***
— Хён, вставай, — будит Чонгук Юнги, стараясь стянуть одеяло, но старший отпихивает его ногой и бурчит, что не встанет и пошла на три буквы школа вместе с образованием. Он думает соврать про болезнь и прогулять школу из-за Хосока, с которым не хочется видеться. Тот так и написывал ему целый день. Полежав минут десять, он всё же встаёт. — Глупо бегать. Буду просто игнорировать.***
Чёрный и относительно массивный BMW привлекает внимание школьников, которые восхищённо смотрят на столь роскошную машину класса люкс. — Отец, мы можем поменять машину? Она слишком бросается в глаза в этом городке. — Мне плевать бросается она в глаза или нет. Эта машина вся бронированная и выдержит автоматную очередь, подрыв от мин и гранат. — А смысл? — Намджун поднимает бровь, смотря на Юнги через зеркало. — Когда тебя нет, то мы на автобусе едем домой. — Именно. Когда меня нет. А теперь я есть. И на днях возвращается Чимин. — Пап, что-то случилось? — испуганно спрашивает Чонгук и отцу приходится улыбнуться. — Всё хорошо. Просто подумал, что на машине вам будет удобнее добираться. Гук растерянно смотрит на брата, который, недовольно цокнув, выходит из машины, хлопнув дверью. В отличие от младшего, он понимает: отец не просто так им это сказал. И не просто так долго отсутствовал дома. Страх, что им снова придётся в спешке переезжать, подкрадывается и, не подождав Чонгука, Юнги направляется прямиком в курилку. Ему срочно нужно выкурить сигарету и успокоиться. За последний год они слишком часто меняют место жительства. — Ладно, пап, я побежал. И не забудь, что сегодня тебе нужно встретиться с учителем Кимом, — напоминает ребёнок и, помахав рукой, бежит к школе. Намджун ждёт, пока сын скроется из вида, собирается нажать на газ, когда замечает высокого красивого молодого человека в розовом свитере и светлых брюках. Он с улыбкой разговаривает с кем-то из учеников и, взяв ребёнка за руку, уходит. — Так это и есть учитель Ким? Если да, то он действительно похож на айдола. В машине раздаётся телефонный звонок и на панели высвечивается "JM" — Ты доделал работу? — без приветствия уточняет Намджун, нажимает на газ и выруливает на дорогу. — Ага. Выставил всё как самоубийство. Смог заставить клиента написать предсмертное письмо и встать на стул, — смеётся голос на том конце трубки. — Отлично. Я хочу побыть с детьми, поэтому заказов больше не бери. Шум шагов, которые были слышны, резко прекращается. — На сколько? — Думаю, на полгода. — Блять, — ругается мелодичный голос, слышится щелчок зажигалки. — А если будет заказ от випа? Тоже отказаться? А если со мной свяжется Пи’?* — Скажи, что я рассмотрю заказ и тогда дам ответ. Чимин, я долго не видел детей и хочу побыть с ними. К тому же я устал. И у Гука новый классный руководитель. — А при чём здесь это? — спрашивает Чимин и на заднем фоне снова раздаются шаги. — При том, — слишком уж загадочно произносит Намджун и улыбается. — Боже. Окей. Я тут взял один заказик, выполню и приеду. — Хорошо. Дети по тебе соскучились. В трубке смеются. — Они соскучились по нормальной еде. Намджун также смеётся и, не попрощавшись, отключается. Настроение слишком хорошее, поэтому мужчина собирается направиться в супермаркет, дабы купить продукты и моющие средства. Вот только звонок от руководителя родительского комитета заставляет улыбку смениться на недовольное лицо. — Доброе утро, господин Ким, — говорит приятный женский голос. — Это Чве Джи У. — Я Вас внимательно слушаю. Намджун припарковывает машину на обочине и подносит телефон к уху. — У нас было собрание. Я