Дом из красного кирпича

Антон утомлённо вздохнул, смахивая влажную чёлку со лба, после чего огляделся. Кажется, всё. Последний чемодан был разобран и валялся посреди комнаты общежития, которая теперь станет его домом на ближайшие четыре года. Он довольно улыбнулся и наконец позволил себе расслабленно откинуться на спинку стула. Тёплое чувство гордости затопило грудь, согревая приятными волнами тело, растекаясь по каждой его клеточке. Как же долго Антон к этому шёл. Не спал ночами, до рези в глазах перечитывая конспекты, возвращался поздними вечерами после репетиторов, забывал поесть перед уроками. И всё ради того, чтобы вырваться в большую жизнь, выбить себе билет в будущее, пусть и давшийся ему потом и кровью. Зато сейчас он мог с полной уверенностью сказать, что поступил в один из лучших московских вузов своими силами, без помощи связей, богатых родственников, пап и мам. Правда, при мысли о последних сердце Антона болезненно сжалось, отбивая ритм чуть тише и глуше. Он уже скучал по ним и планировал позвонить по видеосвязи после того, как обустроится на новом месте. Пусть даже Майя и Андрей были ему не родными отцом и матерью, для Антона они стали настоящей семьёй, о которой он в своё время и не мечтал. Именно они окружили его любовью и заботой, научили справляться с любыми трудностями и даже в самые тяжелые моменты верить только в хорошее. Когда Антону едва исполнилось три года, они забрали его из дома малютки, отчаявшись завести ребёнка. Свою жизнь до приюта он совершенно не помнил, зато очень хорошо запомнил трёхлетнее пребывание в мрачных серых комнатках вместе с толпой голодных молчаливых ребят. Воспоминания, сколько бы он не пытался их упорядочить, отказывались выстраиваться в ровную линию, и смазано перемешивались, будто акварельные краски на палитре. Вот он стоит на пороге большого здания и не решается войти вглубь длинного коридора с пыльными обоями тусклого персикового цвета. Щелчок — и он уже рассматривает игрушки на полках в комнате, пока другие дети за его спиной что-то бурно обсуждают. Новая вспышка — его больно пинают по лодыжке в столовой, стаскивая с подноса неаппетитного вида булочку. Поморщившись, Антон достал смартфон и открыл фотографию с расписанием занятий, решив отвлечь себя от нелюбимого уголка памяти. Судя по графику, первые лекции начинались через два дня, а значит, у него оставалось время на отдых и туристические прогулки по столице. В заметках на телефоне хранился целый список мест, в которых он пообещал себе побывать, как только окажется в Москве. Надо признаться, добавил он в него и парочку баров и клубов с необычными названиями. Конечно, Антон ходил пару раз в клубы Воронежа, но только с друзьями и ненадолго. Часов в одиннадцать вечера мама начинала звонить ему и его друзьям, мягко напоминая, что время позднее, и пора бы идти по домам. Она всегда очень за него переживала и не ложилась спать, пока Антон не окажется в своей комнате. Сколько он себя помнил, мама тревожилась из-за любого пустяка, который с ним мог приключиться. Разодрал коленку, пока слезал с дерева? Подхватил простуду на школьной экскурсии? Мама готова была поднять на уши весь город, стоило ему попасть в небольшую переделку. Поэтому Антон старался лишний раз не волновать её и не задерживаться в гостях допоздна, а уж тем более, не ввязываться в конфликты или драки. Что, надо сказать, было сложно, учитывая, что его дом и школа находились в спальном районе с не самым дружелюбным контингентом во дворах. Как бы Антону не хотелось приступить к исследованию города и окунуться с головой в новые впечатления, забывать о первостепенных потребностях всё же нельзя. Потому он достал из шкафа рюкзак и, бросив в него пластиковую карту, телефон и ключи, отправился за продуктами. Как только он вышел на оживлённую улицу, забитую толпами пешеходов и велосипедистов, его сразу же оглушил набат из голосов, шума сотен моторов и грохот музыки из магазинов. У Антона на секунду перехватило дыхание, а перед глазами запестрели разноцветные круги, сливаясь в единый стремительный хоровод. Казалось, будто весь мир во всех своих проявлениях в секунду обрушился на него, погребая под лавиной звуков и движения. Он так и замер посреди улицы, жадно впитывая в себя новые ощущения. Наконец-то, вокруг чувствовалась жизнь, чувствовалось бурное движение и нестихаемый калейдоскоп событий. Антон, любивший шумные компании и вечеринки с друзьями, восторженно кусал губу, рассматривая