Лучший в жизни день

Клык - суровый край суровых людей, славящихся своими суровыми обычаями, суровыми взглядами и суровым жизненным укладом. Жители Клыка настолько суровые, что даже снятся им исключительно суровые схватки с суровыми противниками. По крайней мере, так они рассказывали о себе чужакам, подпитывая суровую репутацию своей стране. Правда, после Второго пришествия друунов всё отношение других народов к Клыку сводилось к ненависти и презрению. Но теперь, вроде как, всё пришло в норму - друуны были изгнаны совместными усилиями выходцев из всех пяти земель, наступили всеобщие мир и процветание, хотя народы не перестали друг друга подначивать. Как бы в шутку, но и с желанием задеть. Что ж, теперь хотя бы войны в ближайшие неизвестно сколько лет не предвидится, а если кто-то и начнёт борзеть не по делу, хочется верить, драконы вовремя вмешаются и разнимут. Раз уж началась эпоха спокойствия, то наследная принцесса Клыка Намаари, такая же суровая, как и её страна, спала не на земле возле походного костра, а на минималистичной, но удобной кровати в своём дворце. На её груди, не помещаясь целиком и свешиваясь, видел какие-то сны об охоте, судя по подёргивающимся губам, котёнок серлоты, пробравшийся в спальню принцессы аж через самое окно, жаль никто не видел и не смог оценить. А принцесса, не отставая от котёнка, подёргивала губами в счастливой улыбке, поскольку снилось ей, как она летает на драконе над всей Кумандрой, поглаживая пушистые облака и со смехом вцепляясь в драконью шерсть, когда тот начинал совершать свои пируэты. И вдруг улыбающийся дракон, развернувшись, как даст ей своей лапой прямо в лицо! От такого принцесса, ясное дело, обескуражилась. Яркая картинка поплыла, сменяясь чернотой, а следом за этим Намаари почувствовала ещё один удар. Картинка вновь начала собираться, но теперь уже перед глазами была залитая утренними солнечными лучами комната и стоявший на её груди котёнок, который, размахнувшись своей лапкой, нанёс по лицу принцессы ещё один удар. - Так, ты... это... ты как вообще посмел? Да я знаешь кто? - спросонья обратилась к котёнку Намаари, дав ему лёгкий щелбан. Котёнок отстранился, скорчив недовольную рожицу. Не в состоянии долго злиться на любимых кошек, тем более с такой умилительной мордашкой, Намаари со смехом взяла увесистого котика на руки. - Ну не сердись, ух ты мой хороший. - Она почесала котёнка за ухом, на что тот довольно зажмурился и замурлыкал. Подойдя к окну, Намаари окинула взглядом доступную взору часть острова, реку, лес за ней, красивые водопады. Теперь, когда друунов больше нет, народ Клыка осваивал недоступную ранее большую землю, за рекой и искусственным каналом. И вообще, вождь Вирана разработала демографический план, в народе известный как "плодитесь и размножайтесь", согласно которому прирост населения в ближайшие годы должен был значительно увеличиться, ибо поспособствовать этому - священный долг каждого гражданина и гражданки. Не исключая саму наследную принцессу. Лицо Намаари несколько посмурнело. Вскоре после изгнания друунов, когда отгремели торжества по поводу возрождения Кумандры, мама начала заводить всё больше разговоров о том, а не присмотрела ли себе утренняя дымка какой-нибудь густой туманчик. К чему она клонит, нетрудно было догадаться. Только вот Намаари даже не была уверена, что испытывает к парням хоть какие-то чувства. Она пыталась приглядываться к кому-то из рослых воинов, как молодых, так и постарше (просто в познавательных целях!), но что-то нигде в сердце, или где там должно, ничего не прищемляло... или как-то по-другому говорится? Да неважно. Некоторые особо самоуверенные воины, положив глаз на наследную принцессу, сами пытались её