_______________________
Так как мы рано легли спать, я проснулся рано, сбитый с толку этим сном. Но я чувствовала себя намного лучше. Чувство вины и стыда значительно уменьшилось, в груди и горле стало свободнее, а дышать мне стало легче. Моё пробуждение привело к тому, что Тэм и Джули сами проснулись. Просто не было место, чтобы шевельнуться свободно, поэтому малейший толчок одного из нас приводил к стонам двух других. Общее представление, что мне предстояло сделать в этот день, формировалось у меня в голове, пока я вылезал из-под своих возлюбленных. Первый шаг был прост. Я немного умылся, снова подошёл к сундуку и снова надел на себя всё снаряжение, броню и оружие. Джули наблюдала за мной из-под полузакрытых век, когда я закончил, и раскрыла их шире, когда поняла, что я делаю. Я с забавой фыркнул, видя её встревоженность. — Не бойся, — тихо сказал я, — я никуда не убегаю. Просто надо ведь выглядеть презентабельно, как и положено солдату. — Всё равно надо уже вставать, — простонала Джули. — Погоди чутка, мы пойдём с тобой. Я смотрел за тем, как обе женщины начали делать то, что и я, про себя воздавая благодарность Создателю за то, что в моей жизни есть такие люди, пока тем временем собирался с мыслями. Дюваль задержал нас ровно настолько, чтобы Гаспар успел подойти со всем своим войском, хотя точный размер противостоящей нам армии оставался загадкой. Но она явно была больше нашей, как минимум вдвое. Мы потеряли инициативу, это и ежу было ясно. Если мы хотели её вернуть, требовалось пойти и начать выбивать из них всё дерьмо на каждом шагу, заставляя их платить кровью за каждый метр земли. Вся загвоздка заключалась в том, что для этого не хватало места. Как я сам это представлял, Халамширал был тем призом, который обязательно попытаются взять, и он находился всего в двадцати милях от того места, где я стоял на тот момент. Конечно, город окружен предгорьями, что просто замечательно для нашей артиллерии, не говоря уже о реке, через которую лежал всего один мост. У человека, который станет Императором, было достаточно войск, чтобы прижать всю Свободную Армию, а Дюваля он мог послать обойти наши позиции с кавалерией, чтобы занять холмы и мост. Нам просто не удастся отступить достаточно быстро и безопасно, чтобы помешать ему. Я принял решение. Оставив девушек, я вышел из палатки, снаружи которой меня ждали Сопрано, Микро и МакНалти, причём последний зевал сильнее, чем любой человек, которого я когда-либо видел. Двое других замерли в ожидании и с мрачными лицами, за ними повторил и третий, как только заметил меня. Я на секунду проигнорировал их и обратил внимание на суету в лагере. Солдаты сейчас далеко не спали, они передвигались с сумками, нагружая своих пони или лошадей, а разобранные палатки кидая в телеги. Они не выглядели подавленными, но наши солдаты в любом случае старались не показывать своё недовольство открыто. Дисциплина была привита большинству из них, и добровольцы из Халамширала, скорее всего, слишком хорошо понимали, какая угроза сейчас нависла над их городом. — Свободная Армия ждёт ваших приказаний, милорд, — сказала Микро своим обычным рокочущим голосом. — Мы будем готовы выдвинуться через полчаса. Наши разведчики докладывают, что враг сам сворачивает лагерь. Мне потребовалось несколько секунд, но до меня дошло, что она пытается подбодрить меня, уверяя, что армия всё ещё может называться армией. — Благодарю, генерал, — медленно произнёс я. — Берите бо́льшую часть наших людей и Национальную гвардию и уходите обратно в Халамширал. Вы должны подготовить оборону холмов, моста через реку и самого города. — А что насчёт нас, милорд? — вклинилась Сопрано. — Насколько я понимаю, Миротворцы не присоединятся к остальным. — Так и есть, — сказал я. — Мы возьмём всех стрельцов в Свободной Армии и прицепился к войскам Гаспара, как клещ к собаке. — Но разве тогда мы не будем в меньшинстве, — сказал МакНалти, не формулируя это как вопрос, — то есть, примерно десять к одному. — Семью тысячами солдатами гораздо легче управлять и передвигать, чем семьюдесятью тысячами, полковник, — ответил я. — А поскольку у всех нас будут лошади и припасы, мы сможем наносить удары, отходить и снова наносить удары, когда захотим. Они начнут осаждать Халамширал, а мы пускать им кровь снаружи, пока они будут бросаться на стены. — А как же Селина? — спросила Сопрано. — Разве это не будет почти невозможно, когда имперская армия присоединится к Гаспару? — Селина в двух неделях от нас, если исходить из того, что она сможет восстановить контроль над флотом. Она и Гаспар ненавидят друг друга, — сказал