***
С самого заката и до полуночи окна гостиной на вилле альфы были освещены. Сам же Сингто прислонился к спинке дивана и от сигареты, зажатой между его пальцами, поднимался легкий дымок, пока сам парень вглядывался в темноту дальнего угла комнаты, куда не доставал свет напольной лампы. Также в комнате рядом с Прачаей находился Гуччи, который через какое-то время, изловчившись, доставил свою пухленькую тушку на диван, с помощью цепких когтей. В ответ альфа погладив мохнатую лапу Гуччи, взял пёсика на руки, позволив шершавому и влажному языку облизать его пальцы. Всё это время Сингто неотрывно смотрел в направлении спальни. С тех пор, как Криста привезли на виллу, омега ещё не приходил в сознание. Частный врач, которого пригласил альфа, сообщил ему, что Перават плохо восстанавливается после родов. Так же эскулап добавил, что во время течки омега употреблял большое количество подавителей, у которых есть масса побочных эффектов. И в довершение, учитывая тот факт, что Крист не так давно промок под дождём, доктор вынес следующий вердикт: в течение нескольких дней пациент должен соблюдать строжайший постельный режим и полный покой. Сингто в ответ на слова врача кивнул в знак понимания, потому что и так осознавал, что омеге будет необходим отдых. Ранее, он так быстро, как только смог, доставил Криста на виллу, согрел одеяло и обтёр бледную кожу парня теплым полотенцем, освежая его. Когда всё было готово, альфа надел на Перавата сухую одежду и осторожно положил его на мягкую широкую кровать. Система климат-контроля уже прогрела воздух в комнате и, укрыв омегу лёгким, но теплым одеялом, Прачая включил ночник, излучавший теплый желтый свет и вышел из спальни. В гостиной Сингто выкурил несколько сигарет, после чего так и не сумев унять тревогу по поводу спящего в комнате омеги, затушил окурок и, подойдя к двери спальни, медленно толкнул её. Войдя внутрь, он увидел, что красный, как рак Крист, бешено извивается на кровати. Альфа бессознательно потянул вниз одеяло, которым тот был укрыт, так что половина его упала под кровать. Перават выглядел ужасно: на его лбу выступил холодный пот, кожа приобрела неестественно красный оттенок, а со слегка дрожащих губ то и дело слетали стоны затаённой боли. Когда Прачая увидел своего омегу в таком состоянии, его сердце ёкнуло и парень, нахмурившись, поспешил к кровати. Кожа Криста была непривычно красноватой и горячей, а ещё он, очень тяжело дыша открытым ртом, время от времени негромко кашлял. Подняв руку, чтобы коснуться его мокрого от пота лба, Сингто внутренне ужаснулся тому, насколько высокой была температура омеги: кожа под его ладонью буквально горела огнём. Альфа понимал, что Перават, который и так не мог похвастаться крепким здоровьем, после этого дождя ослаб настолько, что высокая температура была вполне ожидаемым последствием, но его сердце от этого болеть не переставало.***
Находясь на грани между забытьем и явью, Крист чувствовал, что внутри него пылает огонь, который, используя застывшую кровь омеги в качестве топлива, сжигает его слабое худое тело дотла. Кроме того, руки и ноги Перавата сильно ломило, а в груди ощущалось сильное сдавливание. Продолжая бредить, омега почувствовал, как на его разгоряченном лбу расцвело маленькое холодное прикосновение, подобное первой капле воды на губах измученного жаждой путника в пустыне. Не в силах поднять тяжелые веки, Крист бессознательным движением схватив Сингто за руку, прошептал: — Так прохладно… Всё ещё с закрытыми глазами и слегка дрожащими веками, Перават положил слегка прохладные руки Прачаи на свои пылающие щёки и осторожно прижал их, чтобы ослабить нестерпимый жар. Парень на кровати, тело которого горело огнём, окрашивая его кожу насыщенным красным цветом, сейчас был абсолютно не похож на дикого разъярённого зверя, ещё недавно кричащего, что ни за что не вернётся к нему. В эту секунду Крист походил на маленького зверька, ластящегося к его рукам. Нежная кожа белых щёк омеги и его теплое дыхание, овевающее ладонь альфы, пробудили в Сингто зверя. Ему показалось, что время остановилось и, ощутив напряжение в паху, Прачая мысленно выругался — Перават в лихорадке точно не должен стать объектом его желания. Опасаясь того, что его будущая вспышка феромона причинит боль лежащему на кровати парню и усугубит его болезнь, Сингто пришлось поспешно выдернуть руку из крепкой хватки Криста и торопливо отодвинуться. Выходя из спальни, альфа попросил тётю Минт позаботиться о лихорадочном Перавате и убежал принимать холодную ванну. К счастью после этого, лихорадка омеги быстро пошла на спад, а во второй половине