Северный ветер больших перемен

"Нагрянет смерть с твоими глазами, смерть, что плетется за нами следом с утра до вечера, глаз не смыкая, глухая, как совести давний укор, как дурная привычка. С твоими глазами". Ч. Павезе, пер. М. Алигер

День влюбленных они решили отметить, устроив пикник в уединенной бухте, спрятавшейся в укромном местечке изрезанного штормами морского берега. Здесь кричали чайки, а песок был особенного сливочно-белого цвета – состоящий из доисторических, теперь перемолотых историей в пыль, раковин морских существ. Конечно, Гермиона покривила бы душой, если бы сказала, что мысль о праздновании пришла им в голову сообща. Без сомнений, единственным идейным вдохновителем этого импровизированного маленького торжества была она. Но, впрочем, Снейп не слишком яро возражал, с привычным своим хмурым выражением лица помогая ей заворачивать в шелестящую бумагу сэндвичи, наливать в большой зачарованный термос крепкий кофе с бренди, и даже аккуратно складывая нехитрый декор, который, по мнению Гермионы, должен был создать настроение, выделяя этот прием пищи на фоне остальных, как праздничный: красно-белые салфетки из плотной бумаги, кружевную скатерть и бархатные розы, которые Гермиона разложила среди посуды. Северус наложил на место их расположения какие-то хитрые чары, куда более продвинутые, чем те, которыми пользовалась она, и холод и ветер почти не тревожили их; чужое любопытство они также отводили. Закончив, он уселся на испещренную морскими волнами корягу, подтягивая свои длинные ноги, согнутые в коленях, ближе к животу. Гермиона, расположившись на пледе подле, искренне наслаждалась этим угрюмым февральским морем и своим, таким же угрюмым, мужчиной. Несмотря на радостный повод для их свидания, разговор очень быстро перешел на бурные события недавнего прошлого. Все же и он, и она пока мало о чем могли еще думать и, соответственно, говорить. – Эта ведьма в твоих воспоминаниях столь физически реальна, – задумчиво протянул Северус, глядя в сероватую даль, где водная гладь почти сливалась с небом, соревнуясь с ним в свинцовой тяжести. – Раньше, когда ты говорила о ней, мне, признаться, это казалось чем-то эфемерным. Теперь же, увидев сам, я восхищен твоей психической устойчивостью – столь долгое время соприкасаться с подобным, будучи в этом одинокой. Гермиона рассмеялась, услышав такое признание, и смех вышел с оттенком грустноватой самоиронии. – Думаю, не ошибусь, если скажу, что это результат моей абсолютной приземленности. Большую часть времени я избегала сколько бы то ни было глубоких размышлений на эту тему, хотя информацию собирала. Но в целом мое восприятие было совсем не готово к чему-то подобному… Или я просто устала от всех этих полусказочных историй, учитывая опыт с Дарами Смерти… Хотелось пожить жизнью обычной. Мне немного помог справиться с этим разговор с Луной, – Снейп неопределенно хмыкнул, и Гермиона сама поджала губы в короткой улыбке. – В Греции она рассказала мне о своих видениях в подвале Малфой-мэнора, о том, как они помогали ей держаться на плаву. Тогда я подумала, чем я лучше Луны? Если она смогла извлечь из своего состояния пользу, то и я смогу, не стоит мнить о себе слишком много, это всегда приводит меня к просчетам... Но немного странное восприятие непознанного для ведьмы, как думаешь? Снейп, внимательно слушающий эти откровения, пожал плечами на ее последний вопрос: – Думаю, здесь не только твоя вина. Вся система магических знаний к настоящему времени… – он обратил свой взгляд к небу, и пряди волос от такого движения соскользнули назад, обнажая неожиданно изящные для мужчины ушные раковины, – упрощена в угоду оптимизации образовательного процесса. Никому не объясняют природу магии, нет рефлексии на тему дихотомии волшебства, ничего не говорят о теории создания заклинаний, о том, к каким силам маг обращается, когда творит магию. Все волшебные знания, которые вдалбливают в юные головы, сугубо материалистичны, как бы странно подобное ни звучало. А высокие материи касаются лишь узкого круга интеллектуальной элиты, и, поскольку для подавляющего большинства британских детей Хогвартс – первая и последняя ступень их образования, получается, что это большинство остается на этой первой ступени пожизненно. Конечно, – в его голосе сквозило презрение, – чтобы обслуживать бюрократический механизм, большего и не нужно… Гермиона слушала его, рисуя прутиком абстрактные узоры на чуть влажном песке. То, что говорил Северус, удивительно откликалось ей, вторя её некоторым недавним размышлениям. – Я о подобном много думаю в последнее время, – призналась Гермиона, болтая ногами в воздухе и делая большой глоток кофе, наслаждаясь ароматом и привкусом бренди и тем, как жидкость согрела ее внутренности. – На острове Крэб меня посетила мысль, что у меня значительно поубавилось уверенности в собственных силах после того, как я столкнулась со всей этой хтонической ерундой в этом университете. Раньше мое отношение к магии было… инструментальным, что ли. Что-то типа "научись и используй". Разложи на составляющие и подчини. Теперь я понимаю, насколько все это было примитивно и недальновидно! – она скривила губы, поймав взгляд Северуса, который попытался ободряюще улыбнуться, как бы говоря, что ничего, бывает. В его исполнении такая мимика смотрелась несколько чужеродно, словно он очень старался такому научиться. – И, кстати, почему в Хогвартсе не учредили что-то наподобие аспирантуры на соискание степени мастера? – Подобная практика существовала ранее, но Дамблдор упразднил ее, опасаясь, как бы сказать… кадровой нестабильности в коллективе, совершенно лишней в неспокойные времена. Признаюсь, я и сам иногда хотел взять себе ученика. Чтобы скинуть скучнейшие занятия с первыми годами, в первую очередь, конечно, – протянул он. – Однако иметь кого-то, с кем можно было бы исследовать зелья на уровне, интересном мне, тоже представлялось весьма заманчивым. Гермиона на миг замечталась, представляя, каким захватывающим был бы опыт прохождения ученичества под началом Снейпа в Хогвартсе. Да ради таких перспектив она с удовольствием закрыла бы себя в стенах шотландского замка, хранящего столько болезненных воспоминаний! В конце концов, они быстро бы обрели там новые, куда более приятные, – легкомысленно хихикнула она про себя, почти не отмечая того, насколько несвойственный ей ветреный оборот приняли ее мысли. Однако отрезвляющее осознание того, что едва ли подобное было в принципе возможно в ее случае, с ее довольно посредственными талантами в области зельеварения, не заставило себя ждать. Гермиона вздохнула, развеивая розовый туман мечтаний. – Ну теперь ты имеешь такую возможность, – заметила она, и уточнила из любопытства: – У тебя есть любимчики среди студентов или докторантов? – Есть одна докторантка из Мексики, Пасифая Морено. Очень даровитая девушка, некоторые из ее идей впечатляют даже меня. Гермионе вдруг сделалось неспокойно. Какая еще даровитая девушка из Мексики? Внезапно все ее мелочные подтрунивания над Снейпом, когда она вскользь роняла о молодом привлекательном профессоре Дрейке, чтобы позлить своего любовника, как будто ополчились против нее самой. – И какова она из себя, эта сеньорита Морено? – выдавила она, тщетно силясь звучать расслабленно. Снейп кинул на нее быстрый взгляд и пожал плечами: – Молода, с глазами, горящими неподдельным энтузиазмом. – Ах, энтузиазмом, – протянула Гермиона, косясь в сторону, лишь бы Снейп не заметил, как вытянулось от невольного расстройства ее лицо. Кофе слегка обжег небо, когда она неосторожно глотнула слишком много. – А почему ты никогда о ней не рассказывал, раз она так сильно тебя впечатляет? – Должен был? – Северус приподнял брови, отчего его лоб прорезали горизонтальные морщины. Он несколько секунд с деланным удивлением всматривался в Гермиону, которая в конце концов окончательно распрощалась с надеждами удержать лицо и теперь хмуро взирала на него в ответ. Его неожиданно теплый и низкий смех заставил Грейнджер скривиться еще сильнее. – Гермиона, Пасифая Морено – ведьма под два метра ростом, с голосом, который звучит, будто раскаты грома. Да и будь она прекрасна, словно вейла, мне не было бы до нее никакого дела. Он протянул руку, нежно обводя пальцем ее ухо. Гермиона подняла голову, вглядываясь в профессора и чувствуя, как набухает в груди сердце. – Ладно, но я проверю, схожу на нее посмотреть, – заверила она, вредничая, хотя сама буквально таяла от его последних слов. Снейп еще раз рассмеялся и игриво потрепал ее за щеку, отчего у нее практически случился катарсис от восторга и удовольствия. – Кстати, если помнишь, на выходных я отправляюсь к Рону, готовить ваши документы о сотрудничестве. Доверяешь мне представлять свои интересы? – на всякий случай еще раз уточнила она. – Всецело, – кивнул он. – И не забудь, на каких условиях я согласился участвовать в этом беспределе: твои комиссионные должны составлять не менее двадцати процентов от первоначального вознаграждения и последующих ежемесячных дивидендов. – Северус, – эта его идея сразу показалась ей смущающей, и до сих пор ничего не изменилось. – Мне кажется, это поспешное решение. В дальнейшем речь может идти о немаленьких суммах… – Если ты не согласна, то Уизли может проваливать. Мне дела нет, как он будет выкручиваться, – Снейп переместился вниз, на плед рядом с ней, и закинув руки за голову, потянулся всем телом, словно крупное и довольно опасное животное, а после сильно зевнул. – Очередную серию подозрительных взглядов Поттера я на ближайшей встрече как-нибудь переживу. Гермиона улеглась рядом, опираясь на локоть и недовольно глядя на него сверху вниз. Северус демонстративно прикрыл веки, подчеркивая, что дальнейшего обсуждения не будет. – Ты невыносим, – фыркнула она. – Ладно, не плачь потом, когда я оберу тебя до нитки. – Дух захватывает от нетерпения, чтобы посмотреть, как ты это сделаешь, моя дорогая, – пробормотал он, видимо, борясь с подступающей дремотой и так и не открывая глаз. – Всегда мечтал быть использованным тобой. Есть в этом что-то ужасно романтичное, не находишь? Гермиона слегка сомкнула пальцы на мужской шее, смеясь против воли и имитируя удушение. Северус театрально закатил глаза, весьма похоже изображая потерю сознания. *** Гермиона, держа снифтер за коротенькую ножку, поднесла бокал к носу и осторожно понюхала напиток янтарного оттенка: пахло ванилью, специями и медом. – Что это, Рон? – поинтересовалась она, сидя на кухне его с Лавандой нового дома. Молодое семейство Уизли уже создало в своем гнездышке тот особенный уют, который бывает лишь там, где царит любовь и взаимопонимание. – Кальвадос, Билл привез из Франции. Гермиона хмыкнула, вспоминая один из романов Ремарка, который читала будучи подростком. Вкус у напитка был приятным: яблоки и нотка чего-то кислого, ферментированного. – Ну, так на чем мы остановились? – она придвинула к себе стопку пергамента и вытащила перо из наскоро закрученных в высокий узел волос. Рон вздохнул, переползая к ней ближе, явно уже разморенный выпивкой. – Короче, как это там называется, опционный пул? – Рон подпер голову рукой, безучастно скользя взглядом по бумажкам. – Ну, можно и так сказать. – Снейп точно уверен, что ему нужна вся эта морока с бумажками, которая начнется, если оформлять патент? Там не так уж легко будет разграничить ту часть разработок, которую он подхватит после Фреда. – О, я во всем разберусь, сильно не переживай, – заверила его Гермиона, мило улыбаясь. Действительно, чтобы верно описать в бумагах то, на что именно будут распространяться права Северуса, надо было довольно глубоко погрузиться в саму суть создания составов. Но кто говорил, что юриспруденция это лишь многотомные учебники права? Конечно, то, насколько был в общем-то равнодушен Снейп к результатам этих переговоров, немного мешало. – В общем, остановимся на тридцати процентах от ежемесячной прибыли. При этом если прибыль составит свыше двух тысяч галлеонов, то процент увеличивается до сорока… – Предлагаю, – Рон глотнул напитка, – увеличить второе значение до пятидесяти и Снейп отказывается от имущественных прав… Соглашайся, Гермиона, это очень выгодно для твоего нового друга, – на губах Уизли расползлась нехорошая ухмылка, когда он выделил последние слова. Вот же хитрый делец! – Я все уже продумала и посчитала, Рон, – поджала губы Гермиона, поднимая вверх указательный палец. – Не надейся меня обмануть, спекулянт! Если когда-нибудь Северусу действительно понадобится часть его разработок, чтобы на их основе создать нечто иное, у него должна оставаться возможность их забрать. Не говоря уже о том, что если вдруг он решит продать кому-то свои разработки уже коммерчески раскрученного, успешного продукта, стоимость этой сделки будет включать в себя и репутационные вложения в этот процесс “Волшебных вредилок”. Такое легко не окупится. – Тогда запрет отчуждения на пять лет, – Рон принялся раскачиваться на стуле, а Гермионе стало слегка тревожно за его способность к балансу в их уже порядком подпитом состоянии. Однако парень, казалось, проявлял чудеса ловкости. – На четыре, – сухо поправила его Гермиона, склонившись над бумагами и внося в них правки. – И тысячу галлеонов за сделку в качестве стартовой премии. – Ты просто акула! – хохотнул Рон, с грохотом опуская передние ножки стула на пол так, что Гермиона вздрогнула. – Снейпу с тобой повезло. Не зря он решил отдать тебе такой жирный кусок… Грейнджер