Давай дружить!

Утро следующего дня. На редкость жаркое. Как ни было жарко в последние дни, но до тридцати градусов температура до сегодняшнего дня не поднималась. Так что Рюноске решил даже не надевать плащ, а пойти в одной рубашке и рваных джинсах. По-быстрому позавтракав, Акутагава выдвинулся в мафию. А утро действительно было выдающимся. Солнце, несмотря на ранний час, заливало своим светом улицы и будто даже проникало под асфальт. Деревья, позеленешие от удовольствия, вытянулись по стойке смирно ввысь и приветственно махали прохожим переливающимися ветками. Аромат цветов сегодня безраздельно завладел воздухом, и ничто не могло его перешибить - ни отчаянно рычащие и плюющиеся выхлопами автобусы, ни далёкий, но явственно ощутимый запах гари и пороха - "сигнал", который подала Портовая Мафия Овцам, подорвав очередной полицейский участок. Люди шагали по тротуару в приподнятом настроении, насквозь пропитанные солнцем и теплом... И только Рюноскэ шёл по улице с тяжёлым, будто каменным сердцем. Ему казалось, что он направляется на расстрел. Но парень продолжал шагать с ровной спиной и высоко поднятой головой. Аку дошёл до мафии, быстро поднялся и вошёл в сверкавший чистотой и мрамором холл организации. Огромная гранитная плита посередине с большой "М" напомнила Рю могильную. Всё казалось не таким уж и радостным и бодрым. Тихо поздоровавшись с Гин и Кажди, эспер незаметно скользнул к спуску в подвал. Торопливо прощёлкали подошвы его ботинок по бетонным ступеням. И вновь ничто не нарушало негромкий говор членов Мафии в холле, телефонные звонки и шаги в разных направлениях. Спустя пять часов он вышел оттуда. Руки в карманах. Глаза красные, но сухие. С виска стекает струйка крови, под правым глазом расплылся огроменный фингал. Хироцу, Гин и Тачихара понимающе посторонились, а Мотоджиро сочувствующе щёлкнул языком. Следом за Акутагавой поднималась тень, что заставила несдержанного Каджи прянуть за спину Рьюро, поклониться, закусив губу, младшую Акутагаву, и кивнуть Хироцу. Тёмно-медовые глаза презрительно сощурились, тонкие губы сложились в снисходительную улыбку, и Осаму встал рядом с беднягой Рю, которого била дрожь. Он шепнул что-то на ухо Акутагаве, и тот лихорадочно закивал головой. "Да, Дазай-сан", сорвалось с его подрагивающих губ, и шатен, довольно ухмыляясь, пошёл по каким-то своим делам. А Рюноске всё так же стоял, оцепенев, спиной к компании Рьюро. Постепенно, медленно, обернулся к выжидающе молчавшим мафиози. Кое-как выпрямился, вынул из карманов покрасневшие, в синяках, руки (Гин не сдержала испуганного аха), вопросительно оглядел всех стоящих перед ним, потом развернулся и направился к лифту. Тот поднял паренька на десятый этаж, где находился его кабинет. Там Аку рухнул за стол, и в бессилии ударил по столу кулаками со свей силы. Оттоптанные пальцы не слушались и с трудом сгибались, когда брюнет достал из ящика бланк с отчётом, снял с авторучки колпачок и мелким, косым почерком начал писать: "Я, Акутагава Рюноскэ, член Портовой Мафии, ученик младшего исполнителя Осаму Дазая, задание номер 15467 выполнил. Отчёт о задании : груз, доставленного в организацию 24.06. зарегистрирован и размещён в отсеке номер 5. Описание груза..." тут он зажмурился, закусил губу изо всех сил, и сжал кулаки. Да, именно такую, нудную и канцелярскую работу заставлял его выполнять Огай - заполнять анкеты на контрабандный товар! Тем временем был уже час дня. Солнце пекло со страшной силой, и его назойливые лучи и разбудили сладко дрыхнущего в постели Чую. Думаете, наш