***
Чонгук раскладывал на столе закуски. Сейчас придет Чимин и они снова сядут смотреть телевизор. Пока альфа допытывается у Тэхена, что с ним происходит. Он слишком напряжен. Тэхен всеми силами пытается сделать непринужденный вид, но Чонгук все замечает. Тэхен выглядит слишком подавленным, его попытки скрыть свои мучения проваливаются с каждой секундой. — Что произошло с тобой? — Чонгук остановил альфу у стола, не позволяя улизнуть. Тэхен сразу увел взгляд,— ты обычно с шилом в жопе ходишь, а сейчас поник весь. Чонгук взял его за подбородок, вызвав у альфы слегка удивленный взгляд, и повернул его лицо к себе. Каким маленьким выглядел Тэхен по сравнению с Чонгуком. Его лицо в этой большой ладони выглядело еще более хрупким. И смотрел Тэхен так отчаянно, растеряно, словно казалось, Чонгук является единственным человеком, которому альфа может довериться. Но ответить ему не дали. В дверь громко застучали, и Тэхен перевел на нее взгляд. Чонгук пошел к двери открывать, а когда сделал это, на него налетел Чимин, буквально чуть не снося с ног, обвивая шею крепко-крепко. У Чонгук сердце забилось быстро, глаза расширились. Чимин держался за него так, словно под его ногами пропасть была, и стоит ему только ослабить хватку — упадет. Он издавал колоссальное отчаяние и страх, который пропитывался сквозь кожу Чона, и альфа был в ужасе, не имея понятия, что могло вызвать у Чимина такое состояние. Замерли все. Только Чимин плакал и с каждой секундой он срывался на все более громкие всхлипы. Было видно, что ему стыдно показывать себя в таком свете, но кажется Чонгук единственный человек, которому Чимин доверяет свою боль. Чонгук на кусочки распадался. Потому что омега в его руках так дрожал. Потому что казалось, он беззащитен, он так напуган, что боится жить. Наконец, когда все пришли в себя, Тэхен сорвался первым. Альфа тут же позабыл о своих проблемах, хотя на самом деле они просто ушли на задний план. Подорвавшись к омеге, он в шоке смотрел на Чонгука, словно спрашивая, что произошло. Чонгук не знал. Но рушился вместе с Чимином. Его взгляд был тяжелым и полным горечи, а еще сильнейшего непонимания. Чимин надрывно плакал, прижимаясь к его шее, приложив руку ко рту, чтобы не издавать звуков. Тэхен осторожно положил руку ему на спину, начав успокаивающее поглаживать. Чонгук осторожно отстранил омегу от себя, держа его за предплечья и находясь в сильнейшем непонимании. — Что такое, Чимини? — Взволнованно спросил Тэхен, поправляя волосы омеги, который старательно опускал лицо, только бы спрятаться и только бы его слез не было видно, хотя их наличие было очевидно. Тэхен суетился вокруг, растеряно смотря на омегу и ожидая от Чонгука, что он ответит на его вопросы. Чимин отвечать ничего не стал, у него ноги подкашивались. Чонгук буквально ловил его, прижимая к себе. Чонгуку было больно, потому что самый важный человек в его жизни испытывал такие муки. И он не знает в чем дело. Чон понял, что омега не в состоянии что-либо объяснять, потому обхватив его за талию, прижимая к себе, повел медленно в спальню. Тэхен провожал их офигевшим взглядом и взволнованно прошел к дивану, понимая, что его пока в спальне не ждут. Чонгук усадил Чимина на кровать, а тот сразу же за него уцепился, пряча лицо на его груди. Чонгук осторожно поглаживал его по голове, пару секунд сомневаясь, а после оставляя легкие, полные любви поцелуи на макушке омеги. Чонгук не понимал, что с омегой происходит. Все это время он то хотел быть рядом, то отталкивал альфу. Но единственное, что волнует Чонгука — почему Чимин так плачет, цепляясь за него сейчас. Чонгук понимает, что омега просто с ума его сводит, и ему трудно заставить Чимина выдать все на чистоту, потому что он не имеет права требовать от него выдавать секреты своей жизни. Но альфа плюет на все. Все равно на то, что он уязвим, на то, что омега, возможно, играет с ним. Чонгук готов все отдать, только бы Чимин не плакал. Омега, кажется, немного успокоился, пока Чонгук раздумывал обо всем, прижимая его голову к себе. — Чимин, — звучит тихо, а взгляд в пол упирается, — скажи мне, что произошло. Ты не имеешь представления, как разбиваешь меня своими секретами, продолжая из-за них страдать и молчать. Кажется, слова альфы заставили омегу замереть. Он даже звука не издавал, только за его рубашку на груди держался. Очень медленно он отстранился от альфы, оказавшись где-то у его шеи. — Я сам устал от своих секретов, — его тихий голос обжег кожу на шее Чонгука, — но если я их выдам, ты пожалеешь, что встретил меня. Ты и так… — его голос дрожал, — жалеешь. — Ты не прав, — мотая напряженно головой, ответил Чонгук, — моя жизнь обрела смысл именно тогда, когда какой-то чокнутый парень решил поджечь себя, а я, спасая