My little moon

— Сколько еще осталось просмотреть? — глядя на хмурые брови Вэнь Цин при взгляде на А-Юи, спрашивал Лань Ванцзи. — Я в порядке, отец, — в который уже раз твердила, Венлинг. Девушка сидела рядом с братьями, точнее села она лишь недавно. До этого Венлинг лежала, привалившись к груди Лань Сычжуя, пока Вэнь Цин проверяла ее духовные силы. К счастью энергия в ее теле, наконец, успокоилась и теперь спокойно циркулировала по меридианам, что позволило начать передавать Венлинг духовные силы, для поддержания сил в теле заклинательницы. Первым для этого вызвался Лань Цзинъи. Проигнорировав дочь, Лань Ванцзи выжидающе посмотрел на Вэнь Цин. — Я не могу точно судить, что решит показать нам Печать, — подумав, ответила ему женщина. — Из того что должно идти по хронологии, из важного для нас остался Безночный город и Осада. Но духи могут решить, что какие-то моменты из нашей жизни потребуют более детального внимания. — Ханьгуан-Цзюнь, — обратилась к Второму молодому господину Лань, Цзян Яньли. — Я плохо разбираюсь в действии Печати, но, если у А-Юи не останется сил, Печать сама все прекратит, а Вы вернетесь на Пристань Лотоса. — Что будет с ней потом? Если Печать высосет из нее все силы? — Передача сил и небольшой отдых, — успокоила мужчину Цзян Яньли. — Уверена, А-Чэн распорядится, чтобы Вам это все предоставили. — Неужели все эти годы, а зря совершенствовала тело и дух? — усмехнулась Венлинг. — Я протяну столько, сколько потребуется. И прошу Вас, хватит беспокоиться! У меня мурашки по всему телу начинают бегать! Цзян Чэн, я в полном порядке, и можешь перестать скрипеть зубами, я даже отсюда это слышу! Глава Цзян, что стоял рядом с племянником и Цзинь Цзысюанем, закатил глаза. Когда со стороны двух Цзиней раздался смех, мужчина рявкнул: — Умолкните! — Тетя Цин, давай продолжим, — Вэнь Цин еще какое-то время смотрела на нее, проклиная в душе гены Вэй Усяня, после чего, кивнув, вернулась к своему месту рядом с Вэнь Нином. Заклинатели вновь вернулись в пещеру Фу Мо, куда по-видимому Вэнь Нин принес бессознательного Вэй Усяня и А-Юи. Вэй Усянь резко открыл глаза, и принял сидячее положение. Его туманный взгляд зацепился за Вэнь Цин и Вэнь Нин, что тоже находились в пещере. Как и Вэнь Юань с Вэй Юи, сидящие рядом с тетей. Зрачки Вэнь Нина вернулись на место, он вышел из состояния неистовства. Кажется, он тихо переговаривался с Вэнь Цин, когда вдруг А-Юи заметила, что Вэй Усянь открыл глаза. — Это перед тем как вы ушли... Вэнь Цин не хотелось поворачивать голову, на Лань Сычжуй и Вэй Венлинг. Она знала кого увидит на их месте. Глаза двух детей, который не знали, зачем тетя с дядей уходят от них. Но эти дети были воспитаны Вэй Усянем, и были слишком сообразительны для своего возраста. Даже не зная всей правды, Юи и Юань понимали, что они с А-Нином больше не вернуться. А сейчас взглянув на них, Вэнь Цин пришлось моргнуть не один раз, чтобы отогнать ведение. — После того, как Цзинь Цзысюань был убит, Орден Цзинь потребовал выдать предводителей клана Вэнь, — после сказанного Цзян Чэну пришлось, извиняться перед сестрой, чье лицо исказилось вспоминая о тех днях. Цзинь Цзысюань покачал головой, понимая, что в лучшем случае после его смерти должны были провести расследование, что бы хотя бы понять, какого гуя на тропе Цюнци оказались триста заклинателей в полной боевой готовности. Но, помимо трехсот вооруженных заклинателей на тропе Цюнци находился Старейшина Илин, поэтому Орден Цзинь сбросил всю вину на Вэй Усяня. Цзинь Цзысюань ощутил, как на душе стало тошно. Его отец, хоть немного сожалел, что Цзинь Цзысюань угодил в его же ловушку? — Папа! — радостно воскликнула девочка, но Вэнь Цин не отпустила ее со своих рук, когда Юи собиралась пойти к отцу. — Печать использовали на мне лишь раз? — с подозрением поинтересовалась у тети Венлинг. Может для кого-то она и была всегда оптимистичной и быстро забывающей о плохом, но... У девочки из воспоминаний на глазах был убит человек. А затем, она видела, как ее отец собственными руками убил еще одного. А потом и всех кто находился на тропе Цюнци. Юи не могла оставаться сама собой после увиденного, а стереть ей память могла лишь одна вещь. — Когда я принес, вас с господином Вэем на Луаньцзан, ты вся тряслась от ужаса и отказывалась отпускать меня, — с виноватым видом сказал мертвец, опасливо косясь на закипающего Ханьгуан-Цзюня. — Мне потребовалось два часа, чтобы прийти в сознание, и все это время ты висела у меня на руках. — Ты кричала навзрыд, когда я пыталась тебя забрать и отказывалась успокаиваться, — еще никогда Вэнь Цин не доводилось видеть А-Юи в таком состоянии. В воспоминании ее истерики показали лишь раз, после того, как Усянь встретился с Цзян Яньли. Венлинг подумала о том же, вот только на ее памяти в уже сознательном возрасте за последний время истерик было больше, чем за все годы ее жизни. — Мы думали, что если ты окажешься рядом с отцом то успокоишься, но увидев Вэй Усяня ты просто замерла и не реагировала ни на что. — Юи, это я предложил стереть тебе память, — признался Вэнь Нин. На это Венлинг нашла в себе силы лишь хмыкнуть. — Я правда думал, что так будет лучше. — Лучше, — не хотя и негодуя в душе, признала Венлинг. — Хотя бы папа не винил себя в том, что испортил мне психику. Когда Вэнь Нин заметил, что Вэй Усянь очнулся, то молча опустился на колени. Вэнь Цин же не произнесла ни слова, глаза ее краснели. Заклинателей сшибла с ног волна убийственной злости, исходящая от Вэй Усяня. Пытаясь подняться на ноги, заклинатели могли лишь гадать, как Вэй Усянь собственноручно не убил Вэнь Нина. Он ведь был его создателем, а когда тот принес ему проблемы, мог просто уничтожить его. Нет. Даже после того, Вэй Усянь не был готов погрязнуть в ненависти к своему творению. Вэнь Нин знал, что господин Вэй был ужасно зол на него тогда, но даже представить не мог, что настолько. Поднявшись с кровати, Вэй Усянь ногой ударил Вэнь Нина в грудь, опрокинув того на землю. Вэнь Цин подавила желание отвернуться. Она смотрела на это тогда, сможет смотреть и сейчас. А вот Венлинг и Сычжуй, что были свидетелями той сцены, н задумываясь отвернулись. Тот Вэй Усянь, что тогда набросился на Вэнь Нина был тем, кого сотворили заклинатели. Когда же они вновь увидели своего отца? Не того человека, что сейчас был в воспоминании. А их отца, того кто закапывал сына в землю, и давал дочери грызть свое смертельное оружие, когда у той резались зубы. Последний день. Они увиделись с ним в последний день, прежде чем расстаться навсегда. Вэй Юи в ужасе смотрела на отца, а А-Юань испугавшись подбежал и прижался к ногам Вэнь Цин, сама женщина съежилась от страха, но при этом успокаивающе гладила мальчика по голове. — Кого ты убил? — взревел Вэй Усянь. — Ты знаешь, кого ты убил?! — Сянь-гэгэ...! — вырвалось у А-Юаня. Вэй Усянь резко повернулся к мальчику, выражение его лица ужасно напугало Вэнь Юаня. Мальчик сильнее сжался от страха и разревелся. Вэнь Цин резким движением подхватила двух детей на руки, и выбежала из пещеры. Вэй Усянь даже не взглянул на нее. Вэнь Нин, которого Вэй Усянь пинком повалил на землю, снова поднялся и встал на колени, не смея произнести и слова. Вэй Усянь схватил его за ворот и встряхнул, продолжая орать: — Ты мог убить кого угодно, почему ты убил именно Цзинь Цзысюаня?! Почему?! — Потому что ему приказали, — плюнул в сторону Ордена Цзинь и Молин Су, Лань Цзинъи. — Вэй Усянь потерял контроль над Призрачным Генералом, и сам это признает! — нахохлились адепты Цзинь. — В чем ты обвиняешь нас? — Даже если Призрачным Генералом управлял кто-то другой, Вэй Усянь мог запросто его остановить, но он не смог этого сделать, — утверждали адепты Молин Су. Лань Цзинъи хотел продолжить пререкаться с презираемыми ему адептами, но резким щелчком по носу, Венлинг заставила юношу обратить внимание на себя. Приподняв брови, девушка многозначительно посмотрела на младшего брата. Бормоча себе под нос ругательства и проклятья, Лань Цзинъи вернул свое внимание к передаче сил шицзе. Вэнь Цин вернулась и теперь стояла молча смотря на то, как Вэй Усянь избивал Вэнь Нина. Ей очень хотелось защитить брата, но она заставляла себя сдержаться по ее щекам катились слезы от горя и испуга. — Дева Вэнь... — открыла было рот Цзян Яньли. А затем поняла, что она ей скажет? Извините, А-Сяня за то что он избивал ее брата, потому что тот стал оружием, что убило ее супруга? — Ты убил его, и что теперь станет с шицзе? — кричал Вэй Усянь. — А-Ли, — Цзинь Цзысюань взял Цзян Яньли за руку. — Что теперь станет с ее сыном?! Что станет с нашими детьми?! Что мне делать?! Что мне теперь делать?! Его крик гулким эхом раздавался под сводами пещеры Фу Мо, вылетая наружу. Глядя на перепуганных брата и сестру, которые не знали, куда деваться, Вэй Усянь ощущал, как сердце падает все глубже в темноту. Он спросил сам себя, пытаясь оценить свои поступки: «Ради чего все эти годы я провел в заточении на горе Луаньцзан?! Зачем мне непременно нужно было подвергать себя мучениям? Почему я вообще когда-то избрал этот путь? Почему я стал таким? Каков я в глазах других людей? Чего я, в конце концов, добился? Я сошел с ума? Я сошел с ума? Я сошел с ума?!» Если бы он когда-то избрал иной путь, все было бы хорошо? Никто не знал ответа на вопрос. Появись у Вэй Усяня возможность пойти по иному пути, как пошла бы история? Что было бы с Вэнями? А поступки Цзинь Гуанъяо? Как все это отразилось на всех них? Вот только поймав бабочку в прошлом, можно уничтожить весь мир. Внезапно раздался тихий голос Вэнь Нина: — ...Про...