Северный ветер больших перемен

Она сразу его заметила: резкая фигура в черном, на фоне красивого камина из светлого мрамора. Он стоял, бледные пальцы держали стакан с каким-то крепким напитком, волосы привычно свисали, закрывая лицо. Гермиона заметила, что его взгляд был устремлен на книжные полки у стены гостиной. Казалось, вокруг профессора образовалась привычная по Хогвартсу зона отчуждения, словно какая-то тяжелая энергия разливалась вокруг него и не давала подойти ближе. Она судорожно сглотнула, бравада улетучилась и теперь ей хотелось слиться с обстановкой. Сколько она переживала, где он, а он вот тут, в шикарных интерьерах! Гермиона тут же устыдилась своего малодушия. – Дядя Макс, – голос Броган вторгся в ее размышления, громко поприветствовав мужчину, который вел оживленную беседу в кругу других ведьм и волшебников. У мужчины были соломенные волосы и непринужденно-светская манера держаться. – Рада видеть, – она потянулась на встречу хозяину, который прижался к ней своей загорелой щекой в теплом приветствии. – Броган, девочка моя, ты все хорошеешь, – профессор Берроуз широко улыбнулся, демонстрируя идеальный ряд белоснежных зубов, при виде которых мать Гермионы пришла бы в экстаз. – А что за прелестное создание ты привела к нам? – взгляд с добродушным прищуром теперь обратился к Гермионе. – Это моя новая подруга, дядя, Гермиона Грейнджер, – Броган слегка подтолкнула ее выйти вперед. – Она только поступила и теперь учится со мной. – Какая честь для меня, – он взял руку Гермиону в свою, белую и изнеженную, украшенную несколькими перстнями и запечатлел на ее тыльной стороне легчайший поцелуй. – Друзья Броган всегда желанные гости в этом доме. Гермиона поблагодарила, застенчиво улыбаясь. Профессор Берроуз был импозантным мужчиной, должно быть, слегка за 50, одетым в весьма пижонской манере – белая рубашка из явно дорогого материала отделана изящным кружевом по манжетам, светлые брюки из тонкой шерсти, щегольские ботинки из какой-то экзотической кожи. От него приятно пахло, чем-то морским и цитрусовым, запах, который Гермиона всегда ассоциировала с респектабельной жизнью. Он окутывал его так, как он сам, казалось, окутывал тебя своими доброжелательными, галантными манерами, легкостью и юмором. Гермиона сама не заметила, как оказалась увлечена в живую беседу с ним, Броган и еще парой волшебников – докторантами-рунистами. Теплый свет, хрусталь, ковры и прекрасное вино, которое хозяин сам охотно разливал по бокалам. Она должна была признать, что давно не была в столь изысканном и приятном обществе. Гости разделились на небольшие группы в просторной гостиной, которая судя по всему, была расширена волшебным образом. И Гермиона смогла бы получить от своего времяпрепровождения колоссальное удовольствие, если бы не неясное ощущение притаившейся угрозы, исходящее из темного угла, в котором, как она знала, сидит Снейп, теперь лениво перелистывающий какие-то гримуары. Слово притаился, как она считала, подходило к нему лучше всего. Гермиона едва могла видеть Снейпа боковым зрением, но ощущение его присутствия заставляло волоски на шее вставать дыбом. Она просто знала, что он там. – Ужин, – профессор Берроуз позвонил в серебряный колокольчик, привлекая внимание. – Мария так старалась, давайте вкусим этот мед и амброзию. Все перешли в небольшую столовую, примыкающую к гостиной. Мария, должно быть кухарка, почтительно и довольно улыбаясь, покинула комнату. – Дядя Макс не любит использовать эльфов, – прошептала Броган Гермионе на ухо. – Их запуганный вид вызывает у него депрессию. Гермиона лишь приподняла брови, не зная, как реагировать на эту информацию. Когда все уселись за прекрасно сервированный круглый стол, Гермиона наконец оценила количество гостей: их было, не считая ее и Броган, шесть человек. Она почувствовала напряжение, когда поняла, что форма стола не позволяет ей сидеть так, чтобы не быть у Снейпа на виду, здесь все были друг у друга на ладони. – Мисс Грейнджер, – обратилась к ней пожилая дама по имени Элеонора Болдуин, которая, как ей успела шепнуть Броган, была важной персоной в научно-исследовательской