Два года спустя
На мир спустилась тёмная ночь, разбавляемая лишь серебряными звездами, которые мерцали на чернильном небе, да луной, что с каждой минутой становилась всё ярче. Воздух был свеж, и ветер разносил повсюду потрясающий аромат раннего цветения. Особняк семьи Сангпотират был ярко освещён, и на втором этаже банкетного зала, через большие — от потолка до пола — окна, виднелось множество танцующих силуэтов, которые отражались в искусственном пруду за домом, пересекаясь с лунным светом, что падал на поверхность воды. Элегантные звуки фортепиано переплетались со струнными инструментами и смехом, что слабым эхом разносился по дому. Во дворе было припарковано множество дорогих автомобилей. Они были аккуратно выстроены в ряд, что свидетельствовало об исключительном статусе их владельцев, которых пригласили присоединиться к празднику в честь двадцатилетия старшего сына семьи. Все три поколения семьи Сангпотират были бизнесменами, но в этом поколении семьи родилось только двое омег. В современном обществе не было дискриминации по отношению к способностям и статусу любого омеги, и изначально Джек Сангпотират собирался позволить сыновьям унаследовать семейный бизнес. Однако после того как сообразительного и жизнерадостного Кита забрала болезнь, а Крист оказался нездоров и асоциален, мужчина не посмел возложить на сына такую тяжелую ответственность. Поэтому сегодняшний приём, который, на первый взгляд, был всего лишь банкетом в честь совершеннолетия Перавата, на самом деле преследовал ещё одну цель. А именно, поиск подходящего партнера, который понравится Кристу, а также станет наследником семьи Сангпотират в будущем. Отец Перавата очень не хотел терять бизнес, который был трудом нескольких поколений его рода. Такое положение дел опозорило бы его предков, а значит, если он не сможет найти умного, уверенного в себе, талантливого и знающего преемника, то никогда не сможет передать семейный бизнес Сангпотират. Как звезда этого банкета, Перават вежливо поприветствовал гостей, после чего встал в сторонке, медленно попивая шампанское, которое держал в руках. Глядя на этих хорошо одетых людей, которые льстили друг другу, время от времени фальшиво улыбаясь, он чувствовал огромную скуку. А потом его взгляд начал блуждать среди толпы в поисках одного человека, которому точно было отправлено приглашение, но Крист не знал, будет ли этот гость сегодня присутствовать. В конце концов, прошло два года со смерти его младшего брата, и ровно столько этот человек не навещал семью Сангпотират. Внезапно взгляд Перавата остановился на рослом и мужественном парне, а потом его сердце пропустило удар. Даже если Крист не видел этого гостя два года, даже если сейчас видел его только со спины, он всё равно мог узнать с первого взгляда того, кого ему не хватало все эти дни. Мозг Перавата ещё не успел до конца обработать поступившую информацию, а тело уже отреагировало и подошло к гостю. Когда Крист пришёл в себя, его рука уже коснулась плеча парня. Гость обернулся и Крист отметил: густые брови, высокий нос, глаза цвета обсидиана — всё то же самое, что осталось в его воспоминаниях. Парень перед ним утратил юношеский облик, став зрелым и холодным молодым мужчиной, который демонстрировал силу и элегантность всем своим видом. — Пи`Сингто. Услышав, что его зовут, Прачая обернулся. Парень, стоящий перед ним стал немного выше, чем во время их последней встречи. Хотя он уже не был таким слабым, как раньше, но всё ещё был немного худым и бледным, как будто ему не хватало крови. И даже его волосы, как и раньше, были темно-каштановыми. Посмотрев на Криста, Сингто обнаружил, что его глаза очень похожи на глаза Кита. Прямо сейчас они сияли, как утренний свет, и в них было какое-то необъяснимое очарование, которое делало его неспособным отвести взгляд. Альфа вновь вспомнил об умершем возлюбленном. Последние два года Кит жил в его снах и воспоминаниях. Он