разноцветные огни мегаполиса. Город будто бы приветствовал его, звал к себе, обещая воплощённую сказку наяву. Усилием сбросив кратковременный морок, Антон напомнил себе, что вышел на улицу с конкретной целью. Отыскав в запутанном лабиринте переулков супермаркет, он зашёл внутрь, мысленно составляя список покупок. Велико было желание сорваться и накупить вкусных снэков в блестящих обёртках, а в особенности, шоколадок с разными начинками. Но Антон твёрдо решил, что с этого дня он абсолютный стопроцентный взрослый, а значит, надо с умом распределить бюджет на неделю. Тем более, родительских денег и так немного, остатка хватит едва ли на три недели. А заняться поиском подработки он ещё не успел, потому что посвятил весь день уборке и утомительной возне с документами. Да и, если честно, каких-то объёмных мыслей по поводу работы у него всё ещё не было. Лучше всего на свете у него получалось чертить и рисовать. Поэтому он и поступил на архитектора, не сомневаясь в выборе ни на секунду. Но как применить навыки в реальной жизни и попытаться выжить в другом городе, он не имел ни малейшего понятия. Скорее всего, придётся выбирать между кассиром на полставки и охранником в клубе. Антон тихо фыркнул, низко опустив голову. Да, он уже представлял себе эту картину: тщедушный высокий паренёк с тонкими руками и птичьей шеей пытается вывести наружу здоровенное пьяное тело. Охрана высшего уровня, ничего не скажешь. Взяв в супермаркете небольшую корзинку у входа, он осмотрелся, понимая, что глаза невольно разбегаются от необъятного ассортимента. Решив начать с овощей, Антон отправился в соответствующий отдел. Склонившись над лотками с помидорами, он осмотрел их критическим взглядом, усиленно делая вид, что хоть что-то смыслит в их качестве. На мгновение по спине прошлись мурашки, а затылок странно закололо. Антон резко выпрямился и покрутил головой, нервно сжимая в пальцах металлические ручки корзины. Взгляд выхватывал фигуры сосредоточенных покупателей, стеллажи с товарами и мельтешащих по залам сотрудников в одинаковой форме. Но он готов был поклясться, что почувствовал, будто за ним кто-то наблюдает. Словно бы прямо за спиной стоял человек и в упор буравил его лопатки. Но позади оказались лишь полки с орехами и сухофруктами, и Антон растерянно поправил рукой чёлку, упавшую на глаза от порывистого движения. Наверно, показалось. Мало ли, вдруг какой-нибудь покупатель хотел через его плечо разглядеть оставшиеся в лотке овощи. Поджав губы, Антон продолжил выбирать, откидывая мысли о случившемся на окраины сознания. Определённо, ему надо отоспаться пару дней и восстановить силы. А то с его сбитым режимом и непрекращающимся в течение нескольких месяцев стрессом и вправду можно стать совсем дёрганным. Но всё же липкое чувство не спешило покидать его и, спешно побросав в корзину нужные продукты, он отправился на кассу. По пути он не смог устоять и взял две шоколадки с орехами и с черникой, твёрдо пообещав себе, что не съест их за один вечер. Вернувшись в общежитие, Антон сразу же поднялся на свой этаж, стараясь как можно быстрее миновать лестницу. Если в коридорах царило хотя бы подобие чистоты и порядка, то между пролётами можно было в полной мере ощутить подлинный дух общежития. В воздухе витал странный сырой запах, который вызывал ассоциации с заброшенными домами и дешёвыми хостелами. Через него, будто через плотное облако, прорывался едкий осадок сигаретного дыма и чего-то сладковатого и щекочущего ноздри. Антон каждый раз преодолевал три этажа за несколько минут, дыша исключительно через рот. Потрескавшиеся стены неопределённого цвета и замызганные перила тоже не способствовали созданию уютной атмосферы. Подходя к своей двери, Антон чуть нахмурился, прислушиваясь к доносящимся из соседней комнаты звукам. Когда до него дошла природа прерывистых вздохов, он вскинул брови и, тушуясь, быстренько прошмыгнул в комнату. Разложил продукты на полках в маленьком, но внушительно урчащем холодильнике, закинул рюкзак в шкаф и достал из кармана джинс телефон. Мама взяла трубку после второго гуда, и Антон тут же переключился на видео. — Антоша! — радостно воскликнула женщина, поправляя на переносице очки, чтобы лучше его разглядеть, — Ну что, как ты там? Хорошая комната попалась? Ты уже разложил вещи? — Привет, мамуль, — неловко улыбнулся он, смущённый под шквалом посыпавшихся на него вопросов, — Всё нормально, даже в магазин успел сходить. Комната хорошая, можно