Сборник Genshin. Yandere!

«Почему я здесь? Где я? Я была совсем в другом месте, я была на пристани в Ли Юэ….с кем я была? Для чего я здесь? С кем я здесь? Я не могла сама очутиться тут. Что я делала? Голова трескается. Я не помню ничего. В голове только смутные образы, я не помню лиц. В голове лишь осколки событий. Я вчера была на встрече с кем-то, это была какая-то важная встреча? Нет, это была не одна встреча, встречи было две. Но кто же эти два человека? Первый…высокий, русые волосы, голубые глаза…я не помню этого человека. А вторая встреча, разве она была в моих планах? Нет, это случилось случайно. Меня ждали. Кто? Тоже высокий, глаза тоже голубые. Волосы…растрёпанные рыжие волосы… Тарталья? Да, это он. Он самый. Но я не вижу его лица, я не помню его. Но почему на этом все обрывается? Где же я?» Бешеный поток мыслей в голове Люмин крутится безумным вихрем. Она была в темном сыром помещении с холодным полом. Это была не комната в доме, это было что-то ниже, под землей. Подвал? Но чей? Неужели Тартальи? Но зачем ему это? Вчера, казалось, вы просто общались, стоя на пристани вечером. Люмин держалась за голову обеими руками, будто боясь, что она вот вот расколется на тысячи частей. Она постаралась как-то оглядеть комнату, но царила кромешная тьма, ничего не видно. Звук. То был звук приближающихся шагов, он исходил сверху. К ней спускались. Противный тяжёлый скрип металлической двери. Он был рядом. Ты заметила исходящий от него свет, в его руках был фонарь. -Ты уже очнулась? Долго же ты была в отключке. Это был и вправду Тарталья, но его лицо…почему она не могла его увидеть? Оно было словно в тумане, не могла разглядеть черт его лица. Даже если пыталась, все было бестолку. -Почему я здесь? -На то есть свои причины, Люмин. -Какие же? — она встала, ноги были хрупкими, будто фарфор, она еле стояла, опираясь о стену. -У меня есть пару вопросов к тебе. — он подошёл вплотную к ней. -Скажи мне, почему ты выбрала не меня а этого урода? Чем он лучше меня? Внешностью? Это невозможно, он уродлив. Богатство? Тоже нет, я богаче него. Что же тогда? Или же ты пытаешься вызвать у меня ревность, Люмин? Хочешь, чтобы я бегал за тобой, словно маленький мальчик? Хочешь увидеть меня страдающим и сохнущим по тебе? Хочешь поиздеваться надо мной, Люмин? И все это ради того, чтобы испытать удовольствие? Не смей молчать, отвечай, когда тебя спрашивают. — он перешёл на яростный крик и уже замахнулся на неё, явно желая дать сильную пощёчину, но вместо этого ударил по стене с удивительной мощью, бетонная стена подвала, казалось, начала трескаться. -О чем ты таком говоришь, Тарталья? Я никогда не желала видеть твои страдания или издеваться над тобой. Я полюбила того человека и, я думала, что ты принял мой отказ ещё тогда…- робко говорила Путешественница. Она знала, что он может, оказывается, ударить- лучше не провоцировать. -Так значит, ты считаешь меня не слишком хорошим для тебя? Человеком второго сорта? Недостойным тебя? Его фигура резко начала расти перед дней, превращаясь в высокую устрашающую глыбу, которая вот вот раздавит ее, не оставив и мокрого места. -Тарталья…нет, ты хороший человек, но… Люмин влетела в бетонную стену головой, с виска пошла кровь, зрачки в ее глазах забегали в сумасшедшем ритме, она пятилась назад насколько могла. Человек, стоящий перед ней, явно был болен. -Ты эгоистична и лицемерна, Люмин. Я был лучшего мнения о тебе. С ее глаз потекли слёзы. Она ничего не сделала даже, а ее уже ударили и обозвали. За что? Я помогала всегда и всем, кто меня просил. Почему я заслужила это? Такое обращение к себе? Почему в мою сторону никогда не идёт добра, почему на небосводе Тейвата нету места для моего созвездия, как и всем? Что я сделала не так? Где я провинилась? Тарталья вытянул ее из потока мыслей, схватившись за ее шею и подняв наверх, заставляя задыхаться. -Ты полюбишь меня, Люмин. Ты поймёшь, что ни один человек на этом свете не заслуживает тебя. Я-настоящий твой идеал. Это было предрешено судьбой, просто тебе пока этого не дано понять, но не переживай, ты осознаешь это, очень скоро. Он отпустил ее. Едва живое тело упало на пол, кашляя и задыхаясь, держась за горло. Он швырнул фонарь куда то в стену. Как оказалось, там была печь, которая моментально начала работать. Теперь помещение было видно куда лучше, но это ничего не давало-ничего тут и не было, однако рядом с печью стояло тавро, которое, судя по виду, повидало многое, слишком. Не только Люмин заметила тавро рядом с печью, но и Тарталья, к ее горю, тоже заметил. Он коварно улыбнулся и взял тавро, накаляя в печи сторону с надписями. -Знаешь, если мне придётся полностью уничтожить и сломать тебя, я сделаю это. Это все ради нашего счастья, я перестрою тебя, ты обязательно полюбишь меня. — он внимательно смотрел в печь, проворачивая тавро. И вот, когда это железное орудие накалилось, он пошёл в ее сторону. -Нет….