хранил все, что было связано с омегой, словно внушая себе, что возлюбленный никогда его не покидал. Прачая не решался навестить семью Сангпотират, боясь, что не сможет найти Кита и будет сбит с ног безжалостной реальностью. — С днем рождения, Крист, — с легкой улыбкой проговорил Сингто. И глядя на лицо, так похожее на лицо его возлюбленного, в смятении поднял руку, осторожно проведя по волосам Перавата, прежде чем погладить его лицо. В тот момент, когда рука Прачаи коснулась его щеки, сознание омеги помутилось, и он быстро оттолкнул от себя руку альфы. Его щеки покраснели и были горячими, словно пылающий костер, когда Крист пробормотал: — Спасибо за поздравления. Прошу прощения, я немного не в порядке! Пребывая в шоке и от странного поведения собеседника, и от своего поступка, Перават смутился и принял решение убежать. Глядя вслед поспешно уходящему Кристу, Сингто вспомнил о характере парня, о том, что пару мгновений назад посчитал поступок омеги нелепым, и почувствовал себя неловко. Как же он мог об этом забыть? Перават ведь всегда был робким и не любил контактировать с людьми, поэтому, возможно своим поступком альфа напугал его?..***
Когда в зале началась вторая часть банкета, госпожа Сангпотират, найдя Прачаю, рассказала, что её сын перебрал со спиртным и ушел на второй этаж, отдохнуть. Омега очень плохо переносил алкоголь и хозяйка дома, в отсутствие именинника, взяв гостей на себя, попросила альфу отнести наверх отрезвляющий суп. Сингто согласился и вскоре вышел из банкетного зала с контейнером тёплого супа, поднявшись на третий этаж. По пути он думал о том, как извиниться перед омегой за свою недавнюю резкость. На третьем этаже было гораздо тише, чем в шумном зале на втором. Комната Криста находилась слева, в конце коридора. В воздухе витал какой-то слабый приятный запах и Прачая вначале подумал, что в доме жгли благовония. Но чем ближе он подходил к комнате, тем гуще и гуще становился аромат, до тех пор, пока альфа не открыл дверь. В нос Прачаи тут же ударил сладкий запах, захлестнув волной такой силы, что он почувствовал, будто попал в глубокое море. Даже если Сингто до сих пор не пометил ни одного омегу, он всё ещё был альфой и знал: сильный сладкий аромат в воздухе — это феромон Криста. И это могло означать только одно… У Перавата была жара.***
Омега не понимал, почему Прачая вдруг сделал такое интимное движение в его сторону. Лишь чувствовал, что место, которого альфа коснулся кончиками пальцев, пылает, а его сердце бьётся все быстрее и быстрее, словно собирается выпрыгнуть из груди. В банкетном зале было много больших хрустальных люстр, и от ослепительного света, проходящего сквозь кристально чистые подвески, у Перавата слегка закружилась голова. Он не умел пить, но всё же никогда не думал, что может опьянеть всего от нескольких глотков. Поддерживая своё немного вялое тело, Крист подошел к матери, сообщив ей, что пьян и хочет вернуться в свою комнату. Хозяйка дома, отметив измученное выражение лица сына и его немного расфокусированный взгляд, огорчилась и быстро приготовила тарелку отрезвляющего супа. Проследив, чтобы Перават всё выпил, прежде чем отпустить его наверх, госпожа Сангпотират заглянула в пустую тарелку, на дне которой оставалось немного супа. Её руки слегка дрожали, и женщина беспокойно комкала юбку, отчего та собиралась в мелкие складки. Но отступать было поздно: она сама сделала ставку и приняла это решение. А правильное оно или нет — покажет время.***
