Возвращение к счастью.

      Луна была такой яркой, что глаза, сосредоточенные на ней, внезапно начали слезиться. Плотное полотно чёрного цвета раскинулось над городом и, наверное, над целым континентом. Зажигались звёзды… Было очень красиво. И даже лёгкая вечерняя прохлада не портила эту атмосферу трепетного умиротворения, когда освежённые мысли наконец-то занимают отведённые им места и всё становится предельно ясно, будто эти луна и звёзды освещают своим светом этот путь самопознания.       Гым Чан Ди сидела на ступеньке перед домом и, задрав голову, глядела на небо, чувствуя какую-то странную переполненность, будто чему-то очень важному не хватало места ни в её разуме, ни в её душе. Всё нутро пыталось справиться с этим напряжением, выталкивая лишний груз, но он так въелся в её внутренности, что эта борьба обещала быть долгой.       Лёгкий спортивный костюм не скрывал той дрожи, которая время от времени волновала девушку. Хвост, который Чан Ди собирала ещё утром, знатно растрепался. За её спиной, в доме, было шумно и тепло. Собралась хорошая компания и готовить всем вместе, а после ужинать — было просто… восхитительно.       У Бин оказался чудным собеседником и человеком с очень добрым сердцем; с ним становилось уютнее и легко, потому что он общался очень свободно и абсолютно ничего не стеснялся. Приближая к себе людей, У Бин, словно принимал их в свой «дом», в свою «семью», под свою защиту. Чан Ди чувствовала, что с каждым днём, он относится к ней всё более трепетно. У Бин явно из тех парней, что испытывают к подругам исключительно братские чувства. Иногда Чан Ди сожалеет, что у неё нет такого старшего брата…       И Джон и Га Ыль так сблизились.       Наивные, они думают, что их взаимная симпатия незаметна для окружающих, но на самом деле, стоит лишь только увидеть их в обществе друг друга, как всё становится очевидным. Их случайные неловкие прикосновения, после которых они обязательно задержат взгляды; то, как они оба, неосознанно, пытаются находиться вблизи друг друга, переглядываются и топят нежные, восхищённые улыбки; и то, как осторожно и бережно они ухаживают друг за другом — И Джон отодвигает для неё стул, придерживает для неё дверь, и часто обращает своё внимание именно на неё; а Га Ыль первым делом подливает чай именно ему, учтиво спрашивает, куда что лучше поставить на столе и, если он пробует то, что приготовила она (пусть даже это что-то самое простое и незатейливое) Га Ыль замирает до тех пор, пока он ни взглянет на неё и не улыбнётся одобрительно.       Джи Ху…       Сегодня весь вечер он был тихим. Не таким, как всегда. В этой тишине было что-то тревожное. Он задумчиво хмурился и когда его брови опускались так низко, а на лбу проступали пульсирующие венки, Чан Ди знала, что её друг находится в крайне затруднительном состоянии. Он размышлял о чём-то сложном. Весь вечер!       Дедушка так забавно сердился, но на собравшихся друзей внука смотрел с нежной любовью, а Чан Ди доставалось его внимания больше, чем кому бы то ни было. Он уже считал её родной и от этого на её душе становилось легче.       Когда с ужином было почти покончено, Со И Джон внезапно завёл странный разговор. Он напомнил о предстоящей свадьбе Гу Джун Пё и, совсем обескураженная этим, Чан Ди едва не подавилась кусочком рыбы, который собиралась хорошенько прожевать, но не успела и едва не подавилась. По спине ей аккуратно постучал Джи Ху, заворожённо рассматривая что-то в своей тарелке. А затем И Джон, перекинувшись хитрым взглядом с У Бином, обратился прямо к Чан Ди, без предисловий, интересуясь её ближайшими планами на жизнь.       Судя по всем этим лицам и гляделкам, каждый из присутствующих владел какой-то важной информацией, знал о неких деталях, которые ускользнули от Гым Чан Ди. Она смотрела на выражения их лиц и рассеяно хлопала ресницами. А ещё ужасно нервировала лукавая улыбка, играющая на губах Со И Джона, будто он что-то задумал. А Га Ыль, сидевшая по его левую руку, наоборот, выглядела испуганной.       Неуклюже поправив волосы, Чан Ди неловко улыбнулась и вытерла салфеткой влажные губы. Её натянутый смех, из тех, которыми она обычно наполняла неловкие паузы, теперь совершенно не помог. На неё пристально смотрели и ждали ответа.       — Пока вы меня не отпускаете, останусь тут. — мило улыбаясь, Гым Чан Ди говорила грустным голосом. — А потом поеду к родителям. Им нужна моя помощь, и так будет лучше.       — Поверь, лучше не станет. — тихо возразил Джи Ху; что-то в его взгляде приковало внимание девушки.       Ох, что-то здесь было не чисто…       — Гым Чан Ди, с тех пор как мы с тобой знакомы ты ни разу не дала слабину. Хотя наше общество… довольно сложно вынести, ты держалась очень уверенно. — И Джон продолжал хитро улыбаться, тогда как за столом все остальные хранили гробовую тишину и пялились на девушку с выжиданием.       «Он начал издалека…» — подумала Гым Чан Ди и, скосив взгляд чуть-чуть левее, поджала губы. — «Сонбэ выглядит так, будто его пытать собираются. Что за…?»       — Ты наш друг. Так неужели, Чан Ди, ты считаешь, что мы позволим тебе пропасть?!       — И Джон сонбэ… — хотела начать благодарить и скромно переводить такую трогательную тему разговора, но пришлось повременить.       — Погоди, я ещё не закончил. — он мягко приподнял ладонь, так что Чан Ди, только открывшая рот, чтобы сказать несколько слов, тут же захлопнула его, неловко улыбаясь. — Есть один важный вопрос, который требует решения. Скажу сразу, это напрямую касается тебя.       — Что такое?       И Джон держал красочную паузу, из-за которой у Чан Ди почти начал дёргаться глаз, а потом ошарашил её всего несколькими словами, так что девушка уставилась на него, предполагая, что могла ослышаться, хлопая ресницами. Наклонив голову в недоумении, Чан Ди почувствовала себя участницей глупого телешоу.       — Гым Чан Ди, ты не хочешь выйти замуж?       Рассмеявшись, девушка стала беспомощно оглядываться, в надежде увидеть на лицах друзей объяснение услышанному или хотя бы подсказку, в каком направлении теперь думать. Её старания ничем не увенчались. У всех были такие лица, словно они на самом деле, по-настоящему, ожидали предельно честного и серьёзного ответа. По мнению Чан Ди на этот вопрос не существовало ответа, по крайней мере, у неё.       — А… кхм… — Гым Чан Ди шумно сглотнула, несколько мгновений о чём-то думала, а потом несмело посмотрела на гончара-затейника и с боязливым трепетом переспросила: — Что?       — Чан Ди, это же лучшее решение. Сама подумай, тебе сейчас даже жить негде. А что будет дальше? Мне за тебя страшно… а так ты будешь в безопасности.       Судя по интонации, словам и настроению, Га Ыль уже не впервые слышит об этом и полностью поддерживает эту невероятную идею. Чан Ди смотрела на свою подругу, потерявшись в веренице сложных эмоций, из которых невозможно было вычленить хоть что-нибудь вразумительное и толковое. Обижаться ли на Га Ыль? Чан Ди честно хотела бы попробовать, но слишком уж опечаленным был взгляд у её подруги, такой искренний…       — Что это значит? — странно, но голос дрогнул. Чан Ди непонимающе прикоснулась к уголкам глаз и внезапно обнаружила, что они мокрые. Почему? Она что собирается… плакать? Нет уж! Решительно вытерла глаза, почти со злостью.       — Брак — это гарантия. Разумеется, для тебя ничего не изменится, но жизнь станет легче и проще. А главное — Канг Хи Су не сможет вышвырнуть тебя из жизни Джун Пё. Потому что ты получишь официальный статус.       Даже с учётом того, что И Джон объяснил своё предложение с точки зрения логики и расчёта, Чан Ди всё ещё не верила, что правда оказалась в подобной ситуации. И что ей придётся выбирать. Ничего такого у неё и в мыслях никогда не было. О такой скоропалительной свадьбе она не думала, даже будучи в отношениях с Джун Пё. На самом деле она вообще не планировала так быстро связывать с кем-то свою жизнь, пусть даже и фиктивно. Ко всему прочему, к подобным бракам Чан Ди относилась крайне негативно. Если бы она и хотела выйти замуж, то только по большой любви и обязательно взаимной, а иначе какой в этом толк?! Только обрекать себя и другого человека на страдания.       Браки по расчёту — это гиблое дело.       — Запугали девочку, негодники. — дедушка поднялся из-за стола, подойдя к ней, погладил по плечу и проворчал с напускным недовольством: — А ты не слушай их. Прыткие какие… Подумай хорошенько, Чан Ди. И ничего не бойся.       После неловкой паузы, Чан Ди вышла на улицу, чтобы побыть в одиночестве. Ночная прохлада помогала остудить разгоряченный разум и привести мысли в порядок. Порядка в её жизни как раз и не хватало. Всё получалось скомкано и сумбурно: любовь, ненависть, злость, благодарность. Никак не получалось добиться баланса.       Оставаться одной ей не позволили. Очень скоро на улицу вышел Джи Ху. Некоторое время он стоял на пороге, созерцая звёздное небо, как будто для этого и пришел сюда, а только потом присоединился к подруге, присаживаясь рядом с ней.       — Не замёрзла?       Чан Ди со вздохом покачала головой. Говорить ей не слишком хотелось, только не в этот момент и, наверное, не с Джи Ху. Это было даже странно, потому что они говорили обо всём, что приходило в голову, а теперь ей так хотелось побыть одной, помолчать в одиночестве, послушать, как тихо будет плакать душа.       — И Джон сонбэ, как всегда… — она беспомощно всхлипнула и незаметно протёрла глаза. — Я не научилась понимать его шутки. — почти удачно попыталась посмеяться, но вышло как-то недостоверно.       Чан Ди с замиранием сердца ждала ответных слов. Ей было нужно услышать хоть что-нибудь, только не эти беспокойства о том, замерзла ли она, устала ли и хочет ли чаю — это всего лишь глупости по сравнению с тем, чего сейчас жаждала её душа, и о чём кричало сердце. И поскольку её друг сосредоточено молчал рядом, значит сказать то, что она хотела услышать, он не мог.       — Гым Чан Ди. — то, как именно он произнёс её имя, заставило девушку задрожать и отчаянно закрыть глаза.       Джи Ху не видел ничего хорошего в том, чтобы продолжать такой разговор. Об этом явно не следует говорить в подобном состоянии; никто не был готов. У неё текли слёзы и от этого было так нестерпимо больно, что при каждом вздохе щемило сердце. Он никак не мог помочь. Имея столько средств, высокое положение в обществе, ум, талант, красоту, связи — это едва ли облегчило бы боль Чан Ди. Правда, она и не просила о помощи. Никогда не просила. И это бессилие просто убивало.       — Хорошо. — внезапно ошарашило его Чан Ди. — И Джон сонбэ был прав. Во всём прав. В каждом слове. — говорила решительно, но глаза оставались несчастными.       — Гым Чан Ди. — чуть-чуть громче, поддался немного ближе.       — Я понимаю, что не мне привередничать. У меня нет денег, нет ума, нет красоты. Совсем ничего нет, но я не жалуюсь просто… просто… — её трясло, впервые так сильно трясло и это было похоже на истерику, голос не слушался и срывался.       — Гым Чан Ди. — нежно и шёпотом.       И наконец-то она услышала. Вскинула огромные, мокрые глаза, полные невысказанных чувств и рухнувших надежд. Она казалась хрупкой и беззащитной, нуждающейся в тепле. Тронув её руку, Джи Ху удостоверился, что она действительно холодная, слишком холодная, даже ледяная. Обеими руками он бережно сжал её ладонь и Чан Ди смотрела на их переплетение с затаённой, болезненной жалостью, каким-то шоком и трепетом.       «Такие т-тёплые…» — опустошенная, Чан Ди могла думать только об этом, потому что ей было холодно глубоко в душе, а его руки были, как приятное и мягкое одеяло или скорее, как пластырь для её ран.       — С-сонбэ…       — Я счастлив, что ты появилась в моей жизни. Именно такая.       Тёплые карие глаза смотрели пристально и так, будто чем-то восхищались и этот взгляд казался тем, что не могло принадлежать Гым Чан Ди. Она даже обернулась, чтобы проверить: не стоит ли кто-то другой за её спиной. Никого не было. И мир вокруг стал потихоньку отступать назад, а Гым Чан Ди всеми силами хваталась за что-то внешнее, потому что было страшно волнительно погрузиться в этот момент целиком. Она чувствовала, что не хочет понимать, что именно кроется за нежным голосом и такими невыносимо-сладкими словами. Нет.       — Чан Ди… — дрожащий вздох, чтоб собраться с духом, пристальный взгляд глаза в глаза, чтобы увидеть реакцию, несколько секунд тишины, чтоб успокоить разволновавшееся сердце. — Выходи за меня замуж.       «Нет. Только не это.»