лаборатории Арана при факультете колдомедицины. – Я правильно понимаю, что вы та самая героиня войны с Тем-Кого-Раньше-Нельзя-Было-Называть? – Да, мэм, – кивнула Гермиона. – Как интересно! У нас сегодня за столом целых два участника тех событий, – обратилась мадам Болдуин к Берроузу. – Вы настоящий коллекционер, Максимилиан! – она рассмеялась. Гермиона бросила на Снейпа взгляд украдкой, заметив, как его челюсть окаменела. На нее он совсем не смотрел, что ее странным образом разочаровывало, хотя должно было радовать. – Элеонора, – рассмеялся в ответ Берроуз. – И в мыслях не было, дорогая. Скажите, Северус, вы ведь преподавали в Хогвартсе? – Все верно, Максимилиан, – от тембра голоса Снейпа, за весь вечер не проронившего ни слова, по спине Гермионы забегали мурашки. Отвечая, он смотрел только на Берроуза, полностью игнорируя казалось сам факт ее существования. Это начинало очень сильно ее раздражать. – Значит вы были преподавателем мисс Грейнджер? – с любопытством продолжал Берроуз расспросы. Все присутствующие казалось тоже вовлеклись в их беседу. – Да, имел такое удовольствие, – от слов веяло желчностью. Взгляд Снейпа, тяжелый и сумрачный, наконец упал на Гермиону. Она постаралась встретить его бесстрастно, но ощутила, как лицу стало жарко. Скрывая смущение, Гермиона отпила из бокала с холодным белым вином. Снейп, в свою очередь, не испытывал никаких проблем, теперь уже пристально разглядывая ее. Очевидно его полный игнор в начале вечера был простым нежеланием замечать ее. Возможно ее вид был ему просто неприятен… – Ах, какая прекрасная академическая преемственность, – продолжал меж тем Берроуз, явно решивший сделать из них тему вечера. – Наверное, это большое утешение – встретить знакомое лицо из своей альма-матер, мисс Грейнджер? – О да, несомненно, сэр, – выдавила Гермиона, ерзая на стуле. – Верю, что вы были яркой и запоминающейся студенткой, дорогая, учитывая вашу биографию. Интересно было преподавать такому дарованию, Северус? Чем вам запомнилась мисс Грейнджер, как студентка, расскажите нам. – Грабежами и поджогом, в большей степени, – произнес Снейп невозмутимо, пряча ухмылку за бокалом. – Чем-чем, сэр? – вклинилась в разговор Броган, растерянно улыбаясь и переводя взгляд с нее на профессора Снейпа. – Я имел в виду, мисс О’Доннел, своими беспрецедентно смелыми действиями на пути борьбы с Темным Лордом, – тонко улыбнулся он, обводя взглядом гостей и вновь останавливаясь на Гермионе. Она почувствовала, как ее уши запылали, не хуже чем у Рона. Вот козел, решил помучить ее, и как? Что за детские игры? – Да, Броган, а зенитом моей преступной карьеры было ограбление банка, – Гермиона ухмыльнулась. – Чтобы провернуть такое, пришлось тренироваться. Черная бровь Снейпа поползла вверх, но он промолчал. За столом повисла неловкая тишина, но тут Берроуз довольно рассмеялся, разряжая атмосферу и все гости расслабились. – А как вам у нас в Ирландии? – вновь обратился он к Гермионе. – Мне действительно все очень нравится, сэр, – улыбнулась она. – Я говорю “у нас”, хотя сам я из Штатов. Но моя мать ирландка! И с тех пор, как я приехал учиться в Аран тридцать лет назад, мне никогда не хотелось покинуть эту благословенную землю. Кроме летнего периода, разумеется, – он пожал плечами. – Лето я предпочитаю проводить на своей даче на Кипре. Ирландское лето, знаете ли, это бррр. Вы много путешествовали, были на Кипре? В Греции? – Я много путешествовала в детстве с родителями, но в основном Европа: Франция, Италия, Испания, были в Стамбуле, в Греции и на Кипре побывать не довелось… В позапрошлом году я навещала родителей в Австралии. – В Австралии? Ваши родители ведь маглы? Они живут там? – Да, сэр, маглы. Они живут в Австралии со времен войны с Волдемортом. – Как интересно! – воскликнул Берроуз. – А вы, Северус, любитель путешествовать? – Нет, и опережая ваш вопрос, Максимилиан, в Аране меня все устраивает, а как в остальной Ирландии – не имею ни малейшего понятия: кроме Дублина я нигде не бывал. Профессор Берроуз покачал головой: – Вам бы на юга, мой друг, – резюмировал он. – Ну старина Моубрей