Давай дружить!

Отрывок из дневника Накахары Чуи. "26.06. Конца этому архиву не видно. Сколько в нём дел? Наверное, миллионы. Точно каждый житель Земли побывал в Мафии. Сейчас я на букве "О". Кошмар какой... С Акутагавой я больше не общаюсь. Не знаю, надолго ли меня хватит. То, что мы не разговариваем, ужасно выматывает. В эмоциональном смысле. Ну не знаю я, почему меня так к нему тянет, не знаю, вот и всё! Но должен ли он справляться сам? Я частенько вижу его в коридорах. Такое ощущение, что он плакал. Долго и много. Но я боюсь подойти к нему и спросить. Может, и зря я так на него забил... А Мори, чёрт, всё рассчитал, зараза! Огайо, блин... Вся Портовая мафия пляшет под его дудку! Но неужели я буду ломать его планы лишь из принципа? Звучит тупо. "27.06. У Акутагавы всё лицо намазано тоналкой. Я так не могу! Где моя обычная выдержка? Стоп... Я что, и под Дазаеву дудку пляшу? Следую его правилу : "Справляйся сам"??? ДА ЧТО ЗА ЧЁРТ! Не хочу я так! Кто собственно, сказал, что каждый выживает в одиночку? И что тогда будет с обществом? Да оно развалится нахрен, и дело с концом! Взаимопомощь, поддержка, выручка - это всё не сказки! Это всё существует! К чёрту! Завтра же пойду и поговорю с ним!!! УР-Р-Р-РА-А-А-А-А-А!!! Хай Мафия! Поддержка рулит!" На следующий же день Чуя в приподнятом настроении отправился в Мафию с утра пораньше. Напевая какую-то детскую песенку, он взбежал по крыльцу в холл, приветственно махнул Гин и Хироцу, стоящим вдалеке, и подбежал к Каджи с Тачихарой. - Дазай не приходил? А Рюноске? - выпалил он. - Привет, чёкак? - Да норм, - кивнул Мичидзу. Мотоджиро залился радостным смехом. - Дела шикарно! Слушай, можешь, пожалуйста, посмотреть мой последний эксперимент? Это просто потрясающе! Пожа-а-луйста, Чуя! - он скорчил просительную моську. Накахара смерил его ледяным взглядом. - Я спрашиваю, где Осаму, где Акутагава? - холодно спросил он, игнорируя просьбу учёного. - Никого нет, - ответствовал подрывник. - Ну так что? - парень так просительно заглядывал в глаза Чуе, что тот невольно рассмеялся. - Уговорил. Веди, - усмехнулся рыжик, и Каджи, на седьмом небе от счастья, повёл его в своё помещение, которое он сам называл лабораторией, а другие - подвалом НАТО, (за глаза, естественно). Однажды Дазай наткнулся в Интернете на якобы "слив помещений НАТО", показал эти фотографии кому-то, и после этого те снимки две недели гуляли по всей организации - всем хотелось увидеть то место, которое, по слухам, поразительно напоминало комнату для экспериментов Мотоджиро. Конечно, правды в этих байках было пятьдесят на пятьдесят, но название приелось, и все так и говорили по сию пору - "в НАТО Каджи", "наш подвал". За ними, непонятно зачем, поплёлся Тачихара. Пока Мотоджиро, захлёбываясь от восторга, демонстрировал Чуе свои какие-то подозрительные колбы и пробирки, рыжик кивал, мычал что-то многозначительное, а сам тем временем соображал, как бы так незаметней посмотреть время. Обижать Каджи не хотелось, но пропустить Рю и его сенсея было просто нельзя. - И тогда получается взрыв с совершенно новым расщеплением! - жизнерадостно закончил увлечённый Мотоджиро. - Как тебе, Чуя? Рыжеволосый к горем пополам воскресил в своей памяти обрывки речи подрывника, смутно дошедшие до него. - Да, это... Гениально! - голубоглазый энергично закивал. - Слушай, просто здорово! - Па-сиба! - весело усмехнулся Каджи. - Ой, слушай, а сколько времени? - Двенадцать сорок пять... ДВЕНАДЦАТЬ СОРОК ПЯТЬ?! - схватился в панике за голову Накахара. - ДЬЯВОЛ!!! Мне пора, я побежал, было оч занимательно! - крикнул на прощание Чуя, выбегая из лаборатории. Как он мог так забыться?! Каджи и Мичидзу растерянно стояли на месте. Внезапно последний повернулся к другу, и толкнул его в плечо. - Чего ты мне не рассказывал? - обиженно спросил он. - Мне, может, тоже интересно. Ты что, Чуе веришь больше, чем мне? - Я думал, тебе будет скучно, - смущённо пробормотал подрывник, почёсывая затылок. - Ну прости... - Прости? Это как называется, прости? - всё больше и больше сердился Мичидзу, отталкивая Мотоджиро к стене. - У тебя ещё наглости хватает просить у меня прощения? - он двинул учёного так сильно, что тот