Северный ветер больших перемен

Гермиона в задумчивости стояла перед ворохом одежды на диване. На календаре было 24 декабря и в её квартире пахло хвоей. Вчера она всё же не выдержала и купила рождественскую ёлку, трансфигурировав для неё игрушки из своей старой бижутерии. Ёлка была небольшой, не доходила ей даже до пояса, и честно говоря, виделась Гермионе какой-то насмешкой над домашним уютом Сочельника. Но в данный момент её заботило не это. Она снова начала худеть и через дня три вновь будет выглядеть, как вешалка. Но сейчас Гермиона была в порядке. И это значило, что если подобрать нормальное платье, можно будет выглядеть на Гриммо вполне сносно. Она решила, что всё же надо заскочить к Гарри, отдать подарки, поулыбаться, перекинуться парой-тройкой светских фраз и аппарировать к себе, сославшись на неожиданно забившую ключом личную жизнь. На большее её морально не хватит. Она чувствовала, что веселые шумные вечеринки сейчас не её формат. А выглядеть всё равно хотелось хорошо. Тем более, это было необходимым условием, чтобы её история звучала правдоподобно – леди, которая проводит вечер с новым кавалером не может выглядеть кое-как. Хм, пожалуй… вот это красное чуть выше колена! Гермиона приложила к себе платье и посмотрелась в зеркало. Нет, слишком по-гриффиндорски. Как на свадьбе Билла и Флёр. У людей сложится такое ощущение, что она совершенно не меняется со временем. Хотя все будут по парочкам, как пить дать, и никто не взглянет на нее в таком ключе. В общем, вот это зелёное с серебряной нитью и дело с концом. Боже, похоже, что у неё вся одежда хогвартских расцветок… И этим вечером она будет слизеринкой. Эта мысль почему-то чрезвычайно веселила её всё то время, пока она надевала зеленое платье, пыталась уложить свои совершенно невыносимые волосы в подобие аккуратного пучка и наносила чуть более яркий, чем обычно, макияж. Закончив с нехитрыми приготовлениями, Гермиона посмотрела на часы. Половина девятого. Ну что ж, самое время начать раздавать социальные долги. И первыми в этом списке были не Поттеры. Взяв со стола мобильный телефон, Гермиона отыскала в списке контактов номер с кодом Австралии. Нажала кнопку вызова. Послышались гудки. Гермиона стояла и слушала их где-то полминуты, плотно прижав телефон к уху. Наконец трубку взяли, и она услышала голос матери. – Здравствуй, Гермиона, – сдержанное приветствие не было для Гермиона в новинку. Джейн Грейнджер никогда не была слишком щедра на эмоции, даже с собственной дочерью. А теперь уж и подавно. – Здравствуй, мама. Хотела поздравить вас с наступающим Рождеством. Передавай привет папе и малышке Роуз. – Да, Гермиона, конечно. Как ты, милая? – тон не потеплел ни на градус. Мать ничего ей не простила. Не захотела, не поняла. – Все замечательно, мама. Я буду праздновать у Гарри, – сообщила Гермиона, не став проверять, поинтересуется ли мать её планами на праздник сама. – О, у Гарри, конечно… Я догадывалась. – Как папа, Роузи? – С ними все хорошо. Отец передает тебе привет и поздравления. А сам он лично поговорить с ней не хочет? – Ладно, мама, с наступающим еще раз. Прощаюсь. – Счастливого Сочельника. Еще созвонимся. Гермиона сидела, прислушиваясь к коротким гудкам, пока они не прекратились. Почему-то вспомнилось, как отец спросил у неё, пока она неделю жила у них в Австралии после того, как вернула им память, приходилось ли ей убивать. Видимо хотел услышать, как она скажет «нет». Но правда была в том, что Гермиона не знала. Тот случай с Фенриром Сивым, когда она Ступефаем отшвырнула оборотня за балюстраду… Она не поинтересовалась после, что с ним стало. В Азкабане его не было, в списке бежавших тоже. Значит он погиб. Скорее