Ёсимура:
«Привет, Шинохара. Прости, что сразу не написала. Не очень хотелось с кем-либо общаться.»
«Я попробовала твои кексы, они прекрасны. Но почему ты решила мне их испечь? Чем я удостоилась такой чести?»
[17:46]
Пышка: «Привет, Ёсимура. Рада, что тебе понравилось.» «Я просто хотела сделать тебе приятно, как единственной, кто не относится ко мне, как к мусору.» «Извини… забудь.» [17:47]Ёсимура:
«Нет, не забуду.»
«Хочешь — верь, хочешь — нет, но я понимаю, что ты чувствуешь. И правда приятно, когда в жизни есть люди, которые не смотрят на то, в каком свете тебя выставляют остальные. Я рада, что ты рассматриваешь меня, как своего спасителя, и постараюсь, чтобы ты об этом не пожалела.»
«Зови меня Виктория.»
[17:48]
***
Когда мирный спокойный день был прерван тремя дверными звонками сразу, все присутствующие почувствовали что-то неладное. Анна была той, кто пошёл открывать дверь, потому что все остальные были в процессе приёма пищи. Сегодня Тоору снова к ним пришёл, чтобы повидать Викторию, как делает это последние несколько дней, так что обстановка за столом более, чем мирная, даже немного романтичная. Заставляет вспоминать молодость. Анна никогда не смотрит в глазок, прежде чем открыть дверь. Все, кто сюда заходит — люди, которым она доверяет и кого знает. Другие просто не знают, кто здесь живёт. Даже её сотрудники не знают адреса её проживания, чтобы лишний раз не беспокоить. Когда брюнетка отворила дверь, перед ней предстал самый неожиданный в её жизни сюрприз. — Эиджи? Бывший муж. И выглядит он невероятно злым. — Где моя дочь? — мужчина пытается зайти или хотя бы заглянуть в дом, чтобы увидеть Викторию, но Анна не позволяет ему двинуться даже на сантиметр, — Почему мне звонят мои люди и говорят, что кто-то надругался над моей дочерью? Глупо было полагать, что Эиджи не перестанет вмешиваться в их жизнь даже после их развода. Он хоть и не является главой какой-то мафии, но человек всё равно влиятельный. У него достаточно связей, чтобы следить за каждым шагом младшей Ёсимуры, если не за всей её семьёй, но, к счастью или сожалению, его интересует только здоровье и жизнь его единственной дочери. Анна стояла на пороге и не давала ему сделать и шага за порог дома. Она не хочет, чтобы Виктория пугалась. Она к своей семье ещё не до конца привыкла, а тут к ней заявился отец. Женщине ничего не остаётся, кроме как послать его обратно, откуда бы он не приехал, потому что он не зайдёт в её дом ни под каким предлогом. — Тебя это не касается. А теперь уходи. — она знает, что против неё Эиджи не пойдёт, потому сразу пытается закрыть дверь, но мужчина не позволяет ей. — Я не уйду, пока не увижу её. — с этими словами он отталкивает Анну на два метра, что позволяет ему проникнуть внутрь дома. Мужчина, не раздумывая просто пошёл прямо, — в гостевую комнату, — ведь не знает, где у них что находится. В этом доме он находится впервые. Он даже не успевает осмотреть все комнаты по пути и просто летит к двери, на которой каллиграфическим почерком написано имя старшеклассницы. Там её не оказывается, поэтому он тут же шагает обратно, но на пути ему встречается незнакомая женщина, позади которой стояла разъярённая Анна. — Эиджи-сан, простите, но Виктория правда не в том состоянии, чтобы видеться с Вами. Ясу видимо предложила супруге взять дело в свои руки, поскольку знает, на что способна брюнетка, если её разозлить. Много раз она слышала, как они с Викторией во время очередного спора перекрикиваются, так что лучше переговоры будет вести она. Только вот нежданный гость видимо не был настроен на спокойные разговоры. — Ясу, я полагаю. — однако, мужчина решил начать вежливо, несмотря на то, что его терпение уже на исходе, — А теперь послушай, если ты думаешь, что можешь мне указывать, могу я видеться со своей дочерью или нет, то ты глубоко