стите. Даже после смерти, Вэнь Нин был все тем же чувствительным юношей. Будучи мертвецом без эмоций, глаза его не краснели, он не мог заплакать. Но сейчас на его лице отражалась совершенно явственная боль. — Простите... Все... все это моя вина... — повторял он. — Простите... Слушая запинающиеся мольбы о прощении, Вэй Усянь вдруг ощутил себя совершеннейшим посмешищем. Вэнь Нин ни в чем не виноват. «Это моя вина» Вэнь Нин в состоянии неистовства представлял собой не более чем оружие. И создателем этого оружия был Вэй Усянь. И командовать оружием мог также лишь он один. — Ошибка, — заметил Лань Сычжуй. — Управлять дядей Нином, мог не только Сянь-гэ. Вот только Вэй Усянь этого не знал. Там на тропе Цюнци, оглушенный звоном оружия, Вэй Усянь не слышал доносившихся из далека звуков флейты. Даже заклинателям пришлось обострять весь свой слух, чтобы хоть что-то расслышать, что уж говорить, о заклинателе без своего Ядра. В тот момент мертвец был оглушен звоном оружия и ослеплен свирепой яростью битвы, кроме того, Вэй Усянь приказал ему защищать А-Юи. Стоило Цзинь Цзысюаню оказаться рядом с его дочерью и, Вэнь Нин в бессознательном состоянии распознал «врага» и без раздумий исполнил приказ «уничтожить». — Спасибо, что пытались помочь господин Цзинь, — поблагодарила мужчину за помощь Вэй Венлинг. — Но не стоило, правда. — Может, если бы я был не семейным человеком, как выразился Вэй Усянь, то наверное остался стоять на месте убеждая Цзысюня отпустить тебя, — признался девушке Цзинь Цзысюань, отчего та рассмеялась. Цзян Яньли и Цзинь Лин недовольно покосились на мужчину. Он не смог удержать контроль над этим оружием. Он был слишком уверен в своих силах. Именно он игнорировал абсолютно все неблагоприятные признаки. Он думал, что если галлюцинации пропали значит с ним все нормально. Ему казалось, что все наладилось. Тишина перестала его пугать и он больше не слышал отголосков прошлого. Он был уверен, что сможет подавить любые проявления потери контроля еще в зародыше. Вэнь Нин был оружием. Но неужели он стал им по собственной воле? «Неужели ты, при жизни слабый, робкий заика, теперь был счастлив, убивая людей по моему приказу?» — Ну.. я.. — замялся Призрачный Генерал. Ему стало некомфортно от направленных в его сторону взглядов: — Я никогда не задумывался об этом. — Врешь, — прошипела рядом с ним его сестра. Вэнь Нин замахал руками: — Я ведь вновь оказался рядом с тобой А-Цзе и семьей! И все это благодаря господину Вэю... — Но...? — Если бы вы тогда похоронили меня... — опустив голову тихо сказал мертвец. — То смерти господина Цзиня можно было избежать... — Не факт, господин Вэнь. Ой, как не факт! — Глава Не постучал веером по руке, после чего им же ткнул в мертвеца. — Никто не знает, какие планы были у Цзинь Гуанъяо! Заклинатели согласно закивали. Как они могут теперь предполагать о подобном, если совсем не понимали, что творилось в голове у этого человека. Вот только у Венлинг почему-то были сомнения на сей счет. Цзинь Гуанъяо хоть и стал признанным сыном Цзинь Гуаншаня, оставался бастардом. У Главы Цзинь был единственный законный наследник – Цзинь Цзысюань. После смерти Цзинь Цзысюаня по всем законам, наследником должен был стать, его потомок – Цзинь Лин. Вот только ему был всего лишь месяц, когда умер Цзысюань. Затем сам Глава Цзинь умер позорной смертью. Сколько тогда было Цзинь Лину? Около четырех? Орден остался без своего Главы, и тогда единственным достойным претендентом оказался Цзинь Гуанъяо. Новый Глава Цзинь мог убить Цзинь Лина кучу раз, чтобы укрепить свою позицию. Но видимо не видел в племяннике опасного соперника. «Неужели ты счастлив осознавать, что убил мужа Цзян Яньли собственными руками?» Глядя на свои руки, Вэнь Нин вспоминал, как его сознание прояснилось. Он стоял возле бессознательного Вэй Усяня с рукой по локоть в крови. Он даже не помнил, чтобы слышал звуков флейты. Его наполняла лишь ярость и желание убить кого-то. Этим кто-то оказался Цзинь Цзысюань. Сражаясь с заклинателями, Вэнь Нин ощутил резкий прилив страха, а обернувшись увидел, как наследник Цзинь потянул руку к плачущей Вэй Юи в руках Цзинь Цзысюня. Один прыжок и его рука с противным звуком вошла в грудь мужчины. Вэй Усянь должен был не просто взять на себя всю вину за случившееся, но и просить прощения у Вэнь Нина. — Господин Вэй... Он все еще держал Вэнь Нина за ворот одежды и смотрел в бледное, безжизненное лицо. Перед глазами вдруг возникло лицо Цзинь Цзысюаня, запачканное кровью и землей. Такое же бледное и безжизненное. Еще он вспомнил о Цзян Яньли, которой, спустя множество испытаний, наконец улыбнулось счастье, и она вышла замуж за возлюбленного. Вспомнил об их с Цзинь Цзысюанем сыне, А-Лине, ребенке, которому он лично выбирал имя в быту. Малыш был совсем крошечным, всего семи дней от роду, а уже научился улыбаться при взгляде на меч отца, чем несказанно обрадовал родителей. Еще через пару дней мальчику исполнится месяц. — Мне из года в год твердили, что Вэй Усянь так сильно ненавидел тебя, что убил просто потому что ты ему не нравился, — глядя на отца, истерично рассмеялся Цзинь Лин. — Никто не говорил мне даже доли правды. Цзинь Цзысюань с жалостью взглянул на сына, положив руку ему на плечо; — Но теперь ты знаешь, как было на самом деле? — Знаю. «Но легче от этого мне не стало» — тогда на лодке, Венлинг сказала ему, что по прибытии в Пристань Лотоса они узнают правду. А до того времени он не будет судить Вэнь Нина и Вэй Усяня. Цзинь Лин не судил. Но правда, оказалась слишком болезненной. Наверное, легче было считать Вэй Усяня и Вэнь Нина виновными в смерти его родителей, чем понимать, что виновными оказались люди, которых он считал семьей. Вэй Усянь все думал и думал об этом, не в силах пошевелиться, а потом вдруг заплакал. — ...Кто-нибудь, скажите... что мне теперь делать? — раздался его беспомощный возглас. В прошлом, совета, как поступить, просили у него. Однако теперь он сам спрашивал, что делать, и никто не мог дать ответ. Лань Ванцзи отрешенно прикрыл глаза. Он не мог больше смотреть на это. Не мог видеть Вэй Ина таким. Он обещал, что справится. Обещал, что выдержит все ради детей. Вот только видимо в отличии от него, Сычжуй и Венлинг знали, чего ожидать. Вздохнув, Лань Ванцзи подошел к детям и отправил Лань Цзинъи медитировать под присмотром Лань Цижэня, сам принялся передавать дочери духовные силы. Ему захотелось рассмеяться, когда Венлинг и Сычжуй сжали его длинный рукав. Даже сейчас, переживая тяжелые и болезненные воспоминания о родных, эти двое продолжали беспокоиться о нем. Видя опустившиеся плечи младшего племянника, Лань Цижэню хотелось прекратить это все. Они узнали достаточно. Неужели нельзя было все закончить? Сколько ещё Ванцзи нужно будет страдать? На своей памяти Лань Цзинъи впервые видел Учителя Лань в столь усталом состоянии. Разбитый Вэй Усянь не заметил, как одним легким движением в его шею вонзились медицинские иглы, успев лишь почувствовать легкую боль в шее, его тело мгновенно онемело. У Цзян Чэна вырвался смешок. Увидев Вэней на пороге Башни Кои, Цзян Чэн не понимал, что они там делали. Он не знал, как Вэй Усянь мог позволить им прийти. Этот идиот ведь должен был сам предстать перед Главой Цзинь! Оказывается, ему просто не оставили выбора. Он отвлекся и потерял бдительность, лишь несколько секунд спустя к нему пришло осознание происходящего, но было поздно. Он безвольно рухнул на каменную кровать. Сначала Вэй Усянь мог поднять руку, но вскоре даже она недвижно упала на ложе. Он больше не способен был пошевелиться. — Это был первый раз, когда ты осуществила свою угрозу, тетя, — глядя на бездвижного Сянь-гэ усмехнулся Лань Сычжуй. Сколько бы тетя Цин не угрожала папе иглами, а тот не убегал в страхе, будучи уверенным, что та кинет их ему вслед, Вэнь Цин никогда не использовала их против него. Вэнь Цин опустила голову, скрывая улыбку. Что поделать, если не могла она поступить с ним так? Сколько раз у нее чесались руки воткнуть иглы ему по самые позвонки. Но то с каким страхом он смотрел на эти тонкие серебряные иголки... Каждый раз Усянь напоминал ей А-Нина. Вэнь Цин с покрасневшими глазами медленно опустила правую руку. — Прости, — Вэнь Цин никогда бы не смогла потягаться в скорости с Вэй Усянем, но тот не был готов к подлости с её стороны, и потому ей удалось осуществить задуманное. — Папа, — вбежав внутрь пещеры, А-Юи и А-Юань, наконец, смогли подбежать к Вэй Усяне и взобравшись на каменный выступ прижаться к отцу, громко всхлипывая при этом. — Сянь-гэ, не надо больше кричать, — просил мужчину мальчик. Вэй Усянь с болью от иглы почувствовал, как разум немного успокоился. Он нервно сглотнул и произнес: — Все хорошо, мои маленькие, я больше не буду кричать. Что ты делаешь Цин-цзе? Вэнь Цин и Вэнь Нин обменялись взглядами. Стоя перед ним, они оба церемонно поклонились. При виде этого в душе Вэй Усяня беспокойно проснулось дурное предчувствие. — Что вы собираетесь делать? Что вы, в конце концов, задумали? — Когда ты очнулся, мы как раз это обсуждали, — ответила Вэнь Цин. — И, думаю, нашли решение. — Что вы обсуждали? — заволновался Вэй Усянь. — Прекрати нести чушь. Убери иглу и отпусти меня! Юи, помоги мне! Но девочка покачала головой, за что получила гордую улыбку от Вэнь Цин. Женщина, подошла к Вэнь Юаню, мальчик стал потихоньку успокаиваться, и лекарша положила руку ему на макушку. Вэнь Нин медленно поднялся с земли, и произнес, все так же не поднимая головы: — Мы с сестрой пришли к решению. Мы отправимся с повинной в Башню Кои. Вот так просто, они отправлялись на собственную казнь. Для Вэнь Цин и Вэнь Нина это был единственный шанс спасти своих родных и отплатить Вэй Усяню. Усянь считал, что они сделали многое для него, но Вэнь Цин так не считала. Это не она восстала против всего заклинательского мира и не она оставила родных, чтобы помочь чужим людям. Чем она это заслужила? Тем что разрушила Вэй Усяню жизнь, испачкав свои руки его кровью? Даже после того, что сделал А-Нин, Усянь был готов защищать ее и их семью, готов был сам уйти к Цзиням и принять от них смерть. Они не заслужили этого... — С повинной? — ошарашенно переспросил Вэй Усянь. — Что именно вы собираетесь сделать? Принесете извинения и попросите о наказании? Позволите себя схватить? Вэнь Цин потерла глаза. Ее лицо казалось спокойным. — Да, вроде того. За те дни, что ты был в беспамятстве, к подножию Луаньцзан приходили люди Ордена Ланьлин Цзинь с заявлением. — С каким заявлением? Не цеди по слову за раз. Объяснись до конца! — Орден Ланьлин Цзинь хочет получить от тебя плату за содеянное. Платой должна быть передача в их руки двоих предводителей оставшихся членов клана Вэнь, в первую очередь – Призрачного Генерала. — А точнее им просто нужно было