сплетница

      Отношения с младшими братьями — вечная проблема для всех жителей Земли, потому что в большинстве случаев они действуют на нервы и забирают всю любовь родителей себе. Виктории повезло больше: у них с братом родители любят одинаково обоих, и они не так часто общаются. Проблема в другом.       Хотя не сказать даже, что это такая уж проблема.       — Вики, это провал! — Иоши с криками залетает в комнату сестры и сразу закрывает двери, чтобы их разговор не подслушали, за что ему отдельное спасибо.       — Что случилось? — девушка поворачивается к нему, сильно удивляясь, когда видит на его лице страх.       — Мама, кажется, узнала о моём передруге-недопарне.       За короткий период времени они стали подружками-сплетницами и обсуждают между собой своих парней. Хотя чаще они обсуждают переживания Иоши. Это впервые, когда ему кто-то нравится, но он никак не ожидал, что это будет парень.       И не знает, чего ожидать от родной матери.       — С чего ты взял?       — Она на меня странно смотрит в последнее время.       — Может это из-за того, что ты выглядишь как зомби? — предположила девушка, но затем, посмотрела брата, сразу отрицая собственные слова: — Хотя нет, ты не выглядишь, как зомби.       После её подарка парнишке на день рождения и их договора по поводу сна, он и правда начал больше спать, а потому и выглядеть лучше. Это подметила даже сама Ясу, когда одним утром её сын зашёл на кухню выпить свой утренний кофе. Когда же он уходил, незаметно подмигнула Виктории, потому что поняла, что это точно её рук дело.       — Видишь? — парнишка вздыхает, понимая, что он проиграл, и падает лицом вниз на кровать сестры, — Это конец.       — Иоши, не драматизируй.       — Я хочу гроб с Ху Тао. — он поднимает в воздухе указательный палец, после чего рука снова безжизненно валится на одеяло, как камень, — Если его не будет, то просто похороните меня как викинга: подожгите моё тело и пустите по морю.       — Так, а ну отставить нытьё. — девушка своей фразой заставляет брата сесть и послушать её, но прежде всего — прекратить ныть.       — Да, мэм. — он так и делает.       Всё-таки, диктаторские замашки у неё не просто так. Она рождена управлять людьми.       Прежде чем начать снова говорить, она тратит минуту на то, чтобы обдумать всё, что сказал ей брат, пока тот смирно сидит на кровати. Виктория не умеет давать советы по отношениям с парнями, тем более, парням. Она могла бы потренироваться в этом с Ичиро, но они, к сожалению, не успели обсудить его жеребца, как две подружки-хохотушки.       Приходится разбираться по ходу дела.       — С чего ты взял, что Ясу начнёт злиться? — слава богу, можно начать с простых вопросов, которые ей часто задаёт на сеансах Мира.       — Я просто… — парнишка начинает, но вмиг замолкает, уже неуверенный, почему он так боится того, что Ясу узнала о его ориентации, — Не знаю. Возможно, дело в моём отце.       Старшеклассница рвано вдохнула, когда услышала слово «отец» из уст парнишки. Он никогда об этом не говорил, никогда не заикался о своём прошлом, потому Виктория не знает, что с его отцом. Она была уверена, что он погиб по той или иной причине, но последний раз, когда она доверяла своим убеждениям, она поссорилась с матерью.       Сейчас нужно просто спросить:       — А что с ним?       — Она рассказывала о нём всего один раз, но я до сих пор помню каждое её слово. Она говорила, что отец ушёл от неё к другому мужчине, и мне страшно рассказывать ей о том, что я… как он.       Это и правда довольно веская причина, почему он так не любит говорить о прошлом. Виктория тоже боялась стать, как её мать, но это немного другая ситуация. Она садится на кровать рядом со школьником, и тот сразу утыкается лбом в её плечо.       — Не думаю, что это будет большой проблемой. Ты ведь не твой отец. — девушка медленно гладит Иоши по волосам. Она хочет его понять, но понимает, что он не станет рассказывать сразу всё.       — Не хочу быть, как он. — парнишка подвигается ближе и обнимает сестру за талию, заставляя её замереть, — Он бросил нас, когда мне и пяти лет не было. Я уже не помню его лица.       Виктория пару секунд провела в жёстком ступоре, когда школьник сам её обнял. Не то, чтобы она не хотела этого, просто не ожидала, что он сам это сделает. До сих пор ей казалось, что для полного доверия брата ей ещё далеко, как пешком до Эвереста, а оно оказалось на расстоянии вытянутой руки.       Она с улыбкой прижимает к себе брюнета и чувствует, как он ластится к ней, как маленький котёнок к своей матери.       Она заслужила доверие тигра.       — Всё зависит от тебя, братец.

