Тени фей

      Потерев глаза, Зера с задумчивостью ковыряла в тарелке рис с кусочками сладких фруктов. Благо Мика перетаскал уцелевшие мешки с полусгоревшего хранилища. Но когда такое продовольствие закончится, придётся довольствоваться плодами с деревьев, мясом, рыбой и травами, которые Мавис вычитала и уже вовсю использовала: то засушивает и мелет, то свежими варит, пытаясь понять, как правильно готовить. Ведь в книге одно написано, а на деле сложнее понять, как готовить это и есть.       Сбоку Мавис громко поставила тарелку и подтянула к себе травяной чай.       Зера фыркнула, когда подруга предложила попробовать сладкий стручок. — Не беспокойся, с Микой всё хорошо.       Дочь мастера уничтоженной гильдии вздохнула и положила себе ложку в рот. Вкусно, сладость плодов заменяла сахар, но… Без компании этого опасного парня было как-то… неуютно. Как за почти уже полгода Мика стал для них важным? В гильдии было как-то не так. Не настолько уютно и хорошо, как в компании Мавис и …Мики. — Я надеюсь, мы не сделали хуже? — Зера непроизвольно протянула руку к шее, не хотелось ей вновь получить тот захват, но уже с летальным исходом. — Ну… — Мавис замолкла, видимо, и сама беспокоясь, что всё же их предложение могло быть куда опасней, чем кажется. Но, с другой стороны, Мика – вампир, питающийся кровью человека. Однако здесь, на острове, его рацион состоит из крови местных животных.       Между девочками повисла тишина. Зера нехотя запихивала в себя еду, Мавис потягивала чай, хрустя подсушенным сладким стручком.       Ночью, не дождавшись Мику, пришлось ложиться спать. Такие ночи были редкостью, чаще Мика предупреждал, что засядет в библиотеке, или же безмолвной тенью блуждал по коридорам школы. По сути, всегда рядом с ними, но сегодняшняя ночь… была страшной. Из-за чего девочки спали в одной комнате и в одной кровати. Но всё равно Зера не могла уснуть, а Мавис спала беспокойным сном.       Как же странно, что тот, кто мог их убить, лишь слегка сдавив горло, стал для них настоящим защитником. — Мы же его не обидели? — тихо спросила Зера. — Не думаю… — отозвалась Мавис.       Подруга тут же глянула на неё, та облизала пальцы от выступившего сиропа сладких стручков. Она одарила Зеру улыбкой.       Девочки заметили, что у Мики было что-то странное в прошлом, точнее, связанное с его обращением и семьёй. — Доброе утро.       Вздрогнув, дети посмотрели в сторону леса, там стоял Мика. Всё же кухню они обустроили возле одного из запасных входов, поставив внутри столы, несколько ящиков для хранения продуктов. И хоть готовили на улице, но и там имелся стол, за которым сейчас девочки и сидели.       Правда, Мавис уже предложила построить внутри комнаты печку, чтобы в холодное время года не готовить на улице. Пусть снега на острове не бывает, но даже без него в зимние времена по ночам бывало жутко холодно. Благо даже по строительству печек имелась книга в библиотеке.       Парень выглядел удивлённым и… помятым. И так непослушные волосы пребывали в ещё большем беспорядке. В них даже было несколько веточек. В руках он держал чем-то заполненный плащ, вероятно, с плодами. — Доброе утро! — отмерев, махнула ему рукой Мавис. — Да! — поддержала её Зера, улыбнувшись.       Мика прошёл внутрь кухни и через несколько минут вернулся, держа два спелых яблока. Он положил их перед девочками и сам сел напротив них. — Приятного аппетита? — Ага, — кивнула Мавис и с радостью взяла яблоко, — а мы за тебя беспокоились. — За себя говори… — пробурчала её подруга. — Зера не могла уснуть. — Неправда! — Ты ворочалась! — А-а… ты часто просыпалась, вот!       