Killer King

Чонгук не может поверить в это. Что значит с того же номера? Но, то сообщение писал ему Тэхен. До этого это тоже делал он? Не может этого быть. Новая информация настолько сбила его с толку и свалилась столь неподъемным грузом, что Чонгук совсем забыл о том, что омега полуобнажен. Чимин же потянулся за джинсами. Какая это по счету попытка? Это намеренно сделанные попытки? Это намеренно сорванные планы? Чимин выглядел довольно спокойно и не обиженно. Просто принял факт. Чонгук уже в который раз обрывает его намерения. А это намерения? А может Чонгук этим его неотвратимо отталкивает? Чонгук боится, его голова сейчас лопнет от всех этих мыслей. Юнги был прав? Это все Тэхен? Нет. Чонгук профессиональный следователь, на его счету не одно раскрытое дело. Большинство людей, с которыми он имел дело, желают ему самого худшего, потому что Чонгук никогда не поступался, не шел ни на какие взятки, уговоры, не принимал никакие предложения. Но верить в то, что Тэхен убийца Чонгук категорически отказывается. — Почему ты не сказал? — Тихо спросил Чонгук, тяжело обдумывая факт, раздирающий стенки сосудов в его голове. — Я сказал, — напряженно ответил омега, — сейчас сказал, — застегнув пуговицу на джинсах, добавил врач. Возможно, Чимин сейчас чувствовал себя самым ужасным в мире человеком. Потому что во взгляде копа было именно то, что присутствует во взгляде тех, кому сказали «ваш ребенок — убийца». — Надо было раньше. Ты смеялся, когда я говорил об опасности, когда тебе послали то клятое сообщение, — Чимин уже понял, как сильно расстроил альфу. В его голосе и взгляде легкая раздраженность, вызванная не желанием признавать неприятный факт. — Я сопоставил факты, — Чимин тоже ощетинился. Как все у них, однако, сложно. Особенно, когда дело доходит до близости, — и понял, что ты прав. Мне писал кто-то на протяжении нескольких недель. Это были очень странные сообщения. Я их удалял. У меня было предположение, что мне пишет какой-то сумасшедший. В какой-то момент у меня началась паника, — Чимину действительно трудно говорить об этом. Омега приподнимает взгляд к потолку, зачесывая челку пальцами назад, пытаясь собрать мысли, — и тогда я решил просто отрезать от себя это. Я перестал открывать сообщения, которые он мне посылал. Я хотел его заблокировать, но каким-то невероятным образом номер из блока пропадал. Такое ощущение, — Чимин на миг задумался, — словно мне отправлял сообщения какой-то программист. Они ведь могут взломать телефон на расстоянии и управлять им удаленно. Я заклеил на нем камеру. Мне стало до того страшно, что в один момент я просто бросил его о стену. Чонгук слушал очень внимательно, но взгляд его был невероятно напряженным. — Какие это были сообщения? Что в них было? — Его голос такой же напряженный и хмурый. — Там были какие-то имена. Он спрашивал меня, как я считаю, стоит ли действовать осторожно, или превращать обладателей этих имен… — омега сглотнул, снова поправляя челку от нервозности, — в кашу. Чонгук почувствовал резкий холод по всему телу. Чимин просто не имеет понятия о том, насколько это все опасно. И он молчал? — Я сначала не обращал на это внимание. Даже отписывал, просил больше мне не писать и не надоедать. Я грозился обратиться в полицию, но… — Но? — Но он сказал, что если я это сделаю, он меня подожжет. Секунда. Именно одной секунды и всего одного слова хватило, чтобы убить альфу. Чтобы растоптать и заставить ухватится за спинку кресла рядом, чтобы ноги не подвели. — Подожжет? Чимин, поджимая пухлые губы, закивал в согласие. — Я начал бояться ходить по улицам один. Часто звонил своему другу, тому, из-за которого ты разозлился еще тогда, — Чимин потер ладонью лоб, — он сопровождал меня домой после работы. Мне стало страшно ехать одному. Этот псих… он писал ночью, днем, и мне кажется, он знал, что я делаю. — О чем ты? — голос Гука вообще не был похож на его собственный. — Я однажды вечером сходил в душ. По глупости я в одном полотенце зашел в спальню. Я привык прятаться от всякой техники, но забыл, что там есть телевизор. Он висит на стене перед кроватью, — Чимин часто облизывал губы, потому что они очень быстро сохли. А может это потому, что на них оставался вкус губ альфы и Чимин пытался его прочувствовать? — Я сел на кровать. Достал из тумбочки тоналку и начал намазывать шрамы, — с неудобством сказал Чимин, потирая ладонью шею — ты уже наверняка их видел. — Да, благодаря тебе, — Чон сейчас не был в силах сдерживать свое раздражение. Чимина это задело, но он никак на это не отреагировал. — Я замазываю те, что видно из-под одежды. Пока я это делал, мне на телефон пришло сообщение. Там он спрашивал меня «зачем ты их прячешь? Они тебе так идут». Я так испугался тогда, — Чимин действительно говорил испуганно. — Я тогда начал осматриваться вокруг, и понял, что он следит за мной из телевизора. Он подключен к интернету. Как он это сделал, я не знаю. Но сделал. И тогда я впал в панику, — омега потирал