заполучить Призрачного Генерала! — Оуян Хуан мягко похлопала разозленного сына по плечу. — Цзинь Гуаншань отыскал выгоду для себя даже в смерти собственного сына! — Глава Оуян негодовал даже больше, чем его супруга и сын. — Этот сын, вообще-то находится здесь! — недовольно пробурчал себе под нос Цзинь Цзысюань. Он был бы рад не слышать, лишнего упоминания, о «сильной» любви своего отца к нему. — Предупреждаю обоих, — прошипел Вэй Усянь. — Вытащите эту иглу из меня. Немедленно. Вэнь Цин, не обращая внимания на его возмущения, продолжала: — Предводители оставшихся членов клана Вэнь – это мы. По словам людей из Ланьлин Цзинь, если ты отдашь нас, инцидент будет временно считаться исчерпанным. — Исчерпанным? — подпрыгнули адепты Цзян. Лица заклинателей посерели. Они совсем забыли об этом... — Разве в тот день, когда прах Девы Вэнь был развеян над Безночным городом, заклинатели не собирались принести обет? — либо Лю Янг чего-то не понимал, либо от них многое умалчивали. В надежде найти ответы юноша обернулся к У Мину, но тот впервые не нашелся с ответом. — Вы правда, пообещали им это? — глядя на отца, ужаснулся Оуян Цзычжэнь. Глава Оуян отвернулся от сына. — Я понимаю, что Вы обвиняли их в смерти господина Цзиня! Но... Но... Это ведь...! Вы просто обманули их! — Ты был прав, считая, что младшее поколение умеет отличать белое от черного, А-Чэн, — сказала Цзян Яньли подошедшему к ней Цзян Чэну. — Дядя, Вы с братом знали об этом? — от вопроса племянника Лань Цижэнь, готов был задохнуться от недовольства. Сколько же льда было в его голосе. Проглотив свое недовольство Лань Цижэнь оглянулся на Ванцзи и двух напряженных взглядов выглядывающих из-за его спины. — Не уверен, что Сичэнь знал об этом, — честно ответил Лань Цижэнь. — Ванцзи меня не было в тот день в Безночном городе, и о ситуации я узнавал лишь от Сичэня. Я прибыл... — Я понял дядя, — голос Лань Ванцзи слегка потеплел и он извинился за свой вопрос. Дальнейшего продолжение объяснений дяди ему не требовалось. Он знал, что было далее. Слишком хорошо он это помнил. Сычжуй посчитал, что Ордену Лань наверняка не сообщили о требованиях, которые выдвинули остаткам Вэнь. Лишь их Орден, мог впоследствии встать на защиту Вэней, посчитав, что обговоренные требования были выполнены, а значит претензий к Вэням Орден Цзинь больше выдвинуть не может. Что касается Вэй Усянь, с этим было сложнее... — Тебе придется некоторое время оставаться в кровати. Эффект от иглы сойдет на нет через три дня. Я уже обсудила это с Четвертым дядюшкой. Он присмотрит за тобой и освободит, если в течение этих трех дней случится что-то непредвиденное. — Что-то непредвиденное это Осада? — Заклинатели планировали совершить Осаду в тот же день, когда прах двух предводителей Вэней был развеян над Безночным городом, — любезно пояснил Не Хуайсан. — Заткнись к чертям! — взъярился Вэй Усянь, отчего Юи сидящая рядом с ним вновь задрожала. — Все и так уже превратилось в сплошной кавардак! Не добавляйте мне проблем. Пойти с повинной, черта с два! Разве я говорил вам это делать? Вынимай иглу! Вэнь Цин и Вэнь Нин сидели неподвижно, не шевеля руками и ничего не говоря. Тело Вэй Усяня не подчинялось, все старания ни к чему не приводили, никто его не слушал. Вдруг ему показалось, что и в душе не осталось сил. Он не мог ни закричать, ни сдвинуться с места, лишь прохрипел: — Зачем вы идете в Башню Кои? Вовсе не я наслал на него проклятие Сотни Дыр... — Я знаю, Усянь, — мягко сказала ему Вэнь Цин. — Но Ордену Цзинь главное обвинить тебя. — А-Сянь оказался идеальной мишенью для порицания, — нижняя губа Цзян Яньли задрожала, но женщина продолжила свою речь ровным голосом, сжимая кулаки: — Для Ордена Цзинь он оказался идеальным вариантом, чтобы спихнуть на него все обвинения! Даже после его смерти, Вы хотели спихнуть на него произошедшее с кланом Чан! — А на деле Вэй Усянь оказался самым мирным во всей истории духом, — хмыкнул Цзинь Цзысюань. — Вы пытались призвать его душу, но Вам никто не отвечал, верно? Заклинатели насторожились. Этим вопросом люди задавались шестнадцать лет! Ни одному умельцу из Гусу не удалось призвать его душу, а все стальные ритуалы и призывы, оказались бездейственны. — Вам не удалось обнаружить душу Вэй Усяня, лишь потому что та... — Достаточно, господин Цзинь, — Венлинг, которая надеялась получить куда больше ответов на свои вопросы, с недовольством взглянула на прервавшую мужчину Вэнь Цин. Цзинь Цзысюань был явно недоволен, тем что его прервали, но глядя на Деву Вэнь, громко фыркнув отвернулся к жене. — Если не хочешь, чтобы это говорил господин Цзинь, расскажи сама! — закричала на Вэнь Цин, Венлинг. — Тетя, прошу, объясни! Хватит уже тайн! — Тело Вэй Усяня разорвали на кусочки его же мертвецы, — видя, как бледнеют лица заклинателей, а взгляд Вэй Юи словно отстраняется от этого мира, Вэнь Цин заставила себя продолжить: — Вместе с его телом, пострадала душа. Она раскололась. Часть ее навсегда осталась на Луаньцзан. Другая осталась с теми, за кого он больше всего боялся. — Я чувствовала его присутствие... — оказывается, все это время осколок папиной души находился рядом с ней. — Но... что произошло на Луаньцза? — Вэй Ин, сказал, что его душа развеется... — Не совсем, — покачала головой Вэнь Цин. — Не в том смысле, в котором Вы подумали. Осколок души запечатанный на Луаньцзан, покинул это место, когда понял, что, то за что он сражался произошло. Кровь А-Юи, подтвердила, что Усянь сражался не зря. — Предсмертное желание, — глаза Лань Цижэня расширились в осознание. — Ч..что если бы, мы не оказались на Луаньцзан и не активировали душу Вэй-сюна? — нахмурился Не Хуайсан. — Тогда осколок так и остался там. Могло пройти десять-двадцать лет, а осколок все так остался бы запечатан. Может быть, когда-нибудь какой-нибудь его потомок, оказался на Луаньцзан и случайно поранился... — И тогда душа Вэй Усяня все так же возникла перед ним, и отдала ему Печать, чтобы тот показал заклинателям прегрешения их предков, — с искренним удовольствием закончил Цзинь Цзысюань. Вэнь Цин закатила глаза. — Когда осколок развеялся, это означало, что он просто освободился от своей ноши, дожидаясь, подтверждения тому, что ему удалось спасти детей, — качая головой над поведением своего супруга, пояснила Цзян Яньли. Чуть тише женщина сказала: — Душа, А-Сяня начала возрождаться... — Им не нужны доказательства. И им явно не нужно, чтобы ты раскопал правду. Есть на твоем теле метки от проклятия или нет – это неважно. Ты – Старейшина Илин, Повелитель Темного Пути. Ты специализируешься на темных проклятиях, так что было бы даже странно, если бы на тебе обнаружились метки от проклятий. К тому же, тебе необязательно делать все самому. Ты мог заставить сделать это верных псов из клана Вэнь, своих рабов. Как ни крути, это был ты. У тебя не получится доказать обратное, Усянь. На лицах заклинателей проступила разная степень унижения. Они стремились быть на стороне справедливости. Справедливости, что заключалась в порицании и обвинении Старейшины Илин во всех их бедах. Вэй Усянь разразился бранью. Вэнь Цин молча ждала, пока иссякнет поток брани. — Ну, теперь понимаешь? Все без толку. В сложившейся ситуации личность человека, наславшего проклятие Сотни Дыр и Тысячи Язв, уже не имеет значения. Важно то, что более трех сотен людей на тропе Цюнци и... Цзинь Цзысюань действительно были убиты А-Нином. — Но... но... — забормотал Вэй Усянь. «Но – что?» Он и сам не знал, что сказать после этого «но». Он не мог придумать никакого аргумента, построить хоть какой-то довод. — Но даже в таком случае, пойти должен именно я, — заговорил Вэй Усянь. — Это я заставил его убивать людей! Почему вина должна лечь на нож, а не на убийцу? Почему Вы должны уйти? «Почему от меня все уходят?!» Громкий всхлип, заставил заклинателей медленно обернуться. Спрятав лицо в ладонях, плечи Вэнь Цин сотрясались от рыданий. Вэнь Нин тут же обнял сестру, прижимаясь к ее голов. Так А-Цзе всегда делала, когда он еще мог плакать. Казалось это было в прошлой жизни... Скрипя сердцем и утопая в чувстве вины, заклинатели отворачивались от них. — Разве так не лучше? — склонила голову Вэнь Цин. — Да чем лучше?! — воскликнул Вэй Усянь. Голос Вэнь Цин звучал спокойно: — Вэй Ин, мы оба все понимаем. Вэнь Нин – нож. Нож, который их пугает, но еще и нож, который они используют как повод напасть на тебя. Если мы уйдем, без ножа у них больше не будет повода. Возможно, все это наконец кончится. На этой фразе, заклинатели вдруг вспомнила слова Главы Не. Теперь они звучали для них совсем по-другому. У ножа должна была рукоять, а рукоятью должен кто-то управлять. Вэй Усянь ошарашенно таращился на нее. А потом вдруг издал невнятный рев, полный гнева. Вэй Юи и Вэнь Юань прижали руки к ушам. Он наконец понял, почему Цзян Чэн всегда чрезвычайно негативно относился к его поступкам, почему всегда говорил, что Вэй Усянь играет в героя, почему всегда с трудом сдерживался, чтобы не поколотить его. Глава Цзян захотел отвесить себе пощечину, после чего рассмеяться от того, что этот идиот наконец-то осознал, какого это быть на его месте. Стоило ему поднять руку, как Цзян Яньли вцепилась в нее и с напряженным взглядом заставила его смотреть ей в глаза. — А-Чэн. Цзян Чэн опустил руки, чувствуя свое бессилие. Потому что смотреть, как другие люди несмотря ни на что взваливают ответственность на свои плечи, настаивают на том, чтобы взять на себя все негативные последствия, и при этом быть не в силах их остановить – невообразимо отвратительное чувство! — Вы двое вообще понимаете, что делаете? — в отчаянии спросил Вэй Усянь. — Если вы придете с повинной в Башню Кои... что будет с вами, особенно с А-Нином? Разве ты не больше всего на свете любишь своего брата? — Что бы с ним ни случилось, он этого заслуживает. «Нет. Вэнь Нин вовсе этого не заслужил! Все это заслужил я!» — Так или иначе, мы уже давно должны были умереть, — к ужасу Вэй Усяня, добавила Вэнь Цин. — И все это время всего лишь взято нами взаймы. Вэнь Нин кивнул. Он всегда был таким: кивал на любые слова других людей, соглашался и совсем не возражал. Вэй Усянь еще никогда так сильно не ненавидел