_______________________
Июль был наполнен всевозможными приготовлениями к войне. Подготовка припасов, ремонт и модернизация дорог на север, восток и юг, обучение новых солдат, организация нового корпуса логистики, координация с Лехой сбор разведданных. Это было абсолютно изнурительно. Работы по двенадцать-шестнадцать часов в день. Горы бумажной работы, облегчённой нашей новой бюрократией, но абсолютно утомительной за неимением компьютеров. Да и сегодня их почти что нет. Циаре было поручено сплотить народ и новую ассамблею. Она больше всех настаивала на войне, поэтому, чёрт побери, она обязана была проследить, что у нас хватит ресурсов для победы. Она орудовала угрозами цензуры и изъятия как кинжалами, разя ими противников. Простолюдины, которые отказывались голосовать за повышение заработной платы рабочих или создание ополчения, купцы, которые отказывались поставлять ключевые материалы по справедливой цене, дворяне, которые отказывались платить налоги – все они оказались на острие. Ей даже удалось добиться переименования реки «Кровь эльфов» в «Суледин» в честь горного пика и озера, из которого та выходила. Бо́льшую часть своего времени Джули уделяла одному: вооружению. Пока она читала отчёты и отвечала за обязанности верховного канцлера, она тем же временем занималась изготовлением оружия в кузнице, лаборатории или химической фабрике. Почти все кузнецы и плотники Эмприза были переправлены в Латерру, если они ещё не переехали туда, чтобы попробовать наше новообретённое богатство. На помощь к ней были привлечены Тэм и Армен. Тэм рассказала ей об идеях порохового оружия кунари. Их концепции были хуже, но проще в изготовлении. Армен же помогал в производстве своей магией, координируя действия с лукрозианцами. Гений Джули не разочаровал. С немалым трудом она создала именно то, что нам было нужно. Взрывчатые ядра для пушек, огнестрельное оружие, достаточное для половины армии, и её последнее изобретение, вдохновлённое Землей и впервые появившееся в Тедасе – ракета. Понимаете, перед нами встала определённая проблема: нехватка обученных артиллерийских войск и отсутствие времени на их подготовку. Только усмирённые обладали необходимыми навыками, а у нас их было всего несколько сотен. Поэтому Джули придумала решение, которое требовало гораздо меньше навыков, как для создания, так и для использования. Ракеты. Они менее точны, и не слишком полезны против крепостей, но вы можете выпустить сотни таких ракет с минимальной подготовкой и полностью уничтожить поставленный участок земли. Скоро в Орлее запоёт Катюша. Я часто задавался вопросом, не это ли последнее нововведение послужило толчком к грядущей трагедии. Вскоре наступил август, день последнего испытания ракет, день, когда мы, наконец, последовательно запустим целый град ракет. Участок леса, который мы решили использовать в качестве испытательного полигона всего нашего оружия, больше не был похож на лес. Мы превратили его в адский ландшафт из переломанных стволов деревьев и выжженной земли. Что люди, что животные, все прекрасно понимали, что нужно держаться подальше от того места. Джули, вся в чёрной грязи и копоти, в одежде кузнеца, запустила примитивную электрическую цепь. Половина армии наблюдала, как двадцать четыре ракеты с шумом срывались с рельс, прикреплённых к тележке, по две за раз, запускаясь в небо рядом с нашим шато. Их оранжевое пламя выплескивало за собой клубы белого дыма. Боеголовки упали в полутора милях от нас, посылая вспышки света и звуковые удары обратно к нам. Полторы мили – это даже не близко к их максимальной дальности, но примерно на таком расстоянии можно было хоть сколько-то точно прицелится. Эти штуки показали себя отлично, хотя их взрывчатый компонент была менее впечатляющим, чем тот, что мы получили позже. Солдаты не аплодировали и не скандировали, они просто стояли в немом шоке. Думаю, они понимали, каково это будет – столкнуться с таким оружием. Вот почему я думаю, что тот, кто принял решение о нанесении удара, должен был находиться в самой Латерре с приказом ждать, пока события не продвинутся дальше. Крупное испытание ракеты, видимое со стен города и с бо́льшей части прилегающей территории, несомненно, представляло собой нечто, требующее молниеносных действий. После