предплечье, чувствуя себя крайне неуютно, — я разбил телефон. А после пошел в бар. Ясно… — Выпил много, меня вырубило. Чонгук понимает, в каком запуганном состоянии находится Чимин, когда в его глазах ярко заблестел страх. Омега обнял себя руками и отвернул голову в сторону, тихо прошептав: — Я отвратителен. У Чонгука чуть сердце не сорвалось вниз. Как он может так о себе говорить? Сделав к омеге пару шагов, он положил руки ему на талию. Чимин оставался неподвижным, но его брови заломились. — Не смей так говорить о себе, — у Чонгука охрип голос. Наверное, из-за того, что пришлось проглотить слишком много информации, острыми шипами горло разодравшей. Омега неуверенно посмотрел на копа. Чонгук смотрел так, словно он абсолютно верил в то, что говорит. — Ты самый прекрасный омега, которого я знал. Чимин с каждым его словом на глазах становится все более растроганным. Словно Чонгук говорит неочевидные вещи. У Чимина глаза большие и обжигающие, но сейчас они полны отчаяния и непонимания. Как Чонгук может его так… какое слово может описать его отношение к Чимину? Любить? Обожать? Возносить? — Чонгук, — проговорил омега тихо, качая головой, — ты не имеешь понятия, как сильно ошибаешься, — пауза, и сокрушительное, — я отвратительный, — на грани слышимости и абсолютной веры в свои слова. Чон поражен. Потому что Чимин, действительно, уверен в том, что говорит. Почему? Неужели Чонгук не достаточно показывает ему то, насколько видит его прекрасным? Чимин кажется, хочет доказать свои слова множеством фактов, но приводит лишь этот глупый довод: — Я весь в шрамах. О какой прекрасности ты говоришь? — Треснуто улыбнувшись, продолжал обнимать себя омега. Он нечаянно зацепил руку Чонгука, опустив свою ниже. Но убирать ее не спешил. Более того, подцепил несмело чужой палец своим, таким образом скрещивая их вместе. Стоит ли говорить, какие взрывы Чонгук ощущал внутри от такого незамысловатого маневра? — Я привлекательный? — Вдруг задал вопрос Чонгук, глядя в эти глаза как в единственную существующую галактику, где горят звезды. Где есть свет. Омега стушевался от такого вопроса. Сказать «да», значит признать, что Чонгук ему симпатичен. Сказать «нет»… язык не повернется. Стыдно, правда, немножко. Облизав и закусив нижнюю губу, ах чертеныш! Чимин закивал в согласие. Но как же округлились его глаза, когда Чонгук резко начал расстегивать свою рубашку. Что? Что за ступор? Почему вдруг такая паника, когда сам уже штаны с себя снял? — Чонгук… — омега не понимает, что альфа собрался делать, но его пальцы нервно сжали края стола. Альфа расстегнул последнюю пуговицу, оголяя сначала одно плечо, потом второе. А потом и вовсе обнажая крепкое тело до пояса. Чимин… замолчал. А он разве говорил? Огромные глаза говорил о глубоком состояния охуения, но он держался молодцом. Чонгук подошел вплотную. Сердце замедлило свою беспокойную песню. Омега выглядел потрясающее растерянным. Альфа взял его руку в свою, что вызвало у Чимина ощутимую дрожь в теле. Его дыхание напрочь сбилось и он уже не смог контролировать себя, прикрыв глаза от смущения. А может не только от него. Возможно, в нем пламя своими руками обжигающими по стенкам органов провело, воспламенило. Смущение этому пламени старалось не уступать, окрашивая щеки Чимина в алый, заставляя ощущать себя крайне неудобно в таком свете. Чимину стыдно. Он смущается и такой Чимин Чонгуку как наивысший вид удовольствия. Потому что такой Чимин искреннее настоящий. Альфа завел чужую ладонь себе за спину, прикладывая ее чуть выше ребер. Чимин по-детски зажмурился, кусая губы почти что до крови. Но. Чувственные губы приоткрылись, выпуская неслышный выдох. Чонгук его руку отпустил, живя только чужой реакцией. Омега несмело касался кончиками пальцев к его коже, его ресницы взволнованно подрагивали, а губы претендовали на самый грешный вид искусства. Проводя пальчиками ниже, не имея понятия, зачем Чонгук затеял подобное безумство, Чимин с каждой секундой ощущал, как сердце желало вырваться из груди. В какой-то момент он нахмурил брови, его выражение лица напряглось, а пальцы на чужой спине сжались, проходясь ногтями по коже. И Чимин был готов потеряться в этом моменте, окончательно потеряв и голову, но кое-что его заставило резко осечься. Открыть широко глаза, снова проверяя то, что уже успел нащупать. Шрамы… Чонгук смотрел спокойно, умиротворенно. Он не боится показать то, что может другим показаться неприятным, но зато позволит Чимину ощущать себя чуточку увереннее. Альфа разворачивается к нему спиной, показывая всю трагичность своей профессии. Кожа на спине буквально исполосована шрамами. Длинными, короткими, широкими, мелкими. У Чимина сердце готово было остановиться. Что-то внутри неприятно дрогнуло. Настолько, что ужас заполнил каждую частичку его тела. Потому что он знает, каким образом достаются такие шрамы. После такого о покое можно раз и навсегда забыть. — Видишь, — усмехается один очень красивый и полуголый коп, — теперь