я. — Если мы достаточно ослабим Гаспара, Селина может воспользоваться возможностью, чтобы сокрушить его. Бриала сообщила нам, что великий герцог намерен обогнать всех и напасть на нас сам. В таком случае нам потом, возможно, придётся давать бой только войску Императрицы. Сопрано нахмурилась. — Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — произнесла она. — Ты, возможно, права, — сказал я. — Но мы будем переживать об этом потом. Сейчас наша главная забота это Гаспар. Каждый убитый нами солдат увеличивает шансы на то, что он будет колебаться, по крайней мере, до прихода Императрицы. А так как мы будем сражаться не так уж далеко от нашей столицы, мы можем поднять всех людей, готовых держать оружие. Люди Гаспара наверняка будут громить дома людей, если им удастся подойти, поэтому убедить их сражаться будет несложно. Звук лошадиных копыт по земле отвлёк меня от моих подчинённых. Майор Изевен тяжело скакала через весь лагерь, отгоняя всех перед собой. Ощущая подступающую злость, я потёр переносицу. Такое прибытие могло означать только новости, и было очень сомнительно, что они будут хорошими. — Наместник, наши разведчики заметили уход разведчиков противника, — доложила майор. — Они оставили свои посты и не приближаются к нам. Моё сердце ёкнуло. — Они отступают? — спросил я. — Нет, они движутся на юг, — ответила Изевен, — занимая все дороги в этом направлении так быстро, как только могут. Я оцепенел, но не от шока, а от внезапного понимания. — Гаспару нет дела до Халамширала, — озвучил я свои мысли. — Он военный человек. При всей своей значимости, Халамширал не является центром восстания. — Латерра, — сказала Микро. — Он идёт на Латерру. — Умный малый, — сказал я. — Ему не составит труда пересечь реки или холмистую местность, если пойдёт с северо-востока. — Хотя в этом направлении хватает лесов, — добавила Сопрано. — Нам будет гораздо легче наносить по нему удары. — Ага, после старых земель леди Дюси, — согласился я, вспоминая вероятные маршруты по одной из старых карт в коллекции Пьера. — Но на каждую заблокированную нами дорогу, он может воспользоваться другой. — Я так понимаю, в Халамширал я не иду? — спросила Микро. Из палатки вышли Тэм и Джули, полностью одетые, вскоре они увидели нас всех вместе. Они подошли к нам, и остальные поклонились Джули, как, видимо, полагалось. Она отвесила поклон в ответ. Их появление натолкнуло меня на мысль. — Да, — произнёс наконец я. — Меняем планы._______________________
Неделю спустя, в нескольких милях от города Виндаргент. Часть Западных Долов, самая настоящая земля обетованная. Ничего подобного в жизни не видел. Эти земли были скорее ухоженными, как сад, чем обладали чуть меньшим очарованием ферм, застрявших между глубокими лесами, как в остальной части региона. Вся территория была открытой, вплоть до леса, который начинался примерно в пятидесяти метрах от моей спины. Летом здесь повсюду рос виноград, но в том году урожай был собран рано. Угроза марширующих армий, которые пожрут всё это, была слишком реальной, чтобы её игнорировать. Несмотря на всю эту красоту, мои глаза были прикованы к кое-чему другому. Под сенью огромного дуба, листья которого стали красными и золотистыми с приходом осени, на крае дороги валялось собрание обгоревшего дерева и металла. Сама же дорога была обуглена. Эти самые останки как раз и стали причиной, почему я выбрал это место, или, по крайней мере, почему я выбрал его из множества подобных точек. Тела были убраны для более полного сожжения, поэтому не было видно ни костей, ни расплавленной плоти, но это вряд ли имело значение. В этом месте водились привидения, или, по крайней мере, я надеялся, что водились. Это было то самое место, где леди Камиллу Дюси, баронессу Нюво-Ланда, заперли в её же карете и сожгли заживо. Вместе с её детьми и кучером. Не найти лучшего места для первого выступления Миротворцев против войск великого герцога. Я не был знатоком, когда речь заходила о Тени, но, выбрав место, где было совершено жестокое убийство с целью остановить нас, я подумал, что, возможно, мы сможем получить, хотя бы в какой-нибудь малой степени, помощь другой стороны. Если не вмешательство духов, то то, что мои люди будут сражаться сильнее, стоя на земле, где было совершено преступление против человечества. Я перевёл внимание на дорогу и поля, по которым Дюваль пошлёт на нас своих людей. По моим часам было десять утра, а никаких следов вражины всё ещё не было. Блонди и Изевен были отправлены вперёд с нашей кавалерией, чтобы проследить, что роялисты пойдут по правильному маршруту. Я пнул ногой грязь на