Северный ветер больших перемен

К большому сожалению Гермионы, неделя, предшествующая отбытию Северуса в Австралию, пролетела очень быстро. Утешало лишь то, что в этот раз Снейп брал с собой сотовый телефон, купленный для него специально Гермионой. Было ужасно забавно объяснять ему, хмурому и недоверчивому, принцип действия этой магловской штуковины! Гермиона от души повеселилась. Зато теперь они имели возможность созваниваться ежедневно, а то и по нескольку раз, особенно вечерами. Гермиона приходила домой, включала звонок на громкую связь, и рассказывала Снейпу о том, как прошел ее день, пока готовила свой нехитрый ужин. Благо, преимущество магловской квартиры оказалось еще и в том, что связь здесь отлично ловила. А ведь об этом она даже не задумывалась заранее! Северус почти не жаловался на то, как проходят его дни в Мельбурне, хотя Гермиона, конечно, подозревала, что это требует определенной выдержки с его стороны. Однако лекции, видимо, уже не так раздражали его, а вынужденный контакт с ее родителями… что ж, Гермиона знала, что ее мать умеет быть уместной, когда хочет этого сама. – Девочка не бездарна и обладает терпением, – когда приглушенный расстоянием голос произнес эту сдержанную похвалу, Гермиона даже перестала резать ветчину, настолько удивилась столь щедрой для Снейпа оценке. – Сдается мне теперь, что твоя неуемность скорее отличительная черта твоей собственной натуры, нежели результат педагогических промахов твоих отца и матери. Его сарказм вернул ей способность говорить: – А я вот никак не могла ожидать, что к сорока годам в тебе наконец проснется страсть к учительствованию, – Гермиона едко хмыкнула. – Может, есть смысл вернуться в Хогвартс? – Если бы все студенты там проявляли столько же почтительности и чувства меры, возможно я бы и задумался над перспективой. – Ах! Ну конечно же! Однако то, что Северус был не против общения с девочкой (пусть и несколько своеобразного, в его стиле), в те моменты, когда Грейнджеры настаивали на его присутствии в своем доме, скорее доставляло ей удовольствие. Возможно, он понимал и это, соглашаясь ради неё несколько усмирить свою мизантропию. Дни в министерстве проходили плодотворно и достаточно интересно. Их с Броган даже допустили к ассистированию в дисциплинарных слушаниях по делам, которые были недостаточно важны для их рассмотрения в Верховном суде. А после доверили подготовить письменные формы решений. Наверное, она могла бы признать, что их новые приятели помогали создать во время практики прекрасную дружескую атмосферу; по крайней мере Броган была от них в полном восторге. Сама Гермиона всю прошлую неделю, пока Северус еще был рядом, конечно же не была заинтересована в том, чтобы проводить время отдельно от него, поэтому на все предложения досуга после окончания рабочего дня, отвечала отказом. Броган не уставала подтрунивать над ней, сокрушаясь, что Гермиона тратит дни своей молодости на мрачного возрастного сыча, сама с удовольствием веселясь в новой компании, в которую через некоторое время влился и Пшемыслав, прибывший жить во время каникул к своей девушке. Гермиона лишь хмыкала в ответ, встречая такие заявления с прохладцей и равнодушием, хотя и не могла понять до конца, чего в них больше, – завуалированной тревоги за нее, легкомыслия, с которым Броган часто роняла те или иные ироничные замечания, или некоторого разочарования подруги тем, как проходят их дни в Дублине. Конечно, Гермиона не собиралась изо дня в день проводить все свободное время только с Северусом, но до его отъезда и думать не хотела о другом. Теперь же, оставшись в квартире одна, на некоторое время она впала в нечто близкое к апатии, предпочитая по привычке спешить домой, теперь уже для того, чтобы висеть на телефоне. Однако Броган такой расклад не устраивал совершенно – ровно через три дня подруга взорвалась, не выдержав: – Послушай, Гермиона! – стоя посреди чайной комнаты с буфетом для сотрудников, она уперла руки в боки, грозно сверкая глазами. – Если ты и сегодня умчишься к себе, чтобы вести вечерами напролет слюнявые разговоры со своим мужиком, я тебя прокляну какой-нибудь интимной чесоткой, честное слово! – Какая тебе разница? – пробормотала Гермиона, слегка ощетинившись, пока наливала себе чай. – Ты вроде бы совсем не скучаешь… – А ты… Их прервали, и это было к лучшему, потому что чем бы закончился этот спор, было трудно предугадать. Однако Лиам, Майкл и Дороти, возможно, все-таки услышали его часть, потому что на их лицах застыло несколько коварное выражение. – Правильно ли я понимаю, что наша неуловимая Гермиона, наконец, готова познать все веселье, которое может предложить этот город? – протянула Бёрнс, заговорщицки подмигивая Броган. – Именно! Готова! – О’Доннел схватила Гермиону за руку, словно этот жест призван был удержать ту на месте и не позволить ей дать деру. Все вокруг довольно загудели. Грейнджер ничего не оставалось, кроме как доработать до конца дня, а после улучить момент, чтобы сообщить Северусу, что на этот вечер у нее были планы увеселения. Почему-то было жутко неудобно – казалось, что пока он мается в местах, от которых не получает никакого удовольствия, занимаясь работой, в общем-то, скучной для него, после проводя время с ее семьей, она тут собирается прожигать эту жизнь. Однако его спокойный и сдержанный тон несколько успокоил Гермиону. Конечно, не стоило недооценивать его способность изображать любые эмоции, когда того требовала ситуация, но даже когда ей пришлось вскользь упомянуть, что в их компании будет еще два молодых человека помимо Пшемыслава, Северус, вроде бы, не заострил на этом внимания. Конечно, когда Гермиона описывала ему свои будни в министерстве, имена Майкла и Лиама так или иначе мелькали среди прочих, поэтому Гермиона решила, что глупо будет опускать такие подробности теперь… Да и неправильным ей казалось подобное… Хотя, возможно, кто-то усомнился бы в ее дальновидности. Перед глазами почему-то предстала ироничная улыбка на красивых губах Нормы Лайонелл. Так или иначе, они после практики дружной компанией отправились в ресторан. Было действительно очень весело, и Гермиона поняла, что ей на самом деле не хватало подобного – простой дружеской атмосферы, которая царит среди ровесников. Все трое их коллег были умны, остроумны и очень любезны, хотя под конец вечера Гермионе начало казаться, что во внимании к ней Майкла проскальзывало нечто большее, чем обычное дружеское расположение. Но ведь ей могло и померещиться, в конце концов, эти молодые люди были отлично воспитаны и обладали некоторым светским лоском, который появлялся со временем у многих чиновников определенного уровня. А ей, даже не смотря на время, проведенное в Аране, пока еще катастрофически не хватало искушенности во всех этих уловках, принятых в обществе. – А давайте в субботу поедем в Глендалох ! – предложил Лиам. – Только на машине, – он повернулся к Майклу. – Неплохая идея, – пожал плечами его приятель. – Я как раз закончил с чарами расширения. – На машине? – удивилась Гермиона невольно. – А почему не аппарация? – Ну, – Майкл обаятельно усмехнулся, откидывая назад слегка волнистую прядь каштановых волос. Казалось, его волосы были тем, что могло бы сойти за улучшенную версию ее собственного вечного беспорядка, – ты, как маглорожденная, должна понимать это даже лучше нас – разве не приятно иногда не просто перемещаться из точки в точку, а наблюдать окружающий мир