My little moon

Перед Лань Венлинг стоял Ханьгуан-Цзюнь, окутанный ореолом инея и льда. Сюэ Ян мгновенно парировал, отправив Шуанхуа отразить атаку Бичэня: прославленные мечи столкнулись в воздухе и вернулись в руки к своим владельцам. — Как там говорят: «Точность – вежливость королей»?» — рассмеялась Венлинг. — Мгм. Завершив приветствие, отец вступил в бой с Сюэ Яном. Не далее, чем пару секунд назад тот гонял Лань Венлинг кругами по всей комнате, но сейчас его самого прижал к стенке Лань Ванцзи, наносящий удар за ударом. Понимая, что дело принимало дурной оборот, Сюэ Ян закатил глаза и ухмыльнулся, неожиданно перебросив Шуанхуа в левую руку, а правую запустив в рукав. Венлинг насторожилась, опасаясь, что он может пустить в ход метательные кинжалы или швырнуть в пол склянку с ядом, однако Сюэ Ян всего-навсего вынул из рукава цянькунь еще один меч и, без малейшей заминки, с легкостью перешел к фехтованию парным оружием. Новый меч, что он извлек из-за пазухи, отливал весьма сумрачным и угрюмым сиянием, а при взмахах словно оставлял за собой невесомую черную дымку, резко расходящуюся с серебряным излучением Шуанхуа. Сюэ Ян с одинаковой ловкостью орудовал мечами, непринужденно и стремительно двигая обеими руками, и вскоре вернул себе преимущество в бою. — Цзянцзай? — спросил Лань Ванцзи. — Ого! Ханьгуан-Цзюнь знает этот меч? Какая честь для меня, — удивился Сюэ Ян. «Цзянцзай» был собственным мечом Сюэ Яна, и подобное зловещее название идеально подходило как владельцу, так и самому оружию, несшему с собой лишь кровопролитие и смертоубийство. — Его имя в самый раз для тебя, — заметила Лань Венлинг. — Уходи. Тебе нет нужды здесь находиться, — сказал Лань Ванцзи. Девушка смиренно повиновалась и направилась к выходу. В дверях она остановилась и окинула улицу взглядом. Вэнь Нин, не выражая никаких эмоций, вцепился Сун Ланю в горло, поднял в воздух и впечатал в стену, оставив в ней вмятину в форме человеческой фигуры. В ответ Сун Лань, с таким же бесстрастным лицом, схватил Вэнь Нина за запястья и перебросил через себя на землю. Оба лютых мертвеца непрестанно обрушивали друг на друга удары, ничего при этом не ощущая. Ни один из них не страшился ни боли, ни травм, и даже потеря одной-двух конечностей не составила бы для них трудности, и лишь полное уничтожение их тел остановило бы битву. — Думаю, и здесь моя помощь не требуется, — пробормотала себе под нос Лань Венлинг. Девушка отправилась на поиски брата с другими юношами. Она увидела напротив тускло освещенную лавку, а подле нее – Лань Цзинъи, отчаянно подзывавшего ее рукой. «Ага! Вот там-то я точно нужна». Едва она ушла, сияние Бичэня расцвело буйным цветом, и Шуанхуа легко выскользнул из ладони Сюэ Яна, оказавшись в воздухе, а Лань Ванцзи ловко воспользовался моментом и подхватил его. Увидев, что Шуанхуа угодил в чужие руки, Сюэ Ян размахнулся Цзянцзаем, намереваясь отсечь Лань Ванцзи левую руку, которой тот поймал меч. Но его атака провалилась. — Верни мне меч, — глухо произнёс Сюэ Ян, глаза его заволокла холодная ярость. — Ты его не достоин, — ответил Лань Ванцзи. Сюэ Ян ядовито усмехнулся в ответ. Тем временем Венлинг добралась до юношей, Сычжуй тут же подбежал к сестре. — Видишь, я ведь сказала, что найду вас. У вас все в порядке? — обняв его спросила девушка. — Да! — закивал Лань Цзинъи дождавшись, когда шицзе обнимет и его. — Шицзе, мы сделали, как ты сказала, не бегали и дышали медленно. — То-то же. Если кто-то откажется меня слушать, то я вновь накормлю его кашей. Остальные юноши, которым уже удалось познать вкус сего кушанья, притворились, что их сейчас стошнит. Внезапно со всех сторон послышался прерывистый и гулкий топот, а