Тиран в поле

— Итак... Заметив как увлечённо юноша смотрит на неё, украинка смущённо заправила переднюю прядку с одной стороны лица за ухо. Она неуверенно начала свой рассказ, не упоминая имени друга и то что он, как и она, являлся воплощением. Начала все с самого начала, с того как она приехала в Берлин, сначала девушка старалась не углубляться в детали. Но видя, что Рудольф увлечённо слушает каждое её слова, её будто переклинило и Оля, сама не замечая, начала называть вещи своими именами. Было приятно осознавать, что её так внимательно слушают. Немец хотел было вмешаться, и напомнить ей о том, что не следует говорить первому встречному такие личные данные, но вовремя закусил язык. Ему было интересно услышать от первого лица девушки, что происходило в его отсутствие в особняке. Он знал в общих чертах от своих источников, что между Италией и Украиной неоднозначные отношения. Он не хотел винить друга за естественные чувства, но другая половина была готова, и отчаянно хотела, властно вцепиться в Антонио при первой же встрече. Однако, охлаждал пыл парня тот факт, что была и его вина в том, что итальянец на деле даже не знал о чувствах немца к Оле. Темноволосый считал, что чем меньше людей это знает — тем лучше. Ясуши пришлось рассказать из-за его проницательности, ведь с ним Рудольф виделся намного чаще и тот улавливал малейшие изменения в поведении приятеля. Иногда юноша до сих пор не мог признаться в такой слабости самому себе, что уж говорить о том, что бы делится этой стороной с другими. Ведь именно он несмотря на занятость, сам, бережно подбирал одежду которую должны были вручить Украине и был очень доволен тем, как угадал с сегодняшним платьем. На это он тратил свое личное, драгоценное время, которое мог, по словам главнокомандующего Германии, тратить на немцев и благо страны. Гитлер, естественно, не догадывался о том, какого рода чувства испытывает воплощение его драгоценного Третьего Рейха к жалкой славянке. Хотя... Может он и думал об этом, но не хотел верить в такой абсурд. И конечно же, фюрер и не мог представить, что воплощение его страны, страны нацистского режима, ночами грёзает о светловолосой девушке. Однако, все просьбы и капризы Рудольфа Гитлер терпел и давал добро. Это развязывало парню руки. Из рассказа девушки, Рейх узнал много чего нового, ведь, естественно, даже уши стен могли дать сбой. Он понял, что девушка всё же старается не упоминать её взаимоотношения с Италией и его лицо слегка помрачнело. Немцу не хотелось думать, что пока он был в отъезде — эти уже влюбились. Он корил себя за то, что не сказал Антонио своих намерений, но уже было поздно думать об этом. Услышав пару раз упоминания того, как итальянец брал Ольгу за руку у Дольфа на скулах начинали играть желваки. Но он молча слушал, кивал, не задавая вопросов, просто давая понять, что он слушает. Наконец, когда дело дошло до той самой ссоры, девушка начала запинаться. На её глаза вновь накатились слёзы. Рейх сразу заметил, как трудно говорить девушке по тому, что её голос заметно снизился и она отвела взгляд, пряча слёзы на глазах. Он долго сомневался, прежде чем позволить себе осторожно приобнять Олю за плечи. Та не возражала, молча положив голову нацисту на плечо. Она вздохнула в попытке собираться с мыслями. — Тише.. Не торопись, я не заставляю тебя. — Мягко успокаивал украинку Рудольф. — Я вижу как ты переживаешь, ты справишься. Ты сильная. Ему хотелось добавить: "Я знаю.", но он удержался. Его рука бережно легла на её голову и поладила по пшеничным волосам. Девушка слегка вздрогнула от неожиданности и подняла заблестевшие глазки. Её пульс ускорился от лёгкой непринуждённой улыбки на лице немца. Несмотря на то что он был выше по званию и по росту, он не смотрел на неё сверху вниз. Девушка впервые ощутила как её сердце билось так громко, что она чувствовала, будто