My little moon

Вскоре Лань Цижэнь вернулся в Гусу из Цинхэ. — Нас ждет что-то интересное? — поинтересовался Цзинь Лин. Лани кивнули. На этот раз он не отправил Вэй Усяня в библиотеку и не заставил вновь переписывать правила Ордена Гусу Лань, а ограничился особо длинными и нудными нравоучениями в присутствии остальных юношей. Если пропустить те части, где он сыпал цитатами из древних свитков, то все сводилось к тому, что он никогда в своей жизни не видел такого бесстыдного и распущенного человека, как Вэй Усянь, так что, пожалуйста, сгинь с глаз долой, да поскорее. Не приближайся к другим ученикам и даже не мечтай осквернить его любимчика – Лань Ванцзи. — Я глубоко ошибался, — покачал головой Лань Цижэнь. — Мне слишком часто приходиться видеть таких бесстыдных людей, хотя бы раз в одно поколение. — Учитель Лань! — воскликнула Венлинг, однако даже девушка заметила, что дедушка сказал это не как раньше. Вэй Усянь слушал его брань с улыбкой на устах, не чувствуя себя ни униженным, ни оскорбленным. — Выслушивать унижения и оскорбления в свой адрес – не здорово, — заметил Оуян Цзычжэнь. Венлинг пожала плечами, заработав настороженные взгляды со стороны. Стоило Лань Цижэню уйти, как Вэй Усянь сел и сказал Цзян Чэну: — Мне кажется, он немного опоздал со своими пожеланиями мне сгинуть с глаз долой: ведь я уже успел осквернить его любимчика. Слишком поздно! Венлинг так и села, в то время как Лань Цижэнь схватился за сердце. — Ванцзи! — воскликнул мужчина. — Ничего не было. Бездонный омут в городе Цайи доставил Ордену Гусу Лань множество неприятностей. Полностью уничтожить монстра было невозможно, и, конечно же, Орден Гусу Лань не мог позволить себе вытравить бездонный омут в какое-то другое место, как сделал Орден Цишань Вэнь. — Разумеется не могли, — сказал один из адептов Лань. — Орден Вэнь пал ниже некуда, если не смог справиться с Бездомным омутом сам. — Я бы посмотрел, как ты заговорил в то время мальчишка, — воскликнул Глава Яо. — Услышав твои слова, вэньские псы на тебе бы и живого место не оставили. Юноша сказавший эти слова испуганно вытаращил глаза. — Глава Яо, Вам незачем пугать адептов Лань, прошедшими днями, — заметила Венлинг. Послав мягкую улыбку Лань Мину, девушка продолжила просмотр. Глава клана Лань почти все время медитировал в уединении, так что Лань Цижэнь взял на себя решение проблемы с монстром. Занятия в классе становились все короче и короче, а Вэй Усянь с друзьями проводил все больше и больше времени в горах. И Цзян Чэн и Не Хуайсан опять почувствовали неприятное ощущение внутри. Каждому хотелось иногда отбросить все обязанности Главы Ордена, купить пару сосудов с вином и забыть обо всем, сидя в какой-нибудь лавке и обсуждая всякую чушь. Слушать недовольное ворчание, изумленные вздохи и заливистый смех. Вот только... После ухода Вэй Усяня, никто из них не решился продолжать дружбу. Именно Вэй Усянь был их связующим звеном. Молча наблюдавшая за ними Венлинг, вышла вперед оказавшись между ними, поинтересовалась: — Глава Цзян, неужели в Юньмэне так много фазанов? — В Юньмэне, часто устраиваются соревнования на лучшего охотника, — оторвавшись от воспоминаний о юности, кивнул Цзян Чэн. — Можешь поучаствовать как-нибудь. — Ну уж нет, — нахмурилась Венлинг. — Это не интересно, вот если соревноваться с кем-то действительно опытным, тогда да. — Лукавый блеск появился в ее глазах. — Цзян Чэн, а ты будешь участвовать? Цзян Чэн вскинул бровь: — Я сужу эти соревнования. — Чуть погодя он добавил: — Если хочешь посоревноваться со мной, так и скажи. Думаю у меня получиться выкроить один день, для охоты. Вот только, я ведь никогда не был первым в охоте. Венлинг обрадовавшаяся тому, что Цзян Чэн согласился, опять нахмурилась: — И что? Ты ведь вырос в Юньмэне, а значит знаешь их леса, как свои пять пальцев. Знания ведь куда важнее. — Цзян Чэн улыбнулся. Венлинг спросила: — Сан-гэ, хочешь поохотиться? Не Хуайсан с интересом следивший за парочкой, покачал головой: — Нет! Нет! Я и охота это две не совместимые вещи! Венлинг задумалась. — Сан-гэ, а ты когда-нибудь рисовал Озеро Лотосов? — спросила Венлинг. Вэй Венлинг попала в яблочко, глаза мужчины загорелись. Она продолжила: — Если Глава Цзян, будет не против, я бы хотела написать пару пейзажей Пристани. Только вот навряд ли у меня получиться, не мог бы ты помочь мне? — Цзян-сюн! — Глава Не благополучно повис на плече Главы Цзян. — Прошу, позволь мне запечатлеть пейзажи Пристани Лотоса! Ты представь, как красиво это будет смотреться на моих веерах! Цзян Чэн кивнул, а Не Хуайсан продолжил в