Любовь.

Весело запрыгиваю на пластиковую розовую горку, с задорным смехом скатываясь в цветные шарики. Один из них летит прямо по касательной мимо моего лица, а детская искренняя улыбка озаряет лицо друга. Злобно всматриваюсь в его физиономию и шустро откидываю несколько шариков в очаровательное смазливое личико гномика-болтуна. Красный шумно соприкасается с его лбом и отлетает, и громкий смех Али, стоящей за сеткой, срабатывает как сирена. — Прости-прости! Шустро шевелю стройными ногами, стараясь выбраться из трясины пластиковых созданий. Ноги перебираются тяжело. Дергаю руками, изображая подобие какого-то вида плавания. — Кираааа, я тебя спасу! — по-детски мило кричит Митя, окуная друга-преследователя в шарики. Использую завязавшуюся игривую потасовку для побега. И благодаря конечностям подружки вытягиваю свое тело на мягкий пол. Ползком огибаю сетку и радостно откидываюсь на спину. — Наконец-то у Эмиля появился соперник его весовой категории. — усмехаясь заявляю я, немного прикрыв веки для эмоционального успокоения. — Ага, и его психологического возраста. Девушка рядом поддерживает стёб, и я недовольно приподнимаю голову, облокачиваясь на правую кисть. Одариваю наигранным неодобрительным взором. Несколько сотен негативных комментариев от вожделеющих девочек пубертатного возраста точно бы добрались до этой русоволосой красавицы. Главная защита Эмиля-очаровашки — его двенадцатилетние поклонницы, просматривающие тренды ютуба в тайне от родителей. Присаживаюсь на светлый пластиковый стул, рукой опрокидывая светлый графин с апельсиновым свежевыжатым соком. Желто-оранжевая жидкость наполняет бокал, и я довольно вытягиваю кончик языка, предвкушая приятное послевкусие на вкусовых сосочках. Мысленная отсылка к рекламной интеграции вызывает глуповатую улыбку на моём лице. Кажется, я счастлива. — Ты вся светишься. — подводит итог Аля, и несколько картошинок фри летят в ее рот. И стоит признаться, что дело ни в силуэте мужчины, так часто мерещимся мне после крайней встречи. Проигнорировать чувства другого человека — глупость. Позволить усомниться ему в верности сказанных слов — глупость. Наложить тупое вето на его ощущения — глупость. И именно так я поступила в том сквере возле дома. Глупо. — Кошка красивая. — эмоционально шепчет подруга и оставляет влажный след на моей щеке. — И упрямая. — уголки моих губ искажаются в ухмылке. Брат улыбается широкой и немного беззубой, а я сосредотачиваюсь на пышных ресницах, обрамляющих его светлые глаза. Усаживается на стул рядом с моим телом и радостно закидывает фастфуд в рот. Эмиль с кем-то эмоционально разговаривает по смартфону, и я улавливаю, как несколько раз уголки его губ содрогаются в усмешке. Кажется, лишь беседа с приятным оппонентом может вызвать такую добродушную реакцию. — Диман как всегда. Не успел вернуться, а уже в монтажерке. — не задумываясь произносит друг, присаживаясь напротив. — Он на студии? Мой вопрос звучит нерезко. Так, словно я просто подкидываю очередной вопросик для поддержания разговора. И я могла бы солгать, что в курсе происходящего, однако последний мессендж был из аэропорта: «Вылетаем. Через шесть часов буду в Москве. Обнимаю». И читала я это до одури сухо. Хотелось намочить мочалку и выжать прямо на экран мобильника. — Кир, а Серёжа придет к нам? — вопрос Мити ставит врасплох. Аля неуклюже давится гамбургером, и округляет светлые глаза в изумлении. — Помнишь ту игру, если не сохраниться, то симс исчезает. Вот и он удалился из нашей жизни. — опрометчиво спокойно отвечаю я, и мальчик понятливо кивает. — Мне он никогда не нравился. Особенно, когда ударил тебя у нас в ванне. — прикрываю глаза, стараясь исчезнуть из реальности, дабы не признаться