всего от ее руки. А тот Пожиратель, в которого попал луч заклинания, летевшего в Луну, которое она отбила, изменив его траекторию? Он ведь больше не поднялся. Хотя у неё не было и пяти секунд в запасе, пришлось бежать дальше, уворачиваться от Авады, спотыкаясь о чьи-то тела. Когда она рассказала всё это родителям, она ясно увидела, что все, что она у них вызывала - это недоверие и может быть, даже разочарование. Мать быстро пришла в себя, заявив резким тоном, что ей надо было их слушаться и уехать с ними после шестого курса, когда стало слишком опасно. Они же ей говорили, а она их не слушала! Как всегда сплошная гордыня и упрямство. Ввязалась неизвестно во что. Думала только о себе. Натворила такое, о чём забыть просто невозможно. Распорядилась своими собственными родителями, как посчитала нужным. Это всё неприемлемо Гермиона, понимаешь? Голос матери был холоден. Отец выглядел отчужденным. Да, не для этого они растили свою единственную дочь. Не для этого, скрепя сердце, отдавали в этот непонятный Хогвартс. Не для того, чтобы она потом так обошлась с ними, лишив возможности сделать выбор, перевернув их жизнь с ног на голову. Потом они, конечно, помирились. Гермиона даже пожила у них еще четыре дня. Но разговоры не клеились, малышка Роуз занимала у мамы с папой почти все свободное время, и Гермиона почувствовала, что не стоит мешать их нормальной жизни. Гермиона потерла переносицу, выныривая из своих невеселых воспоминаний. Можно, наверное, было вымолить у мамы с папой прощение, но сил на это не было. Она поднялась с дивана и, подойдя к камину, бросила в него горсть дымолетного порошка, назвав адрес Гарри. Шагнула в зеленое пламя и уже через несколько секунд оказалась среди всеобщего веселья гостиной Гриммо, 12. Огромная ель сверкала гирляндами и разноцветными шарами. Зачарованный снег искрился на раскидистых лапах. Гермиона сразу положила под неё свертки с подарками, которые держала в руках. – Гермиона! – кто-то хлопнул её по плечу. – Рад тебя видеть! – она обернулась и увидела Невилла. Лонгботтом улыбался чисто и открыто. – Взаимно, Невилл! Как ты? – Учусь, – он улыбнулся еще шире. – В Аранском университете, – с некоторой гордостью в голосе сообщил он. – Да, я слышала, – Гермиона мягко улыбнулась. – Но рассказать можешь не многое, да? – Ну… – Невилл замялся. – О самом университете не больше, чем в буклетах. А так, учусь на факультете Гербологии. Не трудно, наверное, догадаться, – в его каре-зеленых глазах промелькнуло веселье. – Не так уж много областей, в которых я талантлив. – Зато как талантлив, – Гермиона в ободряющем жесте положила руку ему на плечо. Для этого пришлось немного привстать на цыпочки, несмотря на каблуки. Все-таки Невилл вымахал дай боже. – Луна тоже так говорит, – он опять улыбнулся. – Она, кстати, тоже там учится. Только на магозоолога. У нас был с ней общий проект на стыке двух наук, и мы даже ездили в спонсированную университетом научную экспедицию, в Южную Африку! – в его голосе звучал неприкрытый восторг. – Поэтому ты видела ее у Гарри полторы недели назад. Мы недавно вернулись и смогли пару дней провести дома. Луна, кстати, скоро тоже придет… А вот и она! Он указал в сторону камина, и Гермиона повернулась, чтобы увидеть, как из него выходит Луна Лавгуд в каком-то весьма причудливом платье ярко-голубого цвета. Которое, тем не менее, шло ей. Она уже замахала Луне, собираясь перекинуться и с нею парочкой слов, но со второго этажа начала спускаться Джинни в обществе Гарри, Рона и Джорджа Уизли. – Так я и говорю ей, Рон, чтобы она прекратила указывать, что мне больше идет! Я сама отлично знаю! То, что я беременна, еще не делает меня слонихой и намеки твоей