Иноземец: История Миротворца
Этой автобиографией я преследую две цели: исповедаться и предостеречь. К читателям из Тедаса больше относится последнее. В числе всех вас, читающих, найдётся много тех, кто ненавидит меня и кто принимает за кого-то вроде героя. Я, конечно, не столь знаменит, как, например, Инквизитор, но, к моему немалому смущению, почти все наслышаны обо мне. Зачастую по моему титулу, а не по настоящему имени. Будь то враги или друзья, многие из них, по-видимому, делают предположения на основе ложной информации или искажения правды, сотканной моими недругами или сторонниками. Поэтому, для вас, тедасцы, я решил изложить в письменном виде собственное видение того, чему я стал свидетелем и что делал, чтобы внести толику ясности. Также я желаю развлечь вас, так как чаще всего вы были гостеприимными хозяюшками и храбрыми братьями по оружию. Для читателей из других стран, всё нижеизложенное тоже послужит предупреждением. Перед вами поучительная история об опасностях и трудностях, с которыми вы столкнетесь, если попытаетесь что-либо изменить в Тедасе. Определенная шайка рогатых фанатиков могла бы многое почерпнуть отсюда, но я как-то сомневаюсь, что у них получится вынуть свои головы из задниц достаточно надолго, чтобы прислушаться. Вы вольны воспринимать данный труд либо как руководство, которое поможет вам избежать некоторых ошибок, совершенных мной, либо как предостережение, не следовать по моим стопам. Выбирать вам._______________________
Глава первая: Драконы
Первый мой урок о Тедасе вышел жестоким, но именно за него я долгие годы крепко-накрепко держался в моих попытках и стараниях. Излишне говорить, что до прибытия на этот континент я и понятия не имел о всей степени его важности. До сих пор, на протяжении всей моей жизни я в разной степени следовал этому принципу, иногда заходя недостаточно далеко, а иногда — слишком далеко, только усугубляя ситуацию. Несмотря на все неудачи, этот урок помог мне выжить в столкновениях с мириадами угроз, начиная от бандитов и разбойников, бунтующих магов и мятежных храмовников, заканчивая порождениями тьмы, махинациями Инквизиции и вроде как мертвыми магистрами. Мой первый настоящий взгляд на это место, который я теперь называю домом, в значительной степени превосходит в этом плане их всех, как и моё знакомство с некоторыми из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречал. Конечно же, это урок: «Всегда ждите неожиданного». К сожалению, неожиданное может полностью застать вас врасплох, ввергнув в обстоятельства, выходящие за рамки всякого планирования. Картина в виде дракона, несущегося на меня, сотрясающего землю каждым своим шагом и громко рычащего — точно подпадает под данную категорию. Данная напасть стала чем-то совершенно новым для меня, поскольку до этого момента драконы существовали только в легендах и, конечно же, не бродили по лесам с выводками детенышей, сжигая добычу заживо и поедая её в последствии. Узнать из первых рук, что они очень реальны, это, если не преуменьшить, достаточно непередаваемый опыт. Излишне говорить, что если бы я был один или безоружен, то моя смерть оказалась бы скоропостижной. Полагаю, сейчас, прежде чем вдаваться в детали того, как я попал сюда, мне стоит прояснить самый невероятный момент — причину, по которой я пишу этот сочинение о своей жизни. Я не знаю, как ещё это сказать, так что скажу прямо. Я не из этого мира. И дело не в том, что я родился за пределами Тедаса, хотя мне и приходилось долгое время притворяться, что это так, и также не в том, что я какая-то тварь из Тени, принявшая человеческий облик. Я говорю о том, что перед тем, как попасть в этот мир, я жил в абсолютно другом мире. «Другом», возможно, будет преуменьшением, учитывая всю ту прорву различий между моим миром и этим. Мой родной мир имеет множество имён на разных языках, но по большому счет всё сводится к одному — Земля. Как я попал оттуда сюда — всё ещё остаётся для меня загадкой, хотя я и знаю почему и как с этим связана Тень, и скоро вы сами об этом узнаете. А теперь к моему похищению._______________________
Мой мир, как и этот, не поскупился на войны и конфликты. Политика, по-видимому, естественным образом плодит их, независимо от различий между мирами и их способах ведения битв. Я оказался на полях сражений в результате как моих амбиций, так и образования. Я занимал должность «миротворца», которую можно описать разве что как наш близкий аналог Серых Стражей. Данный титул и то, что за ним стоит, скорее всего, знакомы всем, кто знает меня. Наша работа заключалась в защите мирных людей и укреплении мира, в широком смысле этого слова. Обычно в наши ряды набирали солдат из армий разных стран. Я был уникальным случаем, потому как меня завербовала непосредственно ответственная организация, как это делает Инквизиция. Моё похищение случилось, когда мы пролетали над деревней, которую нужно было защитить, с помощью машины, именуемой «вертолёт». На Земле имелось множество технологических чудес наподобие такой, но они стали для нас там такой обыденностью, что навевали почти что скуку. Доказательством этого было то, что я совсем не наслаждался поездочкой. Мне, против моей воли, приказали присоединиться к солдатам и наблюдать за некоторыми людьми в зоне боевых действий. Вся проблема крылась в том, что то место, очень вероятно, сравняют с землей, и я мало что мог с этим поделать. Перед отлётом я изложил свои замечания по поводу этой миссии старшему по званию, но этот жирный полковник из страны, которая останется безымянной, отмахнулся от меня какой-то банальщиной о долге. Я испытывал сильное искушение врезать ему кулаком или сказать, чтобы он сам тащил свою жирную задницу на фронт, но предпочел сохранить свою работу. И не попасть в тюрьму. И словно этого было мало, нас довольно плотно упаковали увесистыми ящиками с оружием и боеприпасами. Компания наша тоже была неважной; экипаж вертолёта неотрывно пытался удержать нас в воздухе, а сопровождавшие нас солдаты были угрюмы и молчаливы. Впрочем, на самом деле я не винил в этом ни одну из сторон. Полёт — дело непростое, и страна, в которой мы пребывали, по большому счету являлась одной большой пустыней. Здесь было до одури жарко, и бонусом куча людей, которые нас ненавидят. Путешествие до места назначения обещало занять час, и потому очень быстро мне стало скучно. Я решил вздремнуть, думая, что мне это ещё пригодится. Мне снился приятный сон о ком-то, с кем я встретился на заставе. До тех пор, пока кто-то не решил прервать его. Вся эта чёртова машина начала сильно дрожать. Я проснулся, перед глазами всё ещё стояла полусонная дымка. Тряска была очень сильной, настолько, что можно было буквально почувствовать её в костях. Тем не менее, она ещё никого не повалила, люди, пожелай они того, всё ещё могли