его кивки и послушание. Заклинатели, что считали это поведение довольно милым, согласно закивали. От его покорности им не раз уже хотелось ударить это мальчишку, лишь бы его характер хоть на немного стал жестче. Вэнь Цин присела рядом с кроватью. Глядя на Вэй Усяня, она вдруг протянула руку и щелкнула его пальцем по лбу. Она вложила в этот щелчок силу. Вэй Усянь нахмурился от боли. Вэнь Цин явно повеселела. — Я сказала все, что должна была, все объяснила. А теперь, прощай, А-Сянь. — Нет... — выдохнул Вэй Усянь. — Я ведь никогда прежде тебе такого не говорила, но теперь... некоторые вещи нужно сказать, рано или поздно, — перебила его Вэнь Цин. — Потом у меня уже просто не будет возможности. — Замолкни... Отпусти меня... — Прости. И еще, спасибо, — с этими словами она поцеловала мужчину в лоб. — Слова которые я запомнила на всю жизнь, — рассмеялась Венлинг. Именно эти слова она сказала на Цзинь Лину тогда в Цинхэ, он еще посмеялся над ней, а затем сам произнес их в слезах. О Будда, да сколько можно! Глаза заволокла пелена, и Венлинг последовала за тетей пряча лицо в ладонях. Из глаз Вэй Усяня потекли слезы, когда он смотрел вслед двум удаляющимся фигурам. — Тетя! Дядя! — видя, что папа так и лежит, А-Юаня и А-Юи выбежали вслед за братом и сестрой Вэнь. Вэнь Цин и Вэнь Нин прощались со своей семьей, и оглянулись на детей. — Тетя Цин, Вы с дядей Нином уходите? — с глазами на мокром месте спросил А-Юань, пока Юи не дожидаясь их ответа вцепилась в руку Вэнь Нина. — Не хочу! — кричала девочка. — Не хочу, чтобы Вы уходили! Остатки Вэнь с грустью смотрели на двух детей. Бабушка Вэнь попыталась забрать их, но Юань и Юи не отпускали Вэнь Цин и Вэнь Нина, не давая им уйти. — Юи, послушай меня, — опустилась перед девочкой Вэнь Цин. — Мы с дядей Нином, уйдем совсем не надолго. — Какая же ты грязная врунья тетя, — поднимая красные глаза на тетю, обиженно выплюнула Венлинг. Вэнь Цин подняла голову, глядя на нее заплаканными глазами и мокрыми дорожками на щеках от слез. — Детям ты врать не умеешь! — Я и никогда не врала Вам! — огрызнулась на девушку женщина, на голос ее в конце концов дрогнул и Вэнь Цин вновь всхлипнула, услышав, как за ней разревелась и Венлинг. — Ты помнишь, что было вчера? Хмуря брови, Вэй Юи покачала головой. — Юи, — рядом с сестрой опустился Вэнь Нин. — Я очень плохо поступил... — голос мертвеца дрожал, а лицо казалось совсем, потеряло все краски: — Нам с тетей нужно уйти, чтобы с твоим папой ничего не случилось. — Вруны, — прошипела Венлинг, чувствуя, как брат обнимает ее, дрожащей рукой гладя сестру по голове. — С папой будет все хорошо, пока Вы рядом! — настаивала Вэй Юи. «Врунья!» Вэнь Цин больше не могла сдерживаться, громко всхлипнув, женщина вцепилась в плечи Вэй Юи, заставляя ту смотреть на нее: — Хватит Юи! Слышишь! С твоим папой все будет хорошо, даже если мы уйдем! Все будет хорошо слышишь? Нижняя губа Юи задрожала. — Ты мне веришь? — спросила у нее Вэнь Цин. Девочка кивнула. На прощание Вэнь Цин поцеловала ее и прошептала: «Заботься о папе вместо меня». Пока то же самое женщина проделывала с А-Юанем, Вэнь Нин погладил девочку по голове. — Я помню, что ты мне сказала, — с болью глядя на тетю и дядю сказал Лань Сычжуй. — Ты сказала, что Вы будете ждать нас в лучшем месте! Но попросила, чтобы я вспомнил об этом лишь когда у меня появится борода! Такие горькие слова, и такие нелепые. Вэнь Цин не удержавшись рассмеялась сквозь слезы. Она действительно не смогла придумать, что-то лучше, и сказала первое, что пришло на ум. Громко всхлипывая и шмыгая носами Вэй Юи и Вэнь Юань в последний раз видели своих родных. Не оглядываясь Вэнь Цин и Вэнь Нин покинули гору. Вэй Усянь так и пролежал все три дня. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Вэй Усянь обрел способность двигаться точно по прошествии трех дней. Сначала пальцы, потом конечности, шея... Когда почти застывшая кровь снова потекла по венам, Вэй Усянь прыжком вскочил с кровати и выбежал из Пещеры Фу Мо. — Я искренне надеялась, что у тебя не будет сил на глупости, — пробормотала себе под Вэнь Цин. Но зря. Ее надежды не оправдались, видно за два года жизни бок о бок, ей все же не удалось узнать Вэй Усяня лучше. Люди клана Вэнь, казалось, тоже все эти три дня провели в забытьи. Они молча сидели за столами в большой хижине. Вэй Юи и Вэнь Юань, мало что понимали, но ощущение чего-то плохого чувствовали наравне со всеми. Все эти три дня дети провели рядом с отцом в пещере, тетушки и бабушка лишь забирали их, чтобы накормить, а дядюшки проверяли, чтобы дети не трогали вещи господина Вэя. Но дети и не думали к ним прикасаться, они лишь сидели рядом с неподвижным и молчаливым отцом или же спали прижимаясь к нему. — Сянь-гэ, даже разговаривать с нами не хотел, — глядя на подрагивающие плечи сестры, прошептал Лань Сычжуй. У Лань Ванцзи сжалось сердце, глядя на двух беспомощных и напуганных детей, которые жались к неподвижному телу Вэй Ина. — Он просто лежал с закрытыми глазами и не обращал на нас внимания... Стоило Вэй Усяню выбежать из пещеры, чья-то сильная рука остановила его. — Господин Вэй, — Вэй Усянь пришлось замереть, глядя на Четвертого дядюшку, что остановил его: — Уходите. — Что? — Уходите, господин Вэй, — повторил мужчина. — Заберите А-Юаня с А-Юи и уходите. Мы сможем задержать заклинателей, пока Вы не покинете их земли. — Четвёртый дядюшка хотя бы пытался, — фыркнула Венлинг. — О чем ты говоришь?! — закричал отскакивая от мужчины Вэй Усянь. — Что за бред ты несешь? — Подумайте о них, господин Вэй! — но эти слова уже летели в вдогонку мужчине. Вэй Усянь сбежал с Луаньцзан так быстро, как только мог, не останавливаясь ни на миг. Смерть Цзинь Цзысюаня, сломало что-то внутри Вэй Усяня. Ту часть, что отвечала за здравый смысл, думали некоторые. Ту часть которая отвечала за надежду, с горечью понимали другие. После смерти Цзинь Цзысюаня, Вэй Усянь потерял всякую надежду на жизнь, которую он хотел. Его руки стали опускаться. «Он должен их спасти! Должен спасти Цин-цзе и А-Нина! — ужасающие мысли прошибли его сознание. — Прошло уже три дня. Даже если он пойдет в Ланьлин сейчас, почти наверняка найдет лишь труп Цин-цзе и прах А-Нина. Что бы ни случилось, я должен забрать их останки». Поэтому он в конце концов направился в сторону Башни Кои. В Башне Кои было очень тихо. Как ни удивительно, Вэй Усянь не увидел вполне ожидаемых серьезных заграждений. Внимательно все осмотрев, он не обнаружил ничего подозрительного. — Несмотря на напряженную ситуацию, — извинился перед собравшимися Лань Цзинъи. — Но я искренне обеспокоен мерами безопасности в Ланьлине! Цзинь Лин бросил на друга гневный взгляд, в то время, как его отец тихо посмеивался себе под нос. Подобно призраку Вэй Усянь пробирался между дворцами Башни Кои. Он прятался, завидев людей, и шел, когда никого не было. Вэй Усянь и сам не знал, что ищет, или даже как это что-то искать. Но когда до него донесся плач младенца, он вдруг застыл как вкопанный. В Ланьлине был лишь один младенец. Цзинь Лин придвинулся ближе к матери и отцу, и тёплые руки с нежностью обняли его. Все внутри Вэй Усяня напряглось. «Папа!» — пронесся в голове голос Вэй Юи. Вэй Усянь отвесил себе еще одну пощечину. Он даже не узнал, как там его маленькая луна! Он был так ослеплен яростью, что даже забыл про собственную дочь! Каким же ужасным человеком он был! — Я не винила его, — Венлинг взглянула на отца. — Я искренне не винила его в том, что он забыл обо мне на несколько месяцев! Я просто... Я просто хотела, чтобы он вернулся ко мне...! — Я знаю, милая, — погладил дочь по спине Лань Ванцзи. — Я знаю. — Прости меня, милая, — прошептал он. — Плохой из меня вышел отец... — Самый ужасный. Такой ужасный, что мне до сих пор не хватает тебя... Плач доносился из огромного погруженного во тьму дворца. Все появившиеся за эти два года инстинкты внутри него подталкивали его тело идти на звук. Вэй Усянь беззвучно прокрался через главные двери и заглянул внутрь сквозь щель в изящно вырезанном деревянном окошке. В зале находился черный гроб. А перед гробом на коленях стояли две женщины в белом. Обнимая сына, Цзинь Цзысюань прижался к макушке супруги. Он не представлял, что чувствовала А-Ли после его смерти. Он не знал, что она пережила, пока его не было рядом. Опустившись коленями на мягкую подстилку, Цзян Яньли пустым взглядом смотрела на гроб столь черный, что он сверкал как зеркало. Младенец на ее руках тихонько плакал. Женщина справа от нее прошептала: — А-Ли, ты можешь уже не сидеть здесь. Пойди отдохни. — Матушка, — улыбка появилась на лице Цзинь Цзысюаня, при взгляде на мать. Цзян Яньли покачала головой. Госпожа Цзинь вздохнула. Характером эта женщина была схожа со своей лучшей подругой, Мадам Юй. Она была невероятно напористой и никогда не понижала голоса. И все же произнесенные ею несколько слов звучали так тихо и хрипло, будто она очень сильно постарела. — Я останусь здесь, — настаивала госпожа Цзинь. — Тебе не нужно больше тут сидеть. Ты не выдержишь. — Мама, я в порядке, — ответила Цзян Яньли. — Мне бы хотелось еще посидеть. Они с Цзинь Цзысюанем так мало провели времени при жизни, что лишний час на коленях у его гроба казался для неё сущим пустяком. Помолчав, Госпожа Цзинь медленно встала: — Ты не выдержишь, если продолжишь в том же духе. Я принесу тебе чего-нибудь поесть. — Спасибо, матушка, — поблагодарил мать, мужчина. Он хотя бы мог быть уверен, что в его отсутствие его мать могла позаботиться об А-Ли. По крайней мере до того, как они встретились. После чего серьёзно посмотрел на жену, хотя Цзян Яньли отчетливо видела вину в его глазах. — А-Ли, у тебя остался А-Лин, нужно было думать о нем. «Мне уже ничего не нужно было, а А-Лин нуждался в тебе» — эти слова он не мог сказать любимой. Слишком жестокими они для неё были. — Я должна была проводить твою душу. Мне не хотелось, чтобы мама была там одна, — Цзинь Цзысюань мягко поцеловал любимую. — Я никогда не перестану извиняться перед тобой, за все что сделал в прошлом и сколько боли тебе принес. Спасибо, что видела во мне только лучшее и смогла простить. На онемевших ногах госпожа Цзинь чуть покачнулась, но быстро