Лав-Лав… Рон выглядел сконфуженным и тщетно пытался вставить хотя бы слово. Гарри и Джордж плохо сдерживали смех. Но тут Джинни прервала свою тираду, заметив внизу Гермиону. – О, Гермиона! Рада тебе ужасно, дорогая! – и Джинни с удивительной для женщины на её сроке беременности прытью поспешила вниз. – Джинни, осторожней, – Гермиона шагнула ближе к подножию лестницы, беря ее за руки и обмениваясь приветственными поцелуями. – Ты отлично выглядишь, Гермиона, – заключила Джинни после нескольких внимательных взглядов. – Лучше, чем последние полгода. Скажи, всему виной этот твой таинственный воздыхатель? Прямолинейный вопрос Джинни Поттер сперва сбил Гермиону с толку. Она уже и забыла о переменах в собственной личной жизни. Моргнув два раза, Грейнджер все-таки собрала мысли в кучу и постаралась, чтобы её слова звучали правдиво: – Наверное, да. Я не думала об этом, но… это все же держит в тонусе, знаешь ли… Джинни рассмеялась и шлепнула Гермиону по заднице. Та от неожиданности подпрыгнула на месте – Мне-то можешь не рассказывать, как это держит в тонусе! – Джинни подмигнула и взяла её за руку, увлекая за собой. – Пойдем к столу с напитками. Я-то только сок, а ты попробуй мой пунш. Они подошли к нескольким столам у стены волшебным образом расширенной гостиной, с графинами и тарталетками. Гермиона налила себе традиционного рождественского напитка, а Джинни вишневого сока и они продолжили болтовню. – Только вот скажи мне, Гермиона, – по тону чувствовалось, что Джинни наконец добралась до темы, которая интересовала её больше остального. – Зачем тебе нужен какой-то там Аранский университет у чёрта на куличках, если тут у тебя начала налаживаться личная жизнь? Что тебе делать в этом богоугодном заведении? Об этой стороне вопроса Гермиона не задумывалась. Действительно, куда это она прётся, если тут у неё пылкая страсть? Если только… – Хм… Дело в том, Джинни, что он тоже там. – Там? То есть ты переводишься, чтобы быть поближе к нему? – на веснушчатом лице Джинни промелькнуло удивление. – Насколько у вас все серьезно, Гермиона, раз ты из-за него, можно сказать, эмигрируешь? И где вы успели так сблизиться, ведь это закрытое учебное заведение? Чувствуя, что увязает в собственной лжи все глубже, но уже не в силах остановиться, Гермиона продолжила сочинять на ходу: – Мы общаемся с конца лета. Он брал академический отпуск и жил в Лондоне. – Сколько ему лет? – Он старше нас. – Намного? Он же студент? – Не совсем… – боже, она совсем не умела врать! Придуманные факты никак не хотели выстраиваться в стройную цепочку. – Он преподает. Зачем она это сказала? Это же все усложнит! – Ооо, – задумчиво протянула Джинни. – Поэтому ты не хочешь афишировать ваши отношения? Потому что если ты станешь его студенткой, это будет противоречить общепринятой морали? Гермиона сделала большой глоток обжигающего пунша. – В общем-то, да, – кивнула она. Джинни понимающе кивала, о чем-то усиленно размышляя и бросая на нее слегка обеспокоенные взгляды. – Останешься на ужин? – спросила она. – Нет, к сожалению, не смогу. Мы договорились провести время вдвоем. – Что, даже гимна с нами не споешь и не зажжешь рождественский пудинг? – лицо Джинни немного вытянулось от обиды и удивления. Видя, как Гермиона отрицательно качнула головой, она продолжила: – Знаешь, Гермиона, с одной стороны я рада за тебя. Но с другой стороны, отношения, которые надо держать в тайне, совсем не то, чего ты достойна. Если это действительно любовь, надеюсь, он не будет тянуть с помолвкой, чтобы вы смогли открыто объявить, что вместе. – Мы еще не думали об этом. Все только начинается. Если все пойдет, как надо, уверена, мы обсудим это. Гермиона вдруг