встать. Я помню, как пребывал в полной растерянности относительно происходящего и как на меня накатила лишь волна замешательства и тошноты. — Нас атакуют? — спросил я у сержанта. Солдат выглянул наружу, чтобы убедиться в этом сам, и повернулся ко мне с недовольным взглядом, а потом встал со своего места, чтобы поговорить с тем, кто управлял вертолетом. Значит, он сам не знал, подумал я, выглянув в окно. Меня пронзило первое предчувствие того, что вот-вот произойдет какая-то реальная катастрофа, поскольку тряска становилась только сильнее. — Какого хера происходит? — спросил сержант пилота, прокричав вопрос сквозь шум механизмов и звон металла. — Турбулентность? — ответил пилот, и его ответ был скорее предположением, нежели констатацией факта. Учитывая, как низко мы летели, вероятность того, что нашему полёту мешал воздух, была маловероятной. Когда мы взлетали, даже облачка на небе не было, тишь да гладь, светило солнышко. Я знал это, потому что по работе мне пришлось это проверить. Я вытянул шею, чтобы взглянуть на пилота. Он, казалось, был в панике, что почти повергло в панику и меня. К счастью, его товарищ-пилот был гораздо более собранным. — Если вы не пристегнулись, то сейчас самое время. И вскоре мы все крепко пристегнули себя ремнями безопасности, возясь по ходу дела с дополнительными ремнями и бросая взгляды в сторону тяжелых ящиков. Это было похоже на транспортировку сырого лириума. Если вылетят из крепежей, то либо взорвутся, либо нас в лепешку раздавят. Я изо всех сил старался не думать ни о том, ни о другом сценарии, вместо этого пытаясь понять, что вообще происходит. Наша миссия с каждой секундой становилась всё труднее. Некоторые из молодых солдат закричали, сержант наорал на них, чтобы те заткнулись, и они подчинились. Вся машина оказалась окружена зловещим зелёным светом; тот искрился подобно молниям, но был текучим, как вода. Он покрывал окружающий нас металл и угрожающе мерцал. В этот момент пересрали все. Сержант, пилоты, солдаты — лица всех, кого я видел, были перекошены самым настоящим ужасом. Не могу не признаться, но в тот момент я сам отдал бы всё, чтобы убраться оттуда к чертовой матери. Окна на несколько минут потемнели, а когда свет вернулся, ощущение быстрого падения обрушилось на нас сродни удару молота. Зелёный свет начал пронизывать окружающее пространство, залезая в небольшие дыры в бортах вертолёта и пролетая мимо наших тел всего в нескольких сантиметрах. Я крепко стиснул зубы, закрыл глаза и стал ждать, когда это прекратится, не уверенный в том, что когда-нибудь снова открою их, но не желая видеть весь этот ужас. Я думал, что это какое-то новое оружие. И я ошибался. Тряска и зелёный свет прекратились так же быстро, как и начались. Падение продолжалось лишь совсем чуть-чуть. Машина рухнула на землю; от силы удара нас всех могло расшвырять вокруг, если бы не ремни. Я услышал скрежет металла, когда от удара прогнулся пол, и грохот, который был оглушительным около минуты. Вертолет слегка замедлился после крушения, прежде чем, наконец, резко остановился со скрежещущим шумом._______________________
Я поднял голову и попытался стряхнуть дезориентацию от падения, насколько мог. В нос ударил крепкий запах металла и травы, что лишний раз доказывало, что я хотя бы всё ещё жив. Когда я осознал это, в груди закололо от боли. Я быстро отстегнул от себя ремни и проверил свою тушку на травмы. Я был весь в синяках, и мне было очень больно, но я всё ещё мог двигаться. Отлично, жив, а что насчёт остальных? Я огляделся. Увидел, как солдаты, пошатываясь, встают со своих мест и приходят в себя. Они быстро начали проверять своё оружие — верный признак того, что с ними все в порядке. Я вздохнул с облегчением. Хорошо, что мне не придется в одиночку отбиваться от нападавших или смертельно опасной живности. — Они мертвы, — сказал сержант. — И не думаю, что от падения. Я посмотрел на него так, будто у него выросла вторая голова, гадая, о ком он говорит. Он кивнул в сторону передней кабины. Повернув голову, я увидел наших пилотов. Вся передняя часть вертолета была раздавлена и искорежена, как будто что-то колотило и царапало её. Не осталось ничего, кроме изогнутого металла, из которого сочилась кровь. Я отшатнулся от увиденного. Как я не заметил этого краем глаза, не знаю. Оно было так близко, что я мог бы протянуть руку и коснуться его со своего места, если бы захотел. Я встал и осмотрел место ещё раз. Не похоже, что там было кого хоронить. — Видать, мы отсюда уже не улетим, — сказал я, переводя взгляд обратно на сержанта. — Это ты ещё самое лучшее не видел, — ответил он, его голос буквально сочился сарказмом. Пробравшись мимо солдат, он прошел в заднюю часть с грузовой зоной и вручную открыл большую выходную рампу. Та с глухим стуком упала на землю и открыла нечто поистине удивительное. Там, где раньше была пустыня, простиравшаяся на сотни миль, рос пышный дубовый лес. Птицы щебетали вдалеке. Это был самый настоящий рай. Первым делом я подумал, что мы упали в каком-то оазисе или искусственном творении богатого военного царька, которое тот создал для собственного развлечения. Однако, выглянув наружу и осмотрев землю и листву, я не увидел никаких признаков чего-либо отдаленно искусственного. Деревья беспорядочно переплетались друг с другом, кусты были густыми и дикими, и в росте растений не было абсолютно никакого геометрического рисунка. Также не было ни людей, кидающихся на нас с оружием, ни удивленных мирных жителей, подступающих с окрестностей посмотреть, почему мы потерпели крушение. Мои мысли хаотично метались, пока солдаты званием ниже протискивались мимо меня. У нас, откуда я родом, есть фраза «попасть в сумеречную зону», что означает обнаружить что-то настолько абсурдное, что можно подумать, что вы спите или сошли с ума. Это единственное, что приходит мне в голову при виде всего этого. Сержант снял с головы шлем, обнажив бритую голову, которую можно было посчитать за лысеющую, и вышел на солнце. Я последовал за ним и сразу же заметил, что сильный жар исчез. На открытом воздухе было намного свежее, благодаря легкому ветерку. Солнце не светило на нас сверху, а находилось ниже, и деревья давали хорошую тень. Часть растительной жизни была разорвана в клочья, вероятно, при нашем крушении. Я ступил на густую траву и немного побродил вокруг. Остальные занимались тем же самым, осматривая деревья и землю не глазами солдата, а почти как дети. Все разошлись кто куда, некоторое время осматриваясь и вдыхая запахи. А потом заговорил самый молодой солдат, его глаза были круглыми от тревоги. — Серж, а где мы? — спросил он, его голос почти срывался. — Что это был за зелёный свет? Чары новой обстановки рассеялись, и солдаты вернулись, их лица снова посуровели. — Возьми себя в руки, Патель, — последовал