вокруг? Дорога – это ведь всегда приключение, тем более двое ее всегда сокращают , а уж такая отличная компания, как у нас… Гермиона не могла не признать правоту его слов. Она кивнула: – Да, так и есть. Мне вовсе иногда кажется, что волшебники плохо осознают географию даже собственной страны. Знаешь, у меня есть знакомые, чей мир как будто состоит из нескольких точек, между которыми они постоянно перемещаются. Так и было. Например, та же Молли Уизли: вполне вероятно, что женщина не была нигде, кроме Хогвартса и его окрестностей, Оттери-Сент-Кэчпоул и Косой Аллеи. Господи, да видела ли она хоть раз Вестминстерское аббатство? Майкл понимающе рассмеялся, видимо, сочтя ее замечание очень остроумным. Против воли, Гермиона улыбнулась в ответ. Но в действительности она не сказала бы, что идея отправиться в это небольшое путешествие так уж сильно ее воодушевила. Скорее Гермиона испытала смутную тревогу. Нет, конечно, увидеть прекрасную долину и древний монастырь было очень заманчиво, но в воскресенье возвращался Северус… Было бы неплохо как-то подготовиться к его возвращению, а не быть уставшей с дороги. Да и перспектива поведать ему о своих планах почему-то смущала ее. Опять прозвучат имена новых приятелей, и вдруг Северусу все же станет неприятно… Боже, это становится жалким! Броган судя по всему полностью права – она выглядит просто смешно, отказываясь от совершенно нормального для всех людей времяпрепровождения! Она поговорит с Северусом сегодня же, и он, без всяких сомнений, отреагирует нормально. А если нет, его собственническим замашкам не следовало слишком потакать. *** Ее бравада испарилась бесследно в тот же самый момент, когда Гермиона услышала гудки в телефонной трубке. Время было позднее, почти ночь, но они со Снейпом договорились, что она в любом случае наберет его, когда вернется домой. – Да, Гермиона. – Привет, Северус, – произнесла она, улыбаясь и присаживаясь за обеденный стол. – Я дома. – Как прошел вечер? – О, неплохо. Броган, наконец, успокоилась. Она начала считать меня затворницей, – Гермиона против воли рассмеялась, однако когда на несколько секунд между ними повисло молчание, напряглась. Наконец, он ответил, и тон его голоса показался ей глуховат: – Отчего же? Разве кто-то тебя ограничивает? – Да нет, я ведь не это имела в виду… – поспешность, с которой она заверила его, сама по себе наводила на некие размышления. – Вообще, знаешь, жду не дождусь, когда ты вернешься, и мы как следует сможем проводить время вместе. За неделю, которую ты здесь пробыл, мы толком ничего и не успели… – о, конечно, стоило признать, что причина подобного крылась в основном в том, что они редко вылазили из постели, когда она возвращалась с практики. Видимо, он уловил этот невысказанный намек, потому что на том конце провода раздался его глубокий смех, который заставил ее сердце сладко сжаться. – Да-да, я знаю, о чем ты, – Гермиона и сама захихикала. На этот раз секунды молчания были наполнены чем-то приятным. Но, увы, ей следовало продолжить. – В воскресенье ты прибудешь рано утром? Во сколько, если быть точнее? – Планирую переместиться с помощью порталов около пяти утра. – Ах… Послушай, ты ведь не будешь возражать, если в субботу я отправлюсь с Броган, Пшемыславом и нашими коллегами в Глендалох? На автомобиле. – На автомобиле? – насмешка была неприкрытой. – Религия не позволяет ирландцам аппарировать? – Ну, знаешь, – она невольно закатила глаза, – это прекрасная возможность посмотреть страну. – И кто же будет за рулем? Надеюсь, это авто не так опасно, как то, которым владел Артур? Гермиона постаралась вдохнуть и выдохнуть как можно более бесшумно. С его болезненной наблюдательностью это неминуемо повлечет вопросы с его стороны… – Майкл, я вроде уже упоминала его. Это его машина. И нет, хотя на нее и наложены кое-какие расширяющие чары, но ничего из ряда вон. – Майкл, – лишь только повторил он, и даже за все блага мира Гермиона не смогла бы определить, что в точности крылось за этим. Через некоторое время он добавил: – Да, я помню. Гермиона невольно закусила нижнюю губу, тут же до краев наполняясь чувством вины – пока он находится там, она здесь занимается неизвестно чем, явно создавая ему лишние причины для неприятных переживаний. Даже образ матери, недовольно поджимающей губы при виде столь попустительского отношения дочери к своему партнеру, ничего не мог изменить. – Вообще-то я могу и не ехать, – да, она прогибалась, и от этого ей самой было почти нехорошо. Но чувство собственной правоты почему-то не поддерживало так, как могло бы. Или, возможно, подспудно она давно уже ощущала некий груз вины перед ним – с той самой ситуации со шкатулкой. А учитывая всё, что он делал для нее прямо сейчас… Имела ли она моральное право заставлять его испытывать все эти гнетущие переживания? Даже если иное было попустительством его недостаткам с ее стороны. Жизнь ведь так редко обходилась с ним снисходительно. – Не думаю, что пропущу что-то особенное. Раздался то ли вздох, то ли какое-то шуршание, она не разобрала. – Гермиона, конечно же ты поедешь. Не стоит выдумывать лишнее. Однако эти его заверения прозвучали на редкость сухо. Возможно, он наоборот был оскорблен тем, что она явно старалась пощадить его чувства? Будто он был каким-то несчастным ревнивцем. – Ты точно не против? Не хочу, чтобы ты думал, будто я здесь безудержно веселюсь. На самом деле, без тебя все на редкость уныло. На том конце провода прозвучал короткий смешок, и она с облегчением поняла, что сказала нечто правильное. – Ради Мерлина, женщина, езжай! Потому что когда я вернусь, то действительно рассчитываю на твое безраздельное внимание к своей персоне по крайней мере в первую неделю, а то и больше. *** На следующий день Гермиона твердо отклонила всякие притязания на ее личное время после работы. Настроения не было, да и перспектива провести в обществе их новых приятелей субботу казалась ей более чем достаточной. Все же она не была настолько социально активным человеком. Аран, в стенах которого и так приходилось беспрестанно с кем-то общаться, ведя совместный быт и живя, как и когда-то в Хогвартсе, почти единым кланом, на самом деле выматывал – это она остро ощутила теперь, когда имела возможность удалиться в конце дня на территорию, которую можно было назвать ее собственной. Ее и человека, которого она любила. Однако к ее удивлению, Броган также не разделила энтузиазм насчет вечернего кутежа. Сначала Гермиона решила, что у подруги и Пшемыслава были какие-то особенные планы, но вскоре оказалось, что Броган рассчитывает этим вечером на ее компанию, без всяких обиняков заявляя, что пришло время Гермионе показать их со Снейпом “семейное гнездышко”. Последнее выражение сопровождалось посмеиваниями. Гермиона не слишком поразилась такому нахальству – не то чтобы она до сих пор не была в курсе, насколько невыносимой иногда бывала Броган О’Доннел. Да и сейчас действительно был наилучший момент, чтобы пригласить ту в гости, поэтому она и не подумала возражать. Так, ровно в семь вечера, прихватив по пути бутылку вина и карри в магловской забегаловке на углу, они с Броган оказались в квартире Гермионы. Ее однокурсница с интересом прошлась по помещению: заглянула в ванную, остановилась рядом с книжными полками; вид из окна на кухне-гостиной пришелся Броган по вкусу, а эркерное окно в спальне привело в восторг, получив звание “очень романтичного”. – Квартира чудо! И район