***
Найдя уединённое место в лице этого странного огромного дерева посередь острова, Мика сел в позу лотоса под его корнем, что дугой торчал из земли. Глубоко вдохнув и выдохнув, Хакуя закрыл глаза, стал вспоминать, как было написано в книгах и как рассказывали девочки по ощущениям. Нужно «нащупать» контейнер внутри себя и открыть его. Пропустить эфир через всё тело, дабы прочувствовать свою силу, и лишь потом дать ей волю – выпустить наружу. Мерное дыхание, звуки природы, тёплые лучи солнца. Всё смешивалось, сливаясь в единую цепочку, оплетая, закручивая и путая. Где дыхание, которое не так важно. Где мелкое шуршание белок и других грызунов, где-то вдали – топот свиней и еле уловимые колыхания земли от шагов ящероподобных гигантов. Влажность воздуха. Еле уловимый шум прибоя… Нет. Так не пойдёт. Всё мешает. Нужно выпутаться из этого шума, отдалиться и найти тот контейнер. Медленно, постепенно, звук за звуком уходили за черту «ненужного», пока не осталась сплошная пустота. Белая, бескрайняя и тихая. Тишина была тяжелей, невыносимей, нежели каждодневная какофония звуков острова… По мере осторожного передвижения по бескрайней пустоте всё сильнее давила тишина, душа. Подобное состояние подкинуло ему воспоминание о смерти. Он мёртв. А у мёртвых нет энергии… Постепенно сознание выплывало из недр, а вместе с тем были слышны привычные звуки. В лицо ударил вечерний ветер, растрепав непослушные локоны. В потемневшем небе виднелась красная полоса, медленно ползущая к горизонту, чтобы скрыться за ним. Наблюдая за солнцем, парень утёр несколько капель пота. Он мёртв. У него нет энергии… Но откуда пот? «Что за глупость?» Но так же было и после боя в Синдзюку: получив много ран от проклятого оружия, от встречи с названным братом, когда из его тела извлекали проклятие, он… плакал. «Живые мертвецы?» Ему не нужно справлять нужду, как бы это непривычно ни звучало. Он не нуждался в пище, и сон для него не был столь важен. Лишь кровь и только кровь — это всё, что для него нужно. Но… когда он встретился с Юи, когда увидел его, ему всего на миг показалось, что сердце ударилось. Всего один стук. Возможно, ему тогда почудилось, но… Привязанность и любовь к названному брату даже после обращения и четырёхлетней разлуки не угасли. Но если он живой мертвец, то почему мыслит? Почему чувства не пропали, пусть и притупились? И это не только к Юи, но сострадание и сочувствие к тем же Мавис и Зере? Он устало вздохнул, тряхнул головой, прогоняя вопросы, ответы на которые он вряд ли найдет. Всего на миг стрельнула мысль, что хотелось бы, чтобы Крул была рядом и просветила его в том, чего он не знает, как в детстве. Иронично и глупо. Мика грустно хмыкнул и поднялся на ноги. Пусть сегодня у него и не вышло, но… времени-то у него много? Он осмотрел остров. Сплошная вода, нет намёка на какой-либо континент или мелкий островок. Пусть от последнего и толку мало было. Но всё же жить в изоляции не дело, стоит попытаться выбраться отсюда. А для этого стоит попробовать построить корабль или лодку.***
Двадцать палок были расставлены в шахматном порядке, и только пять из них нужно зажечь, при этом не подпалив остальные. Глубоко вдохнув и выдохнув, Зера сконцентрировалась, ощущая внутренний огонь и направляя его на ладони. Перед ними собрался небольшой шар. Нужно осторожно кинуть. Взмах – шар пролетает между несколькими и зажигает одну палку. Следом девочка повторила оставшиеся действия и, не допустив ошибки, радостно хлопнула в ладоши. Основы относительно освоены, но нужно довести до идеала, дабы у Мики не было возможности откреститься от спарринга. А то он только физически гоняет её. На все попытки начать бой — он легко уходил, оставляя её с заданиями. «Он такой странный…» — Эй, Зера, как у тебя дела? Девочка обернулась. К ней шла Мавис с корзинкой спелых плодов, взгляд пал на босые ноги. По спине пробежали мурашки, стало как-то неуютно и… стыдно. Она сжала кулаки. Зере это не нравилось, что она испытывает