ответ сержанта твёрдым тоном. — Мы живы, это самое главное. — Мы всё ещё на вражеской территории? — спросил другой, этот был особенно высоким и с самым громадным оружием. — Будем пока исходить из этого, и неважно, в какую странную срань мы попали, — продолжил сержант. — Дэвис, Мерфи, забирайтесь на выступ вон того утеса и угнездитесь там, если у нас будут гости. Белл, Гамильтон, достаньте ящики и вскройте пару, в одной из них должны лежать рации дальнего радиуса действия. Патель, бери Миллера, и идите осмотрите всё вокруг, раз уж тебе так интересно, куда нас занесло. И будьте осторожны, я как-то сомневаюсь, что пустынный камуфляж будет здесь очень полезен. Молодой солдат быстро закивал, глубоко вдохнув, прежде чем получить шутливый шлепок по спине, который заставил его снова выдохнуть. По-видимому, Миллер был в восторге от перспективы прогуляться по этому месту. Когда я смотрел, как эта пара уходит, держа оружие наготове, я почувствовал непреодолимое желание последовать за ними. Я двинулся следом, но сержант схватил меня за плечо и остановил. — Меня зовут Фрейзер, сэр, — сказал он с широкой улыбкой на лице, — и вы поможете мне уничтожить груз. Мы тогда не могли знать этого, но он, скорее всего, спас мне жизнь этим действием. Однако, мне это не понравилось, и я быстро стряхнул его руку. Он был ниже меня по званию по всем стандартам, но его улыбка давала очень ясный намёк. Встань в строй к остальным, я здесь главный. Недовольный его самоуправством, я решил указать на дыры в его плане. Вот что-что, но скромным меня нельзя назвать. — Если мы начнём что-нибудь жечь, этим мы привлечем к себе внимание врага, сержант, — сказал я, глядя на него и подчеркивая, что он ниже меня по званию. — Мы будем в меньшинстве и окружены. — Нельзя позволить всему этому оружию попасть в руки врага, — настойчиво ответил он. — Это часть наших общих приказов. Мы уничтожим их, а затем поднимемся на возвышенность и попытаемся поймать радиосигнал. Радио, на будущее, это способ общения с людьми на больших расстояниях при помощи алхимии. Однако, такая связь может быть ненадежной и часто работает тем лучше, чем выше вы находитесь. Что касается плана Фрейзера, то у меня не было абсолютно никакого желания попасть в славную последнюю битву или в какую-нибудь драку в незнакомом месте без поддержки. Без знания, куда нам идти, мы никак не могли убежать от нападающего и рисковали угодить прямо в засаду. Я хотел выжить, чтобы рассказать кому-нибудь о том, что с нами случилось. Возможно, в тот момент мне просто не понравилась задумка этого человека, но ещё мне казалось, что он слишком уж уверен в своих силах. Я ясно видел, что, попробуй я просто повторить ему, что нас могут обнаружить, это его не убедит. — Что произойдёт, если мы не наладим связь? Мы можем спрятать оружие на случай, если не найдем здесь никого дружественного, — сказал я, меняя подход. — Кажется, я видел несколько пещер приличного размера под скалой вон там, мы можем оставить в одной из них ящики, сориентироваться и вернутьтся, если потребуется вступить в бой. Я, между тем, сформулировал это не как просьбу. Сержант подпер рукой подбородок и посмотрел на скалы. Я проследил за его взглядом. Двое, которых он послал подготовить оборонительную позицию, были заняты тем, что складывали камни по кругу наверху для укрытия, один из них при этом что-то насвистывал. Удивительная безалаберность с его стороны, подумал я тогда. Фрейзер некоторое время наблюдал за их работой, время от времени осматривая скалу под ними, прежде чем, наконец, перевел взгляд на меня. — Довольно недурно для голубой шляпы, — сказал он, указывая на светло-голубой берет Организации Объединенных Наций, засунутый под мой плечевой ремень. Я ухмыльнулся. Он почему-то потеплел ко мне, и я не мог не ответить ему взаимностью. Хотя мне кажется, наполовину это было от удовольствия, что я добился своего. Он подошел к ящику и вручил мне оружие получше, чем то, что висело у меня на бедре. — Вот, это сейчас будет полезнее, — сказал он, после того как я принял оружие. — Я приставлю к вам Гамильтона, он поможет оттащить эти ящики в пещеру там слева, — сержант указал пальцем туда, где именно хотел спрятать ящики, а затем направился к солдатам, о которых шла речь, сгрудившимся вокруг радиооборудования. Я вздохнул, закидывая оружие за спину. Эти ящики лёгкими не выглядели, и, строго говоря, надрывать задницы должны были его люди, а не я. Однако, у нас не было времени, и я не собирался возражать против приказов. К тому же, вдвоем с Гамильтоном мы управимся быстро. Мы перетащили бо́льшую часть ящиков с припасами в пещеру, взвалив их на плечи, а потом поставили их в дальней части пещеры, где их было меньше всего видно. Я даже нашел время, чтобы немного прикопать их землей и корнями. Сыграла моя паранойя. Начали подкрадываться страхи, что меня легко может убить какой-нибудь фанатик при помощи оружия, которое я спрятал. Мне всё ещё казалось, что каким-то образом во всём этом виновата группа людей из моего старого мира._______________________
Мы почти закончили, как вдруг поднялся какой-то шум. Все началось с глухого звука вдалеке, похожего на барабанные удары, шедшие откуда-то очень издалека. Сперва звук был низким, настолько низким, что я едва его заметил. Тем не менее, я остановился, прислушавшись скорее из любопытства, нежели из страха. Прошла минута, а барабан этот всё ещё звучал, вот только становился он все ближе и ближе. — Парни, по местам, — сказал Фрейзер, грубо стаскивая со спины свое оружие. Все прекратили свои дела. Ребята, построившие свой маленький форт на вершине скалы, притаились за камнями, наставив свои орудия смерти по сторонам в поисках цели для поражения. Остальные вокруг меня со всех ног бросились к парням и их укрытию на возвышенности. Я был ближе всех к шуму и ждал, что вот-вот что-нибудь появится. Вскоре после этого стук прекратился, но я не встал из своего укрытия и не проверил, сделали ли это остальные. Меня преследовало предчувствие, что это было предвестником чего-то другого. Я был прав. Пронзительный крик, подобного которому я никогда раньше не слышал, донесся из-за верхушек деревьев. Казалось, он почти прошел сквозь меня, царапнув ухо, как разбитое стекло. Глухой стук становился все быстрее и громче. Мои глаза повсюду искали источник звука, но я ничего не видел. Диапазон звуков также расширился, к грохоту присоединился скрежет, который словно бы подчеркивал каждый удар того, что, черт побери, там ни издавало эти звуки. Я никак не мог взять в толк, что это было. Ни одна военная машина в моем мире не издавала такого звука ни в движении, ни в атаке, и самое близкое, с чем я мог бы сравнить это тогда или сейчас — стук лошадиных копыт по мягкой земле. Если бы их была тысяча. Спустя несколько секунд эта теория