сплетница

      Прошло уже несколько часов с момента, как Тоору нашёл Викторию, лежащую на земле в переулке. Этот день навсегда отпечатается в его памяти, как худший день в его жизни — даже хуже дня, когда ему сказали, что он не сможет заниматься волейболом. Всё потому, что он знает, что это полностью его вина.       Если бы он не начал избегать девушку, она бы не пыталась вымолить прощения за попытку защитить то, что принадлежит ей; за то, что в ней впервые в жизни заиграла ревность. Она, конечно, поступила неправильно, но Ойкаве было приятно осознать, что она и правда не хотела отдавать его кому-то ещё. Не то, чтобы он собирался уходить, но она даже призналась, что проиграла их спор.       Чего ему это стоило…       Если бы он не начал огрызаться, Виктория бы не начала злиться, он бы не начал отвечать, и они бы не поругались в конечном итоге. Девушка бы не попала в ситуацию, в которую попала, и, возможно, они бы сейчас лежали у него в комнате и мирно обнимались. А он решил пойти против неё.       Это его вина, что Ёсимуру изнасиловали.       Он уже битые пять часов сидит в гостевой комнате её дома и ждёт, пока придёт Анна и расскажет ему всю ситуацию. Женщина, когда они только появились в её доме, сразу отправила подростков в комнату девушки, чтобы она там успокоилась. Виктория была в нестабильном состоянии, чтобы с ней даже разговаривать, поэтому она просто дала дочери уснуть.       Дальше Анна дождалась её пробуждения, которое произошло спустя три часа, как она пришла домой, и попыталась поговорить со старшеклассницей. Вряд ли Виктория смогла выдать что-то путное, находясь в таком шоке от пережитого, но Тоору мог сказать только то, что мог. Он не знает, как она там оказалась, не знает, где её вещи, не знает, кто это сделал.       Он ничего не сделал, чтобы помочь ей.       — Тоору. — он слышит над головой своё имя и поднимает голову. Перед ним стоит Анна и смотрит на парня глазами полными жалости.       По его взгляду было понятно, что он хочет спать, но он не позволяет себе такой наглости, пока дорогой ему человек в таком ужасном состоянии. Он даже игнорирует звонки родителей, потому что боится, что они услышат его дрожащий голос и заподозрят неладное. Тогда они точно сами приедут за ним, а потом ещё и отчитают.       — Как она? — спрашивает он сразу и вскакивает на ноги. Женщина кладёт свои руки на его плечи и сводит брови к переносице.       — Присядь. — надавливает на плечи шатена и заставляет сесть на место. Тоору в силу своей усталости не может сопротивляться, поэтому садится, а брюнетка присаживается рядом на диван, — Её физическое состояние более-менее стабильно, но… это серьёзное событие скорее всего слишком сильно на неё повлияет в худшую сторону. Какой бы холодной она не казалась, она очень впечатлительная. Ей потребуется очень много времени на полное восстановление.       — И что теперь делать?       — Ждать, пока она будет готова к лечению.       — Я буду ждать. Столько, сколько потребуется.       — Тоору, — энтузиазм парня — хороший знак, но сейчас он должен понять всю ситуацию полностью, — я сама не знаю, сколько времени на это уйдёт. Возможно даже не один месяц пройдёт, прежде чем она кого-либо подпустит к себе…       — Я всё равно буду ждать. — однако он не собирается так просто отступать, — Я обещал ей, что останусь рядом с ней несмотря ни на что.       — Я тебе верю, но тебе стоит сходить домой. Мне уже твои родители несколько раз звонили. — Анна достаёт свой телефон и показывает переписку с матерью парня: Оокура уже знает, что он у них, но просит, чтобы они отправили её сына домой, — Они волнуются за тебя Тоору.       Ойкава поджимает губы, не зная, что делать. Он хочет остаться, чтобы быть первым, кто узнает о пробуждении Виктории. Однако он не хочет волновать родителей слишком сильно. В конце концов он просто пропал без единого предупреждения. Нужно ещё придумать, что им сказать.       — Вы сообщите мне, когда она очнётся? — спрашивает парень, сдерживая очередной зевок своим кулаком.       — Ты понимаешь, что не сможешь сразу с ней увидеться? Она не захочет…       — Мне всё равно. Просто дайте знать, когда она проснётся, а там я сам попробую с ней связаться, если она позволит.       Анна молча кивает и растягивает губы в улыбке. Этого должно быть достаточно, чтобы убедить парня пойти наконец домой. Он встаёт с дивана и направляется к двери, где       Анна говорит последние слова:       — Спасибо, что являешься другом моей дочери, Тоору.       — На самом деле, — юноша поворачивается к ней с лёгкой усмешкой, — мы встречаемся. Уже больше полугода.       — Давно пора.