показа Джули просто вздохнула. На этот раз никаких триумфальных заявлений. Просто усталость. Мы вернулись в шато, по дороге обсуждая, что делать дальше и насколько мы близки к готовности. Я решил, что на это надо дать ещё две недели. Леха сообщила о передвижениях войск в Срединных землях в направлении Вал Руайо. Императрица была в дороге. Джули считала, что мы готовы настолько, насколько собирались. Она по-прежнему не хотела войны, но, так как все остальные её желали, она хотела начать её немедленно. Это обернулось разногласиями, хотя и короткими. В итоге, мы так и не уладили этот вопрос. У Джули были другие дела. Она смыла с себя въевшуюся грязь, переоделась в удобное и приличное платье и взяла первый за месяц отгул. Она ушла во дворец барона. Элоди и Клэр были приглашены Пьером на ужин. Он знал, что Джули слишком много на себя взвалила, и заслужила достойный обед, который не состоял бы из куска холодного мяса на толчённом куске хлеба. Это не помешало моей безумной ревности – чувство, за которое я буду корить себя в последующие недели. К сожалению, на этом день ещё не закончился._______________________
Примерно к шести часам вечера летний дождь начал хлестать по земле за моим окном, впитываясь в самое близкое к москитной сетке, что я смог найти. Бывшая спальня, а ныне кабинет, наполнилась запахом сырости и звуками людей, спешащих по лужам, чтобы спрятаться от дождя. Ливень, наверняка, будет хлестать и весь следующий день, подумал я, придя к решению приостановить солдатские учения. У них уже было две недели отгула, но напряжение всё равно нарастало. Ходили слухи о передвижении войск. С другой стороны, летняя жара спала почти мгновенно, что позволило мне заняться работой. Со мной были Циара и Луиза, одетые в свои обычные наряды: долийское охотничье снаряжение и лёгкие доспехи шевалье соответственно. Наша вице-канцлер приехала по долгу службы – то есть раздражать меня просьбами, а Блонди стала моим личным адъютантом в той же степени, что и телохранителем, хотя она несколько слишком уж серьёзно относилась к поставленной роли. Обе они пили кофе из маленьких металлических чашек, хотя Луиза держала свою чашку не свободной рукой, а скорее рукой с мечом. Мы с Циарой сидели в кожаных креслах, которых у нас, похоже, было целые горы, а Луиза стояла на расстоянии острия меча. Начало разговора я уже не вспомню, но он был на тему, которая, по всей видимости, волновала всех. — Я знаю, что нужно время, — сказала Циара, уступая в каком-то вопросе про армию. — Но Халамширал долго не протянет. Нам удалось успокоить всех обещанием, что мы выступим в поход, чтобы освободить их, но что, по-твоему, случится, если мы этого не сделаем? Они взбунтуются. Циара приводила убедительные доводы, и вместе с желанием самой Джули поторопиться я обнаружил, что отхожу от своей прежней позиции. Я улыбнулся в ответ способной юной женщине, сидящей передо мной. — Ты прошла долгий путь, — сказал я, откинувшись на спинку кресла, — за один год от портовой работницы с севера до лидера Долов. Похоже, в наши дни политика – самая настоящая индустрия роста. — До этого я была долийской охотницей, — ответила Циара, сделав ещё один глоток кофе. — Хотя я не достигла совершеннолетия, поэтому мне так и не выдали мой валласлин. Смущённый термином, я приподнял бровь. — Татуировки, — добавила Луиза. — У долийцов обычно татуировки на лице. Циара была буквально единственной долийкой, которую я когда-либо встречал. У меня никогда не было причин интересоваться обычаями долийский кланов. По большей части они держались подальше от «человеческих» поселений, особенно в нашей части Долов. Излишне говорить, что мне вдруг стало интересно. — Прямо как у маори, — вслух задумался я, возведя глаза к потолку.