оно готово выскочить из груди. Не обращая внимания на сомнения и внутренний голос девушка улыбнулась в ответ и продолжила говорить в приподнятом настроении, уже не так переживая з конфликт с Антонио которого она уже, мысленно, почти простила. Как вдруг перед глазами появился образ отца, Кайрата и Раґнеды которые осуждающе качали головой. Биение сердце тут же пришло в норму, "бабочки в животе" исчезли и девушка подняла голову с плеча нациста, но не отодвинулась. За этим последовал его разочаровано-удивленный взгляд. Он не понял такой резкой переменны в настроении девушки. Хоть девушка и откинула от себя страх и предвзятое отношение к другим национальностям, она не могла так быстро выкинуть из головы то, что годами ей навязывалось. Совок даже через тысячи километров мешал ей жить и пробуждал непонятное чувство вины перед Родиной. Но девушка продолжила говорить. Рука Дольфа всё ещё была у нее на плече. Закончив свой рассказ кратким пересказом сегодняшней ссоры, украинка наконец громко вдохнула полные лёгкие долгожданного воздуха. Ей действительно стало куда легче после того, как она выговорилась. Она тяжело дышала ибо говорила очень быстро и почти без остановки выливая все свои эмоции в эту исповедь. Мятные глаза в ожидании смотрели на немца в ожидании. Рудольф прокашлялся, подбирая слова. — Антонио не прав, но ты не злись на него, я знаю его и он просто неправильно выразился. Не думаю, что он считает тебя слабой на самом деле. — Ты знаешь его? — Девушка удивлённо вскинула брови и только сейчас осознала сколько информации выдала почти незнакомому человеку. — Было бы удивительнее если бы я его не знал. — Рассмеялся темноволосый. — Как можно не знать о воплощениях стран, что будут на сегодняшнем празднике? Это ведь так старательно афишировали все немецкие, итальянские и французские газеты, что бы русские лопнули от злости. — Получается русские знают, что я буду? — Украина пыталась скрыть интерес. Рейх ухмыльнулся, Оля обратила внимание на его зубы. Они все были куда острее чем у обычного человека. Особенно это было видно по клыкам, но и остальные выглядели довольно устрашающе. От этого у девушки холодок пробежал по спине. — Конечно знают, это специально сильно распространялось, что бы надломить их боевой дух. — Ухмылка потихоньку сползла с лица парня. — Правда, это большие риски для нас. К сожалению, об этом никто не говорит и не задумывается. — Он почти прошептал это. Украина задумчиво переваривал информацию и благополучно пропустила мимо ушей все, что дальше говорил немец. Вывели из ступора её только голоса в коридоре. — Olga! Оль! — Негромкие взволнованные окрики итальянца были слышны даже сквозь несколько стен. Ольга испуганно посмотрела на Рудольфа, будто хотев услышать от него план действий. Тот спокойно обернулся в сторону двери, словно именно этого и ожидая, и с улыбкой повернулся к девушке. — Что ж, я думаю тебя уже давно ищут. До встречи, mein Schatz. Девушка покраснела и хотела смущённо что-либо ответить, но тут дверь в кабинет открылась и туда заглянула рыжая голова. Оля вздохнула и, пару секунд задумчиво постучав ногтями по периллу, направилась с балкона на встречу к Нио. Она хотела обернуться и окликнуть немца, что б тот шёл с ней, но его уже нигде не было. Светловолосая озадаченно хлопала глазами на пустой балкон, уставившись на то место, где только что стоял Рудольф. — "Он что испарился? Не мог же спрыгнуть вниз. Так куда ему ещё деться?" — Её глаза метались по балкону в попытках найти след от присутствия кареглазого. — "Я уже не уверена, что со мной на самом деле кто-то был." Её резко заключили в объятия. Таинственное исчезновение Дольфа заставило забыть Олю о том, зачем она шла. Но Антонио не забыл и увидев девушку несказанно обрадовался. Он очень сильно переживал, что бы тут с ней ничего не случилось и уже десять раз пожалел