знаю, что из-за работы Вы не смогли присутствовать, но, надеюсь, Вы сейчас в городе? — Да, я вернулся из командировки. Юнги что-то натворил, пока я был в отъезде? Женщина в трубке затихает, чем начинает злить Намджуна. Мужчина снимает солнцезащитные очки и кидает на пустое сидение. На его лице отражается нетерпение из-за длительной паузы собеседника. — На выходных была вечеринка, на которой помимо алкоголя употребляли наркотики. Произошло изнасилование. Ваш сын на ней присутствовал. Директор школы собирает всех родителей. Прошу прощения, что позвонила Вам только сейчас. Мы до конца не были уверены, был ли там Ваш сын. Вы можете приехать к десяти на собрание? Намджун смотрит на серебряные наручные часы, стрелка которых указывает на половину девятого. — Да. Я буду. — Хорошо. Всего… Ким снова отключается раньше, чем собеседник успевает попрощаться, затем тяжело вздыхает. — Блять, так и думал, что мой длительный отъезд обернётся вот так. Ладно, хоть в супермаркет заскачу. Стоящая на обочине чёрная машина, снова начинает свой путь по дороге.***
Юнги заходит в класс с учителем и молча направляется к своей парте. Демонстративно не смотрит на Хосока, который нервно щёлкает ручкой. Как назло, у них стоят два спаренных урока физики, из-за чего время тянется очень медленно, а Чону очень нужно поговорить с Юнги. Он пишет пару строк на маленьком клочке бумаги и оборачивается. Брюнет, хмуря лоб, решает задачи и, поняв, что глупо кидать записку, Хосок вздыхает. Юра прикусывает губу от злости, наблюдая за всем со стороны, и нервно дёргает ногой. У неё был потрясающий план поиздеваться над Юнги, после чего опоить Хосока и переспать с ним. Вот только этот план разбил ненавистный ей коротышка. "Что же такое можно придумать, чтобы Ким отвалил от моего Хосока?" — думает девушка вместо того, чтобы слушать новую тему, по которой на следующей неделе будет контрольная. Стоит раздаться звонку, как Юнги первым срывается со своего места, спеша покинуть класс. Хосок почти что бежит за ним, тем самым вызывая недоумение у Айрин. Девушка удивленно переводит взгляд на красную от злости подругу. Хочет спросить, что происходит, но голос учителя не даёт ей этого сделать. — Юра и Айрин, срочно к директору. — Зачем? — уточняет Айрин. — Узнаете там. Слова учителя наводят сильную панику. Девушки спешат в кабинет директора, переживая, что это связано с вечеринкой. — Юнги, — зовёт Хосок и хватает парня за руку. Он бежал за ним по коридору, прося остановиться, но смог поймать только когда парень зашёл в туалет. — Не трогай меня, — упирается брюнет и, оттолкнув Хосока, открывает дверь кабинки. Вот только закрыть не успевает. Чон со всей силы дёргает дверь и, толкнув Юнги вглубь, закрывает спиной выход. — Юнги, я позвал тебя на вечеринку повеселиться. Я не знал, что они начнут тебя доставать, — искренне говорит Хосок, в его карих глазах читается сожаление. — Думаешь, поверю? — Поверь, мне правда жаль. — Почему ты за них извиняешься? Зачем тебе это? — повышает голос Юнги и пытается отпихнуть парня от двери. Он хочет скорее выйти, иначе разрыдается. Хосок моргает. Не понимает, как объяснить, что конкретно он хочет. Он сам не знает. Точнее, где-то в глубине души знает, но ему страшно озвучить это вслух. — Закончил? — зло говорит Юнги. Хосок молча открывает дверь и выходит. Юнги слышит удаляющие шаги. По его щекам текут слёзы и, злясь на себя, он вытирает их рукавом свитера. — Дурак ты, Ким Юнги. Какой же дурак. Парень не справляется с нахлынувшими эмоциями. Присаживается на корточки, прислоняется спиной