не подтвердилась, а вибрации от земли только усиливались. Со слабым ветерком до моего носа донесся едкий запах. Горящее дерево, смешанное с чем-то, что я не мог точно определить. Точно что-то зажигательное. У меня по спине пробежала стая мурашек. Неужели враг пытался сжечь лес, чтобы выкурить нас? Если бы нам пришлось покинуть то место, в котором мы находились, то долго бы против большого количества боевиков продержаться не удалось. Запах заполнил мой рот, когда я сделал вдох, чтобы успокоиться, и тогда я понял, что выделяюсь впереди, как белая ворона. Моим первоначальным намерением было застать врасплох тех, кто собирался напасть на нас, когда они сосредоточатся на людях Фрейзера, но этот план все больше начал казаться плохим. Появился Патель, бегущий во весь опор, мокрый от пота и покрытый грязью. На его лице было выражение полнейшей паники, а глаза едва не вылезали из орбит, покуда он раскачивался взад-вперед, то смотря, куда бежит, то пытаясь разглядеть, что находится позади него. Иными словами, он вёл то, что, мать вашу, преследовало его, прямо к нам. Я встал и помахал ему рукой, борясь с желанием накричать на него за его глупость. Он подбежал, тяжело дыша, почти как собака. Я схватил его и всем своим весом оттащил за камень, из-за которого вылез. Он уселся, тяжело дыша, то и дело поглядывал туда, откуда прибежал, и снова попытался встать. Я с силой опрокинул его на землю, и он закричал от боли. Я снял с его пояса флягу с водой и протянул ему в качестве извинения. — Что случилось? — спросил я, когда он принялся жадно пить, глотая холодную воду. — Миллер мёртв, — выдохнул он. — Он мёртв. Оно убило его, сожгло. Оно просто огромно. Он замотал головой из стороны в сторону, прижав руку к шлему. Я оглянулся на Фрейзера, внимательно наблюдавшего за происходящим. Одними губами я сказал ему, что Миллер мёртв, проведя ладонью по горлу, чтобы он точно понял, к чему я клоню. Даже с приличного расстояния я увидел, как черты его лица напряглись. Я повернулся к Пателю и спросил, не была ли это какая-то боевая машина с огнеметной установкой. Он просто продолжал мотать головой, издавая тихий стон «Нет» каждые несколько секунд. Я думал, что он совсем выжил из ума, но вскоре увидел, что у него имелись все веские причины сходить с ума. Оно появилось прямо перед нами через линию деревьев на некотором расстоянии, привлекая мое внимание и пробиваясь сквозь сами деревья. Я чуть-чуть выглянул из-за камня._______________________
Это был дракон. Он был угольно-черным с красным языком. Его голова повернулась, как будто ему было любопытно, куда делась его добыча. У зверя этого были огромные кости, которые росли из боковой части черепа и простирались далеко ему за макушку, по форме они напоминали бычьи рога. Его глаза тоже были черными и видны из-за пасти, которая красовалась множеством огромных, похожих на ножи зубов. Сзади от морды этой ящерицы шла длинная толстая шея к телу. Само тело простиралась до огромного мускулистого хвоста. Из плеч этой твари, над другой пары черных конечностей, росли серые крылья. Огромные когти торчали из нижних конечностей, цепляясь за коричневую почву при каждом шаге. Я снова сел за камень, оцепенев от шока. Страх смерти уже захватил меня, но я сталкивался с ним раньше и преодолевал его. Я всё ещё верил, что мы сможем пережить эту невероятную встречу, какими бы ни были шансы. Воины моего мира сильны. Нет, больше всего меня поразило то, что мне нужно быстро принять это. На Земле не было драконов. Рассказы о них были плодом человеческого воображения, никаких свидетельств о них никогда не было найдено. Другими словами, их не существовало. Мы были в другом мире, и у нас не было никакой возможности вернуться. Это было на самом деле не совсем так, как я позже обнаружил, потому как я был намного дальше от дома, чем могло показаться. Какую-то минуту всё, о чем я мог думать, как это вообще возможно. Насколько я знал, мгновенные путешествия между мирами считались нашими учеными невозможными. Зелёная энергия, которая украла нас из нашего дома, не выдала ни одного из своих секретов. — Это дракон, — прошептал Патель со слезами и отчаянием в глазах. Наверное, этот молодой солдат никогда не видел настоящего боя, не говоря уже о гибели товарища по оружию. Мне было жаль его, но мне также не нужно было, чтобы он привлек к нам это чёртово чудище. — Да, я видел, — рявкнул я в ответ. — Не шевелись, он, кажется, не заметил нас. — Открыть огонь! — закричал Фейзер, и другие последовали его приказу. Скала разразилась какофонией шума и вспышек, когда солдаты принялись атаковать. Кто-то может спросить, а не глупо ли это — нападать вместо того, чтобы прятаться, но, зная то, что я знаю сейчас, эта тварь довольно быстро нашла бы нас по запаху. Вот только она была бы поближе к нам, и мы были бы поджарены заживо. Так что действия моих земляков были в значительной степени единственным способом выжить в этой схватке. Возможно, Фрейзер знал это лучше, чем я в тот момент. Оружие моего мира не похоже ни на что в Тедасе, разве что за одним маленьким исключением. За неимением лучшего термина, наше оружие похоже на копья, извергающие огонь, или ручные пушки. То, что использует наша пехота, способно за раз выкосить целые группы людей, а также поражать отдельные цели на таком расстоянии, о котором лучник или арбалетчик могут только мечтать. И это только то оружие, которое находится в руках одного солдата. Более большие огнестрельные копья и пушки, которые зачастую устанавливаются на боевых машинах, могут уничтожить целые здания, а то и целые армии всего несколькими выстрелами. Кунари в разное время до моего прибытия предпринимали попытки разработать огнестрельное копье, уменьшенную версию своих собственных пушек. По сравнению с оружием моего народа, кунари со своим огнестрельными копьями выглядели племенем безмозглых имбецилов, кидающихся камнями. Три сотни орлесианских шевалье могли бы напасть на нас верхом на лошадях, в полных доспехах высочайшего качества, и солдаты Фрейзера уничтожили бы их за считанные минуты. Но дракон, видимо, класть на это хотел. Он начал идти на нас прямо под градом пуль, издавая глубокое рычание, когда выстрелы попадали в его тело. Он даже шага назад не сделал. Дракон, закрыв глаза и рот, побрел вперед сквозь весь адский дождь из свинца, обрушившийся на него. Темная кровь лилась из ран на его теле, но он продолжал упорно надвигаться на нас. Я с ужасом наблюдал, как моя уверенность таяла с каждым шагом этого мерзкого существа к нашей возвышенности, сменялась ощущением того, что моё сердце изо всех сил старается вырваться из груди. Патель в ужасе вцепился в меня, но я оттолкнул его. Мой взгляд был прикован к приближающемуся дракону, а голова едва держалась достаточно высоко, чтобы видеть его самый верх. В