Принцесса в лордеронской башне

            Старый библиотекарь посмотрел на неё слегка смущённо из-под толстых очков с внушительной чёрной оправой, из-за которой его густые брови казались ещё гуще. Калия посмотрела на него, как она надеялась, с полным осознанием своей монаршей величественности, слегка поджав губы и уперев руку в бок. Она постаралась найти не очень роскошное платье, в котором точно не запарится за день в окружении старых книг и манускриптов в плохо продуваемом помещении, но достаточно вычурное, чтобы в ней признавали принцессу до того, как она ею назовётся.       — Ваше Высочество, — по одному смиренному тону Калия поняла, что сию секунду её просьбу точно не выполнят. К щекам тут же прилила кровь, её бросило в жар, словно она случайно оскорбила кого-то из королев Альянса, а не обратилась к нижестоящему дворцовому служителю за помощью. Интересно, она просто недооценила объём работы или сильно сглупила? — Это, разумеется, возможно, но оригиналы родовых книг хранятся при том королевском дворе, который пожаловал родоначальникам их титулы. Наши архивы могут оказаться устаревшими или даже критически неполными — сами понимаете, сейчас у нас по понятным причинам нет возможности сверить записи с Альтераком. Если вы подскажете мне, что конкретно ищете, я могу…       — Нет! — ответила Калия и тут же мысленно отвесила себе оплеуху — очередная ошибка. Да, по собственной легенде она пришла с конкретной целью, но отвечать слишком быстро — всегда плохая идея, особенно когда слывёшь при дворе не вспыльчивой и раздражительной, а ровно наоборот. — Меня интересуют не недавние… события, а более ранний исторический период. Просто покажите мне стеллажи, — она попыталась мило улыбнуться, — а я с огромным удовольствием займусь их изучением.       Явно не решаясь спорить с принцессой, библиотекарь нервно снял очки, протёр их светлым шёлковым платком и водрузил на нос, превратившись обратно в сову.       — Как скажете, Ваше Высочество. Родовые книги королевства Альтерак хранятся в третьем разделе, стеллажи с двадцатого по тридцать первый, — Калия устремила взгляд в бездонные глубины библиотеки, болезненно переживая собственную беспомощность. Сложно было не заметить сомнение в её взгляде, поэтому библиотекарь предельно мягко — что всё равно задело чувствительную самооценку — добавил: — Третий раздел — это второй поворот налево. Стеллажи пронумерованы.       — Да-да, благодарю, — может, удастся списать своё незнание окрестностей на крайнюю задумчивость. Калия одарила библиотекаря улыбкой, на всякий случай черпнув немножко света, чтобы сделать жест ещё приятнее. Люди всегда отзывались на тепло теплом, и она беззастенчиво пользовалась этой закономерностью.       Свернув в нужном месте, Калия последовала за врезанными в потемневшее от времени и слоёв лака дерево золочёными числами, пока не добралась до нужного. Дорога завела её в западное крыло библиотеки под скромным, без росписей, куполом. Единственным источником света в нём были небольшие круглые оконца, прорубленные в барабане, и несколько узких прорезей в самой западной стене. Содержимое стеллажей скрывалось в их же тени, так что Калия ничего не смогла разглядеть, пока не ступила в проход.       Ничто в мире не могло подготовить её к открывшейся взгляду картине. На полках царил чудовищный бардак! Важнейшие документы: докладные на землю, свидетельства о вступлении в брак, копии торговых договоров, налоговая отчётность в лордеронскую казну — были грубо упиханы в чуть ли не ломящиеся от их веса полки. Даже издалека Калия разглядела рваные, побуревшие края пергамента и поперхнулась воздухом от ужаса и возмущения. Один из наверняка бесценных свитков с верхней полки вовсе развернулся и теперь болтался поперёк стеллажа подобно потрёпанному временем стягу. По стеклянной панели, за которой прятались потускневшие обёрнутые кожей тома, — наверное, сами родовые книги… — шла глубокая ветвистая трещина.       