друзьям в действительности происходящего. — Ну, ты что, не помнишь? Когда мама не ночевала дома, а тебе соседка позвонила… Ты ещё замазывала синяк на лице перед сдачей курсовой. Истерически улыбаюсь, желая совладать с эмоциональным и непринужденным потоком брата. Но он—ребенок, а значит повлиять на фильтрование его речи—невозможно. Он не вкладывает весь увесистый камень боли, который так пагубно тащит меня на дно воспоминаний. Но накричать и попытаться заткнуть дитя, значит спровоцировать ещё более эмоциональный поток. — Эй, парень, а пойдем десерт выберем. — любезно произносит Эмиль, шумно сглатывая. Кажется, в горле пересохло не только у меня. — О, Класс! Идём. Шумно соприкасаюсь лбом со светлой поверхностью стола, когда два мужских силуэта удаляются. Несколько раз моргаю длинными пышными ресницами, все ещё надеясь, что любое упоминание негодяя пройдёт бесследно для проработанного (видимо недостаточно) с психологом бессознательного. — Я не могу написать что-то по истине достойное с того момента, как гордо хлопнула дверью и ушла жить к тебе. — признаюсь, прикрываясь иронией. — А как же выставка? — обеспокоенный голос Али, несколько дрожащий ни низких тонах. И картины там правда были шедевральные. Увесистые холсты, написанные под руководством стрессовых ситуаций и вдохновений. Кажется, художница-Кира воплощала в реальность что-то невообразимо прекрасное. А после вновь загоралась для создания очередной работы, а затем потухла. Также резко, как щелчок в дверной скважине после грубой пощечины на моем лице. Вдохновение улетучилось. Обиженная и разбитая малышка внутри напрочь отказывается писать достойные работы. Всё машинально. Да, красивые. Но не достаточно. — Каждая из них была написана в омуте Сережи. Как иронично… Я тонула в наших отношениях, как в трясине, а работы возрождались, подобно фениксу из пепла. — Кирюш, обратись к специалисту. — умоляюще шепчет подружка, поглаживая мой затылок. — Этот гандон портит тебе жизнь даже через воспоминания. Нужно начисто стереть это дерьмо. Приподнимаю голову и неловко всматриваюсь в светлые девичьи глаза напротив. Лгу. Одна была написана. Невероятная. Та, которую не покажу ни за единую купюру мира. На ней виднеется откровенно страстный танец двух людей, поддающихся эмоциональному и немного животному влечению. Фееричные брызги масляной краски позволяют погрузиться в прошлое, напрочь стирая возможность оказаться в настоящем. Я там, в той картине, когда впервые сделала выбор в пользу своих ощущений. — Аль, сможете Митю к крестной закинуть? — взволнованно шепчу я, приподнимаясь со стула. Глаза судорожно скользят по окружающей мебели. Небольшая сумочка, смартфон и глухая искренняя улыбка на лице. Я вдохновлена рядом с Димой. Когда поддаюсь эмоциям, влечениям и желаниям. Рядом с ним! — Да, конечно. А ты куда? — Девчонки, мы взяли кучу пирожных и морожку. — весело сообщает Эмиль, когда я укутываюсь в толстовку. — А ты куда намылилась? — Дай мне ключи от студии, пожалуйста. — требую и ловко выставляю правую ладонь. — Я мириться. Усмехается, нелепо пожимая плечами. Вытаскивает из портмоне связку из двух ключей и дружелюбно протягивает мне. — Кир, а как же я? — обеспокоено задаёт вопрос брат, и я присаживаюсь на корточки. — Тебе завтра на учебу, поэтому придется переночевать у Ани, милый. Но завтра после съемки я заеду! — убеждаю мальчика и в качестве подтверждения слов выставляю мизинчик. — Обещаю. Ласково огибает своим мизинцем мою фалангу и мило улыбается. Накидывается с такими родными объятиями, и я вновь борюсь с совестью и мнимой обязанностью—возложить свою жизнь на мемориал его. Но это неоправданно глупо. И я так не смогу. Да и не хочу. — Лю тя. Шепчет. Это наша фраза. — Лю тя.