хорош. Гермиона согласно кивнула, раскладывая на столе еду и открывая бутылку. Броган вновь заговорила: – И как тебе полностью совместный быт? – Мы всего неделю прожили здесь вместе, – пожала плечами Гермиона, разливая вино по бокалам, – а потом он был вынужден отправиться в Австралию. – Ах, все эти подвиги во имя любви! – мечтательно вздохнула подруга, улыбнувшись, и пригубила прозрачно-золотистую жидкость. – Честно говоря, порой мне кажется, что Северус несет на себе слишком большую нагрузку. Гермиона уселась напротив, задумчиво глядя в собственную картонную коробочку с острым рисом. – Что ты имеешь в виду? – Ну, обязательства, которые он взял на себя в отношении моих родителей, а еще – почти все расходы в любой момент наших отношений. Даже эта прекрасная квартира, совсем недешевая, и, конечно же, платит за нее он! – Гермиона грустно улыбнулась. Броган фыркнула: – Из вас двоих – он состоявшийся взрослый мужчина, а ты юная студентка! По-моему, все логично, – она пожала плечами и продолжила неожиданно серьезно: – Он берет на себя ответственность, как ты говоришь, и это правильно. Снимая эту квартиру, он также подтверждает свою готовность брать ее и дальше. А позже, как честный человек, он должен на тебе жениться, – игнорируя шок на лице Гермионы, она приблизила к ней свой бокал, прежде чем вновь отпить из него. – Отношения с такой девушкой, как ты, не должны доставаться кому-то за просто так… Грейнджер отмерла, почувствовав себя вправе возмутиться, и поморщилась: – Фу, что за мещанская пошлость, Броган! – Не пошлость, а правда жизни. Есть определенные правила – мужчина ухаживает, леди принимает ухаживания. Ты никогда о них не слышала? Внутренне Гермиона протестовала – да, ее отец тоже всегда ухаживал за матерью, дарил значительные подарки. Но никто не смог бы обвинить Джейн Грейнджер в том, что она не была для своего мужа равным партнером. Но слова Броган все же немного развеяли невеселые думы. Гермиона скривила губы в насмешливой улыбке, хитро глядя на Броган: – И что же такая здравомыслящая мадемуазель делает в отношениях с бедным аспирантом? Броган захохотала, откидывая назад копну густых медно-рыжих волос: – Ну, – отсмеявшись, она хитро посмотрела на Гермиону, – можешь считать, что я у нас по молодым и перспективным. Раз уж статусные зрелые мужчины – твой конёк. – Броган! Подруга вновь начала смеяться, качая головой. – Ведь ты делаешь поправку на возможности Пшемыслава, – с досадой заметила Гермиона, прерывая веселье. – Вы даже живете у тебя. – Конечно, я корректирую свои запросы, это нормально. Надеюсь только, что он не решит, что мои вкусы и в самом деле такие умеренные! – легкомысленно заметила Броган, раскачиваясь на стуле. У Гермионы от этого мельтешения слегка заболела голова. – В любой паре стоит подстраиваться друг под друга, – она вновь посмотрела на Гермиону, прищурив свои болотного цвета глаза. – Именно поэтому я не понимаю, чего ты хочешь? Чтобы твой профессор Снейп снизошел до дешевых гостиниц и студенческих пабов, лишь бы не ранить твое болезненное чувство собственного достоинства? Побойся бога, Гермиона, дай мужчине в сорок лет наконец-то пожить свою лучшую жизнь! Против воли, Гермиона улыбнулась, теперь как следует принимаясь за еду и вино. Броган умела развеять обстановку. – А ты рассказываешь ему о… ну, о том, как мы проводим время? И с кем? – вопрос был неожиданный и Гермиона замерла, уставившись на О’Доннел. Та в свою очередь с интересом смотрела на нее. – Конечно. Почему нет? – Ну… – Броган замялась, – я бы на твоем месте опускала некоторые подробности. Понимаешь, – поспешно пояснила она в ответ на приподнявшиеся в удивлении брови Гермионы, – твой Снейп… Это такой тип мужчин… Как бы так сказать, мне кажется, он из тех, кто может накрутить себя на пустом месте, так ведь? Гермиона вздохнула. Ей не слишком-то хотелось изображать недоумение. Какой в этом был бы смысл? Да и Броган не имела в виду ничего дурного. И хотя Гермиона и не была с ней согласна по поводу применимых методов, проблема действительно существовала. – Я понимаю, о чем ты. И он действительно такой. Но я не думаю, что скрывать что-то – это выход. Лучше я скажу, как есть, а потом, если пойму, что его это коробит, вовсе откажусь от какой-нибудь своей затеи, нежели буду действовать, словно какая-то воровка. Так можно зайти очень далеко, это путь в никуда. – Ну, как знаешь. Я все же придерживаюсь мнения, что иногда меньше знаешь – крепче спишь. Гермиона окинула Броган взглядом, раздумывая о том, действительно ли та готова была применить эту мудрость и в собственном отношении. *** Дорога из Дублина в Глендалох на машине занимала около часа, и проходила вдоль живописного побережья, где каменистые уступы сменялись белыми песочными пляжами и мшистыми островками зелени. Однако чем ближе они были, тем больше отклонялись на юг, где близость Национального парка Уиклоу давала о себе знать холмистыми вершинами, поросшими реликтовыми лесами и цветущим вереском. Воздух здесь был по-особенному свежим, это ощущалось даже через приоткрытое окно машины – Форда Мустанга 60-ых годов выпуска. Машина была в отличном состоянии и казалась для этой в общем-то узковатой дороги чем-то слишком пижонским и чрезмерным, нарушающим своими агрессивными звуками царившее тут почти мистическое уединение. По крайней мере, так казалось Гермионе. Остальные ребята пребывали в ужасно оживленном настроении, подпевая музыке, которую крутили по волшебному радио, и шумно переговаривались между собой. За рулем был Майкл, рядом с которым сидела Дороти, а Гермиона, Лиам, Броган и Пшемыслав устроились сзади, благо магия значительно добавила простора. Когда они проехали деревню под названием Раундвуд и добрались до туристической парковки, стало очевидно, что найти место будет задачей не самой тривиальной – большое количество маглов точно так же решило, что провести июньский уикенд в этих местах будет прекрасной идеей. Пришлось потратить не менее двадцати минут, накручивая круги, чтобы найти местечко. Дороти уговаривала остальных применить магию, но Гермиона воспротивилась подобному, а Майкл, к ее немалому удивлению, выказал ей горячую поддержку. Не часто можно было встретить чистокровных, придерживающихся такого деликатного подхода в том, что касалось маглов. Или же он просто хотел произвести на нее впечатление. Было решено обойти Нижнее озеро по маршруту, который рекомендовал Лиам, главный завсегдатай этих мест из присутствующих – парень был родом из небольшой волшебной деревни, расположенной подле долины, – а потом выйти прямиком к величественным каменным башням древнего монастыря, теперь полуразрушенного. Тишина в этой заповедной глуши казалась Гермионе удивительно благостной, почти священной. Солнце придавало зелени вокруг невероятно насыщенный, искристый оттенок, а разнотравье благоухало настолько сильно, что могла закружиться голова. Пение птиц перекликалось с журчанием горных ручьев, питающих здешние озёра, воды которых, невероятно чистые и холодные, были результатом таяния доисторических ледников. Гермиона решила, что всё здесь ей очень нравится. Природа этих мест сильно отличалась и от туманного сырого Арана, и от теплого и ласкового Корнуолла, и от сурового Шотландского нагорья близ Хогвартса – тут она была по-особенному гармоничной и как будто бы благосклонной к человеку. Становилось понятно, почему именно в этих пещерах, скрытых от любопытных глаз дымчатой