его, обжегся. Она обрела смысл тогда, когда я пришел в больницу, чтобы мне излечили ожог, а мне новый оставили. «На сердце». Чимин поднял на него странный взгляд, в нем сейчас не ощущалось той уверенности, которая всегда издавалась от этого омеги. Чимин потянулся к губам альфы, встретив его взволнованный взгляд. Их губы соприкоснулись сначала неуверенно, а после все более страстно. Чимин обхватил его лицо ладошками, кажется, отдавая всего себя. Альфа ощущал это сейчас, ощущал то, как сильно тянулся к нему Чимин. Чон терялся в этом моменте, готовый жертвовать буквально всем, только бы Чимин доверял ему так, как он делает это сейчас. Чонгуку почему-то казалось, что одно неосторожное движение, и омега, слишком уязвимый сейчас, просто на крошки рассыплется, развеется серебряной пылью, оставив после себя лишь воспоминание. Омега отстранился совсем немного, его брови заломились, и кажется, сам готов был в эту секунду сломаться. Это выглядело так, будто совсем сильный человек болел слишком тяжело и пришел показать, доверить эту боль кому-то близкому. А Чонгук ее забрать себе готов. Пускай только Чимин улыбается. Пускай больно ему делает, но сам улыбается. Чонгук осторожно переплел его пальцы со своими, и приложил к его щеке ладонь. А Чимин не противился. Он буквально всем своим существом доверился альфе, все же опасаясь позволять ему приблизиться, но делал это. — Что с тобой происходит, Чимин? — Тихо спрашивает Чонгук, действительно уже болея от того, что не понимает, что с этим омегой творится. — Я, — облизывает сухие губы омега, прижимаясь лбом к чонгукову, — кажется, не выдерживаю. Сегодня, — его голос был хриплым и почти неслышным, а сам омега сжимал ладонь Чонгука, — я снова хотел принять дозу, но не такую, как обычно. Я хотел… — он прикрывает тяжело глаза, — принять слишком много. У Чонгука внутри все трещинами пошло и на осколки рассыпалось. — Зачем? — Еле слышным напряженным шепотом, сжимая руку омеги крепче, словно боясь, что омега сейчас исчезнет. Чимин делал так же в ответ, и сейчас, именно сейчас он дрожал, ища его тихой защиты. Хотел скрыться от всего только рядом с ним. — Чтобы больше не проснутся, — поднимает на него взгляд Чимин. Сейчас он не шутил. Не играл с его чувствами, не проверял. Чимин разваливался. Чонгук не знал, что на это сказать. Ему хотелось просто прижать этого потрясающего омегу к себе и не отпускать. Позволить жить счастливо, чтобы он не желал больше не проснуться. Вопящий звонок телефона не сразу заставил Чонгука среагировать. Он смотрел только в глаза слез полные, о помощи едва заметно просящие. Чимину просто нужно, чтобы Чонгук был рядом. Чтобы этот сильный омега мог доверить ему свои беспокойства. Альфа как-то замедленно вытаскивает из кармана телефон. Звонит Джин. Чонгук отвечает, слушает, и Чимин видит, как с каждым мигом взгляд альфы тяжелеет еще больше. Когда он отключает звонок, поднимает глаза на омегу. — Что случилось? — Чимин боялся отпустить его руку. — Юнги ножом пырнули. Чимин пару секунд вообще никак не отреагировал, а после расширил глаза, немо выражая свой ужас.***
Юнги открыл глаза в больнице. Открыл он их тяжело, и с матами. Потому что как только пришел в себя, Мин Юнги сразу вспомнил, что произошло. Его точный, невероятно хладнокровный мозг сразу же напомнил ему о недавних событиях. — Дерьмо, — гневно и тихо злится Юнги, пытаясь подняться. Боль прошивает его живот, и альфа жмурится, прикладывая к нему руку. В палату как раз заходит омега в халате, видит проснувшегося пациента с недобрым взглядом, и уходит за врачом. В палату на сей раз заходит альфа, улыбаясь недовольному пациенту. — Вы, я вижу, очень даже в порядке, если хотите меня на части порвать, — усмехается мужчина, подходя к мониторам, которые показывают состояние Юнги. — Я его сраную прямую кишку через рот вырву, — бурчит злой альфа, стараясь присесть, что у него получалось очень с трудом. — Вам еще повезло, тот, кто ударил вас ножом, не задел ни одного важного органа. Действовал либо дилетант, либо настоящий профессионал. Юнги фыркает, прикрывая глаза от боли в животе. — Я ему значит еще и благодарен быть должен? — Приподнимает брови Мин, а тон его был довольно спокойным. — Вы должны просто отдыхать, — уклончиво отвечает альфа, наконец, смотря на пациента. Юнги бледен как никогда ранее. — Где Чимин? — Вдруг задал странный вопрос хакер, приоткрыв глаза. — Чимин? — хмурится мужчина, — Пак? Зачем он вам? — Он мой друг, почему вместо него, я вижу вас? — И вечно от этого паршивца негатив исходит. — Потому что больница работает не так, как этого хотите вы. Чимин занимается другим корпусом, и более того, если вы его друг, должны были бы знать, что сегодня он взял выходной в связи с семейным положением, — врач