в конце улицы возникли первые шатающиеся тени. Лань Ванцзи также услышал этот звук и, взмахнув рукавом, достал свой гуцинь, Ванцзи. Он с грохотом положил инструмент на стол, перебросил Бичэнь в левую руку и продолжил с прежним мастерством сражаться с Сюэ Яном. Одновременно с этим, Лань Ванцзи, даже не повернув головы, занес правую руку над гуцинем и быстро перебрал струны. Аккорд этот, чистый и звонкий, отраженным эхом пронесся по всей улице и вернулся странным, но уже знакомым звуком лопающихся голов мертвецов. Лань Ванцзи, не останавливаясь ни на секунду, одной рукой вел бой с Сюэ Яном, а другую держал над гуцинем, время от времени мимоходом оглядывая улицу и невозмутимо играя несколько нот. Он действовал обеими руками разом, но, тем не менее, каким-то непостижимым образом казался по-прежнему уверенным и спокойным. — Он так хорош! — не удержался от восклицания Цзинь Лин. Ему приходилось наблюдать, как Цзян Чэн и Цзинь Гуанъяо умерщвляли тварей на ночной охоте, и зрелище это убедило его во мнении, что его дяди являлись самыми могучими заклинателями на всем белом свете. К Лань Ванцзи же он всегда испытывал больший страх, нежели почтение, особенно к его владению заклятием молчания и отчужденному нраву. Однако сейчас он не мог не преклоняться перед умениями Лань Ванцзи. — Ну конечно же! Ханьгуан-Цзюнь, безусловно, хорош, — с гордостью подтвердил Лань Цзинъи. — Просто он никогда не хвастает своими достоинствами попусту. Он очень сдержанный и скромный, да? Его «да» было обращено к Венлинг, и та недоуменно спросила: — Ты это мне? Почему ты спрашиваешь меня? — Значит, ты думаешь, Ханьгуан-Цзюньне хорош?! — Конечно, же мой отец хорош! Он самый лучший! Жуткая, но в то же время завораживающая ночь близилась к завершению – вдалеке занималась заря. Однако новость эта несла мало хорошего: в дневном свете демонический туман станет гуще, а значит, им вновь не удастся ступить и шагу! Венлинг лихорадочно соображала, как же им поступить, с улицы вдруг вновь послышался мерный и гулкий стук бамбукового шеста о землю. Призрак слепой девушки с вырванным языком вернулся! Не колеблясь ни секунды, она приказала: — Вперед! — Куда? — спросил Цзинъи. — Следуйте за звуком бамбукового шеста, — уточнила Венлинг. — Ты действительно хочешь, чтобы мы пошли за призраком? — слегка удивился Цзинь Лин. — Кто знает, куда она нас приведет! — Именно так. Этот стук неотступно шел за вами по пятам, с тех самых пор, как вы попали в город, ведь так? Вы ведь пытались пробраться к его центру, но она вывела вас к воротам, где вы и наткнулись на нас. Она хотела прогнать вас прочь и тем самым спасти! Призрак издавал пронзительно-резкий, то появляющийся, то исчезающий стук бамбукового шеста, тем самым пугая людей, попадавших за городскую черту. Голову Силача Преисподней, о которою споткнулась Венлинг, вероятно, тоже подложила она, в надежде устрашить и насторожить их. Венлинг продолжила: — А ночью она явно желала сообщить нам нечто очень важное, но не смогла объяснить. К тому же, девушка испарилась как раз перед приходом Сюэ Яна, скорее всего, стараясь избежать встречи с ним. Выходит, она определенно не из его шайки. — Сюэ Ян?! Причем здесь Сюэ Ян? Ведь мы видели лишь Сяо Синчэня и Сун Ланя! — Эм, об этом чуть позже. Одним словом, Ханьгуан-Цзюнь сейчас сражается в доме вовсе не с Сяо Синчэнем, а с Сюэ Яном, который выдал себя за него. Стук бамбукового шеста о землю повторился вновь, словно девушка ожидала и поторапливала их. Рискни ученики последовать за ней – и они могли бы угодить в ловушку; останься юноши на месте – и ходячие мертвецы добрались бы до них и извергли бы потоки порошка, содержащего трупный яд – неизвестно где