красках описывать всевозможные идеи росписи вееров, на что Цзян Чэн лишь кивал. Венлинг оценив проделанную работу вернулась к младшим. — Хитрости ей не занимать, — прошептал Цзян Чэн. — Вэй-сюн, может ею гордиться, — согласился Не Хуайсан. Сегодня Вэй Усянь вместе еще с семью-восемью юношами хотел вновь выбраться за стену. Проходя мимо библиотеки, он едва-едва разглядел за раскидистой цветущей магнолией силуэт Лань Ванцзи, сидящего у окна в одиночестве. Не Хуайсан озадаченно поинтересовался: — Он, что, глядит на нас? Странно. Мы ведь не шумели, так почему он до сих пор так смотрит на нас? Вэй Усянь ответил: — Скорее всего, он думает, из-за чего бы еще ему прицепиться к нам. Цзян Чэн перебил его: — Нет, не к «нам», а к «тебе». По-моему, он смотрит только на тебя. — У вас определённо есть дар, Глава Цзян, — почти промурлыкала Венлинг, отчего по спине Цзян Чэна пробежали мурашки. Вэй Усянь сказал: — Пфф. Я разберусь с ним, когда вернусь. — Мне стоит прикрыть глаза и уши? — настороженно спросила Венлинг. Уши отца приобрели ярко-алый оттенок. — Нет, — ответил мужчина. Цзян Чэн произнес: — Разве тебе не надоели его занудство и скучность? Тогда прекращай дразнить его. Ты дергаешь тигра за усы – хватит искать себе смерти. Вэй Усянь ответил: — Наоборот, мне как раз таки весело, и именно из-за того, что он вроде бы живой человек, но такой занудный и скучный. Лань Ванцзи опустил голову. Заметив это Венлинг так и захотелось высказать все что она думает своему родному отцу, а затем схватить его за шкирку и закинуть вместе с отцом куда-нибудь подальше, и будь что будет. Ее папа ведь не смог узнать отца лучше. Ох, если бы он знал, какой океан эмоций скрывается за маской, ему бы это очень понравилось. Они вернулись в Облачные Глубины почти к полудню. Лань Ванцзи сидел за столом и аккуратно раскладывал стопки бумаг, на которых он только что писал, как вдруг услышал скрип окна. Он поднял голову и увидел, что кто-то забрался внутрь. Вэй Усянь залез в окно по дереву магнолии, росшему рядом с библиотекой. — В Облачных Глубинах запрещено лазать по деревьям! — бурчал себе под нос Лань Цижэнь. — Это дерево, кажется многое пережило, — не замечая дедушкиного настроя заметила Венлинг. — Мгм. Лицо его сияло: — Лань Чжань, я вернулся! Ты скучал, а? Все эти дни ты скучал по времени, когда я переписывал правила, сидя рядом с тобой? — Скучал, — тихо прошептал Лань Ванцзи. Лань Ванцзи сидел, словно древний медитирующий монах, не замечающий ничего вокруг. Он даже продолжил раскладывать книги по стопкам с бесчувственным выражением лица. Вэй Усянь, как всегда, по-своему истолковал его молчание: — Хоть ты и не хочешь признаваться, я знаю, что ты скучал по мне. Иначе зачем сегодня утром ты следил за мной из окна? Губы Венлинг сами расплылись в улыбке. Кажется, она поторопилась с выводами. Ее отцы уже сейчас понимали друг друга, просто по своему. Лань Ванцзи тотчас же бросил на него полный укоризны взгляд. Вэй Усянь сел на подоконник: — Смотри-ка, ты попался на крючок всего после пары моих фраз. Тебя так легко подловить. Так ты не сможешь долго держать себя в руках. Лань Ванцзи сказал: — Ты, уходи. Вэй Усянь ответил: — А если я не уйду, ты сбросишь меня вниз? Венлинг потерла точку между бровей: — Ты ведь этого не сделал? Молчание определенно было ответом. Вглядевшись в лицо Лань Чжаня, Вэй Усянь заподозрил, что если он скажет еще хоть слово, то Лань Ванцзи действительно растеряет остатки своего самообладания и наглухо прибьет его гвоздями к окну. Вэй Усянь быстро добавил: — Не пугай меня так! Я пришел, чтобы вручить тебе подарок. — Ох, Вэй-сюн, Ванцзи-сюн ещё от прошлого твоего подарка не отошёл, — из-за веера Главы Не послышались тихие смешки. Заклинатели вопросительно на него смотрели, однако вспомнив о последнем подарке Вэй Усяня, лица некоторых заметно заалели. Лань Ванцзи мгновенно отказал, не раздумывая дважды: — Не надо. — Точно? — спросил Вэй Усянь. Увидев в глазах Лань Ванцзи смутную настороженность, Вэй Усянь вдруг, как самый настоящий фокусник, выудил из-за пазухи двух кроликов. Ученики Лань переглянулись. — Так вот откуда... — Лань Цижэнь бросил взгляд на младшего племянника. Найдя в один из дней несколько кроликов на поляне в Облачных Глубинах, Лань Цижэнь не придал этому значение, однако когда их количество стало заметно увеличиваться, он осознал подвох. Сичэнь старательно уверял его в том, что кролики прибежали сами, а Ванцзи просто подкармливает их. — Кролики – подарок от папы?! — воскликнула Венлинг. — Мгм. Теперь Венлинг было не удержать, девушка запищала от