сдержанно хихикнула, пожимая плечами – дескать, ну что такого, просто бизнес. Однако взгляд Рона на секунду стал слишком внимательным. Впрочем, вскоре это выражение исчезло с его лица. Рональд тяжело вздохнул, потирая кулаками глаза. – На самом деле спасибо, что уговорила его. Даже не говоря о Гарри, для дела сейчас будет полезен новый продукт. Не всё идет гладко, а одному мне тяжеловато уже справляться, не тот объем. – Одному? – нахмурилась она. – Почему одному? – Да-а! – Рон махнул рукой, опрокидывая в себя остатки золотистой жидкости в бокале. – Джордж снова запил. – Запил? – тупо переспросила Гермиона. То, что у Джорджа были проблемы с алкоголем после войны, она знала. Да и невозможно было не знать, учитывая, сколько раз в начале она сама вместе с Роном искала его по пабам и трактирам, злого и всклокоченного, а иногда грустного и почти в слезах. Но в последнее время все как будто бы наладилось. – Давно? – Уже больше месяца как, – мрачно признался друг. – И Вианн сбежала от него в итоге. Не виню ее, она и так возилась с ним слишком долго, теряя свое время в ожидании непонятно чего. Там с ним сейчас Гарри, ты, наверное, знаешь, – Рон горько ухмыльнулся. – Как по мне, довольно опасное сочетание – выгнанный женой аврор и человек, разрушенный войной. Как бы они там на пару не наделали делов, вот о чем я думаю. Аппарирую к ним через день, но у меня бизнес и Лаванда, немного не до их холостяцких вечеров. Гермиона сочувственно покачала головой, накрывая крупную веснушчатую руку Рона своей. – Как же это все неправильно, – тихо произнесла она. – И Гарри… – О, это вообще верх дебилизма. Не понимаю ни его, ни Джинни, – Рон фыркнул. – Один все никак не может оторваться от своей бесконечной погони, пока жена уже просто свистит флягой от того, что постоянно одна. Нахер просил её о ребенке? – зло выплюнул он. – Вторая как будто выскочила замуж, даже не подумав, какой именно может быть жизнь с человеком, который собирается делать карьеру в Аврорате. Если Джинни не хотела этого, так надо было сказать нет. В школе ее длинный язык было ничем не укоротить, но тут же Гарри, – произнес он с картинным придыханием. – Ну так каждый должен расхлебывать последствия своего выбора, разве нет? Я вообще не понимаю, кому из них по правде нужен был Джеймс Сириус. Склоняюсь, что Кричеру и моей маме. – Ну-ну, Рон, – с беспокойством Гермиона погладила его по мягким рыжим волосам. – Ты уверен, что все так плохо? Думаю, шанс на то, что они одумаются, существует… – Возможно, – Рон флегматично пожал плечами. – Но пока моя сестра изображает мать-одиночку, а Гарри бухает на пару с Джорджем. А Джордж… бля, как же он меня беспокоит. По ходу, шансов, что он действительно придет в себя, нет. Временами он такой… странный, – в глазах Рона отразилось глубокое волнение. Следующие слова он произнес шепотом, склоняясь к ней как можно ближе: – Один раз захожу к нам кабинет, а он сидит на стуле, смеется так весело и с кем-то разговаривает. Я сначала не понял, думал, что в кабинете кто-то есть, уже хотел поздороваться. А потом услышал имя Фреда и кааак понял. Гермиона сглотнула. Могло ли быть такое, что Джордж действительно сходил с ума? – Это давно было, но уже тогда я начал готовиться к тому, что вся ситуация, которая была после войны, может повториться, был настороже. Да что толку? К колдомедикам его не затащишь, да и наша волшебная медицина в этом плане… сама знаешь. – Знаю, – мотнула головой Гермиона. – Рон, послушай, я не думаю, что Джордж помутился рассудком. Просто ему очень тяжело, и эти разговоры… как бы такая форма избегания, – она уже во второй раз за последнее время вспомнила рассказ Луны. – Как и алкоголь, к сожалению. – Надеюсь на это, – Рон разлил по их бокалам новую порцию напитка. – Ну, за то, чтобы все наладилось, – он поднял свой вверх. – Как ты сама? Молодцом? – Пытаюсь, – криво улыбнулась она, вспоминая все произошедшее за последнее время. Она действительно, что называется, пыталась. Что ж, разве ей не положен хотя бы утешительный приз за эти попытки? – Мне намного лучше, если вспомнить прошлый год. – Так рад за тебя, – искренность в голосе Рональда согрела душу. – Теперь нам главное замести следы нашего маленького приключения, чтобы наш доблестный блюститель правопорядка Гарри ничего не прочухал, – друг криво улыбнулся. – Признаюсь, мне до сих пор не по себе от того, что мы тогда наворотили… Слава богу, что МакГонагалл такая мировая тетка… Гермиона закусила губу, вновь переживая весь этот мучительный стыд. Бедняга Рон! И ведь всегда он говорит лишь “мы”, полностью разделяя с ней ответственность за ее проступок. – Словами не передать, как я благодарна тебе за то, что в тот момент ты встал рядом и разделил со мной все это безумие, эту грязь… Рон скованно пожал плечами, и Гермиона заметила, как порозовели его уши. Он неловко потер затылок. – Ладно тебе, Гермиона. Я-то уж тоже понимаю, как едет крыша… В башке такие выверты происходят. Мне такие странные мысли иногда лезли в голову… – Например? – Ну, знаешь, – он посмотрел в сторону. – Ты вот спросишь, из-за чего я спать не мог в тот год? Фред… Только если засыпал, кошмары мне почему-то снились совсем не об этом, – парень перевел взгляд на нее, как будто смущаясь. – Крэба помнишь? – Конечно, – кивнула Гермиона. Еще бы она не помнила этот полный ужаса вой, когда тот соскользнул прямо в пучину беснующегося адского пламени. Гермиона повела плечами. – Ну я ж именно в него на втором курсе превращался, – голос Рона звучал натянуто. – И как-то запомнил я эти физические ощущения, понимаешь. Какой он грузный, ноги эти, как у слона, брюхо, плечи шире моих чуть ли не в два раза. Волосы у него еще такие жесткие были… А коренной зуб слева сколот… Короче, мне каждую ночь снилось, что я – это он, и я, то есть он, горю заживо. Потом я просыпался и все никак не мог выкинуть из головы эти ощущения. Прямо как наяву чувствовал, испытывал на себе, как его туша плавится, корчится, и зуб этот сначала обугливается… Гермиона застыла от ужаса, не в силах пошевелиться. То, что говорил Рон, было поистине ужасно. – И мерзко было, и даже как-то жалко урода этого… Вот такие ужасы. А у тебя, конечно же, были свои. Только вот я спал в родительском доме, а ты в квартире этой, крохотной, которую снимала. Мне страшно было засыпать, но утром я завтракал со своей семьей, потом шел в магазин помочь брату, а после в моей жизни вновь появилась Лав-Лав… Я даже не представляю, как со всем справилась тогда ты, поэтому ни за что не осуждаю тебя. Гермиона порывисто обняла его, утыкаясь куда-то в область мужской шеи, чувствуя, как кипят слезы, чувствуя тот самый родной аромат корицы и апельсинов, когда-то бывший ее амортенцией. Рон