о своем решении дать ей уйти. — Olga, perdonami, ti prego... Я не знаю что на меня нашло, я не считаю тебя слабой. — Его голос подрагивал, он сильно нервничал. — Я неправильно сформулировал свою мысль, совсем не то хотел сказать.. В ответ Украина молча обняла его в ответ. Она уже не обижалась, ведь узнала его достаточно хорошо, что бы понять — обижаться на итальянца бессмысленно. И он никогда не причинил бы ей зла. Почувствовал мягкие руки Оли, что обнимали его спину, Антонио засиял. Только через секунд пятнадцать он отодвинулся от украинки и посмотрел ей в глаза. Девушка улыбалась, улыбнулся и Нио. Вдруг, он начал осматривать её и облегчённо выдохнул не найдя повреждений — он бы сильно корил себя если бы она пострадала. Ольга хотела уже начать разговор, но её опередили. — Мы с Ясуши уже тебя обыскались. Пойдем, банкет начнётся с минуты на минуту, если уже не начался. — Звонко сообщил итальянец, который уже не нервничал судя по его стальному голосу. — Некрасиво опаздывать всё же. Девушка виновато почесала затылок. — И ты меня прости. Из-за меня мы... — Non è colpa tua. — Кратко перебил юноша. Они шли навстречу громким голосам, смеху и цоканью бокалами. Началось. Тревога вернулась к Оле как только она вышла из тени коридора второго этажа и все взгляды снизу обратились на них с Антонио. В глазах рябило от серо-полевого. Штайнграу заполнял зал почти однотонной массы. Девушка смотрела на нацистских солдат, офицеров и лейтенантов видя в них лишь высокомерие и безжалостность. Их суровые лица и холодные взгляды пугали ее до глубины души. У украинки начали дрожать коленки когда она случайно встретилась глазами с мужчиной который особенно выделялся. Он стоял в центре зала, его суровый взгляд, искалеченное шрамами лицо и стальной блеск в его серых глазах создавал неприятную атмосферу вокруг него. Высокий и сильный, он выглядел как типичный военный чиновник Третьего Рейха. Его скулы были особенно выразительными и когда на его лице заиграла улыбка, она была больше похожа на оскал. Он улыбнулся Ольге, поняв, что она смотрела именно на него. Лишь наличие Антонио рядом придавало украинке уверенность и ощущение хоть какой-то безопасности. Когда она перевела взгляд на итальянца, тот ободряюще улыбнулся ей, молча выражая свою поддержку. Этого хватило украинке для того, что бы она обернулась вновь встретиться с серыми глазами, которые все ещё смотрели на неё в хитром прищуре. Она снисходительно подняла брови и гордо вскинула голову. Девушка улыбнулась, ведь когда она вновь поворачивалась в сторону Италии, то самодовольно подметила удивлённое выражение лица того мужчины. К Антонио как раз подбежал низкорослый мужчина в костюме и тому пришлось наклониться для того, что бы он сказал ему на ухо пару слов. После этого Италия кивнул ему и величественно выпрямился, поправляя форму. — Guten Tag, Kameraden. — Воскликнул Нио, вскинув руки в стороны. Его встретили радостными возгласами и хлопками. — Ich begrüße Sie herzlich zum heutigen Bankett. Die Tatsache, dass wir heute alle hier versammelt sind, zeugt von unserer Einheit. An allen Fronten rücken Wehrmachtstruppen vor. Heil und Sieg! — Heil und Sieg! — Одобрительно вторил ему холл, цокая бокалами. — In diesem legendären Moment möchte ich Ihnen unseren Hauptschatz des Tages vorstellen! Sie haben davon gehört und sicherlich sind einige deswegen hierher gekommen! — Пара солдат многозначительно присвистнуло. Заставив Олю скорчить гримасу непонимания, она вскинув бровь глянула на Антонио. Тот сам выглядел смущенным и виновато вскинул брови. — Und ich spreche nicht von dem, was Sie gedacht haben, Scherze! Ich weiß, dass es hier sogar amerikanische Journalisten gibt, denen es nichts ausmachen würde, die Verkörperung der Ukraine zu interviewen. Sag hallo Olga! Немцы, и не только, бурно приветствовали девушку аплодисментами. Та