Late Practice

Субин очень скучал по нему. Теперь он это понимает. Сейчас, сквозь щель между слегка приоткрытой дверью в их тренировочный зал, Ёнджун всего в нескольких футах от него. Сейчас Ёнджун повернулся спиной к Субину, отрабатывая танец после того, как выложил селфи для фанатов, чтобы заполнить неделю обратного отсчета. Ёнджун так близко и в то же время так далеко, что за весь этот месяц у них не было времени побыть вдвоем — Субин почти забыл, как это побыть наедине с Ёнджуном. Мы разговаривали? О чем мы обычно говорили? В голове Субина все звучит так скучно. Ты смотрел новую дораму, хён? «Да, смотрел». И что дальше? Что еще он должен сказать? Слава богу, Субин здесь не для того, чтобы разговаривать. Прийти сюда было импульсивным решением, Субин думал, что должен выкроить время на них двоих, несмотря на плотное расписание. Ёнджун тренировался один, но, глядя на то, как неторопливо он делал селфи, Субин понимал, что он почти закончил. Что приводит к другой мысли, которая подтолкнула его к решению: селфи. Зеркало на стене? Потный Ёнджун после танцевальной практики? Белая футболка? Напряженные руки? Волосы зачесаны назад? Уверенный взгляд? Боже упаси, чтобы Субин не почувствовал себя немного на взводе, глядя на это. Субин скучал по нему, но он также чувствует себя немного возбужденным. Его парень выглядит так хорошо, можно ли его винить? — Субин? Ёнджун прекращает танцевать. Он наблюдает за Субином из зеркала, когда младший двигается к нему. — Эй, хён, — Субин слегка машет рукой и подходит ближе. Ёнджун выключает музыку. — Что привело тебя сюда? — На его лице застыло недоумение, он пытается понять, что происходит. Субин замечал, что у Ёнджуна иногда такое бывает. Когда он танцует, он немного теряется. Уходит от мира. — Не знаю, — пожимает плечами Субин. — Наверное, скучал по тебе. Ёнджун смеется, явно не ожидая такого ответа. Он садится и вытягивает ноги, затем похлопывает рядом и жестом приглашает Субина сесть. — Иди сюда. Прошло слишком много времени, не так ли? Я тоже по тебе скучал. — Да, — надулся Субин. — Ты так занят. Ёнджун снова смеется, на этот раз в голосе звучит вина. — О, детка, прости, — извиняется он. — Не ожидал, что мой модельный дебют и сотрудничество займут так много моего времени. — Он раздвигает ноги и притягивает Субина ближе, чтобы тот сел между ними. Таким образом, он может обхватить младшего и положить подбородок ему на плечо. Эта поза была любимой у Субина, потому что в ней он чувствует себя маленьким. И в безопасности. Но сейчас Субин не хочет чувствовать себя в безопасности. Не сейчас, когда он может чувствовать тепло тела Ёнджуна, обволакивающее его, и слышать биение сердца Ёнджуна, если сосредоточиться. В тренировочном зале пусто — даже шепот звучит громко. От этого по телу пробегают мурашки. Субин осторожно тянется к рукам, переплетенным на его животе: — Хён, — он ведет руку вниз. — Я скучал по тебе. — Подчеркнуто. Он слышит, как Ёнджун ругается под нос, когда его пальцы обхватывают выпуклость на штанах Субина. — О, Субин. Субин уже немного тверд. Возможно, воображение слишком разыгралось. Слишком много ярких образов, которые он хочет воплотить в жизнь. Когда Ёнджун проводит ладонью по его длине, он с трудом удерживает бедра от толчка. — Субин, ты не можешь так со мной поступать. — О, это Ёнджун жалуется? Субин подается назад, задевая переднюю часть брюк Ёнджуна. Ёнджун издает удивленный, подавленный вздох. — Я хочу тебя, — шепчет Субин нуждающимся голосом. Ёнджун делает резкий вдох. Движение его руки становится быстрее, усиливая