милоты, заставив сидящих рядом юношей прикрыть уши. Он держал их за длинные уши, и со стороны казалось, будто у него в руках два круглых пушистых снежка, которые к тому же пинались ногами во все стороны. — Иииииии, — пищала Венлинг. — Какие же они милые! — Щенки тоже милые, — заметил Цзинь Лин. — Умеешь ты все испортить! — от одного упоминания о щенках Венлинг передернуло. Вэй Усянь посадил их на стол перед глазами Лань Ванцзи: — У вас тут довольно необычно: нет ни одного фазана, но зато полно диких кроликов. И они даже не боятся людей. Ну, что скажешь? Пухленькие, да? Возьмешь их? Лань Ванцзи равнодушно уставился на него. Вэй Усянь произнес: — Ну и ладно. Раз ты не хочешь, я отдам их кому-нибудь еще. К тому же, вкусной едой нас здесь не балуют. — Папа! — воскликнула Венлинг. — Ханьгуан-Цзюнь, спасите кроликов! — умоляюще посмотрел на Лань Ванцзи, Лань Цзинъи. Не для кого из Ланей не секрет, что Лань Цзинъи просто обожал кроликов Ханьгуан-Цзюня, юноша мог с легкостью проспать свое дежурство, но встать в пять утра и первым делом покормить кроликов, он никогда не забывал. Лань Ванцзи кивнул юноше. Услышав последнюю фразу, Лань Ванцзи сказал: — Стой. Вэй Усянь распростер руки: — А я и никуда не иду. Лань Ванцзи спросил: — Кому ты их отдашь? Вэй Усянь ответил: — Кому-нибудь, кто хорошо запекает кроличье мясо. — В облачных Глубинах запрещено убивать животных, — хором прокричали Лани. Лань Ванцзи сказал: — В Облачных Глубинах запрещено убивать. Это третье правило на Стене Послушания. Вэй Усянь согласился: — Ну хорошо, хорошо. Тогда я спущусь с гор, убью там кроликов и принесу сюда, чтобы запечь. Тебе же все равно они не нужны, так что же ты вдруг так распереживался за них? Лань Ванцзи отчеканил: — Отдай их мне. — Да! — воскликнула Венлинг. — Правильно! Забери их. Вэй Усянь ухмыльнулся, сидя на окне: — Значит, теперь они тебе нужны? Ты как всегда. Кролики походили на упитанные мягкие шарики, будто бы слепленные из пушистых снежинок. Один из них, тот, что с осоловелым взглядом, довольно долго лежал ничком без движения, потом принялся лениво жевать травинку. Второй же, должно быть, в душе считал себя кузнечиком, потому что без продыху скакал туда-сюда и кругами носился вокруг своего равнодушного друга, весь крутясь и извиваясь. — Кого-то он мне напоминает, — произнес Глава Цзян. Венлинг же стала дергать отца за рукав. — Отец, а отец, как звали тех кроликов? — спросила она. — Туфей и Жонг. Венлинг не нужно было объяснять кому какое имя было дано, имена говорили сами за себя. Вэй Усянь откуда-то выудил еще несколько свежих травинок и внезапно позвал: — Лань Чжань, Лань Чжань! Особо темпераментный кролик вляпался в чернильницу Лань Ванцзи и оставил на столе дорожку маленьких черных следов от лапок. Не Хуайсан засмотрелся на оставленные кроликом отпечатки, и в его голове возникла прекрасная идея для нового веера. Лань Ванцзи держал в руке лист бумаги и раздумывал, как бы лучше стереть их. Он не собирался обращать внимания на Вэй Усяня, но услышав в его голосе, что тому не до шуток, ответил: — Что? Вэй Усянь проговорил: — Смотри, один забрался на другого… Они, что, …? — Ой, мама, — Венлинг стукнула себя по лбу. Лань Ванцзи перебил его: — Они оба самцы! — Самцы? Вот те на, — переспросил Вэй Усянь. Теперь был черед Цзян Чэна смачно ударить себя по лбу. — Идиот, — прошипел он. Он поднял кроликов за уши, осмотрел их и подтвердил. — И правда самцы. Ну да ладно. Ты даже не дал мне закончить предложение: с чего вдруг такая суровость и неумолимость? Что тебе вообще в голову пришло?.. Знаешь, я тут подумал: это ведь я их поймал и даже не обратил внимания, самцы они или самочки, а ты, получается, сразу же посмотрел на их… Лань Ванцзи, наконец, спихнул его вниз. — На твоем месте я бы сделала так же, — прошептала Венлинг. — Папа бывает невыносим. Вэй Усянь летел с подоконника и смеялся как ненормальный: — Хахахахахахахахахаха! Лань Ванцзи с грохотом захлопнул ставни и, спотыкаясь, побрел к столу. Он скользнул взглядом по сюаньчэнской бумаге, разбросанной как попало, чернильной дорожке следов маленьких лапок и по двум резвящимся белым кроликам, пытающимся поделить травинку, затем закрыл глаза, и прижал ладони к ушам. Представив картину устроенного кроликами хаоса у Лань Цижэня задергался глаз. Раскидистые ветви цветущей магнолии надежно скрывали окно библиотеки. Но все же, как бы сильно Лань Ванцзи ни старался, он никак не мог скрыться от жизнерадостного и разнузданного хохота Вэй Усяня. — Смех шицзе, похож на смех господина Вэй, — заметил Цзинъи. — Он такой же