ошибаешься. Я разгромлю весь этот дом, пока не увижу Викторию. Эиджи не позволил никому не сказать ни слова больше и отправился на поиски Виктории. Он пошёл в конец коридора и начал заходить в каждую комнату, но её нигде не было. Когда он в очередной раз захлопнул дверь и в бешенстве хотел подойти к Анне, чтобы выпытать у неё, где находится девушка, он вдруг останавливается: — Остановись! Мужчина останавливается там, где он находился, когда услышал этот печальный голос. Подняв глаза, он увидел ту, которую так старательно искал, держащую за локоть своего друга детства, будто она не может самостоятельно стоять. — Вот она я. Ты доволен? Лицо её отображало ужас, и от этого её отцу стало противно от самого себя. Она наверняка теперь напугана. — Виктория… — мужчина хочет подойти ближе, но Виктория снова повышает голос: — Не подходи! — теперь он полон ужаса. — Тебе же сказано, что она не в том состоянии. — Анна снова отталкивает его от дочери, после чего возвращается к ней и Тоору. Из кухни выходит Иоши и подходит в Ясу, чтобы спросить, что произошло и всё ли в порядке, после чего все четверо окружают Викторию. Краем глаза она видит, как отец с шоком наблюдает за этой сценой и просто садится на пол посреди коридора. Он хватается обеими руками за голову и упирается локтями в колени. Необычно было видеть его таким сломленным и виноватым, хотя его вины в произошедшем нет. — Так это правда… — бормочет он себе под нос, после чего поднимает голову и кладёт ладонь поверх своего рта, — И что я за отец после этого? Кое-как удалось успокоить и Эиджи, и Викторию, поле чего девушка вместе с Тоору отправилась в свою комнату, а мужчина остался на кухне, поговорить с бывшей супругой. Для них было удивлением слышать, что Эиджи хочет помочь. Для всех, кроме Анны. Если она знает его достаточно, то могла догадаться, что он предложит свою помощь, ведь дочка всегда была у него на первом месте. Ради неё он готов был что угодно сделать. — Суд уже был? — спросил он в требовательном тоне, но все лишь махнули головой. — Мы не знаем, кто это сделал. — говорит Анна, вглядываясь в окно кухни, спиной чувствуя, как сильно злится Эиджи. — Я подключу своих людей. Я не позволю тому ублюдку выйти из тюрьмы, пока он там не сгниёт. Он это так не оставит.***
Ноги несут в ванную комнату, когда к горлу подступает недавний обед. Виктория падает на колени, и желудок опорожняет сам себя. Так происходит пару раз, после чего она поднимает голову и, утерев рот запястьем, садится рядом с унитазом, уперевшись спиной о стену. Такое происходит уже не впервые, но привыкнуть всё никак не получается. Девушка слышит медленные шаги в свою сторону и тяжело вздыхает. Видит, как в комнату заходит Ойкава в домашней одежде и с обеспокоенным взглядом. — Ты в порядке? — спрашивает, подходя ближе и помогая подруге собрать волосы. — Да, просто ещё не могу привыкнуть к еде каждый день. Она постаралась сразу начать есть, как и раньше, чем делает себе только хуже. Конечно, со временем начала привыкать к питанию трижды в день, но всё ещё периодически происходит подобное. — Не стоит заставлять себя. Съедай столько, сколько можешь. — говорит ей Тоору, завязывая её волосы в высокий хвост, и отходит на полшага назад. С момента, как она позволила ему находиться рядом, он старается делать это как можно чаще. Девушку нельзя оставлять совсем одну, поэтому он периодически подменяет Ясу с Анной, а бывает и просто приходит, что делает каждый день после уроков. Как бы сильно ему не хотелось находиться рядом с Викторией двадцать четыре часа в сутки, ему всё ещё нужно ходить в школу, выполнять задания и готовиться к финальным экзаменам. Да и девушке не помешало бы иногда отдыхать от его присутствия, общаться с семьёй. — Помощь? — парень протягивает ей свою руку. — Если не затруднит. — Ёсимура