***

      Проснуться от чьих-то всхлипов.       Это могло бы быть актуально где-то пару месяцев назад и то, не для неё. Возможно, для кого-то из членов семьи, но никак не для Виктории. Девушка открыла глаза, а в комнате всё ещё было темно — середина ночи. Она хотела перевернуться на другой бок и попробовать снова уснуть, но услышала тихие звуки, похожие на всхлипы, прямо под боком.       Когда она всё же повернулась, то увидела, что человек, до этого уснувший раньше неё, сидит на краю кровати. Его плечи слабо дёргались, и именно от него доносились звуки плача. Ёсимура потёрла глаза, чтобы в лишний раз убедиться, что она всё-таки пришла в сознание, после чего вытянула руку, чтобы достать до плеча шатена.       — Тоору?       Парень дёрнулся, когда она до него дотронулась. Видимо, не почувствовал, как прогнулся матрац, когда она села. Он, однако, ничего не сказал — лишь отвернулся и попытался вытереть с лица слёзы. Виктории не понравилось, что он её проигнорировал, что он снова пытается скрыть, что у него на душе.       Уже ведь вроде прошли этот этап.       — Тоору, что с тобой? — снова спрашивает, когда садится рядом с ним на краю кровати и поворачивает его лицо к себе.       — Ничего.       Парень снова отвернулся от неё, но Виктория почувствовала остатки слёз на его лице. Ей стало больно от того, что он не говорит о себе, о том, что его тревожит, и снова пытается надеть на себя маску весельчака, когда у него внутри кошки скребутся.       В такие моменты он напоминает беспомощного мальчишку.       Когда Ёсимура снова заставила его посмотреть на себя, он снова плакал. На этот раз уже она утёрла ему слёзы и продолжила удерживать его лицо в ладонях, чтобы он больше не отворачивался. Солёные капли продолжили течь по её рукам, и к её глазам тоже накатила горечь. Дальше она медленно приблизила голову Ойкавы ближе, чтобы их лбы соприкоснулись, тем самым давая понять, что она будет его слушать, как бы тихо он не говорил.       — Я… — Тоору всхлипывает носом и прочищает голосовые связки, чтобы Виктория смогла разобрать хоть что-то из того, что он скажет — даже учитывая, что он не хочет об этом говорить. Сам он этого не ощущал, но девушка чувствовала, как он начал дрожать, — Я бесполезный. Я ничего не могу для тебя сделать.       — Тоору…       Остановись.       — Я только и могу, что под ногами путаться. Я никак не могу тебе помочь.       Ты же прекрасно знаешь, что это неправда.       — Нет, Тоору, ты очень помогаешь. Ты остаёшься рядом.       Это было для неё важнее, чем могло бы показаться на первый взгляд. Да, он не был первым, кто начал помогать ей, когда она ото всех изолировалась — это был Иоши — но она уверена, что, будь у него возможность, он бы ни на шаг от неё не отходил. Он не опустил руки и продолжил добиваться того, чтобы она поговорила с ним даже после её слов.       Но сейчас он понимает, что этого недостаточно.       — Я больше ничего не могу. — он хотел со злости ударить по матрацу, на котором сидел, но его руки остались на месте.       — Тоору…       Ей больше ничего не удалось сказать, поскольку она услышала, как Тоору начинает только сильнее рыдать. Почувствовала, как его руки схватились за ткань её футболки на спине, и он прижал её ближе. Она никогда не чувствовала подобной боли, как сейчас, но, как говорится: «Всё бывает впервые». Впервые ей стало больно при виде плачущего человека, впервые она захотела забрать эту боль себе, уверенная, что она сможет её выдержать.       — Мой король, прошу, не думай так.       Впервые она назвала Тоору своим.       