зеленью мха, Святой Кевин обрел свое пристанище. Было бы неплохо очутиться в таком месте в тишине и одиночестве или же с кем-то особенным, однако в любом случае стоило поблагодарить новых знакомых за возможность здесь побывать. В общем-то они были на редкость приятными людьми. Особенно ей понравился Лиам – чуть более тихий, чем его друзья, прекрасно воспитанный; его, как и ее саму, можно было бы назвать книжным человеком. Он сильно напоминал Гермионе Невилла, и она уже заметила, что парень неравнодушен к Дороти – довольно выпендрежной девице, манеры которой, впрочем, были не лишены своеобразного очарования. Майкл был немного старше остальных, и в его умении держать себя было чуть больше лоска, а в суждения - уверенной зрелости. Последнее, однако, почему-то виделось Гермионе временами чем-то близким к манифестаторскому подходу. Конечно, можно было вспомнить, что от Снейпа она порой терпела еще большую категоричность суждений, но Майклу, пожалуй, было все же далековато и до остроты снейповского ума, которая очень многое тому извиняла в глазах Гермионы, хоть и дураком Майкл, конечно же, не был. – Тут есть колодец желаний, – вдруг вспомнила Дороти, пока они шагали под сенью хвойных деревьев, – надо лишь свернуть немного в сторону. Я хочу пойти! – О боже, нет! Это восклицание вырвалось из груди Гермионы против ее воли, и когда все обернулись, чтобы взглянуть на нее, чуть отставшую, то на их лицах читалось легкое недоумение и тревога. Гермиона слегка покраснела. – В смысле, я бы не хотела прервать маршрут… это так умиротворяюще… просто идти вперед! Когда она закончила свое сбивчивое объяснение, то смутилась еще больше. Наверняка все решили, что она с приветом! Но если это поможет ей держаться подальше от очередного мистического кельтского источника, то она готова была пожертвовать своей репутацией здравомыслящего человека в глазах остальных. К некоторому удивлению и настороженности Гермионы, ее нежелание идти к монастырскому колодцу нашло поддержку – у Майкла. Они как раз проходили мимо древних круглых башен, и договорились встретиться с остальными около церкви. Делать было нечего, пришлось соглашаться. Гермиона и Майкл разместились на скамейке в тени раскидистой дикой туи, около старинных могильных плит, под кельтскими крестами которых, поросшими мхом и покосившимися от времени, некоторые захоронения насчитывали несколько сотен лет, а то и куда больше. – Ну и как думаешь, Гермиона, Кевин был волшебником? – Майкл, видимо, решил завязать с ней беседу. На самом деле, она должна была признать, что говорить с ним было зачастую приятно и занимательно: он умел поддержать разговор, если, конечно, не использовал этот свой снисходительный тон. В отношении неё и Броган подобного он себе не позволял, но Гермиона ясно улавливала в нем эту склонность – маскировать за кажущейся простотой манер, какая приличествует настоящему джентльмену, свое высокомерие. – Почему нет? – она вздернула брови. – Учитывая все эти легенды о том, что стоило корове лизнуть его плащаницу, и ее надой увеличивался в разы, – он ухмыльнулся этим ее словам. – Но против чуда Господня я тоже ничего не имею! Они оба рассмеялись. Майкл закурил: – Вопрос, что там была за плащаница? – вяло заметил он, затягиваясь. Она искоса посмотрела на него – конечно, нельзя было не признать его определенный мужской шарм. – Вполне вероятно, вроде той, что даровал людям Маннан – ставшей прообразом всех этих легендарных мантий-невидимок . – Приятно знать твою осведомленность насчет нашего фольклора, – протянул он, ухмыляясь. – Я в свою очередь тоже читал вашу сказку о Дарах смерти. Люблю все эти полунебылицы. Был бы я маглом, то наверняка был бы склонен к магическому мышлению, как всякий простой ирландец. Они замолчали, и ей осталось только переваривать их разговор – на удивление занятный, какой был возможен для нее не со всяким волшебником, учитывая некоторую ограниченность многих из них в плане того, что касалось общемировой культуры. Он прервал их молчание, неожиданно обратившись к ней с тем прищуром, какой может смутить девушку: – Скажи, Гермиона, а Броган говорит правду о том, что нет смысла добиваться внимания от тебя? Действительно есть мужчина? Грейнджер невольно вздрогнула. Лицо Майкла оставалось спокойным, хотя он смотрел на нее не отрываясь, как кот смотрит на сметану. Честно говоря, в тот момент ей совсем не понравился этот взгляд. – Да, – кивнула она, стараясь владеть собой безупречно. – Я в отношениях. Он хмыкнул. Его как будто позабавил этот ее твердый ответ. – Из того, что я слышал, прости мое любопытство, можно сделать вывод… Это, как там у маглов… свободные отношения? Она опешила, а после не на шутку разозлилась. – Если это какой-то намек, – она вздернула подбородок, – то поверь, это, в любом случае, абсолютно неважно для тебя. Майкл отвернулся, глядя на серые камни, торчащие среди зеленой травы. Ей очень хотелось указать ему на то, как это невежливо с его стороны – делать предположения насчет статуса ее отношений и признаваться в том, что ему о них известно нечто конкретное. Посетила мысль, что наверняка волшебная Ирландия – место еще более тесное, чем Великобритания, а значит имя ее любовника вполне могло стать известно в кругах куда более широких, чем того бы хотелось. И едва ли такое считалось приличным и шло на пользу ее репутации. – Я не имел в виду ничего обидного, поверь мне, – все же заверил ее Майкл. – Просто поинтересовался. Глаза Гермионы опасно сузились: если этот человек позволит себе еще хотя бы один сомнительный комментарий, ничего не удержит ее от того, чтобы сглазить его в этом святом месте. Наверное, что-то подсказало ему, в каком направлении текут ее мысли, потому что он заискивающе улыбнулся Гермионе. Она кивнула, принимая его слабые оправдания. Ребята уже возвращались, помахав издалека. Гермиона поспешно поднялась с лавки им навстречу. Как хорошо было воображать, что они с Северусом проведут лето вдали от всех досужих толков! Наверное, нигде в волшебном мире, с его ханжеской моралью это было невозможно! Хотя, конечно, тем, кто умел не быть, а слыть, не стоило волноваться. На обратном пути они заглянули в ближайшую деревушку, где плотно поужинали. Гермиона решила не портить себе настроение. Ничто не должно помешать ей насладиться этими каникулами. Однако с Броган необходимо было поговорить – любовь подруги к тому, чтобы чесать языком направо и налево могла привести к неприятным, пусть и не смертельным последствиям. Она не была сплетницей и умела хранить секреты, но все же иногда, без внушений со стороны, говорила и делала много вещей не подумав о последствиях для остальных, просто потому что в моменте это казалось ей забавным. Обратный путь проходил в относительной тишине. Гермиона не раз и не два ловила на себе взгляды Майкла, в основном как будто извиняющиеся. Оставалось надеяться, что он искренне переживает за то, что мог задеть ее. Все же ей не хотелось так скоро разочаровываться в людях. Она и сама не могла понять, что именно так сильно ее задело. Конечно, в любом случае произошедшее не было приятным, но… Наверное, это просто лишний раз напомнило ей о в общем-то достаточно подвешенном состоянии, в котором находились их с Северусом отношения. И хотя она постоянно настраивала себя на то, что готова смириться и терпеть, такое грубое и даже хамоватое указание на это со стороны совершенно постороннего человека, мужчины, выбивало из