поняла, насколько абсурдно звучал этот разговор. Она говорила о вымышленном мужчине, который живет в Ирландии, преподавателе, из-за которого она переводится в Аранский университет. Снейп, по её домыслам, жил в Ирландии и был профессиональным преподавателем. Не хватало только, чтобы оказалось, что он преподает в Аране. Подавив смешок неуместного веселья, и допив пунш, она заметила, что Лаванда Браун увлечена разговором с какой-то хорошенькой шатенкой. Рона в гостиной не было. – Джинни, не знаешь, где Рон? – Вроде должен быть в саду. Мы не успели украсить его иллюминацией, он вызвался доделать. А что? – Мне нужно перекинуться парой фраз с твоим братом. Не смотри на меня с таким интересом, ничего такого, - в раздражении добавила Гермиона. – Мне нужно быть уверенной, что туда не припрется Лаванда. Сможешь проследить за этим? – Да, конечно, – Джинни кивнула. – И мне очень жаль, что ничего такого, – многозначительно заверила она. – Рон лучше, чем какой-то там профессор в какой-то там Ирландии. Гермиона чуть не поперхнулась, но ничего не сказала, только хмыкнула. – Ладно, я пошла. Выйдя на задний двор, она тут же задрожала и наложила согревающие чары. Ночь была очень морозной и очень ясной. Высокое чернильное небо было усыпано яркими звездами. Тонким серпом белел месяц. Искрился наколдованный и настоящий снег. Поначалу Гермиона не заметила в саду ничьего присутствия. Но потом увидела, как на тонких деревьях чуть в отдалении загораются веселые огоньки. Полминуты спустя показался Рон, сжимающий в руках волшебную палочку. Увидев Гермиону, он замер, слегка приоткрыв рот. От такой реакции она почувствовала приступ острого раздражения. Неужели после стольких лет дружбы желание поговорить друг с другом наедине это что-то, требующее объяснения и веского довода? Вроде в прошлый раз они довольно тепло расстались. – Гм… Привет! – она улыбнулась, первая нарушая неловкое молчание. – Чем занимаешься? – тупой вопрос, если подумать, но лучшего ей сейчас было не придумать. – Меня попросили украсить сад, - ответил он, слегка смущенно улыбнувшись в ответ. – Ааа… Да, я должна была догадаться. Джинни подсказала мне, где я могу тебя найти, - ответила Гермиона, подходя ближе. – Пройдёмся? Он кивнул, и они зашагали между рябин по узкой садовой дорожке. Гермиона какое-то время сосредотачивалась на облачках пара, вырывавшихся у нее вместе с дыханием. Не стоило сейчас выкладывать ему всю свою просьбу целиком. Было бы слишком эгоистично так грузить человека и портить ему праздник. Лучше она просто договориться о встрече… – Я рад, что мы опять начинаем общаться, – неожиданно заявил Рон, нарушая ход её мыслей. – Хотелось бы по возможности делать это чаще. Всё так глупо получилось, - он пожал плечами. – Да. Да, ты прав. Ужасно нелепо, – они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Его бледное, слегка вытянутое, как и у всех Уизли лицо, с чуть длинноватым носом, усеянным множеством веснушек, было очень близко. Голубые глаза с рыжими ресницами смотрели немного вопросительно, но дружелюбно. Наверное, он тоже был удивлен этим неожиданным для них потеплением. Ей стало даже слегка досадно, что все придется сводить к просьбе. – Ты хотела поговорить о чем-то конкретном? – спросил он. – Да, в общем-то. Я хотела попросить тебя о встрече. Так, чтобы у нас было время для разговора наедине. – Хм… Это что-то, что ты не можешь сказать мне прямо сейчас? – его голос звучал с сомнением. – Нет, боюсь, придется многое пояснять, – ответила Гермиона и заметила, как в его глаза прокралось подозрение. – Это… что-то связанное со Снейпом? Вопрос был неожиданным. Она что, уже стала кем-то вроде одинокой подруги со сдвигом по фазе? Как