говорит спокойно, сосредоточенно что-то помечая в записях. Юнги скривился, смотря то на врача, то куда-то в сторону и обратно, пытаясь понять смысл услышанных слов. — О каком семейном положении речь? Чимин свободный омега. — Это уже не мое дело, — глянул на него врач, давая понять, что больше эту тему обсуждать не намерен. Юнги состроил максимально недоверчивое лицо. — Он что, замужем, что ли? — И звучало это даже с каким-то нервным смешком. Ведь тогда, бедный Чонгук. И конечно, Юнги пожалеет Чонгука, совсем немножко, но комичность данной ситуации, и ее осознание изумляет даже Мина. — Вот у него и спросите, — отвечает врач, намереваясь выйти из палаты. — Вы что, — Юнги сел слишком резко, от чего тихо зарычал, свернувшись пополам. В нем загорелся то ли явный интерес, вызванный изумлением от подобной ситуации, либо же он действительно осознавал, что Чон сойдет с ума, — шутите? Пак замужем? — Юнги даже на ранение все равно, настолько его этот вопрос поглотил. Альфа хмыкнул, покачал головой, и вышел, оставив хакера в недоумении. — Эй! Доктор! Погодите! — Еще теплил надежду выведать правду Мин, но его уже не слушали, — Пиздец, — выдохнул тихо и шокировано альфа. Мин пролежал так не один час. Альфа определенно сильный, и относиться к своим ранениям довольно скептично, хотя, с другой стороны очень разумно обходиться со своим здоровьем, не забивая на него. Юнги успел поспать, причем очень беспокойно, и проснутся от ноющей боли в животе. Приятным сюрпризом стало то, что все же дверь открылась, и в палату к альфе зашел Чимин. Омега мягко ему улыбнулся и, как и всегда, излучая спокойную уверенность, прошел к кровати, сев с краешку. Юнги, который никогда никому обычно так не улыбается, все же делает это, снова старясь полулечь на подушки. Его дерьмовое настроение было ощутимо на версту. — Как ты? — разгладив ткань штанов, спросил мягко омега. Его взгляд был таким же. И Юнги действительно подкупало и приятно грело внутри то, что Чимин в отличие от других людей, не стал относиться к нему с холодностью и надменностью из-за его, Юнги, собственной ядовитости характера. — Почти сдох, — криво усмехнулся Юнги, пытаясь усесться удобнее, — но как видишь, рано еще нести мне цветы. Чимин смотрел на него снисходительно, с легкой улыбкой, не реагируя негативным образом на подобные слова. — Хорошо, что нож не попал... — Чимин не успел договорить. — Да-да, мой убийца был либо хреновым дилетантом, либо уже давно меня знает и втайне на меня дрочил, вот и рука не поднялась засадить мне лезвие в глотку, — раздраженно перебивает омегу хакер. Он действительно выглядел плохо. — Чонгук скоро придет, — лишь отвечает Чимин, поправляя на Юнги легкое одеяло. Мин так же раздраженно одергивает край ткани, но омега дает ему по руке, и снова поправляет одеяло. — Гуки придет, — с мрачным выражением театрально радостно протянул Юнги, — как я рад, сейчас обосрусь. — Он за тебя очень волновался, — Хмурит брови Чимин. — Может еще и всплакнул? — Снова выдал кривую, но чертовски красивую усмешку Мин. Чимин явно недоволен таким отношением альфы к своему другу, а сам Юнги замолкает на какое-то время. Его взгляд бегает по полу, а пальцы осторожно сжимают край одеяла. Кажется, он хочет что-то спросить, но не решается. — Как там сопляк? — И черт, Юнги не хотел посмотреть на Чимина так неуверенно. Омега улыбнулся, что Мина выбесило, и он отвернул голову. — Он тоже волновался, — понимающее сверкает улыбкой Чимин. — Ага, — кивает мрачно Мин, — волновался, что дело доверили какому-то придурку, и он меня окончательно не зарезал, — фыркает Юнги. Чимин видит в его глазах, очень глубоко, прямо на дне, досаду. Но конечно, Юнги никогда этого не покажет. Юнги прекрасно помнит, как кончилась их последняя встреча. Он инстинктивно тянется к шее, проверяя наличие следа от укуса. Наверное, он псих конченный, если желает, чтобы след не проходил. — Тэхен хотел поехать со мной в больницу, чтобы проведать тебя, — сказал омега, замечая действия Юнги. Тот же всего на миг замер, а внутри что-то ярко воспламенилось. Тэхена рук дело. Он в воспламенении профи. Наверное, это была надежда. Надежда на то, что все же все не так плохо. Что все еще не до конца сломано и сожжено, еще не до конца разрушено. Он вскинул на Чимина взгляд, который не смог сделать равнодушным. И это Юнги тоже раздражало. — Он же не может. — Кажется, Тэхен об этом забыл, — улыбается Чимин, опираясь рукой о кровать позади себя. Юнги молча кивнул, уставившись куда-то вниз. Что странно, не ответил на слова Чимина колкостями. — Не нужно таких жертв ради того, чтобы посмотреть на меня с дыркой в животе, — а нет, все же ответил. — Дурак ты, — покачал головой омега, вставая и собираясь уходить. — Долго мне здесь лежать? — Спросил ему вдогонку Юнги. — В принципе не очень, но тебе нужен уход. Как язык? — Вдруг вспомнил врач. Юнги собственно высунул язык, показывая, в каком он состоянии. Чимин понял, что в принципе, все в порядке, хотя язык все еще был напухшим, хотел уйти. — Ты замужем? Омега приподнял брови, оборачиваясь на Юнги. — Что? С чего ты взял? — Один врач сказал, что ты не работаешь по семейным обстоятельствам. И почему ты тогда здесь? Ты что, замужем? Ты обманываешь Чонгука? Чимин как-то легко улыбнулся. — Я так сказал, имея ввиду не мужа, а Чонгука. Я хотел побыть с ним. Мне это было необходимо, но потом я узнал, что тебя положили в больницу и вернулся.***