колеи. Ко всему прочему, Гермиона не могла полностью отрицать, что интерес Майкла казался ей в некотором роде лестным. Это было не грубоватое желание Чарльза Уизли найти с кем бы перепихнуться и не легкомысленное увлечение Джеймса Маколиффа, которое растаяло, словно дым, при первой же заминке. Нет, это был, как ей, видимо, просто показалось, интеллигентный интерес мужчины к женщине. Конечно, у нее и в мыслях не было хоть как-то это подогревать или давать даже смутную надежду. Разве не она в течение двух недель почти ни разу даже не согласилась провести время после работы в компании коллег, каждый раз спеша домой? Но сам факт того, что она может вызывать не платоническую симпатию у молодых людей такого формата, был ее женскому самолюбию самую чуточку приятен. И теперь по всему выходило, что, возможно, Майкл О’Ши видел в ней лишь иностранную маглорожденную студентку с несколько скандальной репутацией, с которой, что называется, можно было попытать удачу. Ей очень хотелось верить, что она ошибается. Несмотря на то, что расстались все на вроде бы доброжелательной ноте, внутреннее напряжение не отпускало Гермиону, сжимаясь внутри пружиной. Броган позвала ее прогуляться по лавкам волшебного Дублина, и, поскольку ей необходимо было приобрести для быта некоторые вещи, Грейнджер согласилась составить сокурснице компанию. Однако чем дольше они гуляли, тем сильнее становилось возмущение Гермионы. Пока она, склонившись над стопками с домашним текстилем, выбирала полотенца для рук, Броган продолжала весело щебетать, не замечая, как покраснело от гнева лицо подруги, прикрытое густыми волосами. – Больше никогда не упоминай о моих отношениях в компании малознакомых людей, – не выдержав, прошипела Гермиона, вскидываясь. Броган эта вспышка явно застала врасплох. Ее слегка округлое лицо вытянулось, а прямые брови нахмурились в недоумении. – Ты чего? – вопрос звучал слегка растерянно. Гермиона посмотрела в сторону, собираясь с мыслями, а после призналась: – Майкл сегодня делал мне неприятные намеки. О том, с кем у меня роман и что это вообще за отношения такие, видимо, без обязательств. Я, – она упрямо выдвинула вперед подбородок, – была в секундах от того, чтобы проклясть его. – Каков негодяй! – Броган всплеснула руками. – Какое ему дело?! – Всем всегда и до всего есть дело, Броган! Ты же лучше меня знаешь, как все устроено! – против воли, Гермиона вновь вспылила. Пришлось отдышаться, чтобы успокоиться. – И ты сама мне намекала недавно, что Северус якобы обязательно должен сделать мне предложение. То есть, в отношении честной девицы все этого ожидают. Только вот скажи мне, для людей посторонних так уж очевидно, что студентка, которая спит с профессором, взрослым мужчиной, обязательно это предложение получит? А если получит, то когда? Через несколько лет? А где гарантии? А если их нет, то значит, она из тех, кто согласна пойти на сближение с мужчиной без них? Разве мне объяснять тебе такие вещи? – она закусила губу и с горечью признала: – Мои отношения не то же самое, что твои. Хотя даже тебя твоя сестра умудрялась травить и пытаться дискредитировать в глазах отца, просто потому что это якобы мезальянс, да еще и парень долго тянет с шагами. Лицо Броган скривилось, видно было, что она едва сдерживает слезы. – Прости, прости меня, – маленькая ручка с силой сжала ее ладонь. – Я вообще иногда не думаю, я просто… Ну какой урод! – ее голос вдруг зазвенел от гнева. – Хочешь, мы сделаем ему что-нибудь плохое? Будет пять лет торчать на одной должности! Гермиона неожиданно для себя рассмеялась: – Броган! – она покачала головой. – Тебе ведь на самом деле совсем чуждо подобное. Гермиона посмотрела на подругу, которая виновато понурилась, чтобы через секунду вновь предложить: – А хочешь, мы вообще перестанем с ними общаться? Я даже могу попросить перевести нас в другой отдел! – Нет уж, – Гермиона нахмурилась. – Да и он вроде понял, что сказал нечто возмутительное и почти извинился. Давай забудем об этом, я просто хотела предупредить на будущее. Броган смиренно кивнула, а после взяла Гермиону под руку, чтобы увести ее дальше вдоль торговых рядов. *** Гермиона легла пораньше, чтобы самым честным образом проснуться по будильнику в четыре утра и встретить Северуса. Однако, видимо, целый день на свежем воздухе сделал свое дело, потому что когда чары разбудили ее, она дала себе подремать еще ровно десять минуточек – и вновь заснула беспробудным сном, таким, после которого иногда находишь на подушке под собственной щекой влажное пятно. Разбудили Гермиону ласковые руки, пробравшиеся под хлопок сорочки, а после губы – слегка прохладные и сухие, скольжение которых дарило потрясающие ощущения, создавая контраст с ее теплой, даже разгоряченной со сна, кожей. Гермиона перевернулась на спину, сонно заморгав от тусклого утреннего света, разливающегося вокруг, и улыбаясь Северусу – его лицо, все состоящее из острых углов и на этот раз все такое же бледное, как и до поездки, склонилось над ней. Он улыбнулся ей в ответ и его черты тут же смягчились. – Привет, – прошептал он ей в губы, окончательно овладевая ее телом: подминая под себя, переплетаясь конечностями. Одна мужская рука тут же скользнула под ее затылок, приближая голову Гермионы, чтобы вновь поцеловать, теперь глубоко и страстно, нежно поглаживая своим языком мягкость ее рта. Его запах окутал ее, тут же делая тело совсем податливым, а мысли неясными... Она потянулась, чтобы прижаться к нему теснее, целуя в шею. Когда через какое-то время, после того, как все завершилось, она лежала в его объятиях, ощущая себя абсолютно бескостной, Гермиона, наконец, обрела способность думать и связно говорить, а потому зашевелилась, чтобы впервые с момента его возвращения посмотреть на Снейпа внимательнее, ужасно радуясь тому, что видит. – Что? – искренне смутился он, как она считала, совершенно умилительно, подозрительно косясь на нее. – Ничего, – тихо рассмеялась она, обхватывая его лицо руками и разворачивая к себе, чтобы наконец-то как следует рассмотреть с дороги. – Просто очень соскучилась, – выдохнула она. Теперь от ее внимательного взгляда не укрылось, насколько уставшим, даже осунувшимся он выглядит – не удивительно, наверняка неделя у него выдалась ужасно напряженной. – Ты что же, прогуливал ужины моей матери? Или она вновь ударилась в радикально здоровое питание? – у Гермионы вырвался смешок. – Климат этого богом забытого материка меня убивал, – скривил он рот. Гермиона чуть привстала, опираясь на локоть. – А общество моих родителей и Роуз лишало аппетита? К ее удивлению, он покачал головой. – Нет, это было вполне терпимо, – и пусть слова прозвучали скептически, но все же она была уверена, что он имеет в виду именно то, что говорит. – Иногда мне даже удавалось абстрагироваться от происходящего и представлять, что я нахожусь там с тобой, а не один – и все сразу обретало больший смысл. Умилившись, Гермиона вновь полезла к нему обниматься, краем глаза заметив, каким он стал тут же довольным. Хитрец! В том, что он сказал, явно был какой-то слизеринский расчет на то, чтобы она размякла еще сильнее. Было уже два часа дня, когда они все-таки встали – хотя она, презрев собственное понимание этикета, пару раз таскала им прямо в постель кофе и хлебцы со сливочным сыром, – и лениво осматриваясь вокруг, побрели в сторону ванной. Гермионе нестерпимо хотелось освежиться, да и Снейпу это не помешало бы, и они залезли