к стене кабинки и, прикусив губу, тихо плачет. — Ненавижу. Ненавижу тебя, Чон Хосок, — всхлипывает Юнги. Успокоившись, он прикладывает мокрую туалетную бумагу к глазам, надеясь таким образом убрать красноту. До класса Юнги не доходит. Один из учителей говорит, чтобы он немедленно направился в кабинет директора. Он сразу понял, в чём дело. В школе узнали про ту злосчастную вечеринку. Впервые в жизни Юнги решил повеселиться. Вот чем обернулось это веселье. Старшеклассник не знает, чего боится больше. Отца, потому что не сдержал обещание, или директора, который наверняка придумал наказание. Юнги заходит в кабинет, благо, он не последний. За ним зашли ещё несколько человек. Часть учеников, которые были на проклятой вечеринке нервничают, у нескольких бледное лицо, две девушки плачут. Родители так и источают губительную ауру. Зло смотрят на своих детей. Только Намджун спокойно сидит в чёрном пальто и солнцезащитных очках, положив ногу на ногу. От мужчины исходит умиротворение, поэтому Юнги подходит к отцу и встаёт немного позади. Так он ощущает себя в безопасности. Отец может злиться сколько угодно на старшего сына, но никогда не будет прилюдно его ругать или унижать. Намджун никогда не бьёт своих детей, не наказывает как другие родители. Он всегда разговаривает с ними, мягко отчитывает и детально объясняет, в чём проблема. Всегда даёт детям право высказаться, внимательно слушает, после чего обе стороны приходят к компромиссу. Дети у Намджуна послушные. Конечно, случаются инциденты. Драки Чонгука. Или срывы Юнги, который злится на частые переезды, закрывается в комнате и не разговаривает. Мальчики самостоятельные, им не нужно говорить, что делать. Они сами приберут в доме, помоют посуду, сходят в магазин. Намджун с раннего возраста объяснял сыновьям, что нет понятия "женщина должна в доме только готовить и убирать", эти вещи может делать каждый. Понятие "женщина занимается воспитанием, пока муж работает" – это не правильно, ведь в воспитании детей участвуют оба родителя. Он всегда объяснял, что людям свойственно вешать ярлыки. Они сами запихивают себя в какие-то рамки, а потом раздражаются от того, что другие не соответствуют. Намджун всегда говорит, что любовь может быть не только между мужчиной и женщиной. Любить человека своего пола – это не плохо. Нельзя насмехаться и унижать за такое. Тоже самое касается внешности, предпочтений, религии, национальности или хобби. — Вы должны не только помнить, но понимать и принимать, что все люди разные. Каждый из нас – это уникальная версия, — говорил и говорит Намджун. Юнги гордится своим отцом, который в отличие от других взрослых, всегда прислушивается, уважает их с братом мнение и выбор. — На выходных была вечеринка, — начинает директор, — Её устроил двенадцатый класс. Часть учеников из двух одиннадцатых классов там также присутствовала. Может, если бы там был только алкоголь, я просто провёл бы беседу с учениками, а не стал собирать родителей. Вот только на этой вечеринке были наркотики, а также произошло изнасилование. По кабинету прошёлся гул. Каждый родитель испепеляющим взглядом смотрел на своего ребёнка. Намджун всё также спокойно сидел, не снимая очки. — Нашли виновного? — уточняет один из родителей. — Этим занимается полиция. Как выяснилось, у девушки была передозировка. В таком состоянии её и изнасиловали. Виновного посадят. — Какой ужас! — галдят родители, продолжая смотреть на своих детей, некоторые из которых начали рыдать, явно боясь наказания. Юнги нервно теребит нижний край рубашки. Тёплая рука отца