яркий, — согласился Сычжуй. На следующий день Лань Ванцзи, наконец, перестал ходить на занятия вместе с ними. Вэй Усянь пересаживался три раза. Сначала он устроился рядом с Цзян Чэном, но тот внимательно слушал на занятиях и предпочитал сидеть за первой партой, дабы поддерживать добрую славу Ордена Юньмэн Цзян. Вэй Венлинг красноречиво посмотрела на Главу Цзян. Но для Вэй Усяня это место оказалось слишком заметным, и ему никак не удавалось побаловаться, так что он ушел от Цзян Чэна и сел за Лань Ванцзи. Лань Цижэнь заскрипел зубами. Тот внимал каждому слову Лань Цижэня, и сидел с прямой спиной, словно каменная глыба. За ним Вэй Усянь мог спокойно спать как убитый или калякать всякую ерунду в свое удовольствие. — Бездельник! — Бесстыдник! Послышалось и тут и там, Вэй Венлинг закатила глаза. Лань Цзинъи почесал затылок поймав насмешливый взгляд Сычжуя. Уж он то любил поспать сидя позади своего шисюна, а если рядом устроится ещё и шицзе, то урок обязательно будет сорван. Лань Цижэнь никогда не позволяет Венлинг садиться рядом с Сычжуем или Цзинъи. Была бы его воля он бы вообще не пускал её в класс, нечего ей делать среди юношей. Но даже он не мог не сказать, что за всеми минусами обучать внучку было одно удовольствие. Это место было идеальным, если не считать того, что Лань Ванцзи время от времени перехватывал скомканные бумажки, что он кидал другим ученикам. Однако вскоре Лань Цижэнь догадался о хитрости Вэй Усяня и поменял их местами. Лань Цижэнь кивнул, это было одно из самых верных решений. С тех пор, стоило Вэй Усяню лишь слегка склониться набок или вперед, как он тут же чувствовал холодный острый взгляд, буравящий ему спину, и Лань Цижэнь, в свою очередь, тоже пристально и сердито смотрел на него. Находиться под постоянным наблюдением одновременно старого перечника и его подмастерья было абсолютно невыносимо. Однако, после Дела о Порнографии и Дела о Кроликах Лань Цижэнь убедился, что Вэй Усянь представлял собой сосуд с краской чернее ночи, и всерьез опасался, что его любимый ученик замарает себя, поэтому поспешно приказал Лань Ванцзи не ходить к нему на занятия. — Дело о Порнографии, — так и прыснула Венлинг. Старшее поколение укоризненно смотрело в её сторону, но не зря же она села рядом с братьями. Так что взгляд заклинателей встречался только с ровными спинами юношей, в то время, как она уже валялась на полу от смеха. Уши Лань Ванцзи кажется останутся такими красными до конца его дней, а к концу просмотра он вполне может начать закатывать глаза подобно Цзян Ваньиню. В конце концов, Вэй Усянь вернулся на свое прежнее место, и следующие полмесяца прошли мирно. — Хвала небожителям, — произнёс Цижэнь. Но, к сожалению, все хорошее быстро проходит в жизни таких, как Вэй Усянь, людей. И опять же люди знающие Вэй Усяня кивнули, в этот раз к ним прибавилось и младше поколение знакомое с Вэй Венлинг. В Облачных Глубинах находилась длинная стена, в которой через каждые семь шагов было выдолблено ажурное окно, изображающее различные сценки: игру на музыкальном инструменте средь высоких гор, парение на мече, сражение с монстрами и тварями и так далее. Лань Цижэнь объяснил, что каждая сценка на ажурном окне изображала жизнь одного из предков Ордена Гусу Лань. Четыре самых известных и самых древних оконца иллюстрировали жизненный путь основателя клана Лань – Лань Ань. Цзян Чэн нахмурился. Он родился в храме и рос, внимая хвалебным песнопениям, потому в очень юном возрасте стал весьма известным монахом. В возрасте двадцати лет он взял себе фамилию «Лань» – второй иероглиф в слове «целань» , и начал светскую жизнь заклинателя, став музыкантом. Однажды в Гусу он встретил ту, которую так долго искал, ту, что была предназначена ему самими Небесами, женщину, которая стала его спутницей на стезе самосовершенствования, и положил начало клану Лань. После кончины своей супруги Лань Ань вернулся в храм и там завершил свой жизненный путь. Четыре ажурных окна, посвященных ему, назывались «монастырь», «изучение музыки», «нахождение спутника на стезе самосовершенствования» и «успение». За последние несколько дней на занятиях редко можно было услышать что-то столь же интересное, как эта история. Несмотря на то, что Лань Цижэнь в своей обычной манере приправил ее занудной хронологией, Вэй Усянь с жадностью впитал его рассказ. Бровь Лань Цижэня взметнулась вверх. Мало того что Вэй Усянь назвал его занудой, так он ещё оказывается и с интересом слушал его рассказ. — История о Лань Ань, на самом деле очень интересная, — заметил Сычжуй. — Особенно если её поведает