обещал нам конференцию в Мадриде, – подмигнул он Снейпу, на что тот ответил легким вежливым кивком. Надо же, умеем быть благорасположенными! Дальше ужин проходил заполненным легкими разговорами. Все встали из-за стола, но расходиться не спешили. Броган познакомила ее с Агнессой Эберштайн, элегантной молодой волшебницей, с красивыми серыми глазами. Снейп, как заметила Гермиона, завязал какой-то научный дискурс с мадам Болдуин. Они выглядели вполне довольными друг другом и его лицо было непривычно оживленным. Такое лицо она изредка замечала у него в Хогвартсе во время бесед с профессором Флитвиком или МакГонагалл. Но где-то на ее шестом курсе это выражение исчезло безвозвратно, сменившись почти непреходящей погруженностью в себя, прерываемой вспышками холодной ярости. Кое-что теперь она понимала в ментальной магии: такой эффект давало чересчур частое использование окклюменции. Именно тогда ведь их жизни окончательно полетели в Тартарары. Разница была лишь в том, что они с ребятами, да и некоторые взрослые, не понимали этого до конца, а Снейп видел ясно и ощущал на собственной шкуре. Всех раздражала его мрачность и ожесточенность, но теперь, с высоты своего возраста ей было понятно: он вел себя нормально для человека в его ситуации, а вот их наивная беспечность в его глазах была сродни невежеству. *** “Он же убил А. Дамблдора?”, – было нацарапано на клочке пергамента, который Броган пододвинула к ней, пока они сидели на паре по магическому праву Древнего Рима. “Да”. “Дамблдор был През-ом Межд. конф-ции магов”. “И что?”. “Убить такого чел-ка, а потом просто прийти пре-вать в Аран…”. Гермиона вопросительно посмотрела на Броган, та застрочила дальше. “Хотя не удивляюсь – Моубрей дост. гарант для чего угодно”. “С.С. – кав. орд. Мерлина 2 степ., он герой”, – Гермиона чересчур надавила на перо, так, что пергамент слегка надорвался. “Все понимаю, но сама ведь знаешь, есть репу-ция”. “Репу-ция не мешает проф. Берроузу приглашать его”. “Берри любит разумный эпатаж”. Гермиона подавила раздражение, вздохнув. “Где была Межд. Кон-ция, когда у нас сжигали маглов заживо?”. Она позволила Броган прочесть написанное, а после уничтожила пергамент взмахом палочки. Броган погрустнела. – Мисс О’Доннел, – профессор Гольц нависла над ними, неожиданно оказавшись рядом. – Перечислите нам составные части структуры закона. *** Луна и Броган носились вдоль берега с кусачей тарелкой. Их беззаботный смех эхом разносился по пустынному пляжу. – Иногда мне кажется, что Луна все больше отдаляется, – грустно прошептал Невилл, сидя с Гермионой на выщербленным морем стволе дерева. Когда-то это был мощный дуб, а теперь деревяшка, служащая для гуляющих скамейкой. – С чего ты решил? – Гермиона недоуменно посмотрела на него. Невилл замолчал, рисуя прутиком круги на песчаной почве. – Она как-то сказала мне, что люди приходят в твою жизнь, когда нужны, и уходят, когда нужда в них отпадает. Знаешь, вся ее философская хрень, – он невесело фыркнул. – У меня чувство, будто Луна все это время оказывала мне поддержку, находясь рядом, а теперь, когда мы оба определили свой путь… Она словно ускользает от меня. Гермиона не до конца понимала его мысль, как впрочем почти все, что было связано с Луной Лавгуд, но в глазах Лонгботтома была такая тоска, что ей захотелось его утешить. – Эй, вы с Луной идеально подходите друг другу! – Ты думаешь? Мне так не кажется. Точнее мне она подходит, она неземное создание… А вот я ей? Луна постоянно говорит об экспедициях в дальние страны, о планах в науке. Я тоже ученый, но я хочу в своей жизни простого счастья. Когда я заговариваю с ней о нашем будущем, то не получаю никакой реакции, только эти ее загадочные улыбки, как будто она видит тебя насквозь. – Я бы посоветовала тебе быть более настойчивым в этих разговорах, если бы речь шла о ком-то другом, кроме Луны Лавгуд, – растерянно ответила Гермиона. – С ней мне кажется это все не возымеет эффекта. Невилл вымученно улыбнулся. К ним подбежала Броган, присев рядом. Луна продолжала бродить вдоль берега, собирая ракушки. – Пшемек отказался прийти сегодня, – хорошее настроение