Парень издал облегчённый вздох.       Девочки умолкли и посмотрели на него. — Что-то не так? — наклонила голову набок Мавис. — Ну… как должен выглядеть контейнер для эфира?       Подруги переглянулись. — Ну… это больше ощущается… — задумалась Зера, — правда, мне однажды приснился, сон где я в окружении огня… — Это просто сон. Наверное, — произнесла Мавис. — Может, и сон, — фыркнула Зера. — Но Тузо говорил вроде, что у каждого по-своему. Особенно когда… когда… — девочка нахмурилась, смотря в стол, пальцем она поскребла деревянную поверхность и улыбнулась, — магия уникальная! — Ты говоришь про дядюшку Тузо? — уточнила Мавис. — Ага. — Хм-м-м… Тогда он говорил про ядро мага. Что чем уникальней его ядро, тем… он разностороннее? Вроде так. — О, ты тоже слышала? — Он же обучал своего внука…       Дети посмотрели на Мику. — И что ты видел? — спросила Зера с искренним интересом. — То, что не следует, — грубо произнёс он и осёкся, посмотрел в сторону. — А? — Зера озадаченно уставилась на него.       Мавис нахмурилась, внимательно рассматривая лицо парня. Тот выглядел недовольным. — Но если ты нам не скажешь, мы не поймём, как быть. Может, мы и маленькие… но мы же жили среди магов… — сказала Зера, беря яблоко. — Это как-то связано с твоим прошлым? — чётко спросила Вермилион.       Хакуя вздрогнул и одарил её хмурым взглядом, на дне красных зрачков плескалось раздражение и… беспокойство. — Тем, кто обратил тебя? Твоей семьёй?       Мика сжал кулаки. Всё его тело напряглось. И что он должен сделать? Рассказать им всё? Он медлил, не зная, как реагировать. Всё же эти девочки — первые дети, что приняли его таким, какой есть. Было ли это из-за осознания того, что он единственный взрослый, кто дружественно к ним относится, и им некуда деваться?       Парень вздохнул. Нет. Сейчас уже не так. Тогда Мавис говорила честно, без фальши и лжи. — Внутри меня есть опасная сущность… — Ну, как бы, мы уже это поняли, — неуверенно произнесла Зера.       Мика покачал головой. — Не вампирская. Что-то более сложное и опасное. Там, откуда я… — он сглотнул.       Стоит ли всё рассказывать двум детям? Им же всего по шесть лет, они и так перенесли слишком много боли от нападения на их гильдию. От потерь близких и знакомых.       Он вздохнул и, пересилив себя, продолжил: — …На мне и… всей семье ставили опыты. Они пытались получить какое-то уникальное живое оружие… Многие погибали. Но я и… брат – единственные, кто выжил. С возрастом я узнал больше, и… сейчас я увидел это, — он поморщился. Будь то настоящим ангелом, он бы, возможно, отреагировал иначе. Но та фальшивка ангела ужасна. Ведь то, что было внутри брата, уничтожало его изнутри.       Девочки удивлённо таращились на него, не веря в то, что он сказал. Пусть они малы, но даже их знаний на данный момент хватает понять, что Мика и вся его семья получила невыносимую, адскую боль. — Но… как… Как тебя, то есть ты… — Зера не знала, как сформулировать вопрос. Ведь если на нём ставили опыты, то там же его обратили? — Мы с семьёй бежали, убили всех… кроме Юи и меня. Но Юи успел бежать, я — нет.       Мика больше ничего не говорил. Он не хотел их посвящать более детально. Достаточно и того, что они услышали. Для их возраста хватит. Хотя где-то глубоко внутри он осознавал, что его прошлое они ещё захотят узнать. Но, на удивление, ему стало немного легче. Не так, что прямо хочется веселиться, но кажется, что дышать стало легче. — Гм-м-м… Решать тебе, Мика, — первая отмерла Мавис. Её голос дрогнул. Она сглотнула и одарила парня уверенным блеском в зелёных глазах. — Мы принимаем тебя таким, какой ты есть. Ты… для нас важен. Не только потому, что ты единственный взрослый, но и потому что… мы любим тебя.       