***

Коротконогая малышка кидается в стройные ноги. Несколько раз радостно покусывает длинную шпильку, и я ехидно улыбаюсь. Аккуратно прикрываю дверь, откладывая в сторону смартфон с ключами от автомобиля. Плотноватая кожаная ткань на моем теле неприятно шуршит. Цири предательски громко тявкает, когда я молю о тишине и прикладываю указательный палец к губам. Корги-симулянтка подчиняется. — Он один? — глуповато интересуюсь у собаки, однако получаю ответ. Животное проходит в центральную часть комнаты и проводит взглядом по пространству. Затем немного оборачивается в сторону моего силуэта и довольно раскидывает шерсть на паркете. — Спасибо, милая. Ненароком всматриваюсь в женский силуэт в полотне небольшого зеркала в холле. Зелёные глаза сверкают самой дорогостоящей огранкой искренних эмоций, оттеняя тёмный смоки на лице. Волосы закручены на объемную плойку и откровенно привлекательно скатываются по тонким женским плечам. Не спеша направляюсь в комнату, предназначенную для монтажа, стараясь бесшумно соприкасаться каблуками с твёрдой поверхностью. Неприятный скрежет пронизывает мою барабанную перепонку, и я недовольно ежусь. Прикусываю кончик языка, распахивая коричневую дверь. Мужской силуэт застыл напротив крупного монитора. На ушах виднеются темные наушники, а в левой кисти красуется мобильный телефон. Его плечи немного дергаются и приподнимаются вверх, и я успеваю рассмотреть изображение на экране. Видео из розовой социальной сети Эмиля. И на нем очаровательная и веселая девушка с широкой улыбкой на лице. Скатывается с горки, кидается шариками и завлекает в капкан объятий своего брата. Она искренне смеётся. Так естественно прекрасно, что по моему телу пробегает дрожь. Провожу по пластиковой верхушке наушников, стаскивая деталь с головы мужчины. — Вашу девушку и там и тут показывают. — улыбчиво заявляю я. Светлые глаза отображают эмоцию шока, а лицо озаряет улыбка неожиданности. Ловко приподнимается, завлекая стройное женское тело в капкан объятий. Медленно выдыхаю в шею самого прекрасного мужчины, стараясь запечатлеть столь обольстительные ощущения на всю оставшуюся жизнь. — Почти двенадцать, а ты все ещё не в постели. — отвлеченно заявляю я, оставляя влажный след губ на его щеке. Немного отодвигаюсь, всматриваясь в уставшее лицо. — Готов сутками не спать, если ты будешь смотреть на меня так, как сейчас. Нескромные синяки под глазами, немного отекшие веки после недавнего перелёта, но яркий эмоциональный фитиль в его глазах всё ещё освещает эту жестокую действительность и не позволяет мне подумать, что этот талантливый мужчина перегорел. — Ну нет, не так жалостливо. — смешливо произносит Дима, ласково перебирая мои волосы. — Ты выглядишь очень… Развратно, притягательно, сексуально, обольстительно, невероятно. Искренне лыблюсь его подводке и спешно соприкасаюсь губами его. Лишь на мгновение. А разряд тока пробегает по чувствительному эпителию и бросает в жар. — Прости меня. — поджимаю нижнюю губу, а изумрудный взгляд немного притупляется. — Я больше не буду трусихой. — Хватит. — уверенно произносит Дима, а его ладони нежно обрамляют моё лицо. — Я тебя люблю. И мне не нужно липовых признаний и судорожных оправданий. Это факт. И кажется, с того самого вечера на балконе. Под восхищения Сударя о твоей внешности и такой открытой тебя, радостно вскрикивающей: «УНО!». А после исполнение победоносного танца. Глаза немного прищурены или даже вовсе закрыты, а лицо озаряет широкая искренняя улыбка, заполняющая всё вокруг. Время замерло. Мимика расслабляется, и я упрямо уставляюсь в лицо собеседника. Притягивает к себе, завлекая в самый наполненный и искренний поцелуй за всю мою сознательную жизнь. Ощущение, что вот-вот всё окажется небылью порабощает. Но это явь. Его теплые губы на моих, влажный и такой родной язык в моем рту, разгоряченные руки, проводящие по кожаному тренчу, так очаровательно подчеркивающему каждую деталь женской материи. И ток, пробивающий мое тело каждое мгновение, когда радужка его глаз наполнена такой искренней любовью, а слова пропитаны нежностью и заинтересованностью к моему телу. И несколько месяцев назад я была верна в своем выборе. Стоя на дне рождения Даника, судорожно заглатывая второй фужер