убирает пальцы сына и мягко сжимает, как бы говоря: "Я с тобой. Не нужно нервничать." Это помогает немного успокоиться старшекласснику. Он знает, что отец ему поверит. В отличие от других родителей. — Надеюсь, надолго, — говорит женщина под сорок в строгом тёмно-бордовом костюме. — Каждый из учеников пройдёт тест на наркотики, — заявляет социальный работник школы, задача которой – проводить профилактические разговоры с учениками. Особенно уделяя внимание старшеклассникам. Как можно заметить, она не справилась со своей задачей. Теперь вынужденно отчитывается перед директором о том, как такое могло произойти в школе небольшого тихого городка. — А разве это всё ещё можно проверить? Прошло двое суток. — Это уточняйте у полиции, — говорит социальный работник. Женщина недовольно смотрит на учеников. Теперь у неё много работы. Нужно не только провести беседу с теми, кто был на вечеринке, но и поговорить с другими учениками о вреде наркотиков, алкоголя и курения. — Пап, я не пробовал наркотики, только пил виски,— шепчет Юнги на ухо отцу. В ответ получает кивок. — Посоветовавшись с учителями, я принял решение. Все ученики, побывавшие на вечеринке, — директор делает драматическую паузу. — Будут исключены на месяц. — Что? Прокричали именно ученики, испугавшись, что это повлияет на сдачу экзаменов. Возможно, закроет им переход в выпускной класс. А на второй год никто не хочет оставаться, да и ещё это такой позор. — После отстранения каждый сдаст экзамены по всем материалам и предметам, которые проходят их одноклассники. Не сдадут – останутся на второй год, ну или будут забирать документы из школы. Ученики паникуют. Родители орут на детей. И только Намджун спокойно произносит: — Юнги, я найму репетиторов. Не волнуйся, на второй год ты не останешься. Услышав данную фразу, несколько учеников поражённо смотрят на Юнги, а женщина в бордовом костюме, цокнув, поворачивает голову к Намджуну. — Потрясающее воспитание. — Это лучше, чем кричать на детей, ещё и унижая их при всех. — слова Кима заставляют задуматься всех присутствующих родителей над своим поведением — Мой крик ничем не поможет, а только нанесёт душевную травму Юнги. Дома я с ним спокойно поговорю, и мы обсудим вместе всю ситуацию. — Вот. Поэтому Ваш сын и шляется по таким гулянкам, потому что нужно наказывать, лишать телефона и сажать под домашний арест, — возмущается мужчина. А именно, отец Хосока. — Ваш же тоже пошёл на вечеринку, — усмехается Намджун, глядя на красное от злости лицо мужчины. Отец Хосока сдерживается, чтобы прилюдно не выпороть своего сына. Юноша понимает, что придя домой, ему очень сильно достанется. — Господин Ким, — произносит директор. — Вам действительно стоит послушать других родителей. Ваш сын курит. — Я в курсе. Несколько друзей Юнги изумлённо хлопают глазами, понимая, что тогда брюнет не соврал, а родители громко осуждают мужчину в чёрном пальто. — Какой ужас! Вы поощряете курение? — Кто Вам сказал? Я предоставил сыну выбор. — С наркотиками аналогично? — продолжает возмущаться женщина в бордовом костюме. А точнее, мать Хосока, который готов сквозь землю провалиться из-за своих родителей. Юнги сочувственно смотрит на старшеклассника, которому явно не повезло с деспотичными родителями. И тут не ясно, кто хуже мать или отец. — Я никогда не принимал наркотики. Виски пил, курил, но наркоту не трогал, — заявляет Юнги. — Я верю своему сыну. — Намджун снимает солнцезащитные очки. Сын дёргает его за плечо. Мужчина оглядывает всех своим драконьим взглядом. — Мы не на римской арене. Кто дал вам право