успокаивающе похлопал ее по спине. От этих объятий на Гермиону, несмотря на столь мрачные темы, поднятые ими сегодня, опустилось благостное настроение, будто окутывающее ее, укрывающее от бед. – Тааак, это что за разврат? – прозвучало от двери насмешливо. Они синхронно подняли головы, чтобы увидеть Лаванду, в светлых волосах которой переливались дождевые капли. – Ну и погодка сегодня. Гермиона, – улыбнулась она и подошла к Рону, чтобы запечатлеть на губах того короткий поцелуй, оставляя след перламутровой помады, – милый. О, что тут у вас? Какая-то смесь попойки и делового ужина? Рон рассмеялся, обхватив жену за талию. Гермионе отрадно было наблюдать, что хоть у кого-то из них, по всей видимости, была полная идиллия в личных отношениях. Лаванда присела за стол вместе с ними и Рон вновь чуть наполнил бокалы, призвав третий. – За что пьем? – кокетливо поинтересовалась очередная миссис Уизли, оглядывая мужа и его подругу. – Есть повод? – Удачная сделка, – Рон отсалютовал своим бокалом. – Правда, – наигранно проворчал он, – удачная она больше для Гермионы и ее клиента… – Ох, дорогой, – Лаванда сочувственно надула губы, – тебя обманули, миленький мой? – все рассмеялись. Лаванда посмотрела на Грейнджер заинтересованно: – Гермиона, ты уже ведешь чьи-то дела? – Не то чтобы, но вот подвернулось, – Гермиона смущенно пожала плечами и поспешила перевести тему: – Как твои дела? – Неплохо, поступаю в магловский университет на психолога. Всё же решилась. – О боже, это так здорово! – Гермиона испытала искренний восторг. – Ты должна мне все подробно рассказать. Очень интересно! – Хорошо, – согласилась жена Рона. – Как насчет того, чтобы встретиться девчонками? Ты, я и Джинни? Правда уже после того, как вернусь из Голландии. Гермиона вспомнила, как когда-то Рон рассказывал, что Лаванда время от времени уезжает в госпиталь Святого Эразма на лечение. Последствия укуса Грейбека давали о себе знать, хотя до обращений в полнолуние и не дошло – ликантропия, слава богу, не подтвердилась. – Боже, все хорошо, есть улучшения? – ей действительно было не все равно. Страшно было подумать, что пережила эта такая замечательная, как теперь понимала Гермиона, девушка. – Думаю, этот год будет завершающим, – улыбнулась Лаванда. – Они сделали, что могли, и по крайней мере отсроченное влияние на организм можно исключить. И в полнолуние меня больше почти не лихорадит, – она кривовато улыбнулась, а после вздохнула: – Шрамы, кстати, так и остались… – У меня тоже, – вдруг призналась Гермиона. – На груди, привет от Долохова после Отдела тайн. – О! – воскликнула Лаванда. – Не носить нам с тобой декольте, значит, да? Гермиона задумчиво посмотрела на бывшую сокурсницу: – Знаешь, – протянула она, – я все больше склоняюсь к тому, чтобы как раз-таки забить и носить. Что скажешь? Голубые глаза Лаванды засияли, и она широко улыбнулась Гермионе в ответ: – Твою идею стоит рассмотреть, Гермиона! Надо бы устроить это вместе! Все трое засмеялись. Настроение стало ощутимо приподнятее, нежели было до прихода Лаванды Уизли. Гермиона поняла, как ей не хватало этого – простого общения с друзьями детства. Все же они с Невиллом и, тем более, с Луной, были слишком разными по натуре, чтобы в полной мере наслаждаться таким единением. Хотя Гермиона и любила Лонгботтома всем сердцем, да и Луна была ей, конечно же, дорога. Неожиданный звонок в дверь прервал их веселые разговоры. Рон встал из-за стола, пожимая плечами – мол, не жду никого, – и взяв палочку, вышел открывать. Гермиона и Лаванда уставились друг на друга, обе приподняв в удивлении брови. В прихожей послышались голоса. Второй голос, принадлежащий новому гостю, также был без сомнения мужским. И очень, очень знакомым. Гермиона успела слегка приподняться на своем стуле, чтобы иметь возможность сразу увидеть прибывшего, когда он зашел на кухню в сопровождении Рона. Гермиона одним проворным движением смахнула все многочисленные бумаги с именем Снейпа в свою сумку, висевшую на стуле. Гарри это не Лаванда, он точно засунул бы свой нос во всё, что плохо лежит. – Гарри, – она тревожно улыбнулась, все же вставая ему навстречу. – Ты… – Привет, Гермиона, – голос звучал глухо. Приглядевшись, Гермиона поняла, насколько ужасно он выглядел, до ужаса напоминая Снейпа в дни их размолвок: плохо выбритый, с глубокими тенями на лице, во вроде бы чистой, но почему-то все равно будто неопрятной одежде. Поттер каким-то странным, слегка нескоординированным движением прошелся пятерней по своим волосам, сделав их еще более взъерошенными, чем прежде. Он почти не смотрел на нее, пока говорил, уставившись мутным взглядом куда-то в область пола. – Я вам не помешаю? – Конечно нет, – Рон тяжело хлопнул Поттера по плечу и подтолкнул его к столу. – О чем ты вообще? Садись. Гарри тяжело опустился на стул, оглядывая царивший на столе легкий беспорядок – фрукты, холодное мясо, сыры и, конечно же, початую бутылку с бокалами, в которых на дне еще плескалась золотистая жидкость. – Нальешь? – кивнул он, обращаясь к Рону. Уизли молча исполнил его просьбу и Гарри сделал глоток. Его глаза были красными, как у неспящего несколько дней к ряду, и он стянул очки, устало потерев их и пробормотав: – Черт, дежурство было трудным. – Ты с работы? – решила уточнить Лаванда. – Да. Повисло молчание. Гермиона смотрела на друга, пока сердце ее сжималось от тревоги за него и досады на него же. Лаванда вдруг засуетилась, сказав, что ей необходимо кое с кем связаться по камину, а через некоторое время позвала к себе и Рона. Гермиона и Гарри остались на кухне одни. – Как ты? – решила нарушить она молчание. Поттер вскинул голову, вперившись в нее какими-то пустыми глазами. – Нормально, – повел он головой. – А ты? – его губы скривились. – Как Снейп? Жду его к себе, кстати. Гермиона сжала зубы. А Гарри, очевидно, решил испытать ее терпение, теперь нахально пялившись на неё. – Ты о Снейпе, значит, хочешь со мной поговорить? – ее бровь медленно поползла вверх. – Серьезно? Других тем для разговоров в твоей жизни сейчас нет? Она явно намекала на его семейные обстоятельства и ее намек, казалось, достиг цели: Гарри весь как будто сдулся и, понурившись, уставился на дно своего бокала. Не говоря ни слова, он сам потянулся за бутылкой вновь. – Хватит бухать, – зло рявкнула она, с силой вырывая ту из его пальцев и отставляя в сторону. – У тебя завтра встреча с ребенком, хочешь прийти к нему, дыша перегаром? – Ты откуда знаешь, когда у меня с ним встреча? Джинни всем делится, да? Выставляет меня уродом? А это я, а не она, вынужден ютиться по чужим углам, если кто не заметил… – Никем она тебя не выставляет, – вздохнула Гермиона. – Хотя то, что ты фактически остался без дома, конечно, удручает. Может, вам