Вечером он еще раз зашел к Юнги. Проверил альфу, который сейчас был очень молчалив, и ушел работать дальше. Так же к альфе зашел Чонгук. Он не нежничал с хакером, как омега, зато прописал пиздюлей за неосторожность и спросил, не знает ли Юнги, кому нужно было его убить. Мин помнит угрозы Тэхена, но вот теперь происходит что-то поистине изумительное. Юнги, вопреки своей уверенности в порочности Тэхена, сейчас его в покушении на себя не обвиняет. Даже отрицает какую-либо такую возможность. И где-то на подкорке сознания альфа понимает, что это как бы абсолютно противоположные мысли касательно Тэхена тем, которые у него ранее появлялись. Он недавно взломал тех самых людей, которые хотели избавиться от Тэхена. Скорее всего, это их рук дело. Чонгук проявил свою заботу, уходя, указав «жри», ведь медперсонал уже успел ему сказать, что альфа не хочет ничего есть, даже самые легкие каши. Эту ночь Юнги проводил тяжело. К нему перед сном зашел Чимин, ведь сегодня он на дежурстве. Омега пошутил с ним немного, и ушел к себе. Юнги попытался уснуть. Это было трудно, ведь у него очень ныла рана, и поворачиваться было очень сложно. Дверь в палату совсем тихо открылась, пуская тоненькую полоску света. Вошедший прикрыл дверь, тихо прошел к кровати Юнги, оказываясь возле аппарата с капельницей. Юнги спал, и сейчас он выглядел каким-то домашним и безобидным. Вошедший человек вытащил из кармана своего халата укол с колбочкой, заполнив его жидкостью. Еще раз глянув на альфу, он потянулся к пакету для капельницы. Игла шприца касается пакета, надавливает и прокалывает. Держащий укол выпускает жидкость в пакет. Она медленно, причудливыми прозрачными полосками разукрашивает жидкость в пакете, медленно смешиваясь с нею. Аппарат измерения пульса пока тихо издает звук, давая понять, что подключенный к нему человек жив. Пока жив. Но с каждым разом, как инородная жидкость продвигается все дальше по пакету, а после попадает в дренажную трубку, шансы остаться живым уменьшаются. С каждым разом. С каждой каплей, которая так обманчиво схожа с лекарством, которое должно было помочь Юнги. Наконец жидкость достигла конца иглы, воткнутой в вену альфы и медленно начала внедрятся в организм. Юнги снилось что-то поистине странное, и от этого кажется, начиналась лихорадка. Его бросало в пот, голова начала раскалываться, и с каждым разом дыхание становилось тяжелее. Стало невыносимо жарко, с каждой секундой его грудь вздымалась все тяжелее, и дышать стало почти невозможно. Мужчина, вколовший что-то Юнги в капельницу, только хотел сделать шаг, чтобы удалиться, но дверь снова впустила свет в палату. Чимин решил так удачно проверить Юнги, и, сонным войдя в палату, замер, увидев чужака. Глаза омеги расширились, ему потребовалась секунда, чтобы все понять. — Нет, — с настоящим ужасом выдохнул омега. Чужак бросился к выходу, надеясь либо сбежать, либо убрать свидетеля, но Чимин, не позволив ему этого сделать, бьет ребром ладони по кадыку мужчины, от чего тот сразу же хватается за горло и заходится диким кашлем. Он упирается ладонью в стену, чтобы не упасть, но Чимин с ноги наносит удар в живот, от чего мужчина все же падает, снося спиной тумбочку. Омега слышит, как начинает хрипеть Юнги, заходится в конвульсиях, а изо рта альфы стремительно пошла пена. Паника тихо накрыла Чимина с головой, но он чуть не поймал удар в лицо. По факту, вторая попытка мужчины увенчалась успехом. Но сразу же после этого Чимин нанес два сокрушительных удара сначала снова в живот, а после ударил мужчину головой о свое колено, отшвыривая подальше. Под руку попался стол, потому Чимин схватил чужака за полосы и со всей силы стал разбивать голову мужчины об этот самый стол. Как только начала показываться кровь, а мужчина перестал сопротивляться, Чимин тут же отпустил его, подлетев к капельнице Юнги и вытаскивая катетер из вены. Юнги весь дрожал и трусился, не открывая глаз и продолжая издавать звуки схожие с теми, когда люди захлёбываются. У Чимина ужас прошелся по крови. — Юнги, — нервно и в панике попытался удержать голову альфы