они находились в большей опасности. Взвесив все «за» и «против», ученики твердо решили прислушаться к Лань Венлинг и пойти на звук. И в самом деле, едва люди двинулись с места, стук также заскользил по дороге. Временами им удавалось различить в тумане худую, расплывчатую тень, а временами – совсем ничего. — Шицзе, мы что, просто так сбежим? — через некоторое время спросил на ходу Цзинъи. — Ханьгуан-Цзюнь, мы ушли вперед! — обернувшись выкрикнула девушка. Струны гуциня затрепетали, будто кто-то сказал «мгм», девушка чуть не прыснула со смеху. Они уже около пятнадцати минут шли за стуком бамбукового шеста, и после нескольких поворотов и петляния по узким улочкам звук резко оборвался. Венлинг протянула руку, давая юношам знак оставаться за ней, и сделала несколько шагов вперед. Перед ее взором возник одинокий дом, мрачно притаившийся во все густеющем и густеющем демоническом тумане. Скрип… Кто-то распахнул перед ней дверь, молчаливо приглашая чужаков войти. Интуиция подсказывала ей, что внутри непременно находилось нечто важное, причем не опасное и стремящееся их убить, а желающее о многом поведать и дать ответы на все вопросы. — Мы проделали большой путь. Как насчет войти и все выяснить? — Венлинг высоко задрала ногу и вступила в дом, и пока ее глаза привыкали к темноте, она, не оглядываясь, предостерегла юношей. — Аккуратнее на пороге. Не споткнитесь. И действительно, один из учеников, едва не растянувшись на входе. — К чему делать такие высокие пороги? Это ведь не храм, — понуро пробурчал мальчик. — Нет, это не храм. Но без высоких порогов тут не обойтись, — ответила Венлинг. Юноши разбрелись группками, по пути зажегши около дюжины огненных талисманов. Колеблющиеся оранжево-желтые огоньки осветили дом. Земляной пол помещения был устлан рисовой соломой. В передней части комнаты находился алтарь и несколько разрушенных скамеек различной высоты. С правой стороны виднелся вход в небольшую каморку, утопающую в кромешной тьме. И завершали картину семь или восемь черных деревянных гробов, стоявших вдоль стен. — Так значит, это и есть так называемый «похоронный дом»? — предположил Цзинь Лин. — Место, где временно держат мертвецов? — Ага. Трупы, которые никто так и не опознал, или же покойники, могущие, по поверьям, принести несчастье в дом своих родных, ожидают погребения в подобных строениях. Можно сказать, что это перевалочный пункт для покойников. Маленькая клетушка справа, скорее всего, служила комнатой отдыха для сторожа. — Мэй, ты знаешь, почему в похоронном доме такой высокий порог? - спросил Сычжуй. — На случай преображения трупов, — пояснила Венлинг. — Шицзе, неужели высокий порог сможет сдержать преображение? — изумился Цзинъи. — Нет, он не сможет сдержать преображение. Но зато время от времени подобные пороги способны сдержать низкоуровневых мертвецов, которые уже преобразились, и помешать им выйти на улицу. — Она встала у входа. — Смотри, допустим, я труп, и я только что преобразилась. Юноши дружно закивали головами: — Итак, я только что преобразилась, а значит, все мои суставы окоченевшие, верно? И из-за этого я весьма ограничена в действиях. — Да это-то и ежу понятно, — согласился Цзинь Лин. — Ты не в состоянии даже ходить. Твоим ногам не удастся сделать и шага, поэтому тебе придется прыгать... Тут он замолчал, сообразив, наконец, в чем дело. — Вот именно. Мне остается лишь прыгать, — подтвердила Венлинг. Она свела обе ступни вместе и попыталась выпрыгнуть наружу, но из-за высокого порога все ее попытки проваливались. Юноши, наблюдая, как она раз за разом бьется пальцами ног о дерево, нашли это зрелище чрезвычайно уморительным и начали хихикать, представляя только что