сказать, просторная. Чемоданы распаковал, порядок навёл, можешь не беспокоиться. — Да я тебя как будто не знаю, — с добродушным смешком отмахнулась Майя, — Два дня порядок, а потом опять как Мамай прошёлся. — Жаль, что теперь на помощь не позвать "Мам"-Майя, — сказал Антон, закусив губу, чтобы не засмеяться в голос. Но это не помогло и, стоило ему взглянуть на мамино лицо, он согнулся пополам от хохота. — Вот шутник, — мама со вздохом покачала головой, но Антон прекрасно видел, что она и сама едва сдерживает весёлую улыбку. В груди чуть защемило от тоскливой волны, поднимающейся снизу-вверх. Он только сейчас осознал в полной мере, как скучает по дому и по родителям, которых он увидит в ближайшее время разве что на зимних каникулах. Видимо, эмоции не замедлили отразиться на его лице, потому что Майя спросила с беспокойством в голосе, — Сынок всё в порядке? Ты какой-то поникший. — Очень по вам соскучился, — признался Антон, неловко поправляя кольца на пальцах, чтобы дать себе возможность справиться с чувствами, — А как там папа? — Ещё на работе, через час должен вернуться, — Майя ободряюще улыбнулась, без труда угадывая эмоции сына, — Лучше покажи, что в магазине купил. Небось, опять какую-нибудь гадость, да? Чипсы с сухарями и газировками или дошираки. — Ну ма-ам, — обиженно протянул Антон, открывая дверцу холодильника, — Мне же не двенадцать, какие сухарики… Смотри, тут овощи и кефир, и даже рыбу взял, — принялся перечислять он, демонстрируя покупки. Банку энергетика он предусмотрительно выложил на стол, чтобы не получить нагоняй за «вредную гадость», без которой он не представлял свой день. — Ладно-ладно, верю, что мой ребёнок наконец образумился и повзрослел, — одобрила его меню мама. Где-то в глубине квартиры зазвонила трель домофона, настойчиво привлекая внимание, — Ой, это, наверно, соседка пришла. Ну давай Антош, я тебе попозже перед сном ещё позвоню, хорошо? Целую. — Целую, — отозвался он, нажав на отбой. Впереди оставался целый вечер, а у Антона успели закончиться идеи, как его заполнить. Желая хоть чем-то забить время и дать себе небольшую передышку, он стал просматривать новости в соцсетях. Среди десятка уведомлений о фотографиях и лайках друзей, он наткнулся на новое сообщение от однокурсника. Тот приглашал отметить поступление с другими студентами в баре неподалёку. Идея показалась Антону донельзя соблазнительной и он, не задумываясь, ответил согласием. Только после отправки сообщения к нему пришла мысль свериться с финансами, оставшимися в его распоряжении. Питая призрачные надежды, он полез за рюкзаком, вытащив из него ворох мятых купюр, принимаясь их пересчитывать. Стопка на деле оказалась в два раза тоньше, чем он надеялся, и скромными размерами намекала, что до конца месяца придётся ужаться в своих хотелках. Насупившись, Антон мрачно уставился на них, будто от строгого взгляда нули на купюрах начнут разбегаться в разные стороны и случайно увеличатся в количестве. Но в реальности сумма изменяться в лучшую сторону не планировала, и Антон с горестным вздохом потянулся к телефону, дабы написать однокурснику, что не сможет прийти. Но, уставившись на дисплей, на мгновение замер, снова обдумывая решение и взвешивая все «за» и «против». Осознав, что денег он сможет потом ещё заработать, а пропустить первую же вечеринку с однокурсниками — настоящее преступление, он убрал телефон обратно в карман и стал одеваться. В конце концов, он обязательно что-нибудь придумает. Бар встретил его приглушенной музыкой и густым дымом кальяна и сигарет. По стенам плыли фиолетово-голубые отблески, редкие посетители тихо переговаривались за столиками. На секунду остановившись, Антон чуть запрокинул голову, вглядываясь в потолок, мерцавший тусклым светом десятков вмонтированных в него крошечных ламп. Ему почудилось, будто бы он находится глубоко под водой, окружённый километрами океанских волн, а над головой у него не лампы, а лучи солнца тонкими нитями пробивающиеся сквозь лазурную гладь. Или же в заброшенной пещере, надёжно скрытой от человеческих глаз, освещённой лишь редкими отблесками фонарей. Компания нашлась в дальнем углу второго зала; кто-то приглашающе помахал ему, и Антон с готовностью упал на свободное место. Помимо него на встречу пришло ещё шесть человек, но неловкое молчание незнакомых между собой людей быстро сменилось оживлённой беседой единомышленников, объединённых общими интересами. Антон жадно слушал рассказы однокурсников об