Я был в ярости, когда Дазай, наконец, соизволил явиться на работу.
— И не делай такое жалобное лицо! — орал я, держа его за ворот рубашки. — Ты где был целую неделю?! Телефон выключен, на работе тебя нет!
— Прости, — он отшатнулся.
Это прозвучало странно и очень тихо. Прежде он не извинялся за прогулы. И выглядит он не очень… Бинты набекрень, торчат во все стороны, сам весь растрепанный, одежда грязная, лицо… Ошарашенное, даже, кажется, испуганное.
Я решил не докапываться. Мало ли, что у него могло случиться. Это его жизнь, я не лезу. Деньги с него за прогулы вычтут, а личные проблемы он решит сам. В конце концов, они бывают у каждого, в том числе у таких придурков, как Дазай.
Я вернулся за работу, продолжая наблюдать за ним боковым зрением. Дазай устроился на диване. Сидит молча, не читает свою книгу, не играет в телефоне, не слушает музыку. Застыл, неподвижен.
Очень странно.
Я попытался продолжить писать отчет. Почему-то не хотелось на него давить с работой… Наверное, потому что прежде я его таким не видел? Словно другой человек. Очень тихий, незаметный. И плащ не снял.
Я понял, что мои пальцы печатают: «плащ не снял»… Мысленно выругавшись, я стер эту ересь и попытался все же сосредоточиться.
Осталось всего два абзаца, и я их закончу.
«В следствии обыска личного автомобиля Хироси Ногути была обнаружена личная гигиеническая помада, после чего она была направлена в отдел криминалистики для взятия образцов ДНК…»
Я писал, восстанавливая в голове картину. Расследование пришлось вести без Дазая. Надеюсь, и деньги я получу за это один, иначе будет несправедливо. Там неплохая сумма, но и расследование вышло нелегким, хотя и закончилось весьма быстро и успешно.
Я услышал металлический скрип несмазанных петель сейфа. Обернулся, сначала решив, что это Рампо со своими вкусняшками. Но это Дазай, и сейф совершенно другой. Не с вкусностями, с оружием.
Он вынул оттуда пистолет и направился к выходу с офиса.
— Куда намылился? — я придержал его за рукав в тот момент, когда он проходил мимо.
— В туалет, нельзя? — он даже не посмотрел в мою сторону.
— С пистолетом? — все это странно. В кого он собирается стрелять в туалете?
— Так надо, потом все поймешь, — Дазай вырвал руку и поспешно скрылся за дверью.
Вот черт. Неужели снова происходит какая-то хрень, а этот суицидник не вводит нас в курс дела?.. Так часто случалось, он начинал какое-нибудь расследование еще до того, как директору звонил Анго с просьбой взяться за это.
С другой стороны… Суицидник. Пошел в туалет с пистолетом.
— Блять, — выругался я и подскочил с места.
Одно дело вены резать, кровь остановить не так-то сложно. Совсем другое — выстрел в голову.
Снова этот придурок не дает мне работать. Как было хорошо без него неделю! Никто не рушил мои планы, все было идеально!
Я влетел в туалет очень вовремя. Дазай стоял спиной, прижимая дуло пистолета к виску. Быстрыми, привычными движениями я заломил его руку.
Он не сопротивлялся.
— Отпусти пистолет, — велел я, но заметил, что Дазай только крепче его сжимает. — Дазай, еб твою мать!
— Не кричи… — он сказал это тихо.
Странный. Он правда собирался застрелиться? Обычно все его попытки не такие жесткие. Не так, чтоб умереть наверняка, будто даже демонстративные. И этот тихий голос…
— Что с тобой? — я продолжал держать его руку за спиной, но сильно не тянул, чтобы не причинять много боли.
— Тебе то что? Ты не поможешь.
— Дазай, даже если тебя кинула баба, это не повод кончать жизнь самоубийством…
В ответ на свои слова я услышал тихий смех. Ну да, конечно. Проснулся я с уговорами после стольких его попыток.
— Куникида-кун, я отпущу пистолет, а ты мне все-таки поможешь немножко… Хорошо? — он говорил все также тихо, будто мы тут секретничаем.
— Я попытаюсь.