преображенного мертвеца, изо всех сил пытающегося ускакать на улицу, но неизменно натыкающегося на высокий порог. — Теперь ясно? И не смейтесь над сметливостью простых людей. На первый взгляд, задумка и впрямь кажется малость глупой, но на самом деле это средство крайне действенно в сдерживании низкоуровневых мертвецов. Если преображенный труп споткнется о порог и упадет на землю, то из-за окоченевших суставов ему довольно долго придется вставать на ноги. А когда же он, наконец, поднимется, то либо в скором времени наступит рассвет и прокричит первый петух, либо придет сторож и обнаружит неудачливого беглеца. Порой народная мудрость людей, далеких от заклинателей, но способных додуматься до подобных методов, действительно восхищает. Услышав объяснение, Цзинь Лин, еще несколько мгновений назад смеявшийся вместе со всеми, тут же спрятал улыбку: — Но зачем она привела нас в похоронный дом? Неужели потому что ходячим мертвецам нас не достать здесь? И куда она потом подевалась? — Скорее всего, им и впрямь не добраться сюда. Мы уже довольно долго стоим на одном месте, — ответила Венлинг. — Кто-нибудь слышит их шаги? Стоило ей задать вопрос, как на крышке гроба внезапно возник призрак девушки. Благодаря Лань Венлинг юноши уже успели ознакомиться с ее обликом: они видели ее кровоточащие глаза и рот с вырванным языком, поэтому сейчас, когда девушка неожиданно появилась перед ними, никто не занервничал и не устрашился. Все вышло в точности так, как говорила Венлинг: юноши действительно стали храбрее и научились сохранять спокойствие после того, как их хорошенько напугали. Девушка не имела физического тела, а лишь нематериальную оболочку, испускающую расплывчатое, темное сияние. Фигура ее была весьма хрупкой, а лицо – миниатюрным, и после небольшого прихорашивания она могла бы стать очаровательной соседской девчушкой. Однако сейчас девушка прислонила к гробу бамбуковый шест, используемый ею в качестве трости для слепых, а сама сидела на его крышке и в нетерпении болтала широко расставленными ногами, что совсем не придавало ей прелести. Она слегка похлопала рукой по крышке, затем спрыгнула на пол и сделала пару кругов вокруг гроба, жестами пытаясь что-то показать им. На этот раз ее знаки оказалось вполне легко понять – призрак просил их что-то «открыть». — Она хочет, чтобы мы помогли ей открыть гроб? — предположил Цзинь Лин. — Возможно, внутри лежит ее тело? — продолжил его мысль Лань Сычжуй. — И она жаждет похорон и упокоения своей души. Подобный вывод являлся самым разумным, поскольку одной из самых распространенных причин, по которым множество призраков до сих пор скитались по земле, служило как раз их непогребение. Сычжуй встал с одной стороны гроба, а несколько юношей подошли напротив, намереваясь помочь ему поднять крышку. Однако тот предупредил их: — Я справлюсь сам, а вы лучше отойдите немного назад. А вдруг там вовсе и не мертвец, а то, что извергнет на нас целые потоки порошка, содержащего трупный яд? Он открыл гроб в одиночку, положил крышку на пол. Венлинг заглянула через плечо брата. Внутри лежало тело. Но принадлежало оно вовсе не девушке, а кому-то еще. Внутри лежал молодой мужчина, одетый в белоснежное облачение заклинателя и уложенный в гроб в позу вечного покоя: со скрещенными на груди ладонями, под которые втиснули метелку из конского хвоста. Очертания нижней части его бледного, с бескровными губами, лица были изящны и красивы; верхняя же часть оказалась обмотана несчетными слоями лоскутов белой ткани, общей шириной около четырех пальцев. В месте, где находились глаза, ничто не проступало над поверхностью тряпиц; повязка беспрепятственно проваливалась внутрь – глазницы