень... Он ведь твой ровесник, да?
Грегори оторвал свою голову от спинки кресла, дав мне свой удивленный взгляд.
— Ну да. На год старше, если быть точнее. А что такое? — юноша слегка наклонил голову вправо.
Я задумчиво приложила руку к своему подбородку, поглаживая его пальцами.
— Да просто интересно выглядит его образ, который ты описывал: музыкант, хорошо поет, терпеливый, с карамельными волосами и веснушками... Должно быть, и глаза у него голубые?
Тут Грегори отрицательно помотал головой.
— Скорее ближе к зеленому. — уточнил он, — Как у вас, но более голубые. Ну что-то среднее между голубым и зеленым. Это как... ну... как цвет мыла с алоэ. Вы же знаете, как выглядит мыло с алоэ?
Я засмеялась, прикрыв рот ладонью. Грегори тоже издал небольшой смешок, почесывая свой затылок. Сравнение действительно забавное, однако, должна признать, аналогии у парнишки получались лучше, чем у меня.
— Я поняла тебя. — сказала я, отойдя от смеха, — И все же не кажется ли тебе это немного странным? Немного...
знакомым?
Грегори сложил свои руки на колени, потупив взгляд. Его лицо окрасилось печальным и тоскливым оттенком.
— Есть такое. — тихо ответил он.
Я могла заметить, как ладони юноши сжали ткань джинсов на коленях, и он опустил голову еще ниже. Не похоже, чтобы он нервничал; скорее на него накатила меланхолия.
— Иногда, когда я смотрю на него, когда я слушаю его, когда держу его за руку, то я вспоминаю...
его. Он так похож на
него, что я даже задаюсь вопросом: какие высшие силы столкнули меня именно с
этим человеком, чтобы мне не было так тоскливо?
Я молчала, потому что я сама не знала, как объяснить это. Если бы прошло гораздо больше времени, то можно было бы списать на какую-то там реинкарнацию, но тут... Похоже, что образ отцовской фигуры прочно засел в Грегори, и теперь этот образ он неосознанно ищет в других.
Но как он столкнулся именно с человеком с такой максимальной похожестью для меня все еще остается чем-то мистическим. Не на уровне ужастиков про призраков, управляющих аниматрониками, конечно, но тоже чем-то невероятным.
— Поэтому я и пришел сюда.
Негромкая фраза Грегори вывела меня из мысленного транса.
— Так в этом твоя проблема? — спросила я, наклонившись к нему чуть ближе.
— Да. И еще кое в чем.
Юноша начал смотреть в разные стороны неуверенным взглядом, словно проверял, не подслушивает ли нас кто-то. Он снова рефлекторно взялся за край своей толстовки и начал беспокойно мять ее. И чего он боится сейчас?
Глубоко вздохнув, Грегори начал:
— Вот скажите, Ванесса: вы, как человек, который знал моего отца, как думаете, он бы принял меня...
таким?
Я тут же смягчила свой взгляд и улыбнулась этому волнительному парнишке. Ведь я не сомневалась в том, что скажу ему сейчас.
— Он бы принял тебя абсолютно любым, — искренне ответила я, — даже таким. То есть ты посмотри на себя: ты и работаешь, и учишься хорошо, и парень ты довольно славный. И, самое главное, ты очень сильный. Это я говорю тебе уже как человек, который знает
тебя и работал с тобой. Я думаю, что он бы тобой очень гордился, увидев тебя сейчас. И он был бы очень рад, узнав, что ты нашел себе пару. Даже такую.
Мои слова явно придали Грегори больше уверенности, поскольку теперь он смотрел на меня, улыбаясь. Тень печали все еще оставалась на его лице, но это была скорее светлая печаль, которая обычно происходит, если ты вспоминаешь что-то давнее и теплое.
— Спасибо, Ванесса. — с искренней благодарностью сказал мне парнишка. — Правда спасибо. А то я в последнее время что-то волнуюсь.
— Да не стоит, дружок. — легко отмахнулась я, — Ты только не стесняйся обращаться за помощью, если что-то произойдет с тобой, ладно?
Грегори тут же кивнул мне, улыбнувшись. Тень легкой печали все еще оставалась на его лице, но теперь он вздохнул так, словно тяжелый груз сошел с его плеч. Я была очень рада, что он смог справиться со всей этой болью и жить дальше, при этом сохранив добрую память о человеке, который воспитывал его и старался подарить ему любовь.
Что мне, кстати, напомнило.
— О, да! — встрепенулась я, вставая с кресла, — У меня кое-что есть для тебя.
Я подошла к своему столу и взяла ноутбук. После я с ним подошла к удивленному Грегори и поставила на стол, включая его.
