Мой упрямый омега

      После того, как Сингто элегантно испарился из квартиры мужа, Крист, проведя бессонную ночь в одиночестве, как обычно отправился в книжный магазин. Когда омега прибыл на работу, Год, стоя перед шкафом, разбирал партию новых книг.       Заметив Перавата, альфа поприветствовал его теплой улыбкой. Однако, увидев бледное лицо и черные круги под глазами, сказал, чтобы омега шел в комнату отдыха. И добавил, что сегодня будний день, так что посетителей в магазине немного.       Но Крист спокойно отказавшись от щедрого предложения, проговорил:       — Я в порядке, просто плохо спал прошлой ночью. Так что, через пару минут буду в норме.       Сказав это, омега прошел в подсобку, а Год насторожился. За то время, что он провёл с Пераватом, у него появилось предчувствие, что у коллеги, похоже, возникли какие-то трудности. Однако Крист не хотел делиться этим, держа всё в себе, из-за чего чрезмерное напряжение подорвало его здоровье.       Всё утро омега, который обычно обладал быстрым умом и потрясающей сообразительностью был дезориентирован. Сегодня он постоянно косячил, то натыкаясь на витрину, то неправильно давая сдачу покупателям.       Во время обеденного перерыва Год ушел в подсобку, чтобы приготовить для коллеги чашку горячего чая. Когда он вернулся, то обнаружил Криста полулежащим на диване. На бледном лице парня было выражение усталости, а руки касаясь живота, нежно потирали его круговыми движениями.       Год почувствовал, что Перавату — его хрупкому и в то же время сильному духом коллеге — очень плохо и мягко произнёс:       — Крист, я знаю, что ты плохо себя чувствуешь. Пожалуйста, иди домой и отдохни, — а в его тоне прозвучала самая настоящая мольба. — Во второй половине дня покупателей уже не так много, так что, я справлюсь один.       Омега задумался над предложением работодателя. Ему действительно было невыносимо плохо, поскольку всю прошлую ночь Перават провел без сна. И учитывая тот факт, что вместо сна он смотрел на первые отблески рассвета, парня вот-вот должна была поглотить тяжелая усталость.       Ребёнок продолжал беспокойно вести себя, отчего в животе омеги то и дело вспыхивала боль, так что в итоге Кристу ничего не оставалось, как ответить:       — Спасибо. Прошу прощения за то, что доставил тебе беспокойство… — после чего он виновато посмотрел на человека перед собой. Опираясь на диван, омега поднялся на ноги, замотал шарф и, пошатываясь, пошел к выходу из магазина.       Уже знакомая дорога, по которой он каждый день ходил на работу и с работы, показалась Перавату бесконечной. С тех пор, как он поселился в квартире альфы, парня ещё никогда не посещало чувство усталости. Сегодня же Крист буквально тащил уставшее тело, ползя, как улитка, и ему казалось, что конца этому пути точно не будет.       Омега на автомате добрёл до постели. Как только он почувствовал телом мягкость одеяла — мозг тут же начал отключаться и Перават, позволив усталости взять верх, мгновенно вырубился.