Он сдержал уговор, я спокойно вытащил пистолет из его руки. Снят с предохранителя. Он реально собирался стрелять.
Он размял плечо, повернулся ко мне лицом. Сам слегка бледен, глаза широко раскрыты, не улыбается своей привычной улыбкой.
— Мне нужен рецепт на одни таблетки, — начал свою просьбу Дазай. — Но я не хочу палить свое заболевание. Ты не мог бы попросить у Йосано, не говоря, что это для меня?..
— Ты болен?
Почему-то мне никогда и в голову не приходило, что Дазай может чем-то болеть. Когда он отходил после ранений на заданиях — не в счет. Я не задумывался, что у него может быть какая-нибудь язва, или проблемы с сердцем.
— Да, но я не хочу говорить подробности. Ты попросишь?
А что если у него что-то неизлечимое? Рак там, или СПИД?.. Поэтому и не хочет, чтоб кто-то знал. Чтоб не беспокоились.
— Надеюсь, это не какая-нибудь наркота? — на всякий случай я решил уточнить.
— Да, они вызывают зависимость, — он кивнул. — Но они мне необходимы.
— Надеюсь, не для того, чтоб ими обожраться, — я вздохнул. — Как называются?
— Циклодол. Попроси сразу пачки три… Я подожду тебя здесь.
— Не убьешься, пока я хожу? — что-то я начал переживать. Если это какое-то наркотическое обезболивающее? Если Дазай неделю не приходил только потому, что боролся с ужасной болью? Что ж за болезнь у него там?..
— Обещаю. А ты обещай, что не спалишь, что таблетки нужны мне, — повторил он.
— Договорились.
И я отправился к Йосано. Хм, странно просить у нее таблетки, к тому же наркотические, даже не зная, от чего они лечат. Я мог бы придумать какую-то болезнь себе, если бы знал, чем болен Дазай. А так… Что я скажу? Можно попытаться просто попросить их, ничего не объясняя.
Я вошел к ней в кабинет. Она сидела в телефоне, похоже, с кем-то переписывалась. Посмотрела на меня, развернулась на кресле.
— Куникида-кун?
Было немного страшновато просить, не представляя, что это за таблетки. Но уговор есть уговор.
— Слушай, можешь мне рецептик выписать? У меня таблетки кончились, нет времени идти к врачу, — я все это выпалил на одном дыхании. Надеюсь, не покраснел.
Она взяла чистый листик, написала на нем: «Rp.: » — и приготовилась продолжать, глядя на меня.
— Циклодол, — уверенно произнес я. — Можно сразу пачки три…
Она убрала руку от листочка. Не продолжила писать, а только хмуро смотрела на меня.
— Ты уверен, что тебе именно эти таблетки нужны? — вкрадчиво переспросила она.
— Да. Я уверен. Я уже давно на них.
Вот уж заврался так заврался. Надеюсь, Дазай не подшутил надо мной и это не таблетки для поддержания потенции.
— У тебя болезнь Паркинсона или шизофрения?
— Чего?!
У Дазая… Что?!
— Или ты решил заняться наркосбытом? — продолжила она.
— Нет же… — блин, я сказал, что давно на них сижу. Какой черт меня за язык тянул?!
— Назови свой диагноз.
Блять. Я не могу сказать, что у меня… Что-то из того, что она сказала. А если я скажу, что меня попросили, то это будет похоже на наркосбыт. Она начнет докапываться, кто именно попросил… Уйти ни с чем?
— Ясно, — она вздохнула и улыбнулась. — Тебя кто-то попросил достать эти таблетки?
— Нет же… — я принялся мысленно покрывать Дазая матом. — Ладно, забудь, просто забудь. Нету у меня ни шизофрении, ни того… Паркинсона. Просто забудь.
Я выскочил из кабинета. Она говорила что-то еще, но я не услышал. Вот черт, что она теперь про меня подумает?!
С подобной неудачей не очень-то хотелось возвращаться к Дазаю, но никуда тут не денешься. Надеюсь, он сдержал обещание и не сделал с собой что-нибудь ужасное.
