Стальные круглые вены

— Верните ему пушку.       Мужики удивленно мычат, пока вжимают урода в землю. Джайро скидывает свои вещи на землю. — Отпустите его. И верните ему пушку.       Он выхватывает револьвер из кобуры и швыряет в сторону перепуганного уебана. — Можешь взять…       Эту ухмылку разглядели бы и на другом берегу. На солнце блестят его золотые зубы. Этот пидор что-то мямлит и пиздит про шутки, размахивая руками. Но как только он хватается за пушку — шар прилетает ему в плечо. Спираль закручивает его кожу, подводя итог его жизни. Последние выкрики. Последние вопли. Башку разрывает. Визги разлетаются, как его мозги. Джайро подбирает седло. — С дороги! Эй!       Джонни тянется. К закрученному шару в кобуре. — Дай мне взглянуть еще раз!       Его ноги двинулись. — Блять, быстрее! Сколько можно ждать? Ты долго еще будешь копаться?       Он тянется. К шприцу, наполненному новой дозой. — Заебал ныть.       Джайро скрипит зубами, подсаживаясь ближе к Джонни. Обхватив его затянутое плечо, Джайро всаживает ему в вену. Сам Джайро не колется — это не для него. Он поднимается от угашенного Джонни и садится на свою кровать, вывалив на столик небольшой пакетик с порошком. Привычные полосы украшают декор. Любимый узор Джайро. Он зажимает одну ноздрю, снюхивая первый заход. — А хорошо ты ему там… уебал… — Джонни прижимается к стене и поднимает мутные глаза на Джайро. — Пусть спасибо скажет, что я его не убил. — Джайро вскакивает со своего места и потягивается. — Уебок, думал украсть моей кошелек? Пусть отсосет мне.       Он ухмыляется. Строит глазки. Кому — не имеет значение. Хоть этой стенке. Сколько сил переполняет его. Он не может оставаться только в этой скучной комнате. Нужна еще одна дорога, по которой он пробежится. — Пошли погуляем? На улице хорошо. — Да… Теперь хорошо.       Каждое движение выражает силу и энергию, полученную от чудо-порошка. Без дозы оно постепенно надламывается и устает. Джонни только ползет за Джайро. Ему все равно. Пусть делает, что хочет. Под наркотой Джайро раздражает еще больше, чем обычно. Но под наркотой Джонни еще более спокойный, чем обычно. Опиаты и стимуляторы. Ничего не меняется. Джонни только лениво машет рукой в сторону Джайро — пусть сливает занюханную энергию. И Джайро послушно подбирает Джонни на руки и усаживает его на коляску. — А как ты думаешь, я быстрее лифта добегу?       Он улыбается, нажав по кнопке первого этажа. Джонни только сонливо хлопает глазами, как двери лифта закрываются, а Джайро исчезает где-то за ними. И появляется, запыханный и возбужденный, возле выхода. Он хватается за ручки коляски и в быстром темпе выкатывает Джонни из подъезда. — А я говорил, я говорил. Я буду первым.       Он несется по улицам, и все прохожие — ему соперники. Слабые и медленные. Он куда лучше их, во многом превосходит. И это только малая часть того, что Джайро может показать. Он так уверен в своих силах. Он всегда вырывается вперед. Он всем покажет. — Видишь его? — Джайро наклоняется ниже, чтобы прошептать Джонни на ухо. — Вижу.       Джонни криво, почти незаметно, улыбается, глядя на араба с горшком кактуса в руках. Джайро мерзко хихикает, натягивая свою дебильную улыбку во все ебало. Джонни уже все знает. Какой же уебок. Джайро сбавляет темп, непринужденно шатаясь по пешей дорожке, пока араб в платке не подошел поближе. Тогда Джайро выставляет ему подножку — из-под коляски, да и из-за этого горшка, он бы не заметил. И араб валится на землю, разъебавшись мордой прямо об свой кактус. — Несущий смерть кочевник верхом на верблюде! Урмд Абдул! — Он снова атакует! Джайро больше не выдержит ударов! — Н… Нет! Он падает! Кактусы! Абдул упал прямиком в рощу кактусов!       