***

      Когда Сингто открыл дверь и вошел, первое, что он увидел, был крепко спящий Крист, свернувшийся калачиком в постели.       Боясь разбудить собеседника, Прачая отложил покупки в сторону и тихо сев у кровати, спокойно уставился на мужа.       Он вспомнил, что Перават из-за слабого здоровья в детстве и раньше был бледным, но сейчас его лицо было не просто бледным, а мертвенно-белым.       В запутанном сознании альфы кое-что начало проясняться. Он вдруг осознал, что если хорошо присмотреться — Кит и Крист не так уж похожи. Если лицо первого было нежным и милым, то второй был более красив.       Кроме того, у братьев оказался совершенно разный темперамент. Кит по натуре был уютным и послушным парнем. А вот Крист, как выяснилось, был наглядным примером поговорки: «В тихом омуте черти водятся».       Перават, свернувшись калачиком, как ребенок, тихо сопел, а по его телу то и дело пробегала легкая дрожь. На лбу омеги выступили капельки пота, и весь вид парня буквально кричал о том, что ему очень больно.       Прачая забеспокоился и осторожно, чтобы не разбудить мужа, откинул одеяло. Руки парня, натянув одежду, лежали на животе, а всё его тело сильно напряглось.       Поскольку плод рос, а омега был в подавленном настроении, малыш беспокойно ворочался в животе, заставляя его напряженно хмуриться во сне.       Сингто потер руки, чтобы согреть их, а затем, отодвинув руку Криста, осторожно коснулся теплого живота мужа и, поглаживая его, выпустил свой феромон, чтобы успокоить ужасные спазмы.       Осторожно устроившись рядом с Пераватом, альфа подумал:       «Ребёнок в животе Криста так быстро вырос. Уже совсем скоро наш первенец появится на свет».       Тем временем омега перестал хмуриться, устраиваясь поудобнее и на его лице появилось умиротворенное выражение. Длинные ресницы Перавата слегка подрагивали, а руки были сложены на груди.       Находясь в каком-то подобии забытья, парень лишь чувствовал, что находится в невероятном, прекрасном сне и его измученное тело нежно ласкают теплые лучи сказочного разноцветного солнца. И Крист мог поклясться чем угодно: такого чудесного сна у него ещё никогда не было.       С того дня Сингто после работы больше не ехал на виллу. Вместо этого он отправлялся в квартиру, в которой теперь жил муж, чтобы заботиться о нём и их ребёнке.       Комната была не очень большой, как раз для одного человека. Кровать тоже была узкой и односпальной, потому Прачая, боясь навредить Перавату или потревожить его сон, каждую ночь проводил на диване.       Крист от рождения был слабым, и теперь во время беременности, ослаб ещё больше. Его ноги и ступни распухли и у омеги нередко бывали судороги. Кроме того, Перават часто страдал от бессонницы по ночам, обливаясь холодным потом, поскольку малыш в животе, то и дело доставлял ему беспокойство, заставляя вставать с постели по нескольку раз за ночь.       Каждый раз, когда Прачая видел эту картину, его сердце сжималось от боли и осознания простого факта: омега терпит такие страдания для того, чтобы родить его ребёнка!       Каждую ночь, когда Крист метался и ворочался и не мог заснуть, Сингто без устали ухаживал за ним, насыщая воздух в комнате феромонами, чтобы утихомирить их беспокойного малыша. Из-за этого он довольно часто приходил в компанию измождённым и с темными кругами под глазами.       Переживая за мужа, альфа не раз просил его бросить работу и тщательнее следить за здоровьем. И это было неудивительно: срок беременности Перавата составлял почти семь месяцев, а его живот был довольно большим, так что, случись какая-то неприятность — последствия были бы ужасными.       Однако омега на просьбу Прачаи ответил отказом, настояв на том, что хочет продолжать работать в книжном магазине. По его словам, он пообещал Году, что уйдёт с работы на восьмом месяце, поэтому никак не может уволиться раньше.       Настойчивость мужа принесла свои плоды — Сингто, наконец, пошел на компромисс. Он разрешил Кристу работать и лишь попросил его возвращаться с работы пораньше, так как в поздний час на улице особенно небезопасно.       Изменения коснулись и другой сферы их отношений. Чтобы заботиться о Перавате, альфа, который до этого вёл изнеженный образ жизни, начал учиться готовить. Конечно, его кулинарные навыки даже близко не были столь хорошими, как у мужа, но еда хотя бы была съедобной.       Сегодня в компании было мало дел, поэтому Прачая, закончив работу пораньше, попросил секретаря забрать заказанные им свежие говяжьи кости, а затем отправился в универмаг за сезонными овощами.       