Я вернулся в туалет. Дазай стоял у раковины, опираясь на нее двумя ладонями. Из крана текла вода. Его лицо мокрое… Он смывал слезы?.. Быть не может, ни за что не поверю.
— Она отказалась выписывать. Посчитала, что я наркосбытом занимаюсь, — начал оправдываться я, подходя к нему поближе.
— Нужно было настоять… — он продолжал говорить тихо.
— Зачем они тебе? — решил попытаться я.
Надеюсь, что он все-таки занимается наркосбытом.
— Я говорю — ты молчишь. Понял? — он посмотрел на меня.
Его глаза красные. Похоже, он правда плакал.
— Хорошо, все между нами.
Черт, у меня еще отчет не дописан.
— Они мне нужны от нейролептического синдрома, — он произнес это спокойно, будто это какие-то простые слова из его обихода.
— Я слов таких не слышал даже, — я легко тронул его за плечо.
Он отскочил, будто я представлял какую-то угрозу.
— И повезло, что не знаешь! — он заговорил громче. — Ладно, раз уж я тебе об этом сказал, ты мне поможешь.
Он сказал это твердо, и я понял, что не имею права отказывать больному человеку. К тому же, он мне не чужой, напарники как-никак. Не знаю, что за синдром у него такой, но судя по его состоянию — ему очень плохо. Учитывая, что он редко так себя ведет.
— Что я должен сделать?
Надеюсь, что-то адекватное. Не связанное с убийством или самоубийством…
— Для начала отвези меня домой… Блять, зачем я вообще сюда приперся, — он цыкнул.
— Пошли, — я направился к двери, мысленно матеря Дазая за недописанный отчет.
Действительно, зачем он пришел?.. Если болен, мог бы пойти в поликлинику. Ему бы и больничный, наверное, дали, и таблетки его. Сидел бы сейчас дома… Ну или в больнице, не знаю я, что это за синдром у него такой и кладут ли с ним в больницу. Но звучит так, будто что-то с нервами связано.
Мы сели в машину и поехали.
— Что это за синдром у тебя? — решил все-таки я спросить.
— Это… Побочный эффект от других лекарств, — он говорил медленно, лицо его все еще было немного влажным после воды.
— А те, другие лекарства? От чего ты их пьешь?..
Я надеялся, что он мне скажет. Боюсь представить диагноз, при котором нужно пить таблетки для того, чтоб убрать эффект от других таблеток.
— Ну там, в общем… Не хорошо получилось, — Дазай слегка улыбнулся, но улыбка получилась грустной. — Я перестал пить те лекарства, а циклодол продолжил… Потому что мне нравился его эффект. И так вышло, что мне снова надо пить те другие таблетки… А без циклодола я не могу.
Он так и не сказал, отчего они. Ну и фиг с ним, пускай умалчивает, если так нужно. Все же, я не имею права вмешиваться в его здоровье, у него своя голова на плечах, он знает, чем и как ему надо лечиться. Ему известен его диагноз, это главное.
— Почему бы тебе к врачу не сходить? — попытался я.
— Нет-нет, ни в коем случае, — он завертел головой. — Мне в свое время хватило.
Дальше мы продолжили ехать молча. Я не докапывался, захочет — расскажет. Хотя самому было очень интересно узнать. Никогда не думал, что он может чем-то серьезным болеть. Может, и попытки суицида связаны с этим? Хочет умереть, чтоб не мучаться. А он мучается… Сейчас это заметно.
Пальцы запустил в волосы, держится за голову, прикрыв уши предплечьями, сидит согнутый, не двигается. Наверное, голова болит. Или живот… Дома у него должны быть лекарства, как он сказал, но они вызывают… тот синдром с длинным названием. Тут уж пусть выбирает худшее из двух зол.
Я припарковался у его дома. Он, кажется, даже не заметил, что мы на месте, продолжал сидеть в одной позе. Замер, ничего не слышит, ничего не видит, ничего не говорит.
— Дазай, мы на месте, — позвал я.
Не реагирует. Кажется, он поглощен своими ощущениями.
— Дазай? — я тронул его за предплечье.
Он дернулся, убрал руки от головы. Глаза широко распахнуты, рот раскрыт. Он что, испугался? Дазай-то?