отличие от остальных солдат, мы были самой легкой мишенью. Пальба замедлилась. Все, за исключением одного солдата, принялись перезаряжать своё оружие. Дракон встал на задние ноги и издал оглушительный рёв. У него появился шанс с прекращением огня. Он вытянул шею, и разинул свою пасть. Солдаты нырнули за свою импровизированную стенку, когда на них обрушился поток огня. Деревья позади них запылали, тлел огонь, но было очевидно, что дракон находился недостаточно близко. Край утеса защищал нас от огня. Когда дракон прекратил извергать пламя, солдаты снова поднялись уже со своими криками, смесью ругани и бессвязного бреда. Дракон вновь двинулся вперёд, отвечая на их вызов своим рёвом. Солдаты обрушили свой второй шквал огня. Он подошёл достаточно близко, и до меня начал доходить звук того, как пули ударяются о тело этого чудища, за выстрелами можно было услышать влажный звук. В этот самый момент он реально был очень близко, и я начал волноваться, что он увидит нас с Пателем в нашем укрытии. Я отвернулся от погибели на ножках передо мной, ища место получше. Вертолет, разбившийся о скалу, был единственным вариантом, и он был плохим. Ничем не лучше, чем залезть в печку. Скалы вокруг отрезали нас от других направлений, в которых мы могли бы побежать, а остальная часть леса находилась слишком близко к дракону. Злость на мгновение пересилила мой страх, и я сильно пнул землю под собой, чуть не задев Пателя. Я бросил извиняющийся взгляд на беднягу, но тут мне на глаза попалось наше спасение. Он всё время носил его с собой. В этот момент мне захотелось врезать ему посильнее, но он сидел и, хныча про себя, тихо звал свою мать. Про него уже можно забыть, по крайней мере, так я думал. Мне удалось подавить инстинкт, и я выглянул наверх, чтобы посмотреть, есть ли у нас время осуществить мой план. Стрельба явно сказывалась на звере. Он слегка покачивался, пока шёл, так как за несколько минут до этого на его ногах выросли несколько дюжин кровавых дырок. Стоит попробовать, решил я. Я потащил Пателя подальше от утеса в лес, когда был уверен, что дракон не увидит нас. Монстряка бросилась вперед, оказавшись в опасной близости от Фрейзера и его людей. Похоже, в этот момент его ничто не волновало кроме тех солдат, на что я как раз и надеялся. "Просто продолжай идти вперед, маленькая огненная змеюка", – продолжал думать я, снимая оружие со спины Пателя. То был гранатомёт – гораздо более разрушительное оружие, чем огнестрельное копье или даже ракеты, которые вы могли видеть на военных кораблях кунари. Та же основа многих видов оружия, не говоря уже о праздничных фейерверках, хотя удовольствие в данном случае было далеко от задумки этого орудия. Заключенная в трубу ракета была сконструирована так, чтобы пробивать усиленную композитную броню боевых машин моего мира. Никакой плоти не устоять перед этим, даже драконьей шкуре. Я не ведал, почему Патель не попытался воспользоваться гранатомётом ранее, и, как уже говорил, я был зол на него за это. К несчастью, скоро я обнаружу, что у него никогда такой возможности не представится, и я буду обременен чувством вины, от которого до сих пор не могу избавиться, даже спустя столько лет. Как только я приготовился стрелять, случилась катастрофа. Последнюю сотню метров дракон решил преодолеть рывком, наполовину в прыжке, наполовину в полёте. Я наблюдал со стороны, как он поднялся на задние лапы, его грудь была на уровне вершины утеса. Я думал, что он просто сожжет людей там заживо, но он вцепился своими огромными руками в вершину утеса. Я поспешил, однако знал, что уже опоздаю и не успею спасти всех. Сержант встал и снова пустил в ход своё огнестрельное копьё, но дракон ответил фатальным для солдата ходом. Он разорвал его пополам своими мощными челюстями, выплюнув его верхнюю половину с морем кровищи. Остальные разбежались, отступая и на ходу стреляя, каким-то образом они всё ещё были полны решимости сражаться. Дракон в последний раз глубоко вдохнул и пронесся смертью по всем ним, он выплёвывал огонь по дуге от одной бедной души к другой. В тот момент я ничего не чувствовал, я был охвачен боевым адреналином и переполнен ненавистью. Их смерти дали мне возможность убить дракона. Пока он стоял, всё ещё извергая огонь на утёсе, я выпустил в него ракету. Реактивная струя прогремела позади меня, когда ракета покинула свою трубу и устремилась к цели. Ракета взорвалась, попав в тело дракона, прямо под поднятыми вверх крыльями в самом настоящем акте устрашения. Я выругался, отбрасывая пустой гранатомёт на землю. Я целился в шею, надеясь разорвать его глотку или задушить его собственной кровью. В тот самый момент, когда я выстрелил, дракон слегка наклонился вперед, чтобы прикончить Мерфи. Однако, вскоре стало очевидно, что я попал в что-то очень важное. Из раны рекой начала литься кровь, ихор почти водопадом растекался по его чешуе. Дракон как-то замедленно повернулся ко мне. Он завизжал на нас, когда у него не получилось вызвать больше огня, чтобы превратить меня в пепел. Патель присоединился ко мне в осторожном наблюдении за монстром, держа оружие на уровне плеча. Дракон сделал два шага к нам, упал и начал тяжело и учащенно дышать. Невыразимая ненависть пронзила меня, и я направился к дракону, на ходу снимая с плеча своё огнестрельное копье. Когда я приблизился, его голова дёрнулась в мою сторону, и с громким щелчком он попытался сцапать меня своей пастью. Он промахнулся и снова рухнул на землю. Я улыбнулся, возможно, даже рыкнул, если честно, и направил своё оружие ему в глаз. Он смотрел на меня со смирением, но я не испытывал жалости после того, чему только что стал свидетелем. Я несколько раз выстрелил в него в упор через глазницу, в его мозг. Дракон тут же перестал дышать. Моё облегчение длилось недолго. Позади себя я услышал ещё один визг, гораздо менее сильный, но такой же ужасающий, за ним последовали выстрелы Пателя. Я развернулся на месте, держа копьё наготове. Дракон был не один. Из зарослей позади вылезли около шести драконят, которые бросились на нас. Эти мелкие твари явно были потомством их мамаши, будучи иссиня-черным рогатым зверьём с большими когтями, но почти у всех них не было крыльев. Они были размером с волка. Я попятился и крикнул Пателю, чтобы он сделал то же самое. Драконыш, который обладал способностью к полету, прыгнул прямо на меня с вершины того самого камня, за которым я прятался несколько мгновений назад. Я выстрелил на рефлексе, попав в его левое крыло. Засранец вздрогнул в середине прыжка и закружился в воздухе. Я мгновенно почувствовал чувство победы, но потом быстро вспомнил, в какой ситуации нахожусь и взял себя в руки. Как будто для того, чтобы разозлить меня, крылатая тварь пришла в себя прежде, чем я успел ещё раз прилично подстрелить его, мелкий драконий отпрыск