Это был удивительный прогресс, ведь раньше Сингто даже не мог отличить несколько похожих блюд, не то, что выбрать хорошие овощи. Теперь же он с легкостью выбирал в магазине свежие и полезные продукты, потому что, вернувшись в жизнь Криста, поставил себе цель: научиться выбирать для мужа только самое лучшее!       Когда Прачая, добравшись до квартиры омеги, переступил её порог, его встретила темнота, поскольку Перават ещё не вернулся с работы. Пожав плечами, альфа быстро разгрузил пакеты и приступил к готовке.       Когда суп из овощей и говяжьих костей забулькал в белоснежной фарфоровой кастрюле, посылая по кухне божественный аромат, Сингто приступил к приготовлению другого блюда. И как только он высыпал нарезанные овощи в казанок с кипящим маслом, то услышал звук открывающейся двери.       Положив ложку на стол, Прачая пошел к двери и когда Перават переступил порог дома, помог ему снять маску, после чего, размотав шарф, проводил в комнату, усадив на диван.       Помогая мужу включить телевизор с помощью пульта дистанционного управления, он прошептал:       — Подожди ещё немного, ладно? Ужин почти готов, — а затем сразу же вернулся на кухню.       Помешивая еду ложкой, Сингто вдруг испытал эффект дежавю. А после короткого анализа ситуации, понял, что сейчас ведёт себя так же, как когда-то Крист — готовит еду, вкладывая в неё самые теплые чувства и, услышав звук открывающейся двери, спешит к ней, чтобы встретить важного для него человека.       Когда второе блюдо было готово, Прачая выключил огонь и быстро расставил на маленьком столике посуду: тарелки, миски, ложки и палочки.       Трапеза проходила очень тихо: Перават не пытался заговорить, поэтому альфа, естественно, тоже молчал, внимательно следя за тем, чтобы муж насытился и, подкладывая еду ему в тарелку.       Ближе к концу ужина Крист опустил ложку в тарелку, и молча посмотрел на руки Сингто.       Прачая застыл в недоумении, но тут омега поднял его правую руку, и всё сразу стало понятно. На костяшке был волдырь — во время готовки он обжегся кипящим маслом. Правда рана оказалась настолько маленькой, что сам Сингто его даже не заметил.       Нахмурившись, Крист достал тонкую иглу и, подержав её над огнём, осторожно уколол палец мужа, после чего выдавив жидкость, обработал волдырь холодной мазью.       Прачая молча наблюдал за действиями своего омеги. Склонив голову, Перават осторожно обрабатывал рану, и эта картина тронула альфу до глубины души.       Когда муж оставил его руку в покое, Сингто, поддавшись порыву, поднял лицо Криста за подбородок и поцеловал.       В отличие от предыдущих нежных поцелуев, сейчас горячие губы Перавата и аромат, который он жадно втягивал ноздрями, сводили альфу с ума. Омега же попросту растворился в этой ласке — его веки медленно опустились, а ресницы затрепетали, как крылья маленькой птички или бабочки.       Поцелуй длился и длился, разжигая в супругах желание, копившееся несколько месяцев. Рука Прачаи поднялась, чтобы удержать голову мужа, пока его язык вторгся на чужую территорию, дав альфе возможность доминировать в поцелуе.       Чуть позже Сингто тяжело дыша, прошептал:       — Крист… Можно? — после чего по очереди поцеловал слегка дрожащие веки омеги.       Нет, Прачая не относился к типу мужчин, помешанных на сексе, но сейчас его можно было понять: альфа не удовлетворял плотские желания уже несколько месяцев.       На лице Перавата не отразилось никаких сильных эмоций. Ничего не сказав и по-прежнему сидя с закрытыми глазами, он слегка кивнул головой.       Получив разрешение мужа, Сингто поднял его на руки и, подойдя к кровати, осторожно опустил на простынь.       Сняв кофту Криста, альфа наклонился и провёл кончиками пальцев по его груди. Другая рука его коснулась тонкой шеи мужа и незаметно переместилась к метке, отчего омега громко и нетерпеливо застонал.       Одну за другой Прачая расстёгивал пуговицы рубашки мужа, и его взгляду открывалось всё больше и больше бледной кожи, которая почти никогда не видела солнца. Кроме того, на тощем теле Перавата можно было без труда пересчитать все рёбра.       «Крист слишком худой, — огорченно заключил альфа. — Как же сделать его более сильным?»       Кончики длинных пальцев Сингто задрожали, изучая тело мужа, словно драгоценный свиток. Вот они пробежались по гладкой коже груди омеги, вот остановились на выпуклом животе. Сейчас, покрытая легкими морщинками, бледная кожа парня была особенно привлекательна для Прачаи, ведь эти изменения возникли, потому что Перават носил его ребёнка.       