взяла себя в руки. Когда женщина развернулась, Вэй Усянь увидел все те же черты лица, теперь немного ожесточившиеся. В памяти заклинателей Госпожа Цзинь всегда была энергичной и решительной. На ее лице всегда красовалось надменное выражение во всем золотом великолепии. Она хорошо ухаживала за своей внешностью, и выглядела довольно молодо, так что ей вполне можно было дать лет двадцать. Но в этот момент перед ними была женщина средних лет в белых траурных одеждах и с посеребренными висками. Посеревшее лицо без косметики разрезали потрескавшиеся губы. А ведь Цзинь Цзысюань впервые увидел свою матушку такой. Она уже почти подошла к дверям, и Вэй Усянь тут же метнулся в сторону. Когда Госпожа Цзинь вышла из залы, Вэй Усянь, легко оттолкнувшись, запрыгнул на крышу веранды. Госпожа Цзинь с холодным выражением глубоко вдохнула и размяла мышцы лица, словно желая снова обрести привычный величественный вид. И все же, не успела она выдохнуть, как ее глаза покраснели. Там, рядом с Цзян Яньли, она ничем не показывала своего горя. Однако стоило ей только выйти за дверь, как уголки ее губ тут же опустились. Черты лица искривились, и она начала дрожать. — Нет названия для родителя, потерявшего ребёнка. — Оуян Хуан было искренне жаль, покойную госпожу Цзинь. Потерять двух детей одного за другим... Как же нужно прогневать Будду, чтобы тот послал ей такое проклятие? Вэй Усянь неосознанно сжал кулаки, так что костяшки хрустнули. Госпожа Цзинь резко повернулась на звук, выкрикнув: — Кто здесь?! Подняв голову, она увидела прятавшегося за украшением на крыше Вэй Усяня. Зрение у Госпожи Цзинь было хорошее. Она увидела окутанные темнотой черты и тут же переменилась в лице, визгливо завопив: — Сюда! Все сюда! Здесь Вэй Ин! Он пробрался в Башню Кои! Вэй Усянь спрыгнул с крыши, а потом вдруг услышал торопливые шаги. Кто-то спешил выбежать из дворца. Ему только и оставалось, что сбежать. — А-Сянь? А-Сянь..! В этот момент он не осмелился посмотреть на Цзян Яньли, не мог даже слова сказать! — А-Сянь, — с горечью выдохнула Цзян Яньли. — Ты никогда не должен был убегать от шицзе... Сейчас стража начнет обыскивать всю Башню Кои в попытках отыскать А-Сяня. Мадам Цзинь проводит ее в покои, где она успокоит А-Лина и когда тот заснет, отправить за братом. Ее взрослый сын стоял рядом с ней и А-Сюанем, а Цзян Яньли до сих пор помнит маленького ребенка с их с Цзысюанем чертами лица, что мирно спал в своей колыбельки, не видя и навряд ли помня ее. А-Лин был таким маленьким, а Цзян Яньли так любила его. Но поступить по-другому не могла и не хотела. Она, А-Чэн и А-Сянь они всегда должны были быть вместе. Они трое, все что у них осталось. «Идиот! А-Цзе никогда не хотела, чтобы ты уходил! Никогда не хотела, чтобы ты умирал! Но ты ушел! И ты умер придурок! Жертва А-Цзе оказалась напрасной!» Покинув Башню Кои, Вэй Усянь выбежал из города Ланьлин и снова потерял направление. Он бесцельно бродил, не в силах прогнать туман из мыслей. Не в силах остановиться. Он не знал, сколько городов прошел, когда наконец увидел толпу, окружившую городскую стену. Люди что-то разгорячено обсуждали. Вэй Усянь сначала не собирался обращать на них внимание, но, проходя мимо, услышал слова: — Призрачный Генерал, — он тут же застыл на месте и прислушался. — Призрачный Генерал действительно свирепая тварь... «Дядя Нин не тварь..!» — Они сказали, что явились с повинной, но потом он вдруг слетел с катушек и снова учинил бойню, на этот раз в Башне Кои! Что же этому послужило? Что заставило Вэнь Нина взбеситься? Их ложь. Их грязная ложь. Вэнь Нин оказался схвачен и закован в цепи адептами Цзинь, в то время, как Вэнь Цин казнили на Главной площади Башни Кои у него на глазах. Им никто не управлял и его никто не контролировал. Его просто вынудили впасть в ярость, глядя на то как его сестра умирает. — Хорошо я в тот день туда не пошел! — Он же пес, натасканный Вэй Усянем. Неудивительно, что кусает каждого встречного. — Этот Вэй Ин... не должен был создавать его, если не способен контролировать. Сделал бешеного пса и не посадил на цепь. Рано или поздно эта сила обернется против него. Учитывая обстоятельства, тот день не так уж далек. Вэй Усянь слушал молча. Мышцы на его лице и пальцах подрагивали: — Какое несчастье для Ордена Ланьлин Цзинь. — Еще хуже было Ордену Гусу Лань! Больше половины примерно тридцати убитых были из их Ордена. Они явно прибыли только для того, чтобы помочь все утрясти. Никто уже не понимал, кто виноват, а кто нет. Вэй Усянь? Орден Цзинь? Призрачный Генерал? А может они сами? На чьих руках крови невинных оказалось больше? — Хорошо, что Призрачного Генерала наконец обратили в пепел. Все внутри Вэй Усяня рухнуло вниз. «Нет...» — Иначе от одной мысли, что такая тварь бродит по миру и то и дело впадает в бешенство, я бы уснуть не смог от кошмаров. — Именно такого конца и заслуживают все псы из клана Вэнь! — выплюнул кто-то. У них не было сил. У них больше не было сил видеть их наивность и глупость. «Когда это закончится...» — Призрачный Генерал был обращен в пепел. На этот раз Вэй Усянь должен был познать страх, так ведь? Я слышал, что большинство собравшихся на принесение обета глав Орденов уже высказались. Прекрасная новость! — Как же быстро вы забыли свое обещание, — прошипела Вэнь Цин. С красными глазами и гневным взглядом пропитанным ненавистью, женщина выглядела куда более устрашающей нежели, когда размахивала своими иглами. Она ведь действительно верила им. Поверила, что они не тронут их семью. Как же она ошибалась...! Чем дольше слушал Вэй Усянь, тем холоднее становилось выражение на его лице. Ему давно следовало понять. Что бы он ни сделал, ни одного доброго слова не сорвется с губ этих людей. Сколько же горькой правды было в его словах. Когда он победил, остальные пришли в ужас. Когда он проиграл, остальные возрадовались. Они боялись его, ненавидели, презирали. Весь мир возрадовался, когда Старейшина Илин сгинул. Почему? Да потому что он был лучше их. «Что бы я ни сделал, это называли искаженным путем Тьмы. Но ради чего я столь упрямо следовал ему? Чего ради все это было?» Однако чем холоднее становился его взгляд, тем ярче разгоралось бушующее пламя в сердце. Кто-то из толпы насмешливо бахвалился, словно и сам внес в дело немалый вклад: — Ага, новость прекрасная! Лучше бы он добровольно забился на эту свою проклятую гору отныне и навсегда. А если осмелится показать рожу где-то в мире... Венлинг уткнулась в плечо отца пряча свое лицо. Ей не хотелось видеть, что будет дальше. — Ха, стоит ему только появиться, и я... — И что ты сделаешь? Распалившиеся за обсуждением люди одновременно замолкли, а потом обернулись. Они увидели позади себя бледного молодого мужчину в черных одеждах. Под его глазами виднелись тёмные круги, а голос был наполнен льдом: — Если он осмелится появиться, что ты сделаешь? Те, у кого зрение было поострее, увидели флейту с ярко-красными кисточками, прикрепленную к поясу юноши. Они тут же вздрогнули с криком: — Чэньцин, это Чэньцин! В тот же миг пространство вокруг Вэй Усяня опустело. Люди разбегались кто куда. Вэй Усянь звонко свистнул, и они вдруг почувствовали, как их тела начали тяжело оседать, все вокруг повалились на землю. С дрожью оглянувшись, они осознали, что у всех на спинах уселись различные темные духи, с окровавленными разинутыми ртами! Вэй Усянь неспешно прогуливался среди разрозненной, не способной что-либо сделать толпы. — Ну, в чем дело? Вы ведь только что столь самонадеянно обсуждали меня за моей же спиной. Почему же теперь, оказавшись со мной лицом к лицу, вы только и можете, что лежать на земле? — Он подошел к человеку, чьи слова звучали грубее всего, и со смехом наступил ему на лицо. — Говори. Что же ты больше не похваляешься? Герой, так что ты собирался со мной сделать?! Человек, переносица которого сломалась под стопой, истекал кровью и безудержно вопил. Множество заклинателей наблюдали за происходящим, но никто не решался осуждать или восхвалять. Кровь оросила землю. Все переменились в лице, задрожав от страха, а несчастный потерял сознание от боли. Вэй Усянь посмотрел вниз и вытер ногу о землю, оставляя кровавые следы. Немного поразмыслив, он снова бесстрастно заговорил: — Бессмысленно тратить на вас время. Мне еще нужно поквитаться с крупными Орденами. Он поднял взгляд и увидел большое объявление на городской стене. Именно вокруг этого объявления собралась толпа любителей почесать языками. В начале объявления звучали слова «Сбор на принесение обета». А дальше говорилось, что четверо главных орденов – Орден Ланьлин Цзинь, Орден Цинхэ Не, Орден Юньмэн Цзян и Орден Гусу Лань – собираются развеять прах остатков Ордена Цишань Вэнь над руинами заброшенной обители Ордена, Безночного Города. В то же время они принесут обет, что навечно останутся противниками Старейшины Илин, завладевшего горой Луаньцзан. Сбор на принесение обета в Безночном Городе? Прочитав объявление, он оставил людей лежать на земле, а сам удалился, заложив руки за спину. Он не стал отзывать злобных призраков, поэтому несчастные заклинатели так и лежали на земле. Раненые продолжали стенать от боли, остальные, бормоча проклятия, копошились и стонали от тяжести. Никто не мог подняться. В таком состоянии их и найдёт Лань Ванцзи, а затем с ужасом броситься в Безночный город, надеясь успеть. Заклинатели перенеслись в живописные, но пустые, заброшенные руины. Бывшие дворцовые ансамбли Безночного города. Перед Знойным дворцом, который находился на самом высоком месте в Безночном городе, располагалась несравнимо широкая площадь. Когда-то в передней ее части были установлены три взмывающих в небо флагштока. Теперь же два из них были сломаны, а на последнем висел разодранный в клочья и перепачканный кровью флаг с узором палящего солнца. В эту ночь площадь заполняли шеренги отрядов больших и малых кланов, перед которыми стояли их главы. На трепещущих от ночного ветра флагах красовались клановые узоры. Перед сломанными флагштоками установили временный жертвенник. Цзинь Гуанъяо в порядке ранговой очередности поднес главе каждого клана по чарке вина. Главы кланов, приняв чарку, высоко поднимали ее, а затем