мгновенно хватается за неё и позволяет парню медленно себя поднять на ноги. — В комнату? — Ага. Они направляются в покои королевы, где Виктория усаживается на свою кровать, а Тоору в кресло. Он повернулся к письменному столу и вернулся к выполнению задания, от которого его оторвал резкий побег Виктории в ванную. Девушка смотрит, как он что-то пишет, но почему-то не решается спросить, что именно. Наверное, потому что знает, что всё равно помочь ни с чем, кроме английского, не сможет. Да даже с ним уже наверняка больше помощь не понадобится. Парень начал делать успехи, так что дальше он и правда сможет справиться сам. — Ты говорил Ичиро, почему я пропала? — она поднимает на шатена взгляд полный надежды, снова отрывая его от дел. Парень смотрит на девушку и мягко улыбается. — Я не сказал даже Ива-чану. — Не говори им, пожалуйста. Она не хочет, чтобы они знали о произошедшем. Не хочет, чтобы они тоже испытали то волнение, что и Ойкава. Не хочет, чтобы они знали о том, что её использовали, и она наконец получила по заслугам. По крайней мере, пока. Ёсимура виновато опустила глаза на свои руки и сжала их в кулаки. Сверху на них сразу уложились большие ладони бывшего волейболиста, привлекая внимание старшеклассницы. Она видела, как он поднимает её руки и аккуратно преподносит их к своим губам. Нежно целует их и заглядывает в лиловые глаза. — Хочу снова тебя обнимать… — Виктория поняла его желания, — это было очевидно, — но пока что то, что он сделал — единственное, что она может себя заставить сделать, — но не могу себя заставить, прости. Она прекрасно понимает, что Тоору хочет чего-то большего, чем просто держать её за руки, но она сама не знает, сможет ли заставить себя обнять его, позволить себя обнять, не говоря уже о поцелуях. Она часто думает об этом, понимая, что, если она будет так долго тянуть, то Тоору уйдёт от неё. — Слушай, птичка, может пора попробовать сходить к психологу? — тихо спрашивает Ойкава, заметив, что девушка снова ушла в свои мысли и начала себя накручивать. — Не знаю… — Ты ведь хочешь снова вернуться в школу и показывать всем, какая ты потрясающая? — карие глаза излучали надежду, а его слова снова напомнили о школьных временах, когда она была уверена в себе и во всём, что бы она ни делала. Хотелось снова это почувствовать. — Хочу… Но для этого придётся выйти на улицу. — Может хотя бы попробуешь? — А ты сможешь пойти со мной? — Виктория кое-как схватилась за большие пальцы рук парня и попыталась их сжать. Тот в ответ улыбнулся. — С тобой хоть на край света. Парень часто остаётся в их доме на ночь — хочет почаще находиться рядом со своей возлюбленной после того, как она позволила ему это. Девушка уже час как сказала, что ушла спать, но Ойкаве не спится, как и каждую ночь, что он находится здесь. Как и каждую ночь, он встаёт с дивана в гостевой комнате и направляется к комнате Виктории. Он знает точно, что девушка уже спит без задних ног, но ему и не нужно, чтобы она была в сознании. Он просто хочет её увидеть, ведь она в любом своём состоянии будет прекрасна: сонной, спящей, злой и даже плачущей — он видел её любую, любую он её любит. Она, как всегда, спит, по шею укрывшись тёплым одеялом. Говорит, что во сне легко замерзает, поэтому даже летом одеялом укрывается. Для Тоору это было открытием, потому что, когда она спала с ним, таких проблем не было. Он видимо её согревает. Хотелось сделать это и сейчас, но он не посмеет. Сколько раз, смотря на спящую Ёсимуру, ему хотелось прилечь рядом, согреть, обнять, поцеловать, хотя бы элементарно прикоснуться. Он ни разу этого не сделал, ведь не мог точно сказать, как на это отреагирует девушка. Наверное, сильно испугается, а то и плакать может начать. Ему не нужно, чтобы она снова отдалялась ото всех. Ему нужно, чтобы она просто поправлялась поскорее. Он