Резко обернувшись через плечо, будто её вот-вот должны были схватить и обвинить дворцовые стражники, Калия поспешно ступила в глубокую тень стеллажа и вздрогнула, когда под ногой скрипнула половица. Кто мог такое учинить? С какой целью? Показать, что Альтераку в Лордероне — и в Альянсе — больше не рады? В этом почти не было смысла, потому что заявлять было практически некому… Калия отчаянно попыталась вспомнить, кто из двора Перенольда сейчас жил во дворце, открестившись от короля-предателя. И кто из этой небольшой группы сейчас хотел занять трон.       Помимо Престора, разумеется. Тот назвался то ли кузеном, то ли троюродным братом правившего монарха, что в условиях очевидного политического кризиса дало ему право претендовать на престол. Право было условное, об этом с самого его появления при дворе шептались скептически настроенные култирасцы и громко заявляли даланарские маги, но симпатия короля Теренаса решала дело в пользу молодого амбициозного аристократа. Помолвка с принцессой была явным подтверждением этой благосклонности. Култирасцев это если не успокоило, то заставило задуматься, кроме того, даже сам лорд-адмирал с трудом сопротивлялся очарованию её жениха, у которого плечи на самом деле обвивали щупальца, а лицо с демоническими глазами покрывала чешуя. К Даларану же сейчас старались не прислушиваться.       Со стороны посмотреть, от сложившегося положения веяло чем-то чудовищным, похуже любого заговора. Заговоры организовывали люди, которым хотелось власти или денег. С ними, как бы странно это ни прозвучало, всё понятно. Что забыло в Лордероне очевидно нечеловеческое существо и что могло натворить, пользуясь поддержкой трона? Альянс с трудом оправился от предательства Перенольда, Альтерак балансировал на грани гражданской войны, и отец потратил последний год, стараясь удержать политические и социальные связи дома с оставшимися королевствами, — возможно, поэтому её и Артаса так настойчиво отправляли «погостить» в Боралус чуть ли не каждые полгода. Жаловаться Калия не собиралась, с Джайной они были хорошими подругами, но увеличившуюся частоту визитов сложно было не заметить. Если нечто нанесёт удар по самому центру Альянса, как-то очернит отца и его мотивы, людские королевства окажутся расколоты.       Не нужно разбираться в политике, чтобы понять, что существование крепкого военного и торгового союза лучше, чем его отсутствие.       Так всё-таки кузен или троюродный брат? Калия в очередной раз прокляла собственную невнимательность. Слова библиотекаря её не на шутку встревожили: других способов проверить происхождение жениха, не обратив чужого внимания на свои поиски, она не придумала ни за ночь, ни за молчаливый завтрак в компании матери, ни за полуденную прогулку по саду в благословенном одиночестве. Если архивы окажутся повреждены, если их вовсе не будет, то ей придётся использовать других людей в качестве источников информации.       Если ей вообще хватит решимости заговорить с кем-то не про погоду.       Бардак казался оскорблением. Калия знала, что нужная ей фамилия должна быть на дальних стеллажах — даже обе, Перенольды должны быть где-то по соседству с Престорами — но не удержалась и остановилась у одного из разделов, чтобы хотя бы свернуть свитки и закрепить их нужным образом. Первый же из них оказался купчей на землю от лорда Арахама кому-то из графов — чернила растеклись, и первая половина фамилии превратилась в неразборчивое пятно. Арахамы… По звучанию что-то южное, но чем они занимались, кто сейчас владел имением и принадлежали ли женщины семьи ко двору королевы, Калия вспомнить не могла.       Искать здесь родовую книгу третьего, незначительного рода было бы безумием. Калия с сожалением скользнула взглядом по пыльным полкам. От неё не требовали слишком подробного знания регионов Альянса — никто не ждал, что принцесса, даже будучи старшим ребёнком, взойдёт на трон и будет иметь власть над каждым клочком земли, эту роль всегда отводили Артасу. Старшие и самые влиятельные семьи Калия перечислить могла — в теории, разумеется, потому что половину фамилий она забыла, как только наставник прекратил допрашивать её на каждой встрече. Сейчас собственная безответственность сильно её подвела: как было бы просто, если бы не нужно было каждую мелочь проверять в библиотеке, рискуя попасться на глаза излишне внимательному графу или герцогу, а то и кому-то из королей.       