мужчины пустовали. Услышав, как Лань Сычжуй поднял крышку, девушка приблизилась к открытому гробу и запустила в него руки. Поискав некоторое время, она, наконец, нащупала лицо мертвеца и в гневе затопала ногами, а тонкие струйки крови вновь потекли из ее незрячих глаз. Никаких жестов или слов ни для кого не требовалось. В гробу, стоящем в одиночестве в похоронном доме на отшибе, лежал настоящий Сяо Синчэнь. Слезы призраков лишены возможности падать на землю. Девушка беззвучно размазала кровь по щекам, а затем вдруг вскочила на ноги и, скрежеща зубами, застонала, обращаясь к людям. Вид она имела весьма рассерженный и разгоряченный, словно страстно желала выразить свои чувства. — Мне сыграть «Расспрос»? — предложил Лань Сычжуй. — Не стоит, — покачала головой Венлинг. — Мы можем задавать совсем не те вопросы, на которые она столь сильно жаждет ответить. К тому же, что-то мне подсказывает, что ее ответы будут весьма запутанными и сложными для понимания. Сестра не сказала «боюсь, ты не справишься», тем не менее, Лань Сычжуй весьма устыдился и пообещал сам себе: «Вернувшись домой, я с еще большим упорством займусь изучением «Расспроса». Мой перевод обязательно должен стать таким же быстрым и точным, как у отца». — Тогда что же будем делать? — удивился Цзинъи. — У меня есть предложение, я могу попробовать «Сопереживания», — предложила Венлинг. — Слишком рискованно! — возразил Цзинь Лин. — Прибегать к таким темным приемам без кого-либо… Договорить он не успел, Лань Сычжуй перебил его: — Ты уверена, в своих силах? Это действительно опасно. Каждый крупный орден обладал своим, наиболее действенным для них, способом запрашивания и получения сведений от духов. «Сопереживание» было подобным приемом для Вэй Усяня, но его метод не требовал тщательного и углубленного изучения, и все могли пускать его в ход. Его суть состояла в простом позволении призраку захватить свое собственное тело и использовании его в качестве проводника, при этом заклинатель получал доступ к воспоминаниям духа, видел его глазами, слышал его ушами и воспринимал происходящее его чувствами. Если же эмоции призрака оказывались исключительной силы, то ярость, горечь или ликование могли перекинуться на самого исполнителя ритуала. Именно поэтому этот способ назывался «Сопереживание». Из записей любезно подаренных ей Сан-гэ, она узнала, что этот способ считался самым простым, удобным, быстрым и результативным методом среди всех, но, что более важно, также и самым опасным. Все страшились и страстно пытались избежать захвата своего тела призраком. Кроме того, «Сопереживание» и в самом деле являлось игрой с огнем: даже незначительная ошибка могла привести к восстанию призрака против заклинателя. Если дух вдруг передумает в процессе и отыщет лазейку для обрушения своего гнева, то лучшим исходом станет захват тела-проводника навсегда. Венлинг кивнула: — У нас не так много времени, поэтому давайте поторапливаться. Мы должны еще вернуться за Ханьгуан-Цзюнем. Я уверена, что у меня все получиться, теория была не такой уж сложной для запоминания. Вот только... Цзинь Лин, тебе придётся быть наблюдателем. Без наблюдателя не проходил ни один обряд «Сопереживания». Заклинатель и выбранный им человек заранее договаривались об условном знаке, который тот издавал, если исполнитель ритуала слишком глубоко погружался в эмоции призрака. Лучше всего в роли подобного сигнала выступали звук или слово, очень хорошо знакомые сопереживающему. Наблюдателю полагалось пристально следить за ходом всего действа, при малейшем изменении ситуации немедленно среагировать и вернуть заклинателя в этот мир. — Я? — указал на себя Цзинь Лин. — Ты хочешь, чтобы сын… Чтобы