голубоглазый так вчера вечером и заснул? Жестоко ошибаетесь! Когда Чуя понял, что просто спать ему категорически не хочется, а занять себя чем-то надо, то он, ничтоже сумняшеся, достал телефон и залпом дочитал "Убить пересмешника". А так как часы показывали только двенадцать ночи, а сон не шёл, то Накахара попросту просидел до часу пополуночи в интернете, разыскивая интересные книги, которые он мог бы прочитать на досуге. Помимо этого, покопавшись в многочисленных блокнотах, которые ему дарили в мафии на дни рождения, рыжик выбрал самый, по его мнению, адекватный (в чёрной кожаной обложке, застёгивающийся на кнопку хлястиком) и начал вести дневник. "24.06.20... , - строчил неровно он, сидя на постели по-турецки. - Сегодня прочитал книгу, которую мне посоветовал Акутагава, Дазаев ученик. По всей видимости, он реально шарит за хорошую литературу. Книга стоящая. И походу, он подсадил меня на чтение. Теперь хочу ещё что-нибудь почитать. - тут он задумался, что писать дальше. Фиксировать факты в дневнике было скучно. Не лучше ли записывать здесь свои размышления и чувства? Звучало довольно глупо и до невозможности романтично. Чуя перешёл на следующую строку и начал заново. "Не понимаю, что со мной такое творится. Я знаю этого мелкого совсем мало, мы почти не общаемся, но меня тянет к нему, как магнитом. Он такой забавный и милый, что хочется сесть с ним и проболтать сутки напролёт... " - СТОП, ЧТО-О-О-О-О?! - завопил Накахара, осознав, что он такое пишет. Рыжик выдрал страницу, скомкал и кинул подальше. Ближайшие полчаса он сидел неподвижно, перепуганно глядя в темноту, словно сейчас оттуда на него должен был напрыгнуть страшный зверь в виде той бумажки. Наконец Чуя выдохнул, и устало опустил голову на грудь. - Да что со мной не так... - в замешательстве прошептал он. Парень слез с кровати, наощупь нашёл вырванную страницу, расправил и бережно вложил обратно в дневник. Положил блокнот на стол, вернулся, лёг и сжался в комочек на матрасе. Так он и провалялся, пока усталость - и физическая, и моральная, - не взяла своё. Так Чуя проспал целых двенадцать часов. И только когда небесное светило, выведенное из себя столь наглым поведением мафиози, не ударило ему ослепительным лучом по глазам, голубоглазый только начал подавать признаки жизни. - М-м-м... Да чтоб тебя... - сонно простонал рыжик, переворачиваясь на другой бок. - Застрелиться можно... Сколько времени... - пересилив себя, Накахара сел в постели, потирая глаза и зевая во весь рот. А во сколько он вообще лёг? Ну да, в час ночи. Стоп. Рыжеволосого прошиб холодный пот. Если он заснул в час, то сейчас... Чуя метнул взгляд на часы в виде шляпы на письменной столе... Уже тринадцать?! - Во-о-о-о ч-щёрт! - одарённый соскочил с кровати и начал поспешно натягивать штаны. Как же он проспал! Не прекращая чертыхаться и прочим образом богохульствовать, он переоделся в свой привычный костюм, с грехом пополам причесался и затянул жидкий хвостик, обулся и стремглав побежал в центр. "Чёрт, чёрт, чёрт" твердил Чуя. Тем временем, пока Акутагава домучивал свой отчёт, а Накахара мчался во весь опор по главной улице города, обгоняя машины и мотоциклы, Кажди и Тачихара болтали в мужской уборной, отлынивая от дел. Разговор крутился вокруг Рю и Осаму. Каджи считал, что Дазай ставит просто какие-то заоблачные требования Рюноске, Мичидзу же хладнокровно слушал его монолог. - Не, ну ты слышал? - вполголоса возмущался подрывник, изредка опасливо косясь на дверь. - За промах в спичку с тридцати пяти шагов - удар под