подобные чувства к ней, всё же отцовские слова до сих пор звучали отголосками. То, как он поощрял издевательства над бесплатной «прислугой». — Долго занимаешься? — Мавис одарила её улыбкой и достала один из плодов, протянула подруге. — Поешь, наверняка устала. Зера медлила. Внутренний диссонанс напрягал. С одной стороны, Зера всё ещё с презрением смотрела на Мавис, а с другой… она ей нравилась. Ведь именно она оказалась сильнее из них двоих. — Что такое? — Вермилион наклонила голову набок. — Ничего… — Зера взяла плод и, протерев его об свою рубашку, надкусила, повернулась в сторону их дома, коим стала школа. В жизни бы дочь мастера уничтоженной гильдии не подумала, что будет жить в стенах нелюбимой ею школы. Но там действительно безопасно и проще согреться, чем на улице в их временном лагере, после… нападения. — Мавис… — М-м? — Где твои ботинки? — Ой, там оставила! — Вермилион затопталась на месте. — Мавис… не снимай обувь, а то… поранишься, — тихо выдавила из себя Зера. Мавис замерла и задумчиво смотрела в затылок подруги. Сдружиться с ней оказалось не так уж сложно, хотя Зера иногда грубит. Вермилион улыбнулась, сильней прижимая к себе корзину. — Мне так удобней. — Хотя бы в холодное время надевай, — буркнула Зера. Мавис хихикнула, подруга тут же обернулась, одаривая её возмущённым взглядом. — Хорошо, но и ты не отлынивай, тогда Мика будет в восторге! На щеках вспыхнул румянец, Зера фыркнула и посмотрела в сторону, скрещивая руки на груди. Им всем было известно, что ей нравится Мика… но как же её злило, когда Мавис напоминала об этом, пусть и так. — Мавис, а тебе разве Мика не нравится? — она посмотрела в зелёные глаза подруги. — Ум, — она кивнула, улыбаясь, — он такой добрый и заботливый, что с трудом можно поверить, что он… вампир. Хи-хи, — Вермилион устремила взгляд в небо, по нему плыли кучевые облака, значит, вечером может начаться дождь? Вспомнилась улыбка отца, глаза зарезало, особенно оттого, насколько папа и Мика были похожи. Не внешне, а… по поведению. Отец не был сильным магом, но заботился о тех, кто либо был слабей, либо нуждался. Мама его за доброту и полюбила. Так и появилась у них она. Сердце задрожало, она закусила нижнюю губу. «Нельзя плакать», — тут же стала отговаривать себя Мавис. Она и так после нападения наревелась, и теперь ей остаётся лишь гадать, увидит ли она фей, ведь… они могут и не прийти к той, кто плачет… И Мавис улыбается. Грустно, через силу, но улыбается. Зера вздыхает, наблюдая за сменой эмоций подруги. — Скажи, ты всё ещё веришь в фей? — А? — Вермилион вздрагивает и тут же кивает. — Да, ещё как! О них мне папа с мамой рассказывали! — Что ж, если удастся, то я бы тоже хотела их увидеть. Мавис удивлённо смотрит на Зеру, та улыбается добро, но в её глазах плещет тоска и сожаление. — Ум, тогда давай вместе их найдём! Дочь мастера разрушенной гильдии хмыкает на искреннюю улыбку девочки. Вот так и должно быть, а унывать должна сама Зера, а не Мавис. Так лучше. Ведь… подруга – невероятный человек, который в будущем покажет себя.***
— Слушай, ты реально всю ночь читал? Мика моргает и смотрит на Зеру, рядом с ней стоит Мавис, девочка переминалась с ноги на ногу, как будто обувь мешает ей. В первые дни он не сразу обратил на это внимание, а когда отметил, что девочка так и не обулась, даже когда они обустроились в школе и раскрыли его личину, он всерьёз взялся за это, однако Мавис так или иначе всё равно разувалась и забывала обувь. — Да, — кивает он на вопрос. — И ты спать не хочешь? — вновь спросила Зера. Мика покачал головой. Мавис подходит и вытягивает одну книгу из стопки, вчитывается в название. — А-а… как это? — Мне сон не так обходим, — нехотя произнёс Мика. Всё же… свою расовую принадлежность он не любит. — Он больше нужен, чтобы скоротать время. — Но так ведь не бывает. Мика пожал плечами. — Это у людей не бывает, а у вампиров бывает. Зера хмурится. Она не хотела задеть. Всё же Мика дал знать, что ему самому не нравится