ночи температура Криста немного снизилась, и он уже не был таким горячим, как раньше. Так что, когда альфа, успокоив своё либидо, вновь появился в спальне, морально и физически вымотанный Перават уже крепко спал. Укладываясь в постель рядом с омегой, Сингто отметил, что выражение его лица во сне наконец-то стало спокойным. Лоб Криста больше не был покрыт холодным потом, а слегка взлохмаченные волосы гладко прилегали к белой коже. Сухие и потрескавшиеся от жара губы Перавата были слегка приоткрыты, и из них со свистом вырывалось шумное дыхание. Его черные ресницы мягко дрожали и трепетали, как крылья, заставляя сердце Прачаи биться быстрее. Делая обеими руками осторожные и нежные движения, альфа крепко обхватил Криста и, посмотрев вниз, слегка наклонился к спящему. Осторожно убрав кончиками пальцев тонкие каштановые волосы с его лба, Сингто запечатлел на нём нежный, полный любви поцелуй и откинулся на подушки. Небо за окном тихо окрасилось первым отблеском золотой зари, пронзившей ночную темноту, словно световой меч. Сердце проснувшегося Прачаи радостно ёкнуло: к счастью, ещё не совсем рассвело, а Перават ещё не проснулся. Это значило, что у альфы есть ещё немного времени, чтобы подержать своего омегу в объятиях. Потому что Сингто четко осознавал: когда Крист проснётся, они оба снова будут выяснять отношения на повышенных тонах! Из-за всех забот, связанных с Пераватом, Прачая слишком поздно лёг спать прошлой ночью, а потому проснулся лишь, когда в окне забрезжил солнечный свет. Открыв глаза, альфа обнаружил, что вторая половина кровати пустует. И решил бы, что всё случившееся вчера и сегодня ночью — просто прекрасный сон, если бы не одно но… Воздух в спальне был целиком и полностью пропитан едва уловимым ароматом жасмина.***
Ранним утром, почувствовав, что ему стало немного лучше, Крист отправился к себе домой. С того момента его жизнь, казалось, вернулась в привычное русло, если не принимать во внимание один факт: каждый день, как только омега после работы выходил из книжного магазина — перед входом уже стоял до боли знакомый ему черный Бентли. Крист не знал, что случилось, но теперь Сингто каждый раз заезжал за ним вместе с Фиатом. Сначала омега хотел проигнорировать автомобиль и сразу уйти, но как только он сделал шаг, малыш сразу же поджал губы и громко заплакал. Сердце Перавата сжалось от боли и, обернувшись, он поспешно протянул руку, чтобы обнять сына. Взгляд Фиата затуманился, а из его больших черных глаз потекли крупные слёзы, пока альфочка крепко держался за папу своими маленькими белыми ручками, не желая отпускать его. Перават растерянно поднял голову, чувствуя себя растерянным, и подумал: «Показалось ли мне, что во взгляде Сингто на миг мелькнуло торжество, а по губам скользнула лукавая улыбка, словно он что-то задумал?» Именно малыш Фиат стал причиной, по которой омега не смог и дальше оставаться вдали от своей семьи. Ему пришлось переехать на виллу и каждый день возвращаться домой вместе с Прачаей. Перават беспрекословно принял эти перемены, настояв лишь на том, что будет спать в комнате для гостей. Ранее он жаждал быть, как можно ближе к своему альфе. Теперь же, боясь, что Сингто вновь его отвергнет, хотел быть, как можно дальше. Днем, чтобы избежать встречи с Прачаей, омега убегал в книжный магазин на работу. Вечером, когда в большом пустом доме было всего несколько человек, встречи с альфой было не избежать, поэтому Перават мог только сократить время общения с бывшим мужем или же успеть проскочить мимо и запереться в своей комнате. Криста можно было посчитать трусом и заявить, что он бежит от самого себя. Возможно, это было так, но буквально недавно омега действительно набрался смелости изменить свою жизнь, уехав далеко-далеко. И вовсе не ожидал, что его вернут обратно. Перават решительно не понимал мотивов своего альфы, ведь в его голове прочно укоренилась лишь одна-единственная мысль. Прачая никогда не любил его. Он просто дорожил своим омегой, нёс за него ответственность и жалел. А любовь… любви к нему у альфы никогда не было! С этой мыслью Крист и прожил все дни с момента возвращения на виллу. Но в последнее время его физическое состояние было несколько неудовлетворительным, отчего Перават часто чувствовал не только сильную слабость и отсутствие аппетита, но и мучительный зуд пониже спины. Изредка из его тела вытекало немного прозрачной жидкости, и позже омега чувствовал себя непривычно опустошенным. А чуть позже, размышляя о своём состоянии, Крист пришел к единственному логичному выводу: если интуиция не подводит, то у него вот-вот должна была начаться течка.