дых! Да так никого ещё не учили! Странная у этого Дазая логика, вот честное слово! - Во-первых, не с тридцати пяти, а с тридцати, - резонно возражал Тачихара, поправляя капюшон с мехом, который уже так обтрепался, что давно пора уже было бы его выбросить. - А во-вторых его самого так учили. Логично, что он обучает Акутагаву так же. А в-третьих, - осуждающий взгляд парнишки пронзал насквозь Каджи, - если ты продолжишь подслушивать под дверями, тебя рано или поздно запалят и накажут! Сколько раз ты уже был близок к этому! Жить надоело? - А я их самих подпалю, - беспечно отвечал сумасшедший учёный, и весело смеялся. Он никогда не воспринимал ничего всерьёз. - Ты дурак?! - взрывался Тачихара. - Ты реально больной псих! - он сердито толкнул хохочущего Мотоджиро в плечо. - Утихомирься! Сейчас кто-то зайдёт и вот тогда нам обоим наступит крышка! - Эу, полегче, - насупился Каджи. - Я слежу за собой, ясно? - он одёрнул полы халата, которые в ходе бесчисленных экспериментов превратились из подола халата учёного в халат фокусника - таким разнообразием красок играли они. Кроме того, их края были точно обкусаны, что придавало мафиози вид какого-то бродячего циркача или спятившего Шляпника. Не хватало только разукрашенного цилиндра серо-буро пошкарябанного цвета. - Не в этом суть. Если предположить, что Осаму так воспитывали, почему он переносит эту боль на Бешеного пса? Зачем? - парень поправил сползавшие на нос огромные очки. - Нелогично. - Знаешь, - задумчиво протянул Мичидзу, - есть один такой интересный психологический факт... Зачастую человек, сам того не осознавая, ведёт себя как человек, которого он ненавидит... Это странно, но это так. А вообще, чего ты паришься? Не тебя же он бьёт, - усмехнулся он. - Да ну? - поднял брови Каджи. - Не слышал. - Он опёрся спиной о кафельную стену. - А насчёт того, что я якобы парюсь... Да не понимаю я просто. - Каджи достал из бездонного кармана сигареты и зажигалку с изображением бомбы на ней. - А я, пока что-то не пойму, не отступлюсь, - он протянул сигу другу. - Будешь? - А то, - Тачихара взял сигарету, и оба парня с наслаждением затянулись. Внезапно по коридору затопали, и в туалет ворвался Чуя. Каджи и Мичидзу мгновенно побросали курево на пол, затоптали и смели назад. По их испуганным лицам было понятно, что они ожидали выговор. - Курите на здоровье, - выдохнул Накахара, держась за косяк. Пытаясь восстановить дыхание, он хрипел, как загнанная лошадь. - Мори меня не искал? - Нет, - с трудом веря в своё счастье, выдохнули ребята. - Ты чего опоздал? - Проспал, - рыжеволосый было развернулся к выходу, но снова оглянулся: - Не поделишься? - и указал кивком на пачку "Мальборо" в руке Каджи. - Да пожалуйста, - пожал плечами тот, и Чуя жадно втянул в себя воздух и сигаретный дым. Минуту постоял молча, покачивая кистью с сигаретой, потом медленно выдохнул. - Акутагаву не видели? - не глядя на друзей, спросил Накахара. Мотоджиро и Мичидзу переглянулись. - Наверное, у себя, - предположил Тачихара. - Отчёт катает Мори. - После тренировки, - подхватил Каджи. - Ну, до встречи, рыжий, и спасибо, - и, многозначительно подмигнув, подрывник вышел, а за ним и Тачихара. Рыжеволосый остался стоять на месте. Когда до него дошёл смысл слов Каджи, Чуя так затянулся, что на пару секунд лёгкие отказались служить организму. Кашляя и хрипя, паренёк высунулся из уборной. - Эу, а... Кхе-кхе... В смысле "после"... Кхе... "Тренировки"? Что они там делали? - задыхаясь, крикнул голубоглазый вслед. Учёный обернулся и было раскрыл рот, но Мичидзу