Дом из красного кирпича

У Антона перекрыло дыхание, будто чья-то рука нажала на невидимый рычаг. Он широко распахнул глаза, не веря тому, что видел перед собой. Дом казался несокрушимой морской скалой, царапающей вершиной кромку небо. Антон насчитал три этажа, завершающиеся мансардой с круглым окном-розеткой. Оба флигеля украшали небольшие декоративные башенки с черепицей чёрного цвета, чьи шпили напоминали старинные клинки сказочных рыцарей. Высокие брамантовые окна с тёмными рамами причудливо выделялись на фоне стен и притягивали взгляд. Они казались глазами древнего чудовища, который задремал на пару столетий, а потому и прикрыл свои тёмные веки. Венчал дом кирпичный фронтон с резким узором, будо кто-то оставил стремительные росчерки прямо на камне. Но больше всего Антона удивили фасады здания, будто магнит, гипнотизирующие пыльно-красным цветом. Он будто поглощал свет вокруг себя, скрадывал яркие цвета, превращая их в умеренные полутона. Как если бы окружающий пейзаж запечатлели на старую плёнку и проявили больше ста лет назад. Перед домом раскинулся большой сад, наполовину скрывающий первый этаж от посторонних взглядов. Декоративные яблони были окружены туями и пихтами, немного пожухшими на раннем холоде, но оттого не менее пышными. Меж ними извилистыми змейками проходили дорожки, выложенные тёмно-зелёной плиткой и издали казавшейся тщательно примятой травой. Сад тянулся от тяжёлой входной двери из дуба до входных ворот, и сверху казался настоящим лабиринтов из аккуратно подстриженных кустарников и деревьев. Подобные сооружения Антон видел раньше разве что на экскурсиях, но ни разу не бывал внутри каменных гигантов. И сейчас от осознания, что он вот-вот окажется внутри, у него восторженно заходилось сердце. — Это не шутка? — едва справившись с эмоциями, спросил он, обернувшись к Арсению, — Вы правда живёте… здесь? В представлении Антона в доме мог располагаться разве что музей или выставка, но уж никак не жилые комнаты. И пускать сюда можно разве что по билетам, строго-настрого запретив трогать что-либо руками. — Да, — просто ответил Арсений, направляясь к дому. Когда он понял, что Антон не пошёл за ним, а продолжил стоять, будто столб на одном месте, то, нахмурившись, обеспокоенно спросил, — Что-то не так? Тебе разве не нравится? — Нет-нет, мне очень нравится, — поспешно заверил его тот, медленно выходя из ступора, — Просто я не ожидал… Он такой огромный. Как настоящий замок. — Ты ещё не видел внутреннее убранство, — с улыбкой отозвался Арсений и, ловко подхватив его под локоть, повёл вниз по склону, — Надеюсь, ты не против, мы выделили тебе комнату ближе к мансарде. Она небольшая, зато уютная, а из окна открывается чудесный вид на сад. Но, если она тебе не понравится, скажи обязательно. В доме есть ещё пара свободных комнат, подберём тебе по вкусу. — Эм, да, спасибо, — тщетно пытаясь скрыть замешательство, ответил Антон, послушно плетясь за ним, — Целую комнату на выходные? Да я бы и диваном обошёлся, не надо было так заморачиваться. — Ну, вдруг ты всё-таки захочешь задержаться на подольше, — вскользь заметил Арсений со странным выражением лица. В его глазах мелькнула смутная тень, будто эмоция, закованная в тяжёлые цепи, на мгновение вырвалась на поверхность и тут же потонула в глубине зрачков. Антон не стал ничего расспрашивать, но непонятное чувство, дремавшее в груди, снова дало о себе знать лёгким покалыванием. На кованые воротах грозно выступал барельеф, изображающий голову льва, держащую в пасти чугунное кольцо. Арсений несильно потянул за него и дверь с глухим скрипом открылась. На секунду Антону почудилось, будто окружающие звуки исчезли, перестали существовать. По саду разливалась мёртвая тишина, усыпляющая, накрывающая матовыми волнами. Слышны были только шум ветра, ненавящего треплющего ветви кустарника и хруст гравия под подошвами Антона. Невольно прижавшись к Арсению вплотную, он с замиранием сердца шёл по дорожке, с каждым шагом приближаясь к каменному исполину. Вместе они вошли в холл, и Антон с жадным любопытством принялся разглядывать обстановку. Интерьер был выдержан в тёмных, тусклых оттенках, которые окутывали вошедших, будто вуаль. Старинные обои с выцветшим рисунком были украшены картинами в деревянных рамах, изображающими