проливали на землю в знак жертвоприношения. Стоило Цзинь Цзысюаню и Цзян Яньли увидеть лицо Цзинь Гуанъяо их руки, мягко лежавшие на плечах сына, сжались заставив Цзинь Лина болезненно вскрикнуть. — А-Лин! — ахнула Цзян Яньли, извиняясь перед юношей. Цзинь Лин потирая пострадавшее плечо, удивленно переводил взгляд с одного родителя на другого. — Прости... Когда вино впиталось в землю, Цзинь Гуаншань торжественно объявил: — Вне зависимости от клана и фамилии, это вино мы проливаем в честь павших героев. — Вечная жизнь душам героев, — грозно повторил Не Минцзюэ. — Да упокоятся они с миром, — тихо повторил Лань Сичэнь. Цзян Чэн стоял с лицом чернее тучи. Пролив вино, он не произнес ни слова. Что должна была испытывать душа Цзян Чэн? Ненависть, за то что его брат убил мужа любимой сестры? Или ненависть к заклинательскому миру, за то что те сделали его таким? Нет, Цзян Чэн точно знал ответ. Он испытывал стыд и злость. Порицания заклинателей презирающих Вэй Усяня распространялось на его Орден. Распространялось на него. Над ним надсмехались, его ни во что не ставили. А ему просто хотелось, чтобы все закончилось. — Отец, — глядя на темнеющее лицо Цзян Чэна, Венлинг обратилась к Лань Ванцзи. Девушка мягко взяла отца за руку, прерывая передачу сил. — Тебе следует отдохнуть, твое лицо уже побледнело. Видя, что отец собирался возразить, Венлинг обернулась к Цзян Чэну. — Глава Цзян, можете мне помочь? — услышав ее просьбу, Цзян Чэн отвлекся от своих терзаний и молча подошел к сидящим заклинателям. Лань Ванцзи все еще не хотелось уходить, но Венлинг улыбнулась ему и со всей серьёзностью попросила его отдохнуть. Бросив напряженный взгляд на Главу Цзян, Лань Ванцзи все же поднялся на ноги, но тут же пошатнулся. Лань Сычжуй подскочил к отцу. — Отец, я ведь говорила! — брови Венлинг сошлись на переносице и она обеспокоенно смотрела на отца, привалившегося к сыну. На помощь к Лань Сычжую тут же подбежал стоящий неподалеку Цзинь Лин, и под гордую улыбку своего отца, помог другу проводить Ханьгуан-Цзюня до Учителя Лань. Увидев, что Ханьгуан-Цзюнь оказался в заботливых и надежных руках Лань Цижэня, Венлинг облегченно выдохнула. Пока отец сидел рядом с ней, она несколько раз прерывала не прекращающийся поток духовных сил, которым Ханьгуан-Цзюнь делился с ней. Если бы Венлинг не попросила его отдохнуть, тот бы так и продолжил вливать свои силы в нее, а затем сам упал от нехватки энергии. Бормоча себе под нос, каким упрямцем являлся ее отец, девушка не церемонясь завалилась на колени к только что севшему рядом с ней Цзян Чэну. Ощутив, как тот напрягся всем телом, Венлинг довольно усмехнулась, прижимаясь ближе, с удовольствием вдыхая запах лотосов исходящий от одежды мужчины. Затем Цзинь Гуанъяо вновь вышел из строя Ордена Ланьлин Цзинь, держа в обеих руках металлический черный короб. Цзинь Гуаншань взял короб одной рукой, поднял повыше и громко произнес: — Сожженный прах остатков Ордена Цишань Вэнь находится здесь! Вэнь Цин устало потерла глаза. Вот так просто ее прах оказался развеян в месте, которое она ненавидела всей душой. Сколько боли Цишань принес ей и ее брату. Там она потеряла родителей, там стала марионеткой Вэнь Жоханя. Если Вэнь Нин еще как-то воспринимал это место, как дом их семьи и вспоминал все только хорошее, что там было, то Вэнь Цин хотелось наравне с заклинателями сжечь это место дотла. После этих слов он применил духовную силу, чтобы голыми руками расколоть короб. Черный металл разбился на несколько осколков, пронизывающий до костей ночной ветер подхватил и унес высыпавшиеся из короба белые струйки праха. Толпа взорвалась восторженными криками. Цзинь Гуаншань поднял обе руки, призывая людей к спокойствию, чтобы произнести речь. Когда крики постепенно стихли, он начал громко вещать: — Сегодня ночью прах двоих предводителей остатков Ордена Цишань Вэнь был развеян по ветру. А завтра! Такая же участь ждет всех псов Вэнь, а с ними и Старейшину Илин, Вэй Ина! Лань Сычжуй и Вэй Венлинг сжались при упоминании Осады. Мягкий поцелуй на своей щеке, привёл Вэй Венлинг в чувства. С красными щеками она взглянула на Цзян Чэна. — Ты больше не одна, Юи, — напомнил ей мужчина. Наследник Лань с удивлением взглянул, на Учителя Ланя, что положил руку ему на плечо: — Дедушка? Лань Цижэнь молча сжал плечо внука, прося о прощение, за все что он сделал. А точнее за то чего сделать не смог. Лань Ванцзи молча смотрел за бурей эмоций в глазах своего дяди, понятные лишь его сыну. Прикрыв глаза, А-Юань молча кивнул. Внезапно тихий смешок прервал воодушевленные речи. Смешок этот раздался очень не ко времени и потому показался неожиданным и режущим слух. Все присутствующие немедленно посмотрели туда, откуда послышался звук. Знойный дворец представлял собой величественное строение, крышу которого составляли двенадцать коньков, на каждом были установлены восемь изваяний в виде священных зверей. Теперь же заклинатели заметили, что на одном из коньков зверей стало девять. Тихий смешок раздался именно оттуда! Лишнее изваяние слегка шевельнулось, затем с карниза свесился сапог и угол черных одежд, который легко затрепетал в воздухе. Заклинатели схватились за мечи. Зрачки Цзян Чэна сузились, на тыльной стороне ладоней вздулись вены. Потрясенный и разгневанный, Цзинь Гуаншань воскликнул: — Вэй Ин! Как ты посмел явиться сюда? Человек на крыше заговорил, и это действительно оказался голос Вэй Усяня, вот только звучал он немного странно: — Почему я мог не посметь сюда явиться? Сколько вас здесь, вместе взятых? Три тысячи наберется? Не забывайте, что во время Аннигиляции Солнца я одолел пятитысячную армию, куда уж трехтысячной. И еще, разве мое появление не совпало с вашими намерениями? Я сэкономил вам время, ведь завтра вам пришлось бы специально явиться в мои владения, чтобы развеять по ветру мой прах. Звучал странно? Да этот надменный и высокомерный голос принадлежал не Вэй Усяню, а Старейшине Илин! Тому кого Мо Сюйаньюй описал Венлинг во время Сопереживания с Не Минцзюэ. — Дерзкий паршивец, — холодно бросил Не Минцзюэ. — Главу Не можно было понять, — к удивлению заклинателей усмехнулась заклинательница, сидящая в объятиях Главы Цзян. — Адепты Ордена Цинхэ Не ведь также погибли от рук дяди Нина, вот только папа больше не собирался Вам сочувствовать. В подтверждение ее слов, Вэй Усянь рассмеялся: — Но разве я не всегда был таким дерзким? Ну как, Глава Ордена Цзинь, приятно бить самого себя по лицу? Кто говорил, что мы будем в расчете, если брат и сестра Вэнь придут в Башню Кои с повинной? И кто только что во всеуслышание объявил, что завтра собирается развеять по ветру мой прах и прах остатков клана Вэнь? — Не стоит смешивать два разных счета! — воскликнул Цзинь Гуаншань. — Убийство более сотни адептов Ордена Ланьлин Цзинь на тропе Цюнци – это один кровавый долг. Но Вэнь Нин устроил бойню в Башне Кои по твоему велению, и это другой... — Ах, ну конечно, — понимающе кивнула Венлинг, после чего представила, как сотня лютых мертвецов отрывает по кусочку, от Главы Цзинь. — Тогда извольте ответить, Глава Ордена Цзинь, кто был целью засады на тропе Цюнци? — сорвался Вэй Усянь. — И кто должен был быть убитым? Кто был главным инициатором? И кто попался на удочку? И кто, в конечном счете, первым напал на меня? Заклинатели, стоящие в боевом строю среди толпы других людей, ощущали себя в безопасности, и потому осмелели достаточно, чтобы издали выкрикивать: — Пускай даже Цзинь Цзысюнь первым замыслил убийство, тебе все равно не следовало поступать так жестоко, убивать и ранить стольких людей! Каким же позором обернулось для них открытие правды. Насколько же прогнил мир заклинателей? — Оу, — Вэй Усянь стал рассуждать вместо говорившего: — Так значит, если он хотел убить меня, ему можно было спокойно проявлять жестокость, действуя без оглядки. Мою смерть посчитали бы просто моим собственным невезением. А если я защищал жизнь, то непременно должен был проявить сдержанность, этого не трогать, того не трогать, а с кого-то и волосинки не должно упасть, так? Проще говоря, вам можно окружить меня и убить, а я не вправе дать отпор, так или нет? Именно так все и считали, до того как увидели, что случилось на самом деле. Вэй Усянь пытался защитить своего ребенка, и готов был идти на что угодно, чтобы сделать это. Он был готов идти на все что угодно, пока не появился Цзинь Цзысюань. А дальше... А дальше, слабость Вэй Усяня обернулась для кого-то выигрышной позицией. — Дать отпор? Более сотни погибших на тропе Цюнци да еще более тридцати в Башне Кои были невиновны! Ты решил дать отпор, но почему вовлек и тех людей? — сказал никто иной, как Глава Яо. Прикрыв глаза рукой, Глава Яо хотел, чтобы он сам заткнулся. Мужчина был уже готов, к тому чтобы Ханьгуан-Цзюнь пронзил его Бичэнем или быть забитым до смерти Цзыдянем Главы Цзян. — Более пятидесяти адептов клана Вэнь на горе Луаньцзан точно так же невиновны! Почему вы решили вовлечь их? — в ответ спросил Вэй Усянь. Кто-то с презрением выкрикнул: — Да что за великую милость эти псы тебе оказали, раз ты так стремишься защитить эту горстку мусора? — Эти псы помогли им с братом вернуть тела родителей! А затем вернуть Золотое Ядро Главе Цзян! — Как я посмотрю, никакой великой милости не было и в помине. Он просто возомнил себя героем, что выступил против всего мира, возомнил, что вершит справедливость, бросил вызов всему свету, и почувствовал себя великим, не более того! Каждое слово произнесенное заклинателями, звучала, как пощечина для Вэй Усяня. Люди внизу восприняли молчание Вэй Усяня, как отступление и поддержали предыдущего оратора: — В конечном счете, это ведь ты первым наслал на Цзинь Цзысюня подлое, коварное проклятие! — Позволь узнать, какими доказательствами вы располагаете, чтобы подтвердить, что это был именно я? Таких у них не было. Говорящий на миг лишился дара речи, но потом поперхнулся и спросил вместо ответа: — А у тебя есть доказательства, которые подтверждают, что это не твоих рук дело? — Тогда позволь спросить еще кое-что, — рассмеялся Вэй Усянь. — Почему это не может быть твоих рук дело? У тебя ведь тоже нет доказательств, что это не ты наслал проклятие! Заклинатель, шокированный и разгневанный, завопил: — Я? Да разве нас можно ставить в один ряд? Даже не думай ввести меня в заблуждение этими наветами! Наибольшее подозрение падает на тебя! Думаешь, мы не знаем, что ты затаил обиду на Цзинь Цзысюня больше года назад? — Он даже не помнил его имени! — разгневался на заклинателя Цзинь Лин. — Как можно было затаить обиду на того, кого ты даже не помнишь?! — Так кто же из нас все-таки пытается ввести другого в заблуждение? Кстати, если бы я хотел убить его, то сделал бы это больше года назад, мне бы не понадобилось откладывать на потом. Иначе я просто забыл бы, кто он вообще такой. И года бы не прошло, хватило бы трех дней, — озлобленно проговорил Вэй Усянь. Вот это уже было похоже на правду. За время просмотра, заклинатели узнали о Вэй Усяне достаточно. После того как Вэй Усянь выбрался из Могильных Курганов после того, как Вэнь Чао сбросил его туда, то сразу же начал мстить. Потому что никогда не забывал, что эти двое принесли его семье. Глава клана Яо потрясенно произнес: — ...