Джайро ржет, как ебаная гиена. Отогнав коляску с Джонни дальше по улице, он смеется еще громче. И оборачивается, чтобы посмотреть, как араб валится от колючек. Как дрожат его руки в попытках встать — как жаль, что из-за мешковатой одежды не разглядеть. Не страшно. Джайро уже далеко отбежал. — Пусть валит домой. — Шипит он Джонни на ухо. — Нье-хо! — Пусть валит домой. — Спокойно вздыхает Джонни.       Никто не увидел. Никто и не понял бы. Да и мало кто обратил внимание. Все лишь повздыхали, как смуглый мужик корчится на асфальте. А Джайро укатывается дальше, задирая нос перед всеми вокруг. Джонни прикрывает глаза: наслаждение все больше плавает внутри его тела. И вздрагивает, когда Джайро натыкается на какой-то камень или проеб в асфальте. Джонни спасен от раздражения. Только вздохнет и насладится приятной прохладой. Он будто проваливался Джайро в пузо, пока тот несся непонятно куда. — Смотри, смотри! — Он лыбится, выставив вперед палец. — Ползет-ползет! Еще не видит нас!       Диего. Он шел с опущенной головой и задумчиво всматривался в землю. И остановился, когда посмотрел вперед. Он старался держать лицо — сдержанное и собранное. Но он не мог скрыть своего напряжения и злобы от этой встречи — он даже дернулся, на миг подумав о том, чтобы пойти другой дорогой. Но уходить уже было некуда. Эта уродливая лыба загородила ему всю дорогу. — Привет, Диего. Как поживаешь?       Он молчит, приподняв злобный взгляд из-под бровей на Джайро. И почему он так часто с ними встречается? И каждый раз он хочет только одного — вспороть глотку этому Джайро. И выдавить унылые глаза этому Джонни. Как же они его раздражают. Липнут и не дают прохода каждый раз. Еще и постоянно этот урод лезет с ним разговаривать. — Что-то случилось? Ты какой-то грустный. Может, тебе помочь? — Джайро пиздит еще активнее и быстрее обычного, отчего Диего хмурится, покачивая головой из стороны в сторону. — Ты случился. С дороги уйди. — А? — Джайро показушно выставляет перед ухо и наклоняется. — Ты не мог бы говорить громче, Диего? Мне отсюда не слышно! — И смеется. — Как же ты достал меня, тупая деревенщина. Вы оба меня достали. — Диего стискивает зубы от этой тупорылой лыбы. Теперь он точно может разглядеть эти объебанные глаза. Он стискивает в пальцах свитер. — Ебланы. Как вас еще не поймали? Ты думаешь, можно так спокойно расхаживать по улице? Я мог бы уже кучу раз вас сдать. — Но ты же этого не сделаешь, да? А знаешь, что я сделаю? — Диего не может перейти на ту сторону! Он в замешательстве! — Дио не может пересечь мост! — Ему придется сделать крюк, чтобы вернуться в строй!       Джайро быстрым шагом увозит Джонни подальше. И снова в своем угаре выплевывает слюни, задрав голову кверху. Он уверенно несется по улице, обходя и перескакивая все люки и мусорные баки. Ничто его не заденет — все он обойдет. Даже Джонни лениво высовывает голову назад, чтобы полюбоваться на озлобленного шокированного Диего. — Пошел он нахуй. — Джонни дергает уголком губ. — Пошел он нахуй! — Горланит Джайро.       