сумела выдавить из себя подобие улыбки и склонила голову. Итальянец ободряющее похлопал её по плечу. — Пойдём, нас заждались. — Сказал Нио так тихо, словно кто-то мог их расслышать даже через расстояние в пару метров.. — Ты держишься молодцом, продолжай в том же духе. Украинка удручающе угукнула и они начали спускаться по лестнице в самую гущу нацистов. Итальянец шёл немного впереди Оли и начал жать руки и здороваться с ближайшими немцами. Девушке ничего не оставалось как попытаться спрятаться у него за спиной в надежде что всё это закончится как можно быстрее. Но видимо не судьба, ведь Антонио отошёл в сторону и попытка Оли спрятаться от чужих взглядов потерпела крах. Она неловко улыбалась и уже устала кивать огромному количеству людей которых ей представлял Италия. Ей было неприятно, что приходится склонять голову перед убийцами, но всё же иного выхода не было. Благо, обошлось без неприятных ситуаций и большинство офицеров, на удивление, не кривились от неприязни при виде неё. Даже наоборот, вели себя как нельзя вежливо и некоторые даже улыбались ей. Казалось, будто для них она действительно важная гостья, а не жалкая славянка. Были и те, которые избегали девушку, но это наоборот облегчало ей жизнь, так что та даже радовалась этому факту. Несколько немцев смотрели на девушку с презрением в глазах, но, несмотря на ни на что, вели себя по отношению к ней уважительно. Однако всё же нашелся человек, который явно не стеснялся выражать свою неприязнь. Тот самый мужчина. — Оля, а вот это бригадефюрер Герхард Штайнер, он здесь самый уважаемый. — Здравствуй, я бы сказал, что мне приятно познакомиться, но это было бы открытой ложью. — Он рассмеялся самым холодным и бездушным смехом который только слышала Ольга. Даже в его движениях, в том как он шатал бокал в руке, было что-то механическое. Смех проник в душу Ольге, его пристальный взгляд вызывал панику. Антонио хотел скривиться, но сдержал себя и улыбнулся сквозь зубы, беря украинку за плечи и уводя её подальше от Штайнера. — Мы ещё встретимся, Untermensch Антонио не услышал эту фразы, но Олю она пробрала до дрожи, особенно последнее слово, которое нацист грубо выплюнул ей в спину. Она чувствовала, как её достоинство и самоуважение были подорваны этим мужчиной, который открыто выказывал своё презрение к ней и её народу. Антонио заметил, что Оля была сильно потрясена этой неприятной встречей. Он остановился, обернулся к ней и мягко коснулся её плеча. — Не обращай внимания на этого человека, Оля. Он просто не стоит твоего внимания. — Сказал он, стараясь успокоить её. Она взглянула на Антонио, его глаза излучали уверенность и поддержку. Она почувствовала силу в его касании и поняла, что не должна позволить этому нацисту разрушить её дух. Она решительно кивнула. — Спасибо, Нио. Я не дам ему унизить меня. — Сказала она снова приобретая свою решимость. Они продолжили свой путь сквозь толпу нацистов, а Оля знала, что ей предстоит столкнуться с препятствиями и враждебным отношением, но она была готова справиться с этим. Её внутренняя сила и уверенность начали укрепляться. Они плавно перешли из одного зала в другой, перестав здороваться с каждым встречным. Очевидно, с тем с кем нужно было представить, Олю уже представили. В этом зале был такой же роскошный интерьер, но по бокам стояли длинные столы с закусками и напитками. Между небольшого количества людей, что уже были в этом зале элегантно двигались официанты. — Bene, Оля, я уже ознакомил тебя с важными личностями этого банкета. Сейчас же я вынужден ненадолго отлучиться, у меня есть одно важное дело. Скоро к тебе подойдёт Ясуши так что не беспокойся и не уходи никуда. — Быстро затараторил итальянец, посматривая на настенные часы. — Как я и говорил ранее, к тебе могут подойти кто-то из американских журналистов. Фин и остальные немного опаздывают. Non perdere