Вэй Усянь, Вэй Усянь, сегодня ты, можно сказать, открыл мне глаза. Я никогда ранее не встречал настолько бессовестного человека... Убив кого-то, ты еще смеешь оскорблять его в своих речах, сквернословить в его адрес? Неужели в тебе действительно не осталось ни капли сочувствия, ни капли стыда? «Сколько еще он будет рыть себе могилу?» Цзян Яньли все больше и больше, хотелось забрать у А-Чэна Цзыдянь матушки. Сколько еще эти люди будут называть ее брата бессовестным человеком, после всего, что они сделали?! Не А-Сянь убивал совершенно невиновных людей на Луаньцзан, а они! Это они сделали А-Сяня таким! Они сделали из ее веселого и жизнерадостного брата, готового всегда стоять за справедливость, тем кто сейчас стоял перед ними! Вэй Усянь спокойно стерпел все бранные слова толпы, что полились на него. Ведь лишь гнев мог подавить все остальные чувства в его душе. Заклинатель, стоящий в одном из передних отрядов, с лютой ненавистью в голосе воскликнул: — Вэй Ин, ты поверг меня в полное разочарование. А ведь я когда-то восхищался тобой, говорил даже, что ты отлично подходишь на роль основателя клана. Теперь же, стоит вспомнить об этом, я содрогаюсь от омерзения. С этого момента я объявляю себя твоим непримиримым врагом! Услышав его, Вэй Усянь удивленно замер, но почти сразу разразился безумным хохотом: — Ха-ха-ха-ха. — Ты восхищался мной? — едва не задохнувшись от смеха, спросил Вэй Усянь. — Ты говоришь, что восхищался мной, но почему же я ни разу не видел тебя, когда ты мной восхищался? А когда все накинулись на меня с руганью и кулаками, тут-то ты и выскочил размахивать флагом! Он не успел договорить, когда внезапно поперхнулся и ощутил в груди ноющую боль. Опустив взгляд, Вэй Усянь увидел оперенную стрелу, торчащую из груди. Наконечник вошел прямо между ребер. Заклинатели вокруг лучника потрясенно, даже испуганно смотрели на соклановца, который решился на подобный неосмотрительный шаг. — Какие же вы жалкие, — презрительно скривилась Вэнь Цин. Вэй Усянь поднял взгляд, полный злости, одним движением вырвал стрелу и с силой бросил обратно. Раздался крик боли, и молодого заклинателя, что выстрелил без предупреждения, пронзила его же стрела! Юноша рядом бросился к заклинателю с отчаянным плачем: — Старший брат! Брат! Весь отряд пришел в смятение, глава клана вскинул дрожащую руку и указал на Вэй Усяня с криком: — Ты... ты... ты бессердечный и жестокий! — Он? — глаза Венлинг заволокло алым. Цзян Чэн сильнее прижал к себе заклинательницу, когда та попыталась подскочить: — Мой отец – бессердечный и жестокий? Вэй Усянь ответил на выстрел выстрелом. Здесь не было виноватых, вот только заклинателей это не особо волновало. — Да он такой! — продолжала кричать на заклинателей Венлинг. — Вы сделали из моего отца – Старейшиной Илин! Вы сами сотворили человека, который запросто мог вас убить! Каждый из Вас виновен в том, что мой папа превратился в это! Тело девушке трясло от гнева, и от количества тьмы, что начала туманить разум. В воздухе все больше ощущалась Темная энергия. Заклинатели инстинктивно схватились за мечи, Лань Ванцзи попытался подняться, но смог сделать лишь пару шагов, пока все перед глазами не поплыло. — Юи, не надо, — раздался над ее ухом голос Цзян Чэна. Девушка отшатнулась от него, как от огня. Ее взгляд больше не был таким уж ясным, и Главу Цзян прошибло холодом. Но лишь мгновение и ее взор прояснился. — Цзян Чэн! — отогнав Тьму, ахнула Венлинг. Тепло ощущаемое в теле из-за сил циркулирующих внутри нее, чувствовалось ледяным холодом. А его очаг был в Ядре. Девушка схватилась за свой даньтянь, с болезненным хрипом выдохнула: — Ускорьте его! Дрожащей рукой глядя на Вэнь Цин, Венлинг указала на воспоминание. Та поняла ее без слов. Тьма отпустила заклинателей и те в ужасе взглянули на бледнеющую на глазах девушку. — Я бессердечный и жестокий? — зажав рану рукой, в отчаянии рассмеялся Вэй Усянь. С холодной улыбкой Вэй Усянь снял с пояса и поднес к губам Чэньцин. Вместе с пронзительной трелью флейты из земли на площади Безночного города начали одна за другой появляться, разрывая землю, костяные руки! Адепты и старшие заклинатели в ужасе подскакивали на своих местах, когда рядом с ними из пустоты возникал труп. Один из них до того напугал Главу Не, что тот позабыв о неосязаемости попытался ударить мертвеца веером, но тот лишь прошёл сквозь него. Трупы, прорываясь сквозь землю, вымощенную белым камнем, вылезали наружу из глубокой почвы под ногами. Вэй Усянь стоял на крыше Знойного дворца и играл на флейте. Внезапно мелодию Чэньцин расстроил журчащий звон струн, подобный дуновению ветерка. — Отец, — выдохнул Лань Сычжуй. Вэй Усянь отнял Чэньцин от губ и обернулся. Он увидел на противоположном краю крыши человека, который сидел, положив на колени гуцинь. Белоснежные одежды в темноте ночи немного резали глаз. — А, Лань Чжань, — ледяными тоном произнес Вэй Усянь. Сколько же холода было в его голосе. Даже когда они враждовали из-за Пути Вэй Ина, Лань Ванцзи никогда не ощущал его гнева на себе, такого как тогда. Поприветствовав его таким образом, Вэй Усянь снова поднес флейту к губам: — Ты должен был давно догадаться, что Песнь Очищения на меня не действует! У Вэй Усяня не было Золотого Ядра. А то время, когда Лань Ванцзи играл ему, ничего не значило. Вэй Ину не было лучше от его песен. О нет. Почему-то некоторые с этим были не согласны. Вэй Усянь мог просто прогнать его, но тот каждый раз, когда Лань Ванцзи хотел ему играть, просто качал головой и молча садился медитировать. Вэй Усянь крутанулся, уходя от удара, рассмеялся и воскликнул: — Отлично, просто замечательно. Я всегда знал, что в один прекрасный день мы с тобой столкнемся по-настоящему, в смертельной битве. Ты же всегда ненавидел меня, давай! — Сянь-гэ! — подскочил от недовольства на отца Лань Сычжуй. Лицо юноши раскраснелось, от тех слов которыми ему хотелось пронзить голову Вэй Усяня, лишь бы тот вновь стал собой. Сжав зубы, Лань Сычжуй проглотил в себе это чувства, и направился к отцу, чьё лицо выглядело точно так же, как и в воспоминании. — Вэй Ин! — крикнул он. Это был надрывный крик, но любой, кто хоть немного обладал ясностью ума, немедленно расслышал бы, как явственно дрожит голос Лань Ванцзи. — Дядя ненавидел меня, — в голосе Венлинг слышались хрипы, от тяжёлого дыхания. Цзян Чэн видел, как исказилось болью лицо девушки. — Цзеу-Цзюнь, не мог ненавидеть тебя. — Но он это делал, — видя недоверие Цзян Чэна, сказала Венлинг. — Смотри, что мой папа сделал с отцом! Дядя, не был рад моему появлению, потому что думал, что я принесу отцу боль...! — Но ты этого не сделала, — со всей мягкость в голосе, какая у него была, заметил Цзян Чэн. — Ты умеешь только освещать жизнь, Юи. Но никак не губить ее. «Тут я бы поспорила» — усмехнулась себе под нос, Венлинг, совершенно не согласная со словами Цзян Чэна. — А я поспорю с тобой, — Венлинг поперхнулась от возмущения. — Ты мысли мои научился читать? Глава Цзян устало покачал головой. Как будто он не мог понять, о чем может думать эта девчонка! Вот только Вэй Усянь в тот момент уже потерял способность к здравому суждению. Лань Ванцзи резко поднял голову на воспоминание: — Н..неужели? Он наполовину обезумел, наполовину сознание его помутилось. Любую угрозу он воспринимал преувеличенной во множество раз. Ему казалось, что все на свете ненавидят его. И он тоже ненавидел всех. Он никого не боялся, всех воспринимал одинаково, никаких исключений. Было одно. — А-Сянь! — Мама, — лицо Цзинь Лина побледнело. А поднявшееся настроение Цзян Чэна резко сошло на нет. «Нет! Нет! Нет! Только не опять!» Этот голос стал ушатом воды, который погасил безумное пламя злости в сердце, так что оно содрогнулось от холода. Вэй Усянь так перепугался, что забыл о битве с Лань Ванцзи, опустил Чэньцин и закричал: — Шицзе?! Цзян Чэн тоже услышал этот голос и в одно мгновение побелел от ужаса: — Сестра? Сестра! Где ты? Где ты? — А-Сюань? — Цзян Яньли вопросительно взглянула на мужа, что неожиданно отпустил её руку. — Иди, — было единственное, что он сказал. Какое-то время Цзян Яньли смотрела на Цзинь Цзысюаня, пока тот слегка приподнял уголки губ улыбаясь ей. — Люблю тебя, — прошептала женщина. Взяв Цзинь Лина за руку, Цзян Яньли потянула его в сторону своего младшего брата. Юноша недоуменно и испуганно взглянул на отца. Цзинь Цзысюань все так же улыбаясь, покачал головой. Когда Венлинг заметила направляющуюся к ним женщину, то тут же слезла с колен Цзян Чэна, но осталась сидеть рядом с ним молча сжимая его руку. Цзян Яньли опустилась на колени, прижимаясь к спине Цзян Чэна и положив голову ему на плечо. Тот вздрогнул, от неожиданности. Цзинь Лин опустился рядом с дядей и Венлинг. Цзян Яньли так и не отпустила руку сына. Вэй Усянь спрыгнул с крыши Знойного дворца. Ему было плевать на бесчисленные клинки и вспышки мечей, нацеленные на него. Посреди хаоса битвы он с голыми руками продвигался вперед, так быстро, как только мог, как вдруг увидел белый силуэт Цзян Яньли, который тут же поглотила толпа. Вэй Усянь, изо всех сил расталкивая людей, загораживающих путь, с трудом