Тени Эмин Дуир

      — Мама, ты придёшь ко мне перед сном? — звонкий детский голос вырвал Андунээль из глубокой задумчивости.       Ещё не до конца отпустив мысль, тревожащую её, эллет посмотрела на дочь, которая спрыгнув с коленей брата, на коих просидела весь ужин, подошла к ней. Поймав взгляд матери, она пытливо всмотрелась в изумрудно-зелёные глаза.       — Леголас уже несколько раз рассказывал мне о живущем на восточной окраине нашего леса дяде Беорне, превращающемся в грозного медведя, — как ни в чём ни бывало, поведала она. — А теперь я хочу послушать какую-нибудь из твоих историй.       Андунээль понимала, что малышка скучала по ней, чувствовала это всем сердцем. Как и то, что маленькая принцесса росла слишком гордой и воспитанной, чтобы признать подобное при советнике и командире стражей. Однако, она шагнула ещё ближе и вновь настойчиво обратила на себя внимание:       — Ты придёшь? — Протянув руку, она сжала в кулачке прядь ярких красно-рыжих волос королевы.       — Обязательно, цветочек мой, — ласково ответила Андунээль.       Мягко освободив волосы из захвата дочери, она заключила её лицо в ладони и легко поцеловала в лоб. После, чуть помедлив, коснулась губами кончика носа и улыбнулась.       — Я расскажу тебе о кораблях, похожих на белоснежных птиц, и о том, как в их парусах поёт ветер, — пообещала она, глядя в светло-зелёные глаза.       — Я буду ждать, — серьёзно кивнула девочка и подошла к Леголасу. Взяв его за руку, она потянула эллона из залы.       Когда за ними закрылись тяжёлые дубовые двери, Андунээль обернулась к мужчинам и предложила переместиться в кабинет Владыки. Там все расположились так, как им было удобно. Трандуил наполнил бокал вином и сел в уютное кресло у рабочего стола, тут же откинувшись на его спинку. Легандир игнорируя любые правила, пересёк комнату и забрался на подоконник. Всегда собранный и серьёзный Орелион опустился в кресло напротив короля, по другую сторону массивного стола. А Андунээль остановилась у столика с картами.       — Итак, Леди Андунээль, — нарушил молчание советник, повернув голову к эллет, — зачем вы собрали всех нас?       — Всё хуже, чем я предполагала, — шумно выдохнула она.       Стоило произнести это, как Трандуил выгнул бровь и, выпрямившись, чуть подался в её сторону. Расслабленность слетела с него, как шелуха, обнажив тревогу, что сквозила в цепком взгляде.       — О чём ты? — едва заметно склонив голову на бок, поинтересовался он, следя за тем, как она перебирала свёртки с картами на столике.       Не отвечая до тех пор, пока не нашла искомое, Андунээль, на ходу разворачивая карту Средиземья, заявила:       — О том, что больше половины твоего леса тебе больше не принадлежит.       Опустив подробную карту Средиземья на стол короля, она будто бы не замечала того, как тот гневно сощурился. И прежде чем он что-либо сказал, прочертила пальцем по карте вдоль старой лесной дороги, объясняя:       — Лес южнее Гномьего тракта потерян для нас с полсотни лет назад. Мы каждый раз посылаем туда отряды, зачищаем гнёзда, но результата нет. — Она замолчала и сделала глубокий вдох. А потом, словно нехотя, продолжила: — мы пытаемся справиться с тем, что отравляет воду и пагубно влияет на деревья. Лечим животных. Но зло, что обосновалось в крепости на Амон Ланк, стремится распространиться всюду.       — Это нам известно, — холодно перебил её Трандуил, не желая слушать об одном и том же.       Его тон задел Андунээль. В другой раз и при других обстоятельствах она никогда не позволила бы себе сказать подобное, но в эти минуты, прищурившись, с затаившейся в уголках губ усмешкой, спросила:       — А известно ли тебе о том, кто шастает во тьме еловых склонов Эмин Дуир? — Выгнув бровь, она поймала его взгляд и поняла, что попала в цель едва различимым упрёком. — Эти места стали обителью злых созданий. Самых ужасных из тех, кто бродит по лесу. Как давно вы, Владыка, покидали свой дворец?       — Владыке не за чем рисковать собой, — уверенно отчеканил Легандир, намеренно встревая между королём и королевой, дабы атмосфера между ними утратила мрачные краски.       Итог этого хода не заставил себя ждать, так как Андунээль резко обернулась к нему и недобро усмехнулась. Смерив его холодным взглядом, она кивнула:       — Конечно, вам и без того хватает сумасбродной королевы.       Едкие слова кислотой брызнули во все стороны. И если Орелион счёл за лучшее не обращать на себя внимания, а Легандир и без того отличился, чтобы произносить что-то ещё, то Трандуил вдруг улыбнулся. Запоздало изображая благодушие, он мягко обратился к ней:       — Перестань, он не хотел тебя оскорбить.       Андунээль могла бы возразить. Могла, но не стала. Глубоко вздохнув, она прикрыла глаза и выставила перед собой руку, предупреждая непрозвучавшие слова короля. Ни к чему было тратить на них время, когда внимания требовала куда более важная проблема.       — Нам следует оставить центральную часть Мирквуда так же, как до этого и южную, — решительно заявила эллет, как бы ни было сложно это признать. — Эльфийский путь – вот тот предел, который мы способны удержать. И территория на пару лиг южнее его. Почти до склонов гор. — Пользуясь тем, что поражённые новостью эллоны молчали, она взяла карандаш и очертила периметр безопасной зоны. — Нужно приказать, чтобы все, кто живёт южнее, перебирались в безопасную часть леса. Мы не сможем исцелить его. Нам не хватит сил, покуда источник порчи не уничтожен. И пусть другие пока что не готовы осознать против кого нам предстоит сразиться в недалёком будущем, — с горечью обозначила она положение вещей, — мы не можем позволить себе оставаться слепыми и глухими к происходящему в южной части Мирквуда.       — Я способен защитить свой лес, — допив вино, Трандуил громко стукнул бокалом о стол, отставив его.       — Нет, — отрицательно качнула головой Андунээль. — Твой отец начал это отступление. А теперь мы дошли до точки невозврата. — Понимая, насколько жестоко звучат слова, она подошла к нему и мягко коснулась плеча рукой. — Этот враг нам известен давно. Его уже якобы побеждали несколько раз, но он всё ещё здесь. Теперь под нашим носом. И мы не устоим, если рассредоточим силы по всему лесу, пытаясь отбить то, что уже потеряно.       — Предлагаешь мне бояться теней Эмин Дуир? — с вызовом спросил Владыка и насмешливо выгнул бровь, глядя в её глаза.       — Предлагаю спасти то, что ещё возможно, — спокойно ответила эллет, игнорируя провокацию.       И это её спокойствие оказалось внушительнее любых споров и попыток что-то кому-то доказать. Ибо Андунээль была уверена в своих словах и том, что видела, а так же полна решимости.       В тяжёлой, мрачной тишине минуты текли настолько медленно, что казались часами. Но никто не стремился нарушить её первым. Трандуил медлил с принятием решения. В нём боролись две почти что равные части, одна из которых твердила о том, что Мирквуд – всё, что у него осталось. Дом, который нужно уберечь. Наследие, которое следует преумножить. А другая настаивала на неразумности попыток удержать пепел в руке.       Пока он хранил молчание, неожиданно для всех, Орелион шумно вздохнул и поднял взгляд на Андунээль. После, будто бы убедившись в чём-то, перевёл его на короля.       — Владыка, — с почтением обратился он к Трандуилу, — если сказанное моей королевой истинно, и тьма уже бродит по Эмин Дуир, нам лучше сконцентрировать свои силы на неподвластной злу территории. Так нам будет легче укрепиться по периметру, и мы сможем избежать тех потерь, которые несём, отправляясь на зачистку повреждённого леса.       — Вы хоть представляете, сколько эльфов будут вынуждены оставить свои дома? — эмоционально выдохнул король, почти сдавшись. — Сколько нам придётся потратить сил и времени на строительство новых? Да и как мне заявить подданным о том, что не смог уберечь порученный мне лес?       — Это лучше, чем ежели они стали бы живыми мишенями для пауков, орков и неизвестно кого ещё, — разумно подметил Орелион, наклонившись к карте.       — К тому же, там и так мало кто остался, — неожиданно согласился с командующим Легандир.       Трандуил понимал, что все они правы, что каждый из них желает благополучия королевству ничуть не меньше, чем он. Вот только ответственность за принятые решения ляжет на его плечи. Именно его потом будут винить в уступках, сделанных из-за слабости перед тьмой.       И всё же, решившись, он тихо озвучил вопрос, не дававший покоя:       — Что останется от нас после, если мы вновь сбежим?       Печаль в его голосе кольнула Андунээль острой иглой. Однако она нашла в себе силы не поддаться унынию. Не сейчас. Не тогда, когда должна была своей твёрдой решимостью убедить других в необходимости обозначенных перемен.       — По крайней мере, у нас будет это после, — без толики сомнений сказала она. А чуть погодя, поймала его взгляд и грустно улыбнулась. — Сердце моё, ты ведь знаешь предел своих сил? Мы сможем выстоять на землях, которые защитит твоя сила. Я помогу всем, чем только смогу. Ты знаешь это. — Чуть сжав пальца на его плече, она заставила себя вновь озвучить то, что ему было так тяжело принять: — но весь Мирквуд нам уже не вернуть. Не сейчас.       Поведав обо всём, о чём должна была, она отошла от Трандуила к столику с напитками и налила себе вина в бокал. Неспешно, глоток за глотком, наслаждаясь вкусом Дорвинионского, по очереди окинула эллонов цепким взглядом и тихонько вздохнула. Хоть она и была королевой Мирквуда, рьяно убеждать или настаивать на своём до конца в столь сложном вопросе не считала себя в праве.       