Дыхание перехватило. Зрачок сузился. Мика с неверием смотрел на Мавис. Впервые за столько лет кто-то, кроме Юи, ему это говорит. Впервые… кто-то принимает его всего. И нет и грамма лжи. Чистые, искренние слова.       Он грустно улыбнулся. Глаза зарезало, он посмотрел в стол, сдерживая слёзы. Невероятно, он снова… плачет? — Это так, Мика, — согласилась с подругой Зера и коснулась своей шеи, — ты только не души, хорошо? — Зера? — Мавис удивлённо на неё посмотрела. — А так всё хорошо, — та постаралась улыбнуться.       Мика пустил лёгкий смешок, чем удивил девочек, а когда одарил искренней улыбкой, те и вовсе замерли, глупо моргая. Зера тут же покраснела, с трепетом смотря на счастливое лицо. — Тогда я попробую ещё раз. — А… если так, то мы сейчас… — начала была Мавис, спрыгнув с лавки. — Нет. Без крови. По крайней мере, сейчас.       Девочка остановилась у стола рядом с костром и котлом и обернулась. — Т-тогда у-удачи! — с дрожью произнесла Зера. — Если почувствуете опасность, то тут же запирайтесь, я не знаю, чем может всё закончиться.       Дети переглянулись и серьёзно кивнули.

***

      Придя на прошлое место, Мика тут же сел в позу лотоса и стал постепенно окунаться в бескрайнюю пустоту, отделяя все возможные звуки, чувства, эмоции и даже воспоминания. В этот раз было сложней плыть в пучине безмолвия. Казалось, что, погружаясь на дно, оно поглощает всего тебя без остатка, подобно его второй сущности кровожадного монстра.       Вдох за выдохом, мгновение за мгновением.       Тяжесть движений и осознания давили. Ведь если он утонет в этом месте, то… вполне вероятно, потеряет себя раз и навсегда. И тогда, вполне возможно, от его рук умрут девочки.       Странное место помутнело перед глазами.       Нет! Он не может вернуться!       С трудом, но парень успел откинуть панику и страх, позволяя решимости охватывать тело и двигать им. К счастью, это чувство не беспокоило пространство. И лишь за счёт него он плыл и плыл, погружаясь всё глубже, уходя в самого себя настолько глубоко, что, вероятно, даже в реальности он не поймёт, что ему отрубили голову. Иронично.       Пространство вновь помутнело, и Хакуя тут же откинул ненужные на данный момент мысли.       Погружение стало проходить сложней, настолько, что Мика даже уже не соображал, что делает и зачем, ровно до тех пор, пока не ощутил дно, а перед ним не предстал чужой Я в позе эмбриона с пернатыми крыльями, в сотне бесцветных сфер.       Не медля, Мика поспешил к нему, касаясь лица.       Сферы закружили в сотни раз сильней, набирая скорость, полностью отрезая любую попытку к бегству. Но Хакуя и не собирался. Здесь и сейчас он намерен обуздать эту сущность. Его Я засветилось ярким светом, постепенно растворяясь. Хакуя постарался откинуть все эмоции и чувства, оставляя лишь одно «Я здесь главный». Но его Я разлетелось на сотни мелких частичек. При этом сферы не остановились.       Всего на миг Мика забеспокоился, но, когда коснулся нескольких частичек, понял, что нужно делать — нужно собрать их и поглотить. Благо поглощение эфира он вычитал из пособий для молодых магов, да и девочки про это рассказывали, пусть и так, как воспринимали сами.       Частички сами стали присасываться к нему, охватывая всё тело, даже волосы! Спину начало жечь так, как будто сотню раскаленных игл вонзили рядом с лопатками, раздирая кожу. Он сцепил челюсти, не позволяя крику вырваться из глотки. Сферы стали издавать свист, несколько из них заполнились прозрачными цветами.       