осуждать моего сына и лезть со своими расспросами? Тем более заявлять мне о том, что я не так воспитываю своих детей. Займитесь своими. Хосок с завистью смотрит на Намджуна, затем переводит взгляд на своих родителей и тяжело вздыхает. — Мы все в жизни оступались. Особенно, когда были в их возрасте. Вспомните себя. Не нужно мне говорить, что вы были святыми. Изнасилование – это ужасно. Как и употребление наркотиков. Виновные понесут наказание. Мой сын также получит наказание. Но в отличие от вас, я не буду его бить ремнём. Директор кивает на мудрые слова Намджуна. Затем говорит социальному работнику, что нужно провести с детьми занятие, на котором поднимут важные темы. — Это всё потому, что он растит детей один, — слышится чей-то голос. — Ращу. И что? — Будь у Вас жена, господин Ким. Вы вели бы себя по-другому, — продолжает мать Хосока. Сыну приходится одёрнуть мать и умоляющее посмотреть на неё, дабы она уже закрыла свой поганый рот. В ответ женщина только сильно ударила Хосока по руке. — И как же? — усмехаясь, уточняет Намджун. — По-другому, — повторяет госпожа Чон. — Теперь собрание превратилось в обсуждение моей семьи, директор Пэк? Я не могу понять. У школы какие-то претензии к вдовцу с двумя детьми? — Нет, конечно, — беспокойно лепечет директор. Взгляд Намджуна холодный, лицо спокойное и от этого становится ещё страшнее. — Так он вдовец? А я то думал, что от него жена сбежала, — шепчутся родители. Хотя этот шёпот уж слишком громкий из-за чего Юнги становится не по себе. — Я сказал всё, что хотел. Дальше уже вам решать, как разговаривать или наказывать своих детей. Мы пойдём, директор. Намджун выходит из кабинета вместе с Юнги. — Может, не стоило? — Я не собираюсь сидеть и слушать то, как они в открытую гавкают на мою семью. Намджун собирается спуститься по лестнице, как ощущает, что его дёргают за пальто. Повернувшись, он видит плачущего сына и обнимает его. Крепко прижимает к своей груди, проводит рукой по мягким тёмным волосам. — Прости меня, папа. Я отставил Гука одного, да ещё и вляпался в такую историю. — Всё хорошо. Ты понял, в чём виноват – это главное. Вот только наказание тоже получишь. Юнги что-то бормочет и успокаивается в объятиях отца. — Поднимись за рюкзаком и встретимся на улице. Мне нужно поговорить с учителем Кимом. Подождав, когда сын полностью успокоится и отлипнет от его пальто, Намджун выходит из здания школы. Порыв ветра качает вишню и осыпает всё вокруг розовыми лепестками. Чонгук сидит на скамейке и поедает сэндвичи, приготовленные заботливым отцом. — Папа! — кричит мальчик и, кинув недоеденный сэндвич, бежит в объятия отца. Намджун с улыбкой встречает сына и треплет его по волосам. — Ты пришёл поговорить с учителем Кимом? — Где он? — Вон. Гук указывает рукой на высокого молодого человека, который с улыбкой разговаривает с парочкой учеников. — Учитель Ким. Сокджин оборачивается и на мгновение теряется. Перед ним стоит высокий и крепкого телосложения мужчина в чёрном пальто, солнцезащитных очках и держит за руку сына. Если бы рядом не стоял Чонгук, то Джин принял бы Намджуна за коллектора или мафиози. — Меня зовут Ким Намджун. Я отец Чонгука, — мягко произносит мужчина и протягивает руку. — Очень приятно, — с улыбкой отвечает учитель и пожимает тёплую, немного огрубевшую ладонь. — Чонгук, иди и доешь бутерброд. Мальчик кивает и вприпрыжку бежит к скамейке. — Вы не против, если мы прогуляемся? А то я засиделся в кабинете директора. — уточняет Намджун и рукой указывает на скамейки вдали. — Конечно. Директор вызывал Вас по поводу