Примерно к тому времени, как она почти опустошила бокал, Орелион собрано и совершенно спокойно поинтересовался:       — Что прикажете, Владыка?       Командующий понимал, что чем больше они тянут, тем больше играют на руку врагу, поэтому своим учтивым тоном незаметно подтолкнул короля к принятию решения.       Тот, устало потерев переносицу пальцами, сделал глубокий вздох и, не смотря ни на кого из присутствующих, с горькой иронией произнёс:       — Вы слышали свою королеву. — А когда советник и командир стражей кивнули, уже куда более твёрдым голосом добавил: — мне нужно подумать над тем, как всё это будет проходить, поэтому буду ждать вас завтра, чтобы обсудить подробности. А сейчас оставьте нас.       Оставшись наедине с Андунээль, он поднялся и подошёл к окну. Долго всматриваясь в ночную темноту, он шумно вздохнул и присел почти на то же место, где до недавнего времени располагался Легандир. Опираясь спиной об оконный проём, он, не скрывая боли и отчаяния в голосе, прошептал:       — Не могу поверить в то, что мы постепенно теряем всё, что имеем.       — Это временно, — мягко отозвалась эллет и неспешно подошла к нему.       Остановившись рядом с королём, она легко провела тыльной стороной ладони по его щеке. А Трандуил вдруг отвернулся, не принимая ласку, которой желало всё его существо. Упорно не желая смотреть ей в глаза и чувствовать её касаний.       — Ты всегда вселяла в меня надежду, — в каждом его слове таились упрёк и разочарование, от которых Андунээль становилось обидно. — Ты говорила, что веришь – придёт день, и наш лес снова станет великим.       Наверное, ей лучше было оставить его одного на какое-то время. Дать успокоиться и свыкнуться с тем, что было сложно принять. Но вместо этого, она стерпела несправедливую обиду и кивнула.       — Этот день настанет. Я не отказываюсь от своих слов.       Это её спокойствие заставило его вспылить, так как он не верил, что при всех горестях, что продолжали выпадать ни их долю, можно оставаться столь холодной и отстранённой. Развернувшись, он гневно сверкнул глазами и позволил себе повысить голос:       — Как, — почти кричал он, — если всё, что я вижу – это падение?! — Злясь на своё бессилие, ожесточённо мотнул головой на верхушки деревьев. — Мы отступаем тысячу лет!       — Перед ним любой бы отступил, — сухо заметила Андунээль.       Упоминание о том, против кого им приходится выстаивать, отрезвило Владыку. Он слишком хорошо помнил, как во время войны Последнего Союза потерял из-за него отца и большую часть армии. Его отец был куда более мудрым правителем и пал, сражённый тьмой. Так что же мог сделать он, имевший так мало опыта и сил? И почти что потерявший остатки веры.       Вскинув голову, он отчаянно нашёл взгляд эллет и с затаённым страхом, едва слышно спросил:       — Что если я не смогу уберечь их?       Для Андунээль слышать это от Трандуила было дико. Она понимала его, как никто другой, но не могла позволить ему привыкнуть к привкусу неуверенности и отчаяния. Он не имел на них права. Поэтому, заключив его лицо в ладони, она поймала его взгляд и цепко удержала его, чеканя слова, словно серебряные монеты, что со звоном падали в тишину:       — Ты не имеешь права на подобные мысли. И не только потому, что у нас есть сын, который пойдёт в бой в первых рядах, и дочь, жизнь которой едва началась. — Проведя подушечками пальцев по его щекам, уже мягче добавила, напоминая: — от тебя зависят тысячи жизней. Поэтому, прошу тебя, любовь моя, делай то, что ты умеешь – будь сильным. А я поддержу тебя. Я всегда буду рядом.       Присев рядом с ним на край подоконника, она улыбнулась, когда вместо ответа он притянул её к себе спиной, обнял и зарылся лицом в волосы, жадно вдыхая их аромат. Такой слабый. Такой уставший. Такой, каким видела его только она. И только сейчас, ведь завтра он снова станет тем, на ком держится весь Мирквуд.       — Скажи мне, что мы преодолеем это, — едва слышно попросил он, сжимая непослушными пальцами ткань её одежд.       — Так и будет, — тут же ласково отозвалась Андунээль. А потом развернулась в кольце его рук и с лёгкой укоризной во взгляде улыбнулась. — Я ведь обещала это тебе.       Медленно подавшись вперёд она мягко, поначалу невесомо, едва ощутимо коснулась его губ приоткрытыми своими. Это даже не было поцелуем, скорее она пила его дыхание и вместе с ним вытягивала боль, которой во Владыке стало больше, чем можно вынести. Темнота из глубин его души, из самых потаённых её уголков, тянулась к ней, нехотя выходя наружу, выплывая невидимым обычному взору туманом. И она поглощала её, не думая о том, как от этого в ней самой оставалось всё меньше света, как он сжимался под натиском чужих гнетущих эмоций, взятых эллет на себя. Она готова была оградить Трандуила от беспросветной безнадёги и отчаяния, утягивающего на дно. Но кто удержит на краю её, эллет не знала.