в ванну вдвоем, утопая среди пахнущей белым кедром и пачули пены, и болтая о разном. Когда они выбрались оттуда, уже вовсе подходило время для чая, и они пили его за круглым обеденным столом у открытого настежь окна, откуда пахло морем и доносились звуки воскресного города. – Завтра мне надо будет наведаться к Джереми Питсу, дублинскому зельевару, которого я знаю по периоду своего ученичества, – сообщил Снейп, когда они перебрались на диван, где он изучал научную периодику, а она листала магловский роман. Гермиона оторвалась от книги, чтобы посмотреть на него. Снейп пояснил: – Он арендует в Дублине лабораторию, и, как сообщил мне в переписке, не против был бы разделить счета за нее в летний период, поскольку сам сейчас пользуется помещениями лишь время от времени, путешествуя. Мне нужна лаборатория, пока я здесь, – добавил он, как будто ей требовалось дополнительное объяснение от него, – чтобы продолжать некоторые эксперименты и занять себя чем-то, пока ты будешь пропадать в министерстве. – Конечно, – кивнула Гермиона, – разумеется. Это очень хорошая идея. Я и сама размышляла, чем же ты будешь заниматься, пока меня нет. Он насмешливо приподнял брови, вновь скрываясь за журналом “Экспериментальная магия сегодня”. Гермиона поерзала на собственном месте, подумав о том, что пока еще Северус не спросил ничего ни о ее практике в прошедшую неделю, ни о том, как прошла вчерашняя поездка в Глендалох. Конечно, некоторые вещи она и так рассказывала ему по телефону, но ведь о вчерашней экскурсии он не знал ничего. Странно было, что теперь он не поднимает эту тему, хотя сам же вроде и выразил свое согласие перед этим. К вечеру они вышли из дома, чтобы немного прогуляться и поужинать где-нибудь в приятном месте. Официант, приняв их заказ, удалился, а Гермиона невольно отвлеклась на юную скрипачку, стоящую чуть в отдалении, на перекрестке, где начинался городской парк, и извлекавшую не слишком стройные звуки какой-то печальной мелодии. Когда она обернулась к Снейпу, то поняла, что все это время он, сцепив руки в замок, смотрел через столик прямо на нее, и взгляд его показался ей довольно тяжелым. – Как прошла поездка? Ага, вот оно! Под тонкой льдистой корочкой обычной для него слегка прохладной манеры речи скрывалось напряжение. Гермиона все же почувствовала себя виноватой в том, что вынудила его первым затронуть эту тему. С другой стороны – она просто не совсем понимала, как ей следует держаться. – Неплохо, – она уже решила, что будет придерживаться самых нейтральных характеристик: незачем вываливать на него все эти нелепые ситуации, в которых ей пришлось недавно очутиться. Да и как бы это звучало с ее стороны? Как будто она недовольна их отношениями. Учитывая, что едва ли с этим можно было что-то поделать – даже если бы он и хотел, – всё это слишком сильно походило бы на скрытые мелочные претензии с ее стороны. Им принесли заказ, и после того, как официант вновь удалился, она продолжила: – Долина и монастырь действительно поражают. Было бы прекрасно отправиться туда вместе с тобой. С ребятами было все-таки не то. Последнее было призвано окончательно успокоить его. – Отчего же? – Северус заломил бровь, пригубив своего бурбона со льдом, разбавленного каплей содовой. Она наблюдала, как двигается его челюсть и кадык над белым шелком шейного галстука, завязанного довольно небрежно над слегка приспущенным воротничком – неслыханная расслабленность для такого человека, как он. Снейп явно ждал ответа на свой вопрос и сделать вид, что приняла его за риторический, было бы самонадеянно с ее стороны. – Чем тебя не устроило их общество? Гермиона вздохнула, нахмурившись: в конце концов, она спросила у него, не против ли он, чтобы она отправилась в это маленькое путешествие, и он заверил ее, что нет. К чему сейчас была эта завуалированная ревность? Честно говоря, она начинала уставать от этого. Наверное, в ней говорили остатки недавнего гнева, который был направлен на Майкла О’Ши, и не стоило идти у подобного на поводу, но Гермионе захотелось немного проучить этого невыносимого ревнивца. Да, мелочно с ее стороны, но что поделать. – О, нет, общество было более, чем приятное. Я бы сказала, абсолютно очаровательное, – нарочито рассеянно произнесла она, растягивая губы в неопределенной улыбке, и как ни в чем не бывало принимаясь за еду. Ее расчет оказался до смешного верен – его лицо на миг стало полностью неподвижным, прежде чем он лениво произнес, роняя слова: – И кто же произвел на тебя наибольшее впечатление? Гермиона посмотрела наверх, словно бы всерьез раздумывая над его вопросом: – Хм, сложно сказать… Полагаю, в каждом есть что-то примечательное: Лиам очень начитан, напоминает мне Невилла своими мягкими, по-настоящему джентльменскими манерами, – она заметила, как он закатил глаза, – Дороти очень остроумна и элегантна, умеет держаться непосредственно, а Майкл, – тут она сделала заминку, на свой вкус немного слишком театральную, но по тому, как потемнели его глаза, поняла, что наживка проглочена, – ну, он… – она скомкала салфетку, – мама сказала бы, что это “верхняя корочка”, если ты понимаешь, о чем я. – О, да, – ядовито улыбнулся он. – Понимаю. Насмотрелся на подобных золотых мальчиков вдоволь. – Ну нет, – захлопала она глазами, якобы не до конца смекая о ком и о чем он говорит, – с Драко Малфоем он имеет мало общего! Это исключительно хорошо воспитанный, приятный в обращении, благородный и содержательный человек. В нем нет ничего напускного. – А я-то думал, что таких высоких похвал достойны только Невилл Лонгботтом и профессор Дрейк, – он промокнул рот салфеткой и отложил ту в сторону, прежде чем вновь взяться за бокал. Гермиона заметила, как побелели костяшки мужских пальцев, а в том, как плотно были сжаты бескровные сейчас губы, явно чувствовался гнев. Учитывая, что он припомнил ей даже молодого профессора социального права, дело действительно принимало серьезный оборот. Ей даже стало немного страшно, но не смотря на это, раздражение только усиливалось: как смел он постоянно ставить под сомнение выбор ее сердца своей глупой, совершенно иррациональной, по ее мнению, ревностью? С этим пора было заканчивать, даже если ей суждено было пережить взрыв с его стороны. – Как бы сказать помягче? Они оба немного скучноваты, если сравнивать с Майклом. У него превосходное чувство юмора и стиля. – О, зачем же смягчать? Говори как есть, дорогая моя Гермиона. – Ну, я и говорю, – она легкомысленно пожала плечами. – Он очень симпатичный молодой человек, я бы даже назвала его красивым. – И какие же перспективы у этого образчика вкуса и хороших манер? Наверняка он застрянет на своей должности, как и всякий клерк. – Вряд ли. Он слишком умен и хорошо образован, а его энергичность и точность суждений уже принесли свои плоды в виде вполне хорошей должности. И я слышала обсуждение, что его кандидатура – наиболее вероятная для назначения нового заместителя отдела в следующем году. Ей показалось, или он тихонько чертыхнулся? Гермиона отправила в рот очередной кусочек. – Так зачем ты тратишь свое время, сидя тут? – осклабился Снейп. – Могла бы прекрасно проводить его со своими новыми друзьями, а главное – с этим совершенным образчиком молодого джентльмена. Его ядом можно было попросту захлебнуться. Гермиона скривилась, глядя на Снейпа, и на несколько секунд прикрыла глаза. Это все было просто смешно, нелепо! У нее начинала болеть голова. – Северус, пожалуйста, успокойся