мне что, тоже говорить, что я отвратительный? Чонгук… Знал бы ты, о каких шрамах идет речь. — Как ты их получил? — У омеги голос звучал еле слышно. — Однажды я поймал очень плохого мудака. А потом меня поймали его друзья, — Чонгук повернулся к омеге лицом, — они сначала хотели меня помучить, но добить, все же, не успели. Великий хакер столетия вытащил мою задницу оттуда. Чимин, кажется, не понял, о ком речь, потому альфа уточнил: — Юнги. — Мне казалось, вы не ладите, — смотря куда-то в пол пустым взглядом, сказал Чимин. — Конечно, нет. Но мы доверяем друг другу наши жизни. — Круто, — уже почти неслышно сказал Чимин, и почему его глаза снова залились влагой? Пусть даже он попытался улыбнуться. — Чимин, — альфа ласково обхватил его лицо ладонями, заставляя смотреть на себя. Почему он так сломан… — Я не только этому психу свою жизнь доверяю, — момент откровения, искреннего признания, слов нашептанных душой, — я так же доверяю ее и тебе. Она твоя. Все сломал. Одним предложением всю жизнь перевернул. Настолько больно, что слезы, наконец, не удержались, скатились по нежной щеке. Гук не позволил им разбиться о пол, большим пальцем размазывая их по коже омежьей щеки. Никто так говорить не должен. Никто Чимину так говорить не должен. — Чимин, — этот голос заставил одним своим звучанием ощутить невероятное беспокойство. Потому что оказался для омеги единственным в этом мире? Потому что внутри сейчас творится что-то необъяснимое. Оно ураганом пытается сломать внутри омеги все, что мешает ему жить. Оно очищает дорогу до счастья, загороженную железным терновником. Что для Чонгука этот терновник? Он голыми руками его раздвинет, дорогу очистит, своей кровью зальет, но главное, чтобы омега смог по ней пройти. — Ты оказывается, для меня очень важен. Наверное, никто так ранее Чимину не говорил. Почему тогда он на глазах все больше к срыву близится? Ему принимать, слышать такое очень сложно. Кажется, словно он пытается оттолкнуть от себя сказанное альфой, но слишком сильно хочет верить в эти слова. Столько невысказанного живет в этом теле. Столько всего сейчас хочется поведать. Но Чимин лишь смотрит и молчит. Неуверенно принимает чужое доверие, чужие слова о чем-то слишком близком, интимном, сокровенном. — Сомневаюсь, что тебе стоит во мне нуждаться, — обхватив себя за предплечье, сказал тихо и мрачно. Чонгуку от такого стало как-то неприятно, но чтобы там Чимин себе не надумал — он прекрасен и Чонгук хочет в нем нуждаться. — Что мне твои сомнения? Я будто выбираю, — усмехнулся игриво слишком красивый и полуголый коп. Омега не смог не отзеркалить улыбку, пускай в ней была замешана горечь. — А кто тогда? Какой роковой вопрос. Наверное, для копа говорить такие вещи слишком сентиментально, но Гук, едва улыбаясь, говорит: — Сердце, наверное. Возможно, Чонгук сказал слишком много личного, потому Чимину становится слишком не по себе. Он мечется взглядом по кабинету, кажется, желая сбежать. — Гуки, — выдав очень нервный смешок, уводя взгляд и потирая предплечье, омега словно пытался то ли остановить альфу, то ли не обидев, как-то в чем-то ему отказать. Но он лишь метнул на него беспокойный взгляд, словно сильно пугаясь таких не обязывающих его к чему-либо признаний. — Не волнуйся, — Чонгук приблизился к его лицу слишком близко, но грань не переходил, — я не заставляю тебя говорить мне тоже самое. Омега осторожно обхватывает его за руку, лежащую на своей талии, не понятно, то ли чтобы просто прикоснутся, то ли чтобы таким образом остановить. — Можно я уже заберу рецепт? — В проеме двери показался тот самый пациент, которого прогнал Гук. Омега обернулся на него, а после глянул на Чонгука. — Слушай, вали уже, — Чонгук недовольно послал пациента. — Сам вали, вообще-то сейчас моя очередь, — так же недовольно заявил мужчина. — А я вообще-то сейчас могу обеспечить тебе отдых в обезьяннике, причем без очереди. Это, кажется, напугало пациента, и он стушевался. Чимин легонько засмеялся. — Чонгук, мне нужно работать. Альфа точно не был доволен таким словам. — Мы еще поговорим. Чимин посмотрел как-то не понятно и тихо ответил: — Обязательно. Чонгук с каким-то легким недоверием оставляет омегу, проходя мимо пациента, желая затолкать его в коридор и продолжить разговор с омега. Или не разговор…