надо как-то договориться о совместном проживании? Сделать перепланировку, отдельный вход для тебя… – она пожала плечами. – С магией это не проблема. – С ней невозможно ни о чем договориться. Да я и не собираюсь напрашиваться жить с ней под одной крышей, обойдусь. Гермиона закатила глаза. – Ладно, я пойду, у меня куча дел. Пожалуйста, если захочешь встретиться и поговорить, дай мне знать. Она уже почти вышла из кухни в коридор, когда Гарри сказал ей вслед, настолько тихо, что сначала ей показалось, что она ослышалась: – Гермиона, извини меня. Она обернулась – он продолжал сидеть на стуле, печально глядя ей вслед. Грейнджер мягко улыбнулась ему, пытаясь ободрить: – Я могу себе представить твое состояние сейчас, правда. – Думаю, да, – Гарри кивнул. – Как раз ты и можешь. Я действительно хотел бы с тобой встретиться, поговорить, просто… о жизни. Как… как раньше. Дай мне неделю или две, обещаю, я приду в себя и свяжусь с тобой. Гермиона медленно кивнула, задумываясь, каким может быть их личный разговор и где ему лучше состояться. *** Когда Гермиона перенеслась по камину в Аран, ее ноги, она должна была это признать, были ужасно нетвердыми. Слегка пошатываясь, и почему-то глупо улыбаясь, она вышла из Зала прибытия, и уже на улице решила активировать портал к Северусу. Они не договаривались о том, чтобы в конце дня она перенеслась к нему, но уж больно ей хотелось его увидеть и похвастаться удачной сделкой. Портал, конечно, был не самым лучшим средством перемещения для человека выпившего; поэтому, очутившись в профессорской гостиной, сейчас освещенной лишь мягкими отблесками огня в камине, падающими на стены в виде причудливых узоров сквозь резную перегородку, Гермиона довольно ощутимо пошатнулась, вцепившись в сумку с документами. От падения Грейнджер удержала жилистая рука, схватившая ее под локоть. – Грейнджер, ты пьяна? – издевательски поинтересовался Снейп. Она обернулась к нему и почему-то захихикала: его вид в халате, длина которого обнажила его бледные волосатые икры, а также его черные влажные пряди, с которых капала на плечи вода, явно свидетельствовали о том, что хозяина дома вытащили прямо из ванной. Северус закатил глаза, и подталкивая ее к дивану под попу, сам накинул на себя невербальное высушивающее прямо на ходу. – Вот они, современные нравы! Вваливаться к порядочным людям нетрезвыми и иметь наглость смеяться… Однако его брюзжанию катастрофически не хватало настоящей едкости – он явно был доволен тем, что она здесь. Гермиона откинулась на спинку дивана, сладко потянувшись. У Рона было чудесно, но хорошо было сидеть именно здесь и слушать все эти снейповские зубоскальства. Она с нежностью посмотрела на мужчину, вдруг испытывая сводящее с ума желание вновь сказать ему о своих чувствах – после первых разов, пусть и не вполне удачных, говорить об этом теперь хотелось все сильнее и чаще. Северус сел рядом, не сводя с нее насмешливого взгляда. Гермиона решила вместо слов любви порадовать его иным способом. – Северус, – доверительно улыбаясь, она оперлась ладонью о его нагое сейчас колено. – Все прошло очень удачно. Ты только взгляни, – из сумки была извлечена кипа бумаг. – Думаю, ты неплохо заработаешь… – А ты? – уточнил он, просматривая бумаги. – Все как мы договорились? – Да, конечно, тебя же не переспоришь, – она засмеялась. – Но знаешь! – сидеть вертикально все же было тяжеловато и она завозилась, чтобы прилечь, устраивая голову на его жестких коленях. – Я тут подумала и решила, что эти деньги мне совсем не лишние. Я теперь точно смогу позволить себе снять квартиру в Дублине… Не придется ютиться в общежитии или напрашиваться к Броган… И мы могли бы, ну, ты знаешь… Могли бы снять что-нибудь вместе! На период моей практики, по крайней мере… Она смотрела прямо в его низко склонившееся над ней лицо, и видела неподдельное изумление в черных глазах, вокруг которых, при близком рассмотрении, обнаружилась тонкая сеточка морщин. Вдруг стало дурно – а что если у него уже есть другие планы? Или он не желал бы пока с ней съезжаться, даже на короткий промежуток времени? Всё же то, что она вечно торчит здесь, а в доме уже куча ее вещей, не совсем то же самое. Для такого закрытого человека, как Снейп, вопрос того, чтобы иметь с кем-то действительно общий дом, пусть временный и съемный – может оказаться вовсе не таким же простым, каким является для нее. Что если она ужасно поторопила события… – А у тебя что, были какие-то иные планы? Что значит – общежитие? И зачем тебе напрашиваться к О’Доннел? Его пальцы, нежно поглаживающие её ключицы, что совершенно не вязалось с насмешливыми взглядами, которые он кидал на нее, теперь замерли. Стало понятно, что у Снейпа к этому времени уже сложилось какое-то понимание того, как всё именно у них должно было устроиться этим летом, совершенно очевидное для него, но, увы, не для нее. – Ну, – она, пыхтя, приподнялась локтях, – есть такой тип жилья, общественные общежития, в которые можно заселиться, если иметь статус учащегося любого высшего учреждения. Я думала, если удастся намутить магловские документы, – так делают некоторые, – смогу жить там в случае чего. Это намного дешевле, чем арендовать даже комнату в волшебной части Дублина. Ну или Броган… Просто я не была уверена, что смогу отложить на аренду квартиры с тобой, понимаешь… – Грейнджер! – глаза ее любовника сверкнули гневом. – Что за чертову драму из ничего ты уже собиралась устроить этим летом? А мне ты что предлагала в таком случае делать? Жить в незнакомом городе одному, а самой бегать ко мне каждую ночь от своей подружки? – Ну, сейчас мы в принципе так и делаем, – смущенно пробормотала она. – Конечно, не лучший… – Вот именно – не лучший вариант, – оборвал он ее, глядя с недоумением и даже какой-то обидой. – Сейчас у нас безвыходное положение, если ты не заметила. При всем желании, я вряд ли смогу выкинуть из ваших комнат О’Доннел и Потульского, чтобы жить вместе с тобой, – едкость этого замечания заставила ее вновь глуповато похихикать, представляя такую ситуацию. Да, все же последняя рюмка была излишней. – Однако учитывая мой преклонный возраст, – тут он ухмыльнулся, – все эти игры в раздельное проживание и ночевки друг у друга – формат для меня явно уже не столь актуальный. С женщиной… – он явно осекся, а она обратилась в слух: что он хотел сказать – с женщиной, которую любит? С дорогой ему женщиной? Со своей женщиной? Но Снейп не стал развивать мысль, продолжив несколько неловко: – С женщиной я хотел бы жить под одной крышей. – Ну вот, хорошо, что теперь у меня появились на это деньги, – упрямо продолжила она гнуть свою линию, теперь понимая, что он наверняка планировал взять все расходы, как и обычно, на себя. Подобное