После её слов хватка парня на её теле чуть ослабла. Ойкава уткнулся лбом в её плечо, и Виктория почувствовала, как её пижама намокает от горячих слёз. Её руки переместились на его затылок и спину, чтобы помочь успокоиться и держать как можно ближе к себе.       — Я боюсь, что ты рано или поздно уйдёшь. — бормочет парень ей в плечо, — Я ведь не достоин тебя.       — Не думай так. — Ёсимура задрала голову кверху, чтобы удержать слёзы от побега по собственным щекам. К сожалению, одна сбежала.       — Пожалуйста, не уходи. — Тоору снова сжимает возлюбленную в своих руках и сам жмётся ближе, — Я не вынесу этого снова.       Каждое слово ножом резало слух, а каждая слеза добавляла груза, который ей теперь придётся нести. Тихие всхлипы парня и его солёные слёзы останутся в этой комнате, и никто о них не узнает. Также, как и не узнают о том, что Виктория на самом деле была рада, что он заплакал, ведь так бы она не узнала правду. Если раньше она боялась, что он её бросит, то теперь она об этом не беспокоится.       Теперь она точно знает, что он не станет уходить от неё, даже если на её восстановление понадобится целая туча времени.       — Мне было так тяжело, когда ты уехала в Америку. Пожалуйста, не исчезай больше.       Теперь они зависят друг от друга.

***

      — Отлично, до завтра.       — Давай, до связи Ши.       Иоши выключает звонок с одноклассником и снимает с головы наушники. Следом выключается его микрофон, после чего он с облегчением вздыхает. Это была долгая игра, но он рад, что потратил столько времени на сбор артефактов. Тем более, с одноклассником. От этой мысли щёки парнишки наливаются румянцем.       Ему так нравится с ним играть, просто разговаривать. Нравится, как он ласково называет его «Ши», от чего он каждый раз теряет дар речи. Он прекрасно знает, как Иоши реагирует на него, и бесстыже этим пользуется. Хорошо, что Ёсимура тоже может оказывать на него такое влияние, так что у них всё взаимно.       Иоши выключает компьютер и выходит из комнаты. Идёт на кухню, чтобы взять что-нибудь поесть после долгих часов игры. Он обычно не ест ничего грандиозного. Какой-нибудь сэндвич и банка холодного кофе, после чего он снова возвращается в свою комнату, но уже чтобы сделать уроки. В этот раз он даже до кухни не успевает дойти.       Когда он почти дошёл до туда, он услышал из комнаты сестры странные звуки. Конечно, он мог оставить сестру в покое или просто проверить после того, как поест, но чутьё подсказывало ему, что случилось что-то серьёзное. Изменив маршрут, он направился к спальне Виктории и, только подойдя ближе, понял, что она плачет. В последние пару месяцев она слишком уж часто плачет.       Непривычно.       — Вики? Ты в порядке?       — Я…       Иоши так и не понял, что она пробормотала, поэтому осторожно открыл дверь и зашёл в комнату. Увидел, что старшеклассница сидит на полу и плачет, в комнате не включён свет, но закатное солнце не позволяло ей сидеть в полной темноте, как она любит.       Когда Виктория увидела брата на пороге своей комнаты она взглядом указала на дверь, умоляя, чтобы он её закрыл. Парнишка выполняет её просьбу и садится рядом с ней, чтобы спросить в чём дело. До вопроса дело так и не дошло, он сам обо всём догадался, когда увидел мусор вокруг сестры. Его взгляд вмиг стал серьёзным.       — Что я могу сделать?       — Позвони Тоору.        Он тянется за телефоном в карман толстовки и быстро набирает номер Ойкавы. Тот отвечает довольно быстро, как и всегда, но, когда задаёт типичный вопрос «Что случилось?» Иоши не может выдать ничего связного.       — Просто… приходите скорее. — он заикается, и это выдаёт его сильное волнение. Он не замечает, как юноша сбрасывает звонок, потому что занят попытками успокоить сестру. Он лишь надеялся, что Тоору примчится сюда, как можно скорее.       