Голова закружилась. Боль усилилась, но Хакуя не отступал, продолжая поглощать частицы. Где-то в дальнем углу сознания билась мысль, что только дай он слабину, и все труды пойдут насмарку. И он не отступал. Пора уже было принять, что прошлое не вернуть. Не вернуть Юи (только если он где-то в этом мире), как и Крул. Не вернуть то, что он был когда-то человеком. Не вернуть к жизни младших братьев и сестёр (ведь за это их мир, вероятно, и был уничтожен полностью). Поэтому остаётся принять всё это и позаботиться о тех, кто искренне его любит и ценит.       Яркая вспышка сошлась с яркой болью, что охватила всё тело.       Он изогнулся, открывая рот, но не было слышно и звука. Хотя парень был уверен, что крик должен быть чудовищным. Боль усиливалась до такого, что казалось, с него живьём снимают кожу и штампуют разгорячённым железом, раздирая мясо с сухожилием.       В голове раздался стук. Давно забытый стук, а боль с ним постепенно угасала, за спиной ощущалось что-то странное. Инородное и в то же время… давно знакомое, но позабытое и необходимое.       Сферы сбавили скорость, продолжая кружить вокруг Мики. Ради интереса Хакуя осторожно коснулся одной, но ничего не произошло. Сфера просто прошла сквозь руку, продолжая свой путь.       Моргнув, он схватился за грудь. Она болела, непривычно жгла, и из неё послышался давно забытый стук.       Сжимая ткань рубахи на груди, Мика жмурился, в голове стал плясать ворох мыслей, вопросов и предположений. Постепенно стали слышны разные звуки. Еле слышный шум прибоя, тихий визг чайки, шум ветра, запах тропического леса. Вокруг стала ощущаться жизнь, как прежде, но с поправками и на то, что ранее казалось ему вибрациями. Здесь и сейчас, оно входило в тело и выходило, оседая во внутреннем контейнере…       Разлепил глаза, опираясь о руку, он сжимал ткань на груди. Там болело. Знакомо болело.       Судорожно сглотнув, он повёл прилипшим к небу языком по клыкам. На месте. Так почему грудь болит, как будто… там бьётся сердце?       Ту-дум…       Он замер. Глаза широко раскрылись.       Неужели теперь он вампир с бьющимся сердцем?       Бред, такого не может быть!       Ту-дум…       Сердце билось не так, как у людей. Всего несколько ударов в минуту. Но и это ненормально. У вампиров стук сердца практически не происходит. Из-за чего кажется, что сердце мертво, как и его хозяин. Но… он слышит стук. Тихий, почти неуловимый. Хотя, может, он не слышит, а чувствует?       Как же это всё иронично.       Ту-дум…       Мика хмыкнул, глубоко вдохнул и выдохнул, задрал голову, отмечая, что уже закат. Вечер? Так странно, что каждый раз, когда он впадает в медитацию, время летит, как ненормальное. Не то чтобы он за ним следил, но всё же.       Поведя плечом, он осторожно обернулся, но, к счастью, за спиной не оказалось крыльев, а то возле лопаток болело так, как будто там они и выросли.       «Крылатый вампир. Тогда уж как у летучей мыши, для соответствия с канонным вампирам», — парень хмыкнул на собственные мысли, что не так уж и сильно лишены смысла.       Он с задумчивостью посмотрел вдаль. Впервые на душе было как-то… легче. Даже дышать. Намного легче, чем от раскрытия части своего прошлого. Неужто ему нужно было полностью принять то, что произошло в прошлом и сейчас?       Принятие — самое сложное. Всё же, даже когда он с Юи и его друзьями сбежали с аэропорта Нагои, он так полностью и не принял друзей брата. Но сейчас иначе.       