давление. Субин прикусывает губу, когда Ёнджун касается его шеи губами и бормочет: — Тогда пойдем. — Нет, здесь. Он вновь толкается назад. На протяжении их отношений они всегда потакали маленьким рискам, что им легко дается в их жизни в качестве кумиров. Когда на них смотрят 24/7/365, внимательно изучая каждую мелочь, которую они делают, — это то, что приводит их в восторг. Взгляды, которые длятся слишком долго, прикосновения, которые задерживаются дольше, чем нужно, игривые почти поцелуи, близость, которая говорит всему миру, что между ними нет такого понятия, как личное пространство — шанс быть пойманным — вот что их возбуждает. Но они никогда не пытались заниматься сексом в открытую. В местах, которые не являются их спальнями или маленьким, уединенным пространством туалетной кабинки. В этой тренировочной комнате люди легко могут заглянуть к ним. Глаза Ёнджуна потемнели. — Чувствуешь себя извращенцем? — холодно спрашивает он. Субин оборачивается, чтобы встретиться с глазами своего парня. — Немного, — он подавляет улыбку. — Хочу увидеть нас. Ёнджун вздохнул. На его лице недоверчивая ухмылка, как будто он все еще не может поверить, что Субин говорит все это, но в то же время полное смирение. Субин видит, что он тоже взволнован, но что еще более волнительно, так это видеть, как Ёнджун пытается притвориться дурачком. Просто чтобы раззадорить Субина, заставить его произнести слова. — Плохой маленький зайчик, — говорит Ёнджун, что звучит совсем не сексуально и больше похоже на ласковое ругательство. — Интересно, что еще есть в твоей милой головке. — Я не знаю, хён, ты мне скажи, — быстро отвечает Субин. Он так просто не сдается. И где тут веселье? Веселье — в самодовольном блеске черных глаз Ёнджуна. Субин немного стесняется. Он никогда не был инициатором близости, не знает, что делать, но он идет на этот шаг. Ёнджун ничего не говорит, но и не отталкивает его, поэтому Субин думает, почему бы и нет? Они оба знают, что хотят этого. Субин поворачивается лицом к Ёнджуну. — Ты ведь знаешь, что кто-нибудь может зайти к нам, да? — спрашивает Ёнджун. Субин усмехается, услышав это. Это даже не вопрос. Ёнджун спросил это не для того, чтобы отговорить его, а чтобы убедиться, что Субин осознает, что они делают. — Пожалуйста, — усмехается Субин, — Как будто это тебя волнует. — Чертовски верно. Субин надеется, что Ёнджун просто потянет его к себе, поцелует и трахнет, но Ёнджун просто сидит на месте и смотрит вызывающе. — Ну давай же, — говорит он. — Скажи мне, чего ты хочешь. Стыдно. Это слишком неловко, учитывая, как Ёнджун это говорит, создается впечатление, что этого хочет только Субин. Как будто он должен попросить Ёнджуна дать ему то, что он хочет. Субин гордый, и просить Ёнджуна дать ему это, когда он набрался смелости и пришел сюда — когда этого должно было быть достаточно — это слишком. Но да, Ёнджун решил унизить его. Субину это нравится. — Ты так сильно этого хочешь, что даже не можешь дождаться, пока я доберусь до своей комнаты, — продолжает провоцировать его Ёнджун. — Даже не можешь написать мне, чтобы я пришел к тебе в комнату. — Такое чувство, что Ёнджун дразнит его. — Хочешь, чтобы кто-нибудь увидел, не так ли? — Нет, хен, — отвечает Субин. — Не хочу, чтобы люди видели. — Поскольку Ёнджун не пошевелился, не прикоснулся к нему, как следовало бы, Субин может только неловко сидеть, не зная, что делать со своими руками или выражением лица. Он чувствует, как его щеки горят от стыда. — Х-хочу, чтобы меня видел только ты. Ёнджун самодовольно усмехается. — Тогда поторопись. И вот Субин