лесные пейзажи, классические натюрморты на чёрном фоне и охотничьими сценами. К холлу примыкали несколько длинных коридоров, справа в арочном проёме виднелась просторная гостиная с большим камином, диваном и креслами, обшитыми парчёй. Ноги Антона утопали в ворсе персидского ковра, скрадывающего звуки шагов и делающего их практически неслышными. Он несмело прошёл вперёд, не переставая крутить головой по сторонам. Заканчивался холл резной деревянной лестницей цвета горького шоколада и узким окном с матовыми стёклами. Теперь Антон понял, почему снаружи оконные проёмы казались такими непроглядными. Стёкла не позволяли заглянуть в комнаты с улицы и не пропускали в дом лучи дневного света. Освещались же комнаты с помощью люстр со свечами и канделябрами, стоявшими на полках и столах. Только в холле Антон насчитал три пары зажжённых канделябров, расположенных на стенах параллельно друг другу. Тишина и полумрак создавали впечатление шёлкового кокона, укутывающего с головы до ног. Антон старался даже дышать тише, будто бы шумный вздох мог разрушить призрачное наваждение. Внимание его привлёк стеллаж у лестницы с чучелами птиц, замерших в горделивых позах под стеклянными колпаками. Подойдя ближе, он принялся разглядывать внушительных размеров ворона, распахнувшего клюв в немом крике. Чёрные глаза-бусины слабо поблёскивали в свете свечей, казалось, будто птица следила за каждым его движением. Невольно передёрнув плечами, Антон отошёл в сторону, едва не задев плечо незаметно подошедшего к нему Арсения. — Всё нормально? — участливо поинтересовался он, придержав его за локоть, — Ты дрожишь. — Пустяки, не обращай внимания, — выдохнул Антон, расслабляясь от звучания его голоса. Всё же тишина, какой бы спокойной и размеренной она ни была, в конце концов начинала действовать на нервы, — Просто я немного в шоке. Я совсем не ожидал, что увижу такие, — он хмыкнул, — хоромы. — Хоромы? — с тенью удивления переспросил Арсений и окинул коридоры взглядом, будто заново их оценивая, — Я бы так не сказал. Но, может, по сравнению с городскими квартирами здесь действительно более просторно. Антон едва сдержал скептическое хмыканье, решив никак не комментировать его слова. Он привык к тому, что в домах шум на кухне можно услышать из дальней комнаты, а от начала до конца коридора пройти за два коротких шажка. — Я проведу тебе небольшую экскурсию, если хочешь, — сказал Арсений, направляясь к лестнице, — Но чуть позже. Пойдём, нас уже, наверно, заждались. Они поднялись на второй этаж, и Арсений повёл Антона по длинному коридору со множеством дверей. За одной из них оказалась столовая с большим дубовым столом посередине. Антон замер в дверях, заметив, что комната оказалась не пустой. — Проходи, не бойся, — мягко подтолкнув его в спину, произнёс Арсений, — Сейчас я тебя со всеми познакомлю. В столовой расположились семь человек разных возрастов, и Антон сразу же стушевался, попав в незнакомую компанию. Каждый из них занимался своим делом, но, стоило им войти, сразу же прервался и поднял голову на звук открывшейся двери. Из-за стола поднялся высокий худой мужчина с тёмными волосами, старомодно зачёсанными назад. Ему было около шестидесяти, но точный возраст Антон определить не смог. Было в его движениях нечто размеренное от старика, но при этом во взгляде читалась твёрдость и уверенность. Одет мужчина был в чёрный пиджак, наглухо застёгнутый на все пуговицы. Внешне он очень походил на Арсения — те же глаза, схожая форма носа и подбородка. Но, если в Арсении чувствовалась мягкость и утончённость молодости, солидный возраст заострил черты лица мужчины, сделав их чуть грубее. — Здравствуй, Антон, — поприветствовал он, протянув ладонь для рукопожатия. Ответив на него, Антон бросил мимолётный взгляд на массивный перстень с рубином, надетый на указательный палец мужчины, — Меня зовут Александр Андреевич, твой дедушка. Располагайся, чувствуй себя как дома. Надеюсь, ваше путешествие прошло без проблем? — Приятно познакомиться, — пробормотал Антон, вполне искренне улыбнувшись, — Да, мы нормально доехали. — А это Екатерина Александровна, моя мама, — представил Арсений красивую женщину лет сорока с густой копной смоляных волос, уложенных в аккуратную причёску. Она сдержанно улыбнулась и кивнула, изящным