la vigilanza. Девушка не успела ответить как тот скрылся в потоке людей, что начали заходить из главного холла. Она сжала кулаки уверенно настроенная на защиту своих личных границ в случае чего. Быстро окинув взглядом местность, Оля остановилась на шоколадном чизкейке. Ей резко захотелось сладкого и она, не удержавшись, взяла себе кусочек. Медленно смакуя притворный кусочек торта, девушка ловила на себе заинтересованные взгляды окружающих. — "Я им что обезьяна в зоопарке?" — Мысленно закатила глаза Ольга. Страх сменился раздражением от количества внимания, что уделяли ей проходящие мимо люди, не стесняясь шептаться прямо у неё перед носом. Время текло медленно, кусок торта был давно съедет, а Ясуши все не было и не было. Это заставило девушку отойти от стола с закусками и пройтись вдоль комнаты. Неожиданно она заметила знакомое блюдо на столе. — "Це шо голубці? Ще й мариновані огірки поруч!" — Девушка быстро подлетела к фуршету, старясь не сбить с ног никого из гостей. Она в восторге схватила голубец и начала его жевать. — Ось це щось! Майже як вдома.. Шкода нема сала з хріном. Она почти доедала когда заметила на стене тень, что возвышалась над её собственной. Девушка быстро проглотила последний кусок огурца и радостно обернулась. — Ясуши, ну нако...— Ком в горле не дал ей договорить. Весь радостный настрой пропал, ведь она ошиблась в суждениях. Сердце вновь забилось как после длительной пробежки. Перед ней стоял тот самый нацист, с которым у неё явно не заладился разговор. Казалось все вокруг замолчали и вокруг них из-за зловещей ауры бригадефюрера вымерло все живое. Штайнер всё так же оценивающе смотрел на Ольгу своим пристальным взглядом. Как смотрит мясник на новую тушу перед ним. Безразлично и с ноткой жалостливого отвращения. Сглотнув ком в горле, Оля смогла первой нарушить тишину: — И вновь здравствуйте. Штайнер поднял бровь, словно насмехаясь над ее словами. Он подошел ближе, наполняя пространство своей угрожающей фигурой. Оля почувствовала, как его холодное дыхание с запахом алкоголя коснулось ее лица, вызывая еще большую дрожь. — Так, так, ничто не изменилось. — Прошептал он, сглаживая пальцем свою усыпанную шрамами щеку. — Ведь несмотря на твою наигранную уверенность ты все еще беззащитная девушка, готовая прогибаться перед нами, нацистскими собаками. Она смело встретила его презрительный взгляд и ответила: — Я не прогибаюсь перед теми, кто не заслуживает уважения. И никогда не буду. Штайнер усмехнулся, его холодные глаза искали в ней слабое место, но Оля стояла прямо и непоколебимо. Она не позволяла ему запугать себя. Её настораживало лишь то что от него слишком сильно тхнуло табаком и перегаром. — Ты думаешь, что ты что-то значишь здесь? С тобой церемониться лишь для вида, никто не сможет тебя защитить. — Сказал он, шепелявя слова. — Ты всего лишь маленькая славянская мышь, которую можно раздавить в любой момент. Оля почувствовала, как гнев вспыхнул в ее груди. Она уже не могла просто стоять и слушать его оскорбления. Люди вокруг молча наблюдали и никто не предпринимал попыток помочь ей. Это злило ещё больше. — Может быть, я маленькая, но я точно не одна. — Сказала она, сжимая кулаки. — Есть и хорошие люди среди ваших людей, я знаю это. Не все хотят сеять страх и устраивать геноцид. Вы же просто чудовище. — У украинки уже накипело и она, не удержавшись, почти выкрикнула в лицо нацисту последнее слово. Штайнер нахмурился, его глаза искрились злобой. Бригадефюреру сильно досаждала дерзость украинки. Он поднял руку, готовый ударить ее отчего Оля сжалась прикрывая руками лицо. — Du hast selbst danach gefragt, russisches Schwein. В один миг его руку перехватили, заставив нациста злобно повернуть голову в попытках найти этого наглеца. — Что ты себе позволяешь? — Злобно зашипел Рудольф. Видно было, что он в спешке подбежал ведь его