Звонок в дверь прозвучал уже спустя десять минут после звонка. Иоши побежал открывать дверь, за ней уже стоял выдохшийся Ойкава, который, казалось, вот-вот умрёт от недостатка воздуха в лёгких. Он пропускает сенпая внутрь и закрывает дверь, спеша за ним обратно в комнату Виктории. Тоору уже сидел рядом с девушкой и держал её за руки, пока та пыталась подобрать слова.       — Птичка, что стряслось?       — Тоору, я беременна.       Слова прозвучали, словно гром среди ясного неба. Шатен оглянулся на брата возлюбленной, и тот кивнул за сестру. За ней лежали коробки и тесты на беременность. Целых пять штук, и только один был отрицательным. Призадумавшись, Тоору понял, откуда взялись её изменения в поведении: вся та доброта, что в ней появилась, оказалось, не является последствием психологической травмы, а проявлением гормонов. Да и в еде она стала более привередлива. Сомнений быть не могло — она правда беременна.       Вопрос только: от кого?       — Это…       — Я не знаю чей он, но сам факт…       Тоору жуть как хочется знать, от кого она беременна, потому что, в противном случае, этим можно надавить на Сеиджи в суде. Если же это не последствие изнасилования, то ребёнок его.       — На каком ты сроке?       — Ещё не знаю.       Слёзы снова побежали по красным щекам Ёсимуры от того, что на неё навалилось. Школа, нападение, теперь ещё и это. Похоже, её подростковой жизни настал конец. Зная то, как она ценит собственную свободу, и её планы на жизнь, это сильный удар по её планам.       — Иди ко мне. — Ойкава пододвигается ближе и укладывает голову девушки себе на плечо, а руками обнимает её.       Он неосознанно начал покачиваться, будто убаюкивает маленького ребёнка. Иоши в это время ушёл и вернулся с тремя чашками горячего чая на подносе. От Виктории он взял привычку успокаивать все нервы чаем, чем пользуется и сейчас. Девушка на удивление быстро успокаивается, когда получает в свои руки чашку с горячим напитком. Пока она его пьёт, она молчит. Видимо, думает, что делать дальше.       — Что мне делать? — спрашивает у парней спустя время. Её чашка уже минут пять пустует, но заговорить она осмелилась лишь сейчас.       Вопрос был больше адресован Тоору, потому что ребёнок может принадлежать ему, но он впал в ступор. Он сам не знает, что делать в этой ситуации. Более того, он не вправе решать за Викторию, что делать со своим телом.       — А чего ты сама хочешь? — вопрос задаёт Иоши, когда видит, что юноша не знает, что сказать.       — Сделать тест на отцовство.       Оба парня посмотрели на Викторию удивлёнными глазами. Пока девушка не села прямо, устремляя взор на своего молодого человека, они молчали и ждали, пока она закончит свою мысль.       — Если это твой ребёнок, и с ним всё в порядке, — Ёсимура вдохнула побольше воздуха, чтобы полностью прогнать ушедшие слёзы, и заглянула в глубину карих глаз, — то я хочу его оставить.       — Правда? — голос Тоору будто излучал надежду на то, что это не шутка. Он почувствовал, будто его благословили на согласие Виктории выносить его ребёнка.       Неужели она правда это сделает?       — Если ты не против, конечно. — девушка вмиг покрылась румянцем. До этого говорила так уверенно, а сейчас, когда увидела, как отреагировал Ойкава, чуть смутилась, — Я не хочу тебя этим обременять.       — Не говори так. — тот схватил её лицо и притянул к своему, чтобы она продолжила смотреть ему в глаза, — Если даже это будет не мой ребёнок, я готов стать его отцом. Я не оставлю тебя одну.       Он хочет, чтобы она знала, что больше никогда не будет одна.       — Я тебя не заслуживаю. — на её лице наконец-то появилась улыбка, но вместе с ней вернулись слёзы. Благо их не было много, поэтому Тоору смог убрать их всего лишь несколькими поцелуями.       — Нет, птичка, ты заслуживаешь весь мир.       Иоши поклялся своим каналом на Твиче, что будет молчать до тех пор, пока сестра не решит, что будет делать с плодом. Если всё пройдёт хорошо, он пообещал быть рядом, когда она будет рассказывать о беременности родителям. Ему не столько было страшно узнать реакцию их матерей, сколько отца девушки. Он не так хорошо с ним знаком, но достаточно, чтобы сказать, что он будет в ярости, если ребёнок окажется от неправильного человека.       Когда ей говорили на каком она сроке, волновались всем поездом. Девятая неделя — значит, уже можно узнать, кто отец. Надо будет ещё придумать, как рассказать обо всём родителям — и Виктории, и Тоору. Жаль, что никто не предупредил, что результатов теста ждать придётся целых две недели. Каждый день длился целую вечность, и все эти две недели девушка провела на нервах. Когда позвонили и сказали забирать результаты, она была готова праздник устроить.       — Ты получил результат?       Ойкава мчался через весь город, чтобы получить результаты, и обратно, чтобы вместе с Викторией узнать судьбу будущего эмбриона. Однако, прежде чем вскрыть конверт с результатами анализов, ей необходимо было успокоиться, потому что она вся на взводе. Этим занялся Иоши — заварил чай в самую большую чашку, которая у них была. Десять минут, после чего старшеклассница повернулась к документам.       — Всё, я готова. — обращается к Тоору, не отрывая взгляда от бумажного конверта, — Открывай.        Парень вскрывает его и достаёт несколько бумажек. Около минуты тратит на каждую, пробегается взглядом по тексту, после чего безэмоционально вздыхает.       — Что там? — Виктории не понравился этот вздох, и она начала чуть волноваться. Юноша сложил результаты обратно в конверт, прежде чем ответить:       — С нашим малышом всё хорошо.       «Нашим»?       — То есть…? — лиловые глаза засветились радостью.       — Девяносто процентов совпадения.       Ойкава — отец ребёнка.       Ёсимура вскочила со стула одновременно с парнем и прыгнула на него. Пока он её ловил она уже успела обвернуть вокруг его пояса свои ноги и обнять за шею. Тоору начал кружиться вокруг себя, прижимая избранницу ближе к себе, боясь уронить её на пол. Это невероятное чудо. Его мечта сбылась.       Виктория будет матерью его ребёнка.       — Ты уверена, что готова к этому? — он вдруг останавливается и усаживает девушку на кухонный стол, — Поступление придётся отложить.       Откровенно говоря, она с самого начала не собиралась поступать куда-то сразу после школы. Хотела год отдохнуть, а потом поступить куда-нибудь, потому что ещё не знает, чего конкретно хочет от жизни. План «стать миллионершей», конечно, только звучит неплохо, но для этого нужно работать, как не в себя. Теперь у неё хоть повод для пропуска минимум одного года есть.       — Я готова, если ты готов. — но решать за Тоору она не хочет. Он, конечно, сказал, что не бросит её одну, но она не знает, какие у него были планы после школы.       А никаких.       — Значит будем разбираться с этим вместе.       Он гладит щёку возлюбленной пальцами и нежно целует её губы. После снова подхватывает Викторию на руки и начинает крутить, наблюдая за радостью в её глазах, после снова прижимает к себе, не выпуская из рук, и шепчет в её шею:       — Люблю тебя, Виктория.       Иоши молча наблюдал за этим всем и не прерывал их момент радости. В его руках был один из листков из конверта. Он не мог поверить, что станет дядей, ещё даже не закончив школу — не рассчитывал, что Виктория станет мамой в таком юном возрасте, но рад, что у него появится племянник.