— Вообще изначально я хотела тебе это показать, когда тебе исполнится 18, — говорила я, копаясь в компьютере, — но потом подумала: раз ты пришел сейчас, тогда зачем тянуть еще год? Я думаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы знать это.
Я открывала папки и периодически поглядывала на Грегори, который все еще не понимал, что происходит.
— Знать что? — озадаченно спросил он.
Я наконец открыла нужную папку, где лежал один файл.
Тот самый.
"Для Грегори".
— Увидишь.
С этим словом я нажала на файл и встала чуть позади Грегори, опираясь на спинку кресла.
Открылось окно с видеопроигрывателем.
...
Привет, Звезда.
Если ты смотришь это видео значит, скорее всего меня больше нет рядом с тобой. Надеюсь, что ты смотришь его уже взрослым состоявшимся человеком, потому что... я хочу думать о твоем будущем и сказать тебе то, в чем ты будешь нуждаться. На всякий случай.
И еще...
...
Еще я хочу прояснить некоторые моменты, чтобы ты знал.
Уверен, что ты еще тогда замечал, что со мной что-то не так, и... да, со мной действительно что-то не так. Я не говорил тебе, но у меня серьезные проблемы с моим состоянием. Очень серьезные. Настолько, что я пью от этого таблетки и хожу к врачу. Возможно, что к этому моменту ты об этом уже знаешь, а возможно, что нет, но все именно так. Это висит тяжелейшим грузом и никак не отпускает.
И... порой наталкивает на очень страшные мысли, которые напугали бы любого, но не меня.
...
Прости меня.
Прости, что из-за этого я оставил тебя в такой ответственный момент, ничего не объяснив. Прости, что я не справился со всем этим и сдался, бросив все. Знаю, скорее всего ты никогда меня не простишь, но я хочу, чтобы ты хотя бы это попытался понять, когда подрастешь.
Ну и прости за то, что я такой вот. Еще раз.
...
Ну... А в целом как ты? Хорошо живешь?
Никто тебя там не обижает? Хорошо устроился? А может ты вообще нашел себе кого-нибудь? А то никак не могу тебя представить совсем одного.
Я надеюсь, что сейчас у тебя все хорошо, но знай: что бы там у тебя не произошло в будущем, какие трудности у тебя бы не возникли, не стесняйся обращаться за помощью. У моих друзей ты на хорошем счету, они тебе помогут. Ты не должен в такие моменты быть совсем один.
Ну и... хорошо ешь, следи за здоровьем, допоздна не сиди...
Хотя что я говорю? Ты же взрослый. Ты сам в праве распоряжаться своей жизнью так, как тебе вздумается.
...
И еще кое-что.
Я забыл сказать об этом в начале, но я очень рад, что встретил тебя, Грегори. Ты очень замечательный мальчик, и я надеюсь, что твоя жизнь будет счастливой. Без этой боли и тяжести, как у меня.
...
Пожалуй, стоит закончить, но я не знаю, как лучше всего это сделать.
Так что я скажу тебе последнюю вещь. Извини, что не говорил это тебе так часто, но...
Я люблю тебя, Звездочка.
...
Видео закончилось на изображении мистера Фазбера, который смотрел прямо в камеру еще несколько секунд и...
улыбался. Причем он очень старался сделать так, чтобы эта улыбка была теплой, светлой и, самое главное, убедительной. Не сказать, что вышло хорошо, но старания очень явны. И даже когда мужчина выключил камеру, эта улыбка отпечаталась и в моей памяти тоже. Он явно это сделал, чтобы тот, кому адресовано это сообщение, не чувствовал себя одиноким и знал, что за ним продолжают наблюдать даже из загробного мира.
Кстати о нем. Как себя адресат чувствует?
Я слегка наклонилась и посмотрела на Грегори. Он таращился в монитор и молчал, но слезы, стекающие по его щекам, уже о многом говорили. Я мягко положила свою ладонь на его плечо и начала поглаживать, чтобы он не чувствовал себя один. От касания парень словно вышел из стазиса и зашевелился. Он сделал краткий выдох и начал вытирать влажное лицо ладонями.
—
И я тебя люблю. — сказал он человеку с монитора, улыбаясь.
В один момент Грегори прикрыл мою ладонь, что была на его плече, своею, и начал поглаживать большим пальцем. Я вновь тепло улыбнулась и сама уставилась в монитор компьютера, откуда смотрел улыбчивый мужчина, что выключал камеру по ту сторону.
---
Согласно модели Кюблер-Росс, существует 5 стадий принятия неизбежного: Отрицание, Гнев, Торг, Депрессия и, собственно, само Принятие. Честно говоря, я не считаю эту модель поведения точной, но знаете что? Нам удалось все принять. Вместе.