сильно ударился о стенку спиной. - Ты дурак или да? - Тачи, ну... Я думал... - Думал он? Да... Да за кого ты меня держишь?! - у паренька уже слов от злости не хватало. - Да ты... Ты знаешь, кто ты? За такое и побить можно! - Мичидзу схватил за отвороты халата Каджи и притянул к себе. Секунд десять Мотоджиро беспомощно висел над землёй. Он вздохнул, снова почесал голову, и внезапно снял очки. Бледное лицо, закрытое от солнца огромными фиолетовыми стёклами, представилось Тачихаре, и жалобные, утомлённые глаза заглянули ему в душу. Мичидзу вздохнул. Каджи знал, на что давить. Ну решительно невозможно было продолжать злиться, когда Мотоджиро смотрел на него так. Но на этот раз эспер, походу, взаправду устал. Тачихара опустил друга на пол и отвернулся. - Не любишь ты меня, - буркнул он. И тут же ощутил ласковое прикосновение к плечу. Тепло расползлось по шее и ключицам - Каджи обнял его. Высокому Мотоджиро пришлось наклониться, чтобы обнять на голову его ниже Мичидзу. - Из тебя удобная подставка для головы, - невнятно промычал он. - То есть не любишь? - уточнил Тачихара, который уже ни капельки не обжался. - Люблю, - подрывник крепко сжал парня. - Люблю, - повторил он. - Очень сильно. Прости. А что же было пять минут назад? Когда мы оставили Чую и Аку одних? Давайте вернёмся в прошлое. - ...Мне пора, я побежал, было оч занимательно! - крикнул на прощание Чуя, выбегая из лаборатории. Как он мог так забыться?! Вихрем рыжик метнулся в холл, проскользил по гладкому полу, подбежал к лестнице в подземелье, и за секунду преодолел пять скользких ступенек. Ещё сверху он услышал хриплый, надрывный кашель. Накахара резким рывком распахнул дверь, ворвался в подвальную комнату... То, что он увидел, повергло его в ужас. Через мгновение тот сменился неконтролируемым гневом. "Ах ты..." пронеслось в его мозгах. ...Боже, до чего же больно. Учитель знал, куда бить. Он знал прекрасно все болевые точки человека, и с радостью показывал свои познания на ученике. Как и сегодня. Как и всегда. После бесконечно длившейся разминки, от которой невыносимо болели все мышцы, Осаму дал ему задание - пробить в бетонной стене углубление в пятнадцать сантиметров. Рю, у которого всё плыло перед глазами и почти не двигались ноги, стал в начальную позицию... И ударил. Выбоина была на пять сантиметров меньше глубиной. Аку даже не пробовал сопротивляться, когда Осаму взял его за шкирку и легко, словно камушек, швырнул о стену. Сероглазый больно ударился головой, и упал лицом на пол, разбив в кровь нос. На лбу набухал огромный синяк. - Не было группировки! - послышалось наверху, и следующий удар пришёлся пареньку под рёбра. Младший перекатился, корчась, на спину, и глухо застонал. - Подъём! - отчеканил Дазай, безразлично наблюдая за Акутагавой. - Сейчас же! Брюнет поспешно вскочил, и тут же сложился пополам от боли. Он знал, что если не отреагирует, будет в разы хуже. Так началась их основная часть тренировки. В течение следующих трёх часов из Рю усердно выбивали усталость, объясняя это тем, что страх стимулирует лучше всего. Но вот что странно - усталость никуда не уходила, а только возрастала, вместе со страхом. Интересно, Дазай имел ввиду то, что страх симулирует лучше всего усталость? Когда Аку, наконец, спустя век мучений понаделал штук двести таких лунок, Осаму приволок мишень из дерева, местами пробитую насквозь, и коробок спичек. В последнее время он натаскивал Одарённого на меткость. Вставив в специальный разъём в центре самого маленького красного круга спичку, сенсей приказал Аку отсчитать тридцать шагов от мишени, вручил пистолет и сказал : "Стреляй". - Стреляй, идиот! - рявкнул старший видя, что Рюноскэ медлит. - В чём проблема? Красные руки, еле державшие тяжёлый, точно свинцовый пистолет, мелко затряслись. Красные от крови губы сжались в тонкую полоску. Красные от сдерживаемых слёз глаза моргнули. Брюнет прицелился, выдохнул и нажал на курок. Громкий хлопок. Стук упавших на пол щепок. Пуля прошла насквозь через деревянный круг в паре миллиметров от спички. Руки опали плетьми вниз, всё так же бессознательно сжимая оружие. "Нет", твердил про себя Рю, "Нет, нет, нет, нет... Не на..." Мощный