Джайро гонит дальше вдоль улицы. Он спускается вниз по извилистой дороге, а Джонни из остатков сил хватается за ручки коляски. Его мутит. Но Джонни ничего не говорит. На каждый вздох, на каждое движение, даже на каждую судорогу из-за Джайро — обо что он там опять уебался? — Джонни только мотал головой в приятном расслаблении. Каждая клетка его тела кайфовала от любого ветерка, что проносился по коже. И не тревожат его все выебоны Джайро. Опять он на кого-то орет, опять над кем-то ржет, кого-то сбивает. Джонни не хочет поддерживать его беседы, да это Джайро и не нужно — он сам хорошо справляется в своем бесконечном бессмысленном пиздеже.       Так продолжается, пока он не добегает первым до неведомого финиша в своей выдуманной гонке с прохожими, машинами и уличными собаками. Джайро любит долбить скорость, чтобы въебенило его кучей энергии и силы. И каждый раз он выдумывал какую-то очередную чушь, какие-то состязания непонятно с кем — лишь бы повыебываться и показать всем, на что он на самом деле способен. Но как-то не получается у него. Каждый раз приходится платить. — По решению судей… — Хотя Джайро Цеппели и пришел первым… — Из-за того, что в ходе гонки он пытался помешать Сендмену… Он получает штраф! Джайро лишается первенства!       Все тело дрожит, а с щек льется пот. Джайро трясется, стискивая кулаки. Он скрипит зубами, всматриваясь в стену. — Мне так хуево, Джонни.       Больше он не строит ей глазки, а хочет прорезать в ней дыру — выплеснуть всю боль и тошноту из своего тела. Даже встать с кровати дается тяжело — тело настолько массивное и вялое. Если он встанет — его потянет обратно вниз. — Вмажься. — У нас ничего нет. — Серьезно? А сварить? — Джонни пока еще держался. Хотя ломка тихо и безболезненно уже давала о себе знать. Но пока он только уныло всматривался, как Джайро трясся на своей кровати. — Нихуя нет. Мне даже варить не из чего. — Джайро уже не выдерживал. — А деньги-то есть? — Есть.       Это только начало. Уже стреляет в порванном ухе. Джайро прижимает ладонь к голове и выпучивает глаза. Что-то режет его. Проходится по рукам. Царапины скребутся на венах. Будто кожу поддевают иглами. — Я вот думаю, что слышал истории о кактусах, стреляющих иглами. Их называют чолла.       Теперь улица казалась сбродом больных уебанов, желающих Джайро только поражения и страданий. Он больше не чувствовал себя выше них — наоборот, каким-то маленьким и жалким, когда невзначай поднимал голову на чье-то лицо. Такое уродливое, мерзкое. Все только следят за ним и видят, как он держится за кровоточащее ухо и скребет изрезанную кожу. — Если животное или человек подойдут слишком близко… То из-за вибраций в воздухе кактус может выпустить иглы.       Все хотят остановить его. Преградить ему путь. Помешать ему достигнуть желаемой цели. Иглы снова протыкают ему кожу. Уже не только его — Джонни закрывает лицо, жмурится и ужимает плечи. Джайро останавливается, обернувшись к нему: — Все нормально? — Иди, блять! Нормально все со мной! Я догоню тебя!       Время все поджимает. Скоро тело заноет в панике и в поту. Но Джайро поджимает губы и жмется, пока Джонни не поднимает на него мокрые красные глаза. Что-то попадает ему в руку. Джайро шипит и скалит зубы, злобно оглядывая ненавистных прохожих. Он идет дальше и вздрагивает от каждого взгляда в свою сторону. — А он сегодня принимает вообще? — Должен. Я знаю, когда он принимает.       Жуки ползают под кожей. Они забрались через порезы. Расковыряли окровавленные мясные полоски. Разорвали кожу. Они ползут, ползут все дальше. Они вокруг него. Они раздражают иглы, что вновь стреляют по телу. Для новых и новых жуков. Кто-то идет. Кто-то снова помешает им. Они кандидаты на победу. Джайро скалит зубы и высматривает каждую противную искривленную рожу. — Джонни, мы здесь не одни… — Ты вроде говорил, что на этом пути полно сумасшедших… Джонни, ты взял с собой оружие?       