Броган сменилось грустным. – Раздражает эта его замкнутость в последнее время. – Ты давно его знаешь? – повернулась к ней Гермиона. – Года три. Я приходила сюда вместе с отцом, пока еще училась у Морриган. Он уже тогда был докторантом. Он уже пять лет докторант! – с возмущением воскликнула она. – Я переживаю за него. Последние два года он работал под кураторством дяди Макса, что-то связанное с изопсефией , какие-то методы прогностики… может слышала о писаниях Сивиллы Кумейской ? Гермиона кивнула. – Ну так вот, – продолжила Броган. – В начале этого года все прекратилось. Пшемек отказался от участия в проекте, сказал, что исследования зашли в тупик. Я разговаривала с дядей Максом, он выглядел расстроенным, но сказал, что такое выгорание нередко в науке высшего уровня, – она тяжело вздохнула и повторила: – Я переживаю за Пшемыслава. Он закрылся, перестал поддерживать нужные связи и находится в стагнации. Новых идей у него нет, а старые ему неинтересны. – А что случилось с их наработками? Два года исследований это срок, должны быть какие-то материалы, – заметил Невилл. – Ну он их не защитил, а значит через год, точнее уже через пол года, они будут полностью принадлежать Арану, – Броган сидела, подперев голову рукой, невесело глядя в даль. – Дядя Макс говорит, что идея блестящая, но все осталось очень сырым. – А Пшемек что говорит? – уточнила Гермиона. – Да ничего он не говорит! – с досадой ответила Броган. – Недавно вообще начал рассуждать о том, чтобы вернуться в Польшу и устроиться там в местный банк. В банк! Это с его то талантами. Если он уедет в Польшу, я… – она не договорила, покачав головой. Гермиона сидела между Невиллом и Броган, почти физически ощущая их печаль. Луна в отдалении с мечтательной улыбкой смотрела на горизонт. *** Это была какая-то магия, но теперь Гермиона начала встречать профессора Снейпа повсюду. Она шла мимо книжных стеллажей библиотеки, а он сидел за уединенным читальным столом, низко опустив голову над страницами, так, что его волосы касались их. Они могли растянуться с Броган на зеленой лужайке перед величественным зданием ректората, наслаждаясь еще не греющим мартовским солнцем, и она замечала его фигуру в проемах галереи третьего этажа, мрачно застывшую. Гермиона сидела рядом с Броган и Агнессой Эберштайн на матче по квиддичу, и видела его черную макушку впереди, там где в центральных рядах располагалась трибуна преподавателей. Он казался довольно заинтересованным происходящим, и Гермиону почему-то смутила мысль, что у Снейпа в общем-то есть и вполне простые мужские увлечения. Вечер четверга они с Броган проводили в общей гостиной, когда она зацепила краем уха разговор своего однокурсника Мэтью с каким-то студентом-нумерологом. – Меня тоже собеседовал Снейп, – говорил Мэтью. – Я, признаться, тогда не особо был в курсе его биографии. Но и без этого было жутко, – он рассмеялся. – Мужик умеет произвести впечатление. Я думал все, без шансов. Нумеролог, которого звали Винсент, с пониманием кивнул: – Да, у меня были такие же ощущения. Но он чертовски умен, а в своей области говорят почти гений. – Ну не зря Моубрей его привел, несмотря на все обстоятельства. – О, знаешь, Моубрей сам… Их головы сдвинулись, а голоса стали тихими. Гермиона ничего не смогла больше разобрать. Тут ее внимание отвлекла Броган, которая впервые на памяти Гермионы разговаривала с сестрой. Разговор был натянутым, Кендра О’Доннел не выглядела приветливо. Впрочем как и почти всегда. – Моя сестрица сводит меня с ума каждый раз, когда соизволит снизойти до меня со своего Олимпа, – сообщила Броган, возвращаясь и присаживаясь рядом. – Что-то случилось? – О, ничего плохого, – она махнула рукой. – Она приглашала меня на свою помолвку. Конечно надо было устроить ее тридцатого марта, сразу после моего Дня рождения, – Броган рассмеялась, стараясь выглядеть беззаботно. – Ах эти ее извечные штучки. Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, вспомнила Гермиона цитату из одного русского романа. Мысль о том, что тянуть дальше нельзя и надо звонить матери, наполнила ее собственными тяжелыми размышлениями.