Разве мы в праве что-то менять?

      Довольно быстро подошла к концу третья четверть, да и каникулы закончились. На дворе были первые деньки апреля, капающие сосульки и лужи грязи почти пропали, все цвело и благоухало. Именно в это прекрасное время многие коты вспоминают, что пора бы и потомство заиметь, да и не только коты… Но не суть. В общем, Кадзуха считал, что это время очень романтичное и прекрасно подходит для того, чтобы начать отношения.       Чувства к Скаре никуда не делись, но Кадзуха научился делать вид, что они лишь друзья и ничего более. Скара, вроде бы, и сам верил в это, но, как только Кадзуха хоть каким-то боком упоминал хоть что-то, связанное с любовью, он начинал недовольно коситься на него, ожидая подвоха. Хорошо, Скара. Ради тебя можно и забыть о таких темах при разговорах.       Еимия сначала даже смирилась, но надолго ее не хватило, и, едва Кадзуха оставался с ней наедине, а Скара уходил, в сторону обоих парней лился поток недовольств со стороны девушки. Остальные отреагировали вполне терпимо, Альбедо даже предлагал Кадзухе познакомиться с кем-нибудь, чтобы отвлечься, но парень и думать об этом не хотел. Видимо, Альбедо и Сахароза настолько были счастливы в своих отношениях, что стремились сделать счастливыми всех вокруг. Это немного раздражало, но они же любя.        Был ли Кадзуха счастлив? Он не мог сказать этого точно, но сил и желания отпускать Скару и смириться не было. Теплилась внутри какая-то надежда, что однажды Скара с таким же виноватым лицом, как в тот день, когда он пришел извиняться за не очень вежливый ответ на признание Кадзухи, подойдет к нему и скажет: «Я тут подумал и решил, я без понятия, что я к тебе чувствую, поэтому может попробуем встречаться, а там глянем, что выйдет…», и Кадзуха примет его с распростертыми объятиями, и станет ему таким шикарным парнем, что Скара сам решит, что то, что они оба парни, не имеет значение. Это, конечно, больше было похоже на какую-то розовую сопливую сказочку, которую написала одиннадцатилетняя девочка с недостатком обнимашек и сосущихся феминных мальчиков в организме, но мечтать никто не запрещал. ***        В один расчудесный день, ничего не подозревающим ученикам параллели, разлегшимся на партах и уставших к восьмому уроку, прилетели листочки с неким психологическим тестом. Бойкая и маленькая девушка-психолог с серьезным лицом вышла к доске начала рассказывать, как важно отвечать на этот тест с полной серьезностью, потом начала подходить к некоторым ученикам и что-то шептать им на ухо. Затем подошла к парте, на которой сидели Скарамучча и Кадзуха:       — Мальчики, вам обоим попросили передать, что от вас особенно важно отвечать на вопросы с полной серьезностью, понятно? Вы же Каэдахара и Куникидзуши, верно?       — Да, — в унисон вздохнули парни и принялись подписывать бланки.        Кадзуха посмотрел на количество вопросов и чуть ли не взвыл: двадцать?! Почему так много-то… Парни шепотом начали комментировать вопросы:       — Сколько у меня друзей… Серьезно, — тихо простонал Скара, — ну ответ «1-2» выберу…       — Подвергались ли вы травле со стороны сверстников и/или учителей… Вопрос нормальный, но ответ, слава Богу, «нет».       — Бога нет…       — Да черт с ним.        Скара заржал:       — О, вопрос про машину без тормозов. «Да, сяду», лол, так и отвечу.       — Ужас, пакуйте пациента.       — Сам такой.       — О, лучший вопрос теста: «Как Вы относитесь к людям, которые расходятся с Вами во мнениях?»       — Где вариант «расстреливаю»?       — Не смешно…       — Окей… «Нейтрально, у каждого может быть свое мнение».       — И этот человек обматерил меня, когда я сказал, что Рафаэль — не лучшая черепашка-Ниндзя?       — Да. Потому что он лучший, и это факт.       Тест прошел довольно весело, и ребята, как ни странно, достаточно честно ответили почти на все вопросы. Сдав бланки, они довольные отправились по домам. ***       Однако, на следующей неделе Скара узнал довольно неприятную новость…       — В смысле, к психологу на четыре сеанса обязательно…        Яэ похлопотала, чтобы Скара обязательно отходил к школьному психологу, причем совершенно непонятно зачем, как сказал сам Скара.        Теперь Кадзуху заставляли стоять у двери кабинета со строгой табличкой «Кабинет школьного психолога К. Синобу» и терпеливо ожидать, когда Скаре перестанут «мозг ебать».        Так что да, это была краткая история того, почему Кадзуха сейчас сидел у кабинета на пуфике и сидел в телефоне, слушая музыку.        Очередная песня закончилась, и в паузе между песнями из-за стены раздался ровный приятный голос Синобу:       — В тесте был вопрос про любовный интерес… Хотелось бы обсудить. Не переживай. Все останется за этими стенами.        И Кадзуха, приличный и воспитанный мальчик… остановил воспроизведение. И прислонился ухом к стене, чувствуя себя самым мерзким и отвратительным человеком на всем белом свете.       — А… А что я там ответил?       — «Я не уверен(-а), что я действительно чувствую/не чувствую что-то к одному человеку».       — Ну блин… Так и есть.       — Что это за человек? Почему ты не уверен?       — Ну… Просто он, как бы, гей. И он мне когда-то признался в любви.       — Ты гомофоб?       — Тогда был… Но мы потом сдружились снова… — промямлил Скара. Кадзуха прижался к стене еще сильнее, затаив дыхание.       — Угу.       — Ну… Эм… И после этого я уже точно не гомофоб. Но я был еще и уверен в том, что я совершенно натурален… — Скара говорил тихо и стеснительно, очень несвойственно для самого себя, — и мне было противно думать о том, что я ему нравлюсь, и, судя по всему, он теперь не будет больше вообще говорить об этом при мне, а мне теперь даже неловко за это. Он активно делает вид, что я только его друг, но я вижу, ему плохо. Я не знаю, что я чувствую к нему. Есть небольшая доля вероятности, что я влюблен в него…       Здесь Кадзуха не выдержал и отскочил от стены, убегая со всех ног от кабинета и на бегу дописывая какое-то оправдание ему в личные сообщения.       Он бы не смог находиться рядом с ним после всего этого. Он слабак, абсолютный слабак! Завтра он с ним поговорит, правда! Но сегодня… Не сегодня…