я присматривал за тобой, пока ты занимаешься подобным? — Если молодой господин Цзинь отказывается, то я готов, — произнёс Лань Сычжуй. — Цзинь Лин, ты принес серебряный колокольчик Ордена Юньмэн Цзян? — спросила Лань Венлинг. Серебряный колокольчик, используемый в качестве поясного украшения, служил отличительным признаком Ордена Юньмэн Цзян. Цзинь Лин с малолетства воспитывался в двух орденах, и одну половину времени проживал в Башне Кои Ордена Ланьлин Цзинь, а вторую – в Пристани Лотоса Ордена Юньмэн Цзян, поэтому знаки принадлежности к обоим кланам всегда должны были быть при нем. И в самом деле, Цзинь Лин, со смешанными чувствами на лице, достал маленький незатейливый колокольчик, отделанный выгравированным девятилистным лотосом – клановым узором Цзян. Венлинг на мгновение уставилась на предмет: — Папа! Сидящий за импровизированным столом мужчина подпрыгнул от неожиданности, схватившись за сердце. — Юи, нельзя же так подкрадываться, — произнёс мужчина, смотря на бежавшую к нему девочку. Девочка лишь улыбнулась. Встав на носочки она хотела взглянуть, на то что лежало на столе. — Что ты делаешь? — поинтересовалась она. Мужчина улыбнулся, и показал дочери свое творение – маленький серебряный колокольчик, отделанный девятилистным лотосом. — Колокольчик. — Колокольчик? Зачем? — с любопытством разглядывая вещицу, спросила Юи. Мужчина на секунду задумался, и на его лице появилась сильная тоска. — Это не просто колокольчик, этот колокольчик мой подарок, — наконец сказал мужчина. — Подарок? Кому? — не унималась девочка. — Твоему младшему братику, — щелкнув дочь по носу, вновь ответил мужчина. Глаза девочки распахнулись. — Братику? — Помнишь как мы ходили к красивой цзе? Девочка задумалась, а затем кивнула. — Эта красивая цзе – моя шицзе, и месяц назад у нее родился сын. Мой племянник. — продолжил объяснять мужчина. — Этот колокольчик мой подарок на его полную луну. — Полная луна? Что это? — Это праздник, первого месяца жизни малыша. Его всегда празднуют с большим размахом. — А мою первую луну вы праздновали? Мужчина грустно улыбнулся, и покачал головой. Девочка заметно погрустнела. Отец посадил ее к себе на колени, и обнял дочку. — Мне незачем было праздновать твою первую луну, А-Юи. Каждый прожитый день твоей жизни, для меня самый настоящий праздник, моя маленькая луна. Отец поцеловал ее в макушку, заставив Юи рассмеяться. Девочка обняла отца за шею, после чего вновь задумалась: — Папа, а как должна вести себя старшая сестра? — Старшие братья и сестры, заботятся и защищают младших, помогают им, любят их, — улыбнулся мужчина, возвращаясь казалось бы в далекое прошлое. — Значит теперь я буду о нем заботиться и защищать его, — серьезно сказала Юи, после чего с надеждой посмотрела на папу. — Ты ведь познакомишь нас? — Вы обязательно познакомитесь, — твердо сказал мужчина. Он вернулся к работе над колокольчиком, девочка по-прежнему сидела у него на коленях, и наблюдала за его работой. — Папа. — М? — не отвлекаясь от работы, спросил мужчина. — А как его зовут? — Жулань. Цзинь Жулань. — Что? — заметив в ней перемену, спросил Цзинь Лин. — Ничего, — ответила Венлинг и передала колокольчик Лань Сычжую. — Серебряный колокольчик Ордена Юньмэн Цзян помогает успокоить разум и сосредоточиться. Он будет условным сигналом. — Ну хорошо, я согласен! — вырвал из рук юноши колокольчик Цзинь Лин. — Тебя не поймешь: то хочешь, то не хочешь. Какой же ты ветреный, словно юная госпожа! — заворчал Лань Цзинъи. Венлинг обернулась к девушке: — Заходи. Девушка еще раз вытерла глаза и щеки и влетела в ее тело. Ее душа полностью скрылась внутри Лань Венлинг, а она сама обмякла. Сычжуй успел поймать сестру, прежде