удар в переносицу отбросил Акутагаву на метр назад. Он упал на спину, подскочил, словно мячик, и опять упал. Больно, как ни странно, не было. - Вставай! - прикрикнул Осаму. И тут бедняга понял, что не так. Воздух. Он не может дышать. Какое странное, и одновременно кошмарное ощущение. Он пытается втянуть воздух ртом, но кислород попросту не проходил в лёгкие. Аку кое-как сел на колени, непослушными руками расслабил жабо, но тщетно. Он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, и чувство паники охватывало его всё сильней и сильней. Осаму, выведенный из себя поведением младшего, сделал шаг, намереваясь преподать Рю урок. Боже, Боже, спасите, пожалуйста... Внезапно он сделал вдох, и такой сильный, что поперхнулся, и скрючился, задыхаясь от кашля. На колени упали кровавые капли. Приступ... Только не сейчас, нет... Боль сдавила грудную клетку, как прессом. Кашель раздирал гортань, из горла рекой лилась кровь... Одновременно раздалось два удара. Один, когда шатен нанёс Рю ужасный удар ногой по лицу. Второй - когда распахнувшаяся дверь врезалась в стену. Краем глаза, пока падал, сквозь пелену сероглазый увидел Чую с перекошенным от бешенства лицом. - АХ ТЫ Ж... - прогремело в подвале. Далее последовала громоподобная нецензурная брань, и лежавший почти без чувств Рюноскэ увидел, как отлетел к дальней стене подвала желтоглазый. - Дазай-сан... - прохрипел Аку и снова закашлялся. - Дазай-са... Следующим ударом Чуя впечатал худое тело Осаму в пол. Бетон потрескался, и по нему побежали тоненькие, похожие на паутину, трещинки. Лампочка на потолке мигнула. Дазай лежал, не шевелясь. Накахара внимательно вглядывался в его лицо, потом отвернулся и подошёл торопливо к Рю. - Ты как? - взволнованно спросил он, помогая подняться Акутагаве. Парень не отвечал. Он смотрел на тело Дазая в другом углу помещения. Чуя проследил за его взглядом и фыркнул. - Очухается, сволочь. Он же живучий, как таракан. Пошли, - потянул рыжик за руку младшего. Рюноскэ, оглядываясь через плечо на учителя, поплёлся за ним. Ну нельзя так было оставлять Дазая... Он же всё-таки учитель... Чуя привёл Рю к себе в кабинет. Пока Рю смущённо топтался на входе, Накахара достал из какого-то ящика перекись и вату и позвал Аку. Сероглазый подошёл, удивлённо глядя то на бутылочку с прозрачной жидкостью, то в глаза рыжеволосого. - Досталось же тебе... - вздохнул Чуя, окидывая критическим взглядом Акутагаву с ног до головы. - Вот же... - (тут Одарённый вставил непечатное ругательство) Скумбрия... - ещё раз оглядев всего Аку, смочил кусок ваты перекисью водорода и наказал : "Стой смирно". Рюноскэ послушно выпрямился, хотя всё ещё не понимал, зачем голубоглазый с ним возится. Тем временем рыжеволосый протирал рассечённую скулу парнишки, соображая, где ещё того мог отделать Дазай. Ну вот как Мори мог отдать такому психу Рю на воспитание?! С какой больной головой?! Печальные глаза брюнета следили за Чуей, пока тот протирал ему царапины и свезённые участки на лице; пока тот перевязывал ему отбитую руку; и пока, наконец, рыжик не похлопал его по плечу и не сказал : "Живой, молодец". Но Акутагава продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу. - Что, Рюноскэ? - спросил Чуя. Аку тяжело вздохнул и посмотрел на рыжика. - Я не понимаю, Чуя, - неуверенно заговорил он, - зачем всё это? - В смысле "зачем"? - Накахара даже поначалу не понял вопрос. - Зачем я ударил Дазая, продезенфицировал тебе царапины и перевязал руку? Рю кивнул. - Ну... Как зачем... - Чуя сдвинул шляпу на затылок. - Затем, что мне хочется. - Зачем? - повторил вопрос Акутагава. - Затем, что я хочу помочь, - усмехнулся эспер. Он действительно не понимал, какого ответа хочет от него услышать Рю. - Зачем? - всё так же недоумевая, спросил сероглазый. - Господи, ну какой же ты непонятливый, - засмеялся было Чуя, но тут же замолчал, потому что Аку виновато потупился и затеребил плащ. - Ладно, - произнёс серьёзно рыжик, - постараюсь тебе разьяснить. Я это сделал, потому что считаю абсолютно дикими и неправильными методы Осаму, и хотел ему помешать тебя избивать и дальше, потому что мне не хочется видеть твои мучения на занятиях, поскольку... Ты мне