— Знавал я одного оператора из Новой Зеландии, он выглядел так, будто у него на лице вытатуирована целая история. Страшный сукин сын, даже без татуировок. Я вновь повернулся к двум женщинам передо мной, чтобы обнаружить пустые растерянные взгляды. — Простите, мне правда стоит завязывать так делать, – усмехнулся я. — Даже спустя столько времени я, должно быть, скучаю по Земле больше, чем мне иногда кажется. Годовщина моего прибытия, наверное, разговорила меня на эту тему. — Не переживай, — ответила Циара. — Мне нравится слушать о твоём доме. Он всегда звучит так, будто полон чудес и невозможностей, даже ужасных. До недавнего времени ты мало говорил о нём. — Чудеса, вроде ядерного оружия и мороженого, — кивнул я. — Тэм фанатка того и другого. Циара понимающе опустила голову, прекрасно зная, как сильно моя возлюбленная кунари когда-то хотела сбежать из этого мира. — Уверена, однажды у нас будет и то, и другое, милорд, — сказала Луиза. — То, что я увидела за последние месяцы, перечеркнуло весь остальной опыт моей жизни. То, что простой люд способен создавать такие вещи... это пошатнуло мои убеждения. Лучше всего молиться, чтобы нам не понадобилось ядерное оружие, подумал я про себя, почти содрогаясь от мысленного образа средневековых городов, в один миг превращающихся в пепел. С другой стороны, представить себе армию Мора из порождений тьмы, которая превращается в грибовидное облако, было обнадёживающей мыслью. Отношения человечества с оружием в двух словах, наверное. — Полковник Сопрано очень любит упоминать твои высказывания об эльфах, — сдавленно сказала Циара Луизе. — Полковник Сопрано любит делать всё возможное, чтобы подорвать мой авторитет, — ответила Луиза, сохраняя спокойствие. — Я бы рекомендовала избавиться от неё немедля, будь она менее смелой. Насколько я понимаю, она была преступницей до того, как маркиз возвысил её в положении. Разгоревшийся спор уходил куда-то не в ту степь. — Талант приходит из разных мест, — категорично сказал я. — Думаю, теперь все в этой комнате это понимают. Оставляя ради дипломатии между слов, что талант не является исключительным достоянием изнеженных дворян или скрывается среди простолюдинов. Это положило конец нависшей буре на горизонте. — Ассамблея хочет знать, когда мы двинемся в поход. Не на следующей неделе, не в следующем месяце, а завтра, — повторила Циара, цитируя то, что ей было велено сказать мне на этом этапе разговора. — Если у тебя нет ответа, который я могла бы им дать, тогда они проголосуют за... После этого слова затихли. Пол и стены слегка задрожали, когда по воздуху пронёсся приглушённый гул, от которого с опор крыши на мою голову посыпалась пыль. На этот день не было запланировано никаких испытаний, так что это могло быть только одно. Я встал, смахнул с себя серую грязь и выбежал через дверь, ведущую в мою спальню. Девушки последовали за мной. — Что это было? — спросила Луиза из-за дверного прохода. — Готовьтесь к бою, — ответил я, вытаскивая из-под кровати знакомую зелёную металлическую коробку. Я не знал, сколько времени у меня есть. Звуки криков во дворе и на парадной площади становились всё громче. Циара вытащила свой прямой кинжал из ножен на спине. Длинный меч Луизы появился сам собой, когда та элегантно взмахнула им. Радуясь тому, что ни одна из них не выглядела сильно встревоженной, я немного успокоился, надевая броню, доставая огнестрельное копьё и заряжая в него магазин. — За мной, — приказал я. Я вернулся в кабинет и вышел в коридор, к винтовой лестнице на углу здания. Я заметил, что двор сада заметно заполнялся солдатами. Микро вела их, чтобы оцепить это место. В тот момент у меня не было гарнитуры, и потому я был рад её профессионализму. — Куда мы идём? — спросила Циара. — В северо-восточный подвал, — ответил я, останавливаясь, чтобы заглянуть в помещение. Там было много пыли, которая не успела осесть, но в свете свечи там внутри не было никакого движения. Я облегчённо выдохнул. — Но это же где... — начала Циара, когда от её лица отступила вся краска. — Где хранится земное оружие, я знаю, — сказал я. — Именно на такой случай я оставил небольшой сюрприз для всех, кто спустится туда без разрешения. Небольшая нажимная пластина с пластиковой взрывчаткой, зажатый между металлической пластиной и ящиком, до отказа набитым гвоздями, железным ломом и мушкетными шариками, если быть точным. Перед подвалом висели чёткие предупреждающие знаки, написанные пиктограммами, а также на гномьем и латинском наречии. Только чужак мог проигнорировать такую угрозу или счесть себя достаточно опытным, чтобы избежать любых ловушек. Возможно, если бы используемая мной технология была средневековой, у них бы удалось. Трудно заметить и избежать нажимной пластины, если она электронная. Я