отуманить, с разной степенью настойчивости. Самые настойчивые могли получить в тот самый глаз, который на принцессу положили. Вторым обычно не рисковали. Намаари прямо-таки всерьёз задумалась, что с ней не так, пока не обнаружила ещё одну странность: при воспоминаниях о Райе где-то там, в сердце в этом, становилось чуть теплее. Вспоминая, как они друг друга задирали, как Райя мило улыбалась, Намаари чувствовала, как по телу (иногда в самых неожиданных местах!) разливается что-то тёплое, нежное. Намаари даже не знала, с чем это сравнить. Какую-то нежность она чувствовала только к кошкам и, конечно же, любимой матери, перед драконами был больше священный трепет, а вот Райя вызывала особенную нежность, хотелось просто представлять себе её улыбку, милые и немного наивные черты лица... Совсем уж неладное Намаари заподозрила, когда Райя ей приснилась, причём сон был очень реальным, красочным, она почти чувствовала прикосновения... прикосновения руки Райи. В этом сне принцесса Сердца взяла её за руку, как тогда, в далёком детстве, и они, смеясь, бежали босиком по нежной траве, словно бархатом ласкавшей стопы, и оказались на красивом плато, откуда открывался восхитительный вид на страну Сердца с её "дырявой" горой (за эту шутку от Намаари Райя однажды чуть в драку не полезла), и при этом почему-то отсюда же была видна страна Клыка с её величественным дворцом. Намаари через сон пыталась понять, почему Сердце и Клык находятся так близко друг к другу, но забыла об этих вопросах, когда ощутила, как принцесса Сердца крепко сжала её ладонь, переплетя свои пальцы с её. От этого Намаари ощутила небывалый трепет и восторг, подняв взгляд на мило улыбающуюся Райю, и где-то на этом месте сон оборвался, оставив принцессу Клыка одновременно с нежными и тревожными мыслями. Поняв, что от воспоминаний и размышлений у неё уже затуманился взор, Намаари помотала головой и почесала за ушком у совсем разомлевшего котёнка, который и так еле в руках помещался, а всё норовил развалиться пузиком кверху. Да уж, хотя бы с кошками всё просто. Раздались несколько аккуратных и ритмичных стуков в дверь. Намаари улыбнулась: она знала только одного человека, который всегда стучал настолько выверенно, осторожно и при этом требовательно. - Заходи, - ответила она, разворачиваясь к двери. Разумеется, в комнату дочери зашла её мама, в своей типичной манере сложив руки перед собой. В отличие от переполняемой энергией Намаари, которая всегда стремилась к действию (но не всегда обдуманному), её мать была очень сдержанной и спокойной. Впрочем, за этой сдержанностью скрывался коварный, расчётливый ум, и худо было тому, кто позволит себе обмануться её вежливостью. Но так было раньше, а что творилось в голове у мамы сейчас, принцесса не знала. Хотелось верить, что ничего такого криминального... - Здравствуй, моя утренняя дымка, - высказала вождь Вирана своё типичное приветствие. С дочерью она была такой же сдержанной, как и с остальными. Но более ласковой. Сдержанно ласковой. - Доброе утро, мама, - улыбнулась Намаари. Котёнок, увидев, что внимание обращено не на него, ударил своей лапкой принцессу в подбородок. - Ай! Ух ты какой... - Намаари с улыбкой начала щекотать пушистика. - Так и не избавилась от привычки тащить их себе в постель? - добродушно улыбнулась мама. Сдержанно, да... но добродушно. - Он сам пришёл! - оправдалась принцесса. - Верю, верю... - всё так же добродушно ответила вождь. - Их всегда к тебе притягивало. Намаари лишь улыбнулась, потупив взор и даже не осознавая, насколько мило она сейчас выглядит. - Ты так любишь возиться с маленькими котятами... и с детьми вообще... - осторожно начала подводить мать, медленно идя чуть в сторону от дочери и по-прежнему