движением положив руку на спинку стула. В ней сходство с сыном угадывалось более явно, особенно в мимике и жестах. Словно с женщины сняли гипсовую копию, придав ей мужские черты. Подол длинного платья практически касался пола, талия была плотно стянута шнуровкой. Только теперь Антон обратил внимание, что все присутствующие, кроме него, были одеты в оттенки чёрного. Где-то на задворках сознания мелькнуло предположение, что, возможно, в доме соблюдается траур. Но он был слишком тактичен, чтобы поинтересоваться подробностями. С низкой кушетки у стены поднялись мужчина и женщина, обоим по виду было чуть больше тридцати. Мужчина, как Александр Андреевич, крепко пожал Антону руку, улыбнувшись в знак приветствия. От улыбки на его лице стал заметнее тонкий белый шрам, наискось пересекавший губы и тянущийся почти до самой скулы. — Павел, очень приятно, — представился он и, отпустив его руку, галантно подвёл невысокого роста женщину с медными волосами, стянутыми в простенькую косу, — А это Мария, моя жена. Получается, ты наш племянник, верно? — Получается, что так, — машинально согласился Антона, изо всех сил напрягая мозг и стараясь запомнить все имена, обрушившиеся на него за минуту. Зачастую, знакомясь в большой компании, он спустя пару минут начинал путаться и забывать, к кому и как обращаться. Не раз он ставил себя в неловкое положение, разговаривая с человеком и не имея ни малейшего понятия, как того зовут. — Рада, что ты, наконец, приехал к нам, Антон, — сказала Мария, и её голос напомнил ему трель музыкальной подвески, которая едва уловимо переливается от малейшего дуновения ветра. — Да, я тоже очень рад, — отозвался он, залюбовавшись обсидиановой радужкой глаз, на фоне молочно-белой кожи походивших на две пуговицы. — А где близнецы? — спросил Павел, покрутив головой по сторонам, — Вот сорванцы, опять куда-то убежали. Нет бы поздороваться с кузеном… — Не ворчи, — с ласковым смешком отозвалась Мария, касаясь миниатюрными пальчиками его плеча, — Уверена, они опять наверху в правом крыле, скоро спустятся. Все расположились за столом, Антон сел по правую руку от Арсения. Вспомнив о торте, он быстро достал его из пакета и поставил на середину. — В магазине сказали, что он вкусный, — будто оправдываясь, заметил он, поспешно запихивая пакет в карман толстовки. — Очень мило с твоей стороны, Антон, — кивнул Александр Андреевич, с лёгким прищуром разглядывая его, — Ты тоже угощайся, не стесняйся. Мы не знали, какие блюда ты предпочитаешь, поэтому взяли всего понемногу. Антон посмотрел на подносы, которыми был заставлен стол. От супницы ароматно тянуло сыром и сливками, на маленьких тарелочках были аккуратно выложены ломтики колбасы различных сортов, в хрустальных вазочках лежали ягоды и фрукты. — Да, спасибо, — он потянулся за небольшим кусочком сыра и, нанизав его на вилку, переложил к себе на тарелку. Несмотря на то, что с утра он ничего не ел, аппетита из-за выматывающего волнения у него не было совершенно. Антон до сих пор не мог прийти в себя — от вида дома, от количества новых родственников, от витавшей в воздухе атмосферы в целом. Так чувствуешь себя во сне, оказавшись в незнакомом пустынном месте без единого воспоминания о том, как ты сюда попал. Лишь присутствие Арсения, с которым он был более-менее знаком, вселяло зыбкое ощущение уверенности. Но вместе с тем Антон испытывал щемящий восторг, смешанный с почти детским любопытством. Ему уже не терпелось узнать больше о своём происхождении, расспросить их про родителей и, в особенности, про маму. Ведь эта женщина спасла его ценой своей жизни, и мысль о ней внушала Антона благоговейный трепет. А ещё ему безумно хотелось посмотреть на остальные части здания, изучить его интерьер и планировку. Будущий архитектор внутри него встрепенулся и поднял голову, стоило ему наткнуться взглядом на искусно выполненную лепнину на потолке. Сколько же лет этому дому, как много историй он в себе хранит? Антон уже предвкушал, как вскоре получит ответы на эти вопросы. — Арсений рассказывал, что ты учишься на архитектора, — голос Александра Андреевича отвлёк его от размышлений, и Антон поспешил кивнуть в ответ. — Да, поступил на первый курс, сейчас хожу на лекции, — с готовностью отозвался он, наконец, уцепившись за знакомую