резко потянул его на себя, и оба исчезли за поворотом. До Чуи донеслось лишь что-то, похожее на "Е-есть!" - Есть? - опешил рыжик. - Есть, - недоумённо повторил он, - есть, есть... Что есть? Так. Нужно сначала навестить Акутагаву. И у него узнать, что это за "есть" такое. Может, "месть"? "Есть"? Может, Дазай его заставил нормально поесть? Тьфу ты блин, конечно нет, на что ты надеешься. Но месть за что? Может, кто-то кому-то из них отомстил? Скажем, Аку Осаму? Хорошо ответил или отшил? Господи, ерунда какая в голову лезет. Чуя поднялся на лифте на этаж, где по идее должен был находиться кабинет Рю, отыскал его офис, постучался и вошёл. Рюноскэ как раз вставал из-за стола с намерением отнести отчёт Огаю, когда к нему зашёл Накахара. - Привет, - каким-то не своим голосом поздоровался Чуя и опёрся о косяк. - Здравствуй... Чуя, - примерно таким же тоном ответил Аку и встал рядом со столом, спрятав папку с отчётом за спиной. От Чуиного взора это не укрылось. - Что делаешь? - поинтересовался он. Между ними возрастала напряжённость. - Отчёт. Сейчас понесу отдавать боссу, - с запинкой ответил брюнет. Ухо рыжика это так же уловило. "Что-то не так". - Покажи, пожалуйста - Накахара протянул руку. Он ожидал, что сероглазый не послушается, но тот на удивление спокойно протянул рыжеволосому лист, исписанный красивым, почти каллиграфическим почерком. "Не то, что мой", усмехнулся про себя эспер, вспоминая свои неразборчивые закорючки. Сколько ни отчитывал его босс за такое, и сколько он ни пытался адекватно писать, под самый конец Чуя каждый раз срывался в свой привычный корявый почерк. Так ему было привычнее. Накахара только делал вид, что читает отчёт, на деле же он просто скользил глазами по строчкам и размышлял. Но мозги отказывались работать вконец, и тогда рыжеволосый вернул работу Рю. - Как занятие с Осаму? - с напускным безразличием спросил Чуя, внимательно следя за реакцией младшего. В глазах паренька что-то промелькнуло и тут же исчезло. - Спасибо, как обычно, - его голос слегка дрогнул. "Да что за чертовщина творится тут". Накахара начал нервничать. - Можно поконкретней? - он испытующе глянул на Аку. И сразу заметил, как Рюноске смешался. - Если не возражаешь, я пойду, - произнёс внезапно поднявшимся на октаву выше голосом Акутагава, и было направился к двери, но Чуя схватил его за кисть. Рю резко дёрнулся, словно ощутив сильный дискомфорт, и вырвал руку у рыжика. В его взгляде перемешались злость, панический ужас и боль. Это длилось чуть дольше двух секунд, а затем сероглазый быстро метнулся и выбежал за дверь. Он нёсся по коридору, не соображая от страха, что он творит. Обескураженный Накахара тем времен так и стоял у двери, потирая переносицу. В нос ему ударил какой-то странный, резкий, но в тоже время приятный запах. Перчатки? В чём он их вымазал? А главное, когда успел? Вся ладонь правой руки была испачкана в жирном, телесного цвета креме. Чуя понюхал её снова, и тут до него дошло. Тональный крем! Руки у Аку были намазаны тоналкой! Вот почему они были темнее обычного! Но зачем это ему? И тут рыжик понял ещё кое-что. Есть! Не "есть", а "жесть"! На тренировке Дазая и Рюноске происходила жесть! Чёртов Каджи! Чёртов его лексикон! - Во чёрт! - невольно воскликнул Чуя. В его голове постепенно складывалась ужасающая картина. Слухи, которые курсировали по коридорам ПМ, загнанный вид ученика Осаму, тональный крем, обрывочные намёки Мотоджиро - всё сложилось вместе, как пазл. "Ох ты и гад, Оса Мудазай", думал повелитель гравитации, дрожа от бешенства. "Ох, ты