Следующий стеллаж, в который она заглянула одним глазком, чтобы не расстраиваться ещё сильнее, оказался… в идеальном порядке. Калия моргнула, потом моргнула ещё раз. Но нет, глаза её не обманывали, на полках царила чистота, книги стояли бок о бок, отполированные таблички тускло, но поблёскивали.       У неё зародилось нехорошее подозрение.       Калия заглянула в третий проход. Буквы с Д по К — чистота, ни следа чужого присутствия. Буквы с Л по О — ничего.       Буквы с П по У…       Как будто здесь прошёл ураган. Калия прислонилась к стене, неожиданно испугавшись, что из бумажного вороха на неё кто-то бросится или что человек, разоривший стеллаж, всё ещё прячется среди высоких шкафов, дожидаясь возможности убрать свидетеля. Она прижалась к холодному камню затылком, лихорадочно соображая.       Родовая книга Перенольдов попалась ей первой: она была брошена на отдельную полку, выделенную специально под правящую семью региона. Подобное обращение было не просто возмутительно, но и опасно: книга была старая, распухшая от времени, с хрустящими от покрывавших их чернил страницами, обёрнутая плотной богатой кожей. Девиз рода — «Недвижимы, как горы» — красовался на помятом корешке книги золочённым оттиском. Потомкам Перенольда придётся что-то с этим сделать, подумалось Калии, когда она дрожащими руками взяла бесценный том в руки и постаралась разгладить жестоко смятые страницы.       Алидена — старшего сына, официально объявленного наследником несколько лет назад, как она узнала из последнего разворота, — она при дворе не встречала, что неудивительно: супруга в книге не упоминалась. Значит, если принц Альтерака и посещал Лордерон, то явно не для того, чтобы перецеловать руки всем знатным леди на первом попавшемся балу. Сомнительное поведение для человека, которому нужно всеми силами спасать собственную репутацию, раз её отец, судя по затянувшейся неопределённости, не торопится соглашаться с его доводами. Зато Калия готова была поклясться, что королева Седогрив в каком-то из недавних разговоров с матерью упоминала, что у них гостит Исиден Перенольд, племянник короля-предателя. Который, разумеется, тоже считает, что трон должен принадлежать ему, и который, в отличие от кузена, не пропускает ни одного вечера.       Впрочем, разрешение Генна Седогрива остаться при дворе и активно участвовать в его социальной жизни вовсе не означало обещание поддержки…       Все эти заключения, пёстрой чередой сменявшие друг друга в её суматошных мыслях, отступили сразу на десятый план, когда Калия увидела, вернув на место королевский талмуд — заставив себя положить его ровно в ту же позицию, в какой она его обнаружила, снова смяв корешок и несколько страниц, — что семьи Пайол и Пролин стояли по соседству. Книги были так плотно прижаты друг к другу, что ей пришлось постараться, чтобы вытащить одну, не повредив обложку и не врезавшись спиной в соседний стеллаж. Ошибки быть не могло: в лордеронских архивах попросту отсутствовала родовая книга семьи Престор. Калия уставилась на чёрную дыру посреди полки, потом медленно обвела взглядом раскиданные по полу бумаги.       Похоже, она поняла, что именно хотел найти предыдущий посетитель. Он разорил первый стеллаж Альтерака, прежде чем понял, как работает алфавитная система, — значит, у библиотекарей совета не спрашивал, значит, мог пробраться в библиотеку тайно. Ночью, возможно? Едва ли библиотеку регулярно патрулировали. Затем преступник добрался до нужных полок, не тронув за ненадобностью остальные, и перевернул вверх дном и их — всё ради одной книги, которой даже не было в Лордероне. А может, и вовсе не было, хоть Калия и старалась об этом не думать. Видимо, действовать ему пришлось в спешке, иначе поискал бы аккуратнее или постарался хоть как-то запутать следы. Может, рассчитывал, что придётся срочно бежать из дворца, ещё и с ценной ношей, и думал, что оторвётся от погони и исчезнет бесследно — какое ему дело до разорённых стеллажей.       Итак, население дворца из списка подозреваемых можно пока что вычеркнуть.       