***

      Сегодня она написала последний в своей жизни школьный экзамен. Учебный год вот-вот должен закончиться, но ощущение почему-то, что ещё будет куча дней, в которые они вернутся в школу. На деле же она уже на пороге во взрослую жизнь. Это случилось намного раньше, чем она ожидала, но она не жалеет о принятых решениях.       Дома, как всегда, тихо, когда она приходит после сеанса с Мирой, но свет на кухне горит — значит, кто-то всё же есть. Она снимает с себя уличную обувь и вешает на крючок свой плащ, после чего идёт по направлению к кухне. Видит, как там ходят тени, мужские тени. Отец снова пришёл, значит они снова обсуждают расследование. Девушка остановилась недалеко от кухни, чтобы послушать о чём говорят родители.       — Мы в тупике. Я не знаю, как доказать его вину. — она слышит виноватый голос следователя, который сейчас, видимо, отчитывается перед Эиджи по поводу всего, что он успел или не успел нарыть на её насильника. Дальше слышит, как отец издаёт чуть ли не рык, злясь, что у его людей снова нет ничего стоящего, что можно использовать, как аргументы против Сеиджи.       — Мы должны что-то сделать! — он ударяет кулаком — по стене или по столу, она не могла понять — и снова ходит туда-сюда по кухне.       Издалека Виктория видит уставшее лицо отца. Когда он в последний раз нормально спал? Кажется, до того, как он заявился к ним в дом, он выглядел куда лучше. Сейчас он бросает все свои силы на то, чтобы посадить ублюдка, ранившего его дочь за решётку до конца его дней. Он буквально выживает на кофеине, а девушка просто стоит в сторонке и ничего не делает, наблюдая, как родные страдают из-за неё.       Какая же она бесполезная.       Ёсимура молча ушла в свою комнату, так и не показываясь членам семьи, чтобы не отвлекать их. Она в любом случае ничего не может сделать. Она только и может, что наблюдать издалека, как всегда это делала. Только один раз она сама пошла в атаку — когда защищала то, что принадлежит ей. Когда Нэо попыталась отобрать у неё Тоору. Тогда она привела свой приговор в исполнение. Жаль, сейчас она не может сделать того же для себя.       Она лежала на кровати и обдумывала способы, которыми могла бы помочь расследованию. Возможно, она могла бы рискнуть и рассказать об этом всем, может тогда бы нашлись свидетели или ещё больше доводов против Райдена, но как можно это сделать быстро? Со скоростью света по их школе только сплетни распространяются.       Сплетница!       Виктория вскочила с кровати и принялась искать свой мобильник. Он лежал на её письменном столе и ждал своего момента. Девушка быстро набирает нужный номер и отстукивает ногой по полу в ожидании, пока на её звонок ответят.       — Тоору, занят? — она сразу хочет перейти к делу, потому что мысль не может ускользнуть прежде, чем она с кем-то ею поделится.       — Для тебя — нет. Что случилось? — как хорошо, что он разделяет её желание.       — Нам нужно поговорить с Рей.       — Надеюсь не для того, чтобы отомстить ей за тот поцелуй. — парень нервно посмеивается, потому что не хочет, чтобы его догадка оказалась правдой.       — Нет, хочу её кое о чём попросить.       — Хорошо, я напишу ей прямо сейчас.       Ёсимура может лишь представить, как сильно удивилась Тсирико, когда ей написал шатен. Он ведь сказал ей, что больше не хочет иметь с ней дела. Однако, к огромному счастью, она ответила и даже согласилась поговорить. Сразу на следующий день перед уроками они зашли в клуб журналистики, где почти никого не было.       То самое «почти» им и нужно было.       Рей сидела в полной темноте и что-то печатала на своём ноутбуке. Когда в комнату зашли посторонние люди, она хотела сказать, чтобы они проваливали, потому что она занята, да и клуб ещё не работает официально, но когда увидела короля и королеву Аоба Джосай, на её лице растянулась притворная улыбка.       — Итак, ваши Величества, чем я, простая журналистка, могу помочь столь почётным особам?       Виктории не понравилось, что к ней снова обращаются таким образом, — чего нельзя сказать о Тоору, — но она удержала на лице маску надменности и безразличия, чтобы показать, что она не намерена обращать внимание на наличие у сплетницы острого языка. Не получив своего, она отсюда не уйдёт.       — Нужно, чтобы ты кое-что опубликовала в сплетнице. — Ёсимура делает шаг вперёд, когда парень закрывает дверь клубной комнаты. Они остаются в тёмном помещении, освещаемом лишь настольной лампой и экраном ноутбука.       — Смотря, что я получу взамен.       — Рей… — Ойкава попытался успокоить одноклассницу, потому что с её стороны это уже наглость. Её только попросили о просьбе, а она уже ищет из этого выгоду.       — Смотря, чего ты хочешь. — тем не менее, его спутница решает подыграть Тсирико.       Искусство переговоров — это не только настоятельство на своём, но и способность уступить.       Она нервничала, когда говорила эту фразу, и ей стало не по себе, когда девушка искривила губы в ухмылке. Ей было страшно, что придумает эта коварная голова.       Оказалось, не зря.       — Хочу Тоору.