на месте Чимин. Лицо альфы все вымазалось в крови из-за испачканных в ней ладоней омеги, который с истинным ужасом в глазах смотрел на него, кажется, умирая от агонии. — Нет, Юнги, открой глаза, — легонько и нервно бьет его по лицу омега, а Юнги с каждой секундой все хуже, он бледнеет, его губы синеют, а все тело напрягается до катастрофического предела. У Чимина наступает тихая истерика. Юнги может свалиться с кровати от того, как его по ней швыряет, но омега пытается успокоить его, прижав голову альфы к своей груди. И Юнги, и Чимин все в крови, рядом кажется труп, а сам альфа скоро станет таким же. Омега сам весь дрожит, прижимает судорожно голову альфы к себе, но тут же берет себя в руки, отпуская Юнги и вылетая из палаты. Через пару мгновений он возвращается с несколькими альфами, которые быстро уносят Юнги в другую палату, где ему срочным порядком будут проводить плазмаферез. Данная процедура не сложная, но если вкратце, то данный аппарат разделяет клетки крови от плазмы, а первые вместе с плазмозамещающими растворами обратно возвращаются их обладателю. Таким образом, кровь чистится от чужеродных веществ. Юнги, всегда такой сильный, колкий и просто идеально хорош собой, сейчас испачкал выделениями изо рта руки пытающихся его удержать на койке альф, и дошел до просто невероятной белизны кожи. Его подключили к аппарату, а Чимин, как раз и являясь тем, кто курировал этим процессом, смотрел на альфу взволнованным взглядом и думал, что если Юнги удастся спасти, тогда он действительно родится в рубашке.***
Чонгук проходит по коридору больницы, впервые желая убить кого-то так сильно. Он был еще в участке, когда из больницы позвонили и сообщили об убийстве. Чонгук чуть не получил сердечный инфаркт, испугавшись за Чимина. Но, как оказалось, сейчас убийцей выступал сам Чимин. И тут Чонгук впал в ступор. А потом пришел в себя и испугался за омегу еще больше. Ведь, по сути, на Чимина должны были напасть, ведь иначе бы он не убил. Альфа с нарядом рванул в больницу среди ночи. Идя к палате, Чонгук у самой двери увидел Чимина, упершегося в стену спиной. Он был спокойным. Или измотанным. Чонгук ускорил шаг, и когда Чимин его увидел, его взгляд стал более мягким. Альфа тут же прижал омегу к себе, а Чимин обнял легко в ответ. Даже сейчас от него исходила уверенность. И он даже больше чем Чонгук был холоднокровным в данной ситуации. — Что случилось? — немного отстранившись и обхватив лицо омеги ладонями, встревожено спросил Чонгук. Чимин накрыл его ладони своими, выдав треснутую улыбку. — Я человека убил, — и даже усмехнулся. Его халат был в крови, что вызывало внутри Чонгука тихий ужас. Чимин выглядел разбитым. Но не паниковал. Намного больше он испугался за Юнги. — Я вошел в палату, а там… он стоял. Юнги стал задыхаться, и я все понял, — тихо, но без истерики объяснял врач, легонько сжимая ладони альфы своими, — а потом он захотел сбежать, или напасть на меня. Вот я и убил его, — и, кажется, Чимин сейчас так пристально в глаза Чонгука смотрит, чтобы проверить, увидит ли он там осуждение. Но омега находил лишь смятение. И страх. За него. Чонгук смотрел в его глаза и резко снова прижал к себе, прижимая голову Чимина к своему плечу. Он не всегда позволял себе подобную близость так легко. — Я испугался за тебя, — тихо, закрыв глаза, шепчет Чонгук. Чимин чувствует бешенный стук сердца альфы, едва заметно улыбается и прикладывает к нему ладошку. И в какой-то миг он, в руках Чонгука, ощущает себя самым защищенным в этом мире. Потому что, кажется Чонгук готов против всего мира пойти, от него омегу защитить. — Я знаю, — шепчет ласковым котенком, при этом успокаиваясь и ластясь к его груди. Что еще нужно Чонгуку для того, чтобы потерять голову? Чонгук не хотел отстраняться, хотел увести Чимина с собой и не заниматься всей этой возней с трупом, но альфа осторожно все же отстранился, провел ладонями по чужому лицу, рукам, словно проверяя, все ли на месте и все ли хорошо, и помчался в палату. Там уже был весь наряд. Первое, от чего Чонгук хорошенько прифигел, так это окровавленный стол и дохлый труп с расквашенной головой. Второе, от чего он прифигел еще больше, так это осознание того, кто это сделал. У Чонгука в голове не укладывалось, что так яростно лупил головой этого мужика о стол именно Чимин. Сильный, но хрупкий Чимин, который омега. Вопрос один за другим появлялись в его голове. Чонгук их не отбрасывал, но повторял себе тот факт, что Чимин просто защищался. А если нет? Что, если не защищался? Что, если убил намеренно? Но зачем? Нет. Абсурд. Абсурд… Он, стоя над убитым, повернул голову в сторону двери, где показался Чимин. Омега выглядел спокойным, но будто в каждом движении и взгляде ожидал осуждения и подозрения. Но