шицзе, — согласился Лань Цзинъи. Среди младших Ланей послышались звуки согласия. Венлинг махнула на них рукой. — Я всего лишь повторила историю дяди, — сказала девушка. После занятий он со смехом сказал: — Так значит, основателем клана Лань был монах – и почему я не удивлен! Он решился окунуться в мирскую суету, только чтобы встретить ту самую, а когда она покинула его, то вновь вернулся в свою обитель, отринув юдоль скорби и ее заботы. И как только такой человек, как он, умудрился произвести столь неромантичных потомков? Лань Цижэнь решил забыть о том, что Вэй Усянь слушал с интересом его рассказ, и вернул свое мнение о самом ужасном человеке на свете! — Между прочим Лани могут быть романтичными! — возмутилась Венлинг. — И чем же? — поинтересовался Цзинь Лин. — Они любят лишь раз! — сказала Венлинг. — Это ли уже не романтично? Присутствующие девушки заклинательницы с ней согласились. — И вообще Хао Линь рассказывала столько всего интересного про Лань Лихао, а уж о том как он просил её руки я вообще молчу, — Венлинг мечтательно закатила глаза, заставив юношей заинтересоваться. — Так что выводы таковы, что Лани ещё какие романтики, просто по своему. Никто не ожидал, что основатель Ордена Гусу Лань, известного своей косностью и правоверностью, окажется настолько занятным, поэтому юноши принялись судачить на эту тему. Мало-помалу их разговор плавно перешел к вопросу «спутника на стезе самосовершенствования», и они начали обсуждать спутников своей мечты, а точнее, известных девушек из различных орденов. В этот момент кто-то спросил: — Цзысюань-сюн, а кого ты считаешь самой лучшей? — Черт! Заклинатели обернулась к Главе Цзян. — Дядя? — спросил Цзинь Лин. — А-Лин, то что ты сейчас услышишь и увидишь... не бери это в голову, — жёстко сказал Глава Цзян, заставив Цзинь Лина напрячься. Услышав это, Вэй Усянь и Цзян Чэн, не сговариваясь, одновременно посмотрели на юношу, сидевшего за первой партой. Юноша этот имел лицо изящное и гордое, на лбу его виднелась метка цвета киновари; воротник, манжеты и пояс его одеяния украшены вышитым пионом сорта «Сияние средь снегов». Это был молодой господин Ордена Ланьлин Цзинь, посланный в Гусу на обучение – Цзинь Цзысюань. — Это мой отец? — Цзинь Лин обернулся к своему дяде, Цзян Чэн кивнул. Цзинь Лин подошёл ближе встав рядом со своим отцом. — Ты похож на него, — заметил Цзинъи, и остальные юноши принялись переводить взгляд от Цзысюаня к Цзинь Лину. Кто-то другой одернул его: — Ты бы лучше не спрашивал Цзысюань-сюна об этом. У него уже есть невеста, и, конечно, ответом будет она. Цзинь Лин ловил каждое слово. При слове «невеста», уголки рта Цзинь Цзысюаня будто бы дрогнули, обнаруживая легкое выражение недовольства. Цзинь Лин нахмурился и посмотрел на дядю, однако Цзян Чэн сам наблюдая за этой сценой испытывал двоякие чувства. Его шурин очень изменился с того времени, но он все ещё не мог забыть то, как тот высказывался о его А-Цзе. Однако ученик, задавший вопрос, не уловил этого знака и радостно продолжал: — Правда? А из какого она ордена? Она наверняка чрезвычайно талантлива и красива! Цзинь Цзысюань поднял бровь: — Не стоит говорить об этом. — Что? — прошептал Цзинь Лин оборачиваясь к дяде. Внезапно в разговор встрял Вэй Усянь: — Что ты имеешь в виду – «не стоит говорить об этом»? Все в комнате ошарашенно посмотрели на него: Вэй Усянь всегда говорил с ухмылкой, он никогда не гневался, даже когда его ругали или наказывали. Однако сейчас его лицо сквозило совершенно очевидной враждебностью. Цзян Чэн также не стал, как обычно, распекать его за поиск проблем на свою голову. Вместо этого он сидел рядом с мрачным выражением лица. Цзинь Цзысюань презрительно огрызнулся: — Какая именно часть фразы «не стоит говорить об этом» тебе неясна? Вэй Усянь язвительно усмехнулся: — Фраза-то мне ясна. Но я никак не могу понять вот что: как, во имя Небес, ты можешь быть недоволен моей шицзе? Раздался тихий шепот учеников. Единственное, что юноши поняли, обменявшись мнениями, они случайно разворошили осиное гнездо: невестой Цзинь Цзысюаня оказалась Цзян Яньли из Ордена Юньмэн Цзян. Цзян Яньли была первенцем Цзян Фэнмяня и старшей сестрой Цзян Чэна. Характера она была кроткого, ничего выдающегося; голос ее был тихим, ничего запоминающегося. И внешность она имела лишь чуть лучше самой обычной и особыми дарованиями тоже не обладала. На фоне роскошных красавиц из других именитых кланов она неизбежно выглядела бледным пятном. — Мне крайне интересно, кто же поделился таким описанием? — поинтересовался Цзян Чэн, Цзыдянь на его пальце