ей категорически претило! Во всей этой истории и так было достаточно неравенства, а если она и дальше будет вовсю пользоваться его кошельком, то ситуация и вовсе станет неприличной. – А ты еще не хотел вести дела с Роном… Вообще-то я изучала некоторые твои бумаги, могу сказать, что в них не хватает порядка. Ряд требует пересмотра, и вообще, неплохо было бы пробить по базе министерства, не используются ли некоторые из твоих разработок без уведомления. Ты, наверное, не можешь, да и не хочешь светиться, но этим могла бы заняться я, нужна только доверенность. Только на этот раз совершенно бесплатно! – сразу оговорила она. – Я не против, – пожал он плечами. – Всё полностью в твоем распоряжении. Гермиона ощутила небывалый подъем энтузиазма: уж она-то наведет во всём этом порядок! Это она и любила, и умела. Повинуясь приливу чувств, – и в ком еще из женщин возможность поработать вызовет такую реакцию? – Грейнджер обвила шею Северуса руками, горячо целуя его в щеку: – Ты просто гений, ты знаешь об этом? – она улыбнулась при виде его самодовольного выражения. – Для Рона ваш совместный проект будет очень кстати. Джордж сейчас… не в порядке, вернулись некоторые… трудности, с которыми он сталкивался после смерти Фреда. Хорошо, на самом деле, что Гарри живет с ним. Или плохо, – пробормотала Гермиона, представляя, какой выход своей печали они могут найти на пару. Снейп удивленно поинтересовался: – Почему Поттер живет с Джорджем Уизли? – Джинни выставила его, они решили пожить раздельно. – А дочь Молли ушлая девица, – хохотнул Северус, явно развлекаясь. Гермиона недовольно поджала губы, и он приподнял обе руки вверх, якобы сдаваясь, не переставая, однако, при этом растягивать губы в глумливой усмешке. – Я видела Гарри у Рона, он зашел, когда я уже собиралась уходить. Мне кажется, он не в себе, и я, признаться, пока не знаю, пойдет ли ему эта ситуация на пользу или наоборот. Поначалу он пытался меня задирать, опять поднимал твою тему, но как-то быстро сдулся. И просил меня о встрече, когда придет в себя, чтобы, цитирую, поговорить о жизни. – Я бы с ним вообще не встречался, – замечание прозвучало прохладно. – Но дело твое. Гермиона задумалась. В словах Снейпа был резон, да она и сама, признаться, в последнее время не стремилась к общению с Гарри. Его стремление всеми силами разнюхать правду, всегда ему присущее, сейчас могло стать попросту болезненным. Уж это она прекрасно помнила по себе. Но если ей приходилось переть как магловский танк, используя тех, кто подворачивался под руку, у Гарри было качество куда более опасное, нежели ее упертость – его интуиция, действительно удивительно развитая, а сейчас и вовсе отточенная работой. Это было крайне опасное сочетание. Но все же, в глубине души, Гермиона надеялась, что на их дружбе еще рано ставить крест, и кто знает, к чему может привести сейчас их общение. Вдруг удастся найти общий язык именно теперь, когда он, казалось, наиболее нуждается в том, чтобы его выслушали? – Когда у тебя следующая беседа в Аврорате? – В последнюю субботу февраля. – Сходи, а по твоему возвращению я решу, стоит ли мне с ним сейчас встречаться. *** Возвращение Луны Лавгуд было событием действительно фееричным. Каждая поверхность в ее комнате была заставлена привезенными из экспедиции диковинными вещами – страшными масками идолов, резными курительными трубками, какими-то дротиками, про которые Гермиона лишь могла надеяться, что их острые наконечники не смазаны ядом… С Луны станется. Вот, например, та изогнутая штука молочно-белого цвета подозрительно напоминала рог взрывопотама. И куда смотрит администрация общежитий! – Это тебе, – передала Лавгуд сверток Броган. Внутри оказалась красивейшая шаль из кашемира. – Это пашмина , я приобрела ее у мастериц, когда мы шли через Малый Тибет. – Какая красота! – восхищенно выдохнула Броган, а Гермиона сжала мягчайший материал в пальцах. – Прекрасно! – согласилась она. – О, – Луна радостно хлопнула в ладоши. – А вот и твой подарок! – она схватила с кровати небольшую картонную коробку. Признаться, Гермиона чувствовала предвкушение, открывая ее. Внутри оказался бубен – нечто круглой формы, обтянутое светлой кожей, на которой красной краской была нанесена мантра Ом. – Ручной молитвенный барабан, – с гордостью возвестила Луна. – Его звук отпугивает мозгошмыгов. Увидела и сразу поняла, что тебе такая вещь необходима. Везде сможешь брать с собой! – Спасибо, – Гермиона вымучила улыбку. – Очень мило. Луна счастливо сверкнула белыми зубами, особенно яркими на загорелом, до цвета расплавленной меди, лице. Невиллу, который также смущенно мялся где-то на периферии, она преподнесла поистине роскошный подарок – семена невероятно редкого дерева Бодхи, порошок из листьев которого, как верили тибетские маги, помогал достигнуть умственного просветления. Пшемыслав получил дощечки из розового дерева с выбитыми на них исчислениями самватского календаря. В общем, можно было сказать, что Луна Лавгуд не обидела никого. Они с Невиллом будто боялись смотреть друг на друга прямо, хотя Луна то и дело посылала своему, очевидно, уже бывшему парню ласковые успокаивающие улыбки. Однако Невиллу, видимо, было пока слишком не по себе, поэтому он, сославшись на занятость в оранжереях, вскоре ретировался. Пшемыслав, судя по всему, в одиночку не справляясь с гвалтом девичьих разговоров, вскоре последовал его примеру. Гермиона осталась с Броган и Луной наедине. – Ну? – моментально оживилась О’Доннел. – Как там поживает красавчик Скамандер? Ах ты шалунья! – она с притворной строгостью погрозила Луне пальцем. – Он ведь будет преподавать в грядущем семестре? На лице той расплылась еще более, если такое было возможно, мечтательная улыбка, чем обычно. Она кивнула. – Ооо, – протянула Броган, и пока Лавгуд, по всей видимости, погрузилась в собственные грезы наяву, повернулась к Гермионе, подмигивая: – Сдается мне, в твоем полку прибыло. – О чем ты? – раздраженно бросила Гермиона, хотя прекрасно понимала, на что намекает подруга. – Ну, как, вся эта запретная страсть с… – Броган, – Гермиона закатила глаза. – Заткнись, пожалуйста. Ответом ей был смех, и прекратить его не помог даже довольно болезненный тычок Броган в бок со стороны Гермионы. *** В пятницу Броган вернулась поздно вечером и в слезах. Это было и не удивительно – наверняка открытие завещания Берроуза всколыхнуло в ней все горькие переживания, которые девушка старалась держать под контролем. Мина, чувствуя состояние одной из своих хозяек, принялась ластиться к ней, и Броган подняла животное на руки, порывисто прижимая кошку к себе. – Хорошая моя, – зашептала она, утыкаясь носом в красноватую короткую шерсть абиссинки. – Скучаешь по нему, наверное? Я тоже