Чонгук ни того, ни второго не показывал. Было ли это? Осуждение — нет. Подозрение? Возможно. Совсем немного, но альфа бес перестану и ни капли неоспоримо твердил себе, что Чимин сейчас как раз мог стать жертвой. Его Чимин не мог действовать иначе. Он был самым чистым человеком, пускай и слишком сложным. Почему возникло сомнение? Во-первых, Чонгук и по должности и по натуре был подозрительным, и всегда рассматривал разные варианты. А во вторых, то, как можно сказать, профессионально, расправился с этим убийцей Чимин, действительно вызывает вопросы. — Что с Юнги? — Спросил Чонгук, подойдя поближе к омеге. — Он в тяжелом состоянии, — наконец, Чимин выдал свое угнетение, — этот… вколол ему какой-то яд в пакет для капельницы. У него со рта пошла пена, его забило в конвульсиях, — Чимин видно, что напряжен и это принесло ему сильный стресс, но вел себя довольно хладнокровно, — я сразу же, ну почти сразу подключил его к аппарату для плазмафереза, штука такая, — он говорит довольно устало, измученно, — чтобы кровь очистить. Чонгук слушал его внимательно, и смотрел на него так же. — Все, — приложив ладонь к его щеке, сказал Гук, — иди домой. Чимин посмотрел на него как-то странно. — Разве меня не должны допросить? — Нет. Я все решу. Иди домой. А лучше поезжай со мной. Я отвезу тебя и вернусь в участок. Чимин продолжать смотреть этим странным взглядом. Такое было ощущение, будто Чимин не верил в чонгукову искреннюю веру в его невинность, или же ожидал увидеть это недоверие в любом сигнале. Но его не было. Чонгук крайне сильно заботился о его состоянии и хотел уберечь от всего этого ужаса, сам разобравшись с этим убийством. Омега, на удивление, согласно кивнул, а не решил все по своему, как и всегда. — Юнги выживет? — Спросил он тихо, внимательно глядя в глаза Чимина. — Не имею понятия, — покачал медленно головой Чимин. Кажется, Юнги стал ему очень близким, если он так за него боялся. — Долго будет длиться эта процедура? — Еще может час, — шепчет устало омега, неожиданно для Чонгука, прильнув щекой к его ладони. — Хорошо. Подождем, пока закончится процедура, и я уеду в участок, а ты домой. Чимин согласно кивнул. — Он в сознание не приходит, — брови Чимина заломились. Чонгук не знал, что на это ответить, потому что ему самому от этой информации стало не по себе. — Ты Тэхену сказал, что произошло? — Только то, что меня вызвали по убийству. Чимин утвердительно кивнул. Юнги не пришел в себя даже после процедуры. В кому он не впал, но глаза так и не открыл. Чимин сидел рядом возле альфы, когда тот уже был отключен от аппарата, и взволнованным взглядом сверлил Юнги, держа руки вместе. — Не волнуйся, — Гук подошел сзади омеги, сидящего на краю кровати и держащего ладонь Юнги в своей. Это может быть и вызвало у Чона неприятные ощущения, но в этой ситуации, когда Юнги цветом лица слился с простынями. Для альфы это вообще было странно — видеть Юнги таким. Мин сейчас казался уязвимым, хотя он всегда источал нерушимую силу. — Его будут сторожить несколько человек, — Чонгук обнял омегу за плечи. Чимин не то, чтобы сейчас ярко выражал желание к тактильности, но инстинктивно слабо обхватил руку Чонгука. — Он ведь может не очнуться, — тихо говорит Чимин, — зачем он полез к тем людям? — Омега говорит это с искренним сожалением. Но его слова заставили Чонгука нахмуриться. — Откуда ты знаешь, кто хотел его убить? — Я был у Юнги дома, — спокойно отвечает омега, не сводя взгляда с бледного лица, — видел, что у него на компьютере какие-то данные про каких-то людей. Похоже, он на них информацию искал, — Чимин понимал, что факт того, что он был дома у Юнги, никак Чонгуку понравиться не может, но он сказал, что сказал. Чонгуку действительно это не понравилось, но он не стал ничего на этот счет говорить. — Я не поеду домой, — вдруг заявляет уверено, но тихо омега, — я не могу его так оставить. Вдруг ему станет хуже? — Оборачивает на Чонгука голову Чимин и видит едва незаметное недовольство на дне чужих глаз. — Здесь ведь есть дежурные врачи, Чимин, — Чонгук ни капли не выявляет какой-либо злости, но говорит о довольно логичных вещах, — они тоже способны оказать Юнги квалифицированную помощь, если она ему понадобится. Но переубеждать этого омегу бесполезное дело. Чимин смотрел мягко, но одним взглядом дал понять, что остается здесь. В добавок ко всему легонько покачал отрицательно головой, снова поворачиваясь к Юнги. Чонгук пытается подавить в себе раздражение, которое поднималось в нем из-за упертости Чимина. Омегу тоже одного оставлять не хочется, его состояние точно не самое лучшее. Но оставлять одного Тэхена хочется не больше. Отстранившись, Чонгук поправляет полы пальто, явно уходить не желает, но решает не спросить с и так измотанным