это могло произойти так быстро? Они сидят там втроем – Гарри, Рон и Джинни – и обсуждают ее странности? Новое Золотое Трио, василиск подери. Хорошо, если не квартет. Но в такое вероломство от друзей, чтобы обсуждать ее с Лавандой, она верить не будет. – Да, ты угадал, – желчно ответила она. – Мои интересы сейчас не слишком-то разносторонни. – Но мне рассказывали, что у тебя наладилась личная жизнь и ты решила перевестись… – Снейп волнует меня безотносительно моей личной устроенности или неустроенности. Это не прихоть от одиночества и поздно проявившегося поствоенного синдрома. Я не спятила на этой почве. Слова прозвучали резко, хотя на последней фразе она не чувствовала уверенности. Все же она собиралась варить запрещенное зелье и стирать память Минерве МакГонагалл. И втянуть во все это своего друга. Но ведь они не в первый раз совершали очень спорные вещи. Видимо, война развратила её ничуть не меньше, чем остальных. Сдвинула рамки нормы. Просто раньше можно было все объяснять высокой целью. Но с другой стороны, разве отыскать Снейпа, высказать ему благодарность, убедиться, что он жив, что все в порядке, цель такая уж низменная? – Ладно, – между тем заявил Рон. – Я сказал тебе, что ты можешь ко мне обращаться, и я тебе помогу. Так сейчас ты мне рассказать не можешь? – Нет, мне нужно самой подготовиться, – ответила Гермиона, задумчиво посмотрев на него. – Получше собраться с мыслями. Рон выглядел слегка обеспокоенным – и не зря! – но только кивнул. – Хорошо, приходи 28 декабря в магазин. Я буду на работе один. – Договорились. Спасибо! – искренне поблагодарила она. – Теперь я думаю нам надо вернуться в дом. Тебя, скорее всего, уже ищет Лаванда. Ты иди первым, а я вернусь через минут десять. – Ага, – ответил Рон, и еще раз кинув на неё внимательный взгляд, зашагал в сторону дома. Гермиона побродила немного по заднему дворику в одиночестве, кое-где дополняя чары декора, и тоже вернулась к остальным. Поболтав еще с парочкой знакомых и выпив еще немного пунша, она все-таки откланялась, сославшись на таинственного бойфренда. Джинни немного повозмущалась, но настаивать не стала. Гермионе все время казалось, что жена Гарри что-то подозревает, но это не имело никакого значения. Вряд ли её догадки могли быть точны. Скорее всего Гермиона все же просто не выглядела как девушка, спешащая к возлюбленному, вот и все. *** На Рождество Гермиона проснулась от того, что в её окно стучатся совы. Впустив двух пернатых, одну белую, явно поттеровскую, а другую темно-серую, и выглядящую взъерошенной, она дала обеим птицам по крекеру и отвязала от них посылки. Поттеры отправляли уменьшенные свертки с подарками. Это было, конечно же, очень интересно, но тонкий конверт, который она отвязала от лап серой совы, завладел её вниманием гораздо сильнее. Белая плотная бумага была скреплена сургучной печатью с изображением курраха, традиционной ирландской лодки, в которой сидит лисица. Гермиона тут же узнала герб – именно он красовался наверху буклета про Аранский университет. Поспешно взломав печать, она впилась глазами в текст. «Уважаемая мисс Гермиона Грейнджер! В связи с Вашим письмом рекрутационная комиссия Аранского университета сообщает следующее: Документы о школьном образовании надлежит представить в форме копий, заверенных печатью Отделов образования и Международного сотрудничества Вашего Министерства магии. Так как Вы будете поступать на первый курс, результаты Вашей сессии не обязательны, но могут послужить дополнительным бонусом при поступлении, как и все рекомендательные и благодарственные письма от учебных магических заведений и видных деятелей магической науки. Все документы могут быть направлены