очень скучаю. Ты теперь, кстати, официально моя! – Как все прошло? – осторожный вопрос, который Гермиона себе позволила, отвлекаясь от учебников, какое-то время оставался без ответа – Броган явно не могла собраться с мыслями. – Помимо его доли в семейной недвижимости в Джорджии, все остальное он оставил мне. Даже Мину упомянул. Это так странно, что он вообще оставил такое подробное завещание. Как будто... действительно, ну, знаешь… как будто действительно… собирался… Тут она зарыдала, опускаясь на кровать и продолжая держать кошку на коленях. Сказанное заставило Гермиону задуматься над личностью Максимилиана Берроуза. Она, конечно, знала, что тот вовсе не собирался покончить с собой, но вот то, что профессор нумерологии озаботился тем, чтобы все оставить Броган… Все же, видимо, его чувства к этой девочке действительно были в некотором роде искренними. Раз предчувствуя опасность для собственной жизни, он подумал о ней. Гермиона вздохнула. – Мне теперь принадлежит тот проклятый дом на Кипре… Продам его к чертовой матери, даже заезжать туда не буду. Надо найти агента. – Зачем спешить? Пусть дом пока стоит. Найми управляющую компанию. Да и тебе в любом случае придется туда съездить хотя бы раз – ведь там могли остаться кое-какие памятные вещи. – Да, ты права, – Броган кивнула. – Пусть пока стоит, надо только, чтобы кто-то позаботился о чарах. Попрошу папу что-нибудь придумать, наверное. Но как подумаю, чтобы даже порог его переступить, – заныла она, а после посмотрела на Гермиону с надеждой: – Может, ты как-нибудь выберешься туда со мной, в будущем? Билеты или портал с меня, все остальные расходы тоже. – Посмотрим, – Гермиона пожала плечами, не слишком-то горя желанием возвращаться в это место. Но и чувства Броган она в этом вопросе понимала. Ей стало странно при мысли, что образ Берроуза уже начал постепенно истаивать в ее сознании. Какой у него был голос? Вроде бы довольно приятный, не низкий, но плавный. А запах? Он пах хорошо, она всегда это отмечала – смесь океанского бриза и дорогой кожи, запах хорошей жизни. Стольких людей уже не было в живых. И воспоминания о них ускользали, как песок сквозь пальцы, доводя оставшихся до исступления. Мучается ли ночами Джордж Уизли, отчаянно пытаясь удержать образ Фреда, вновь и вновь прокручивая в голове его смех, и день за днем терпя все более сокрушительное поражение? *** Следующая неделя прошла в непередаваемой суете: Гермиона разрывалась между учебными делами, ассистированием Ньюман и тем, что старалась находить время для личной жизни, в которой, казалось, наступил период относительной гармонии. Если не все, то многие слова были произнесены вслух, признания сделаны, важные вещи добыты, а испуг и раны после ночи на Крэбе постепенно проходили. Хотя оба они, и Снейп, и Гермиона, по-прежнему часто возвращались к событиям Имболка, и так, и этак пытаясь трактовать произошедшее и сказанное. Теперь, когда Гермиона оглядывалась назад, ее фраза про всё, что угодно, казалась ей ужасно опасной. Не глупой, нет, она никогда не стала бы презирать себя за тот порыв, ведь он проистекал из ее самых глубоких, сильных чувств. Но что было бы, захоти ведьма воспользоваться ее щедрым предложением? Представить подобное было страшно. Наверное, ей просто повезло, потому что Белая леди по всей видимости и так прекрасно представляла себе ту роль, которая была уготована Гермионе во всей этой истории, и большего (как будто этого было мало, ха!) от нее не требовала. Хотелось обсудить все это со Снейпом дополнительно, но почему-то привлекать его внимание к этим своим словам, вырванных у нее отчаянием, не хотелось. Она, конечно, как настоящая сумасбродная дурочка орала во все горло, что любит его, и даже вынудила сделать ответное почти-признание, но снова так подставляться не хотелось. Её самолюбие, пусть и в некоторой мере залеченное его словами, все же немного побаливало. Тем временем ремонт исторического факультета подходил к концу, а это значило, что теперь Гермионе нужно было помочь Ньюман переехать обратно. Эти нескончаемые хлопоты, связанные со сборами, уменьшением предметов, сортировкой, наведением порядка на новом месте, выматывали даже такую деятельную особу, какой была Гермиона. А главное, скоро она лишится возможности мельком видеть Снейпа в коридорах и, улучив удачный момент, заглядывать к нему в кабинет. Притягательность работы у Ньюман снижалась на глазах с огромной скоростью. Ладно, деньги по-прежнему не были лишними для её скудного бюджета. Как удачно они со Снейпом провернули это дело с братьями Уизли! В коммерческом успехе разработки она не сомневалась. Талант Снейпа в зельеварении, помноженный на умение Рона делать дела… Косметическое зелье определенно ждал триумф. Хорошо еще, что теперь ей точно не стоило беспокоиться о том, где провести время практики. Чтобы там ни говорил Северус, она не собиралась вечно пользоваться всяческими благами за его счет. Амплуа бедной студентки, которую постоянно благодетельствует профессор-любовник было ей не по нраву. Переделав кучу дел в новом кабинете Каролины Ньюман, одновременно с этим выслушивая бесконечные восторги по поводу того, что Квинтус Скетчерс больше не нарушит их чувства прекрасного погребальными урнами, Гермиона выскочила на улицу после семи вечера, не веря собственному счастью. Теперь оставалось только заскочить в библиотеку, чтобы взять необходимый на вечер учебный материал и можно было идти к Снейпу. В такие моменты Гермиона ловила себя на мысли, что объем времени, который она проводит у него в коттедже растет, как на дрожжах, и ее одежда уже перестает казаться настолько чужеродной в его шкафах, поблизости от всех этих рядов однотипных черных мантий хорошего кроя, а также кипенно-белых сорочек и рубашек из мягкого хлопка. В доме, когда она перенеслась туда, никого не было, но это уже давно перестало смущать ее, а его, судя по всему, в принципе никогда не напрягало. Гермиона уселась за недавно купленный ей секретер, располагаясь с удобством. Прежде чем взяться за учебу, сначала хотелось уделить время документам Снейпа, касающихся некой переписки с известной в волшебном мире компанией-производителем лекарственных зелий. Диалог не пришел к какому бы то ни было логическому завершению, хотя оффер, который она увидела, был неплох. Судя по всему, дело заглохло примерно тогда, когда Снейп отправился следом за ней на Крит. Неудивительно, если вспомнить, в каком он пребывал тогда состоянии. Она не назвала бы Северуса небрежным в делах. По сравнению с той же Ньюман, в бумагах которой творился полный хаос, он и вовсе был на редкость скурпулезен. Но она заметила, что ему иногда, по всей видимости, просто не хватает терпения иметь дело со всеми этими