заискрился. — Те же обыватели, что и распускающие слухи о моем отце, Глава Цзян. И об Вэй Усянем и об Лань Ванцзи, — ответила Венлинг. Девушка так же переменилась в лице подобно своему отцу. — Может мне и довелось видеть Деву Цзян всего два раза, но после просмотра я уверена, что мнение о ней у всех изменится. Цзян Чэн кивнул. Жених же ее, Цзинь Цзысюань, являл собой полную противоположность невесте. Он был единственным законнорожденным сыном Цзинь Гуаншаня, юношей ослепительной внешности и исключительных способностей, потому здравый смысл подсказывал, что девушка с данными Цзян Яньли явно не чета ему: она не могла даже достойно соперничать с другими девушками. Единственной причиной их помолвки стало то, что ее мать была из Ордена Мэйшань Юй, весьма близкого с Орденом, из которого происходила мать Цзинь Цзысюаня, поэтому женщины дружили с самого детства. Цзян Чэн покачал головой. В который раз он убеждался, что их матерям не было дело до чувств А-Цзе и Цзысюаня, и даже собственные неудачные браки их ничему не научили. А ведь это Вэй Усянь раскрыл глаза Цзинь Цзысюаню, о том какая Цзян Яньли прекрасная девушка... Клан Цзинь всегда славился своим высокомерием и гордыней, и Цзинь Цзысюань унаследовал эти качества на сто процентов. В соответствии со своими высокими требованиями он уже давно был недоволен своей помолвкой с Цзян Яньли. С каждым словом лицо Цзинь Лина темнело все сильнее. А точнее, он был недоволен не столь девушкой, сколь тем, что его мать самовольно решила все за него, и в сердце его довольно продолжительное время зрели мятежные настроения. Сегодня ему выдалась благоприятная возможность выпустить свой гнев наружу. Цзинь Цзысюань ответил вопросом на вопрос: — А ты не хочешь спросить, как, во имя Небес, я могу быть довольным ей? Цзян Чэн тут же встал. Вэй Усянь отпихнул Цзян Чэна в сторону, преграждая ему путь, и глумливо произнес: — А ты, должно быть, полагаешь, что тобой была бы довольна любая? И откуда ты только набрался уверенности, что настолько разборчив? Из-за своей помолвки Цзинь Цзысюань не испытывал никаких симпатий к Ордену Юньмэн Цзян и уже некоторое время неодобрительно поглядывал на проделки Вэй Усяня. — Одним своим неверным решением, можно все испортить, — заметил Сычжуй. — Ты прав, — согласилась Венлинг. — Если бы Цзинь Цзысюаню позволили бы самому выбрать себе невесту, конфликта можно было вполне избежать. В который раз убеждаюсь, что навязанные браки это низость. Венлинг заметно поутихла, заставив Цзян Чэна напрячься. Совсем недавно они выяснили свои отношения, но это не меняет того, что и их договоренность о помолвке была заключена без её согласия. Однако сама Венлинг думала не об этом, ее дедушка не раз пытался навязать отцу и дяде выгодные браки. Только вот он не видел, что Лань Сичэнь был занят делами Ордена и о браке даже не думал, а Лань Ванцзи это было не надо. После того, как он привёл детей в Орден ходил много слухов, и было неплохим решением заключить какой-нибудь брак, чтобы их загасить, но Лань Ванцзи был против. В этом его поддержал и старший брат. Лань Ванцзи никого и видеть рядом с собой не хотел, единственный с кем он хотел быть, был очень далеко от него и даже не отвечал на его «Расспрос». Зачем ему жениться и портить жизнь не только себе, но и будущей супруге? Их жизнь была бы такой же, как и у его родителей. С учётом одного, что он бы даже видеть не хотел свою супругу. У него уже были А-Юань и А-Юи. И хоть дядя пытался привести аргумент, что детям нужна мать, а А-Юи к тому же и женское влияние, ни он, ни Сичэнь так с ним и не согласились. Сичэнь назначил А-Юаня своим наследником, заставив дядю смириться с его выбором. После чего усмирил желания Лань Цижэня женить самого Ванцзи. Раньше Ванцзи и Сичэнь задумывались о том, что детям в самом деле могло требоваться женское влияние. Однако ни А-Юи, ни А-Юань никогда не поднимали тему матери. Детей полностью устраивала их жизнь, и те кто их окружает. Лань Ванцзи посмотрел на детей. Почему же он сам не спрашивал у них, что они думают по этому поводу? К тому же он кичился своей непревзойденностью среди младших адептов, и никто никогда в его жизни не смотрел на него вот так сверху вниз. Вся кровь с его тела прилила к голове, и он выпалил: — Если она так недовольна мной, то пусть разорвет помолвку! Короче говоря, плевать я хотел на твою драгоценную шицзе. А раз ты так о ней заботишься, то попроси об этом ее отца! Ведь разве он не относится к тебе лучше, чем к собственному сыну?! При этих словах взгляд Цзян Чэна застыл, а Вэй Усянь в неудержимой ярости бросился