дороге. Меня охватывало нетерпение. Моё внимание привлёк хлопающий звук. Начав искать источник звука, я вдруг понял, что на меня пристально смотрят. На нижней ветке дуба сидел белоголовый орёл, золотые глаза которого следили за моими телодвижениями. Один из тех самых орлов, что сидели на молоте Джули в Сарнии, если быть точным. Наверняка это был он, хотя совпадение выпало очень странное. Я задумчиво наклонил голову, и птица повторила этот жест вслед за мной. — И что это ты тут делаешь, дружок? — издал смешок я, не в силах сдержаться. Орёл снова выпрямился, не издав при этом ни звука. Орлы не любители молоть языком. Я скрестил руки и наблюдал за ним следующие несколько минут. Кроме чистки перьев и оглядывания окрестностей, поворачивая свою белую головёшку, он не выказывал ровным счётом никакой агрессии. Мне должно было заскучать или побеспокоиться о более насущных делах, но меня захватило это создание. Оно было красивым, а причина его появления была интригующей загадкой. Вскоре всё закончилось, когда два маленьких трупа упали с неба на землю прямо передо мной. Я подскочил на месте, застигнутый врасплох этим. Они идеально приземлились на почерневшую часть дороги. Хоть трупики и были немного изуродованные, я все же узнал их по большим ушам. Это были два фенека, похожие на лис животные, которые обитают во всех уголках Долов и за его пределами. Я поднял голову, пытаясь понять, откуда они вообще взялись. Там была тень другого орла, тёмно-золотистые перья сказали мне то, что я и так подозревал. Другой орел из Сарнии спускался к земле по спирали. Его белоголовый товарищ взмахнул крыльями и тоже полетел вниз, и вскоре они оба встретились у трупов фенеков. Вместе они начали лакомиться, разрывая мёртвую добычу когтями и клювами. Я наблюдал за ними со странным чувством удовлетворения, тихий звук разрываемой плоти был единственным звуком, слышимым за шелестом листвы рядом. Это картина просто завораживала. — Это предзнаменование, — произнёс голос со спины. На этот раз я не подскочил от неожиданного гостя. Это был Тибериус, и, оглянувшись, я увидел, что Бриала тоже с ним. Оба они были одеты в сдержанные зелёные одежды Свободной Армии, первый – для маскировки своей настоящей принадлежности, а вторая – для демонстрации своей новой приверженности. Я одобрял это, настолько, что соблаговолил ответить на, казалось бы, нелепое заявление магистра. — Н-да? — сказал я, снова переводя взгляд на орлов. — А как по мне, это просто перекус. — Правда что ли? — спросил Тибериус, подняв на меня глаза. — Ладно, ладно, узнаю я их, — признал я. — Но это ничего не значит. Птички, наверное, увязались хвостиком за Джули, целый месяц летали рядом. — Мадам Марто с нами нет, — заметил Тибериус. — И... что с того? — произнёс я. — А что вообще ты здесь делаешь? — Тебя не было уже долго, — ответил Тибериус. — Твои воины начали недоумевать, куда ты подевался. — И ты решил лично отыскать меня, — сказал я. — Нет, я пришёл поговорить наедине, — сказал Тибериус. — По той же причине я привёл Бриалу. Мы вместе хотим обсудить с тобой кое-что. Я посмотрел на Бриалу, ища подтверждения. Она оставалась пассивной. Наверняка не желала признавать ничего общего с магистром. — Ну, валяйте...? — сказал я, сложив руки на прикладе своего огнестрельного копья. — Вы проиграли, — сказал Тибериус. — Вы, возможно, ещё не осознаёте этого, но война, которую вы затеяли, окончена. К моему лицу прильнула жара, я накинулся на магистра. — Следи за языком, Тибериус, — сказал я так спокойно, насколько мог. — Эта война закончится только тогда, когда я сам буду мёртв, как те фенеки, — что-либо ещё было бы самым тяжким оскорблением всех тех, кто погиб за наше дело. Сама мысль о том, чтобы сдаться, когда столько людей уже принесёно в жертву, приводила меня в ярость. Тибериус встретил мой взгляд не дрогнув, на самом деле меня бы удивило, поведи он себя иначе. Этот человек участвовал в войнах больше меня. Но этот вызов не обходился ему легко. Из всех тварей на Тедасе у магистра имелись уникальные причины бояться меня. Его магия не могла навредить мне, а находясь на расстоянии вытянутой руки, я мог много как навредить ему. Он молчал, и это меня очень даже успокоило. Он не извинился, но и не хотел обидеть. — Наместник, вы неправильно поняли, — пояснила Бриала. — Что мы хотели сказать, ваша стратегия приведёт вас к поражению. Я хочу предложить другую стратегию. Я повернул голову, чтобы посмотреть на неё, и увидел в её глазах что-то похожее на тревогу. Я также заметил Фелассана, притаившегося неподалеку, там, где его минутой ранее не было. Я напугал их обоих. Наконец