На живот Криста опустились нежные и ласковые поцелуи. Малыш, казалось, почувствовал дыхание отца и активно заворочался, доставляя неудобства папе. Омега застонал от дискомфорта, не желая терять тепло мужа — сейчас, находясь в интересном положении, он был особенно чувствителен. Кроме того, молодой мужчина рядом был альфой, который отметил его, так что, феромон Сингто был для парня, словно афродизиак.       В теле Перавата поднялась волна жара, а его бледная кожа раскраснелась. Постепенно внутри омеги разгорелся огонь желания, который с каждой минутой становился всё жарче, грозя поглотить Криста с головой.       Из-за выросшего живота Перават мог только лежать в кровати на спине, смотря в белый потолок. Поэтому он не мог видеть провокационные действия Прачаи по отношению к нему, а Сингто, тем временем, стал опускаться ниже и вскоре его влажный, теплый язык коснулся чувствительной головки, заставив тело Криста трепетать. Его ноги слегка задрожали, а руки бессознательно сжали простынь, после чего омега попросил:       — Эмм… Пи`Сингто… Не надо… Не трогай меня… — и, пресекая попытку мужа доставить ему оральное удовольствие, быстро вытянул руку вперёд.       Перават поступил так, потому что много раз помогал альфе подобным образом, невзирая на стыд. Но он делал это из-за любви к мужу, а вот Прачая…       То, что сейчас делал и пытался сделать Сингто, было только ради их ребёнка. Альфа не любил его. И Крист не мог себе представить, чтобы муж ласкал его не из-за каких-то обстоятельств, а потому что ему самому этого хочется.       В сердце Перавата закралась печаль и, ощущая, что вот-вот заплачет, он пробормотал прямо в ухо Прачаи:       — Всё в порядке, входи… Я хочу почувствовать тебя внутри… — и, взяв руку альфы, опустил её к своей тёплой и влажной дырочке.       От такого неприкрытого искушения и приглашения у Сингто перехватило дыхание, и его член ещё больше напрягся, желая оказаться в манящей и горячей и тесной глубине.       Не видя причин противиться этому желанию, палец Прачаи медленно скользнул в тело Перавата. Из-за беременности дырочка мужа стала влажной и теплой, а её стенки плотно обхватили палец альфы. Лежащий под ним омега нетерпеливо застонал, а по его телу прошла дрожь.       Спустя некоторое время Сингто медленно ввел второй, а вскоре и третий палец, аккуратно растягивая Криста. Омега сжал губы, когда длинные и ловкие пальцы мужа ласкали упругие стенки влажной дырочки, заставляя его плавиться от запредельного удовольствия.       В какой-то момент Перават почувствовал, что палец альфы исчез, а на смену пришло что-то большое и горячее, мгновенно заполнив его до предела. Сингто выждал пару секунд, а затем задвигался в рваном темпе, ловко попадая по всем чувствительным точкам Криста.       Обнимая нависшего над ним человека за шею, омега растворялся в невероятном наслаждении. Его тело дрожало от возбуждения, и даже кусая губы, Перават уже не мог сдержать рвущихся наружу хныканья и стонов.       Прачая энергично и в то же время, стараясь не навредить малышу, погружался в желанное тело своего омеги. Внезапно он ощутил, как живот стал теплым и влажным, после чего понял, что муж кончил.       Это дало альфе понять, что не стоит быть слишком энергичным, поэтому, толкнувшись в тело Криста несколько раз, он излился внутри, вызвав у мужа ещё несколько спазмов удовольствия.       После этого окончательно выдохшийся Перават, распластавшись на мягкой кровати, закрыл глаза. На слегка впалых щеках омеги проступил отчетливый красный румянец, а его дыхание стало прерывистым.       Прачая осторожно убрал с глаз мужа разметавшиеся и пропитанные потом волосы, после чего встав с постели, пошел в ванную за чистым полотенцем. Намочив его, он хорошо вытер омегу и, повернувшись, пошёл ложиться на диван.       После того, как Сингто лёг и повернулся к нему спиной, Крист медленно открыл глаза. Его взгляд стал живым и ярким. Омега уставился на спину мужа и его в глазах промелькнул калейдоскоп самых разных теплых чувств, среди которых затесались страх и сомнение. В голове Перавата сейчас крутилась всего одна мысль.       Какая прекрасная ночь.       Вот только… Крист сомневался, что его альфа захочет повторения и очень боялся, что эта ночь — волшебная ночь, в которую они так неистово нежно занимались любовью, вероятно, была последней.