двигается вперед. Он притягивает Ёнджуна к себе для поцелуя. Хорошо. Если Ёнджун не хочет быть тем, кто инициирует это, он сам все сделает. В тот момент, когда их губы соприкасаются, Субин вздыхает. Боже, он так скучал по этому. Скучал по ощущению губ Ёнджуна на себе, языка Ёнджуна внутри него, тепла тела Ёнджуна, обволакивающего его. Ёнджун целует его нежно, но глубоко, и Субин чувствует, как тает в этом поцелуе. Он не знает, как долго они целуются — кажется, что вечность и никогда, но все резко прекращается, когда Ёнджун отстраняется, оставляя Субина тянуться за его губами, словно от этого зависит его жизнь. Они каким-то образом подошли к зеркалу, Ёнджун прислонился к нему. Тишину в комнате заполняет звук дыхания Субина. — Я же говорил тебе, скажи мне, чего ты хочешь, — ровным голосом бормочет Ёнджун. — Ты знаешь, хён, — хнычет Субин. — Я не знаю. — Его парень бесстрастно пожимает плечами, даже когда его руки крепко сжимают талию Субина. Ёнджун — злюка. — Используй свои слова, Субин. — Я… — Субин не может этого сделать. — Я хочу тебя. — Как? — Ёнджун выдыхает и выглядит скучающим, как будто Субин тратит их время, отказываясь говорить. Он даже бросает взгляд на часы на стене, а затем смотрит прямо на Субина. Ну? — Ты можешь хотеть меня по-разному, но я не узнаю, пока ты мне не скажешь, — медленно говорит Ёнджун, проводя руками по бокам Субина, большие пальцы опасно близко к его соскам. Субин слегка вздрагивает. — Хочу твои пальцы, — бормочет Субин. — Прикоснись ко мне. Вредный, вредный, Ёнджун слишком вредный, потому что Ёнджун поднимает руку и прикасается к щекам Субина, обводит подушечками пальцев его челюсть и обхватывает ладонями лицо. Он знает, что Субин имеет в виду совсем другое, но все равно делает вид, что не понимает. — Здесь? — Хён, — снова хнычет Субин. — Не здесь. Разве ты не говорил, что нам нужно спешить? В глазах Енджуна легкий садистский блеск, как будто он слишком наслаждается этим: наблюдать, как Субин с трудом выговаривает слова, как напряжение нарастает по мере того, как идет время. Субин не знал, что встречается с таким злобным придурком. (Он должен был знать; они время от времени проникают друг другу под кожу). — Тогда используй, — большой палец Ёнджуна проводит по нижней губе Субина. — Слова. Это горячо, но Субин раздражается. Усмехаясь, Ёнджун добавляет: — Я мог бы закончить здесь, кончить в ванной, но хочешь ли ты этого? Я не уверен. — Субин определенно этого не хочет. — Х-хочу, чтобы ты был внутри, — заикается он, а затем, не в силах остановиться, говорит: — Хочу, чтобы ты меня трахнул. — Более того, он хочет, чтобы Ёнджун разрушил его. Трахал его до тех пор, пока он не забудет свое имя или где они находятся. Пока он не будет заполнен, не перестанет сдерживать себя. Может, трахал его на фоне зеркал, пока они не помутнеют от их дыхания. Искупит вину за все то время, что они были в разлуке. Судя по штанам Ёнджуна, он хочет этого не меньше. Ёнджун ухмыляется. — Как ты хочешь? — Я… Я… — Как он хочет? Субин даже не задумывался об этом. Его первое желание — упасть на колени, что он и делает, подставляя свой зад Ёнджуну. — Милая попка, — комментирует Енджун с той же небрежностью, звуча почти скучающе. Субин краснеет. Ёнджун не может этого сделать — «милая» не то слово. Не в такой ситуации, не с таким безразличием. — Покажи мне, — бормочет Ёнджун, не прикасаясь к своему парню. Субин дрожит, но он полон решимости. Он оглядывается, слегка наклонив голову, зная, что Ёнджуну нравится видеть его таким. Стягивает штаны, так что его задница остается