и любимую тему, — Надеюсь, в будущем смогу найти работу в Москве и остаться в ней жить. — Архитектура — благородное занятие, хоть и довольно сложное, требующее холодного ума и точных расчётов, — прокомментировал Александра Андреевича, сцепив пальцы в замок и уложив их поверх стола, — Почему же ты выбрал такую непростую науку? — Ну, я с детства любил рисовать, — Антон пожал плечами, — Сначала хотел пойти на дизайнера, но в старших классах понял, что это немного не моё. А чертить мне тоже очень нравилось, к тому же проектировать здания гораздо интереснее. Кстати, — он тут же уцепился за возможность побольше узнать о доме, — Сколько лет этому дому? Я так понимаю, он старинный, да? — Верно, — согласился Александр Андреевич, чуть склонив голову вбок. Он обвёл беглым взглядом стены и подвесные полки, которые украшали фарфоровые статуэтки балерин и птиц. На фигурках бликами плясало пламя свечей от большой трёхуровневой люстре из муранского стекла. Антон мимолётно подумал, что это может быть не совсем безопасно — предпочитать исключительно свечи электричеству. Особенно в таком большом старом доме с многочисленными деревянными перекрытиями. А что, если одна из свечек упадёт на пол или горячий воск упадёт на бумажную салфетку? — Этот дом возвели ещё в середине восемнадцатого века, — принялся рассказывать он, опустив взгляд куда-то вниз, будто мыслями переносясь в те далёкие времена, — Многие мастера работали над его проектом, включая зодчих из Италии и Нидерландов. Разумеется, в те дни мало кто мог оценить по достоинству всю красоту задумки. Но это не помешало нашему предку закончить строительство и разбить на землях сад, — в его глазах мелькнул слабый отблеск воспоминаний, — Раньше в нём находился пруд, где плавали замечательные лебеди. Но война оставила и здесь свой след, слава всему святому, единственный. — Получается ва…- Антон вовремя осёкся, — наша семья всегда им владела? — Да, — подтвердил Александр Андреевич, — Мы жили в этих землях ещё со времён Екатерины Алексеевны, и так будет и впредь. Потому что только глупцы думают, что жизнь в отрыве от дома может принести человеку пользу и сделать его свободнее и сильнее. На самом же деле его сила скрывается исключительно в корнях, в семье, — в лице мужчины отразилась неясная эмоция, что-то среднее между жёсткостью и сожалением, — Если отпилить у дерева сук, он простит ещё сотню лет. Но если ветвь лишится своего места на дереве, её жизнь не продлится долго. Разве я не прав, Антон? — Да, наверно, это так, — стушевавшись под пронизывающими иглами его взгляда, подтвердил Антон. Сделав вид, будто пытается разделаться с кусочком колбасы, он опустил голову, бесцельно нанизывая её на вилку. Почему-то ему хотелось съёжиться под взглядом деда, будто бы он делает что-то не так, но не может понять, что именно. Остальные сидели в полном молчании и не пытались встревать в беседу, предпочитая слушать их разговор. Антон повернул голову в сторону Арсения, желая по его лицу прочитать, всё ли в порядке и не допустил ли он какую-нибудь глупую ошибку. Тот, распознав его опасения, едва заметно качнул головой и улыбнулся, будто прося выкинуть из головы ненужные мысли. — Антон, — послышался голос Марии, которая чуть подалась вперёд, так, что жемчужное ожерелье качнулось мягкой волной и снова легло на белых ключицах, — Ты не притронулся к еде, разве ты не проголодался с дороги? — Наверно, ещё не пришёл в себя после поездки, — стал оправдываться он и ради приличия проглотил кусочек многострадальной колбасы. — Думаю, что молодому человеку действительно необходим отдых, — сказал Александр Андреевич, — Арсений, проводи Антона в его спальню, пусть отдохнёт и наберётся сил. А мы можем продолжить разговор и вечером. — Хорошо, — ответил Арсений, но, когда Антон предпринял попытку встать, под столом незаметно опустил руку ему на колено. Тот непонимающе скосил на него глаза, но тут же понял, что никто пока не спешил вставать и расходиться по своим делам. Только когда Александр Андреевич встал, опираясь пальцами о столешницу, и ушёл в смежную со столовой комнату, весь стол тоже пришёл в движение. Выходя из столовой, Антон заметил, что тарелки и бокалы весь ужин простояли пустыми. А его торт, затерявшись среди других блюд, так и остался нетронутым.