остыв, я отпрянул от Тибериуса, вызвав у него вздох облегчения. — Говори тогда, — сказал я, скрещивая руки. — Гаспар пойдёт забирать Латерру, — начала объяснять Бриала. — У него слишком много солдат, вас просто задавят числом и... — Мы собираем всех призывников бывших дворян, — перебил я. — Сотню тысяч, мы может и не наберём, но у нас будет достаточно, чтобы прорвать любую осаду. — Если вам удастся и вы успеете собрать их в одном месте, — сказал Тибериус. — Выслушай её сперва, а потом уже ругай. Я невнятно проворчал, но помахал пальцами, давая понять, чтобы она продолжала. — Вам надо сражаться по-эльфийски: сражаться в бегах, — сказала Бриала, переходя к сути. — Если вы выберете место, которое откажетесь сдавать, Гаспар возьмёт его своей численностью, или Селина своей, если вам удастся победить его. — Асимметричная война, — озвучил я свои мысли. — Это была бы неплохая идея, вот только Гаспар без колебаний убьёт всех в любом месте, где мы решим спрятаться, — и действительно, так оно и было бы. — Он использует угрозу этого, чтобы выведать у местных местонахождение наших солдат, — продолжал я. — Война сейчас слишком обострена, это не сработает. — У тебя есть много магов, Сэм, — ответил Тибериус. — Я могу научить их технике, которая позволит им скрывать большое количество людей или даже целые деревни, если они будут работать вместе. Это означало, что мы, вероятно, могли бы спрятать Латерру, хотя к тому времени город был настолько велик, что это было бы огромным магическим подвигом. Да и не то чтобы люди не знают, какая дорога ведёт к ней. Тем не менее, предложение в самом деле было хорошое, но, как и всегда, когда ведёшь дела с Тибериусом, он преследовал свои цели. — Ну давай, — сказал я. — Что ты попросишь взамен за это знание? — То же, что и всегда, — признал Тибериус. — Тебе не надо обязательно уезжать в Тевинтер. Всё это правда: без тебя это движение, созданное вами, задохнётся и провалится. Оставайся и веди своих людей, я тоже останусь здесь с тобой и помогу тебе. Возьми Аурелию в невесты, держи всех дорогих тебе людей рядом, и вместе мы свергнем императрицу и великого герцога. Я потёр виски, не зная, какой дать ответ. Это был первый раз, когда я серьёзно обдумывал его предложение. Поступить никак иначе я не мог. После того, как я собственными глазами видел, как мой план битвы при Лиде развалился на части, а десять тысяч моих солдат увели в цепях – это изменило меня. То ощущение непобедимости, которое я испытывал, отражая магию сотен магов, разбивая армии Эмприза – всё это исчезло. Я ненавидел свою вновь обретённую уязвимость. Но всё же я не мог принять его предложение. Я больше не считал, что моя жизнь принадлежит только мне одному, к тому же для Тевинтера это было бы поймать двух зайцев одним ударом, согласись я. — Нет, — наконец сказал я. — Нас ещё не настолько прижали. Тибериус воспринял это нормально для человека, у которого имелся пунктик по этому вопросу. — Я останусь с армией, пока ты не увидишь, что это единственный выход, — сказал он. — Я ценю это, — сказал я. — Что бы ни происходило, тебе здесь рады. Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить. Тибериус поклонился и ушёл, направившись по дороге к лесу и нашей армии, чуть ли не вплотную проходя мимо Фелассана. Долийский маг скорчил пренеприятнейшую гримасу, но это ни к чему не привело. Могу только представить, как это его обрадовало. Ну и союзники у меня, подумал я про себя, наблюдая за происходящим. — Наместник, — заговорила Бриала. — Очень надеюсь, что вы знаете, что делаете. — Слушай, твоя задумка хорошая, но сначала я должен попробовать так, — сказал я. — Я не могу бросить людей в деревнях и городах на милость шевалье Гаспара из стратегических соображений. Я должен сначала попытаться победить его. В противном случае мы признаем свою слабость. Это будет ужасно для морального духа, а мы и так уже побиты на этом фронте. Мы также заплатим за это кровью. — Как бы то ни было, я всё ещё верю, что мы можем победить, — сказала Бриала. — И я уверена, что многие чувствуют то же самое. Просто не рискуйте всем. — Я попытаюсь, — сказал я, как я надеялся, обнадеживающим тоном. Орлы взмыли в небо, возвещая о прибытии ещё одного гостя на мой одинокий пикет. Владычица Церкви Брэндон верхом аж на коне, в красно-белых тряпках и всё такое. — Наместник! — окликнула она, когда подошла. — Новости из Латерры. Моё настроение поднялось, и я помахал ей рукой. Она сошла с коня и, бросив взгляд на Бриалу, присоединилась к нам. — Хорошие, надеюсь, — сказал я. — О да, — сказала она. — Латерра, Халамширал, Волчье