перекатился и встал на ноги. Проклятая тварь зашипела на меня, прыгая то в одну, то в другую сторону. Что ещё хуже, его брат решил, что я более легкая добыча, чем Патель, и зарычал, подходя ближе ко мне. Оказавшись между ними двумя, мне нужно было действовать, причем быстро, иначе я мог стать чьим-то обедом. Следя за недавно подошедшим драконом краем глаза, я кинулся на его крылатого собрата. Тот словно бы впал в ступор, он на мгновение замер, не зная, что делать. Я воспользовался шансом и выстрелил в него, удачно попав с пяток раз в его бок и один раз в его голову. Выстрел в голову отрикошетил, что меня очень встревожило, но зато остальные выстрелы превратили шипящую крылатую ящерицу в хнычущее, умирающее существо. Я быстро нанес добивающий ещё одной очередью из своего огнестрельного копья. Другой драконыш с яростью бросился на меня, пока я стоял к нему спиной. Я едва спасся, перепрыгнув через труп его собрата. Чувство восторга от того, что я сбежал, заставило меня усмехнуться, когда тот бескрылый попытался обойти дохлое тело на своем пути. Я взглянул на Пателя. Он сдерживал четверых драконят на одной только силе воли. Беря в расчет, что у него в любой момент закончатся пули, я приготовился к неизбежному нападению. Второй драконёнок, наконец, счел возможным запрыгнуть на труп своей сестры. Я притворился, что убегаю, и это было первое, что пришло мне в голову. Дракоша с триумфом прыгнул вперед, выражая свое удовольствие при виде моей капитуляции почти ликующим рёвом. Я быстро обернулся и выстрелил в его пасть. Некоторые пули пробили его голову сбоку, но одна или две, должно быть, попали в горло. Он замертво упал на землю в середине прыжка, волоча под конец себя по грязи. Я с немалым удовлетворением перешагнул через его труп и побежал помогать единственному оставшемуся человеку. Патель забрался на вершину камня, за которым мы укрывались ранее, звери кружили и пытались в прыжке сцапать его. Также, как и я, он успел грохнуть две твари, и результаты его работы всё ещё валялись на земле рядом с ним. Однако, тот бой явно выдался непростым — его нога была в крови и продолжала сильно кровоточить. Он сидел и дико размахивал своим оружием, словно говоря драконятам: «только попробуйте, сученыши». Должно быть, у него случилось какое-то прозрение после смерти той мамаши-дракоши. В нём едва можно было узнать того рыдающего, сломленного человека, который прятался рядом со мной. Желая помочь вновь вразумившему человеку, я прицелился в ближайшего дракона, когда Патель отвлек его своим криком. Я нажал на курок, но моё оружие только щелкнуло мне. У меня кончились патроны. То, что произошло дальше, всё ещё преследует меня в кошмарах. Я потянулся за маленькой ручной пушкой, которую держал на бедре, но было уже слишком поздно. В оружии Пателя тоже кончились патроны, и он громко выругался, чем ясно намекнул на это. Драконята кинулись на Пателя, как будто тоже поняв его. У Пателя тоже имелось запасное оружие, и вместо того, чтобы в ужасе отпрянуть, он прыгнул вперёд при первой же возможности. Самый ближний драконёнок глубоко вонзился зубами в его в руку, но он приставил оружие к глазу твари и застрелил ту. Он повторил то, что я сделал с матерью, выстрелив в самое уязвимое место дракона. Я уже поднял своё оружие, чтобы выстрелить, но Патель стоял на пути огня. Последний из драконов забрался на булыжник позади него, и я не осмелился рискнуть выстрелить. Я крикнул предупреждение, но в конечном итоге увидел, как челюсти зверя сомкнулись на туловище Пателя возле плеча. Раздался громкий и тошнотворный хруст, когда он сломал ему ребра, его глаза были устремлены на меня, а я мог только смотреть с отвращением. Дракон отпустил его и спрыгнул с камня Пателя, ослепленная жаждой крови зверюга попыталась убить меня. Я не дрогнул и с ненавистью выстрелил в него. Я уже разобрался, как с этими тварями лучше всего поступать. Мелкий упырь кинулся на меня, визжа при этом. Когда он бросился в атаку, я отпрыгнул в сторону и выстрелил в то место, куда Патель разрядился в его товарища. С таким же успехом он мог сам сдохнуть, выстрел был невероятно простым. Ему не доставало опыта, чтобы должным образом защитить себя. Я пнул труп ногой, проходя мимо, его предсмертный стон превратился в вой. Я поспешил к Пателю, чтобы посмотреть, можно ли его спасти. Я вскарабкался на камень. Его песочного цвета форма была залита его кровью, вся ткань была пропитана алым. Я не видел ничего из его внутренностей, за что я ежедневно благодарю всевышние силы, но мне это было и не нужно. Патель всё ещё был в сознании, когда я добрался до него, но он не мог говорить. Было очевидно, что, что бы я ни делал, долго он не протянет. — Спасибо, — сказал я ему. Без него, без других, я был бы мёртв. Мне нужно было выразить свою благодарность хотя бы одному из них. Я не уверен, услышал ли он меня перед тем, как отойти в мир иной._______________________
Остаток дня я провёл, хороня мертвых. Это задача была непростой, по многим причинам. Пожары распространились на немалое расстояние, снова подняв температуру до некомфортного уровня. Это было наименьшей из моих забот. Справиться с разорванными в клочья или сожжёнными до костей людьми, которые действовали с полным профессионализмом перед лицом врага, о котором они и мечтать не могли встретиться накануне, было труднее всего. Они ни на мгновение не дрогнули и не отступились. Меня одновременно пробивала гордость и шок от их смертей. Я также попытался сделать хоть что-нибудь похожее для пилотов нашего летательного аппарата, но их тела были далеки от приемлемого вида. Я даже не мог поместить в мешок то, что смог найти. Наш транспорт в Тедасе остается памятником в их честь. Я снял всё полезное с тех, кто не был сожжен, всё, от оружия до ботинок, и положил тела в могилы рядом друг с другом вместе с некоторыми личными вещами, которые я нашел в их рюкзаках. У Фрейзера оказался набор сочинений по военной стратегии, который я сохранил на память. Я заполнил землей могилы и пометил их. На самодельных надгробиях я черными перманентными чернилами написал их имена и нарисовал символику их стран и каждого из их богов. Это не заняло много времени — земля была мягкой и пористой. И вот так я остался один. За неимением особого выбора я последовал тому, чему меня учили на уроках выживания. Я обыскал всё и вся, по ходу оценивая то, что мне предстояло использовать. Как я и ожидал, ящики были полны вещей, более или менее бесполезных для меня. Оружие, боеприпасы, броня, защитные устройства, всё, что может понадобится для ведения небольшой войны, но вот еды и воды — фиг вам. Впрочем, из всей партии нашелся один сюрприз: один из ящиков представлял собой практически библиотеку в миниатюре, вмещающей в себя книги по очень широкому кругу тем. Меня это сбило с