то, кем он является, а также… раскрыл, что его возраст не сотня и не тысяча, а всего лишь шестнадцать лет. Это было позже принятия Зеры и Мавис его таким, какой он есть. И это удивляло. Ведь выходило, что он старше них всего на десять лет! — Слушай, Мика… — подала голос Мавис, что до этого времени изучала книгу в своих руках, пролистнув несколько страниц. — Ты уверен, что сможешь построить корабль? — Э?! — удивилась Зера, заглядывая в книгу, что держала подруга. — Ты собрался корабль построить?! — Хотя бы лодку… Но сколько грести и хватит ли меня… — Мика качает головой. Если он просчитается с расчётами, особенно касаемо своего питания, то ненароком убьёт девочек. — А что с твоей медитацией? — интересуется Зера. Всё же уже три недели прошло с его попыток. Хакуя тяжко вздыхает. — Нет у меня эфира… — Он есть у всех, — говорит Мавис. — Нет необходимого ядра для магии, — поправляет себя Хакуя. Мавис, задумавшись, посмотрела в сторону стеллажей по магии. Зера из её рук забрала книгу, став листать, рассматривая чертежи и готовые эскизы моделей кораблей и лодок. — «…Бездушные существа, черпающие силу из крови людей». Возможно, в этом дело? Две пары удивлённых глаз обращаются на Мавис. Та смотрела серьёзно, без тени детского огонька озорства или насмешки. Лишь чёткий расчёт. Хакуя удивлённо моргнул, впервые видя её такой. Обычно она… настолько серьёзно себя не показывает. Мавис протянула к нему руку. — Может, если ты выпьешь немного моей крови, то… сможешь колдовать? Взгляд падает на протянутую детскую руку, такую крохотную, что достаточно лишь сжать, и она сломается. На запястье видна голубоватая жилка. Она заманчиво пульсировала, призывая вонзить клыки, испить всю кровь, оставляя иссушенный сосуд… Он сжимает кулаки, сдавливая до треска край стола, и хмурится. — Никогда так не говорите. Вампир с трудом сможет контролировать себя… — Но ты же сможешь? — нет и грамма легкомыслия, лишь всё такие же уверенные слова, что напрягало и злило парня. Когда Юи предложил ему кровь, он чуть не убил его, лишь чудом осознал, чью пьёт. И во время бегства ему было тяжело сдерживаться, но если тогда и друзья брата могли его, если что, оттащить, то тут… никто. Мика посмотрел в сторону. — Мне не нравится эта мысль, — вдруг вклинилась Зера. Её голос тоже, на удивление, звучал серьёзно. Без тени визгливого возмущения или писклявого страха. Лишь тихий, но уверенный тон. — Но если в этом проблема, то… давай не из руки ты будешь пить. — А? Я и не предлагала… Нет, то есть, если в этом проблема, то давай мы чуть-чуть накапаем в стакан? Мика посмотрел на девочек. У обеих серьёзные взгляды. Глаз дёрнулся – вот тебе и слабенькие дети. Он устало вздохнул. Сейчас он может отказаться, и девочки более не будут предлагать, зная всю опасность его природы, но… что если? Тем более, если они сделают именно так? «Какой же я лицемер. Сам не хочу вредить и пить их крови, но…» Ему не хватало вкуса именно человеческой крови.***
Взобравшись на верхнюю точку острова… Мика уселся на обрыве, свешивая ноги и устремляя красные очи вдаль. Вкус крови был столь сладок, что Хакуя с трудом удержал себя, чтобы не напасть на девочек. Благо их не было с ним в одной комнате, те, озаботившись его возможным нападением, накапав крови в стакан, причём вдвоём, убежали в другой конец школы, заперевшись. Вкус до сих пор перекатывается на языке. Парень ощущал облегчение и неприязнь к самому себе. Ведь как так можно? Заботиться о детях и питаться их кровью? Неужели он настолько извращается? Тогда сколько должно пройти времени, чтобы он полностью перестал быть собой? Уже с похожим вопросом он обращался к Кроули Юсфорду, но тот не дал чёткого ответа. Ведь подобное преображение для каждого индивидуально. Он сжал кулаки, кроша в руке камень в пыль. Неужели… он будет, как Ферид? Парень тут же морщится. Тот любил исключительно детскую кровь, но не брезговал и взрослой. Для Батори детская была, как… лакомый кусочек, которым он часто питался в