совиной почтой на адрес, указанный в реквизитах настоящего письма, после чего мы обязательно свяжемся с Вами. Счастливых праздников и удачи при поступлении! С уважением, главный секретарь рекрутационной комиссии Аранского университета, Хлоя Д. Мёрфи». Гермиона оторвалась от письма и поглядела на свой рабочий стол. Две птицы расхаживали по нему взад и вперед, игнорируя друг друга. Сова Поттеров опрокинула чернильницу, и та залила какие-то документы. Гермиона тут же подскочила к столу, и, отогнав сов, которые начали кружить под потолком, оценила масштаб ущерба. К счастью, это были только уже ненужные черновики по учебе. Взмахом волшебной палочки устранив беспорядок, Гермиона также с помощью магии открыла окно, выпуская посыльных наружу. Потянувшись к уменьшенным сверкам с подарками, она увеличила их и быстро освободила первый попавшийся от блестящей бумаги. Гарри оказался не слишком оригинален – книга по истории магических международных соглашений. Но она была довольна, ведь это было хорошее и редкое издание. На форзаце корявым почерком значилось: «Дорогой Гермионе от Гарри. Счастливого Рождества!». Сверток Джинни был мягким и небольшим. Хмыкнув и развернув его, Гермиона удивленно приподняла одну бровь. Внутри оказался комплект нижнего белья и пеньюар. Всё красивого цвета бургунди. Очень тонкое, очень нежное, украшенное затейливым кружевом. Прилагалась открытка с красующейся на ней рождественской елью. На открытке витиевато было написано «Для ускорения счастливых перемен! С любовью, Джинни. Счастливого Рождества!». Гермиона улыбнулась, читая простые и теплые слова. Этот День подарков сильно отличался от предыдущих в её жизни, впрочем, как и все Рождество. Рождество, которое она отмечала с родителями, всегда было иным. Она поняла это еще после того праздника на площади Гриммо, куда она отпросилась отмечать праздники на пятом курсе, вызвав тем самым тихое разочарование семьи. Сколько раз, если подумать, она разбивала им сердце? Гермиона попыталась отогнать воспоминания, вызывающие предательское жжение в глазах. Воспоминания о тихих вечерах Сочельника, которые были приняты в их семье, трапезе, перед началом которой папа, в обычное время не слишком религиозный человек, читал отрывок из Евангелия. После угощения они всегда шли на мессу в небольшую церковь возле дома, а позже присоединялись к колядующей толпе. Она подумала об открытке, которую отправила родителям. Она сделала это обычной маггловской почтой, не желая раздражать их лишний раз волшебной атрибутикой. Интересно только, когда они её теперь получат?.. И получит ли она открытку от них… Гермиона вспомнила, как ребенком любила нанизывать на нить все полученные рождественские открытки и развешивать их над камином. Ну что ж, в этот День подарков она так делать точно не будет. Маги Британии, в отличии от магглов, страдали открыткоманией не так сильно. Или это она стала совсем уж непопулярной личностью? В любом случае, одинокая открытка Джинни будет смотреться над её камином, как концептуальная инсталляция из Современной галереи Тейт , куда она как-то ходила от скуки, а не как дань милой рождественской традиции. Пройдя на кухню заварить себе кофе и сделать тост, Гермиона прихватила с собой письмо из университета, желая еще раз пробежаться по строчкам. Письмо почему-то казалось ей чем-то чужеродным, словно попало ей в руки случайно. Она смотрела на него отстранено и осознать себя здесь и сейчас не получалось. Но все же стряхнув оцепенение и сделав пару глотков кофе со сливками, она начала составлять привычные для себя схемы: что и когда надлежало сделать. На самом деле это была детская забава по сравнению со сложностью и объёмностью