голой. Наслаждается тем, как затаилось дыхание Ёнджуна, прежде чем он говорит с недоверием: — Ты уже подготовлен. Ёнджун звучит так потрясенно, что Субин почти откидывает голову назад и смеется. Конечно, он подготовился. Он пришел с одной и только одной целью. Не говоря ни слова, он вводит палец. Затем еще один. Потом еще один. Его парень отлично сдерживает себя, не показывая никакой реакции, поэтому Субин продолжает. Трахает себя своими пальцами, а Ёнджун просто смотрит на него через зеркало. Смотрит на искаженное лицо Субина. Наблюдает, как Субин хнычет, потому что ему нужно больше. В этот момент они оба упрямые маленькие засранцы — Субин отказывается просить больше, Ёнджун отказывается сдвинуться с места. Проходит много времени, прежде чем Ёнджун берет его за запястье и вытаскивает его пальцы, заменяя их своими. Наконец-то, блять. Субин громко стонет, удивляясь тому, как громко, но, если честно, сдерживаться не в его власти. Пальцы Ёнджуна чувствуются лучше, чем его собственные. И проникают глубже. И еще есть то, чего Субин не чувствует, когда прикасается к себе: прелесть незнания того, когда и куда двинутся эти пальцы. Проникнут ли они глубоко внутрь? Останутся ли они на сжимающемся ободе? Когда они уже войдут внутрь? Субин не знает — и в этом весь смысл. Он не может подготовиться к ощущениям, которые его ждут. Ёнджун наклоняется вперед так, что его потная грудь касается спины Субина. Другая его рука поднимает челюсть Субина и заставляет его посмотреть на свое отражение в зеркале. — Посмотри на себя, — мурлычет Ёнджун ему на ухо. — Тебе так хорошо из-за моих пальцев. Субин задыхается, его голова свисает вниз в хватке Ёнджуна. — Смотри вперед, — говорит его парень. — Это то, чего ты хочешь, верно? Ты хочешь увидеть, как ты теряешь себя. — В то же время его пальцы продолжают настойчиво двигаться. — Хочешь увидеть это развратное выражение на твоем лице. — Нет. — Ты получаешь удовольствие от того, что смотришь на себя? — Нет, нет. — Какой самовлюбленный. — Нет, Ёнджун все неправильно понял. Он хочет видеть не себя. По крайней мере, не себя одного. Но он такой из-за Ёнджуна. Он хочет увидеть власть, которую Ёнджун имеет над ним. Хочет услышать, как Ёнджун грубит. Хочет поддаться и увидеть, как Ёнджун упивается тем, как сильно он может повлиять на Субина. Субину нравится видеть это: самодовольное выражение лица Ёнджуна, которое словно говорит: "Субин такой только из-за меня. Только я могу сделать это с Субином." Нравится, когда Ёнджун ведет себя как собственнический, высокомерный кусок дерьма. Как сейчас. Енджун явно наслаждается стонами и вздохами Субина, когда его палец находит сладкую точку внутри. — С-стой, хён, — хнычет Субин, — Я кончу, если… Ёнджун надувается, целует шею Субина и шепчет: — Ты можешь так кончить? Так легко? — Субин обычно чувствителен, но сегодня он чувствует себя более уязвимым. Возможно, это связано с тем, что они находятся в открытом помещении. А может быть, это зеркала, которые позволяют ему видеть себя, извивающегося в руках Ёнджуна, нависшего над ним, с нахмуренными от желания бровями. — Так просто, Субин-и, что же делать?. — Легко тебе, хён… — умудряется пробормотать Субин. — Только для тебя. — Конечно, — мурлычет Ёнджун. — Только для меня. Субин думает, что если понадобится, он кончит нетронутым. В конце концов, он не трогал свой член. Он просто висит жалко твердый, иногда касаясь гладкой и холодной поверхности пола, если Ёнджун толкается слишком сильно. Но затем раздаются слабые звуки шагов за пределами комнаты. Они сразу же замирают. Дерьмо. Кто-то