Давай дружить!

И всё-таки мы упустили одну деталь. То, что случилось в кабинете Огая после тренировки. И как ни был велик соблазн Каджи подслушать, охрана с автоматами у двери, Тачихара и остатки осторожности остановили его. Вот что там говорилось, слово в слово. - Скажи, кого бы мне было посылать на задание? - задал риторический вопрос Мори. - На задание, где бы ни ты, ни Накахара не были полезны? Осаму мысленно прикинул. Конечно, он бы ответил на вопрос, пусть даже и не требовавший ответа. Дерзить и ломать планы - это было его призвание перед начальством. Но на этот раз ясно, как день, было ещё кое-что. Разумеется, босс знал о его непослушании, равно как знал, что Дазай не ответит, не подумавши. И, если исходить из всего этого, Огай даже мог угадать его ответ. Хотя, он был и так ясен. Опять он попался в ловушку. Куда можно безбоязненно бросать Акутагаву? Туда, где ни он, ни Чуя, ни Хироцу, ни мелкие не справятся. Значит, это не открытое пространство, где хороши Накахара, Мотоджиро и Рьюро, не зачистка, потому, что и их, и его навыки и способности направлены на уничтожение. Остаётся то, что не подходит ни Гин, ни Мичидзу. Выходит, людей ни много, ни мало. Скорее всего, какая-нибудь заброшка, или, что ещё более вероятно, подземное укрытие. Не закрытые участки метро. Бункер. "Парк". Всё ясно. - Акутагава не настолько ослабел, - из чистого упрямства начал шатен, - и даже если бы он получил какие-нибудь малозначительные травмы, он бы быстро восстановился. - Под малозначительными травмами ты подразумеваешь три выстрела в лоб? - усмехнулся Огай. - Он не мог не отбить их, - тихий уверенный голос желтоглазого эффектно прозвучал в тишине. - Он достаточно хорошо выучен. И он осилит любое задание. За это я могу ручаться. - Чем? - Осаму готов был поклясться, что говорил только что не человек, я змея. - Хотя бы своим местом. В наступившем молчании было слышно даже тиканье часов на запястье Мори. Тот встал, задумчиво посмотрел на притихшего Дазая, и прошёлся медленной походкой по кабинету. В его руке сверкнул искрой солнца скальпель. - Опасно, - тихо проговорил Мори, покачивая инструмент на одном пальце, - опасно делать такие высокие ставки, Дазай. - Я знаю, - Осаму вскинул голову и вызывающе посмотрел тому прямо в глаза. И опять Огай мысленно подивился его безрассудной смелости. "Не будь я уверен в своём ученике, не говорил бы так", думал бинтованный. "Плохо же ты меня знаешь, Мори". -Хорошо, - резко сменил тон босс, - ловлю на слове. - Он быстрым шагом прошёл к столу. - Я не лишаю тебя наставничества, но лишь пока. - Фиолетовые глаза впились кинжалами в лицо Дазая. - Ты понял меня? - Да. Благодарю вас, Мори-сан, - поклонился Осаму. Поднимаясь, он послал Мори не менее пронзительный взгляд. Нет, никогда он не научится почтительно вести себя со старшими. ... - Ты хоть что-то знаешь о дружбе? - вопрошал тем временем Чуя Рюноскэ. Знал ли Аку? Да пожалуй, что ничего не знал. За исключением одного. Друзья должны помогать друг другу и мстить друг за друга. Кровная месть, так это называли с горящими глазами подростки на Дне. Собственно, эта "кровная месть" и была причиной большинства драк, в которые ввязывались приятели Рю. Зачастую сражение было неравным, и дети отступали, кроя победителей трёхэтажным матом и зализывая порезы и синяки. Но так продолжалось недолго. До тех пор, пока Аку не открыл свою способность. В тот день один из ребят притащил откуда-то (наверняка украл) книгу, которая называлась "Ворота Расёмон". Брюнет в той компании считался лучшим чтецом, поэтому прочитать название должен был именно он. Парень помнил, как он взял из рук того мальчишки книжку и повертел. На обложке был нарисован мужчина, непонятно зачем тянувший себя за волосы одной рукой и опиравшийся на что-то другой. Но особо любоваться картинкой времени не было, поскольку вся их шайка собралась вокруг него, и теперь нетерпеливо шушукались, подталкивали друг друга локтями, и в нетерпении смотрели на сероглазого. Акутагава откашлялся. "Ворота Расёмон", звучным голосом произнёс он. В эту же секунду послышался общий крик ужаса, пронзительный, долгий и страшный, как могут кричать только смертельно напуганные дети. Да и сам Рюноскэ понимал, что что-то происходит. С ним. И тут же он понял, что. Из-за его спины в воздух вылезли длинные чёрные ленты, похожие на щупальца осьминога, только без присосок. По ним пробегали красные сполохи, похожие на тонкие молнии. Где-то штук пять таких щупалец покачивались в воздухе, как змеи, готовые атаковать. Рю в ужасе расширенными глазами уставился на них, ничего не соображая. А затем случилось самое жуткое. Над самым ухом Рю раздался оглушительный пронзительный вой, от которого темновласый упал на колени, зажимая изо всех сил уши. Ужас подкосил его ноги. Друзья его куда-то разбежались. Естественно, первая активация способности - не самый приятный процесс. Тем более такой способности, как у Акутагавы... Рюноскэ уже по сути даже кричать