***

      Ей обычно редко что-то снится, потому что её сон крепкий, но сегодня ей приснился кошмар. Она даже чуть не вскочила, когда проснулась от того, что посмотрела в глаза напавшему на неё человеку. Однако, когда она открыла глаза и попыталась сразу встать, боль в пояснице и влагалище парализовала всё тело. Убрав одеяло с ног, она увидела, что они в крови. Она нервно сглатывает и трясущейся рукой возвращает одеяло на место.       Это был не сон.       Ей не приснилось, на неё правда напали. Но когда это было? Вчера? Ощущение, будто она несколько дней спала. Телефона она своего найти не смогла, так что не знает даже, который час. Но это перестало иметь значение, когда до неё доходит, что вообще произошло. На неё не просто напал какой-то парень — или мужик? — он её изнасиловал. Видимо это карма настигла её за всё то, что она делала с парнями.       — Виктория, ты проснулась? — послышался лёгкий стук в дверь и тихий, на удивление нестрогий голос матери по ту сторону куска дерева.       — Мама? — ей было непривычно слышать настолько тихим и неуверенным свой собственный голос. Казалось, что она проснулась совершенно другим человеком.       — Да, это я. — дверь едва приоткрылась, следующие слова брюнетки было слышно чуть отчётливее: — Могу войти?       — Угу…       На самом деле Виктория не знала, стоит ли пускать мать в комнату. Она наверняка знает, что произошло, ведь она никогда не стучит в дверь и просто заходит. Девушка не знала, что произойдёт, если она зайдёт, но ей не было так неспокойно, как могло бы быть. Даже учитывая, что отношения с этой женщиной последние три года были, мягко говоря, натянутые.       Анна зашла в комнату дочери медленно и осторожно, с тарелкой еды и стаканом воды в руках. Вид её был не очень. Если Виктория правильно помнит, то мать заходила к ней, когда та проснулась в первый раз, но не помнит, о чём они разговаривали. Она помнит, что ей не хотелось ни с кем разговаривать и кого-либо видеть.       Хотелось умереть.       Когда женщина подошла к кровати, то сперва поставила тарелку на письменный стол, а стакан оставила в руке, и только после этого направилась в сторону младшей Ёсимуры. Девушка наблюдала за каждым движением матери, будто ожидая какого-то подвоха или что-то в этом роде. Однако Анна просто присела на кровать и посмотрела на дочь немного печальным взглядом.       — Я принесла тебе поесть. — брюнетка указывает за свою спину, — У тебя что-то болит?       — Внутри всё болит, мам… — она не могла узнать собственного голоса. Он был тихим и слабым, его едва было слышно, но женщина, сидящая перед ней могла её слышать, ведь в комнате была идеальная тишина.       — Я принесла тебе таблетки.       Анна вытащила из кармана домашних штанов пластинку обезболивающего и протянула его дочери. Виктория неуверенно посмотрела на лекарство, но всё же взяла его. Дальше она получила в свои руки стакан с водой. Она поспешила выдавить из пластинки и сразу закинуть две таблетки в рот, потому что единственное, чего ей так хотелось, это чтобы боль прекратилась.       Или чтобы это всё оказалось лишь сном.       Она опустошает стакан за пару секунд. Анна продолжает сидеть рядом, видимо ожидая, что хотя бы сейчас ей удастся поговорить со старшеклассницей. Однако, Виктория не понимала, почему она вообще находится здесь. Почему пришла она, а не Ясу?       — Мам, почему ты здесь? — спрашивает девушка, сжимая в руке пустой стакан, и опускает голову, не желая смотреть на мать, — Я ведь отвратительна.       — Виктория, не говори так.       — Я грязная. Мною воспользовались.       — В этом нет твоей вины, доченька… — женщина попыталась дотянуться рукой до дочери, но та отмахнула её.       — Нет! — из-за этого стакан вылетает из её руки и падает на пол, — Не трогай меня! Я мусор!       — Вики…       Девушка сама не поняла, как начала рыдать. Она чувствовала себя настолько беспомощной и отвратительной, что хотелось просто исчезнуть, чтобы никто не видел её такую. Казалось бы, она может заняться сексом с первым попавшимся парнем, но этот случай другой.       Она этого не хотела. Она хотела в тот момент быть рядом с Тоору.       — Я выйду, хорошо? А ты успокойся. С тобой всё в порядке. Ты будешь в порядке… — Анна встала и сделала два шага назад, по направлению к двери из комнаты, надеясь, что так дочка быстрее успокоится.       — Нет, я никогда не буду в порядке!       Женщина смотрела на Викторию глазами полными печали. Девушка не то злилась, не то грустила — кажется, это превратилось в комок эмоций, которые она и сама понять не может. Шатенка поджала ноги и уткнулась носом в колени, тихо всхлипывая. Анна попыталась сделать шаг навстречу, но её остановил тихий голос Виктории:       — Выйди.       После чего она и вправду вышла.       Ноги привели её на кухню, где её ждала супруга. Ясу решила заварить чай, пока Анна уходила к дочери, и надеялась, что та придёт с хорошими новостями. Однако, увидев её поникшее выражение лица, поняла, что всё далеко не так радужно, как она надеялась.       — Как она? — всё же решается спросить, пока брюнетка подходит ближе.       — Она винит себя. — Анна едва сдержала слёзы, что подкатили к глазам, — Это то, чего я боялась.       — Анна…       — Это я виновата, Ясу. Я редко появлялась дома, не интересовалась её жизнью. Я давила на неё всем, чем только могла. Я просто ужасная мать.       — Анна, не говори так. — Ясу спешит подойти ещё ближе и кладёт свою ладонь на щёку жены, — Посмотри на меня. Никто из вас не виноват в этом. Виноват тот человек, который с ней это сделал. Вики не понимает этого, потому что она выступила в роли жертвы, а ты должна сразу это понимать.       — Я могла бы что-то сделать, если бы…       — Нет, Анна, не могла. — зеленоглазая отрицательно качает головой и принимает на своё плечо голову Анны, которая уткнулась в него, чтобы скрыть свои слёзы, но они были очевидны, учитывая то, как сильно дрожали её плечи, — Всё, успокаивайся. Выпьем чаю, и ляжем спать. Мы пока не можем ничего сделать. Всё, что остаётся, это ждать, пока она созреет для похода к специалисту.       Она кое-как успокоила Анну, после чего напоила её чаем с ромашкой и уложила спать. Во время этого всячески надеялась, что ни крики Виктории, ни их передвижения по дому не разбудили Иоши, ведь была уже глубокая ночь. Парнишке, даже несмотря на то, что сейчас вся их семья в большом стрессе, нужно идти завтра в школу, так что будет не очень, если он будет плохо спать.       Знала бы она, что он даже не засыпал, не беспокоилась бы так сильно.       Парень специально не ложился спать, но не для того, чтобы поиграть. Он не запускал игру уже три дня. Ровно три дня прошло с момента, как Виктория пришла в дом после происшествия. Эти три дня она спала. Иоши даже думал, что она впала в кому, но она просто была морально истощена. Ни разу за эти три дня он даже не включал компьютер. Его голова была заполнена мыслями о сестре.       Он хоть и может казаться незнающим на первый взгляд, но парнишка довольно начитанный. Он уже все форумы и анонимные посты в интернете перечитал по этому поводу. Он уже знает, что в большинстве случаев чувствуют девушки после изнасилования. Он хочет стать для Виктории первым комфортным персонажем; хочет просто поговорить с ней, чтобы она подпустила его к себе.       