***

«Он подожжет меня». — Эта мысль больно пульсирует в его голове, пока альфа возвращается домой. На подсознательном уровне уже проноситься желание поскорее вернутся, чтобы не оставлять Тэхена одного, тем более, после сильного потрясения. А после он вспоминает слова Чимина. Они все, буквально каждое из них прямо указывает на имя убийцы. И это имя у Чонгука на подкорке сознания уже связано с ним самим. Он несет за Тэхена ответственность и дело не в приказе Джина. Чонгук и без этого ощущает себя ответственным за жизнь этого столь могущественного в сети, и беззащитного в жизни хакера. Возвращаться уже не хотелось. Не хочется проверять слова омеги, узнавать правду. Этот убийца… он слишком сильно и глубоко проник в его жизнь. И его нигде не видно. При этом он постоянно рядом. На миг Чонгук замедлил шаг, начиная озираться по сторонам. Такое ощущение, словно даже сейчас он наблюдает за ним. Хочется закричать «давай же, выходи, грязный ублюдок!». Но Чонгук сдерживает в себе это желание, поправляя полы пальто и продолжая путь. Только бы это был не Тэхен. Возможно, Чимин что-то путает, возможно, он ошибся, и сообщения приходили с другого номера. В любом случае, коп это узнает. Сначала он долго думал о том, как поступить с Тэхеном. Первоначально он собирался прямо в лоб задать вопросы и заставить признаться. Именно это он решил делать, когда вернулся домой. Тэхен сидел на диване за ноутбуком. Подняв на альфу взгляд, он слабо улыбнулся. Теперь даже улыбка Тэхена причиняла боль. Ведь, возможно, она такая же ложь, как и Тэхен в принципе. Если он убийца, что из всего альфой ему показанного вранье? Стоя у входа в комнату, опершись о раму двери, Чонгук прожигал Тэхена тяжелым напряженным взглядом. Если врал, тогда о чем именно? Он болен? Он агорафоб? Может это просто очень удобное положение, при котором можно пользоваться сожалением других? Создать себе таким образом алиби? Увести от себя подозрения. Где находится Тэхен, пока Чонгук не дома? Что, если альфа спокойно выходит на улицу и, будучи при Чонгуке столь уязвимым, там творит жестокие убийства? Это осознавать неприятно. Блять, в это верить трудно. Чонгук кусает губы с высокой ожесточенностью, думая, что если Тэхен его действительно обманывает, втерся к нему в доверие и нагло врет, пользуясь его расположением, Чон его действительно убьет. Он не отправит его в тюрьму, где над ним будут издеваться. Даже если он не такой беззащитный, каким кажется, все равно худому пацану справится с головорезами будет невозможно. Альфа знает, что творится в этих тюрьмах. Он знает, что с заключенными делают полицейские. Чонгук понимает, что если даже Тэхен убийца, он не сможет отдать альфу на растерзание. Наверное, именно этого Тэхен и добивался… На Чона яркой волной находит злость. Неужели Тэхен все это время ему врал? Чонгук почти никого к себе не подпускает, но с ним он возился. Его он хотел оберегать. Неужели его все это время дурачили? Что если Тэхен даже характер имеет совсем иной? Вдруг даже его эта детская непосредственность — очередная игра. Чонгук только сейчас осознает, насколько жестока его профессия. Потому что раньше ему не доводилось впускать в свою жизнь кого-либо, кто потом окажется убийцей, желающим воспользоваться его расположением. И сейчас, Тэхен, который уже не один раз поднял на него взгляд с экрана ноутбука, смотрит очень невинно, обеспокоенно. — Гуки, — Чонгук даже глаза от этого «Гуки» прикрыл. Все может оказаться чертовым враньем», — что с тобой? Чонгук тяжело подходит к альфе, садясь рядом. Слова не могут вырваться из горла. Альфа облокачивается о колени, складывая ладони и прижимая их ко рту. Тэ его, на удивление, не трогает. Он, кажется, понимает, что Чонгуку нужно время. Что его что-то сильно тревожит. — Как поговорили? — Спокойно спрашивает, глядя в экран. Чонгук переводит на него взгляд. — Не убил. — Знаю. Откуда? — Откуда? — Видел, как ты домой возвращался. От такого ответа Чонгук замер. Тэхен каждым своим словом подтверждает его опасения. — Как видел? — Через камеры на улице. Я хотел убедиться, что все хорошо. Очень волновался, — после паузы, объясняет Тэхен. Говорит это спокойно, не скрывая. Чонгук молчит и много раздумывает, все желая что-то спросить, но не делая этого. И все же он, наконец, задает вопрос: — Тэ, — впервые он называл его подобным образом, — скажи, — альфа сделал паузу, а хакер мугыкает в знак того, что слушает, — можно ли наблюдать за человеком с помощью техники? В смысле, через микроволновку? Тэхен по-детски разулыбался, словно услышав полнейшую глупость, но благосклонно подбирая правильные слова, чтобы не обидеть. — Нет, Гуки, через микроволновку за человеком наблюдать нельзя. — А через что можно? — Через камеру телефона, через компьютер, через… — Телевизор? — Приподнял бровь Чонгук. Тэхен обратил на него внимание. Боже, у Чонгука сейчас сердце от волнения лопнет. Он ждет ответа, наблюдает за реакцией. — Да, и через телевизор тоже, — спокойно согласился альфа, снова возвращая внимание компьютеру. Снова повисло молчание. — Это сделать трудно? — Что именно? — Тэхен выглядит чересчур спокойным, хотя уже видит, что альфа от него чего-то добивается. — Наблюдать через телевизор. — Это можно делать только с определенными моделями, — объясняет хакер. — Но если их взломать, можно увидеть, чем занимается человек, вышедший из душа? Тэхен легко заламывает брови, словно не понимая, о чем идет речь. — Чонгук, — глядя в экран, говорит довольно спокойно, но с нотками нетерпения, — что ты хочешь? — Я? — Ты, — обернул на него уверенный взгляд хакер. Чонгук не знает, что сказать. Он лишь всматривается в чужие глаза. — Тэхен, — начинает