некоторое время сидит на кресле рядом с её кроватью и просто наблюдает. Хотелось остаться так до самого утра: быть рядом, следить за её сном и помочь, если в этом будет надобность. Однако, всё, что он делает, это наблюдает, и спустя некоторое время уходит, убедившись, что Виктория в порядке. Время в её доме пролетает порой слишком уж быстро. Бывает и забываешь, что на следующий день на занятия, и остаёшься до поздней ночи. Тоору хочет каждый день проводить рядом с возлюбленной, но обещал матери, что не будет ночевать вне дома без предупреждения. Тем не менее, приходить каждый день ему никто не запрещает. Он всегда приходит в одно и то же время, так что он всегда довольно ожидаем. Однако иногда он приходит слишком неожиданно. Например, когда Виктория слишком на чём-то сосредоточена. — Птичка, где ты? — На кухне. Парень мигом поплёлся на кухню, когда услышал оттуда голос возлюбленной. Он немного устал после уроков, но всё равно нашёл в себе силы прийти. Эта девушка для него, как подзарядка — её присутствие возвращает жизненные силы. Да и что он вообще за парень, если отказывается от времени со своей половинкой, придумывая тупые отмазки. Бывший волейболист заходит на кухню и видит, что Виктория стоит посреди комнаты, будто её поймали за какой-то шалостью. Ойкава осмотрелся и увидел, что она, кажется, что-то готовила, но её реакция его немного удивила. — Я же ничему не помешал? — Нет, я… — она как-то виновато смотрит в пол и делает полшага назад, — хотела поесть немного. Парень сделал один шаг на территорию кухни и огляделся. За Викторией скрывался небольшой беспорядок, который она в процессе устроила. Чуть ближе к себе он заметил работающий чайник и две чашки с чайной заваркой внутри. Лёгкая улыбка сама появилась на его губах. Она его ждала. — Хочешь, чтобы я составил тебе компанию? — задаёт вопрос, ответ на который слишком очевиден, чтобы что-либо говорить, поэтому Ёсимура просто кивает. Тем не менее, парню хотелось спросить. Ему нравится, что теперь девушка не ведёт себя, как тсундере, и признаётся сразу, когда ей чего-то хочется. Ойкава подождал, пока девушка закончит с готовкой и помог ей накрыть на стол. Вслух он ничего не сказал, но про себя он контролировал то количество еды, которое Виктория положила на свою тарелку. Он знает, что ей всё ещё трудно принимать в себя много еды, но пока он ничего не говорит. Он спокойно съедает свою порцию, после чего просто ждёт на своём месте. Он занят тем, что листает ленту новостей в своём смартфоне, но глаза его периодически поднимаются на Ёсимуру, чтобы убедиться в лишний раз, что всё в порядке. И всё явно не в порядке. Девушка давится едой, хотя уже даже Тоору понял, что она больше не может. — Виктория, — он кладёт свою руку поверх её пальцев, держащих палочки, давая знак, что ей пора остановиться, — остановись. Ты съела слишком много. — Прости… — она проглатывает последний кусочек еды и отодвигает от себя тарелку, — всё ещё не знаю, когда остановиться. — Не извиняйся. — парень берёт её за руку, заставляя посмотреть себе в глаза, — Хочешь пойдём к тебе и там чем-нибудь займёмся? Так они и сделали. Комната Виктории, как всегда, была тёмной. Она всегда включает только настольную лампу, как сделала это сейчас, войдя в комнату. Дальше она села за письменный стол и, достав свой блокнот, что-то в него записала. Дальше она просто захлопнула его, не дав Тоору возможности даже заглянуть в него, и снова отложила на край стола. — Я смотрю, ты часто что-то записываешь. — замечает тот, всё ещё стоя возле двери. Виктория повернулась к парню и немного смущённо опустила глаза. — Ой, это так, пустяки. — она пустила неловкий смешок, — Идеи кое-какие. — Идеи чего? — он начал подходить ближе, когда девушка чуть заметно вздохнула. — У меня в последнее время в голове всплывают довольно