Тем не менее, сразу он пытаться даже не думал. Он хотел дать ей время на осознание того, что ей пришлось пережить, и не зря. Он ещё две ночи слышал, как она кричала. Ей было больно, а ему — обидно, что он не может ничего для неё сделать. Она делала для него всё, о чём он просил и не просил, а он не может даже элементарно оказать ей моральную поддержку. Что он за брат после этого?       В один вечер он всё-таки решился подойти к её комнате. Заходить он не собирается, ведь не хочет, чтобы Виктории стало хуже. Он надеется хотя бы немного поговорить с ней через дверь её комнаты, если удастся. Её дверь так давно не открывалась. Она вообще открывается редко, но конкретно сейчас она так одиноко выглядит, что казалось, будто там уже много лет никто не живёт. Тем не менее, Иоши знает, что она всё ещё там, поэтому тихо постучал в её дверь:       — Виктория, это Иоши. — и просто понадеялся, что она не пошлёт его на все четыре стороны подальше от её комнаты.       — Не заходи сюда!       — Я и не собирался. — спешит успокоить её крики, чтобы получить хоть малейший шанс поговорить и услышать её голос, — Я принёс твой телефон. Он пару дней разрывался от сообщений Ойкавы-сенпая, после чего разрядился.       Виктория замолкла, видимо осознав, что за все эти дни ни разу не видела и не держала в руках собственный смартфон. Всё это время он был в комнате у мальчишки. Он два дня наблюдал за тем, как её телефон разрывается от звонков и сообщений от разных людей, но запомнил он только имя Тоору. Дальше телефон просто отключился, и только сегодня утром Иоши додумался поставить его на зарядку.       — Я зарядил его. — в его руках покоился мобильник сестры и зарядной провод. Он посмотрел на свою руку и сжал в ней устройство, — Сможешь его взять, если я оставлю его возле двери внутри комнаты? Или мне стоит положить его тебе на стол?       — Я сама возьму.       Иоши присел на пол и схватился свободной рукой за ручку. Дверь откроется всего на секунду. За эту секунду он должен успеть увидеть сестру и понять её состояние. Маленькая щёлка, в которую пролезет только его рука, должна открыть ему вид на Викторию.       К сожалению, он практически ничего не увидел. Её кровать была слишком далеко, чтобы он смог увидеть её лицо. Он увидел только, что она сидит на кровати свернувшись комочком и укутавшись в одеяло. Парнишка положил телефон и зарядку на пол рядом с дверью и, уперевшись о вертикальную поверхность спиной, закрыл дверь.       Дальше он просто начал прислушиваться к звукам по ту сторону двери. Он слышит, как Виктория шипит от боли, когда встаёт с кровати и делает медленные шаги к двери. Слышит, как она падает рядом с дверью и берёт свой телефон в руки. Слышит её вздох, и затем — как она облокотилась о дверь.       — Спасибо, Иоши. — её голос изменился, стал не таким стервозным, более спокойным и менее требовательным. Менее похожим на голос Анны.       — Тебе очень больно? — решается спросить, боясь, что этот вопрос может слишком остро восприняться ею. К счастью, этого не происходит.       — Угу…       Сейчас последнее, что он должен делать, это напоминать ей о том, что произошло.       — Анна сказала, что мы ждём, пока ты захочешь пойти к психологу. — но он должен рассказать о том, что происходит в семье, пока она ото всех прячется.       — Я пока не готова.       — Я понимаю. — Иоши поднимается на ноги. На сегодня разговоров хватит, он даже этому безумно рад, — Просто знай, в твоей жизни есть люди, которые очень тобой дорожат. Я — один из них, как и Ойкава-сенпай.       