задач, которые ей приходилось решать раньше, но сейчас уложить в своей голове мысли о том, какие документы и где ей надлежало заверить, уже само по себе быстро утомляло. Верным средством борьбы с прокрастинацией всегда были списки. На бумаге любые цели всегда казались проще, чем в голове, где они обрастали страхами и неуверенностью. Призвав блокнот и ручку, она записала туда документы об образовании которые у нее имеются. Также напротив сокращений «Отд. Обр.» и «Отд. Межд. Сотруд.» поставила знаки вопроса – надо было узнать график приема документов в них. Так, дальше рекомендательные письма. Ну, этим хотелось заниматься меньше всего, поэтому Гермиона решила ограничиться рекомендацией МакГонагалл. Таскаться по всем своим преподавателям с просьбой написать о ней что-нибудь хвалебное не хотелось. И, пожалуй, выполнение этой задачи можно будет совместить с другой… Гермиона не хотела думать о том, насколько ужасно она собирается поступить. Она была по горло сыта черно-белыми категориями мышления. *** Пробираясь в толчее магловской торговой галереи, Гермиона размышляла о том, стоят ли сэкономленные фунты такого унижения человеческого достоинства. Какая-то женщина оттеснила её от витрины с обувью, довольно болезненно попав локтем ей в бок. Ладно, подумала Гермиона, на удовлетворение своих снобских элитарных запросов она еще не заработала, а купленные в День подарков вещи неплохо будут лечить раны, нанесенные её самоуважению. Жаль, что в волшебном мире нет традиции устраивать распродажи на следующий день после Рождества. Хотя, чему удивляться, если учесть, что рынок в современном значении этого слова в волшебном мире отсутствует… Пакеты с покупками уже чувствовались ощутимой тяжестью в руках и она, заприметив свободное место в островке кофейни, уронила себя туда. Наложив на свой столик и вещи отталкивающие непрошеное внимание чары, Гермиона прошла к барной стойке сделать заказ. – Средний латте без сахара, пожалуйста. Да, с корицей. Вернувшись за столик, она подумала, что отважиться на шоппинг её сподвиг во многом возможный будущий переезд. Хотелось вступить в новую жизнь с чем-то новым в материальном плане, как бы глупо это ни звучало. Интересно, на волшебном аранском острове тоже продаются их знаменитые свитера? Она бы себе один прикупила. Хотя, неизвестно какая там еще будет стипендия, возможно приобрести себе такое психическое расстройство, как шопоголизм ей и не удастся. Например, за сегодняшний приступ придется завтра хорошо поработать в кафе. Гермиона поморщилась при мысли о работе. Она иногда думала о том, как ахнуло бы волшебное сообщество, узнав, как низко пала героиня войны, подрабатывая в маггловском кафе. Но представляя себя где-нибудь за прилавком книжной лавки в Косом переулке, месте, конечно же, куда более приличном для нее, Гермионе становилось дурно. Каждый посетитель считал бы своим долгом продемонстрировать, что узнал её. И конечно же в курсе обо всех фактах ее биографии, как достойных – спасибо Ордену Мерлина и ежегодной речи Шеклболта, так и не очень – спасибо неиссякаемому потоку творчества Риты Скитер. А вообще, говорили бы они, хорошая девочка, только магглорожденным тяжело приходится, Мерлин им помоги. Вышла бы лучше замуж за Рональда Уизли, уже бы нянчила рыжих деток, а не сидела бы тут среди пыльных книжек… Гермиона могла представить поток этих мыслей в глазах каждого, кто заходил бы к ней на работу. Поэтому нет, уж лучше обслуживать гастрономические потребности магглов. Если иногда ловить на себе заинтересованные взгляды на улице или в Министерстве Магии она еще могла, то выставлять себя на всеобщее обозрение в центре волшебной Британии было выше её сил.