связные строки. — она снова взяла свой блокнот и начала листать его в поисках её любимой страницы, — Я, в общем, начала их записывать, и поняла, что они довольно неплохо в стихотворения складываются. — Ух-ты! Новое хобби? — Что-то вроде… — Можно посмотреть? С небольшим недоверием она вручает парню тетрадь. Она, конечно, не Шекспир, но ей начало это нравиться. — И, конечно, они на английском. — Ну да, а ты чего хотел? Чтобы я хайку написала? Ей всегда было удобнее записывать что-либо на английском. Она, конечно, в Японии живёт дольше и на японском разговаривает большую часть времени, но она всё ещё американка. Да и в английском легче рифму найти. Вся эта японская поэзия всегда казалась девушке странной. Тоору молча читал то, что она успела написать. Она думала, что у него возникнут вопросы по поводу текста, ведь она использовала лексику и крылатые фразы, которая вряд ли встречается в школьных учебниках. Однако, парень прочитал всё и не задал ни единого вопроса. Она не учила его этому, значит он сам этому где-то нахватался. Она может им гордиться. — Вообще-то неплохо получается. — подытоживает шатен и возвращает блокнот хозяйке, — Можно было бы подобрать музыку, неплохая песня получилась бы. — Наверное. Я подумаю над этим. — Кстати, помнишь, я говорил, что играл на гитаре в средней школе? — Да, кажется, что-то говорил. Говорил, что был лучшим музыкантом во дворе, но со слов Ивайзуми девушка знает, что он был всего лишь любителем. — Я решил найти гитару и снова попробовать начать играть. — Правда? — Да… — он немного печально опускает голову, но на его лице продолжает держаться лёгкая улыбка, — Раз в волейбол мне теперь дорога заказана, надо найти что-то новое, чтобы хоть как-то отвлекаться от уроков. Он не брал мяч в руки с того самого момента, когда он вышел после матча с Карасуно проигравшим. Он даже смотреть не мог в сторону спортзала, потому что знал, что ноги сами пойдут туда, а он даже опомниться не успеет. Больно было видеть, как он переживал расставание с волейболом и смыслом своей жизни, но это лучше, чем он продолжит вредить своему здоровью. Виктория с последних его слов смотрела на него, не моргая. Снова то чувство вины и ответственность за его неудавшуюся карьеру волейболиста. Больно видеть, как его мечты разбились о землю. Девушка поджала губы и взяла его руку в свои, чем привлекла внимание парня к себе. Обычно это он становится инициатором таких прикосновений, но то, что она сама взяла его за руку, можно считать за небольшой прогресс. — Тоору, прости меня. — произносит Ёсимура, глядя в карие глаза, тёмные от плохого освещения. Парень выглядит удивлённым. — За что? — Это я виновата, что ты не можешь играть в волейбол. — Что ты, Виктория. Это же неправда, и ты это знаешь. — Тоору салится ближе и кладёт свою вторую руку поверх рук старшеклассницы, заставляя поднять голову, — Ты же наоборот пыталась сохранить мне здоровье, помнишь? Я ведь пообещал тебе, что не буду себе хуже делать. Жаль, что у меня уже были серьёзные проблемы с этим. — Но я… — Почему ты вдруг решила, что ты виновата? Она и сама не знает, почему это появилось. В один день она просто начала об этом думать и пришла к выводу, что вина лежит на ней, если не полностью, то частично. — Мне почему-то кажется, что, если бы я в это не полезла, ты бы может смог натренировать себя достаточно, чтобы пройти на национальные… — Виктория говорит об этом, как о самом страшном грехе, который можно совершить, но она слышит, как с уст бывшего волейболиста слетает тихий смех. Он наклоняется чуть ближе и оставляет на её лбу быстрый поцелуй, следом приговаривая: — Не смог бы, поверь мне. — и Виктория просто молча соглашается. У неё нет иного выбора, кроме как довериться ему.***