Парнишка уходит, оставляя сестру наедине. Ему нужно хотя бы попробовать поспать сегодня ночью, а Виктории нужно просмотреть всё, что ей успели написать и, возможно, попробовать ответить на пару сообщений. Девушка пару минут сидит, не двигаясь, после чего с болью в пояснице встаёт на ноги и идёт обратно на кровать. Там сидит ещё некоторое время, после чего снимает блокировку на телефоне и смотрит на все сообщения.       Первые были от Ичиро: «Хэй, Вики, куда пропала?» [Понедельник, 09:12] «Ты уже успела обидеться? Что я сделал?» [Понедельник, 10:23] «Ладно, я позвонил твоей маме, и она сказала, что не знает, когда ты выйдешь на связь. Только не говори, что ты из дома сбежала.» [Понедельник, 13:36] «Чёрт, Виктория, не задрачивай. Ответь хотя бы, мне вообще-то не пофиг» [Понедельник, 14:23] «Знаешь что? Можешь уже не отвечать. Я тоже обиделся» [Понедельник, 14:57]       Баскетболист, как обычно, драматизирует, но в этом весь он. Она не хочет пока ему отвечать, потому что рыжик потребует объяснений, почему она не в школе и не отвечала ему целую неделю. Ей не хочется сейчас с ним разбираться, последнее, чего ей хочется, это слышать от людей, как им её жалко.       3 непрочитанных сообщения от абонента Девочка по девочкам «Виктория, ты почему не в школе?» [Среда, 09:57] «Ко мне уже подходил Сакамото и спрашивал, где ты. Я сказала, что не знаю.» [Среда, 09:57] «В общем, дай знать, если собираешься в школу. Я пока не буду тебя отмечать.» [Среда, 09:58]       Каяо редко ей пишет по поводу присутствия в школе, но видимо, когда она не появлялась в течении трёх дней, то заволновалась. Обычно казначей пишет ей, если есть какие-то новости по клубам или вечеринкам, но было даже приятно знать, что Виктория для неё не просто компаньон-алкоголичка. Тем не менее, даже сообщения Гото остаются без ответа.       9 непрочитанных сообщений от контакта Король Плоская Задница       Девушка специально оттягивала эти сообщения, однако, поскольку больше ничего не осталось, настало время сообщений от Тоору. Она помнит, что он помог ей тогда, так что должен знать по какой причине она отсутствует.       Интересно, что произошло с ним после того, как они попали к ней в дом. «Виктория, как ты? Твоя мама сказала, что ты очнулась. Обещай, что напишешь, как сможешь (づ◡﹏◡)づ [Суббота, 21:17]       Ёсимура посмотрела на сегодняшнюю дату. Это сообщение было отправлено чуть больше недели назад. Он писал ей по сообщению каждый день в надежде, что она рано или поздно ответит. А она просто выпала из мира, неспособная даже передвигаться. Ужасная она девушка. «Сегодня дождь был. О тебе вспомнил. Ты ведь любишь дожди, даже когда, по идее, должен идти снег. Февраль ведь, всё-таки ╰(▔∀▔)╯» [Воскресенье, 18:01] «Я тебя не тороплю, но отправь хотя бы смайлик, что ты живая. Вообще любой, даже грустный разрешаю (*_ _)人» [Понедельник, 15:27] «Сегодня ваш класс просил у нас ответы на тест по физике. Никто ничего не дал, но я тебе дам свои ответы. У меня 95 баллов (~人^)» [Вторник, 11:25] «Ива-чан спрашивал, почему ты пропала. Я не проговорился, честно. Я сказал, что ты приболела, но гостей к тебе не пускают. Скажи, я молодец? (￣▽￣)ゞ» [Среда, 19:37] «Виктория, как ты себя чувствуешь? |_・)» [Четверг, 12:48] «В школе грустно без тебя (つ. •́ _ʖ •̀ .)つ» [Пятница, 10:06] «Я очень-очень скучаю по тебе (｡╯3╰｡)» [Вчера, 13:21] «Хотел сказать тебе это лично, но видимо придётся так. Я тоже проиграл в нашем споре. Теперь я должен тебе кучу кофе. Латте «Солёная карамель», верно?» [Сегодня, 20:54]       Виктория ещё несколько раз перечитывала каждое сообщение, чтобы убедиться, что она правильно всё поняла. Текст не изменился. Девушка не сразу почувствовала, как по щекам потекли слезинки, но уже не стала их убирать — всё равно никто не видит. Снова пробегается глазами по переписке, после чего немного дрожащими пальцами начинает печатать.