спустился по лестнице. Проверив дверь во двор, я обнаружил, что она не заперта. А она должна была быть заперта. Я продолжил спускаться вниз, подняв огнестрельное копьё, пока не достиг темноты самого подвала. Там были крепкие колонны и пыль, зависшая прямо над землей. В нос ударил запах алкоголя. — Вот, блин, — сказал я себе под нос. — Прощай вино. Похоже, я немного просчитался, не изолировав камеру с вином от взрыва. Мне казалось, что в тот момент я имею дело с мёртвыми ворами. Тела трёх людей лежали в красно-белых лужах, добавляя свою багровую кровь в мокрое месиво. За ними металлические прутья клетки были всё ещё целы, хотя металлическая пластина, на которой держалась ловушка, была вывернута. Я подошёл к ближайшему трупу, перевернул его и посветил на него фонариком. Он лежал на спине, поэтому его загорелое лицо и каштанового цвета волосы остались нетронутыми, но вся остальная часть трупа была изрезана дырами. Похоже, перед смертью ему удалось немного проползти. — Не знаете случаем, откуда он? — спросил я, повернувшись к своим спутницам. Циара прикрыла рот и лицо рукой, чтобы защититься от запаха, в то время как маска Луизы взирала на труп без эмоций. — Судя по цвету кожи, он, скорее всего, с севера, — беспристрастно сказала Луиза. — Тевинтер, Антива, может быть, Андерфелс. Одежда у него бедная, но обувь дорогая, так что он не может быть просто загорелым от работы в поле. Это не крестьянин. Луиза наклонилась и подняла руку мужчины, обнажив неказистую кисть с аляповатыми золотыми и серебряными кольцами. Я заметил маленькие золотые шпильки в ушах вора. Значит, не оппортунист. Я обшарил его карманы в поисках подсказок, кто его послал. Я нашёл кинжал, похожий на сотни тысяч других, используемых в Орлее, пропитанную кровью карту замка, нарисованную от руки, и клочок бумаги с надписью «закат в порте». — Нам придётся устроить небольшую засаду в порту, — сказал я, передавая карту и записку Циаре. — У них была карта здания, и я хочу знать, кто дал им эту информацию. — Мы поймаем их и покажем ваше неудовольствие, милорд, — пообещала Луиза, убирая меч в ножны. — Арсенал цел? Я бы не боялся за него, так как контейнеры, в которых хранилась амуниция для моего земного оружия и само оружие, были рассчитаны на сильные удары. Тем не менее, я всё равно взглянул. На полу камеры распласталось море зубчатого зелёного стекла и пролитого вина, но сложенные в ряд зелёные ящики вдали были совершенно невредимы, на них не было ни единой вмятины, и они всё ещё находились на том самом месте, где я их оставил в последний раз. Помню, что испытал облегчение от того, что большое количество бутылок с вином тоже уцелело. — Buona sera, — произнесла сзади пара нежных голосов с акцентом, который я бы назвал итальянским или испанским. Тревизо-Антиванский для любого другого. Один был мужской, другой женский. Я развернулся на голоса. На нас неслась фигура в капюшоне с занесённым топором. Циара тоже повернулась, держа кинжал наготове, но было уже поздно. Топор глубоко вонзился ей в плечо и грудь, остановившись только на ключице. Она упала, кинжал вылетел из её руки. Из раны хлынула кровь. — Циара! — закричал я. Я почувствовал, как что-то с силой врезалась в гравированную стальную пластину на передней части моего бронежилета, наконечник этого чего-то имел орлиный мотив. Я посмотрел вниз, чтобы увидеть, что там теперь зиял арбалетный болт, а потом снова вверх. Болт прилетел от почти такой же фигуры в капюшоне, стоявшей у подножия лестницы с оружием, та уже перезаряжала его. Луиза без слов снова выхватила меч и кинулась в атаку. Убийца с топором не дрогнул и вытащил небольшой мессер. Они начали обмениваться ударами по центру помещения, перекрывая мне линию огня. Лезвие встречалось с лезвием, звук был громким из-за толстых каменных стен вокруг, их дыхание усилилось. Шевалье выкладывалась по полной, выигрывая для меня время. Не желая упускать такую возможность, я бросился к Циаре и начал надавливать на рану. Она была едва в сознании. Я снял с неё верх одежды и начал паниковать. Рана была глубокая и почти затрагивала шею. Я взял себя в руки, поняв, что маг может легко спасти её, если только мне удастся сохранить ей жизнь в течение следующих нескольких минут. Она закричала от