он, — скажи, ты ведь… «не врешь мне? Ты не обманываешь меня своими фобиями, болезнями, травмами, своим поведением?» — не обманываешь меня? — Вышло слишком уязвимо. Хакер обратил на него расширенные глаза. Кажется, Чонгук выглядел слишком уже подавленно, уязвлено, если Тэхен заволновался. — Что ты имеешь ввиду? Чонгук очень хочет выдать все прямолинейно, но сейчас он боится, что своими такими сомнениями нарушит тэхеново доверие к себе. Ведь как можно усомниться в правдивости болезни альфы? Это ведь будет значить, что Чонгук не верил, когда помогал и оберегал. Когда обнимал, прятал его голову в объятиях. — Просто скажи, если ты меня в чем-то обманываешь, — решает не рисковать Чонгук. Они делают его уязвимым. Чимин, Тэхен — они заставляют опасаться тех вещей, которые ранее альфе давались легко. Ему ничего не стоило прямо и даже грубо вытрясти из человека правду. Сейчас, смотря на хрупкого пацана, он понимает, что сделать так не сможет. Тэхен ведь сидит себе спокойно, доверяет ему, подпускает к себе и даже не догадывается, даже не подозревает о том, что Чонгук допускает вариант заставить сказать правду, как минимум сильно испугав. Он ему безгранично доверяет. Или слишком хорошо им манипулирует. — Гуки, — Тэхен снова улыбнулся, но уже беспокойно, — я уже извинился за свой обман. Да, я знал, что так будет, что вы меня заберете, но согласись, — довольно расширил яркую улыбку альфа, — если бы это не случилось, я бы не жил с тобой сейчас и ты бы тух здесь один, — покачав весело головой, он снова глянул в экран. Чонгук… не может. Он понимает, что не может заставить его говорить правду. Или же просто в нее поверить. Альфа не понимает, зачем он это делает, почему так сильно этого хочет, но устало поддается вперед и обнимает изумленного Тэхена. Тот смешно расширяет глаза, не ожидав такого от Гука. Просто Чонгуку хочется верить. Ему хочется верить в невинность, в честность этого альфы. Не отбирайте его у Чона. — Гуки, — тихо и удивленно позвал щуплик в его сильных руках. Чонгук издал мычание, давая понять, что слушает. — Все в порядке? Снова промычал, давая согласный ответ. Отстранившись, Чон с неудобством почесал затылок. Тэхен изумленно за ним наблюдал, но на его лице начала расцветать счастливая улыбка. — Тебе все же понравилось? Гук непонимающе на него глянул. В его глазах было явно видно неудобство. — Что я тебя лапал, — поиграл бровями Тэхен. Чонгук что-то тихо с усмешкой сказал, наверняка называя хакера идиотом. — Дурак, — пихнул его легонько в плечо Чонгук, а Тэхен задорно похихикал. — Я на работу. — Иди-иди, — покивал головой хакер, — я тебя за свои миллионы кормить не собираюсь. — Они у меня на карте и у меня есть пароль, — поглумившись, похвастался Чонгук, помотав своим телефоном. — Я сменю пароль, — усмехнулся альфа, снова копаясь в компьютере. Чонгук недовольно поглумился вновь, собираясь уходить. — Я, кстати, уже пригласил Юнги, — уже у выхода сообщил Чонгук. Тэхен скис в один момент. Чонгук тихо усмехнулся и ушел на работу.

***

Чонгук тащил с собой множество сумок с накупленной едой для сегодняшней вечеринки. Зачем она им нужна? Просто расслабиться. А еще за всеми понаблюдать. «Не слушать, но слышать». Когда все выпьют, а выпьет даже Тэхен, Чонгук уж постарается, у всех развяжется язык. Юнги — лучший из провокаторов. Он, тем более выпив, обязательно что-то пиздарнет. Тэхен в долгу не останется, потому что обижать он себя не позволяет, что Чонгука радует. Чимину так вообще палец в рот не клади, потому срач они точно устроят. А Чонгук пить не будет. Тем более ему нужно выпить очень много, чтобы ничего не понимать. Он же будет за всеми наблюдать. Если кто-то из них замешан к делу с убийцей, скорее всего они себя сдадут. Чонгук обязательно заведет об этом тему. Даже спросит превосходного Мин Юнги его мнение. А там срача точно не миновать. У Чонгука прекрасный, хорошо отработанный план. Вернувшись домой, Чонгук не застал Тэхена в гостиной. По телу проползло неприятное ощущение. — Пацан? — Позвал он Тэхена, начиная осматривать квартиру. Ни в гостиной, ни на кухне, ни в ванной… У Чонгука сердце начало разрываться — Тэхен! — Грозно крикнул альфа, уже начиная опасаться, что оказался прав. — Что? — Донесся перепуганный голос из уборной. Чонгук взялся за сердце. Оно, блять, чуть не остановилось. — Нихуя! — Зло, но облегченно бросил Гук, направляясь на кухню. Он сам чуть, пардон, не обосрался. Альфа пытался успокоиться и начал приготовления к вечеринке. Кажется, он уже слишком стар, потому что не помнит, когда в последний раз устраивал что-то подобное. Зато навык пить как лошадь и не пьянеть у него кажется с рождения, с практикой и временем отточенный до идеала. Тэхен вышел из уборной, направляясь на кухню. — Ты чего так пугаешь? — Он до сих пор был взволнован. Но, увидев стол, заваленный пакетами со всякой вредной едой, он молниеносно в них залез, округлив губы и подняв на Гука огромные ошарашенные глаза. Издав изумленное «ммммм», он начал в них осторожно копаться. Дите, что тут скажешь. Чонгук ощущал довольство от того, что Тэхен радуется. Да его очень легко можно обрадовать. — Скоро придет Чимини? — Тэ уже достал одну из пачек чипсов, открывая и желая уже попробовать, но Чонгук ударил его по руке, отобрав пачку и сказав «это для вечеринки». Тэхен капитально обиделся, но тут же об этом забыл, когда Чонгук положил пачку на стол рядом с собой. — Не знаю. Он мне не звонил. Юнги у него как телефон отобрал, он так без него и ходит, — Чонгук искреннее недоумевает от того, как можно так безалаберно относиться к своей безопасности. — Понятно, — тянет Тэхен, сидя на столе и лезет осторожно рукой в пачку с чипсами. — Ты вообще когда-то пил? — Посмотрел на него Гук, а альфа в свою очередь молниеносно прижал руку, роющуюся в пачке к себе. — Неа, — честно ответил Тэхен. — Ничего, посмотрим сегодня, сколько тебе нужно выпить, чтобы свалится на пол, — усмехнулся Гук, раскладывая бутылки в холодильник. — Э! — Возмутился Тэхен, и пока Чонгук стоял к нему спиной, раз десять со скоростью хомяка полез в пачку и набил щеки чипсами. И да, Чонгук, конечно, этого «не» замечает. — Я не свалюсь. Я не собираюсь пить много. Я что, дурак? — Снова заглядывает в пачку альфа. — Боишься? — Оглядывается на него Гук, — я думал, вы, хакеры, пьете как лошади. — Это еще почему? — хмурит брови самый настоящий хакер. — Ну, Юнги когда пьет, так держись, — усмехается Чонгук, отбирая пачку от альфы и сам начиная поедать чипсы. — А я нет, — Тэхен тоже хотел залезть в пачку, но Чонгук снова ударил его по ладони. Хакер выглядел крайне недовольно, глядя на жуткий беспредел. — Ну, посмотрим, кто из вас сильнее. — Еще не хватало, чтобы он тут напился, — хмурится Тэхен. — Ты его боишься? — Провокационно спрашивает альфа. — Я? — Возмущенно ткнул себе пальцем в грудь хакер, — Еще чего. В дверь постучались. Тэхен сразу же бросил взгляд на выход из кухни. Разволновался. — Пойду, открою. Это наверняка Чимин. Когда Чонгук уверенной походочкой подошел к двери, открыв ее, увидел не омегу, а Юнги. — Ты рано, — усмехнулся Чонгук, пропуская альфу. — По тебе соскучился, — Юнги, как и всегда, ответил в своем манере, стаскивая с себя ту же камуфляжную куртку, вешая ее на вешалку. — Барби тоже придет? Чонгук тут же передумал, и захотел вышвырнуть Юнги из своей квартиры. — Его зовут Чимин, — сложил на груди руки Чонгук, — и какое тебе дело? Юнги насмешливо хмыкнул, свалившись на диван и закинув руки на ее спинку. — В принципе, никакого, — Юнги выглядел так, словно знал слишком много. Больше, чем нужно. — Чимини? — Тэхен вышел из кухни, неуверенно позвав омегу. — Неа, не Чимини, — не поворачиваясь к нему, отсек насмешливо Юнги. Как же они ладят. — Я пойду, продолжу, смотрите, не сожрите друг друга, — Чонгук пошел на кухню, желая оставить их наедине. Зачем? Это уже лично его планы. Тэхен моментально пошел за ним, но Чонгук выпихнул его в гостиную прямо с порога кухни и закрыл перед ошарашенным хакером двери. Зачем он это сделал? Тэхен в смятении. Он так и остался стоять перед дверью не желая оборачиваться к тому, кто не желает оборачиваться к нему. Тэхен топчется на месте, поглядывая напряженно на чужой затылок. Хомячок решает сесть в кресло, недалеко стоящее от двери на кухню и так дожидаться Чонгука, которому он задаст множество вопросов. От Юнги издавалась острая, очень ядовитая энергетика, и казалось, стоит его только тронуть, он сразу бросится в атаку, больно задевая самым жестоким образом. Тэхену рядом с ним ужасно неудобно. Тем более он не забыл ему те слова, которыми он так безжалостно его добивал в прошлый раз. — Ты действуешь очень грязно, — вдруг выдает Юнги, конечно на него не оборачиваясь, а Тэхен от его голоса вздрагивает. Напряжение в момент достигает предела. — О чем ты? — Неуверенно спрашивает Ван Гог. — Но мне нравится, — Юнги вдруг поднимает с дивана и направляется походкой вразвалочку к Тэхену. Тот расширяет глаза и, ощущая сильное желание сбежать, оттолкнуть от себя эту змею, замирает на месте. Юнги садится перед ним на корточки. Сердце забилось с бешенной скоростью и даже отбивать стареется не громко, чтобы Мин не услышал. Сейчас он может разглядеть его лицо получше. В прошлый раз глаза были застелены слезами. А зачем ему его, собственно разглядывать? У Юнги лицо бледное, глаза черные, пронизывающе, словно пропасть. В нем всегда спокойствие, всегда готовность к ненормальным поступкам. В нем слишком много уверенности, насмешки, которая легко переходит в режим тотального уничтожения. Тэхен, кажется, сейчас занимается тем же: разглядывает его лицо. Ловить на себе его острый взгляд пиздец как неприятно. Тэхен весь напрягся. У Тэхена глаза большие, особенно когда он удивлен, а это происходит почти всегда. Шея тонкая, изящная. Губы очень чувствительны. Это Юнги подмечает то ли безразлично, то ли чисто профессионально, как знаток в обращении внимания на детали чужой внешности. А может