толку: мне сказали, что с нами везут только военные припасы, а предметы первой необходимости для мирных людей будут доставлены позже. Понимая, что ничто из этого не поможет мне в выживании, я бросил сочинения Фрейзера к остальным книгам и запечатал ящик. Содержимое солдатских рюкзаков и грузовой части вертолета оказалось более полезным. Аптечка, различные инструменты, компасы, несколько заранее приготовленных пайков и бутылок с водой, а также запасная одежда, хотя я не мог взять с собой всё это. Имелась также большая коллекция карт из моего мира, в основном регионов, где мы работали, которые внезапно приобрели для меня большую сентиментальную ценность. Несмотря на то, что эти карты были совершенно бесполезны для меня, я все же решил взять некоторые из них с собой, особенно одну, на которой был изображен весь мой мир. Оружие, которое помогло мне в битве с драконом, я похоронил вместе с их владельцами, так как у меня не было недостатка в вещах для самозащиты, за одним разве что исключением. Громадное огнестрельное копье, принадлежавшее Мерфи, я завернул и спрятал в самом глубоком конце пещеры. Учитывая, что с таким орудием я мог бы по необходимости выйти против небольшой армии, я не собирался позволять ему ржаветь под землей. Когда упаковка как моих сумок, так и пещеры была завершена, я встал в растерянности, не зная, что делать дальше. Земли, в которых я находился, были мне совершенно чужды. Я не мог оставаться на месте такой кровавой стычки, тут было нечего есть и пить. Но куда идти? Моя подготовка велела мне искать возвышенности и пытаться связаться с командованием, но я находился в другом мире. Такое в данных обстоятельствах просто не сработает. В итоге я решил никуда не идти и просто отдохнуть. Я был истощен как физически, так и морально. В таком состоянии я не собирался устраивать марш-бросок. Поскольку из занятий мне оставалось лишь дождаться заката, я вытащил самые большие клыки из пасти дракона. Эти штуки были размером с мое предплечье от корня до кончика и на ощупь почти как металл. У одного из них зиял скол в том месте, где в него попала пуля и отрикошетила в сторону. Покончив с местью и набрав несколько сувениров, я вернулся к вертолету, расстелил спальный мешок и решил лечь спать, не дожидаясь ночи. Что, как в итоге выяснилось, было ошибкой. Как бы то ни было, я сразу заснул без сновидений._______________________
Проснулся я от того, что кто-то неприятно так пнул меня в бочину, чем разбудил боль в плечах, вызванную недавним крушением. В пылу битвы та успела исчезнуть. Но сейчас эта боль вернулась стократ. Открыв глаза, я увидел перед собой три тонких острых меча, прижатых к моей груди. Моё раздражение от того, что меня так грубо разбудили, сменилось смирением. Я слишком устал, чтобы удивляться появлению других людей в этом месте. Это был просто ещё один неприятный сюрприз, с которым я ничего не мог поделать. Разве что умереть, но как-то, знаете, не хотелось бы. Я проследил за мечами до рук, держащих их, и лиц, смотрящих на меня свысока. Моё внимание оказалось приковано к одному из них — он затмевал своих товарищей в том плане, что они могли быть только его подчиненными, во всех смыслах этого слова. На меня сверху смотрела красиво украшенная золотая маска, имитирующая человеческое лицо с идеальными чертами. Собственно лицо мужчины увидеть было нельзя, даже его глаза в тусклом вечернем свете были скрыты. Тем не менее, я всё равно ощущал исходящее от него презрение, даже сквозь то, что, должно быть, было облаком парфюма. Возможно, как раз-таки из-за парфюма. Как вы уже, наверное, могли догадаться, он был орлесианским дворянином. Однако, в тот момент он казался мне просто сумасшедшим с мечом и слишком толстым кошельком. Он и его дружки без масок были одеты в расшитые золотом синие мантии и кольчуги с львиными мотивами. Рукоять его меча тоже была золотой и имела форму льва. Решив разобраться с ними, я потянулся к оружию, но Золотушка заметил это и приставил меч к моей шее, задевая острым концом кожу. При малейшей провокации он был готов вонзить его мне в глотку. Похоже, этот ублюдок наслаждался самим собой, что было вторым признаком того, что я попал в передрягу. — Ты убил дракона? — спросил Золотушка. Я опешил от его вопроса — не из-за его содержания, а из-за акцента, с которым его произнесли. Тогда я впервые услышал орлесианскую речь. Мне не раз доводилось слышать акцент, с которым говорил Золотушка. Он словно был родом из страны в моём мире, которая была союзна с моей и откуда были родом солдаты Фрейзера. Золотушка вздохнул, недовольный моим молчанием. Он чуть надавил мне на шею, попутно повернув меч. Я почувствовал, как из раны потекла кровь, но лишь ожесточил лицо. Он пытался меня запугать, но я отказался подыгрывать. — Если я убил дракона, чего ж вы меня не пугаетесь? — спросил я с самой дерзкой улыбкой, на какую только был способен. Мужчина насмешливо фыркнул, убирая свой меч. — Поднимите его, — приказал он. — И вещи его соберите. Лакеи, держа мечи на уровне талий, выволокли уставшего меня из вертолета. Снаружи обнаружилась дюжина вооружённых людей на лошадях, глядящих на меня или на мёртвого дракона. Пожар потух, и запах сырости подсказывал, что в какой-то момент шёл сильный дождь. Я на миг задумался, не вымокли ли ящики в пещере. Похоже, эти парни пока не нашли мою маленькую нычку — вероятно, потому что следы, ведущие туда, смыло ливнем. С ними был кто-то вроде писаря, на ходу ведущий записи. Золотушка велел своим людям поставить меня на колени и указал на свежие могилы. — Я не боюсь тебя, потому что ты действовал не один, — резко сказал Золотушка, отчего его акцент усилился. — Спрошу ещё раз: ты убил дракона и его выводок? Они бы наверняка убили меня на месте, если бы я промолчал, и, учитывая окружающие меня улики, я сказал правду. Кое-что опустив, чтобы они не подумали, что я выжил с ума. — Я помог убить большого и половину мелких, — ответил я. — А остальных? — поинтересовался Золотушка. Я указал на надгробие Пателя. — Он был отважным человеком, — сказал я. Он поглядел на надгробие, после чего кивнул мне. — Как тебя зовут? — спросил он. — Клинт Иствуд, — солгал я, назвав первое вспомнившееся имя. Что иронично — я совсем на него не похож. — Откуда ты? — спросил он. — С Дикого Запада, — без колебаний ответил я, ни разу не собираясь говорить, что я из другого мира. Золотушка надменно хохотнул, словно это была шутка. Я рассмеялся вместе с ним, потому что шуткой это и было. Клинтом Иствудом звали актёра, который играл охотника за головами на западе моей родины, но шевалье не мог этого знать. — Ты заявляешь, что явился из неизведанных земель, но говоришь на общем наречии. Да ещё и с нелепым гномьим акцентом. Ты даже выглядишь, как ферелденский бандит, — сказал он. — Из тебя плохой лжец. Он