фуражка почти упала с головы, на что тот не обращал никакого внимания. Для него это не имело значения. Сейчас было важно лишь безопасность и самочувствие Ольги. — Но это же славянская шваль, mein Fü... — Мужчина сцепил зубы от боли, казалось Рейх настолько сжал ему руку, что та, казалось, скоро сломается в районе кисти. — Замолчи и исчезни с глаз моих. Она не заслуживает такого обращение к себе. Ещё раз увижу - лично тебя вздёрну. — Он специально сильнее сжал руку ошарашенному Штайнера. — Du hast mich verstanden? — Verstanden, herr Rudolf. Приношу извинения за беспокойство. С этими словами мужчина поспешно удалился под пристальным наблюдением карих глаз, в которых от злости начали играть красные огни. Но они тут же пропали когда он повернулся к шокированной Ольге. — Ты как? Он к тебе не прикасался? — Обеспокоенно осматривал её юноша, в котором теперь вдруг отражалась забота и нежность. В его глазах больше не осталось искр злобы или гнева, только тревога за девушку. Оля, все ещё прикрывая руками лицо, почувствовала, как его рука мягко легла на её плечо, предлагая поддержку и защиту. Она медленно опустила руки, искаженное страхом лицо сменилось облегчением. Светловолосая смотрела на немца с благодарностью. Юноша, нежно проведя ладонью по её щеке, прошептал. — Теперь ты в безопасности, Оля. Я не позволю никому причинить тебе боль. Его голос звучал тихо и ласково, словно восход солнца, которое разгоняет тьму ночи. Ольга почувствовала, как грудь её наполнилась неожиданной нежностью к Рудольфу, который оказался рядом в самый нужный момент. Его забота и самоотверженность восхищали девушку. Она улыбнулась ему, и его сердце замерло на мгновение, когда он увидел эту нежность в её глазах. Девушка крепко обняла немца, тот замер от неожиданности. Рудольф не привык к физическому контакту, но не растерялся. Он прижал её к себе, обнимая сильно, но в то же время осторожно, словно боясь причинить ей даже малейший дискомфорт. Рудольф почувствовал, как его сердце сжимается от того, что Оля была подвергнута угрозе. В её глазах он видел сильный испуг. Теперь он решил, что будет рядом с ней, чтобы оберегать её и ему было всё равно на удивлённые косые взгляды подчинённых. Он чертыхнулся на Штайнера и его фанатичное безумие, пообещав себе, что никто больше и пальцем украинку не тронет. — Пошли, Оль. Темноволосый взял украинку под локоть. Та в, связи с последними событиями, не стала возражать и лишь крепче прижалась к немцу. — Куда? — Девушка вопросительно повернула голову набок. — Но ведь Антонио мне сказал ждать Ясуши? — Он меня и привёл сюда. — Отвечал Рудольф, пробираясь сквозь толпу и крепко держа Олю возле себя, настороженно оглядываясь по сторонам. — Видишь ли, я был очень занят и не смог прийти на начало банкета — вместо меня речь импровизировал Антонио. — Темноволосый про себя улыбнулся, с теплотой вспоминая друга. — Тут врывается Ясуши и начинает быстро докладывать обстановку, я еле разобрал. Но как понял, что ты в опасности то сразу пулей сюда. Как видишь, я подоспел как раз вовремя. — Подожди, а почему он сам не мог ничего предпринять. Ему же не настолько всё равно? — Если б ему было всё равно он бы не искал меня врываясь почти в каждый кабинет в поиске. А ко мне он обратился ибо знает, что у него власти здесь куда меньше чем у меня. Ольгу осенило и она удивлённо уставилась на Рудольфа, складывая пазл из его слов. — Получается... Ты выше даже бригадефюрера по званию. Значит, выше всех здесь? — Выходит что так. — Неловко засмеялся Дольф. Он не хотел пока пугать девушку своей полной личностью, так что умалчивал точное название должности. Оля и не обратила внимания как шумные залы сменились на молчаливые коридоры по которым её вёл немец. Она думала о том, почему нацисты такие разные между собой. Одни будто прирождённые убийцы, другие же... Незаметно они дошли