чем та упала на пол. Остальные поспешили подтащить кучку соломы и Сычжуй сел положив сестру на колени. Цзинь Лин крепко вцепился в колокольчик, сел рядом размышляя о неизвестном. Когда призрак уже вошел в нее, Венлинг вдруг подумала о возможном затруднении: «Девушка ведь слепая, и если я буду делить с ней чувства, то выходит, тоже стану на время незрячей и ничего не смогу увидеть? Тогда полезность этого метода весьма снижается. Ну да ладно, возможность слышать тоже не так уж и плоха». Тут перед ее глазами все завертелось, и изначально воздушная душа словно внезапно обрела вес и ощутила под ногами твердую землю. Девушка открыла глаза, а вместе с ней и Венлинг. Однако, к ее вящему удивлению, перед ее взглядом простиралась вовсе не кромешная тьма, но солнечный пейзаж погожего денька. Она могла видеть! Выходит, во время этих воспоминаний девушка еще не ослепла. «Сопереживание» показывало Лань Венлинг те сцены из ее жизни, что вызывали у нее самые сильные чувства и о которых она больше всего желала поведать другим людям. Она могла лишь молча наблюдать и воспринимать ее эмоции как свои собственные. Сейчас их ощущения слились: глаза девушки стали ее глазами, рот девушки стал ее ртом. Девушка сидела у ручья и прихорашивалась у воды. Одежда ее, по большей части, состояла из лохмотьев, но, тем не менее, вид имела вполне опрятный. Она отбивала ступней незатейливый мотивчик и, мурлыча мелодию себе под нос, усердно приглаживала волосы, словно ей не нравилось, как они уложены. Венлинг почувствовала, как туго села в ее прическу тонкая, деревянная шпилька. Внезапно девушка опустила взгляд на свое отражение в воде, и обзор Венлинг также изменился. На нее смотрела юная дама с овальным лицом и заостренным подбородком. Ее глаза не имели зрачков и представляли собой один сплошной белок. Лань Венлинг удивилась: «Такие глаза принадлежат явно слепцу, но почему же мне все равно удается отчетливо видеть?» Затянув волосы в пучок, девушка отряхнула одежду, схватила бамбуковый шест, покоящийся у ее ступней, и вскочила на ноги. Она вприпрыжку отправилась вниз по тропинке и по дороге непрестанно размахивала своим шестом в разные стороны, околачивая им ветки над головой, поддевая камни и распугивая кузнечиков, притаившихся в кустах. Однако, увидев приближающиеся вдалеке фигуры, девушка тут же прекратила скакать, оперлась на шест и медленно поплелась вперед, при каждом шаге простукивая землю перед собой, будто опасаясь наткнуться на что-то. Вскоре перед ней оказалось несколько сельчанок, которые, увидев слепую, уступили ей дорогу и обменялись шепотками. — Спасибо, спасибо, — торопливо закивала девушка. Одна из женщин, похоже, прониклась к ней сочувствием, приподняла белую тряпицу, накрывшую ее корзинку, достала паровой пирожок и протянула девушке: — Ступай осторожно, сестра. Ты голодна? Вот, поешь. Девушка ахнула и со всей признательностью ответила: — Мне совестно вас стеснять, но как же я… — Держи, — женщина вложила пирожок ей в руку. Девушка, наконец, схватила угощение: — Сестрица, А-Цин очень благодарна тебе! «Получается, ее звали А-Цин». Распрощавшись с сельчанками, А-Цин в два присеста покончила с пирожком и продолжила скакать по тропинке в одиночестве, с каждым прыжком подлетая все выше и выше. Лань Венлинг была вынуждена трястись в ее теле, и вскоре голова ее закружилась. Она подумала: «Какая бойкая девчушка! Теперь я поняла, в чем дело – она притворяется незрячей, и, скорее всего, белые глаза у нее с рождения. На вид она и впрямь кажется слепой, но, на самом деле, у нее отличное зрение, поэтому она обманывает людей, заставляя их сочувствовать себе». Для девушки, в одиночестве скитающейся по улицам, мнимая