вечеринки? — Да. Юнги там тоже был, благо не долго и не натворил дел. Кроме того, что оставил брата одного и свалил пить. Сокджин подмечает, что Намджун говорит без злобы в голосе. Другой бы родитель на его месте рвал и метал. — Чонгук очень хороший и прилежный ученик. У него высокие баллы по многим предметам, включая спорт. Вот только поведение хромает. Постоянные драки, часто учителей не слушает. Сидит рисует или в окно смотрит. — Мда уж, возраст у него переходный начался. В прошлом году было всё нормально. Кроме драк. Он всегда дрался. — Я думаю, — Сокджин замолкает и всю дорогу идёт, смотря под ноги, но всё же поднимает взгляд на Намджуна, — Это он так выплёскивает эмоции из-за смерти матери. Прошу прощения за то, что поднял данную тему. — Я его с рождения один воспитываю. Поэтому дело не в этом. — Оу, так она умерла после родов. Какой ужас, бедный Чонгук. Маму свою не видел. Намджун еле сдерживает смех. Джину не нравится, что мужчина не снимает свои солнцезащитные очки. Он считает это грубым тоном по отношению к собеседнику, но решает не говорить об этом. Он же не знает точную причину, почему человек скрывает свои глаза. — Его мать наверняка жива. Точно не могу сказать. Мы не общаемся. — Это.. эмм.. Учитель Ким растерянно хлопает глазами. Намджун, пользуясь тем, что стоит в солнцезащитных очках, рассматривает красивое лицо учителя, подчеркивая пухлые губы и пышные ресницы. На ухе виден прокол и мужчина делает вывод, что учитель когда-то носил серьгу. Хоть Сокджин и стоит в тёплом светло-лиловом кардигане, его узкая талия и длинные ноги всё равно видны. "Ох, какие ноги." — еле сдерживается Намджун, боясь сказать данную фразу вслух. — Мне было шестнадцать, когда родился Гук. Моя девушка забеременела в пятнадцать. По нашей глупости и неопытности. Что взять с подростков? Она хотел аборт сделать, но я её на коленях умолял оставить ребёнка. Сказал, что когда она родит, я его заберу. Ещё и денег ей дам. — И всё же после рождения сына она не захотела остаться? — Нет. Два года Чонгук был записан на имя моего дядьки. Как только мне исполнилось 18, я оформил его на своё имя. — Тяжко было. Ваши родители не помогали? — Нет. Я сирота с семи лет, меня воспитывал старший брат. — Прошу прощения. — Всё нормально, мне захотелось Вам рассказать. Показалось, что мы родственные души. Вы уехали из столицы в небольшой городок. Не каждый сможет это сделать. Сокджин смотрит на то, как качается вишня, осыпая лепестками всё вокруг. — Скажите, какого цвета печаль? — Цвета распускающейся вишни. Розового. Джин оборачивается и теперь видит перед собой мужчину с выразительными глазами. В какой момент Намджун снял очки и причина по которой он все же это сделал, осталась неизвестна. — Вишня цветёт раз в год, — спокойно объясняет Намджун, смотря в глаза Сокджина. — Люди любуются ей так недолго, а потом просто размазывают лепестки под ногами, спеша по своим делам. Город окрашивается в прекрасные оттенки розового, закрывая уродство. Но только вишня отцветает, всё заканчивается. — Мы и впрямь с Вами родственные души. Намджун улыбнулся, показывая свои милые ямочки. Сокджин невольно сам заулыбался. В груди быстро забилось сердце, из-за чего щёки стали гореть. — Будь мы в дораме, то по сюжету влюбились бы друг в друга. Сокджин смеётся на столь глупое сравнение. — И на фоне должна играть романтичная музыка. — Потом мы все двадцать серий страдали бы, а в конце всё же остались вместе, — добавляет Намджун. — И в последней серии, на последней минуте, поцеловались бы рыбьим поцелуем. Намджун смеётся