Тяжко вздохнув, он посмотрел на браслет. Он охватывал левое запястье, причём крепко, дабы не слетел. Этот браслет был необходим для защиты от ультрафиолетовых лучей солнца…       Он расстегнул его, снимая. Глупое решение, но… что если?       Лицо, шею и руки тут же охватило пламя с чёрным дымом. Стало адски больно. Он сцепил челюсти, но не надел обратно браслет, ожидая дальнейших последствий. Огонь охватывал волосы, одежду, поджигая, принося ещё больше боли. Но постепенно пламя гасло, дым тух, боль исчезала. — Это… ненормально.       Мика осматривал руки. Больше не было больно. И не было огня. Неужели… он более невосприимчив к солнцу? Если так, то следует утром и днём повторить трюк. Ведь это было очень… выгодно.       Рукава обгорели, а коснувшись волос, Мика понял, что и они почти до самого корня выгорели, напоминая теперь короткую стрижку, оголив слегка заострённые кончики ушей.       Сжав кулак, он мысленно представил… крысу, подавая эфир в нужное русло и форму, и разжал руку – на ладони сидела маленькая крыса. Иллюзия. Его охватил детский восторг. — Получилось.       Развеяв иллюзию, он закрыл глаза, отдаваясь во власти мира. Впервые ему было настолько легко и хорошо, что хотелось… кричать? Нет, этого он не станет делать, но в целом ему хорошо. Душа не воет от ошибок прошлого, не подкидывает призраки убитых. Было просто легко и свободно.       На чёрном кружил эфир, имея разный цвет и даже форму. Где-то он напоминал порыв ветра и волны моря, другие имели форму местной флоры и фауны, подобно кровеносным сосудам. В стороне школы было так же, лишь строение человека отличалось. Так, у одной имелось целых три цвета: белый, голубой и синий. А у второй – жёлтый, оранжевый и красный. Все цвета, переливаясь жгутами в одни истоки, не разделяясь, текли по своим каналам рядом с кровью.       Мика всё больше и больше погружался в пучины мира, поражаясь тому, что стало ему доступно. Неужели и девочки такое могут? Или же это его личная особенность? Или той штуки?       Отбросив мысли о той штуке и том, что ему пришлось недавно пережить, он продолжал наслаждаться, дыша полной грудью. Ощущая стук собственного сердца. Пусть здесь и сейчас он видит лишь столько, сколько охватывает взор, но и этого достаточно, чтобы понять, насколько невероятный мир окружает его. Ведь даже в океане что-то имелось. Правда, очертания напрягали. Всё же если с его-то места кажется, что рыбёшка с кулак, то что же она из себя представляет вблизи?       Но, когда восторг начал сходить, оставляя очаг радости и лёгкости, Мика заметил серые пылинки в чёрном мире. Он внимательно всматривался в них, пытаясь понять, что это и опасно ли. Оно изгибами тянулось вниз, к небольшим старым развалинам в корнях огромного дерева. Запомнив его путь, Хакуя открыл глаза. Было полностью темно, лишь звёзды светили, хотя и слабо. Но это странно. Ведь всего мгновение назад светило солнце.       Он поднялся, пошёл по краю, огибая половину небесного острова, и спрыгнул вниз на скалу, с неё – к запомнившемуся странному эпицентру серых пылинок. В подножьях скалы, среди деревьев и кустов, как будто намеренно скрытая от глаз, выложена из камня арка. По бокам вырезаны волки, а в самой стене скалы выбит круг. Причём очень ровно, вырисовывая замысловатые узоры. Но в центре этого круга имелся небольшой кратер, и от него тянулось несколько трещин. Именно из центра шли те пылинки, да и в целом эта энергия еле-еле осязаема. Но неприятная.       Мика осторожно подошёл ближе, но не решился прикасаться, всё же кто знает, что тут. Ему одного проклятия и той штуки внутри хватает. Так что он решил – спросит у девочек.