до пункта назначения. Открыв невзрачную дверь перед украинкой, Рудольф жестом пропустил её вперёд. Это было яркое и светлое помещение, наполненное чудесной атмосферой. В центре комнаты располагался приветливый молочно-белый диван, приглашающий к комфортному отдыху и погружению в мир воображения. Его пушистые подушки и нежные обивки создавали ощущение прикосновения к облакам, позволяя расслабиться и насладиться чтением или писательскими похождениями. Вдоль стен комнаты возвышались два больших шкафа, прекрасно вписываясь в общую концепцию интерьера. Рядом с диваном стоял небольшой журнальный столик из стекла и металла. На нём взглядом можно было найти стопку книг, парочку свежих газет и чашку с ароматным чаем. Над диваном привлекало внимание огромное окно, через которое проникало мягкое утреннее солнце. Девушка осмотрелась, не понимая зачем они сюда пришли. Украине уже было не до рассматривания интерьера. Её больше волновало состояние её нервной системы после всех событий. — Побудь пока здесь, я буду в соседней комнате вон за той дверью. Мне нужно кое о чём поговорить с Антонио и Ясуши, ладно? Я потом вернусь за тобой. Буквально минут десять, только не выходи никуда. — Хорошо, без проблем. — Ольга кивнула. Она понимала, что это сделано для её безопасности в связи с последними событиями. Вдруг она очень тихо сказала вслух: — Если честно, я больше опасалась воплощения самого Третьего Рейха нежели офицеров. Но очевидно это было зря, с учётом того что я с ним даже не пересеклась. Глаза Дольфа погрустнели и он беззвучно вздохнул, сделав вид, что не расслышал. Когда он скрылся за дверью ведущей в соседнюю комнату, Оля упала на диван и начала проигрывать в голове события сегодняшнего дня. Взяв горячий чай со стола, она задумчиво смотрела в окно рассматривая прекрасный пейзаж и слегка хмурясь от солнца. *** Рудольф закрыл дверь за собой и тут же выпрямился, ведь когда он был рядом с Олей то неосознанно сутулился из-за робости, что была не свойственна его образу. Поэтому сейчас как раз время было накинуть свою маску уверенности обратно. Он ожидал, что будет ссора и был готов получать обвинения от Италии. Карие глаза удивлённо расширились когда Антонио подбежал и крепко обнял его, похлопывая по спине. Немец, всё ещё перебивая в настороженном состоянии, приобнял друга в ответ. Италия был самым низким в тройке нацистского блока и Рейху опять пришлось сгорбиться. Темноволосый поднял глаза и нашёл ими Ясуши который глядя в сторону пил красное вино. Казалось, его происходящее мало интересовало. — Антонио, ты... — Когда итальянец наконец отпустил Рудольфа, тот, растерянно почесывая затылок, начал разговор. — Я уже знаю. — Смотрел в пол Антонио, неверно играя пальцами. Он выглядел подавленным, несмотря на то что был неподдельно рад видеть немца, которого не видел не намного меньше чем не видел ЯИ. Он и не знал, что они могли бы на один день пересечься — в тот самый день когда привезли Ольгу. Но Дольф провернул всё настолько незаметно и быстро, что итальянец проспал в неведении до самого утра. — Я не должен был скрывать это от тебя. Просто... Мне было слишком трудно признаться в этих чувствах даже самому себе, я боялся твоего осуждения. И того, что ты перестанешь меня уважать ведь то что... — Нацист нервно сглотнул и собрал все силы в кулак, что бы сказать вслух то что было ясно как день и без слов. — Моя любовь к Ольге подрывает все мои национальные идеи и концепцию идеологии моей страны в целом. Я доверяю тебе, но это всё до невозможности тяжело. Мне нет оправдания ведь я, считай, предал твое доверие. И... — Я не злюсь на тебя. — Вновь перебил немца Антонио, уже смотря ему прямо в глаза. — Я знаю тебя слишком давно и слишком хорошо что бы обвинять тебя. Однако новость о тебе и Оле... Действительно была очень неожиданной для меня и выбила меня из колеи. И мне