и давай поговорим. – О чем? О том, как замечательно ты провела вчера время? Наверняка лучше, чем сегодня. Эти слова все же заставили ее по-настоящему расстроиться – каким бы он ни был, не стоило забывать, насколько этот человек травмирован и, на самом деле, не уверен. Весь его напор и высокомерие были всего лишь броней, пусть и необычайно прочной. А под ней нет-нет, да проглядывался несчастный подросток, за сравнение с которым теперь Северус Снейп вполне мог и сжить со свету. – Северус, – она попыталась накрыть его руку своей, уже жалея о своей затее. С ее стороны это была лишь жестокая сублимация собственных переживаний, о которых он даже не знал. – Послушай, не дури. Это просто смешно! – чуть повысила она голос, когда он начал вытаскивать свою кисть из под ее ладони. Она крепко ухватилась за него, не давая выдернуть руку. – Элегантный молодой министерский чиновник с прекрасными манерами и я – сорокалетний бывший Пожиратель смерти, который толком ничего не может тебе предложить в ближайшие годы… Она переплела их пальцы, пока он произносил опасным тихим голосом все эти несправедливые по отношению к себе самому слова. Снейп продолжил: – Тебе действительно приятно находиться тут, со мной, с человеком тяжелого нрава, с темным прошлым, без друзей, с одними только взаимными обязательствами перед личностями более чем отталкивающими, особенно для девушки, которая пережила то, что пережила ты? В то время, как где-то там есть свобода, добродушие, прекрасные перспективы и настоящее, полное всяческих почестей? Всего того, чего ты, без сомнения, достойна? Она вновь нежно сжала его руку. Он, видимо, только теперь обратил внимание на этот жест. Его взгляд устремился вниз, на стол, где она касалась его. Уголки его губ дрогнули, но не в улыбке, а наоборот, будто печально опустились. – Я уже не раз говорила о своих чувствах, Северус, и знаешь, с тех пор ничего не изменилось. Ее мягкая ирония все-таки заставила его чуть расслабиться. Он невесомо провел своим большим пальцем по костяшкам женских пальцев. Глаза его были совсем темными. – Зачем тогда ты разыграла всю эту сцену? Гермиона испустила долгий вздох, полный неудовольствия, – она теперь уже не знала точно, на кого именно оно было направлено, на него или на себя. – Потому что мне надоела эта твоя беспочвенная ревность к каждому столбу… Он хотел ее прервать, очевидно намереваясь объяснить, что те, к кому он ревнует – не такие уж и случайные люди, но она не позволила, заявив с нажимом: – Тебе не кажется, что у меня было куда больше поводов закатывать сцены насчет той же Нормы, учитывая, что вас связывает с ней и то, как много было этой женщины вокруг тебя до недавнего времени? – Какая Норма, Гермиона, о чем ты, – поморщился Северус, будто услышанное им было несусветной блажью. – Ты же знаешь обо всем, что происходило между нами. – Я знаю, только то, что ты мне показал, – резонно заметила она, хотя ему явно не понравилось это высказывание – он тут же вскинулся, чтобы возразить, но Гермиона продолжила: – Я сейчас всего лишь мыслю с той же степенью тревожности, что и ты. Ведь ты тоже прекрасно знаешь, что связывает меня со всеми этими мужчинами – попросту ничего. Если не считать Невилла, с которым у меня школьная дружба. Но в твоем сознании все равно остается место для допущений, какая-то слепая зона… из которой временами выползают монстры. Почему же я держусь и не позволяю себе того же? Снейп нахмурился, отведя взгляд. Его челюсть сжалась, а на впалых щеках показались чуть розоватые пятна, все же заметные на бледной коже. – Ну, – нашел он в себе силы протянуть насмешливо, – наверное, потому что из нас двоих ты – красивая молодая девушка в окружении конвенционально привлекательных мужчин. – А ты? Вокруг тебя полно женщин! Все эти изысканные молодые преподавательницы в Аране, хорошенькие аспирантки! Почему же я не причисляю каждую из них к потенциальным соперницам? – Гермиона, – он звучал кисло, – ты серьезно? Кто же из них волочится за мной? – А за мной? – тут она чуть покривила душой: Майклу она все-таки была интересна, но об этом ему знать точно не стоило. – Уверена, что и ты некоторым из них интересен. Разве тебе никогда не приходилось сталкиваться с женским вниманием? – Конечно, приходилось. Когда кто-то по каким-то причинам считал, что связь со мной может быть полезна. Разговор заходил в тупик. Но она надеялась, что достигла главной цели – дала ему понять, насколько беспочвенны в ее отношении все его переживания. В очередной раз вздохнув, Гермиона вернулась к своей тарелке. – Ладно, давай ужинать, наконец. И я надеюсь, что между нами никогда впредь не будет таких глупых недопониманий. Честно, – заявила она, стараясь не звучать слишком покровительственно и снисходительно, – если тебе станет совсем невмоготу, лучше скажи мне прямо, не изображая спокойствие, которого не испытываешь, и я никуда не пойду. Снейп глухо хмыкнул, но повиновался, продолжив ужин. Более они к этой теме не возвращались. *** Её занятость в министерстве не была слишком уж изматывающей и у Гермионы вполне хватало времени и сил, чтобы после шести часов вечера отправляться с Северусом на ежедневную прогулку – ему это было даже более необходимо, нежели ей, потому что в ее отсутствие он проводил все свободное время, коего у него теперь было в избытке, в лаборатории, тогда как Гермиона вполне могла в течение дня улизнуть вместе с Броган на часик или полтора побродить по окрестным районам Дублина. Так они с О’Доннел посетили библиотеку Марша, обедали в кафе с прекрасной смотровой площадкой, откуда открывался впечатляющий вид на Дублинский замок, Темпл-бар и реку Лиффи, и даже катались по этой самой реке на катере. Кое-какие из этих развлечений через день или два Гермиона предлагала повторить и Снейпу. Прогулку на катере он не слишком оценил, решив, что маглы сходят с ума, набиваясь в эти утлые суденышки, хотя берега вечернего Дублина, по мнению Гермионы, были очень живописны. После они почти до двух ночи бродили по пабам, и она была удивлена тем, что он не рвется домой, наслаждаясь по всей видимости довольно шумной ночной жизнью, бурлящей здесь под звездным июньским небом. В своей черной рубашке и темных джинсах Снейп выглядел совершенно по-магловски, хотя что-то в его манерах и том, как волосы закрывали угловатое лицо, все же сильно выделяло его среди окружающих. Но она могла поклясться, что для его имиджа в глазах некоторых девушек такое явно шло на пользу, делая Снейпа, что называется, интересным. Вечер четверга Броган потребовала оставить за ней, чтобы они могли ходить куда-нибудь вместе, молодежной компанией или вдвоем. Говоря о компании, теперь они общались с Лиамом, Майклом и Дороти куда меньше. Это особенно было заметно по Броган, потому что Гермиона просто вернулась к своим привычкам, которые были установлены ею до отъезда Северуса в Австралию. То желание сблизиться с новыми знакомыми и проводить с ними больше времени, которое она было почувствовала, быстро иссякло. Поэтому по четвергам они с Броган либо проводили время вместе, либо к ним присоединялся Пшемик, либо кто-то случайный из тех студентов Арана, кто тоже был сейчас в Дублине. Иногда Гермиону посещала мысль наведаться в Лондон, но она отгоняла ее – она не была готова к каким бы то ни было обсуждениям, хотя Джинни, судя по всему, злилась на нее – это чувствовалось по той паре письм, которой они обменялись. Выходило, что