учёбе в художественных школах и стажировках заграницей. Он представлял себе, какого уровня они успели достигнуть в школьный период и, если быть совсем уж честным, эти мысли становились с каждой минутой всё более некомфортными. Ведь на его счету всего лишь несколько лет занятий на курсах рисования при школе и самостоятельное изучение основ по видеоурокам и скачанным с Интернета учебникам. — Антон, а ты свои работы покажешь? — спросил курносый парень с копной рыжих волос, — Ты говорил, что тоже рисуешь, даже участвовал в выставках. — Ну…— он замялся, опустив взгляд в стакан с текилой санрайз, как будто бы там мог скрываться правильный ответ, — Это была, на самом деле, ерунда, а не выставка. Я имею в виду, она не была особенно значимой. — Да ладно тебе ломаться, показывай, — поддержала всеобщий ажиотаж девушка, сидевшая справа от него, — Нам же тоже интересно. Пожав плечами, Антон достал из кармана телефон, морально приготовившись оправдываться за сырую технику, невысокий скилл и неправильное расположение фигур. В школе он быстро завоевал славу «художника», чьи работы можно было отправить на районный конкурс. И, конечно же, все стенгазеты и плакаты всегда были под его ответственностью, за что учителя по литературе, истории и физкультуре ставили лишние пятёрки. Это и стало главной мотивацией для Антона участвовать во всём подряд, начиная от подготовки к внеклассным активностям и заканчивая дилетантскими выставками. Именно о последней и шла речь — в разговоре Антон вскользь упомянул, что его работы одно время висели в галерее. Вот только он решил не упоминать, что галерея на деле была обычной районной выставкой лучших работ среди школьников, и располагалась она в коридоре местного дома культуры. — Так, ну допустим, — тщательно покопавшись в сохранённых фотографиях, он отыскал рисунок, которым гордился больше всего. Открыв изображение на весь экран, он со скучающим и пренебрежительным видом повернул телефон дисплеем к однокурсникам, — Это из последнего… Небольшая зарисовка на скорую руку. На фото была запечатлена страница из скетчбука, на которой были изображены белые альбатросы, поднявшиеся высоко над землёй. Рисунок был выполнен на редкость реалистично, за что Антон особенно его любил и лелеял. Единственное, что бросалось в глаза — падающие звёзды, рассекающие насыщенно-васильковое небо. Они сыпались вниз, осторожно огибая фигуры птиц, едва задевая ярким свечением белые крылья. На вопрос о странности композиции Антон вряд ли бы смог внятно ответить, потому как и сам не до конца понимал, почему изобразил на картине звёзды. Быть их там точно не должно, азы астрономии он усвоил ещё в детстве. Ведь звёзды — раскалённые шары далеко в космосе, незыблемо зависшие в одной точке, ставшей для них константой на миллиарды лет. Он помнил, как велико было его разочарование, когда он прочитал из детской энциклопедии, что по ночам рассекают небо вовсе не огненные гиганты, а обычные метеориты. Ведь он так надеялся, что загаданные на падающую звезду желания однажды сбудутся. Но, как оказалось, в те разы он видел обычный космический мусор, не имеющий со звёздами ничего общего. Но ему так захотелось представить их величиной со снежок, помещающийся в ладони, и устроить настоящий звездопад посреди солнечного дня, что законы логики без раздумий полетели к чёрту. — Вау, — наконец, раздался посреди всеобщей тишины чей-то возглас, наполненный искренним восхищением. У Антона отлегло от сердца. Значит, всё в порядке, значит, его навыки не считают посмешищем. Остаток вечера он провёл в приподнятом настроении, с удовольствием пробуя новые коктейли и рассказывая смешные истории с выпускного. Смутное волнение, что его не примут или посчитают самоучкой, испарилось, как роса под палящим летним солнцем, уступая место более приятному чувству, что он наконец-то на своём месте. Алкоголь расслаблял, чуть затуманивая голову и смазывая окружающие предметы, но почему-то спиной Антон продолжал чувствовать странное покалывание, переползающее на затылок. Он словно бы ловил тот же взгляд, что и в супермаркете, и избавиться от этого липкого ощущения не помог даже третий бокал. Скинув всё на нервы и разыгравшееся воображение, он перестал реагировать на жгучее тепло меж лопаток, полностью переключив внимание на оживлённый разговор. За столом начали обсуждать преподавателей и ближайшие пары, и Антон выбросил из головы лишние мысли, с интересом прислушиваясь к комментариям новых приятелей.