не мог от сковывавшей горло паники, он мог лишь дрожать и ждать окончания этого кошмара. Тем временем... Над землёй поднималось всё выше и выше нечто гораздо более пугающее и опасное, чем простые ленты. Высотой в два с половиной метра, угольно-чёрный, с пылающими огнём глазами, над Аку парил гигантский демон. Его пасть разверзлась, и обнажились острые, как бритвы, длинные клыки, по которым прошёлся такой же чёрный раздвоенный язык. Чудище ещё секунду повисело неподвижно, и вдруг разразилось таким воем, от которого у всего живого в кратере Сурибачи замерло сердце. Да, именно таким было явление Рассёмона. И только гораздо позже мальчишка научился с грехом пополам контролировать и сдерживать своих дьяволят. Больше перевеса в драках на стороне соперников не было. - ...Да кое-что я знаю, - кивнул Рю, - знаю, что друзья стоят друг за друга горой, и если одного обидят, остальные должны мстить за него, как за самих себя... - он повторял слова "приятелей" со Дна. Но сейчас, осознав, как это звучит со стороны, младший резко смутился и закрылся воротом. Надо же было так опозориться, такую глупость ляпнул... - Прости, - невнятно пробормотал он. - Я несу полный бред, прости. - Да нет, по сути, ты прав, - тепло улыбнулся Накахара. Глядеть без умиления на тонкую фигуру, обтянутую во всё чёрное и сжавшуюся на краю дивана, было решительно невозможно. - Но ты не знаешь ещё кое-чего (Аку с интересом повернулся к Чуе). Настоящие друзья всегда доверяют друг другу. Они не предадут никогда. Именно им ты можешь доверить все свои секреты и тайны. Правда, это уже относится уже скорее к лучшим друзьям... - раздумчиво продолжал рыжик, посматривая одним глазом на Акутагаву. Тот, казалось, был заинтригован. По правде говоря, это было больше, чем голубоглазый мог дать. Он был плохо подготовлен к такой близкой дружбе. Это было слишком резко и внезапно для него. Чуя был не самым доверчивым человеком, и не самым добрым. Но он пытался стать добрей. Вулкан эмоций и несвязных чувств в его груди искал отдушину, которой могла быть дружба с Рюноскэ. Но одной дружбы ему было мало. Это было похоже на правду, но это не было теми чувствами и тягой к на первый взгляд хрупкому, словно стеклянному мальчишке. Эта фальшивая слабость и беззащитность влекла к себе магнитом, возникало желание защитить, спасти от чего-то, стать хранителем. А когда раскрывалась вся его сила, крепость, и физическая, и душевная, захлёстывал с головой восторг этой несгибаемостью и выносливостью, этой целеустремлённостью. Но нельзя. Нельзя открываться раньше времени, иначе он лишь отпугнёт неопытного пацана, и разрушит едва установившееся доверие. Аку был словно дикий зверёк, не знавший ничего, кроме того, что от людей нужно убегать и скрываться. Чуе бы ужасно не хотелось пугать его. Или против его воли добиваться от него чего-либо. Ведь он же послушается, скажет и сделает, как ему говорят, и даже не поймёт, что он сам не хотел этого. Он ведь привык повиноваться. А у него должно быть больше свободы... Больше смелости... Больше этого всего, что есть у не загнанных в угол людей, он должен стать нормальным... Его душа изранена, и изранена страшно. Детство, смерть "друзей", мафия. Он и не ждал, чтобы к нему относились с теплотой. Но такого учителя, как Осаму, он точно не предполагал. Накахара надеялся помочь ему. Зализать эти невидимые шрамы, чтобы они не болели, и не мешали ему жить. Прежним ему уже не стать, это понятно. Но он мог стать не таким пугливым, зашуганным, закрытым, он мог перестать воспринимать дружбу как нечто недостижимое, он мог начать ценить себя. Чтобы считать себя достойным. "Напрашиваться в лучшие друзья сейчас - последнее дело", думал тем временем сероглазый, "но надеюсь, мы ими станем. Он притягивает меня. Своей добротой. Своей заботой, хотя принимать это чертовски непривычно! Только когда обращаешь на это внимание, понимаешь, какой же он красивый. Какие у него глаза... И он сам весь как будто лучится изнутри. И он такой смелый... Он может сражаться с Дазай-саном, потому, что у него есть чин младшего исполнителя. А я не могу. Но однажды я получу его. И признание его тоже. Ни с кем мне так не хорошо, как с Чуей. Но я не знаю, может ли он полюбить меня? Да и нужен ли я ему? Не как друг? Да на что ты ему можешь сдаться... Ты никчёмен." Мысли его приняли совсем другой ход. Акутагава как-то весь сжался, обхватил себя руками за локти и повесил голову. - Эй, ты чего? - удивлённо спросил Накахара, подсаживаясь ближе к Рю. - Всё в порядке? -М, да, да, - абсолютно без эмоций отозвался Аку, всё так же смотря в пол. Внезапно по плечам разлилась тёплая волна - Рюноскэ понял, что Чуя... Приобнял его за плечи. - Ну, что ты, что ты, - успокаивающе говорил рыжик, поглаживая парнишку, - ну всё будет хорошо, чего ты грустишь? - Да не, ничего, правда, - Рюноскэ поднял потеплевшие глаза на Чую. - Всё хорошо. - И не соврал. Когда его обнял любимый человек, стало гораздо легче и спокойней на душе.