вперед и ударил Цзинь Цзысюаня кулаком. Взрослый же Цзян Чэн прикрыл глаза и усмехался над этим. Сейчас он был благодарен Вэй Усянь за то что ударил Цзинь Цзысюаня кулаком. В тот момент однако ударить ему хотелось именно Усяня. Приготовившись к атаке, тот не ожидал, что Вэй Усянь нападет так быстро, прямо посреди его монолога. Пострадавшая половина лица Цзинь Цзысюаня немедленно отекла, и он тут же молча ударил в ответ. Воздух в комнате похолодел, заклинатели тут же перевели взгляд на Лань Ванцзи. Мужчина покачал головой, и Лань Цижэню пришлось перевести взгляд на сидящую впереди внучку. — Теперь уважаемые заклинатели, — ледяным тоном с нотками издевки произнесла Венлинг. — Я надеюсь вы поняли, что в тот момент мой отец защищал честь Девы Цзян. И ударил господина Цзиня вполне себе на законных основаниях. — Сын слуги ударил наследника Великого Ордена, — воскликнул Глава Яо. — Это неслыханная дерзость! — Мой отец не был слугой! — крикнула Венлинг. — Протрите свои и без того ничего не видящие глаза и прочистите уши. Глава Цзян отпустил Вэй Чанцзэ, но даже до этого он не был слугой! Он был братом и лучшим другом Цзян Фэнмяня. Мой отец сын двух свободных заклинателей! Лань Сычжуй положил руку на плечо сестры. — Меня больше беспокоит тот факт, что в этой ситуации никто не разобрался, — покачал головой юноша. — В таком случаи господина Вэя незаслуженно выгнали из Облачных Глубин. Статус в этой ситуации не играет никакой роли. — Мгм, — кивнул Лань Ванцзи. — Почему же в таком случае наказали лишь моего отца? — поинтересовалась Венлинг, однако девушка прекрасно знала почему. Поэтому послала Лань Цижэню полный холода взгляд. — Если тебе будет угодно, можешь придумать наказание для меня, — вдруг сказал Цзинь Лин, заметив недоуменные взгляды юноша объяснил: — Вэй... Вэй Усянь защищал мою маму, в то время как отец... — Цзинь Лин, — начал Глава Цзян. — Твои родители плохо начали. — Но они очень любили друг друга, — закончила Вэй Венлинг. — Я до сих пор помню, какой счастливой была Цзян Яньли, когда рассказывала папе о предстоящей свадьбе. Цзян Чэн кивнул. — Я не держу зла на твоего отца, и тебе незачем наказывать самого себя, А-Лин, — сказала Венлинг. Драка встревожила оба именитых ордена, и в этот же день Цзян Фэнмянь и Цзинь Гуаншаня поспешили в Гусу из Юньмэна и Ланьлина. Оба главы нашли своих сыновей стоящими на коленях и выслушивающими суровое порицание от Лань Цижэня. Отцы стерли пот со своих лбов и завязали праздный разговор, в ходе которого Цзян Фэнмянь поднял вопрос о расторжении помолвки. — Сыновей? — спросил Глава Оуян. — Вэй Усянь был приёмным сыном Главы Цзян, — холодно напомнил заклинателям Лань Ванцзи. Он сказал Цзинь Гуаншань: — С самого начала мать А-Ли настаивала на помолвке, а я не одобрял ее. Сейчас уже понятно, что ни один из наших детей не жаждет этого брака, так что будет лучше, если мы не станем их заставлять. — Глава Цзян действовал в интересах своей дочери, — заметил Цзычжэнь. — На примере своего неудачного брака, отец не желал такой же судьбы своей дочери, — пояснил Цзян Чэн. Отец в самом деле не желал ни ему, ни А-Цзе подобной участи, что не скажешь об их матери. Юй Цзыюань «позаботилась» о судьбе дочери, судьбой самого Цзян Чэна она не успела заняться. Цзинь Гуаншань был удивлен. Он медлил с ответом, поскольку думал, что разрывать помолвку с членом именитого ордена – не очень хорошая идея, не говоря уже о том, что об этом будут сплетничать обыватели, и в итоге ответил: — Что бы дети понимали во взрослых делах! Они галдят по поводу и без. Фэнмянь-сюн, нам нет никакой нужды принимать их мнения всерьез. — Дети могут оказаться куда умнее родителей, — подал голос Вэнь Нин, Венлинг согласилась с дядей. Уже сейчас и Вэнь Нин и Вэй Венлинг, что мнение о Старейшине Илин стало меняться. Младшее поколение уже меняло свое отношение к нему, хоть и не замечало. А старшее...