Быстро пройдя по коридору в свою комнату, Крист обессилено закрыл дверь, и лениво опустился на кровать, уткнувшись гудящей головой в мягкое постельное бельё. Плюшевая черепаха на кровати по-прежнему являлась символом невинности и одиночества хозяина комнаты. И даже сейчас Перават не мог изменить своей привычке, засыпать, держа что-то в руках. «Какое же это ребячество», — насмешливо подумал омега. Прямо сейчас Крист чувствовал себя немного странно: какое-то тепло, которого он никогда не испытывал, окутывало его всё сильнее и сильнее. Температура тела омеги становилась всё выше и выше, а кровь во всём теле вскипела до такой степени, словно собиралась выжечь Перавата изнутри. Может быть, он просто выпил слишком много? Уровень алкоголя в шампанском действительно был довольно высок. Мысли омеги при анализе своего состояния совсем запутались, а жар в его теле при каждом вдохе поднимался на один градус. Когда Сингто вошёл в комнату — вскипевшая кровь уже уничтожила рассудок Криста, который буквально взмок от пота. Он ужасно себя чувствовал и задыхался, как маленькая рыбка, выброшенная на берег. Галстук был выброшен на пол, а дорогой костюм в расстройстве был разорван, обнажая худую и светлую кожу омеги. — Крист! Почему у тебя вдруг началась течка?! — растерянно пробормотал альфа, который никогда ещё не сталкивался с подобной ситуацией. Феромон течного омеги был настолько насыщенным, что заставлял Прачаю чувствовать себя беспомощным. Попытавшись уложить сопротивляющегося Перавата на кровать и отправиться за подавителями, он услышал хриплое: — Пи`Сингто, я… мне некомфортно… спаси меня, прошу… — умоляюще проговорил Крист, сознание которого было полностью поглощено гормонами течки. Все его чувства и желания сейчас были сконцентрированы лишь на одном: избавиться от обжигающего жара. Поэтому Перават вцепился в Прачаю, не позволяя уйти, словно понимая, что стоящий перед ним молодой мужчина был его единственным спасением. Сингто был взрослым альфой, и голодная просьба омеги мгновенно пронеслась в его мозгу, уничтожая здравое мышление и почти заставляя потерять контроль. Но каким-то чудом на краю сознания Прачаи всё ещё брезжила мысль: он не может прикоснуться к Перавату. Потому что они не любовники и если Сингто сейчас уступит своим желаниям — это будет плохо для них обоих. Так что, он просто обязан уйти и найти лекарство. — Крист, потерпи, я куплю тебе подавители, и скоро всё будет хорошо. Произнеся это, Прачая разжал крепкие объятия омеги, собираясь встать и уйти, но Перават потянул его на кровать. Во время течки сила омеги очень возросла, и он быстро и без особых трудностей притянул альфу к себе. У Криста, находящегося во власти вызванного течкой желания покраснели глаза. Он больше не мог ни о чём думать — в данный момент каждая клеточка его тела неистово жаждала ласк альфы. Он взгромоздился на Сингто, и с невиданной силой обхватил его руками, выпустив свой феромон. Желание омеги, смешанное с феромоном, ударило по рассудку Прачаи, который уже едва держался на ногах. Смотря на искаженное страстью лицо омеги, который был так близко, и так походил на его возлюбленного, альфа, потеряв остатки здравого смысла, прижал омегу к себе, придавив своим телом. Рассудок обоих окончательно пал под натиском желания, и одежда парней в короткое время была снята их дрожащими руками. Оказавшись обнаженным, Крист почувствовал покалывание. Горячая струйка жидкости, текла из его зада по ногам и капала на простыни. Помимо этого кровь омеги всё так же вскипала, а грудь тяжело вздымалась. Прачая неторопливо ласкал Перавата, массируя и щипая нежную и гладкую кожу. Его руки скользили по телу омеги, дразня розовые соски, оглаживая тонкую талию и спускаясь до самых бедёр. Из растительности на теле Криста был только светло-коричневый пушок, а его неопытный орган уже давно поднял головку, становясь нежного светло-розового цвета. Сингто осторожно обхватил его рукой и на пробу сделал движение, потирая большим пальцем чувствительную головку. Издав несколько негромких и соблазнительных вздохов, Перават задрожал и, выплеснув на живот тонкую струйку мутной жидкости, посмотрел на Прачаю, простонав: — Пи`Сингто… Мне всё ещё некомфортно… Входи же, скорее… Даже после того, как Перават испытал оргазм, его жаждущая дырочка стонала от недовольства, а руки нетерпеливо обнимали тело альфы. Стройные