боли, когда я попытался перевязать её полоской её же туники. Я утешал её, как мог, пока она не потеряла сознание. Я затянул импровизированную повязку и встал, испытывая злость от того, что это всё, что я мог для неё сделать. Ещё один болт отскочил от камня рядом с моей головой. Стрелок вновь скрылся за дверью, а Луиза и топорщик вихрем вылетели обратно в моё поле зрения. Первая отразила ещё один удар и сделала мощный выпад, от которого второй едва успел увернуться. — Cazzo cavaliere! — крикнул он, избегая обезглавливания. — Mi aiuti! — Basta! Стрелок высунула голову и прицелилась в Луизу. Топорщик сильно размахнулся, чтобы создать дистанцию, и снова прыгнул в сторону дверного проёма. Моя челюсть сжалась от ярости, и я увидел свой шанс. Я выстрелил по парню моим огнестрельным копьём. Полностью автоматическим огнём, опустошив магазин на тридцать пуль, я залил свинцом пространство между тем местом, где он стоял, и лестницей. Как минимум три пули попали в него, и он выронил топор, но это не остановило его рывка. Он, как одержимый, побежал вверх по лестнице, за ним последовала его сообщница. Луиза была вынуждена уйти в сторону, когда в неё полетел арбалетный болт. Подавление для отступления, мысленно сказал я себе. Они, суки, были хороши в этом. — Иди, останови их! — сказал я Луизе. — Пошли сюда мага! Маска шевалье кивнула, и женщина, прятавшаяся за ней, начала подниматься по лестнице по три ступени за шаг. Из открытой двери наверху стали доноситься звуки стрельбы. Я прижимал к себе потерявшую сознание Циару, мои руки были в крови, пока наконец не появилась группа магов во главе с целителем Маркхэмом. У них были носилки. Он с некоторым трудом оторвал меня от неё и начал её исцелять. Я навис над ними, смотря, как они стабилизируют её. Наш главный врач был недоволен этим. — Иди, — приказал Маркхэм. — Я знаю, что ты хочешь остаться, но ты должен идти. В его тоне не было гнева или пренебрежения, которые он обычно использовал, когда говорил со мной. Это было предупреждение. Сначала я не понял, но потом меня осенило. Я бросился вверх по лестнице и вышел во двор. Там я обнаружил Тэм и Луизу, стоящих над трупом. Топорщик, если я правильно понял, покрытый зияющими красными ранами, а также стрелой с чёрным оперением. — Простите, милорд, — сказала Луиза. — Нам удалось подстрелить только одного из них. Дозорные на сторожевой вышке всё ещё прикрывали пространство своими огнестрельными копьями, отстрелянные мушкеты были прислонены к краям вышки, из стволов поднимался дым. — Неважно. Циара серьёзно ранена, и я не думаю, что на этом всё, — сказал я. — Седлайте лошадей. Джули и барон де Арб всё ещё в смертельной опасности. Глаза Тэм на миг уставились на меня, а затем расширились от ужаса. Она побежала в направлении конюшни. Я достал пустой магазин из своего огнестрельного копья и вставил новый, шёпотом молясь Создателю и Богу, чтобы мы успели вовремя._______________________
Тэм, Луиза и я поскакали по тому же маршруту, по которому я ездил во время Великого Съезда: минуя городские стены и через северные ворота. Мы не могли найти Армена, чтобы привести его или рассказать, что произошло, и я не очень-то ждал этого момента. Я отдал распоряжения Микро и Веларане собрать всех, кто находится в порту, и всех не-орлесианцев, их полки уже двигались, чтобы окружить Латерру и охранять реку. Город был шумным и оживлённым, как и следовало ожидать от места, бросившего все силы на производство и торговлю, через северные ворота было почти не пройти из-за телег, перевозящих сырье внутрь и отходы наружу к мусорным кучам. Приходящие и уходящие люди махали мне, и не виднелось никаких признаков беды или волнений. Я начал надеяться. Спокойствие сохранялось на протяжении всего пути по улицам дворянского района, до самых ворот дворца барона, до самой двери в резиденцию барона. Характерный звук ручной пушки Джули сообщил нам, что она только что убила кого-то и в данный момент пытается убить ещё немалое количество людей. Страх и ненависть сжали моё сердце, и я со злостью выбил двери. В фойе меня встретили пять мёртвых охранников, кровь текла на гладкий чёрный камень. Они были убиты ранениями в шею и спину. — Застали врасплох, — со знанием дела сказала Тэм. Раздалось ещё несколько