Пушка всегда при нем. Он держит ее под покрывалом на своих ногах. Всегда удобно достать, чтобы никто не заметил и не ожидал пули промеж морщин на лбу. Кто опять Джайро не понравился? Стрелять в очередные его выпады Джонни не станет. Он высматривает, о ком же так тщательно пиздит Джайро. Тот рычал в сторону каждого проходившего мимо них ебала. И он не ошибся. То ли Джайро специально притягивает к себе все самое хуевое. То ли ему действительно приходят какие-то видения или типа того. Но когда его ломает — он часто предсказывал, что с ними случится в недалеком будущем. Джонни не понимал. Ему снились красочные, счастливые сны. А придурков с искусанными руками он видеть точно не хотел. — Эй ты! Я с тобой разговариваю! Остановись, говорю! — Джайро орет на подбегающего с выставленной вперед рукой мужика. — Я не причиню вам вреда! Меня укусили! Дрянная шавка дернула за пальцы! — Он плакался, измазывая кровью весь асфальт перед собой.       Выглядел он плохо — простой бездомный, с темными сальными волосами, которые прикрывала серая кепка. На его лице были какие-то прыщи или крапенки, что все ебало распухло от них. Он упал на колени и сложил руки перед собой, умоляя о помощи. Почему именно они? Потому что они решили срезать и пойти по обходному пути? Здесь часто тусуются такие отбросы, как этот. — Что вам стоит, а?       Джайро знал, как обработать собачий укус. Но настолько ему было хуево, что тратить лишние силы на каких-то говнарей он точно не хотел. Он, конечно, обещал помогать каждому нуждающемуся, но в ебучие Матери Терезы он не записывался. Недостаток энергии в теле напомнил ему о себе — его ногу опять что-то проткнуло, а ботинок разорвало по швам. Стопа кровоточит от лезвия, раздирающего стертую подошву. Джайро рефлекторно сгибается и дергает ногой. Еще одна грязная рожа, что шарится по его карманам. Какой-то ебучий пидор, похожий на девушку, с очками на сальной башке. Прорычав от злобы, Джайро дергается в сторону. — Как же больно!       Он упирается спиной в дом, согнув ногу в колене. Что-то выходит из треснутых вен. Что-то поднимается выше. Вновь железки рвут его кожу и штаны. Он потеет, подняв бешенный взгляд на сброд уебков. А Джонни замечает третьего, более старого и грубого, в капюшоне и с каким-то протезом на челюсти, и откатывается поближе к Джайро. Они трое выглядели не слабыми, учитывая ломку — явно превосходили их по силе. — Первое место отцу. Второе брату. А третье мне. Если мы займем три первых места, мы получим…       Джайро любил драться, но сейчас он не в том состоянии, чтобы наслаждаться этим процессом. Он хочет, чтобы их просто оставили в покое. Пока заточенные спицы снова раздирают ему руку, и уже даже впились в живот. Они ходят кругами вокруг них, с одним требованием — просто отдать им денег. Никто же не увидит. Никто здесь не ходит. Да все и знают, что в этом районе скорее всего обдерут. Никто и ничего с этим не сделает. Чем они ближе, тем ножи и лезвия впиваются глубже Джайро в кожу.       Сейчас они нападут, эти штуки продырявят его. — Он не долетит, придурок! Теперь кинул шар по-другому? Думаешь, это что-то изменит?       Джайро дергается на каждый чужой вздох, готовый блевать от бешенства. И в один момент очередная спица проткнула его ногу. Больше он не выдержал. Джайро раскрывает свой складной нож из кармана. Он даже не замечает этого сам — живот того пидора с израненной рукой уже в нескольких подтекающих дырках. Джайро успевает полоснуть его по глотке, как собаке. Возможно, как той самой собаке, что укусила его. Боль разодрала его тело. Теперь он разодрал глотку этому бездомному. — Братец Андрэ!       