логово, Гранд-Коллин и Миди начали подготовку к осадам. Изменения, которые вы предложили внести в оборону Латерры, уже начались, и ваши инструменты перемещаются внутрь стен. Порох готовят день и ночь... а ещё верховный канцлер и кунари шлют вам свою любовь. Я фыркнул от веселья, услышав последнюю часть послания. Вот ни в жизнь не может быть того, что она сказала. — Под этим вы хотите сказать, что верховный канцлер и кунари всё ещё злятся за то, что их отослали подальше от боя, — поправил я. — Но в душе они боятся за мою жизнь. — Всё как вы и сказали, наместник, — ответила Брэндон с улыбкой. — Вот видишь, Бриала, ещё не всё потеряно, — добавил я, — предлагаю тебе пойти перекусить. Орлы пообедали, пора и нам отобедать. Я подойду через минутку. Эльфийка отвесила лишь лёгкий поклон и ушла, немного погодя присоединившись к Фелассану, оставив меня наедине с Владычицей Церкви. — Мать Брэндон, у меня есть вопрос, — сказал я. — Касаемо веры. — Ради таких вопросов я и существую, — с энтузиазмом ответила Брэндон. — Говори, дитя, ибо я открою тебе мудрость, дарованную мне. — Вы верите, что Создатель на нашей стороне, — сказал я, — но тем не менее нас разбили под Лидом. Создатель правда допустит нашего полного разгрома? Брэндон нахмурилась, наверняка подозревая, что меня гложут сомнения. По правде сказать, для меня это было больше любопытством, чем чем-то ещё. Я не считал Бога таким уж полезным на поле боя, его планы стоят выше жизни одного человека или страны. Но мне было важно узнать мнение человека, который был глубоко вовлечён в поддержание морального духа моих людей. — Мне больно это говорить, но да, Создатель позволит нам испытать абсолютное поражение, — серьёзно произнесла она, прежде чем подобраться. — Однако он сделает это только в том случае, если это послужит нашему делу. Например, если бы мы проиграли и стали мучениками, возможно, это зажгло бы пламя в сердцах наших собратьев орлесианцев, чтобы они увидели истину за нашим делом или тиранию за нашими врагами. Я хмыкнул, соглашаясь с этой идеей. Убийства стольких видных патриотов и простых граждан, вставших на пути, в итоге становились источником новой поддержки. — Нет больше той любви, — процитировал я, — как если кто положит душу свою за друзей своих. Брэндон кивнула, распознав мудрость, когда услышала ту. Хотя я сомневаюсь, что она одобрила бы её источник – Евангелие от Иоанна 15, одной из немногих частей Библии, которую я помню. Дальнейший разговор прервал цокот копыт множества лошадей, доносившийся со стороны пустых виноградников. Луиза де Виллар и её рота шевалье неслись прямо к нам. Враг рядом. Обдумывая слова Тибериуса о сверхъестественной помощи, я снова поднял взгляд на пасмурное небо. И естественно, орлы всё ещё были там, наблюдали за нами. — Если позволите, — сказал я, не сводя глаз с птиц, — мне нужно выиграть битву._______________________
Задержка в прибытии роялистов должна была позволить им расположиться вне зоны досягаемости наших пушек. Спустя всего пятнадцать минут после возвращения нашей кавалерии поля у горизонта были заполнены шедшими вперёд знамёнами, возвещая о прибытии удерживающих их батальонов. Они приближались к нам, шаг за шагом. В бинокль я мог разглядеть всю их массу. Арбалетчики двигались в свободном порядке впереди, держась за укрытиями перед собой. Здесь было налицо влияние Дюваля. Отряды меченосцев и пикинёров следовали за ними широким, тесным строем. Кавалерия держалась позади, настолько далеко, насколько, по их мнению, было безопасно находиться от нашего оружия. Они были одеты в табарды разных цветов, но у всех с верхушек их знамён свисали белые и зелёные ленты, указывающие на их верность Гаспару. Прикидки МакНалти, как оказалось, не были далеки от истины. Прямо на нас должны были идти, по крайней мере, семьдесят тысяч. Нас в самом деле превосходили чуть меньше, чем десять к одному: у нас было семь тысяч стрельцов, триста магов, триста гренадёров, триста рейнджеров, триста улан, сто пятьдесят шевалье и тридцать пять пушек. Они расположились полукругом на краю густого леса, выпуклостью наружу, с магами в центре на ближайшей к врагу дороге и артиллерией на сорока пяти градусах на обоих концах кривой. Наша кавалерия и лошади, которых мы использовали для перемещения всех, находились в тылу, вдали от возможного боя (к немалой досаде Блонди). К счастью, наш план сражения не требовал численного равенства. На самом деле, будь у нас больше людей, это лишь бы помешало нам. У нас было как раз столько, сколько нужно, чтобы справиться с тем, что на нас бросили. Я убрал свой бинокль, как только убедился, что