— А, прости, — выдохнул он, отстегнул ремень безопасности и вышел из машины.
Я вышел следом. Он не приглашал меня к себе, но как тут можно оставить его одного? Он может убить себя. Серьезно может.
— Куникида-кун, умеешь уколы делать?.. — поинтересовался он, поднимаясь по ступеням. Кажется, его не смутило то, что я иду за ним. Хорошо.
— Ни разу не делал…
— Сейчас научишься, — он открыл дверь.
Я ожидал увидеть бардак, грязные полы и все такое. Но, к моему удивлению, квартира чистая. Ремонт старый, коричневые обои, деревянные плинтуса, выкрашенные темно-бардовой краской, которая местами отсутствовала.
— Разувайся на коврике… — попросил Дазай, и я послушно стянул с себя туфли.
Он кинул к моим ногам тапки, вторую пару надел на себя. Выложил все из карманов на деревянную полочку, привинченную к стене, скомкал плащ и понес, похоже, в ванную. Я продолжал ждать его в коридоре, ожидая приглашения.
— Пошли, — кивнул Дазай и повел меня в комнату.
Ничего особенного, разложенный диван, постель заправлена. Кофейный столик, кресло рядом с ним, длинный шкаф во всю стену. Есть выход на балкон.
Дазай выдвинул один из ящиков шкафа, вытащил две ампулы из коробки, шприц, спиртовую салфетку. Набрал в шприц прозрачное содержимое обеих ампул и протянул мне.
— Надо вогнать это в мою жопу, справишься? — он стянул с себя ремень, следом спустил штаны с трусами и лег на диван, в ожидании.
— Как?.. Куда именно? Как колоть? — я с опаской посмотрел на шприц.
— Раздели мою жопу на четыре равные части, — начал он объяснения. — Коли в верхнюю наружную. Иглу вгоняй резко, под углом девяносто градусов, во всю длину.
Он, кажется, неплохо разбирается. Вот блин, мне бы для начала на подушке какой потренироваться, страшно же. Вдруг куда-то не туда уколю?..
На всякий случай я вынул с кармана ручку и стал расчерчивать его кожу, деля ягодицу на четыре части.
Он засмеялся.
— Ты что делаешь?! Щекотно же!
— Прости, — я закончил, убрал ручку в карман и снял колпачок со шприца.
— Сначала спиртовой салфеткой кожу обработай, а то у меня потом пол жопы вырежут, — сказал он и ткнулся лицом в темно-синее покрывало.
Я разорвал упаковку салфетки, вытащил ее и принялся обрабатывать, где он сказал.
— Что за лекарство хоть скажешь? — понадеялся я, хотя вряд ли мне название о чем-то скажет.
— Это снотворное… Коли давай.
Я уколол. Вогнал иголку быстро, как он и просил, и принялся медленно давить на поршень, вводя в него препарат. Вот уж никогда не думал, что мне придется делать уколы Дазаю, а уж тем более, что я буду рисовать на его заднице.
Мой телефон зазвонил. Кажется, заметили пропажу на работе…
— Куникида-кун, ты же присмотришь за мной? — попросил Дазай.
Я вынул иглу из его ягодицы, закрыл колпачком, стараясь не уколоться сам.
— В смысле? — я не понял. — Мне побыть с тобой, пока ты спишь?..
Звучит как-то тупо и по-гейски.
— Да. Прошу тебя.
Он перевернулся на спину, попутно натягивая трусы.
— Ладно, только сегодня, — я сдался. Все равно с работы уже ушел… Только надо бы оправдание придумать.
Телефон продолжал звенеть. Все видели, что приходил Дазай, все видели, что после этого пропали мы оба. Могут решить, что я ушел по работе. Тогда странно, что я не предупредил, я же никогда так не сбегал.
— В холодильнике есть еда, есть пиво, можешь все брать, — говорил он, готовясь ко сну. — Спать захочешь, ложись рядом. Только одеяло второе из шкафа возьми… Я не спал два дня, поэтому не волнуйся, если долго не буду просыпаться.
— Хорошо, — я взял телефон.
Он уже не звенел, но висел пропущенный от директора.
— Что сказать на работе?.. — уточнил я, глядя, как Дазай аккуратно складывает свои брюки.