Джайро выпучивает глаза и замирает. Он испуганно смотрит, как стекает кровь и дергается в конвульсиях этот Андрэ, прежде чем не падает намертво на землю и не ссытся под себя. Джайро дрожит от подступающей тошноты. Ему хуево от резкого свежего запаха крови и мочи, въедающихся ему в ноздри. Джайро прячет нож обратно в карман и отбегает. — Стреляй, Джонни!       По одному патрону в каждого. Еще больше дырок в бездомных грязных ногах. Джонни катит на коляске за Джайро. — Думаешь, эти ребята правда отравили тебя или заразили чем-то?       Они что-то кричат, визжат им в след. Про ублюдков, про убийц. Свиньи. Джайро несется, а Джонни поспевает за ним. Слишком сильно ударило в кровь. Чем дальше Джайро от них отбегал, тем ослабевала его боль. Железки и иглы будто выпадали из него. — Нам еще долго? — Джонни пыхтел, стараясь нагнать Джайро. — Нет, уже скоро. Скоро придем. — Джайро уже уставал, потому сбавил темп и просто шел, бесконечно оборачиваясь позади себя. — У меня вены сейчас разорвутся!       Маунтейн Тим. Скорее всего, это его ненастоящее имя. Он полноценно работает в другой клинике, а здесь лишь зарабатывает на торчках. Имя его для прикрытия, чтобы не палиться в выписке паленых рецептов. На подходе к его кабинету Джайро замечает какого-то мужика и шугается него, когда тот поднимает на него голову — ему показалось, что там снова это лицо. Эта противная прыщавая рожа с разодранной глоткой. Джайро выпучивает глаза и вжимается в стену, а мужчина пугается его еще больше. Джонни остается здесь, а Джайро заходит внутрь. — Знаешь, Джайро. Я хочу кое-что тебе объяснить.       Он всегда говорил так спокойно и флегматично. Весь такой уверенный в себе. Мистер тупорылая больничная шапка. Джайро даже как-то легче становилось каждый раз, когда он приходил к нему в кабинет. Маунтейн Тим внушал уверенность, а самое главное — выписывал нужную бумажку. Он уже знал, что от него требуется — за столько раз выучил все предпочтения своего так называемого пациента. — Я служил в армии, и нам поручили исследовать участок пустыни Аризоны, которого не было на картах. Но отряд, в котором я состоял, потерялся и все 16 из нас днями бродили по пустыням в поисках воды. То место индейцы назвали «Ладонь Дьявола».       Проклятье. Они ведь прокляты. Они вступили в это место. Их тела кровоточат. Разрываются. Лопаются вены, пока игла их не завяжет. По лбу течет кровь вместо пота. Поникший, Джайро всматривается в пустую стену. Сколько уже прошло времени? Трясущаяся башка и кровоточащая глотка всплывают у него перед лицом каждый раз, когда он на секунду закрывает глаза. Он нервно взглатывает, а руки его подрагивают. Взгляд угасает. Уголки губ уныло опускаются. — Я убил его.       Он шепчет. Джонни, подложив руку под голову, смотрит на него со своей кровати. Он скучающе водит взгляд по дрожащему телу Джайро. — Убил его. Понимаешь? Убил… — Джайро хнычет и закрывает лицо руками. — Да и что? Ну убил. И что? Это был простой бездомный, Джайро. — Джонни приподнимается на одной руке. — Тебя даже никто искать не будет — они мрут каждый день. Да тебе только спасибо ска-.       