в голос и утирает рукой слёзы от смеха. — И реклама самсунга. — Много рекламы. Очень много, — последние слова Намджун приговаривает очень странно. Наверное, эти двое так бы и стояли, как в классической дораме, где два главных героя смотрят друг на друга пол серии. Если бы не появление Юнги. — Отец, я тут, — произносит юноша и переводит взгляд, то на отца, стоящего без солнцезащитных очков, которые он почти никогда не снимает на улице, то на учителя Кима с розовыми щеками. — Мы как раз закончили, — мямлит Сокджин. — Хорошего дня. — Подождите, — Намджун хватает учителя за запястье и, осознав своё действие, отпускает чужую руку. Мужчине в пальто несвойственно смущение, но, кажется, сейчас он смутился, чем удивил Юнги. — У меня к Вам просьба. — Да. Конечно. — Нам с Юнги нужно срочно уехать по делам. Я не успею вернуться, когда закончатся уроки у Гука. Вы сможете его проводить до дома? Намджун замечает растерянный вид учителя, который, кажется, и двух слов связать не может. Отвести от него взгляд тоже. — Просто дело в том, что когда Гуку было около десяти, он один возвращался домой после школы. Мы жили не так далеко от неё. Он пошёл в парк покачаться на качелях, где его чуть не похитил какой-то извращенец. С тех пор я не разрешаю ему ходить одному. — Какой ужас. Да, конечно. Я провожу. — Спасибо, — улыбается Намджун. Учитель совсем теряется, поэтому спешно отводит взгляд в сторону. — Я тогда пойду. — Спасибо ещё раз. Намджун смотрит на Сокджина, который быстро идёт к зданию школы. Кажется, ещё чуть-чуть и тот побежит. Юнги дёргает отца за пальто. — Пап, ты меня слышишь? — Угу, — всё, что говорит Намджун, продолжая неотрывно смотреть на высокого учителя в розовом свитере. Только когда он теряет его из поля своего зрения, надевает солнцезащитные очки. — Пап, всё нормально? — Да. А что? — Ну, ты так странно смотрел на учителя Кима. Он тебе не понравился и ты беспокоишься за Гука? Намджун загадочно улыбается и треплет сына по волосам. — Наоборот. Он мне понравился. Юнги не совсем понимает сказанную фразу и хмурит лоб. — Скажи мне, ты с кем-то спал на вечеринке? — Почему ты спрашиваешь? — Ответь на вопрос. — Нет, — честно отвечает Юнги и наклоняет голову, чтобы отец прекратил его гладить. — А тебе кто-то минет делал? Юноша испуганно отрывает взгляд от асфальта и дёргается. — Да. — Надеюсь, ты надевал презерватив? Грудь Юнги нервно поднимается и опускается. На щеках проступил румянец и ладони стали потеть. Ему приходится обтереть их о тёмно-синие брюки. Намджуну не нужен ответ. Он всё понимает по реакции. — Юнги, я не просто так тебе объяснял, почему важна защита. Оказалось, что один человек, присутствовавший на вечеринке, болен вичем. Юнги с ужасом осознаёт все последствия своего импульсивного и необдуманного поступка. — Имя. Назови имя. — нервно просит парень и старается не упасть от такой новости. — Это Кон Йо Чжи. Юнги с облегчением выдыхает. — Не она. Это был парень. Намджун берёт за руку шокированного сына, по щекам которого начинают течь слёзы и ведёт его к машине. Благо, в школе всё ещё идут занятия. А родители с учениками, которые были в кабинете директора, уже покинули территорию школы. — Он мог спать с ней. Ты же понимаешь? — Мы едем сдавать анализы? — Да. — Боже, — всё, что может произнести парень, осознавая, как он влип. А всё потому, что один раз решил ослушаться отца из-за чёртова Чон Хосока. — Я уверен, что всё хорошо. Но анализы мы сдадим. Едем в Мёрён. Юнги молчит, пока они идут к машине. Молчит, когда отец включает зажигание и выезжает с парковки.