выстрелов. Я двинулся вперёд, едва сдерживая себя от того, чтобы не броситься бежать. Ни к чему подставляться, чтобы кто-то, спрятавшись за углом, перерезал мне горло, как это было проделано с охранниками. Стрельба всё продолжалась. Я шёл по коридору, заглядывая в кухни и кладовки, проверяя каждое помещение. Снова шум ручной пушки. Я мысленно пересчитал все выстрелы, которые слышал. Четырнадцать. У Джули оставался последний выстрел. Мы поднялись по лестнице для слуг на следующий этаж и двинулись по коридору из приёмной, минуя библиотеку прямиком к частной гостинной. Нас ждали расписные и позолоченные двойные двери. Когда мы подошли ближе, до моих ушей донёсся новый страшный звук. Громкие, неконтролируемые рыдания. Я больше не мог этого выносить. Я бросил все попытки прочёсывать комнату за комнатой и побежал вперёд, распахивая двери. Зрелище, представшее перед моими глазами... Угасающий свет дня проникал через западные окна, открывая взору прекрасные гобелены и статуи бывших лордов. Не было никакой темноты, которая могла бы скрыть детали или оставить какие-либо сомнения. Гостиная являла собой картину резни. Почти дюжина трупов лежала разбросанной по всему залу. Большинство из них были одеты как слуги, хотя наличие окровавленных кинжалов и ножей у них на боку и в ладонях выдавало их истинную личность. Почти все они были эльфами, что показалось мне совершенно странным. Причина их смерти была одна и та же: огнестрельное ранение. Кто их убил не оставляло сомнений. Пьер и Сесиль де Арбы лежали на полу рядом друг с другом, разбитые тарелки лежали у их ног за круглым обеденном столом. Их маски были сняты, открывая серые глаза Пьера и карие глаза Сесиль. Их горла были перерезаны, и у каждого на груди виднелась рана через сердце. Их руки и лица были в крови. Они не двигались. Точно так же не двигались Леодор или Элоди. Руки и кисти верного мужа были изрезаны, раны защитника. Он пытался защитить мать своих детей. Смертельный удар пришёлся ему в висок, а на лбу зияла кровавая рана. Клэр была жива, но дико тряслась, обнимая мёртвое тело Элоди. Я не мог видеть раны молодой матери, но она умерла от шока, получив множественные ножевые ранения в грудь и живот. Всё это было каплей в море. Джули сидела на полу, вся в крови и с порезанными руками. Она шмыгала и рыдала, потому что в её руках были Антуан и Осеана. Их глаза были закрыты, их тела – неподвижны. Даже с алыми цветами на груди, пропитавшими их шёлковые одежды, они всё ещё выглядели нормально, словно могли очнуться в любой момент, потряси их слегка. Словно Антуан мог сейчас встать и сказать что-то властное, пародируя отца. Словно Осеана могла сейчас потребовать ещё один свой портрет в качестве шевалье, мечтая о будущей славе. Но я знал, что они никогда снова не откроют глаза. Слёзы Джули ясно говорили мне это. Я уронил моё огнестрельное копьё._______________________
Пьер, Сесиль, Антуан и Осеана де Арбы; барон, баронесса и наследники Латерры были заколоты убийцами, переодевшимися в слуг. Камилла Дюси и трое её детей были заперты в своей карете в трех милях от их владений в Виндаргенте и сожжены заживо. Морис де Виллар попал в засаду на дороге в сопровождении личной охраны и погиб от стрелы, пущенной в сердце, хотя, вероятно, он всё равно умер бы от ран, нанесённых тремя другими стрелами. В тот же день по всем Долам дворяне, поддержавшие революцию, погибли либо подверглись очень решительно настроенным покушениям. Из других дворян, присутствовавших при формировании первоначального союза и создании Воззвании Долов, в живых остались только Анри Клуэ и Луиза де Виллар. Некоторые были зверски убиты, с некоторыми произошли «несчастные случаи». Большинство умерло от отравлений. Сам Клуэ потерял своего способного и прелестного второго сына из-за отравленного кубка вина, сам он выжил лишь потому, что парень выпил за успех войны, а он – нет. Убийц не нашли. Луиза потеряла своего дядю, скорее даже отца, а революция потеряла своего самого ярого сторонника из дворян. Было много менее известных жертв этого злодеяния. Элоди и Леодор были далеко в этом не одиноки. Родственники и друзья тех, кого намеревались убить, тоже стали жертвами; их отравили, закололи, забили до смерти. Охранники Мориса де Виллара погибли в