мы можем начинать. — Ну что, поехали, — сказал я. — Да сохранит нас Создатель, — ответила Веларана. Я взглянул на неё и увидел неодобрение Армена, выразившееся в отсутствии ухмылки на его лице. Баррис прикрыл глаза и пробормотал собственную молитву, его руки, защищённые перчатками, сцепились в молитвенном жесте перед латными доспехами. — Если повезёт, нам не понадобится его защита, — сказал я. — Полки Либертарианцев и Уравнителей готовы, милорд, — доложила Веларана, игнорируя остальных двух. — Супер, — сказал я. — Враг в зоне поражения. Сообщите усмирённым, что они могут начинать. Веларана вызвала гонца и передала ему сообщение. Разумеется, гонец тоже был магом, и вместо того, чтобы сесть на лошадь, он пронёсся мимо в бело-красной мантии, оставив за собой ледяной след на земле. Мне это показалось пустой тратой магической энергии. — Ему разве не стоит беречь себя для боя? — спросил я, указывая на парня. — Он не сильный маг, — спокойно ответила Веларана, — но он очень искусен в использовании шага в Тень. Мысленно отметив, что она, вопреки моему представлению о ней, не из тех, кто тратит человеческие ресурсы впустую, я пожал плечами и продолжил наблюдение за врагом. Они не ускоряли шаг, но скорее шли прямо на нас, чем наступали. Я ухмыльнулся. Они совершили ошибку. Хоть продираться через лес, по обе его стороны, чтобы окружить нас, было очень трудно, это всё равно было бы намного, в разы лучше того, чем идти на нас такими тесными рядами. Впрочем, заметным исключением были арбалетчики впереди: они оставались хорошо рассредоточенными. Я сразу же определил, что они находятся под личным командованием Дюваля. Пушки прогремели почти в едином порыве, посылая свои снаряды вперёд с волной едкого дыма. Секунды спустя среди ближайших батальонов солдат раздались взрывы, пробивая кровавые бреши в рядах роялистов. Усмирённые следовали своим обычным приказам, в данном случае – стрелять по лучшим целям для нанесения максимальных потерь. Это означало игнорировать вереницу арбалетчиков впереди. Как и ожидалось, роялисты на мгновение дрогнули. Я выдохнул, радуясь, что мы не потеряли свою репутацию проклятых убийц после поражения при Лиде. Я повернулся к Армену, хлопнул его по плечу, и мы оба начали смеяться, напряжение, возникшее во ходе ожидания, несколько ослабло. — Что они делают? — спросил Баррис. Я обернулся, чтобы посмотреть ещё раз, и увидел, что он имел в виду. Я проверил через бинокль, чтобы убедиться. — Они сужают и смыкают ряды, — сказал я, — и не держат построение. Раздался второй залп пушек, на мгновение заслонив хороший обзор наступающего врага. Когда дым рассеялся, я увидел, что мы убили даже больше, чем при первом залпе, но это не замедлило продвижение. — Они движутся быстро, милорд, — сказала Веларана. — Намного быстрее, чем предполагалось. — Не проблема, — сказал Армен. — Больше мяса для огнестрельных копий. Я поморщился. Это была правда, но не настолько, чтобы унять тревогу. Я поднял тяжёлое огнестрельное копьё на бедре, проверил патронную ленту и взвёл оружие. Медлить было нельзя. Враг подошёл достаточно близко, чтобы можно было различить отдельных солдат. Последовали ещё четыре убойных залпа из пушек, и вот, вражеские арбалетчики наконец-то оказались в зоне поражения. Так же как и мы теперь были в зоне их поражения. — Усмирённым, ещё один залп, а затем отступление в тыл, — сказал я Веларане перед тем, как активировать рацию. — Сопрано, МакНалти, залповый огонь. Подтверждения прозвучали вместе с гонцом Велараны, который унёсся в шквале снежинок, чтобы передать приказ. Наши войска, до этого хорошо замаскированные в листве, наконец показались. Секунды спустя по краям линии фронта начал раздаваться треск мушкетной пальбы, накатывающей, подобно мексиканской волне, и нарастающей по мере их приближения к нам. Под конец пушки добавили свою ярость, будто поставили точку в конце предложения. На полях теперь лежало много трупов, но всё же враг шёл вперёд, переступая через своих мертвец. Я покачал головой. Такие подвиги храбрости редко увидишь, но в данном случае это было просто самоубийством. Даже без нашего последнего хода, который ещё не сделан. — Надо отдать им должное, у них есть яйца, — сказал я. — Мы готовы? — Да, милорд, — сказала Веларана. — Отлично, — сказал я. — Поднять барьеры. — БАРЬЕРЫ! — проревел Армен. Маги подняли свои посохи, и вся середина нашей линии засветилась мягким голубым светом. Появился кратковременный, но всеподавляющий запах озона, который спустя несколько секунд снова вытеснили ближайшие стрельцы, давшие ещё один трещащий залп по толпе роялистских