— Скажи, что я… Нет, плохо, не надо… Скажи… — кажется, снотворное действовало на него быстро, раз он не мог придумать отмазку. Куда подевался его острый ум?..
— Скажу, что про тебя не в курсе, а мне пришлось уехать в отдел криминалистики… — я вздохнул. Не люблю врать на работе.
— Ага, — он залез под одеяло, свернулся.
Подушку использовал для того, чтобы засунуть под нее голову. Даже немного милый. Все же есть что-то, способное его сломить, и это его болезнь.
Я отправился на кухню, выкинул шприц и использованную салфетку в урну под раковиной, включил чайник. Даже тут порядок, никакой грязной посуды, вопреки моим ожиданиям. Ремонт бы правда не помешал, да мебель новую, а не вот эти старые бабушкины тумбы. Я быстро настрочил СМС-ку директору. Написал, что вынужден был уехать по работе, что буду завтра. Надеюсь, поверит. Черт, это еще и в отчете сочинять придется?.. Дазай проснется, все ему выскажу.
Я заварил себе чай. Открыл холодильник, осмотрел. Есть колбаска, пивко, внизу, в ящиках, фрукты и овощи. Но то, что меня удивило — кастрюля. Он еще и готовит. Оказывается, он более нормальный, чем я думал… В кастрюле супчик. Я его понюхал. Кислый запах ударил в нос.
М-да. Рано я радовался. С другой стороны, на работу он пришел весь грязный, говорит, не спал два дня. Похоже, его просто долго не было дома.
Я вернулся в комнату вместе с чашкой. Дазай как лег спать, так и не двигался с тех пор, поза та же. Что если он попросил меня остаться потому что… Считает, что вот-вот умрет?.. Я же не знаю, что у него там за болезнь. Я могу узнать это наверняка. Если он знает, что это за болезнь, если у него стоит диагноз, то у него точно где-то должны лежать какие-нибудь документы… Что-нибудь про его болезнь, выписка из больницы, к примеру.
Я оставил чашку на столике. То, что я собираюсь сделать, конечно, не правильно и не честно по отношению к Дазаю. Он хотел скрыть болезнь. Но что если правда существует угроза для жизни? Что если срочно нужно бить тревогу, вызывать скорую?
С этими мыслями я тихонько выдвинул дверцу шкафа, в поисках хоть каких-то документов. Нет, на этой полке только какие-то провода, батарейки, всякая мелочевка. Так, ящик ниже… Услышав шорох, я обернулся. Нет, вроде спит. Черт, если спалит, получится неловко, придется объясняться.
Возвращаюсь к ящику. Сверху лежит фотография… Тут все мы, наше агентство. Я помню это фото… Самого Дазая на ней нет, потому что он фотографировал. Как мило, что он ее распечатал.
Переворачиваю и замираю.
С обратной стороны подпись от руки:
«Я должен жить ради них».
Сами по себе слова Дазая про то, что он должен жить — очень странно и невообразимо. Но почерк его, и он точно меня прикончит, если узнает, что я это видел… Фотография лежит в самом верху ящика, поверх горы бумаг. Тут и не детектив догадается: он часто смотрит на нее. Возможно, перечитывает эту подпись. Как мило с его стороны…
Так, я здесь не ради фото. Смотрю дальше.
Паспорт, еще какая-то книжка… Что это?..
Пенсионное удостоверение?! Быть не может, мы же ровесники!
Открываю, читаю. Фамилия и имя его, дата рождения, дальше…
«Пенсия назначена по инвалидности второй группы…»
Чего блять?!
Я выронил удостоверение, не дочитав. Хотелось кричать, орать матом, в том числе на самого Дазая, что он скрывает такое! Интересно, Фукудзава-сан вообще в курсе, что на него работает инвалид?! Ему вообще можно работать-то?!
Так, ладно, не шуметь… Я должен держать себя в руках.
Поднимаю свидетельство, смотрю дальше.
Пенсия ему назначена шесть лет назад. Значит, болеет он уже шесть лет. И умудрился это скрывать.
Как проснется — все ему выскажу, ну а пока… Может, все-таки вызвать скорую?..