— Готова? Если бы можно судить по одной её дёргающейся ноге, то смело можно было бы не отвечать на вопрос. Тоору, однако, решил поинтересоваться, чтобы хоть как-то разбавить немного напрягающую обстановку в коридоре, где они сидят на лавочке уже некоторое время. — Немного волнуюсь. Виктория сильнее сжала руку компаньона не то, чтобы согреться, не то, чтобы успокоиться. Он позволил ей это, потому что больше он не видит иных способов успокоить старшеклассницу. Она впервые за долгое время вышла на улицу. Он не винит её в пугливости или волнении, ей просто нужно снова привыкнуть к людям помимо членов семьи. — Всё будет хорошо. Если что, мы можем уйти отсюда в любой момент. — говорит ей Ойкава, наблюдая за её думающим лицом. По правде говоря, людей они встретили не так много. Девушка специально пыталась сильно не светиться, чтобы никто из знакомых её не увидел. Не хотелось сейчас кому бы то ни было объяснять, где она пропадает. В особенности тем, чьи сообщения постоянно остаются без ответа. Сакамото так точно с неё шкуру спустит, если увидит просто гуляющей по улице. Она дёргается каждый раз, когда слышит, как то там, то тут открывается дверь. Не сказать, что это вызывает какой-то триггер, просто теперь она в десять раз больше напряжена, чем до переломного момента. Каждый резкий звук заставляет её дёрнуться и обернуться, чтобы проверить, нет ли нигде опасности. В такие моменты она чувствует себя параноиком. — Ёсимура? Её фамилия разнеслась по всему коридору настолько внезапно, что она в буквальном смысле подпрыгнула. Обернувшись, она увидела женщину в строгом костюме и очками «кошачий глаз» с чёрной оправой на носу. — Да. — Проходи. Женщина рукой подозвала девушку к себе, чтобы та зашла в кабинет. Однако старшеклассница повернулась лицом к парню, сидящему рядом, чтобы он по выражению её лица понял, что ей неспокойно. Как бы сильно ей не хотелось, чтобы он зашёл в кабинет вместе с ней, он не может этого сделать — таковы правила. Он аккуратно гладит её руки и смотрит прямо в глаза, чтобы добавить ей чуть уверенности, после чего ослабляет хватку на тонких пальцах, давая понять, что ей пора. — Я буду здесь. Виктория с трудом отпустила его руки и подошла к кабинету. Женщина в костюме запустила её внутрь, где она прошла в следующую комнату. Там за ней тихо закрылась дверь, когда помощница сказала, кто зашёл в кабинет. Девушка посмотрела на спокойную молодую женщину со светлыми волосами, сидящую за столом и одетую в довольно простую и повседневную одежду, в отличие от её помощницы. На её носу тоже были очки, но в серебристой оправе и округлой формы. Она тепло улыбнулась гостье и жестом пригласила её присесть. Только после того, как школьница уселась в чёрное кресло, она начала разговор: — Твоя мама рассказала о твоей проблеме. Ты точно уверена, что хочешь начать лечение сегодня? Если не сегодня, то когда? — Да.***
Что чувствуют люди, чьи сообщения остаются без ответа? Боль, предательство и понимание, что ты не настолько важен человеку, как ты думал. Он надеялся, что он никогда не познает этого ощущения. Тем более от лучшей подруги. Когда Ичиро в очередной раз видит, как его сообщение помечается, как прочитанное, но не получает ответа, он, понятное дело, расстраивается. Он привык, что максимальное ожидание, которое приходится испытывать при общении с Викторией в чате — три часа, но прошло уже больше месяца с тех пор, как она перестала с ним разговаривать. В самом начале он подумал, что чем-то её обидел, однако быстро понял, что его вины нет, и проблема явно в ней. Девушка не стала бы игнорировать его, даже если бы он обидел её. Она привыкла решать проблемы разговорами и действиями, а не игнорированием, то же делает и Сакамото. Они никогда не уходили с обидой, пока не придут к соглашению, по чьей вине произошла та или иная неприятность. Что же за неприятность случилась с Ёсимурой, что она не хочет даже