слепота, в первую очередь, подразумевала снижение бдительности окружающих. Однако фактически ее глаза все замечали, что позволяло их обладательнице приноравливаться к обстановке и действовать по обстоятельствам. Это был довольно разумный метод обеспечения собственной безопасности. Но, несмотря на это, душа А-Цин и вправду ничего не видела, а значит, девушка все-таки ослепла по-настоящему. Что же могло произойти, если притворство обернулось истинной незрячестью? Увидела ли она что-то, чего не должна была видеть? Когда людей поблизости не находилось, А-Цин скакала по тропинке; когда кто-то возникал на горизонте, она трусливо съеживалась и прикидывалась слепой. С подобными заминками, девушка, наконец, добралась до рынка. Базарная площадь кишела самым разным людом, и здесь А-Цин могла развернуться на полную. Она медленно зашагала сквозь толпу, аккуратно постукивая перед собой бамбуковым шестом, и актерская игра ее заслуживала самой высокой похвалы. Внезапно девушка налетела на мужчину средних лет, одетого в нарядное и дорогое на вид платье, а затем тут же притворилась смертельно напуганной и суетливо забормотала: — Простите, простите! Я не вижу, куда иду, простите! «Она не видит, куда идет?» А-Цин намеренно врезалась в мужчину! Сбитый ею мужчина раздраженно обернулся, словно желая разразиться бранью на виновника столкновения. Однако, обнаружив, что перед ним стояла слепая, к тому же весьма хорошенькая и юная девушка, он поостерегся хлестать ее по щекам, справедливо опасаясь порицания со стороны прохожих, поэтому ему пришлось довольствоваться руганью: — Смотри, куда прешь! А-Цин все повторяла и повторяла слова сожаления. Мужчина уже почти тронулся в путь, но перед уходом, будто отказываясь мириться с произошедшим, схватил девушку за ягодицу и пребольно ущипнул. Сейчас Венлинг и А-Цин делили чувства, поэтому сопереживающий только что испытал на себе, как правая рука мужчины сжала ее тело. В ту же секунду мурашки сплошным потоком прокатились по всему естеству Венлинг, и жгучее желание вколотить того в землю наполнило ее сердце. А-Цин сжалась в комочек и замерла, словно устрашившись. Когда же мужчина исчез вдали, девушка, продолжая стучать бамбуковым шестом, свернула в укромный закоулок и сразу же плюнула на землю. Затем она вытащила из-за пазухи мешочек с деньгами, высыпала в ладонь его содержимое. — Эти паршивые мужчины все из одного теста: внешность человеческая, а манеры животные, — отплевалась девушка. — Денег кот наплакал, зато строят из себя, невесть знает что. Венлинг не знала, плакать ей или смеяться. А-Цин была еще очень юна, пожалуй, даже моложе пятнадцати лет, однако уже довольно ловко бранилась, вскрывая людские недостатки, и еще ловчее таскала чужие кошельки. Она подумала: «Если бы ты обчистила мои карманы, то я не стала бы тебя ругать». А-Цин уже отыскала свою следующую цель. Вновь прикинувшись слепой, она вышла из закоулка, немного пошаталась по улицам и повторила тот же трюк: врезалась в человека, одетого в белоснежное облачение заклинателя, ахнула и запричитала: — Простите, простите! Я не вижу, куда иду, простите! Лань Венлинг покачала головой: юная красавица не изменила даже своей присказки! — Ничего страшного, — поддержал её заклинатель, помогая вернуть равновесие. — Девушка, ты слепая? Человек этот, в скромных, но свежих одеждах заклинателя, и с завернутым в белое полотнище мечом за спиной, находился в еще весьма юном возрасте. Нижняя часть его лица была довольно красива, хотя и измождена; верхняя же половина скрывалась под слоями лоскутов белой ткани около четырех пальцев шириной. Бледно-красные кровавые следы едва заметно проступали на поверхности повязки.