арбалетчиков. Вскоре сияние угасло, оставив лишь слабый голубой блеск на наших магических войсках и храмовниках. И конечно же, вокруг меня весь эффект разлетелся на осколки, все остатки улетучились обратно в Тень. Я был единственным незащищенным, но благодаря зелёной ткани, накинутой поверх моей пустынной камуфляжной брони, об этом никто не мог знать. От уверенности я аж раздулся. Наша артиллерия отошла, а у стрельцов не было недостатка в целях. Получив, наконец, передышку, враг начал отбиваться. Болты со свистом рассекали воздух вокруг меня, заполняя тишину между звуками залпов. От звука звонких ударов о магические барьеры у меня заскрипели зубы. Я сделала шаг в сторону, наполовину позади Армена. За это я получил фырканье и небольшую вспышку молнии. Ни то ни другое не причинило мне вреда, и уж точно спасло от пары неприятных на вид болтов, которые упали туда, где несколько секунд назад стояли мои ноги. Затрещала рация, вторя звукам выстрелов. — Мы несём потери, — сообщил МакНалти сквозь шум битвы. — Приказы? Он не паниковал, пока ещё нет, но даже я чувствовал, что ситуация накаляется. Я пока не мог сказать, насколько именно. Атмосфера снова потяжелела. Я достал бинокль и огляделся. Без пушек, разрывающих их в клочья, мечники и пикинёры продвигались вперёд быстрыми темпами. Они несли такие же потери, что и раньше, когда на них сыпались только разрывные снаряды, но сейчас они были разрозненными и прерывистыми. Без шока, вызванного тем, что половина их товарищей падала замертво одновременно, они снова обрели смелость. Хуже того, арбалетчики за каменными щитами вели очень эффективный прикрывающий огонь. Даже при трёх залпах в минуту мы убивали их недостаточно быстро. Поджав челюсти, я убрал бинокль. Нам нужно было заставить их сомневаться в победе. И для этого имелся очевидный способ. — Маги, — прорычал я. — За мной. Я шагнул вперёд и бросился бежать прямо по дороге. Не потрудившись проверить, действительно ли маги последуют за мной. Реакция противника сказала мне достаточно. Посыпалось множество указаний и криков от арбалетчиков и сержантов, все пытались прикончить меня. Или, что более вероятно, тех, кто находился позади меня. К тому времени, когда я достиг дуба и сгоревшей повозки, посыпался горизонтальный дождь из деревянных палочек с острыми металлическими наконечниками. А также нам навстречу нёсся большой батальон пехоты, чисто так, для острастки. Я припал к земле, рядом с розовыми костями мёртвых фенеков, и поставил моё огнестрельное копьё на сошки. Я навёл прицел на людей, прущих на меня. Они вроде как даже остановились и кинулись врассыпную, на что моя бровь изогнулась. Умные мо́лодцы. Я прицелился в последний раз, чтобы наконец начать стрелять. Армен опередил меня, остановившись рядом со мной и выпустив старую добрую молнию, которой он щекотал меня несколько минут назад. Раскат грома потряс меня до костей, а само электричество врезалась в людей. Несколько человек упали замертво, точно марионетки с перерезанными ниточками. Остальные начали биться в конвульсиях, пытаясь сохранить рассудок на пороге смерти. Я не мог на это смотреть. Я нажал на курок и избавил их от страданий несколькими контролируемыми очередями. Трассирующие пули попадали в каждую такую группу, останавливая все конвульсии. Как и чувство отвращения, переполнявшее мой рот. — Армен, больше никаких, сука, молний, — приказал я. В ответ я получил молчаливое согласие, за которым последовал выстрел сосульками. Другие маги разбежались, начав делать примерно то же самое. Струи пламени, вспышки молний, маленькие метели, зелёные глыбы, падающие из ниоткуда. Когда враг достигал наших позиций, вперёд снова выходили храмовники в полных латных доспехах, отражая удары и снося тех, кому посчастливилось... или не посчастливилось пробиться так далеко. Это был чистейших хаос. Как и было задумано. Более того, всякое подобие организации в рядах врага полностью исчезло, как только Веларана и её рыцари-чародеи ринулись вперёд, размахивая и рассекая врагов духовными клинками. Волны стрел и болтов резко сошли на нет, позволив мне снова встать прямо. В этом безумии мне было довольно трудно найти достойную цель, но поскольку всё больше и больше внимания направлялось в нашу сторону, я знал, что это временно. Я решил отойти к дубу, пока остальные продвигались вперёд, занявшись перезарядкой оружие и наблюдением со стороны за происходящим. Я делал всё по мышечной памяти; во время своей первой службы в армии моей родины я носил в бою тяжёлое огнестрельное копьё. Мой обзор всё больше заслонял дым по обеим сторонам, что потихоньку