отвечать на его сообщения? Он уже всё испробовал: звонил Анне, хотя Виктория всегда запрещала это делать, приходил к ней домой, спрашивал у одноклассников, классного руководителя и директора — все дали один ответ, который его ну никак не устроил. Если бы Виктория и правда просто болела, она бы написала ему об этом, а не пропадала на месяц, что никто даже понятия не имеет, чем она там болеет. Что-то нечисто. — Сакамото, почему Виктории нет уже больше месяца? Она ещё и не отвечает мне. С этим вопросом Гото подбегает к нему каждую неделю. Он вообще удивлён, что эта ветренная болтушка так заботится о Ёсимуре. Он думал, они ненастоящие подруги: дружат, только когда в школе, а в другое время даже не общаются. Ему стало немножко стыдно, что он был такого плохого мнения о подружке Виктории, но все ведь ошибаются. — Если б я знал… — на один и тот же вопрос Каяо всегда получает один и тот же ответ. Печально вздохнув, девушка вышла из класса и направилась, наверное, в студсовет, где её ждут её обязанности казначея. Сакамото продолжил стоять в конце класса, подальше от толпы учеников, которым до королевы школы даже дела нет. Они скорее всего даже не пытаются интересоваться, что с ней приключилось. Да и сплетница перестала поднимать эту тему после недели, как Ёсимура не появлялась в школе. Она видимо тоже придерживается версии, что Виктория чем-то болеет. Только вот Ичиро не глупый. — Ойкава! Его крик разнёсся, наверное, по всему этажу — настолько громко он крикнул. Тоору сразу узнал этот голос, потому что уже однажды испытывал на себе гнев рыжего баскетболиста. Только в этот раз он простым гневным разговором и лёгкой встряской не отделается. Когда Сакамото подошёл к шатену, то замахнулся, не задумываясь, и хотел заехать ему по носу, но встретился с ладонью Ойкавы, который после этого сделал полшага назад и упёрся в стену. А дальше сценарий повторился: рыжик поднял Тоору за воротник рубашки над землёй, оставляя его без опоры под ногами, от чего тот почувствовал себя немного беззащитно, когда на него снова начали кричать: — Отвечай, где Вики? — гнев Ичиро, казалось, можно было увидеть. Окружающие быстро сбежали с места происшествия, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. Мало ли на что способен этот парень, когда он злится. — Она дома. — тем не менее, Тоору отвечает на поставленный вопрос с удивительным спокойствием. Это разозлило друга Виктории ещё сильнее. — Тогда почему она не выходит со мной на связь? — Потому что не хочет. — Ты лжёшь. — Ичиро отрывает Ойкаву от стены, только чтобы снова его об неё ударить, — Я тебе не верю. — снова, — Почему меня не пускают к ней? — Она болеет. — Прекрати врать. — Я не вру! — тут уже сам Тоору не выдерживает и начинает кричать. Если этот увалень не понимает нормальных разговоров, придётся разговаривать на понятном ему языке. — Я знаю, что ты врёшь! Я видел, как ты выходил из её дома! Хотя, с другой стороны, его можно понять. — Остановись! Он ведь волнуется за подругу, которая просто пропала без единого слова. Когда Тоору прокричал, Ичиро наконец удосужился посмотреть в его глаза и увидеть, что они наливаются слезами с каждым разом, как он упоминает Ёсимуру. Он медленно вернул парня на землю, чтобы тот пришёл в себя после очередной встряски и смог наконец объяснить в чём дело. По крайней мере, на это надеялся Ичиро. — Я расскажу, но там, где никто не будет слышать. Вряд ли Виктория обрадуется, если узнает, что о причине её отсутствия знает вся школа. С этими словами Ойкава просто продолжил идти в сторону своего класса, оставляя Сакамото стоять в коридоре. Знал бы он, что он теперь только сильнее будет думать о Виктории и прикидывать варианты того, что ему расскажет Тоору, включая самые худшие. Один вопрос, однако, остался неизменным: Что же с тобой произошло, Виктория?