старшее поколение должно раскрыть глаза. Цзян Фэнмянь сказал: — Цзинь-сюн, мы можем заключить за них помолвку, но мы не можем вступить за них в брак. В конце концов, ведь это именно им придется провести остаток своих жизней вместе. На самом деле, сам Цзинь Гуаншань тоже никогда не стремился к этой помолвке. Если бы он желал укрепить мощь своего ордена заключением брака с другим орденом, то Орден Юньмэн Цзян был бы не только не единственным, но и не лучшим выбором. Помолвку заключили лишь потому, что он не осмелился пойти против мадам Цзинь. Но как бы то ни было, первым предложение сделал клан Цзян, а клан Цзинь представлял сторону жениха, значит, априори имел меньше забот и опасений, чем сторона невесты, так что, может быть, ему и не стоило так переживать? К тому же, он знал, что Цзян Яньли в качестве невесты вызывала у Цзинь Цзысюаня отвращение. Поразмыслив подобным образом, Цзинь Гуаншань набрался мужества и дал свое согласие. В это время Вэй Усянь, еще не знавший, к каким последствиям привела его драка, стоял на коленях на гальке, куда его в наказание определил Лань Цижэнь. Издалека к нему подошел ухмыляющийся Цзян Чэн: — Ты только посмотри, какой ты благонравный ученик, так прилежно стоишь на коленях. Вэй Усянь злорадствовал: — Еще бы, мне же не привыкать! Венлинг стрельнула взглядом в сторону Главы Цзян, однако ничего не сказала. — А вот Цзинь Цзысюань наверняка нежный цветочек, которого раньше никогда не заставляли преклоняться. И не будь моя фамилия Вэй, если я не заставлю его стоять на коленях, пока он не начнет звать мамочку. Цзян Чэн вдруг потупился, немного помолчал и тихо сказал: — Отец приехал. Вэй Усянь спросил: — А шицзе… Она не приехала? Цзян Чэн ответил: — С чего бы ей приезжать? Смотреть, как ты ее позоришь? И будь она тут – разве не встала бы она на твою сторону и не дала бы тебе лекарство? — Отец не говорил Яньли по какому поводу едет в Гусу, — сказал Цзян Чэн. — Если бы она узнала, то точно бы приехала вместе с ним. — Заботу о младших никто не отменял, — Венлинг с нежностью взглянула на пригревшегося на ее плече Цзинъи. Глава Цзян усмехнулся, что-то ему это напоминает. Вэй Усянь вздохнул: — И все же, жаль, что шицзе не приехала… В любом случае хорошо, что ты его не ударил. Цзян Чэн сказал: — Я собирался. Если бы ты меня не оттолкнул, то вторая половина лица Цзинь Цзысюаня была бы изрядно попорчена. — Пф! С перекошенным лицом он теперь уже не такой красавчик. Я слышал, что он особенно трясется над своим лицом, прямо как павлин. Интересно, что он подумает, когда увидит себя в зеркало! Хаахахахаха… — Вэй Усянь заколотил по земле руками в приступе хохота, а затем заговорил вновь. — На самом деле мне все же стоило позволить тебе его ударить, а самому остаться в стороне. И тогда, может быть, дядя Цзян не приехал бы. Но я никак не смог сдержаться! Цзян Чэн слегка заворчал: — Если б да кабы. Он понимал, что Вэй Усянь, как всегда, ляпнул, не подумав, но все же его обуревали смешанные чувства, потому что он прекрасно знал, хоть и не показывал того, что слова Вэй Усяня были более чем верны. Цзян Фэнмянь никогда не спешил в другой орден и не добирался до места в один день ради Цзян Чэна, случись с ним что плохое или хорошее, крупное или мелкое. Никогда. — Глава Цзян, если бы вы вступили в драку с наследником Цзинь, я бы в любом случае вызвал Цзинь Гуаншаня и вашего отца в Гусу, — сказал Лань Цижэнь. — Да, Учитель Лань, — кивнул Цзян Чэн. — Теперь я знаю. Вэй Усянь заметил, что Цзян Чэн совсем погрустнел, и подумал, что тот все еще задет словами Цзинь Цзысюаня: — Иди уже. Лучше тебе не стоять сейчас возле меня, иначе опять придет Лань Ванцзи и поймает тебя на месте преступления. Будет минутка – загляни к Цзинь Цзысюаню и полюбуйся, как по-дурацки он выглядит, стоя на коленях. — Ты переживал за папу? — поинтересовалась Венлинг. — Мгм. Цзян Чэн слегка удивился: — Лань Ванцзи? Зачем он приходил? У него еще хватает духу смотреть на тебя? Вэй Усянь ответил: — Да, я тоже подумал, что его мужество заслуживает восхищения. Скорее всего, его дядя приказал ему проверить, стою ли я на коленях, как положено. — Не приказывал, — покачал головой Лань Ванцзи. — Я сам пришел. — Ох, отец, — вздохнула Венлинг. Знакомое предчувствие беды охватило Цзян Чэна: — А ты стоял, как положено? — Молчи, — произнес Глава Цзян. — Цзинъи, где можно найти черепах? — не обращая на Главу Цзян внимания, поинтересовалась Венлинг. Лань Цзинъи рассмеялся. — Я... Я попробую найти для тебя парочку, — отсмеявшись сказал Цзинъи. Вэй Усянь ответил: — В тот момент – да. Но когда он отошел на приличное расстояние, я нашел палку и начал рыть ямку, вон, у твоей ноги горка земли. В конце концов, я насилу смог отыскать муравьиный лаз. Тут, как по заказу, он обернулся, увидел, что мои плечи трясутся, и наверняка подумал, что я плачу. Он даже вернулся, чтобы утешить меня. Видел бы ты его лицо, когда он понял, что я просто-напросто отрыл муравьиный лаз. — … Венлинг горько вздохнула, как же все-таки с этими двумя сложно. Цзян Чэн сказал: — Сейчас же собирайся и возвращайся в Юньмэн! Не думаю, что он еще хоть когда-нибудь будет способен вынести твое присутствие. Той же ночью Вэй Усянь упаковал свои вещи и вернулся в Юньмэн вместе с Цзян Фэнмянем.