и тонкие ноги омеги, поднявшись, обхватили сильную талию любовника, пока его губы шептали одно соблазнительное приглашение за другим. Разгоряченный Сингто, кровь в жилах которого уже давно вскипела сверх меры, сходил с ума — настолько сильно манил его лежащий под ним человек. Собрав с живота Криста сперму, два его пальца, обведя контур сокращающейся узкой дырочки, слегка надавили, один за другим проникая внутрь, чтобы немного расширить её, а потом начали двигаться. От таких манипуляций омега, лежащий под телом альфы ахнул, а его глаза стали красными и слегка влажными. Когда Прачая наконец-то вошёл в его тело, Перават ощутил боль. Хотя во время течки дырочка омеги была более расслабленна, чем обычно, но член любовника определенно был гораздо больше, чем его пальцы. Крист чувствовал себя так, будто в его тело вонзился острый нож, который хочет разрезать живот. Пока что внушительный орган альфы не смог полностью войти в его тело, но достиг определенной точки, стимулируя Сингто до дрожи во всем теле. Ведь тесная глубина активно обхватывала его член, и это было так приятно. Схватив ногу Криста, которая обхватила его талию, альфа потянул её на себя, и начал сильно двигать бёдрами. Дырочка омеги всё плотнее обхватывала его орган, и это стимулировало Прачаю с каждым толчком продвигаться ещё глубже. Поэтому вскоре между их телами почти не было свободного места, а потом в комнате раздалось: — Аах… ха-аххх… — прерывисто застонал Крист, чувствуя себя лодкой в бушующем море, которую в следующее мгновение поглотит огромная волна. Ощущая, как член альфы внутри него по мере энергичного движения становится всё больше и больше, в затуманенном желанием мозгу Перавата вспыхнул некий импульс. Крепко уцепившись за шею Прачаи, омега сжал объятия и, обдавая ухо любовника тёплым воздухом, выдохнул: — Пи`Синг… аах… пожалуйста-а-ах… отметь м-м-меня… — попросил Крист, а любовь и желание, похороненные в его сердце в течение десяти лет, и более не сдерживаемые разумом, наконец-то, прорвались наружу. Услышав этот шепот, альфа устремил свой взгляд на парня под ним. Его лицо, казалось, было очень похоже на лицо человека, хранившееся в его памяти, который должно быть был для него очень важен. Поцеловав стройную белую шею парня под ним, Сингто, ощутив, что находится на грани, ощутимо прикусил железу на затылке омеги. И когда Криста настиг новый оргазм — его тело окутал феромон альфы, подарив парню чувство принадлежности.***
После странной и внезапной течки Перавата на банкете в честь его совершеннолетия прошло три дня. И в течение этого времени ни один из парней не выходил из комнаты. Омега Криста в период течки отчаянно нуждался в ласке. Его тело жаждало феромона альфы, как засохшая трава — дождя. Альфа Сингто, разгоряченный сильным феромоном раз за разом прижимал омегу к себе и неистово овладевал им. А после они не размыкали объятий день и ночь. Три дня спустя, когда в дом, отражая тени от веток снаружи, ворвался утренний солнечный свет, залив комнату, Прачая медленно открыл глаза. Его голова сильно кружилась, а способность связно мыслить куда-то пропала, словно его мозг заржавел. Тело тоже ощущало некоторую усталость и альфа, почесав голову, погрузился в размышления, однако тут же их прекратил, обнаружив рядом с собой ещё одного человека. В сравнении со светло-красными царапинами, которые были на его теле, белая кожа Перавата была покрыта явными красными следами от щипков, а на внутренней стороне бедер, не полностью прикрытых одеялом, виднелись небольшие синяки. В данный момент, крепко спящий омега, выглядел крайне изможденным. Беспорядочно брошенная одежда, лежащая на полу, эротическая атмосфера в комнате, которая еще не успела угаснуть, неясные многочисленные пятна, которые обнаружились на простынях, и следы зубов, отчетливо видимые на затылке человека лежащего рядом с ним, — всё это свидетельствовало о неоспоримом факте. Он отметил Криста.