болтал всякую чепуху, поэтому я решил его переубедить. Вокруг него валялись вещи из другого мира. Я решил, что будет просто. Тогда смыслом моего существования стало не попасть под его сверкающий меч. Пережить дракона и пасть от руки этого придурка, пожалуй, будет чрезмерно иронично. — Взгляни на мою одежду, на обломки за моей спиной, на символы на моей форме и на надгробиях, — сказал я, аккуратно проскакивая тему оружия. — Ты когда-либо что-то подобное видел? Глянув по сторонам, он в последний раз осмотрел место крушения и перевёл взгляд на меня. На какое-то время молчал. — Вероятно, нет, но я не вправе судить об этом. Пока что я вижу, что эти вещи — тайные разработки наших врагов, — ответил он. — Ты — иностранный отступник, сознавшийся в преступлении. Ты должен предстать перед судом. — Стоп, что?! — крикнул я, вскакивая на ноги. Лакей пнул меня под колени, и я снова упал. Я плюнул в ублюдка, но он успел увернуться. Он погрозил мне пальцем и велел меня избить. Золотушка взмахнул, и к нему подъехали два всадника, готовые слушать приказы. — Возьмите повозку и отвезите его к благородному суду в Халамширале, — небрежно сказал он. — Пусть местные власти решают, что с ним делать. Возьмите с собой писаря и захватите вещи отступника в качестве улик, а заодно передайте мой привет судье. Может, нас даже вознаградят, если Императрица уже в городе. — Нам разрыть могилы и достать тела? — спросил один из них, по голосу явно не радующийся озвученным предложением. — Не нужно, виновник перед вами, — усмехнулся Золотушко. — Вы только взгляните на него. Подхалимский смех охватил собравшихся, как чума; они подхватывали его друг за другом, как высокую моду. Я бы взбесился, но едва держался на ногах. Боль никак не утихала, да и раны давали о себе знать. — Ты об этом пожалеешь, — сказал я. — Клянусь. — Нет, мсье, это ты об этом пожалеешь! — радостно заявил Золотушка. — Я лишь рад, что поймал тебя прежде, чем ты успел навредить ещё кому-то._______________________
Мусье аристократическая жопа ещё раз осмотрел вертолёт и уехал, прихватив прихвостней, а меня бесцеремонно заковали в кандалы и бросили в крытую повозку. Мой рюкзак и оружие заперли в тяжелом сундуке и привязали к задней части экипажа. Он несколько минут грохотал по кочкам, пока мы не выехали на нечто, напоминающее дорогу. Охранники закрыли оконный люк — вероятно, чтобы я не увидел, как вернуться. С каждой секундой я уезжал всё дальше от места нашего появления. Я подумывал попытаться сбежать, но шансы были малы. Мои охранники едут верхом, я от них не убегу. Даже если получится ненадолго оторваться от них, я, имея только то, что на мне, уставший и подавленный, всё равно долго не протяну. Кроме того, я даже соображать не мог, а то и осознать, что именно со мной произошло. Мне нужно было поспать, что я и сделал. Тряска и грохот повозки мне не помешали. Должно быть, я проспал как минимум полдня, потому что, когда я вновь очнулся, солнце уже было в зените. Я чувствовал себя значительно лучше, пока меня не потревожили уже знакомым способом: пинком в бочину. Не успел я схватить охранника, как он уже вылез из повозки и жестом велел мне выбираться. Я поднялся и спрыгнул на вымощенную булыжником площадь. То, что я увидел, когда поднял голову, вновь доказало, что я не в родном мире. Зимний Дворец Халамширала возвышался над стенами, окружающими то, что, как я предположил, было тюрьмой; его гладкие сине-белые каменные башни тянулись к солнцу. Всё на нём было украшено золотыми и бронзовыми орнаментами. Он возвышался поэтапно, как свадебный торт, подпираемый высокими башнями и контрфорсами. У самого основания он был опутан зелеными лозами; должно быть, внизу расположен огромный сад. Меня поразила не столько его красота, сколько великолепие его архитектуры. Размером он был с небольшой небоскрёб, если оперировать терминами, которые мне были тогда близки. Когда я впервые его увидел, то не знал, как он называется, но он подарил мне небольшую надежду. Люди, создавшие подобное, не могут быть совсем уж примитивными — так мне казалось. Пока я таращился на это чудо, мне на голову надели мешок и пихнули вперёд. Я выругался, но в ответ получил лишь увесистую затрещину по затылку. Решив, что ещё не настал момент действовать, я сжал кулак и проглотил обиду. Меня вновь пихнули, и я пошёл вперёд, следуя указаниям охраны. По мощёной площади, по коридору, вверх по лестнице, с которой я чуть не навернулся, по ещё одному коридору и вниз по второй лестнице. После этого охранники остановили меня, и я ощутил, что перед нами находятся ещё двое или трое людей. — Этот с юга; убийца, отступник, оскорбил честь дворянина. Писарь сообщит детали позже, — сказал один из моих захватчиков. — Осторожнее с ним, он очень опасен. Где-то передо мной раздался мерзкий смешок. Я мог лишь спрашивать себя, что за чушь я только что услышал. Убийца? Я убил дракона, а не человека. Отступник? Я иностранец, от которого вряд ли можно ожидать, что он будет знать и чтить вашу религию. Конечно, закон — штука сложная, особенно для тех, кто не в курсе местных традиций. Но с оскорблением чести дворянина они хотя бы в точку попали. — Хорошо, мы искали как раз такого, чтобы расколоть один орешек, — сказал мужчина передо мной, который, как я предположил, был тюремным охранником. — Она так и не ответила, где деньги. Похоже, он для такого сойдёт. — Только проследи, чтобы он мог явиться на суд, — сказал другой мой захватчик. — О, не волнуйся, он повеселится, — сказал тюремщик. Меня вновь пихнули, и я забеспокоился. Мы добрались до тёмного места, которое не помешало бы проветрить. Однозначно подземелье. Мы остановились, и охранники повернули меня налево. Я услышал металлический скрип открываемой двери. С меня сняли кандалы, и они с грохотом упали на пол. Я потёр запястья, отчего мне немного полегчало. Пока меня не запихнули в камеру, стащив с меня мешок в тот же момент, что я грохнулся на задницу. — Развлекайтесь, — хмыкнул тюремщик, который оказался довольно низким мужичком с лысой башкой. Не нужно много гадать, почему ему захотелось стать тюремщиком — я по одному взгляду мог понять, что он любит чувствовать власть над другими. Я не понял его слов про развлечение. Помощники тюремщика оказались рослыми; они унесли сундук с моими вещами на склад в конце коридора. Я посмотрел, как тюремщик запер её и вперевалку ушёл вместе с прихвостнями. Тихо выдохнув, я лег на спину и на мгновение закрыл глаза, пытаясь придумать какой-то план. Шарканье чьих-то ног по камню быстро напомнило, что я не один. Простонав, я открыл глаза, чтобы увидеть, к какому злобному выродку меня бросили, как кость псу. Надо мной стояла прекрасная женщина, смотревшая на меня зелёными глазами. — Привет? — настороженно сказала она, приподняв бровь. Я вновь потерял дар речи.