Сангвиниуме из источника, нарушая все правила. Хакуя фыркает и отмахивается от столь пугающих вопросов. Всё же из вполне нормального, обычного ребёнка он превратился в чудовище. «Но сейчас мне стоит попробовать ещё раз помедитировать». По крайней мере, пока вкус крови полностью не угас. Он отсел подальше от обрыва. Упав с той высоты, он хоть и не убьётся, но боль никто не отменял. А также его могла динозавроподобная живность растоптать или сожрать. Сев в позу лотоса, парень, глубоко вздохнув, прикрыл глаза, начав медленно, постепенно ограждаться от посторонних звуков, как делал это впервые. С каждым вдохом звуки приглушались, с каждым выдохом – таяли. Вдох, выдох. Тишина, сплошная и бесформенная. Он подался вперёд, утопая в этой бескрайней пустоте. Всё дальше и дальше. Казалось, он плывёт в спокойном океане без возможности утонуть. Ведь он уже… утонул в этой давящей тишине. Что дальше он должен сделать? Как быть? Ответа не было, поэтому Мике приходилось по наитию плыть всё дальше, всё глубже погружаясь на дно, которого нет. Утопая в отчаянии и одиночестве, что часто захлёстывали его в детстве, после обращения. Тогда он бился в агонии из злости на то, что его не добили, а превратили в чудовище. Нет. Так не пойдёт. Нужно отодвинуть и это. Осторожно отталкивая за черту «не нужно» и воспоминания, и чувства, он достиг Себя. Другого Себя в позе эмбриона, в окружении сотен различных прозрачно-белых сфер. Тот Он имел немного другую внешность. Более утончённые черты лица, хрупкие плечи, длинные, отдающие золотом волосы… и три пары белых пернатых крыльев за спиной. Этот Я казался чужим и опасным. И в то же время родным и безопасным. Двоякие чувства стали закручивать, и облик чужого Я таял. Тогда пришлось откинуть все чувства за черту, и облик другого Я вновь стал реальным, настоящим. Мика медлил, не зная, можно ли к этому прикасаться, прекрасно зная, что над ним и всеми детьми приюта Хакуя проводили эксперименты. Ему хватило и того, что сотворили с Юи… Тот Я вновь стал таять, и Мике вновь пришлось откидывать вспыхнувшую злость за брата… Парень не мог медлить, но и опасался, что, как только коснётся, станет бездушной машиной для убийств. Тот Я вновь стал бледнеть, и Мика повторил нехитрую махинацию, оставаясь в прострации, рассматривая того Я. Может ли быть, что это и есть его внутренний контейнер для эфира? Стало как-то смешно и больно… Но чем больше он поддавался эмоциям и повторял круговорот откидывания эмоций, чувств и воспоминаний за черту, тем сложнее был выбор. И в итоге он выплыл из внутреннего мира. Открывшимся глазам предстала глубокая ночь. Он поднял голову, смотря на блеск звёзд. «Стоит ли рисковать?» Ведь он вполне мог прожить и без магии. Его физической силы хватит, чтобы перенести многие сложности, а не имея острой необходимости во сне, по ночам можно изучать всё, чем, собственно, он и занимается. Он устало вздохнул, потёр переносицу, посмотрел в сторону школы – огни не горели. Девочки, вероятно, давно спят, заперев дверь. С ними насчёт этого он всё обговорил. Если уже наступила ночь и его нет, то они его не ждут и запирают центральные, запасные и комнатные двери. Откинувшись на спину, Мика неотрывно смотрел на небо. Сладкий, манящий вкус крови испарился, оставляя сухость в глотке. Неужто ему действительно нужна кровь девочек, чтобы иметь возможность колдовать? Если такая высокая цена, то это слишком. Хакуя провёл всю ночь на том же месте, анализируя, размышляя обо всём и ни о чём. Мысли крутились в беспокойном вихре прошлого и настоящего. Везде слишком много рисков и опасностей, и это немного, но угнетало. Он провел большую часть жизни в ненависти и одиночестве. Из-за его глупого плана погибла семья, он сам больше не человек. И Юи тоже, из-за доверия Глену Ичиносе… Со сменой мыслей одной за другой ощущалась странная вибрация вокруг. Она не беспокоила, лишь как-то навязчиво оплетала тело, убаюкивая. Мика впервые испытывал сильную сонливость, утопая в неизвестном…