бою. Слуг, которых пришлось подменить, тоже безжалостно убили, избавившись от их тел самым бездушным и удобным образом. В мусорной повозке дворца барона мы нашли не менее семи мёртвых служанок. Такие же жуткие находки были сделаны в имениях многих наших дворянских сторонников. Тот, кто все это спланировал, стремился одним махом разрушить единство нашего движения, полагая, что без дворян, финансирующих дело и поставляющих основную массу профессиональных бойцов, мы будем беспомощны, потеряем цель и станем слабы. Как вы, наверное, догадываетесь, основную часть работы проделали Антиванские Вороны, хотя Дом Отдохновения тоже был в этом замешан. В своё время мы отомстим обеим организациям. Моя предусмотрительность отправить Микро и Веларану перекрыть город и устроить облаву порта принесла некоторое утешение. Мы не нашли второго убийцу в плаще, но поймали трёх антиванцев без хорошего алиби. В том числе одну эльфийку, у которой в руке застряла одна из 9-миллиметровых пуль Джули. Вряд ли пулю с Земли можно найти внутри любого прохожего. Для меня это было достаточным доказательством. В тот же вечер я организовал расстрельную команду, и пятьдесят рейнджеров Сопрано превратили эту суку в решето, а её части скормили свиньям. Двое других по итогу предстали перед судом и были повешены несколько недель спустя. О милосердии никто не думал. Ещё одним утешением была Циара. Маркхэм спас ей жизнь, и она очень быстро вернулась к прежней жизни. Армен занимался с некоторыми либертарианскими учениками, и был одновременно в ужасе от случившегося и безмерно благодарен Маркхэму. Эльф попросил меня посвятить целителя в рыцари. Это натолкнуло меня на мысль. Тобиас Маркхэм стал сиром Тобиасом Маркхэмом, магистром рыцарей-госпитальеров. Ему было поручено защищать раненых и создавать места исцеления. Через несколько недель я вручил ему знамя чёрного цвета с белым крестом на нём и назначил небольшое количество солдат из каждого нашего полка служить под его началом. Из всего, что я сделал после этой трагедии, я могу гордиться только этим. С Джули и Клэр всё было совсем иначе. Мы с Тэм по очереди оставались с Джули до похорон пять последующих дней. Она колебалась между жгучей яростью и тихими рыданиями. Нам обоим потребовалось убедить её позволить Маркхэму залечить порезы на её руках. Она била вещи и носилась по дому, выкрикивая проклятия, или лежала на нашей кровати, уткнувшись лицом в руки. Единственный раз, когда это прекращалось более чем на час, это когда она навещала Клэр. Младшая сестра Марто вела себя гораздо более спокойно, но причиной тому была её новая ответственность. Джули не могла воспитывать малолетних детей Элоди. Покушения и убийства ясно показали, что мы с Джули были мишенями. Клэр чётко дала понять, что не даст Джули играть непосредственную роль в жизни Виктуар и Патриса. Визиты должны были проходить в сопровождении целого взвода гренадёров МакНалти. Джули всё понимала, согласившись быть на расстоянии, пока она вела войну, ради их безопасности. После возвращения с таких визитов она плакала сильнее всего. Как вы можете себе представить, мы с Тэм очень волновались, что она может навредить себе. Недолгое присутствие Лехи было единственной передышкой для нас, так как Джули, казалось, собиралась с силами, когда приходила гномка. Беспочвенный страх, но мы всё равно старались держаться рядом с ней. Однако на самом деле, сейчас нам требовалось беспокоиться о наших врагах. Они потерпели неудачу._______________________
Массовые похороны состоялись рано утром на большом поле к северо-западу от Латерры. Наша парадная площадь была достаточно просторной, но она всё равно была забита повозками и лошадьми. Всё пространство, вмещавшее огромное количество людей, что пришли почтить память погибших, было занято военными приготовлениями. Если бы меня попросить назвать число пришедших, я бы сказал, что их было не менее ста тысяч. Все жертвы собрались вместе, чтобы отправиться в следующую жизнь как равные. Не делалось никаких различий по классу или расе, они были расположены в большом круге костров. Только Антуану и Осеане воздавали больше почестей, но только потому, что они были детьми. Их костры стояли в центре. Джули, Циара и я стояли на платформе, Тэм и Леха были перед