омегой. — Я позвоню, — альфа сказал это спокойно, но Чимин уловил недовольные нотки в его тоне. — Хорошо, — мягким голосом ответил омега, глянув ему в глаза. И это и успокоило, и немного взбесило. Ведь по факту Чимин понимает, что Чонгук против того, чтобы он оставался в больнице на ночь, при этом как раз так и поступает, ко всему этому даже не отрицает подобное, не сказав на слова альфы что-то вроде «прости» или «не злись», а простое бескомпромиссное «хорошо». И Чонгук, в самом деле, ужасно жалеет за Юнги, по-настоящему волнуясь за друга. Но рисковать жизнью омеги, позволяя ему оставаться на ночь там, где его самого хотели убить, он не хочет. Более того, само состояние Чимина не очень, и даже если его будут защищать люди из участка, Гуку будет спокойнее, если омега будет под его личной защитой.***
Чонгук вернулся и застал Тэхена очень обеспокоенным. Кажется, словно он о чем-то догадывался. Сидя на диване и сминая пальцы, Тэхен уставился на него своими взволнованными глазами, а Чонгуку стало даже неудобно. Чонгук помнит про этот максимально странный поцелуй Тэхена с Юнги. И это никак в его голове не укладывается. Тэхен абсолютно не тот человек, который может подойди Юнги. Но запрещать что-либо в этом плане он по идее тоже права не имеет. — Чонгуки, — позвал его альфа, подходя поближе. И почему у него даже походка такая осторожная, словно он не хочет слышать то, что определенно услышит, — что случилось? Кого-то снова убили? Почти. Чонгук не знал, как бы ему это объяснить так, чтобы не вызвать очень бурной негативной реакции. Тэхен слишком чувствительный, а еще у него, кажется очень хрупкая нервная система. Плюс ко всему, Тэхен страдает агорафобией и он чертов пироман. И вот как такому человеку, так в глаза доверчиво глядящему, сказать, что Юнги не может прийти в себя? Чонгук понимает, что по сути, Юнги Тэхену никто. Но может это только он так думает? Чон подозревает, что подобное очень даже правдоподобно, и более того, возможно даже столь редкий контакт, но, тем не менее какая-никакая близость, уже успели неким образом привязать чувствительную натуру мальчишки к этому едкому человеку. Откуда, Чонгуку, блять, знать? Он вздыхает, стаскивает с себя пальто, под пристальным взглядом Тэхена направляясь к дивану, грузно на него сваливаясь. — Нет, не убили, все в порядке, — решает скрыть Чонгук. Возможно, Юнги придет в себя, и тогда подавать Тэхену эту информацию будет проще. Тэхен, который явно ожидал другого ответа, и прекрасно понимал, что это как бы пиздеж, помрачнел на глазах, продолжая так же обеспокоенно сминать пальцы, и просто на просто вытащил телефон, набирая номер. Глаза Чонгука расширились в тот момент, когда он понял, что Тэхен все понял. Как, черт его знает. Альфа хотел бы его отговорить, но это и так бы подало Тэхену множество причин для опасений. Ответил Тэхену Чимин. — В чем дело? — Прозвучал голос омеги. Тэхен нахмурил брови. Что-то внутри него снова дернулось. Он взметнул на Чонгука взгляд, а тот ожидал его реакции. — Юнги? — Позвал он, специально не называя имени своего собеседника. — Он спит, Тэ, — тихо говорит омега, — он сам тебе перезвонит. Тэхен ощущал что-то мерзко разъедающее внутри, его взгляд устремился в пол. Чимин. У Юнги. Дома. Ночью. Знает, что он сейчас делает и просит не мешать. Тэхен долго не может поднять на выжидающего Чонгука глаза, глотает откуда-то взявшиеся осколки, раздирая глотку и наконец, смотрит на альфу. — Понятно. Спокойной ночи, — Тэхен даже улыбку умудрился из себя выдавить. Сбросил звонок, и встал с дивана, направляясь к окну. Черт, оно же зашторено. Тэхена почему-то охватило жуткое отчаянье. Почему ему больно? Он стоит у зашторенного окна, тяжело прикрывает глаза, прижимая ко рту сжатую в кулак руку. Зачем Чимин так делает? Зачем так поступает Юнги? И почему они так поступают с Чонгуком? За себя обидно почему-то до ощущения сломанных костей, но сейчас он не хочет, чтобы Чонгук ощутил то же самое. — Тэ, — подходит сзади Чонгук, и голос его обеспокоенный, — все в порядке? Тэхен делает усилие и поворачивается к Чонгуку. — Конечно, — улыбается он, — я пойду спать. Чонгук не понял, что произошло, и почему альфа отреагировал именно так. Но ему казалось, что возможно Чимин скрыл правду, и портить планы омеги Чон не хотел, дабы не волновать Тэхена.***