нет, нет нет нет нет нет, Тарталья, одумайся, прошу тебя, не делай этого. — она переходила на беспомощный крик, жаждущий помощи. На ее голове, у виска, уже запеклась кровь от удара об стену, вид у неё был весьма печальный. Он не слышал ее и даже не собирался начинать слушать. Он видел цель и не видел преград. -Даже не думай сопротивляться. Он схватил Путешественницу и приставлял раскалённый предмет к ее шее. крик беспомощности заполнил комнату, по помещению начал распространяться запах горелой плоти и крови. Она кричала, воротилась, дрыгалась. Но это не помогало. Сильные мужские руки только сильнее сдавливали шею, перекрывая путь к кислороду, штамп только сильнее давили на шею, выжигая и выжигая нежную кожу. Она, пытаясь спасти себя и не умереть, инстинктивно схватилась руками на руку на шее, она пыталась разжать эту металлическую хватку, хоть это и было бесполезно. Руки только сильнее душили. Хватка резко ослабилась, сквозь реки слез она пыталась дышать. -Хватит ныть, это только начало. Тебе ещё нужно пройти большой путь осознания, Люмин. -Почему, почему же ты ведёшь себя как псих, Тарталья?! Я верила тебя все это время. Отпусти меня.. На твои слова раздался лишь звонкий смех -Я скоро вернусь. Он резко ушёл, оставив Люмин один на один со своими мыслями. «Это конец» Через некоторое время он вернулся с каким то ящиком. Он поставил его на пол и подошёл к Люмин. -Начнём сейчас, моя дорогая. Он стал копаться в ящике, выискивая что-то с сильным интересом. Он достал какую-то бутыль, молоток, плоскогубцы, нож. Схватил Люмин за подбородок. -Смотри на меня. Он открыл какой-то пузырёк и, недолго думая, стал лить ей в глаза. Она, конечно же, пыталась вырываться. Это бы не помогло, она знала это, но почему то в глубине души верила, что она может что-то поменять. Кислота разъедала глазные яблоки живьём. Она крутила головой и пыталась вырваться, но это лишь провоцировало мужчину ужесточить хватку. -Прошу, прекрати, хватит, Тарталья, я люблю тебя, люблю только тебя! -Больше. Он продолжал лить кислоту в другой глаз, не слушая криков и мольб девушки пощадить ее. Глазные яблоки выжигались неизвестной ей кислотой, эта боль была несравнима ни с чем. Хотелось биться головой об стол и бить кулаками по полу. Хотелось выплеснуть все эмоции в избиение предметов рядом, но она не могла это сделать. Не успев отойти от прошлой боли, она почувствовала плоскогубцы на своих пальцах. -Нет, Тарталья, умоляю, давай договоримся, я сделаю что хочешь. Он даже не собирался слушать ее, вся эта боль другого человека делала ему приятно. Он хрустел пальцами Люмин, всячески выворачивая их в неестественное положение. Он делал это чертовски медленно. Это все для того, чтобы она все чувствовала максимально точно. Перед ним ещё лежали нож и молоток. Он схватился за молоток. -Прощу, Тарталья, остановись, хватит с меня, хотя бы на сейчас. Он ударил со всей мощи молотком по коленной чашечке, круша ее вдребезги, он стал безумно смеяться и бить молотком по всем костям ноги, оголяя плоть и мышцы ног. Он крушил кости обеих ног в сахарную пудру. Это нечто, раньше названое ногами, щас походило на какие-то лишние плоские отростки. Весь бетонный пол был окрашен в красный. Люмин кричала. Кричала, срывая голосовые связки. Слёзы уже не шли потоком-они не могли идти. Закончились. Но на этом не все, рядом лежал нож. Он взял его и посмотрел на великолепно наточенное лезвие. Похоже нож был совсем новым, он был очень острым. Он сел на «колени» Люмин, от них осталось лишь названия, щас это была лишь каша из костей, плоти и мышц. Удар ножом, второй, третий. Он ускорял свой темп, все больше и больше, все быстрее и быстрее вонзая в почти безжизненное тело лезвие. -Больше, больше, больше, ещё больше, да, больше, глубже. - Тарталья заливался смехом. Голос Люмин уже совсем сел, она уже даже не кричала, а издавала какие-то звуки похожие на мычание. -Люби меня, люби меня, люби меня, больше и больше,люби меня, люби меня, до безумия. - он слегка сбавлял ритм, а после и остановился. Перед ним лежало еле, на удивление, живое тело, без нескольких пальцев, с расколоченными вдребезги ногами, без глаз, с дырками, чуть ли не насквозь, в животе. Но она все ещё была жива. -Я люблю тебя, Люмин. - он прижимал ее к себе, пачкаясь кровью. - и ты полюби меня, люби меня, сильно, очень сильно, Люмин. ———————— Тарталья сидел на стуле напротив печи, в воздухе висел запах жаренного мяса. Жаренной человеческой плоти. Он смотрел на языки пламени, медленно пожирающие тело его возлюбленной. -Если ты не хочешь быть моей, то ты не будешь ничьей, а я стану последним, кого ты увидишь.