игристого для смелости, я решилась на главный поступок в своей жизни. Позволила вновь обрести счастье. А в голове одно… — Я тебя люблю. — мой шепот издаётся залпом салютов. Его брови искажаются в недоумении. Он испуган, а затем счастлив. Затем недоумевает, а затем накидывается с объятиями. Кричит. Вновь отодвигает хрупкое женское тело от своего, и я искренне смеюсь столь бурной реакции. — Повтори! — мольба из уст Димы звучит потрясающе. Ехидно улыбаюсь и отрицательно покачиваю головой. Еле уловимо. Дергаю за кожаный ремешок и несколько раз двигаю плечами в противоположном направлении. Ткань распахивается и застывает на женских предплечьях. Примерно там, где образовался немыслимый капкан из рук лучшего мужчины. Судорожно прокатывается по эстетически красивому женскому телу, облеченному в темное белье, выполненное из плотных кружев. Несколько раз сглатывает так шумно, что кадык исполняет свою изумленную композицию. — Поздравляю с двумя месяцами. — тихо заявляю я, всматриваясь в циферблат на запястье Димы. Теплые властные губы вновь соприкасаются с моими. Мягкий мужские пальцы стягивают верхнюю часть гардероба и последняя с шумом падает на темный ламинат. По оголенной спине прокатывается прохладный поток свежего воздуха из приоткрытого окна, и несколько крупных мурашек возрождаются где-то в районе поясницы. Не спеша огибаю ткань тёмной футболки на мужчине, уверенно снимая мешающую часть гардероба с его очаровательного тела. Разгоряченный язык вновь вступает в страстный танец с моим, а внизу живота завязывается толстый канатик возбуждения и томления от происходящего. Указательный палец мужчины поддевает застёжку бюстгальтера. Расслабляю руки, вынужденно отталкиваясь от желанного парня. Красивая деталь гардероба падает на пол. Губы Димы не спеша оставляют влажную дорожку от чувствительной мочки, спускаясь ниже к подключичной ямке. Подхватывает стройное тело под ягодицы, окончательно завлекая в капкан обольстительных ощущений предвкушения. Располагает мое тело на крупном рабочем столе. Огибаю стройными ногами торс Масленникова, подставляя грудную клетку под развратные поцелуи. Рука блогера огибает грудь (стараясь старательно завлечь всю молочную железу в свой разгоряченный плен), немного стаскивает и сжимает. Губы огибают сосок, несколько надавливает, посасывает и немного оттягивает. Сладостный стон срывается с моих уст, и я нетерпеливо ежусь на каркасной мебели. Недовольно бурчу, желая поскорее ощутить слитие воедино. Худенькие ручки самостоятельно ощупывают ширинку мужчины. Охватываю член через плотную ткань темных штанов. Несколько раз провожу снизу вверх и обратно, на мгновение застывая на головке и нежно поглаживая. Бёдра Димы содрогаются и поддаются навстречу приятных ощущений. — Блять. — рык Масленникова сообщает о правильности моих действий. Мужские пальцы немного отодвигают тонкую ткань трусиков. Соприкасается с клитором, и я невольно вскрикиваю. Старательно сжимаю конечности, однако тело одаренного человека не позволяют это сделать. Мышечный спазм ослабевает, и мужчина не спеша вводит средний палец во влагалище. Приятное трение о стенки провоцирует фееричные ощущения, однако не заменяют его во мне. Женские округлые бедра непроизвольно поддаются навстречу конечностям мужчины. Пуговичка, молния. Дергаю вниз за ткань штанов и боксеров, освобождая возбужденный член. Властно провожу от основания к голове и обратно. Не выдерживаю, немного дергаю навстречу, направляя во влагалище. Совместное посещение клиники для сдачи анализов позволяет быть уверенным в партнере. — Ты уверена? — пелена возбуждения в темных зрачках Димы обращается к адекватности и наличию прорезиненной контрацепции. Положительно киваю головой, когда пенис медленно входит в женское лоно. — Таблетки! — на выдохе сообщаю я, когда член полностью входит в моё тело. Немного жмурюсь, стараясь свыкнуться со вновь возникшими ощущениями. Мужчина оставляет множество поцелуем на моих щеках, лбу, губах, шее, позволяя привыкнуть. Не спеша поддаётся вперед и вновь назад, провоцируя приятное трение внутри. Стенки влагалища ещё сильнее обхватывает и без того возбужденный член, и с наших уст скатывается совместный стон удовольствия. И лишь бы это никогда не кончилось…

***