вызывало во мне беспокойство. — Сопрано, МакНалти, докладывайте, — передал я по рации. — Гаспар реально хочет этих магов, — ответила Сопрано. — Это всё равно, что стрелять по нагами в клетке, враг без перебоя рвётся к вам, народ. — Тут то же самое, — передал МакНалти. — Мне почти даже жаль этих ублюдков. — Не жалей их, — сказал я. — У нас заканчиваются патроны, — добавила Сопрано. — Нам скоро придётся отойти. — Принято, — сказал я. — Стреляйте, пока у каждого не останется по три выстрела... этого должно хватит, чтобы прикрыть наше отступление. Сопрано и МакНалти говорили ещё что-то помимо подтверждения моих приказов, но я не услышал этого. Громкий, неестественный шелест ветвей надо мной заглушал голоса. Я взглянул вверх, ожидая увидеть орлов, возившихся там. Вместо этого я увидел полдюжины клоунов, которые висели ногами или руками на ветвях. Клоунов в масках и с кинжалами. — Ох бля! — завопил я, мой голос был чутка выше, чем мне хотелось бы признать. Забыв как дышать, я завершил перезарядку моего огнестрельного копья и отступил назад. Я пытался нацелиться на клоунов-убийц, чувствуя, как сердце бьётся в горле, когда вскидывал ствол. Они свалились с дерева с грацией и атлетизмом акробатов и кинулись прямо на меня. Отходя, я споткнулся о камень и упал на задницу – сущая случайность, но она спасла меня от двух или трёх кинжалов, брошенных в лицо. — ПОШЛИ НА ХЕР! — закричал я и вжал гашетку. Огнестрельное копьё плюнуло раскаленной латунью в буйных сучёнышей, которые уже подошли почти впритык ко мне. Матерись и молись. На таком расстоянии, максимум в пару шагов, эффект должен был быть фатальным. Вот только противник состоял сплошь из гимнастов. Я подстрелил двоих, стоявших прямо передо мной, двух мужчин, которые ничуть не выглядели бы неуместно на садомазохистской вечеринке, если бы чёрный цвет там был запрещён. Им напрочь прошило грудь, и они все упали окровавленные в грязь. Я перевёл мушку своего оружия на остальных. Оставшаяся четвёрка пируэтно и кувыркаясь, прямо как в цирковом представлении, разбежались в стороны и повыхватывали ещё кинжалы. Трое улизнули вправо, в сторону леса. Сначала я подумал, что они убегают, но это был обман. Внезапно появились летящие кинжалы, один отскочил от моего огнестрельного копья, другой – от макушки шлема. Я пальнул очередью в метателей, и это принесло желаемый результат. Вот только оставило меня широко открытым для последнего засранца. На самом краю зрения я увидел, как в меня летит сраная туфля с лезвием, украшенная сверкающими драгоценностями, и потому я резко перевернулся. Было больно, было грязно, но абсолютно необходимо для выживания. Промедли я на секунду больше, и стал бы я концом плохой шутки об агенте 007 для любого будущего Иноземца. Я выхватил свою ручную пушку – огнестрельное копьё лежало под моей тушей – но и она была отброшена в сторону. В руке завертелся кинжал, клоун-убийца явно выпендривался. Это определённо была женщина, что натолкнуло меня на мысль о том, что делать дальше. Я набросился прямо на неё, продемонстрировав силу отжимания, которая порадовала бы любого сержанта по строевой подготовке. Моё тело врезалось в её тело, и я повалил её на землю. Только я попытался схватить её за руку моей левой рукой, как последовал удар кинжалом. Тот глубоко вонзился в меня, но только между ключицей и плечом. На меня опустилась боевая дымка, боль от раны не ощущалась, а мир сузился до ничего, кроме смертельной схватки передо мной. Я ответил злобным ударом лбом, который на половину мгновения ошеломил её. Я попытался снова схватить её за руку, но она снова нанесла удар, который был заблокирован бронежилетом. Я попытался ногами прижать её ноги. Ошибка. Она юркнула прямо под меня в позицию, которая в противном случае была бы положительно интимной, обхватив ногами мои бёдра: наше дыхание смешалось, а каждый дюйм наших торсов переплёлся. Под маской у неё были голубые глаза. Это было не так приятно, как звучит. Пока я попытался освободиться от неё, отталкивая обеими руками её лицо от своего, я почувствовал, как острие кинжала двинулось вниз к моему боку и упёрлось прямо под мою броню. Она достала меня. Почти. Вокруг нас раздавались крики, я не мог разобрать, кто именно, но почувствовал, как кинжал убирается с того места, куда он начал вонзаться. Я не был уверен, нанёс ли он какой-либо вред, но я почувствовал непреодолимую усталость. Странную такую. Я уже получал ранение в прошло, в левое бедро, но нынешние ощущения были совсем не похожими. Я начал терять сознание, даже когда хватка на мне ослабла. Я рухнул прямо на врага, потеряв сознание.