С трудом втиснув Пролинов — западное графство с богатыми залежами железной руды, поставлявшее сырьё в том числе на вооружение дворцового гарнизона, — на место, Калия задумалась, стоит ли сообщать ли библиотекарю об обнаруженном беспорядке. Как минимум это не позволит следующему человеку, который всё непременно обнаружит, перебросить вину на неё, последнюю посетительницу библиотеки, интересовавшуюся именно этим разделом. С другой стороны, никому не придёт в голову обвинить миниатюрную принцессу, в жизни не державшую в руках ничего опаснее веера и исправно посещавшую все церковные службы, в таком чудовищном преступлении.       С третьей стороны, ей бы до вчерашнего вечера тоже не пришло в голову, что Престор на самом деле не человек, а оно вот как получилось.       Калия сильно надавила на виски, жалея, что не может прямо сейчас пойти посидеть в церквушке и прикоснуться к свету. Вместо потенциальных трёх-четырёх зацепок, которые она рассчитывала найти в библиотеке, у неё имелась одна, и то весьма рискованная: Миа Седогрив. Если Калия спросит что угодно, даже косвенно связанное с Перенольдами, мудрая и куда более сведущая в дворцовых делах королева запомнит её интерес, обсудит его с мужем, а тот немедленно расскажет обо всём отцу — хорошо, если ему одному, а не всему руководству Альянса и Престору в придачу. А на долгие разговоры-стратегии, в которых каждая тема превращалась в отдельное поле боя, у Калии не хватало терпения.       И смелости.       Может, у Алидена всё-таки есть жена, которую не успели внести в книгу?.. Ну или хотя бы невеста, проживающая сейчас при дворе, — брак с союзниками лордеронской короны мог бы если не спасти, то хотя бы улучшить его репутацию в глазах короля.       Это она могла попытаться выяснить, присоединившись к матери и её разной степени влиятельности подругам после обеда, чтобы заняться вышивкой. Калия представила, как мучительно будет изображать интерес к женской болтовне, и подавила желание застонать.       Что ж, хотя бы у неё появился новый план действий заместо почти не оправдавшего себя старого. Остался последний акт сегодняшней очень странной и тревожащей пьесы. Покинуть библиотеку невиновным человеком.       — Стефан, прошу прощения, — обратилась Калия к старому библиотекарю, добавив в голос смущённой неуверенности. Она всегда старалась запоминать имена дворцовых служителей: просто потому, что это казалось ей правильным. Ну и потому что чужая симпатия могла хорошо пригодиться. — Мне кажется… вы должны это увидеть.       Старый библиотекарь чуть не лишился чувств, увидев, в каком состоянии оказались архивы. Его более юная — ей было около пятидесяти, но она передвигалась удивительно быстро для своих лет — помощница строго поджала губы, бросив на Калию полный сомнения взгляд.       — Я не смогла пройти мимо и свернула свитки, прежде чем вернуться к вам, — послушно повинилась Калия, опустив голову. — Мне даже представить себе трудно, как такое… Ох, я лишь надеюсь, что здесь ничего не пострадало.       Это её спасло. Мисс Деббин, уже ступившая в глубину стеллажа, внимательно изучила полку, которую привела в порядок Калия, а затем остальные, где по-прежнему царил хаос.       — Ваше Высочество, мы перед вами в долгу, — сказала она заметно потеплевшим голосом. — Судя по тому, что на неубранных книгах почти не скопилось пыли, преступник был здесь недавно. Мы сможем опросить стражу и по своим записям узнать, кто и с какой целью посещал в последние дни библиотеку. Возможно, его ещё удастся найти.       Калия мысленно засчитала себе победу и уже хотела было попросить немедленно уведомить её, если что-то станет известно, чтобы укрепить свой образ взволнованной принцессы, как вдруг мисс Деббин посмотрела на неё через свои очки-половинки. У неё были очень светлые серые глаза.       — Но ведь вы нашли то, что вы искали?       Слова встали в горле комом. Проклятье. Про другие стеллажи она ничего не сказала и планировала сделать вид, что ничего про них не знает. Милостивый Свет, почему нельзя хоть раз в жизни продумать план до конца…       — Мне всю ночь не давало покоя, кому принадлежат земли на северной приграничной территории, я была уверена, что ими владеет лорд Арахам, но буквально в первом же свитке была его купчая… — она подчёркнуто тяжело вздохнула, — увы, повреждённая. Видимо, придётся всё-таки воспользоваться отцовской картой.       