нами, выставив мечи. Вдоль нас стояли две группы. Луиза, теперь уже в маске в форме черепа своего дяди, возглавляла остальных полковников: Армена, Микро, Сопрано, МакНалти и Веларану. Владычица Церкви Брэндон находилась на самом краю платформы в сопровождении рыцаря-командора Барриса. Ей предстояло выразить словами наши горе и злость. Мы с Джули отказались от речи, а Циара ещё не могла повышать голос. Церковница встала перед зажжёнными кострами и повела верующих привычной для таких случаев песнью. Впервые в этом участвовал я, уроки Ланы дали о себе знать. После песни Брэндон сняла с головы церковный убор, отстегнула украшения, связанные с её головным убором, и позволила им упасть на землю. Она начала вещать. — Дети Создателя, граждане Свободного Орлея! Сегодня мы направляем души невинных воссоединиться с Ним в свете Андрасте. Души, украденные ворами в ночи, трусами, не рискнувшими напасть открыто и заплатившими золотом за смерти своих врагов. Эта напасть уже давно свирепствует на нашей земле. Подлость, жадность, гордыня, зависть и лень – вот, что царствует в наших краях. На призыв изгнать этих демонов, восстать против тех, кто им поклоняется, откликнулись все добрые мужи и жены со всей страны. Свободный Орлей стал сильным и бесстрашным! Повисла тишина. Голос Брэндон наполнился злобой, которая мне казалась совершенно искренней. Это был голос не проповедницы, обращающейся к пастве, но той, кто столкнулся с невыносимым паскудством. — И вот наша награда! Злодеяния столь гадкие, что преследуют даже во снах! Убитые дети! Знать и честной люд лишили жизней так, как не заслуживает ни одна живая души! Убиты за столами, убиты в пути, убиты в домах, убиты в постелях, убиты даже под сенью Создателя в его часовнях! Перерезанные горла, отравленные чаши, сожженные повозки, выпущенные стрелы. Сплошное безумие! Толпа издала яростный рев. — И даже теперь они планируют убить нас. На севере наших братьев и сестер убивали на улицах за их убеждения, за их жажду свободы. Этим благочестивым душам даже нечем защититься от посланных по их следу убийц и нечестивцев. Более того – у нас есть друзья и семья в каждом городе и регионе Орлея, и везде их поджидают силы тьмы, решившие сокрушить их дух. Краем глаза я заметил какое-то движение. Через толпу к кострам продвигалось множество клириков и послушников. Я прищурился и понял, что они несут знамёна. Не наши, красные и белые, а лиловые и синие. Я нахмурился, не понимая, что они затеяли в такой час. — И где были правители Империи, когда это творилось? Чем Селина и Гаспар нас защитили? Ничем! Что хуже – мы до сих пор не знаем, по чьему приказу были убиты наши благородные господа, но будьте уверены: ни императрица, ни великий герцог нам не друзья! Ни один не пошевелил и пальцем, чтобы нам помочь! Ни один не встал за свободу и справедливость перед лицом коррупции! Они оба виновны в безразличии! Создатель дал им власть, чтобы нас защищать, и они подвели его! Клирики начали поджигать костры и разворачивать знамена. Я моментально их узнал. Золотое лицо на лиловом фоне и золотой лев на синем. Герб Вальмонов и символ Империи. Костры разгорелись очень ярко. — Мы выжжем коррупцию и сотрём всех, кто встанет у нас на пути! Я смотрел, как пламя поглощает тела, а потом заметил, что клирики и послушники бросают в огонь и знамена. Я пораженно наблюдал, как чернела ткань и как золотые лица и львы превращались в пепел. Я глянул на Джули, надеясь, что она что-то объяснит. Лицо её ничего не выражало, но глаза горели так же ярко, как костры. Я осознал, что это она приказала их сжечь. Обернувшись, я увидел, что Тэм, Циара и Армен смотрят на меня, тоже ожидая объяснений. Лишь Леха смотрела на огонь, и по её лицу я понял, кто собрал знамёна. Мать Брэндон сделала судьбоносное заявление: — У этих земель нет ни законной императрицы, ни законного императора! Есть лишь власть народа! Единый народ, осеняемый единым Создателем! Толпа яростно взревела; одни оплакивали свое горе, другие – требовали отмщения и справедливости. И эльфы, и люди – единым воплем. — Свобода или смерть! — закончила Брэндон. Толпа хором повторила её слова, скандируя их. К ним присоединилась и Джули. И Циара. И Тэм. И Армен. Эти слова сорвались даже с губ Лехи. Их прокричал и я.