действительно пришел? Стук его сердца стал оглушительным. Он чувствует, что Ёнджун тоже насторожился, так как движение его руки резко прекратилось. Он чувствует себя таким грязным, таким грязным, но в этот момент, когда все его чувства обостряются, он хочет, чтобы Ёнджун продолжал. Человек снаружи — возможно, уборщик — может услышать их, но все, чего хочет Субин, это снова почувствовать, как эти пальцы двигаются внутри него. Поэтому он толкается бедрами назад, насаживаясь на пальцы Ёнджуна. — Блять, Субин… Приняв это за разрешение, Ёнджун больше ничего не говорит. Он продолжает входить в Субина. Неглубокие толчки, которых достаточно, чтобы касаться простаты. Его ноги слабеют, когда он судорожно тянется к своему члену, обхватывает себя достаточно плотно, чтобы трахать кулак. — Кончаю, кончаю, кончаю… — Субин задыхается, чувствуя, как его охватывает жар. — Хорошо, — говорит Ёнджун тихим шепотом. — Ты можешь кончить. Со стоном Субин, наконец, опускает руки. Он слышит ворчание Ёнджуна, пока кончает, и думает, не кончил ли Ёнджун тоже. Черт, как же это горячо. Он не думает, что кончал так сильно раньше. Тишина, воцарившаяся в комнате после этого, кажется слишком громкой. Слышно только, как они тяжело дышат. Ёнджун ничего не говорит, когда встает и берет свое полотенце, чтобы вытереть Субина. Субин видит мокрое пятно на штанах Ёнджуна и сожалеет, что слишком увлекся собственным удовольствием. — Х-хён, я… Ёнджун отмахивается от него. — Не здесь, Субин, — игриво улыбается он. — Второй раунд через тридцать минут, если ты все еще хочешь? Может, в моей комнате? — Так мы можем провести вместе всю ночь? — улыбается Субин, натягивая штаны. Ёнджун подмигивает. Субин не может удержаться и наклоняется для поцелуя, прежде чем выдохнуть в губы Ёнджуна. — С радостью, хён, — шепчет он. Ёнджун снова целует его, а затем отстраняется, собираясь умыться.

***

Субин пробирается в комнату Ёнджуна ровно через тридцать минут, удобно завернувшись в свободную пижаму и неся тарелку с горячими бутербродами. Он старается не издавать ни звука, осматривая комнату, и смеется про себя, когда замечает голову Ёнджуна, выглядывающую из-под утяжеленного одеяла. — Я знал, что это случится, — бормочет он. Ёнджун измотан — он раньше уходит на работу и позже возвращается домой, и, конечно, он вымотан. Махинация в тренировочном зале была эгоистичным желанием Субина и, вероятно, маленькой передышкой Ёнджуна. Но хватит об этом. Он забирается под одеяло, поднимает голову Ёнджуна и кладет ее себе на плечо. — Субини? — бормочет Ёнджун, пробуждаясь ото сна от движения, его веки сонно слипаются. — Ты здесь. Он пытается поцеловать Субина, но Субин останавливает его. — Тише, хён, — говорит он с улыбкой на лице и вместо этого целует кончики пальцев своего парня. — Ты, наверное, голоден. Ты ведь еще не ужинал, верно? Я принес немного бутербродов. Ёнджун с трудом открывает глаза и хмыкает. Субин протягивает ему хлеб, который парень полубессознательно откусывает. Понаблюдав за тем, как Ёнджун спокойно ест в течение нескольких минут, Субин снова хихикает. О, этот хён. Он берет его свободную руку и переплетает их пальцы. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, верно, хён? — спрашивает он. Ёнджун на секунду замирает. — Конечно, — отвечает он с набитым ртом, не понимая, зачем задан вопрос, не в силах ничего до конца осознать. — Я тоже люблю тебя. Субин чмокает Ёнджуна в макушку. — Идеально. Сегодняшний вечер был идеальным во всех отношениях, и это идеальный способ завершить его. Никто не может убедить Субина в обратном.