симпатичен. - Чуя решительно посмотрел на онемевшего Рю. - Обычно мы защищаем людей, к которым испытываем симпатию. И именно по этой же причине я обработал твои царапины, чтобы ты не занёс инфекцию. Согласись, ведь тебе бы этого не меньше моего не хотелось, - тут Накахара позволил себе слабую улыбку. - Тебя разве не учил этому твой сенсей? Акутагава стоял столбом и переваривал полученную информацию. Он никогда прежде не слышал таких слов, а незнакомое его пугало. А Чуя продолжал. - И понимаешь, принимать помощь - это не постыдно, как я сам раньше думал, а нормально и естественно. Иначе подумай, что бы было с нами - с людьми? Если бы каждый парился только о себе, и топил за соседа, то общество бы развалилось моментально, не продержавшись никакой мало-мальски приличное время. Если бы не было поддержки, никто бы почти ничего не достиг. Конечно, есть такие люди, которым поддержка не нужна, но им на самом деле тяжело живётся. Ибо подумай - кто им помогал в трудные минуты? Никто. А они кому-то помогали? Может, да, а может быть и нет. Мы не знаем, кто помогал нашему Огаю, и кому он помогал, но мы видим, каким он стал. Да и то - помогал ли он? Да даже если так - от чистого сердца ли? Помощь от чистого сердца - это самое лучшее, что может быть на свете, я это сам понял только вчера! - ходивший во время этого монолога по кабинету Чуя резко остановился перед Рюноскэ. - Вот почему я не дал Дазаю ударить тебя снова. Хотя ты, наверное, уже потерялся в этой мешанине слов, которую я тебе наворотил. Ты мне симпатичен. Сказать, что Рю был потрясён, удивлён, шокирован такими словами - значит, не сказать ничего ровным счётом. Сумбур в его голове творился страшный. Выходит, по словам Чуи, помогать - это не стыдно? Принимать помощь - это нормально? Признаться, это шло вразрез со всем тем, чему его учил шатен. И это жутко смущало парня. Так, получается заботиться - это естественно? До чего же странно, непонятно и непривычно... Чуя сказал : "Ты мне симпатичен". Симпатичен... - Чуя... - почти неслышно выговорил Акутагава. - Почему я? Почему я тебе... Симпатичен? (последнее слово он произнёс, чуть запнувшись). - Почему? - Накахара поднял брови. - Да даже не знаю. Просто потому, что ты - это ты. Ты хороший человек... - рыжик затянул потуже хвост, - а вообще, почему бы и нет? - Хм... - отозвался парень. Он прислонился к стене, чувствуя странную вымотанность. Этот разговор стал для него точкой отсчёта пути из бездны отчаяния к новой жизни. - Устал? - усмехнулся Чуя. Он опёрся о стену рядом. - Я тоже... - Сколько ты занимаешься с Дазаем, по сколько часов? - По пять, - выдохнул Рюноскэ. - Фига... - удивился голубоглазый. - Каждый день? - Каждый, - подтвердил Аку. - Ё-ё-ё-ё... - протянул Чуя. Он метнул сочувствующий взгляд на Рюноскэ, и тут же отвернулся. Шея запылала пламенем. "Где же ты был, кретин, всё это время? Вся Мафия уже знала, как Дазай обращается с ним, и только ты пребывал в неведении! Сидел всё время в архиве своём драном, и даже не слушал разговоров! И теперь метаешься, пытаясь что-то поправить! Неисправимый дурак! Вот и давай, работай теперь со своей симпатией!" Рыжику было ужас как стыдно. Попробуй объясни теперь, чего ты волнуешься за младшего! "Влюбился?" Влюбился?! Да пусть катится куда подальше чёртов Дазай! Уже всё сделано, изменить прошлое нельзя. Но кое-что он может сделать. Преподать Осаму должный урок и помочь Акутагаве. - Я пойду, - донёсся до него голос Рю. - Пока, Чуя, - и Аку вышел из офиса Накахары. Но уже в коридоре он вспомнил кое о чём, и поспешно заглянул обратно. - Спасибо тебе, - признательно сказал он. - За всё. - Не за что, - усмехнулся парень. В голову ему пришла одна престранная мысль. - Тебя Дазай не учил словам вежливости? Прозвучало это ужасно бестактно, однако Рюноскэ всё понял и не обиделся. - Я сам этому научился, - спокойно ответил он Чуе. - Хах, - рыжеволосый широко улыбнулся. - Молодец. Акутагава весь зарделся. - Спасибо, - прошептал он. - Спасибо... - и тут, словно вспомнив нечто важное, развернулся и размашисто зашагал по коридору. "Надо будет его хвалить почаще", думал Чуя, рассеянно улыбаясь. "Какой же он всё-таки, чёрт возьми, славный..."