Тяжелый удар прилетает ему прямо в челюсть, а нижняя губа болезненно трещит. Рука у Джайро прямо наточена на то, чтобы иглы вдевать да ебальники разбивать. Джонни убедился на своем опыте в обоих навыках. Они довольно часто мутузили друг друга. Так, чисто по-дружески. Джайро всегда побежал. Джонни приглушенно мычит, упав на угол кровати. Он жмурится, прикладывает ладонь ко рту и поднимает озлобленный взгляд на Джайро: — Ты ебанутый?! Ты че делаешь, блять?       Джайро ничего не отвечает. Только мокрые глаза бегают по комнате. Он стучит зубами и подносит дрожащие пальцы к приоткрытому рту. Джайро знает, что будет дальше. Хули толку в его силе, если Джонни всегда трахнет его морально? Будет еще больнее. Джайро приподнимает брови и в который раз выкатывает свой взгляд побитого жеребенка, от которого любая злость сходит на нет. — Прости меня. Я не хотел… — Он опускается на кровать и хватается за голову. — Просто… Как я мог? Зачем я вообще это сделал?.. Боже, мне так стыдно. Я не хотел, не хотел… — Хватит скулить уже. — Джонни придавливает пальцами разбитую губу и смотрит на кровавые сгустки. — Ты заебал меня. Ноешь и ноешь про своего бомжа. Успокойся, блять. Давай вмажемся и забудем об этом. — Да… Ты прав.       Джонни вытирает руку об полотенце, лежащее возле подушки. Джайро высыпает таблетки и ставит стакашку на столик. Он закидывается и запивает вином. Джонни вмазывается по вене. Доза вновь разрешила любые споры. Теперь нет дела ни до каких убитых бомжей. Теперь душа полна кайфа и безразличия. Джайро тяжело выдыхает и разваливается на своей кровати. Джонни переворачивается на бок и наблюдает, как тот лениво сосет вино. И чем больше приход вскруживает ему голову, тем больше вина капает на его заляпанную майку болотного цвета. Видимо, когда его уже нихуево так расперло, Джайро поднимает на Джонни мутный, лишенный всякой осознанности взгляд: — Эй, Джонни… послушай… Мне как-то снился мальчик. И я думаю, это был не просто сон.       Джайро болтает свисающими с кровати ногами. Затылком он прижимается к холодной стене и съезжает с кровати, растворяясь в скомканном одеяле. Его рот дебильно приоткрыт, и в добавок к томному унылому ебалу слюнявые пузыри лопаются между его перемазанных зелеными тенями губех. Джонни подтягивает на себя пропитанное потом покрывало. Он снял свою толстовку, так что выпадающие нитки от ткани только приятнее ласкают его кожу. Он упорно пытается сфокусировать взгляд на Джайро. — Я должен был спасти какого-то мальчика… такого маленького… С большими, грустными глазами. Я уже не помню, от чего я должен был его спасти. Но этот мальчик будто что-то значил для меня. Что-то очень важное. Он будто стал частью меня, где-то внутри… и я должен его спасти. Как будто от этого зависит моя жизнь, понимаешь.       Очередные объебанные истории, льющиеся из его вялого рта без остановки. Джайро придает слишком большое значение знакам и суевериям, которые встречает в своей жизни. Впрочем, Джонни не возражает. Пусть пиздит и шепчет себе под нос все, что ему придет в голову во время пьяного угара. Кто же еще будет его слушать, если не Джонни. Под его одухотворенный, наполненный смыслами пиздеж Джонни клонит в сон, и он не станет себе отказывать в этом. Под дозой спиться так сладко. Может, ему тоже стоит запоминать свои сны.       Еще в полудреме Джонни слышит, чем занимается Джайро — подтаскивает тазик к своей койке. Понимает, что назавтра он обблюется и как сильно после таблеток ему захочется ссать. Подушки и простыни уже достаточно пропитались рвотой, чтобы не замечать запах. Все же когда-нибудь нужно их постирать. Джонни засыпает под бормотание Джайро о каком-то неведомом мальчике.