просто как факт. Тэхен… необычный. Внешне очень изящен и трогателен, а на счет того, что обстоит внутри, Юнги не знает. — Как же ты обманчив, — наклоняет набок голову Юнги, а Тэхен вообще не понимает о чем речь. — А ты псих, — осторожно, но очень резонно выдает Ван Гог. Псих выдает такую же психопатскую усмешку. — Смотри, я ведь и вправду могу сделать с тобой что-то ненормальное. Пиздец, как у Тэхена глаза охреневшими стали. Что это значит? Что значит этот взгляд? Гуки! Тэхен старается вести себя достойно, но пофиг, он прижимается к спинке кресла, пытаясь ее проломить. Ему от этого психа страшно. — Юнги, — позвал Чонгук. Юнги молчит, только в глаза чужие смотрит. — Юнги, блять! — Что? — Смотри, ребенка мне не травмируй. — Он уже давно не ребенок, Чонгук. — Ребенок, — зашел в гостиную Гук, — а ты вообще сьебись от него подальше. — Пускай Чонгук как раз хотел, чтобы они поговорили. Хорошо поговорили. В дверь постучались. У Чонгука вмиг все внутри перевернулось. Все бурей пронеслось. Он поспешил открывать дверь. На пороге стоял Чимин. У Чонгука сердце замерло. Как же он красив. Спокоен, прекрасен, и грустит. Почему? Что это значит? Что-то случилось? — Привет, — улыбнулся устало Чимин. Наверное, снова устал после работы. Чонгук впустил его в квартиру. Сегодня на омеге синие джинсы и серая джинсовая куртка. Под ней надета белая футболка. На плече у омеги небольшой рюкзак. Чонгук уже невероятно счастлив, что видит омегу у себя в квартире. Недавние события проносятся в его голове, поджигают его, но альфа пытается не показать своего вмиг ставшим взволнованным состояния. Только Чимин оборачивается к нему прямо в коридоре и говорит: — Чонгук, я больше к тебе не приду. Чонгук… замер. Внутри все вмиг оборвалось, опустело. — Почему? — Еле получилось выговорить у альфы. Его взгляд потемнел, а на лице заиграли желваки. Стало жутко пусто. Чимину очень тяжело, это видно по тому, как он отворачивает взгляд, вздыхает. Чонгук не понимает. — Потому что не хочу больше приходить, — подбирая слова, вдруг выдает Чимин, глядя ему прямо в глаза. Чонгук от каждого его слова словно все больше блекнет. Чимин, стараясь выглядеть уверенно, выдает свое волнение. Повисла тишина. Чонгуку хочется просто раздробить кулаком стену рядом. Потому что, блять, он не понимает. С ним играют, ему дают попробовать, прикоснуться, и тут же отбирают. С ним ведут себя как с каким-то дурачком. А он блять, не такой. Он сейчас сам ощущает себя как ребенок, который хочет выместить всю свою обиду, показать свои задетые чувства. Потому что Чимин уже слишком глубоко. Слишком нужен. — В чем дело? — Альфа сложил руки на груди. Да, просто сказать и уйти не получилось. Это, кажется, Чимину очень не понравилось. — Чонгук, — снова говорит омега, зачесывая пальцами челку, — я не хочу больше приходить сюда. К тебе. К Тэхену. Я больше не могу, — в его глазах действительно была усталость. — Почему? — Вот, обида через голос прям таки и лезет. — Потому что, — омега опускает голову, делая паузу и теребя пальцами собачку на замке расстегнутой куртки, — потому что не хочу причинять вам боль. Что? Чонгук не понимающе приподнимает брови. — Я знаю, что он следит за мной. Я не хочу, чтобы ты или Тэхен были рядом со мной. Тогда он сможет воспользоваться этим. Даже если я следующая жертва, он просто сможет воспользоваться мной как приманкой, чтобы потом манипулировать тобой. Лучше уже пускай… — он не поднимал взгляда, а Чонгук смотрел так пристально, вообще нифига не понимая, — лучше уже пускай если и убьет меня, то хотя бы не сможет причинить боль вам. Тем более, что вы… «особенно ты»… привязываетесь ко мне. Не хочу делать вам больно. Молчание. Чонгук… сражен. Чимин не уходит, потому что ему не приятна их компания. Он не хочет сделать им больно. Хочет позволить себя убить, отказаться от безопасности, только бы не стать тем, из-за кого убийца сможет ими манипулировать. — Что? — выдает крайне удивленно и недовольно Чонгук, словно Чимин сказал какую-то полную чушь, — О чем ты говоришь? Я ни в коем случае не оставлю тебя одного. Каждый человек, подвергающийся опасности со стороны убийцы должен быть любым способом спасен, а не брошен ему на кормежку, как кусок мяса. — Чонгук, — оборвал его омега, — я буду в порядке. Ясно? Я сам могу справиться, и не собираюсь ему так просто отдаваться. Я уеду. Э нет! А вот этого Чонгук уже не хочет. — Не говори глупостей, — подходит к нему альфа, беря за предплечье и желая завести в гостиную. — Чонгук, нет! — Вырывается омега, — я не приду сюда больше. Я уже сказал свое решение. Вот упертый омега! — Я пришел просто об этом сказать. Я не стану подвергать вас опасности. Чонгук смотрит прямо в его глаза, полные страха, но еще больше решимости. Да блять. Чонгук сейчас влюбится. Ха. Сейчас? Разве только сейчас? Как же он самоотвержен. Только хуй Чонгук ему позволит себя в жертву приносить. И почему он так прекрасен? Почему, глядя в его глаза, альфа сходит с ума? Его сердце