Птичка:

«Привет, Тоору»

[22:32]

      Текст словно сам по себе появился и отправился. Она даже не знала, что написать, стоит ли вообще. Видимо, пальцы были быстрее, чем её мозг. Ей сначала просто хотелось убрать телефон из рук, оставив сообщение без ответа, но ей захотелось, чтобы он знал, что она жива. Он этого заслуживает больше, чем кто-либо, ведь он был единственным, кто сделал хоть что-то, когда это было нужно.       Она уже хотела выключить телефон и снова лечь спать, но сообщение внезапно пометилось как прочитанное. Однако, Тоору не спешит написать что-то в ответ, от чего стало чуть обидно. Может он и не собирался? Может оно и к лучшему? Но не тут-то было.       Он решил позвонить.       Ёсимура сначала растерялась, ведь не ожидала, что он так сразу позвонит. Она не рассчитывала даже, что он сразу прочитает её сообщение, так что не собиралась связываться с ним, как минимум, сегодня. Да и поздно уже.       Ладно, сейчас она уже придумывает отмазки.       Когда она ответила на звонок и медленно преподнесла телефон к уху, то долго боялась что-то сказать. Кажется, прошло секунд десять, пока первым слово не сказал Ойкава:       — Виктория, это ты? — спросил он неуверенно уже сонным голосом.       Значит, всё-таки разбудила.       — Да, с утра я была… — девушка пытается говорить нормально, чтобы не было слышно, что она собиралась снова рыдать, — Прости, что так поздно написала. Разбудила, наверное…       — Забей на время! Я так рад тебя слышать! — в его голосе была слышна искренняя радость, но затем он снова затих, чтобы не разбудить семью, — или, чтобы не напугать Викторию, — Как ты себя чувствуешь?       — Честно? Отвратительно. — её голос сломался.       Ей стало грустно и до отвращения стыдно, что она заставляет его так волноваться. Он ради неё нёсся через город, чтобы помочь, а сейчас она заставляет его волноваться своим молчанием и слабостью. Она не могла даже и подумать, что он будет так сильно ждать её сообщения, а стоило бы.       Парень каждый божий день сидел до самой ночи и ждал, что она ему напишет, но только сейчас получил долгожданный текст. Маленький. Простой. Ничего не значащий. Просто весточка, которая показывает, что Виктория всё ещё жива и всё ещё в состоянии функционировать, как человек.       — Виктория… — но слышать, как она плачет, — это последнее, чего он хотел.       — Прости…       — Нет-нет-нет, что ты. Не извиняйся. Это я позвонил, не предупредив даже. Прости, что не подумал про тебя. Просто очень хотел наконец услышать твой голос.       — Тоору… — Виктория попыталась его успокоить, чтобы он не паниковал, но язык бывшего волейболиста был быстрее.       — Нет, подожди, не отключайся! — он делает короткую паузу, — Хотя нет. Хочешь продолжим наш разговор в чате? Чтобы ты не волновалась слишком сильно.       — Нет, просто… — девушка делает рваный вдох и продолжает говорить немного дрожащим голосом: — подожди немного. Я хочу успокоиться. Не хочу, чтобы ты слушал, как я плачу.       — Виктория, я не раз видел и слышал, как ты плачешь. Мы знаем друг друга с семи лет, тебе не стоит передо мной стыдиться.       — Дай пару минут. Я, всё же, хочу успокоиться.       — Как пожелаешь, моя королева.       Слёзы потекли с большей силой, когда она услышала, как парень снова называет её своей королевой. Она успела соскучиться по этому, по самому Тоору и его голосу: спокойному, доброму, излучающему теплоту. Слова словно плывут по спокойной реке, когда он говорит. Хотелось всегда его слушать. Как она могла раньше этого не замечать?       Была слишком занята своей репутацией в школе. Сейчас ей уже плевать.       Руки Виктории утирали слезинки одну за одной, пока они спустя несколько минут не остановились. Её несколько удивил тот факт, что Ойкава всё это время молчал и даже не сбросил звонок. Он ждал целую неделю, чтобы получить возможность связаться с девушкой, и так просто отказываться от неё не собирается. Несколько минут для него просто ничто по сравнению с неделей, что казалась ему вечностью.       — Я всё… — произносит Ёсимура на рваном выдохе. Сбитое дыхание полностью выдавало её ушедшие слёзы, но она не могла ничего с собой поделать. Это всегда было сильнее её, так что парню сейчас приходится слушать её тихие всхлипы.       — Ты бы чуть поплакала, раз так сильно хочется. Мама говорит, что иногда полезно давать эмоциям выплеснуться. — но его похоже не особо это беспокоит. Он понимает, в какой ситуации сейчас шатенка, так что ничто ему не мешает говорить ей всякие милости — да и он знает, что она не станет его останавливать.       — У меня куча времени впереди.       Виктория утирает последнюю слезинку и слышит тяжёлый вздох со стороны бывшего сеттера. Кажется, её слова чуть пошатнули его настроение. Никто бы не хотел, чтобы их близкий человек проливал слёзы. Когда она полностью успокоилась, хотела начать говорить:       — Тоору, твоё последнее сообщение… — но заикнулась, потому что не знала, как правильнее сформулировать вопрос. Но не успела она даже подумать, как услышала тихий смех собеседника:       — Так получилось, что мы оба проиграли спор, да, птичка?       — Тоору…       — Подожди, можно сначала я? — он её останавливает, потому что хочет высказаться первый: — Послушай, Виктория, не знаю, понимала ты это или нет, но я любил тебя с самой начальной школы. Для меня среди всех девчонок — будь они фанатками или просто знакомыми — ты всегда была королевой. Я затеял этот спор, чтобы в итоге самому сказать, что я проиграл с самого начала, с момента, когда ты перевелась в нашу школу, когда мы были детьми. Как тогда, так и сейчас — для меня ты самая лучшая, даже с тем характером, который ты показываешь всем в школе. Я знаю, какая ты на самом деле, поэтому и люблю тебя.       Виктория молча слушала его признание, пока глаза постепенно наполнялись слезами. Он говорил это от чистого сердца. Слова были настолько искренними, что ей даже стало неудобно, что он говорит их именно ей. Она не заслуживает этих слов. Она не заслуживает его чувств и хорошего отношения к себе.       Она не заслуживает ничего, кроме страданий.       — Прости, если это прозвучало слишком резко. — Ойкава неловко посмеялся, когда тишина со стороны Виктории получилась слишком долгой, чтобы дать ей знак, что ей стоит что-то сказать, — Просто уже не мог держать это в себе.       Девушка не знала, что можно сказать. Слова путались между собой и образовывали огромный ком неразберихи. Она хотела сказать ему то же самое. Она правда любит Тоору. Он, наверное, первый парень, к которому она испытывает подобное, но что-то глубоко внутри продолжает порочить, что она его не заслуживает.       — А как же то, что со мной случилось? — с её стороны звучит тихий, неуверенный вопрос.       — В смысле?       Поэтому она решает его оттолкнуть:       — Тоору, меня использовали. Я должна быть тебе противна.       — Виктория, пожалуйста, не воспринимай это на свой счёт.       — Нет. — по её щеке снова побежала слеза, а голос начал чуть ломаться, — Будет лучше, если ты найдёшь себе другую девушку. Чистую, которую не использовал никто.       — Да как же ты не понимаешь, Виктория? — парень сам не заметил, как начал повышать голос, — Мне не нужна другая! Мне нужна ты!       Он сам не сразу понял, что накричал на Ёсимуру. Девушка как-то рвано дышала, когда фраза слетела с его уст. Тут-то он понял, что натворил.       — О, нет. Подожди, прости меня, я… — Тоору попытался извиниться, но девушка была быстрее: она отключила звонок и отбросила телефон на другой край кровати.       Последний раз он на неё кричал в вечер, когда он поругались. Голова наполнилась неприятными воспоминаниями, по лицу потекли солёные капли. Тишину вдруг прерывают звуки уведомлений, четыре подряд: Король плоская задница: «Виктория, пожалуйста, прости, что накричал. Я не хотел.» «Я пойму, если ты не захочешь выходить на связь некоторое время, но отправляй мне три смайлика в день, ладно? Утром, днём и вечером. Они должны описывать твоё состояние, чтобы я знал, что ты в порядке, и не волновался.» «Пожалуйста, прости меня, Виктория. Я правда не хотел.» «Чтоб ты знала, я всё равно люблю тебя. Ты навсегда останешься моей королевой, что бы с тобой не приключилось. Я буду ждать, сколько потребуется.» [22:57] [Помечено как прочитанное]