у меня попляшешь", вертелось у него в голове, пока он размашисто шагал по мафии, а все встречные отшатывались от него. Он чуть ли не бегом спустился на первый этаж, подошёл решительно к спуску в подвал, где часто околачивался Дазай, стал на первую ступеньку, и... - Дазая ищешь? - раздался сзади голос, от которого все внутренности Чуи подпрыгнули. - Здравствуйте, Огай-сан, - рыжик медленно развернулся к боссу, который стоял сзади. - Да, он мне нужен. - Он уже ушёл, - Мори зевнул, прикрыв рот рукой и посмотрел на часы. - Тебе что-то было нужно от него? Ага, щас. Чёрта с два он будет рассказывать Мори о своих волнениях. - Нет, просто хотел поговорить, - с деланым равнодушием ответил голубоглазый. - Понятно, - усмехнулся босс. - Действительно, беседа с этим юношей стоит такой спешки. - Он встал рядом с Чуей, лицом к подвалу. Желание Чуи задушить своего начальника достигло предела. Но не надо забываться. Если он чем-то выкажет свою ярость, его накажут. А наказания в мафии... Да чего уж там говорить. Нельзя давать Мори повода, чтобы тот придрался к Чуе и помешал ему. Помешал помочь Акутагаве. ...Стоп. Чего он, собственно, беспокоится за него? Парень впал в ступор. До того момента, как он задумался над своими действиями, всё шло гладко и казалось абсолютно естественным. А теперь... Он даже не знал. Действительно, какое ему дело до методов воспитания Дазая, до его ученика? Ему жаль Рю. Жаль? Жалость - самое мерзкое чувство. Если бы его жалели, было бы ему приятно? Нет. То, как он повёл себя, шло вразрез с его обычным поведением. "Влюбился?" вспомнилась ему ехидная реплика шатена. В самом деле. Нет, право, стоит оставить всё это к чертям и заняться собой. Не обязан он никого здесь спасать. Огай с улыбкой наблюдал за ним. - Так тебе нужен Дазай? - поинтересовался он. - А... Нет, нет, не нужен. - Чуя повернулся к Мори и кивнул: - Всего хорошего, Огай-сан. - И пошёл на выход. Мори проследил за ним своими розово-лиловыми глазами, по его губам растекалась усмешка. Босс развернулся и направился к себе в кабинет. Было чуть больше часа. Час двадцать, час двадцать пять. От солнечной жары спряталось всё живое, и улица как будто вымерла. Сейчас по ней шёл только Накахара Чуя, и пустым взглядом смотрел на дорогу перед собой. Он не помнил, как добрался до дома, как сел на диван. Он помнил такое муторное ощущение на сердце, и тяжесть в груди. Что-то он сделал не так, но всё было так. Он поступил правильно. Не его это забота. Точно не своими руками он достал зачем-то телефон, открыл поисковик, и тот открылся на последней вкладке. Там был текст книги "Убить пересмешника", которую ему посоветовал Рю. Несколько секунд Накахара, словно окаменев, глядел в экран мобильника. Затем выключил его, медленным шагом, словно под водой, направился на кухню. Там он открыл холодильник, достал недавно начатую бутылку белого сухого Шардонэ, налил себе бокал до краёв и отхлебнул. Рюноскэ стоял у окна, отсутствующе глядя на порт внизу. Он думал о том, что произошло совсем недавно. О том, как он глупо сбежал, и раскрылся с тональным кремом. О том, что сказал ему сегодня после занятия учитель. "Не позволяй никому видеть свою слабость. Даже если ты забит, даже если тебе так больно и плохо, как никогда и никому не было, не давай людям повода жалеть себя. Жалость - это худший порок человека". В тот момент Аку был не в состоянии воспринимать что-либо, но сейчас он всё взвесил, вспомнил и обдумал. "Я не подведу вас, Дазай-сан". Рюноскэ закрыл глаза. "Вы будете гордиться мной. Я обещаю."