бьется в бешенном ритме. Он восхищается им до безумия. — Чимин, — альфа ощущает, что этого прямого зрительного контакта скоро не выдержит. Выдержка, к слову, летит нахуй, — пожалуйста, давай зайдем в гостиную, все обговорим. Мы решим этот вопрос. Снова «мы». — Я не хочу, — он любым способом отталкивает, на компромисс идти не собирается. Чонгук берет его за предплечье, легонько пытаясь повести за собой в гостиную, но омега вырывает руку, не желая слушать. Да что за несносный характер! Контроль… все же улетел нахер. Чонгук не выдерживает. Чимин слишком прекрасен. Чонгук это знает. Знает, какой он снаружи и какой внутри. Секунда, и он прижимается к чужим губам, запуская пальцы в чужие волосы на затылке. Чимин не ожидая такого, замирает, а Чонгук, наконец, хотя бы немного, но дает волю своим чувствам, желаниям. Чимин… начинает сопротивляться. Что с Чонгуком, но он не пускает, продолжая свой сладкий напор. Прижимает его к стене, углубляя поцелуй. Чимин продолжает сопротивляться, тяжело дышит от такого бешенного наступления. Сейчас он, кажется, совсем не расположен к распущенности. Возможно, он хотел скорее это все закончить и сбежать, а Чонгук ломает его намерения. Возможно, сейчас он действительно не желает, чтобы его трогали. Чонгук надеется, что дело все же в первом варианте. Пусть он напирает, боли совсем не причиняет. Просто распаляет, заставляет плавится, располагая чужие руки над головой омеги и прижимая их к стене. Чимина, такое, похоже, не устраивает. Он показывает явный протест, но… Он ослабевает. Протест с каждой секундой ослабевает, потому что Чонгук его своими губами опаляет, настойчиво, но так искусно чужую крепость в плен берет. Он знает, что делает. А может он вообще нихрена не знает. Просто Чимин прекрасен. Чимин резко разорвал поцелуй, дыша слишком часто. В его глазах возмущение и даже гнев, но… Ну нахрен. Он целует его сам. Чимин сам прижимается к его губам, требовательно и страстно. Это что, прощальные поцелуи? Но они друг другом сейчас насытиться пытаются. Попробовать на вкус, запомнить. Узнать. Альфа прижимает его руки к стене, а Чимин сам тянется к его губам. Чон подхватывает его под бедра, блять, позволяя себе слишком уж много. Но Чимин, который в любой момент может отвесить ему пощечину, сам его шею руками обвивает. Зарывается пальцами в его волосы, оттягивает, губы кусает, их тоже оттягивает зубами. Запрокидывает голову назад, позволяя сорвавшему с цепи Чонгуку украсить свою шею первым следом от требовательных губ. Хватило одного такого вот поступка, такого самоотверженного желания, чтобы Чонгуку снесло крышу. Чонгук задыхается от удовольствия, от ярких вспышек чего-то такого сладкого, что ему просто перехватывает дыхание. Он просто не может поверить, что сейчас и вправду касается Чимина. Как же ярко он горит. Как же страстно этот омега отдается и забирает. Чонгук сейчас сдохнет от того, насколько омега его сгорать заставляет. Он к нему… прижимается. Прижимается к его торсу, обнимая ногами. Чонгук все же сейчас сойдет с ума. Омега разорвал поцелуй, прикрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание. Его губы искусаны, заалели, влажные совсем. Чонгук уже даже свою крышу удержать и не пытается. — Чонгук, — чужие пальцы сжимаются на рубашке на спине Чонгука, — я должен уходить. — Нет, — шепчет низким голосом Чонгук, — я тебя не отпущу. Не проси. Не надейся, — он опускает свою голову на вздымающую грудь омеги. Такой хрупкий. Такой потрясающий. Чимин понимает, что Чонгук действительно отпустить его не может. Он держит его так крепко и трепетно, словно в нем, Чимине, вся его вселенная. — Приходи ко мне сам, если захочешь, — решает пойти на компромисс Чимин и смотрит на него из-под полуприкрытых век, когда Чонгук поднимает голову. — Я не отпущу тебя одного. Ни за что, — Чонгук смотрит уверенно и хер ты его переубедишь. — Я должен сейчас уйти. Ты можешь ко мне прийти, — позволяет ему Чимин, ласково вплетая в чужие волосы пальцы, — Пожалуйста, Чонгук, — и Чимин бы никогда не стал ждать чье-то разрешение, не просил бы, а сделал как хочет, но сейчас, именно с Гуком, он пытается быть осторожным, относясь аккуратно к его чувствам. Чонгук видит этот уверенный, но все же просящий взгляд, потому ослабляет хватку, когда омега оказывается на ногах. — Я не сбегу, — уверяет он, когда Чонгук, уже прожигая стену взглядом, не выпускает его ладонь из своей, — обещаю, — ласково произносит он, — Сейчас я иду домой. Приходи ко мне утром, если у тебя будет время. В этом голосе столько ласки, интимности, это призыв? Этим приглашением он дает прямой намек? Чонгук бросает на него тяжелый взгляд. Он не хочет его отпускать. Чимин уходит, а Чонгук отправляется опустошенным в гостиную. Юнги сидит на диване, Тэхен в кресле. — Гуки, где Чимин? — Взволнованно спросил Тэхен. — Ушел. Я пойду к себе. Гуляйте сами. Чонгук ушел к себе в комнату, а Тэхен удивленно и опасливо обернулся на Юнги. А тот едва заметно показал оскал на лице.