закорючками закона, бесконечными деловыми переписками и бюрократической машиной. Что ж, как удачно, что для нее всё это не составляло труда. Она действительно, что называется, не наблюдала часов, когда услышала, как Северус выходит из камина в гостиной. Через несколько секунд он появился на пороге своего кабинета. Его лицо посветлело, когда Снейп увидел ее. – Чем занимаешься? – мужчина облокотился на спинку ее стула, целуя Гермиону в висок. Она счастливо улыбнулась, вдыхая его не сравнимый ни с чем запах, тут же окутавший ее. Сейчас к нему прибавлялся холодок февральского вечера. – Делаю из тебя успешного мужчину, – рассмеялась Гермиона, оборачиваясь: – Выглядишь уставшим. – Да, я из исследовательского центра. Эксперимент пошел не по плану. Болдуин говорит, что финансирование на него планируют урезать… – он остановился, видимо, захваченный какой-то другой мыслью. Немного помолчав, Снейп неожиданно произнес: – Вчера на факультете я официально был объявлен преемником Скейлза в следующем году. Они оба молчали, каждый из них явно настороженно относился к реакции другого. Гермиона отмерла первой: – Ну, поздравляю, наверное? – Ты рада? Я скорее ожидал, что ты начнешь забрасывать меня подозрительными вопросами. – Ну, это же ваши с Моубреем давние договоренности, – она пожала плечами, на самом деле действительно не совсем понимая, радоваться ей или нет. – Странно было бы, если бы они вдруг нарушились именно сейчас. Ты сам рад? Ты ведь к этому стремился. – Это хорошие перспективы, – прозвучало уклончиво. – Да, конечно. Она тихонько вздохнула, возвращаясь к бумагам. Стоило прерваться, чтобы поужинать, а после ее ждал учебный материал к завтрашнему большому семинару. – Я приготовлю что-нибудь, – Снейп и сам подумал о еде. – Ты пока отдохни, тоже выглядишь утомленной. – День бесконечный. Пожалуй, приму душ. После водных процедур ей действительно стало лучше. Снейп уже отправил тушиться мясное рагу и на кухне было мирно и приятно. Она села за стол, а он поставил перед ней чашку с чаем. – Совсем забыла, всё хотела показать, – Гермиона призвала из гостиной свою сумку. – Луна привезла мне из Непала подарок, – она достала бубен и несколько раз ударила по нему ладонью, не спуская с губ ироничной усмешки. Комнату наполнил мерный гул. – Нравится? Очищает пространство от мозгошмыгов. – Очень оригинально, – Снейп вскинул брови. – Теперь-то я знаю, наконец, какие подарки тебе по вкусу, спасибо за прозрачный намек. – Рада помочь, – она хмыкнула, передавая ему вещь для ближайшего рассмотрения. – Броган она привезла чудесную шаль. Но, видимо, я действительно похожа на человека, которому… Гермиона замолчала, наблюдая за тем, как Снейп осторожно постукивает пальцами по натянутой коже, внимательно прислушиваясь к получаемым звукам. Судя по всему, вещица его неожиданным образом заинтересовала. – Оставь его мне, довольно любопытный артефакт. Хочу изучить влияние его звуковых волн на некоторые зелья. – Ладно, – Гермиона пожала плечами. Кто их разберет, этих изобретателей? Снейп отложил подарок Луны в сторону: – В эту субботу меня ждет Поттер, сова уже принесла письмо. – Ах, – вскинула Гермиона на него тревожный взгляд. – Я совсем забыла! Со всеми этими никогда не заканчивающимися делами… – Не страшно. В конце концов, мы на этот раз даже примерно представляем, о чем он захочет поговорить. – О том, что ты стал поручителем Роуз? – с беспокойством уточнила она, а он кивнул. – Да, думаю, мальчишка может начать о чем-то подозревать. – Ты имеешь в виду, о нас с тобой? – Гермиона немного смутилась. – Но ведь у тебя может быть разная мотивация. – Не глупи, Гермиона, – поморщился Северус. – Какая у меня может быть мотивация? Я не считаю Поттера человеком интеллектуально развитым, но думаю уж к простейшим выводам он прийти сможет. Правда, не уверен, что они будут заключаться именно в том, что мы встречаемся. Скорее, он решит, что мне от тебя что-то нужно. И это будет действительно неплохо, если его фантазия ограничится тем, что этим чем-то будет твое тело, – он неприятно осклабился. – Какой кошмар, – она расстроенно покачала головой, прикрывая лицо рукой и краснея против воли. – Когда же это все закончится… – Надеюсь, что в следующем году, – его рука накрыла ее руку в успокаивающем жесте. Мужская ладонь ощущалась крепкой и теплой. – Или ты как, предпочла бы валить отсюда прямо сейчас? – поинтересовался он, видимо, забавляясь. – Куда отправимся, в Австралию? Не то чтобы я прямо-таки против, не пойми меня неправильно, но ты уверена, что хотела бы жить так близко к собственной матери? Гермиона невольно рассмеялась, качая головой. Неприятное чувство в груди немного ослабло. – Мне казалось, что ты резко против такого поворота событий, – осторожно заметила она. Снейп нахмурился: – Если нам действительно придется уехать отсюда по моей вине, вряд ли дело может обойтись Австралией. А заставлять прозябать тебя в безвестности… Какое право я имею на это? Ты представляешь сама, о чем говоришь? Годы жизни в оторванности от всего привычного, без перспектив, которых ты достойна. Я кто угодно, но не мудак, который утянет тебя на дно. Гермиона задохнулась – так в этом была причина его столь резкой реакции? Она облизала губы, раздумывая, как лучше выразить свои чувства. – Я бы рассмотрела любое предложение, если оно будет исходить от тебя. И я не боюсь перемен, какими бы они ни были, если это позволит нам быть вместе. В его глазах, секунду назад пустых, когда он произносил свои горькие слова, все таки зажегся огонек. Гермиона и сама почувствовала, как ее настроение улучшилось. – Тебе, кстати, ехать туда в марте. В Австралию, имею в виду, – с хитрецой заметила она. – Я, пожалуй, подам маме идею показать тебе остров Кенгуру. Добираться туда надо на пароме, но зато посмотришь на черного какаду и валлаби, сблизишься с ребенком… – Грейнджер! Даже не смей ничего советовать Джейн. Я был бы очень признателен, если бы… – Ладно, ладно! Просто мне всегда казалось, что такие мизантропы, как ты, любят природу. Ну знаешь, животные лучше людей, и всякое такое. Но, видимо, твоя нетерпимость распространяется на все сущее. Выражение его лица стало настолько кислым, что Гермиона не удержалась от того, чтобы прыснуть со смеху. Невольно она поймала себя на мысли, что они оба уже начали привыкать к этому бедламу, который постоянно творился вокруг – допросы в Аврорате, поездки Северуса в Австралию, ее встречи со старухой, разборки с Поттером, шкатулка, постоянное утаивание информации от Броган, странное поведение Лайонелл, зелья, которые он варил для Моубреев, а теперь еще и бизнес с братьями Уизли… Жизнь была сумасшедшей, но иного выбора, нежели как принять всё это, определенно не наблюдалось.