слегка обидно что ты рассказал об этом Ясуши, а мне нет. Я больше беспокоился по поводу безопасности Оли, я думал ты настроен против неё. И защищал бы её даже от тебя ведь она стала мне очень близка. Она для меня как... — Итальянцу очень тяжело давалось это решение, он сделал паузу. — Come sorella. Между другом и личными чувствами к девушке он выбрал счастье друга. Ведь в глубине души понимал, что ему не суждено быть с Олей в любом случае. Он считал себя недостойным такого счастья и мечта о беззаботной жизни с любимой девушкой вдали от войны была закинута глубоко в недры сознания. Антонио знал, что это будет больно, что сердце будет кровоточить от разбитой мечты и неразделенной любви, но он посмотрел внутрь себя и нашел там силу сделать это. Он смирился с тем, что его чувства останутся внутри него, прячась глубоко в недрах его сознания. Италия решил быть рядом с Рудольфом, до конца поддерживать его в его счастье и делить его печали. Рудольф же облегчено выдохнул, ничего не подозревая и искренне радуясь тому факту, что у Италии не развились другого вида чувства к Ольге. — Я никогда бы и ни за что не сделал ей больно. — Твёрдо ответил немец. — Sì, теперь я понял. — Искреннее рассмеялся рыжеволосый. Япония остался стоять в стороне, пока его друзья бурно обсуждали события, что происходили с ими двумя пока они были в разлуке. Он был далёк от понимания, как всё же вышло что воспитанный в тирании и ненависти к славянам Дольф нашёл в себе такие тёплые и нежные чувства. Ведь никогда ранее он не видел немца таким окрылённым и улыбающимся. Обычно тот был куда резче в своих высказываниях и не стеснялся проявлять грубость даже по отношению к друзьям. Однако любовь его изменила в лучшую сторону как человека. — "Главное, что бы не погубило его как страну" — Задумчиво рассматривал картину неизвестного художника империалист. Тема разговора у друзей зашла в русло сегодняшнего дня. Рудольф, посмеиваясь с очередной шутки итальянца, сказал: — Представляешь, Оля ещё не знает, что я Третий Рейх. Ведь хоть я ей и представился как Рудольф, она, оказывается, не знает имя воплощения страны, что так опасается. Итальянец удивлённо вскинул брови и театрально развёл руками. — Что ж ты девушку в заблуждение вводишь? — Да она бы ни за что не поверила что Третий Рейх защитил её от своего же подчинённого. Заинтригованный Италия уже хотел что-то спросить как вдруг дверь в комнату отворилась. Но это была не та дверь через которую зашёл Рудольф, а та, что со стороны ЯИ. Японец машинально отскочил в сторону, ближе к друзьям. Три пары глаз округлились при виде незваного гостя. У Рейха почти отпала челюсть и даже у скупого на эмоции Ясуши рот приоткрылся в удивлении. — Я бы тоже не поверил если бы лично не увидел. Из тени дверного проема полностью показал себя любимый сын Советского Союза, Российская Федерация. Это был юноша очень высокий, даже выше Рейха который, на минуточку, был 190. Пепельные волосы были выбриты по бокам, верхняя часть волос была так же подстрижена довольно коротко. Он был одет в неприметную немецкую гражданскую одежду, но необычная внешность юноши была далеко от арийской. Было неясно кто и как его пропустил сюда и вообще как он добрался до Берлина во время жесточайших боёв по линии фронта. Голубые глаза оценивающе осматривали помещение. Полностью войдя, парень вскинул руки, показывая отсутствие оружия в них, заметив краем глаза, что Рудольф уже полез себе в карман. — Давайте не будем наводить шумиху, я договориться пришёл. Не успела гитлеровская коалиция отойти от потрясения и подобрать слова для ответа наглецу, как уже другая дверь открылась и все взгляды устремились туда. Там их ожидало новая волна шока. Оттуда вышла радостная Ольга щебеча под руку с... Черноволосым парнем в приспущенном хиджабе? — Усім гутен.. Трясця! Мене зір підводить чи це привид Московії?