Гермиона после расставания Поттеров встретилась только с Гарри, а от встречи с Джинни уклонялась, как будто приняла сторону друга, а не подруги. Конечно, это было не так. Она вообще не принимала ничью сторону, и не хотела этого делать – честно признаться, она просто немного устала от всего напряжения, которое было связано с общением с семьей Поттеров. Это, пожалуй, было слабовольно и даже недостойно, но пока Гермиона не находила в себе душевных сил, чтобы сталкиваться со всей той волной эмоций, которую наверняка обрушит на нее Джиневра, даже не желая того. Выслушивать откровения о том, какой Гарри плохой муж, как трудно совмещать карьеру и воспитание ребенка, особенно когда отец вечно пропадает на службе, а главное – вновь ничего толком не смочь рассказать о себе в ответ, а значит опять столкнуться с пассивным недовольством… Нет, ей ничего из этого не хотелось. Хотелось дать себе передышку, по крайней мере, на месяц или другой. И от самой Англии, где ее вполне мог подстерегать еще и душеспасительный, полный опасных вопросов разговор с аврором Поттером, теперь уполномоченным самой Конфедерацией вести следствие, тоже хотелось держаться подальше. Регулярно она связывалась только с Роном, с которым они обсуждали финансовые и правовые вопросы касательно их дел. Зелье имело бешеный успех, выплаты росли, а Уизли был в восторге от перспектив, теперь упрашивая Гермиону обсудить со Снейпом возможность расширения линейки. Возможно, они бы просто наняли другого зельевара, но она знала свое дело, и договор был составлен таким образом, что без согласия Северуса производить и продавать продукцию под тем же брендом было невозможно. Предварительно они с Роном сошлись на том, что она поговорит с Северусом на тему его согласия с тем, что другие средства будет варить кто-то другой, а он просто получит с продажи причитающиеся ему проценты. Однако к ее удивлению, подобное предложение его возмутило. – И откуда я знаю, что за бурду они там наварят? Мое имя значится в этом контракте. Пусть он и конфиденциален, мир зельеварения слишком тесен, чтобы надеяться, что все это будет тайной вечно. Я и так замарался участием в подобном цирке, так что хотя бы должен быть уверен, что составы там действительно рабочие. – Но что же мне тогда ответить Рону? – с надеждой и растерянностью уточнила она, заглядывая ему в глаза. Снейп скривился, как от зубной боли, а когда, наконец, заговорил, то каждое слово будто было весом в тонну: – Передай ему, что я рассмотрю возможность поэкспериментировать с тем техническим заданием, которое он прислал. Пока это все, что я могу сказать. Гермиона аж подпрыгнула на месте от восторга, захлопав в ладоши. – О, Северус! Это же так здорово! – Я соглашаюсь только потому, что сейчас у меня отпуск, – процедил он. – И конечно же, все условия для тебя должны оставаться прежними. Она махнула рукой, повиснув у него на шее и заслужив короткий поцелуй в щеку. Между тем, деньги за уже проданное косметическое зелье продолжали прибывать на счет. Сумма получалась вполне достаточной, чтобы при желании арендовать эту квартиру еще целых полгода, когда бы такая нужда возникла. Они валялись на диване, читая, когда в окно постучала сова “Волшебных вредилок” с очередным запланированным чеком. Гермиона отвязала бумажку, протягивая ее Снейпу. – Все-таки ты ужасный гордец! – то, как равнодушно он принял от нее чек, в который раз немного расстроило ее. – Только лишь то, что ты получаешь эти деньги от “Волшебных вредилок”, не делает их постыдными. – Это легкие деньги, – пожал он равнодушно плечами. – Легкие? – фыркнула она. – Только потому что твой уровень таланта и опыта позволяет тебе выполнить эту работу легко, не делает их легкими. – Если бы не ты, то я бы их никогда не получил, – упрямо продолжил он гнуть свою линию. – И что? Признайся, тебя просто корежит от мысли, что ты якобы работаешь на Уизли. Но это же смешно! Еще скажи, что ты не притронешься к ним! Он задумчиво посмотрел на нее, отложив книгу в сторону. Она стояла перед ним, пока Северус сидел на диване, и волосы ее слегка растрепались, а лицо раскраснелось. – Скажи, – медленно произнес он, – а ты бы предпочла все лето провести в Дублине? Вопрос застал ее врасплох. Гермиона широко распахнула глаза, не понимая, к чему он клонит. – А где еще? На Килиманджаро? – она издала короткий озадаченный смешок. – Ну, ты как-то упоминала, что твои родители любят побережье Тосканы, – он заметил это максимально небрежно. – Да, они любят, – кивнула она, начиная понимать. – Ты бы хотел путешествовать? – Я нигде никогда не был, если не считать Австралии и Ирландии, – произнес он. – А ты говорила, что очень любила все эти ваши семейные поездки во Францию и Италию. Я не чувствую удовлетворения, получая эти деньги, – он покосился на чек. – И думаю, что наилучшим способом потратить их будет спустить на что-то легкомысленное, – губы Северуса растянулись в усмешке. – Как насчет того, чтобы, например, начало августа провести где-нибудь в другом месте? Нам бы хватило этих средств на отдых в тех местах? – поинтересовался он. Гермиона озадаченно кивнула: – Да, этих денег хватило бы. Ты действительно хочешь спустить на это всю сумму? – Да, – кивнул он с несвойственной ему беспечностью. – Почему бы нам не поступить именно так? Разве тебе не хотелось бы настоящего приключения? Потом, когда вернемся, решим, что делать дальше. Признаться, у меня есть некоторые мысли по поводу дома в Коукворте, – нахмурился он. – Ну, я думаю, что тебе бы такая перемена мест пошла бы на пользу, – задумчиво признала она. – И когда тебе начинать путешествовать по континенту, если не сейчас? О, я знаю столько чудесных мест! Ты хочешь именно в Тоскану? Против воли она начала испытывать невероятный энтузиазм, представляя, сколько всего сможет показать ему, какой чудесный опыт ждет Северуса, если они действительно отправятся в это путешествие! Она обожала чувствовать себя тем человеком, который способен помочь открыть другому для себя целый мир! А уж если речь шла о Северусе Снейпе… – Я не знаю, куда бы мне хотелось, я лишь вспомнил, как ты упоминала этот регион. Он же подходит? – О да, он подходит! Тоскана – это чудесно! Мы объездим виноградники, замки, а потом будем наслаждаться пляжами Ривьеры! А что ты имел в виду, говоря про Коукворт? Она залезла с ногами на диван, подбираясь к нему поближе и испытывая огромный душевный подъем. Это была сумасбродная идея, которая, казалось, больше подходила каким-то прожигателям жизни, нежели им. И опять же, все веселье вновь за его счет… Казалось, Гермиона Грейнджер, какая она есть, должна была выступить за то, чтобы найти этим деньгам куда более серьезное применение. Да хотя бы благотворительность, если они для него не имели ценности! Но с другой стороны, какое ей дело, как он предпочитает потратить заработанное? И вспомнилась Броган, советовавшая ей дать ему пожить в свое удовольствие, не пытаясь ограничивать, цепляясь за собственное эго. И когда еще, если не сейчас, они должны были творить все эти глупости? Конечно, ему, в отличии от нее, было далеко за двадцать, вот только собственную юность он потратил на совсем другие вещи, не видев ничего хорошего. До недавнего времени ей и вовсе казалось, что у него нет большого желания путешествовать, что ее несколько удручало, на самом деле. И вот оно появилось! И если ее присутствие было для него непременным условием, она должна была быть счастлива.