держа сложенные руки перед собой. Намаари мгновенно напряглась: и так понятно было, к чему всё идёт. - Ох, мама... - покачала она головой. - Я не вечна, моя утренняя дымка, - неожиданно печально сказала Вирана, проникновенно взглянув в глаза дочери. - Однажды мне придётся уйти, и тогда моё место займёшь ты. Но и ты, как бы грустно это ни было, тоже не вечна. После тебя должен кто-то остаться, чтобы продолжить вести наш народ к процветанию. - Я... - Намаари запнулась. - Поверь, милая, я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. - Подойдя к дочери, Вирана мягко взяла её за подбородок, заставив посмотреть ей в глаза. - Я бы хотела всегда видеть тебя такой же молодой, красивой и полной энергии. У тебя впереди ещё целая жизнь, которую я, увы, потратила на борьбу и интриги. У тебя есть шанс прожить свою жизнь лучше, вместе с любимым человеком, вместе с которым вы принесёте в мир новую жизнь... Когда придёт моё время уходить, я буду счастлива, если при мне ты уже создашь крепкую и любящую семью. Я уйду с лёгким сердцем, зная, что всё хорошо. - Мама, не говори о смерти... пожалуйста, - попросила Намаари, всеми силами стараясь подавить ни к месту нахлынувшие воспоминания об отце - отважном воине, баюкавшем её на руках, но павшем в одной из стычек с врагами, когда девочке было ещё четыре. Удивительно, но в свои малые года она смогла достаточно отчётливо запомнить его образ, который по злой иронии причинял ей боль. Намаари не любила эти воспоминания, потому что от них самопроизвольно наворачивались слёзы, а слёзы - это признак слабости, недостойный воинственной принцессы Клыка. - Хорошо, дочь моя... - согласилась Вирана, осторожно стирая слезинку с уголка глаза Намаари. - Ты в один день назвала меня и "дочерью", и "милой", - улыбнулась принцесса. - По какому поводу? - А ты попробуй догадаться, - неожиданно игриво предложила мать. - Что? - растерялась, а затем задумалась Намаари. Потом её вдруг осенило. - Ах, точно! Прости, я совсем забыла... - Уж чего ты сегодня точно не должна делать, моя ненаглядная... - Вирана потрепала волосы дочки, - ...так это извиняться. С днём рождения, любимая. Мама сделала то, чего не делала... кажется, никогда? По крайней мере, вспомнить чего-то подобного Намаари при всём усилии не могла. Вирана руками наклонила голову дочери, нежно поцеловала в макушку, а затем обняла, крепко прижав к себе. Между их телами приглушённо, но усердно продолжал мурлыкать котик. - Мама... - издала неуверенный смешок принцесса. - Признаться, ты ведёшь себя как-то странно... - Я многое поняла за последнее время, доченька моя. - У Намаари почему-то возникло ощущение, что мать специально её обняла, чтобы спрятать слёзы. - Сегодня именно я должна просить прощение за все те ласку и любовь, что ты недополучила от меня за всю жизнь. - Но... ты любила меня. Я всегда тебя ценила, - не согласилась принцесса, обнимая маму одной рукой. - Да, но я была слишком скупа на чувства... - Мама, то, что ты не обнимала меня каждое утро, вовсе не значит, что ты не показывала чувств и что я не видела твоей любви. - Намаари развернулась и поцеловала маму в щёку. - Объятия - это не главное. Главное, как ты ко мне относилась. Поверь, я всегда знала, как ты мной дорожишь и... как гордишься. А для меня это важнее любых объятий. Она заставила маму отстраниться от себя, чтобы взглянуть ей в лицо. Принцесса не ошиблась: в уголках глаз самого дорогого сердцу вождя скопились скупые слезинки, которые даже не стекали. Настолько хорошо Вирана умела себя контролировать. Теперь уже Намаари вытерла мамины слезинки. - Несмотря на это, объятия - это всё равно приятно, - вдруг с улыбкой заключила она и прильнула к матери уже самостоятельно.