помчался к ней. Между ними еще оставалось немалое расстояние, а также множество людей. Вэй Усянь не мог в одном порыве добежать до девушки. И Цзян Чэн не мог. Они оказались бессильны. Но самым страшным оказалось то, что прямо в этот миг они оба внезапно увидели, как за спиной Цзян Яньли стоит, покачиваясь, лютый мертвец. Цзинь Лин задрожал, видя, как его дядя, и один и второй, пытались добежать до мамы. Половина тела мертвеца уже сгнила, но в руке он держал ржавый длинный меч, с которым приближался к Цзян Яньли. — Не надо, — его слова, прозвучали скорее как всхлип. Отчего рука матери сильнее сжала его кисть. — Я здесь, — шептала она на ухо брату. — Ты не виноват, А-Чэн. А-Сянь, не виноват. От увиденного Вэй Усяня охватил ужас. — Убирайся! — надрывно заорал Старейшина Илин. — Пошел прочь! Не смей тронуть ее! Цзян Чэн вынул из ножен Саньду, фиолетовая вспышка меча взметнулась в сторону лютого мертвеца, но на полпути ее сбило вспышками других заклинателей, отбив в другом направлении. Вэй Усянь же все больше предавался панике и потому все хуже справлялся с контролем. И этого человека, что сейчас пытался добраться до сестры и прогнать от неё мертвеца, они сделали её убийцей. Цзинь Лину хотелось ненавидеть их за это. Мертвец не послушался приказа! Взгляды Венлинг и Не Хуайсан замерли на мертвеце. «Почему приказ не сработал?» И вот опять резкая мелодия разлилась по Безночному городу. Люди вокруг были заняты лишь тем, как бы отбиться от привязавшихся к ним лютых мертвецов, и никто не обратил внимания, что сквозь их крики и звон оружия и пробирались звуки призрачной мелодии сопровождающееся тьмой... Вэй Усянь потерял контроль. Он ослаб и кто-то взял роль кукловода на себя. Подняв меч, мертвец направил удар на Цзян Яньли! Цзинь Лин заставил себя смотреть на это так же как на смерть отца. Вэй Усянь обезумел. Лютый мертвец рубанул мечом прямо по спине Цзян Яньли! Мертвец стоял за ее спиной, вновь занося клинок для следующего удара. Внезапно сверкнула вспышка меча, которая рассекла тело мертвеца надвое! — Ванцзи, — выдохнул Лань Цижэнь. Всё его тело напряглось, когда он наблюдал за кончиной дочери близкого друга. Первая его мысль о том, что мертвец Вэй Усяня сделал это, отпала. — Ханьгуан-Цзюнь, спасибо, — Цзинь Цзысюань, кивнул мужчине не отводя взгляда от воспоминания. Изредка мужчина косился в сторону жены и сына. На лице А-Лина застыло не мигающее выражение лица, которое он видел во время своей смерти. Но мужчина понимал, что сейчас он ничем не может помочь сыну, ему нужна была только А-Ли. В подтверждение его слов, Цзян Яньли отстранилась от младшего брата и прижала к себе Цзинь Лина, словно тот вовсе и не был семнадцатилетним юношей. Лань Ванцзи тоже спустился на площадь и легким движением схватил рукоять вернувшегося Бичэня. Вэй Усянь и Цзян Чэн наконец прорвались сквозь толпу к Цзян Яньли, даже не поблагодарив Лань Ванцзи. — С..спасибо, Лань Ванцзи, — запоздалая благодарность от Главы Цзян, не была нужна Ханьгуан-Цзюню. Цзян Чэн первым приподнял сестру с земли, обнимая девушку за плечи. Лань Ванцзи тем временем схватил Вэй Усяня за шиворот, поставил перед собой и резко крикнул прямо в лицо: — Вэй Ин! Останови мертвецов! Сейчас Вэй Усянь совершенно не мог думать о чем-либо. Он не видел лица Лань Ванцзи перед собой, как не видел и кровавых прожилок в его покрасневших глазах. В заклинатели видели. И больше не поднимали тему вражды Ханьгуан-Цзюня и Старейшины Илин. Вэй Усянь хотел только узнать, все ли в порядке с Цзян Яньли. Поэтому с такими же покрасневшими глазами оттолкнул Лань Ванцзи и бросился к шицзе на земле. Лань Ванцзи покачнулся от толчка, но устоял, глядя на Вэй Усяня. Не успел он сделать и шага, когда вдалеке вдруг раздался еще один крик о помощи, и Лань Ванцзи, отведя взгляд, молниеносно бросился на выручку. Спина Цзян Яньли окрасилась кровью. Девушка не открывала глаз, но к счастью все еще дышала. Цзян Чэн дрожащей рукой ощупал ее пульс и облегченно выдохнул. Затем внезапно ударил Вэй Усяня кулаком по лицу и заорал: — Что произошло? Ты разве не говорил, что сможешь удержать контроль? Разве не говорил, что все будет в порядке?! Сердце Цзян Яньли сжалось от криков её диди. — ...Я и сам не знаю, — отчаянно проговорил Вэй Усянь, падая на колени. Он в отчаянии повторял: — ...Я не могу удержать, не могу удержать контроль... Цзян Яньли вдруг пошевелилась. Цзян Чэн крепко обнял ее и сумбурно забормотал: — Сестра! Все хорошо! Все хорошо, как ты себя чувствуешь? Ничего, всего лишь порез. Ничего, я прямо сейчас уведу тебя отсюда... Он собирался поднять Цзян Яньли на руки, но тут она заговорила: — ...А-Сянь. Вэй Усяня прошибло дрожью. Он поспешно ответил: — Шицзе, я... я здесь. Цзян Яньли медленно открыла глаза, и от их взгляда Вэй Усянь впал в полнейшее смятение. — ...А-Сянь. Ты тогда... убежал так быстро... Я даже не успела взглянуть на тебя, сказать тебе... — с трудом проговорила Цзян Яньли. Вэй Усянь слушал ее, и сердце бешено колотилось в груди. Он все еще не решался посмотреть ей в лицо, особенно сейчас, когда оно было испачкано кровью и землей, так же как и лицо Цзинь Цзысюаня тогда. По щекам Цзян Чэна и Цзинь Лина побежали слезы. Вэй Венлинг прижалась к боку Цзян Чэна, положив голову тому на плечо и уткнувшись в шею. — Ты не один, Цзян Чэн, — повторила она его слова. Еще больше он не мог заставить себя дослушать то, что она собиралась сказать. — Я... пришла, чтобы сказать тебе... «Сказать что...?» «Все хорошо?» «Я не ненавижу тебя?» «Ничего страшного не случилось?» «Невозможно». Но других слов, противоположных по смыслу, она сказать ему не могла. Могла. Она могла сказать ему эти слова! Но он бы ей не поверил! — А-Сянь, тебе... тебе нужно остановиться, — вздохнув произнесла Цзян Яньли. — Не надо, не надо больше... — Хорошо, я остановлюсь, — быстро проговорил Вэй Усянь. Единственный человек, все время миривший Старейшину Илин и Саньду Шеншоу. Лишь она одна могла повлиять на Вэй Усяня, она одна могла попросить его остановиться. Только её Вэй Усянь мог послушать. Взяв Чэньцин, Вэй Усянь поднёс его к губам и начал играть, опустив голову. Ему пришлось приложить усилие, чтобы успокоить душевное состояние, и на этот раз лютые мертвецы, наконец, услышали приказ. Один за другим, издавая низкий утробный рык, словно выражая недовольство, они опускались на землю. — Он действительно остановился... Внезапно глаза Цзян Яньли расширились, неизвестно откуда взялась взрывная сила в ее руках, с которой она оттолкнула Вэй Усяня в сторону! Вэй Усянь от толчка снова повалился на землю, а когда поднял голову, то увидел, как ослепительно-яркий длинный меч пронзает ее горло. — Мама...! — Цзян Яньли нежно покачивала своего сына, словно баюкая, как в детстве. Цзинь Лин прижимался к ней, боясь отпустить. Заклинатели видели, как со спины к Вэй Усяню подошёл заклинатель. Никто кроме Цзян Яньли не увидел его. Меч в руках держал тот юноша, который с плачем бросился к молодому заклинателю, стрелявшему в Вэй Усяня. Цзян Яньли была любящей сестрой, которая не могла позволить умереть своему брату. Она подставилась под меч, лишь бы спасти его. Госпожа Цзинь умерла не от рук брата, а от рук заклинателя! Заклинателя, что боролся за справедливость...! Такого же как они... Он до сих пор громко плакал, слезы застилали его глаза, с языка сорвалось: — Предатель Вэй! Это тебе за моего брата! Вэй Усянь сидел на грязной земле и не мог поверить тому, что видел. Голова Цзян Яньли неестественно наклонилась, из раны на шее стремительно хлынула кровь. Он ведь только что ждал, когда она скажет ему то, что хотела сказать, ждал, что она вынесет ему последний приговор. Цзян Чэн все еще обнимал тело сестры, не шевелясь, совершенно не осознавая, что произошло. Наконец, спустя мгновение Вэй Усянь издал нечеловеческий крик. Лань Ванцзи в этот момент как раз наносил удар мечом. На крик он резко повернулся. Юноша лишь теперь понял, что совершил ошибку. Он вынул меч, орошая воздух каскадом кровавых брызг, и в панике стал отступать, бормоча: — ...Нет, это не я, нет... я хотел убить Вэй Усяня, я хотел отомстить за брата... она сама напоролась на меч! Вэй Усянь словно молния оказалась перед юношей и схватил того за горло. — Демон, отпусти его! — взмахнув мечом, закричал Глава Яо. Бичэнь вонзился в шаге от говорившего. Лань Ванцзи забыл обо всех манерах и образцовом поведении. Он бросился к Вэй Усяню, расталкивая всех, кто вставал на пути. И все же, не успел он преодолеть и половину расстояния между ними, как Вэй Усянь на глазах у всех голыми руками с хрустом сломал юноше шею. Другой седовласый глава клана в гневе прокричал: — Ты! Ты... когда-то довел до смерти Цзян Фэнмяня и его жену, а теперь убил и свою шицзе! Клокочущее чувство ярости разлилось в сердцах детей Цзян. — Все это полностью твоя вина! И ты еще смеешь вымещать гнев на других? Вместо того чтобы одуматься, продолжаешь забирать чужие жизни! За такое преступление не видать тебе прощения! Но как бы другие ни бранили, как бы ни обвиняли его, сейчас Вэй Усянь больше ничего не слышал. Его телом как будто завладела другая душа. Он вытянул обе руки, вынул из рукавов какой-то предмет. Положив предмет на ладонь, он высоко поднял его над собой. Стигийская Тигриная Печать! А дальше заклинателей настигла темнота. Кровавая баня в Безночном городе – той ночью руины Безночного города Вэй Усянь превратил в кровавый ад. А сам убийца, даже будучи целью всех атак, умудрился вернуться на гору Луаньцзан целым и невредимым. И никто не знал, как ему это удалось. Кто-то да знал, вот только Печать не стала показывать потерянным и обессиленным заклинателям, поступок Ханьгуан-Цзюня. Оставив эту тайну не разгаданной, для заклинателей. Никого уже не волновало, то как Вэй Усянь выбрался из устроенного ада и вернулся на Луаньцзан. Через несколько месяцев Четыре Великих Ордена устроят Осаду логова демона, Луаньцзан, и учинят резню над остатками клана Вэнь и обезумевшим Старейшиной Илин. Темноту в пустоте, впервые давшей им успокоение за все время наблюдения за воспоминанием пронзил яркий свет. Приводящий заклинателей в ужас. Готовы ли они увидеть, самый страшный из своих грехов?