К тому моменту библиотекарей полностью заняла — и ужаснула — повреждённая ценная бумага, поэтому её объяснение уже никто особенно не слушал. Калия именно этого и добивалась, так что расстраиваться не стала. Настояв, чтобы её непременно держали в курсе событий, она выскользнула из библиотеки и поспешила в какой-нибудь коридор подальше от центра дворца, где можно перевести дух.       Разумеется, судьба просто не могла быть к ней благосклонна, потому что на третьем же повороте она наткнулась на мать. Лианна Менетил неторопливо прогуливалась по крытой галерее, изучая раскинувшийся внизу сад, но как бы ни была королева погружена в свои раздумья, не заметить собственную дочь, которая, к тому же, шла чуть быстрее, чем того требовали дворцовые приличия, подгоняемая бурлящими в крови остатками адреналина, она явно не могла.       Смирившись, Калия замедлила шаг и поприветствовала мать неформальным кивком. Лианна ответила ей слабой, но тёплой улыбкой и взяла её — наверняка предательски мокрую — ладонь в свои:       — Куда ты так торопишься?       — Думала порисовать у себя, пока не начался дождь, — не моргнув и глазом соврала Калия, бросив быстрый взгляд на стремительно темнеющее небо.       С мамой было… гораздо проще, чем с отцом. Лианна могла воспринимать мир совершенно иначе, чем Калия, но она, в отличие от Теренаса, не видела в этом ничего плохого и, напротив, пыталась понять, чем живёт дочь, а не объявляла свои взгляды единственно верными во время каждого спора.       Тем не менее, Калия уже не первый раз поймала себя на мысли, что не может ей ничего рассказать. Сначала она умолчала про свет: то момент никак не попадался подходящий, то слова не находились, а потом у неё начало что-то получаться, и Калия решила, что сможет разобраться со всем сама. Теперь она предпочла наплести чушь про какое-то там рисование, когда она в последний раз к мольберту притрагивалась месяц назад, все краски наверняка засохли, чем честно рассказать об увиденном в библиотеке.       А уж про Престора и говорить было нечего.       — Мама, — вдруг начала Калия, как обычно не решив, что, собственно, собирается спросить. — А Алиден Перенольд женат?       Потрясающе. Калия пожалела, что из всех возможных способностей, связанных с магическим миром, ей досталось умение зажигать свечи и видеть сквозь иллюзии ровно в тех случаях, когда она предпочла бы обманываться ими и дальше — для собственного спокойствия. А не управление временными потоками, например, чтобы вернуться на десять секунд назад и откусить себе язык, лишь бы не задавать этого вопроса. С секретностью после такого впечатляющего запроса можно было попрощаться.       — Насколько я помню… — Калия успела было понадеяться, что всё ещё обойдётся, но тут мама замолчала и посмотрела на неё с таким выражением лица, которое однозначно предвещало серьёзный разговор. — Чего это ты вдруг этим заинтересовалась? Насколько я помню, кое-кто ещё неделю назад «знать ничего не хотел про эту северную дыру».       Беззлобные подтрунивания были однозначно лучше подозрений. Сама того не подозревая, мама дала ей отличную возможность свести разговор в шутку.       — Нам с Джайной показалось странным, что он ничего не предпринимает, при этом решительно заявляя каждому встречному о своих правах на престол, — Джайна подтвердит этот обман, даже если её об этом спросят посреди семейного ужина, в ней Калия была уверена. — Мы предположили, что он настолько уверен в своём положении благодаря удачной женитьбе — считает, что связей супруги в Лордероне окажется достаточно, чтобы убедить отца.       — Как хорошо, что вы с Джайной так крепко дружите! — тепло улыбнулась мама, совершенно игнорируя вопрос. Калия подавила желание начать нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, как часто делала в детстве. — Нет, нет, Алиден не женат, и не думаю, что кто-то из лордеронских семей согласится на помолвку с ним. Не сейчас, пока память о предательстве слишком свежа.       — Но Алиден никогда не поддерживал отца. Более того, он ведь осудил его вместе с остальными. Этого недостаточно?       — В таких вопросах, как династические союзы, к сожалению, нет, — покачала головой мама. — Репутация семьи играет колоссальную роль. А Перенольды… как бы ни было грустно это признавать, но они почти полностью утратили своё влияние — не только как королевская семья Альтерака, а как древний дворянский род — махинации Айдена дорого обошлись как семейной казне, так и его вассалитету. Алиден при дворе не первую неделю, но пока что не смог предложить никаких весомых планов по восстановлению королевства. Именно поэтому Теренас почти не видит смысла добиваться восстановления именно Перенольдов как правителей Альтерака.       Калии оставалось лишь надеяться, что сможет удержать всё сказанное Лианной в голове, пока не доберётся до комнаты и не перепишет это на бумагу. Распутывать этот клубок придётся долго. Она мысленно пробежалась по основным тезисам, запечатлевая их в памяти, и только потом позволила себе порадоваться, что сегодня мама чувствовала себя явно лучше, чем обычно, когда она проводила день за днём в своих покоях, иной раз вовсе не вставая с постели.       — Но Престор тоже не может похвастаться богатым состоянием, — заметила она, нарочито подбросив в голос обиженной надменности. Пусть родители и дальше думают, что её больше всего волнует сам факт помолвки, а не нечеловеческое происхождение невесть откуда взявшегося жениха.       — Престоры — древняя и уважаемая семья, — произнесла мама после короткой паузы. — А лорд Даваал обратил на себя внимание Теренаса как раз готовностью восстановить государство — и чётким пониманием, как именно он собирается это сделать. Думаю, восстановить семейное богатство ему не составит никакого труда.       Библиотечные архивы всплыли перед её взглядом: Пайолы. Вслед за ними Пролины. О Престорах — ничего.       Ей опять стало холодно. Нужно было срочно менять тему.       — Ма-ам, — закатила глаза Калия, капризно растянув гласную. — От папы и так спасения нет, хотя бы ты не начинай.       — Не буду-не буду! — правящая королева ласково сжала её ладони своими. — Не приведи Свет отобью у тебя желание порисовать, оно и так у тебя редко просыпается.       Мама ласково коснулась губами её лба. Её обычно тусклые, усталые глаза — светло-светло голубые, точно небо, которые они с Артасом унаследовали, — сегодня словно светились изнутри. Калия улыбнулась, даже когда отчего-то противно защипало глаза, и послушно склонила голову, пока Лианна осторожно убирала ей за уши выпавшие из причёски прядки.       Когда до комнаты оставался один поворот, отступивший было холод вернулся. Калия завернула за угол — и вздрогнула, сама не зная, больше от неожиданности или от страха, неуклюже схватившись за стену.       — Библиотекари крайне обеспокоены вторжением в королевскую библиотеку, — Престор оттолкнулся от подоконника и одним изящным движением повернулся к ней: высокий, весь в чёрном, — слегка улыбаясь. Говорил он абсолютно невозмутимо, но улыбка была понимающая: я знаю, мол, что ты знаешь. — Из которой, на всеобщее несомненное счастье, ничего не пропало. Впрочем, не то чтобы содержимое королевских архивов вам сильно помогло, верно, Ваше Высочество?       Она надеялась, что у неё будет хотя бы несколько суток. Калию замутило от ужаса.       — Её Величество Лианна Менетил тоже не смогла ответить на ваши вопросы в той мере, в какой бы вам хотелось…       — Как прикажете это понимать? — вспылила Калия, неожиданно набравшись смелости. — Не припомню, чтобы я обсуждала свою беседу с Её Величеством с кем-то ещё, милорд, и…       — …И если прочие методы поиска информации оказались недостаточно эффективными, — продолжил Престор всё так же невозмутимо, будто не услышав её суматошной попытки защититься, — не проще ли будет действовать напрямую?       Её сердце, казалось, вот-вот разорвётся на части, с такой страшной скоростью оно колотилось. В ушах гудело.       — Вы с-себя не слышите…       — Ваше Высочество, — низкий голос неожиданно потеплел, сделавшись почти человеческим. — Прошу, составьте мне компанию. Я думаю, нам надо поговорить.