Эту ночь Чимин провел в Аду. Не то, чтобы омега успел так близко сдружиться с Юнги, но какая-то связь между ними есть. А помимо нее еще много другого, о чем альфа не знает. Юнги не просыпался, дыхание постоянно меняло свою скорость, от чего Чимин, сверля альфу напряженным взглядом, съеживался и ожидал, когда дыхание это успокоится. Иногда он брал жутко бледного Юнги за руку, и глаз своих не сомкнул. Утром все изменилось. Омега был сильно измотан, но все равно не спал. Встав с кровати, ощущая сильнейшую боль во всем теле, Чимин подошел к окну. Чонгук пришел с самого утра, тихо открывая двери палаты. Чимин не пошевелился, продолжая всматриваться во двор больницы. Альфа осторожно прошел к койке Юнги, ощущая концентрированную боль и запах болезни в этом помещении. Юнги на грани, это уже просто безоговорочно. Чонгук подошел поближе, поправляя одеяло альфы. У Чонгука взгляд всегда проникал в самые глубины, и сейчас он смотрел на Юнги. Сейчас он сжал его ладонь крепко-крепко, говоря и себе и ему, что он, Юнги, поправится. Это чудовище так легко не убить. Чонгуку хочется так думать. Смотря на это бледное лицо, он сомневается, но все равно верит. Приблизившись к Чимину, альфа положил ладони на его плечи. Омега прикрыл тяжело глаза, выпуская тяжелый, тихий и подобный хрипам агонии выдох. Чимин обхватил его руку, легонько сжимая своей. — Чонгук, — говорит омега предельно тихо, но его интонация пугает, — пообещай, что убьешь его. Альфа тяжело сглотнул, не выдерживая того, как сильно распирает омегу от боли. Откуда она такая сильная? Чону не понять, но он просто принимает ее. Прижав Чимина спиной к своей груди, он подарил ему защиту, пытаясь скрыть от проблем. — Ты ведь уже и так отомстил, Чимин, — шепчет ему в макушку альфа. На губах омеги треснула острая усмешка. — Это был всего лишь исполнитель. Пообещай, что виновный во всем этом тоже умрет. Чонгук ощутил холодок, прокатившийся по коже, когда услышал «тоже». — Юнги жив, Чимин, — спокойным успокаивающим голосом. — Это пока, — режет очевидной правдой омега. Чон вдруг ощущает, как сильно сжимает его ладонь Чимин, кажется, находясь на грани. — Ненавижу их, — вдруг цедит сквозь зубы омега, поражая Чонгука, — ненавижу их всех. Как же я хотел, чтобы все они сдохли и больше никому не могли причинить вреда. Такие жестокие и откровенно грубые слова действительно изумляют Чонгука, ведь раньше Чимин такой ярой агрессии не проявлял. Он поражает и дальше. Разворачивается к альфе и обхватывает его лицо ладошками, смотря в глаза так, будто требует от Чонгука каких-то безумных поступков, от которых будет зависеть его, омеги, жизнь. — Обещай, Чонгук, — тяжело сглатывает омега, — обещай, что ты его убьешь. Этого человека, который лишил тебя друга. Лишил друга меня. Ты должен, — требует с напором, с явным отчаянием, — должен! Все не так легко и просто, но Чонгук осторожно перехватывает ладони Чимина, уверенно отвечая ему: — Убью, — абсолютно запрещенное для копа слово. Чонгук должен сохранять жизни, а не лишать их людей. Но все почему-то иногда идет не как «должно». И тот, кто сохраняет жизни, сейчас в убийстве клянется. Но смотря в эти глаза, полные настойчивой мольбы, горящие требованием и призывом к разрушению во имя спасения и жизни, Чонгук забудет закон, которого для него никогда не существовало. Ведь он сам закон. Ведь сам карает тех, кого не может наказать власть. И кто он такой, чтобы человека жизни лишать, да только Юнги ему выбора не оставляет. Чимин ему его никогда не оставлял. А сам Чонгук сейчас именно это и делает – лишает себя выбора, который позволил бы удержаться за точку возврата. Но она ему кажется, не нужна. Ему уже не вернутся. И Чимин, Боже мой, сейчас готов поклоняться Чонгуку. Альфа видит эту яркую вспышку отчаянной надежды. Чимин готов ему алтарь возвести, только бы в глазах Чонгука мрак пылал. Только бы это запрещенное, дающее понять, что Чонгук на ужасные поступки способен, горело, его, Чимина, обжигало. Потому что в его случает только разрушение — единственная надежда. Никогда ранее Чонгук такого обожания, смешанного со страхом и отчаянием не видел в этих глазах. И это поистине страшно. Страшно, потому, из-за чего эти чувства вызваны. Чимин сам его обнимает, прикрывает глаза, и крепко-крепко к нему прижимается. Но это мгновение, полное доверия и надежды длится не долго. Аппараты начинают жутко пищать, а Юнги снова начинает содрогаться в конвульсиях, выпуская из горла нечто вроде сорванных хрипов. Чимин подлетает к нему, то же самое делает и Чонгук. Альфа пытается удержать Юнги на месте, а Чимин что-то быстро высматривает на экранах аппаратов. Сердцебиение начинает становиться безумным. Но паника, резко заставившая напрячься все нервы до предела, сменяется резким скачком адреналина. Потому что Чонгук, наблюдая за альфой, у которого снова пена по подбородку течет, напрягается, словно что-то заметив, и Юнги открывает глаза, топя свое фирменное «твою мать», в кашле и хрипах. — Чимин! Проснулся! — Чонгук, наверное, никогда такого резкого подъема эмоций в один миг не ощущал. Такой резкой смены отчаяния на необъятную радость, — Живой, сука, — обнажил потрясающую улыбку Чонгук, по-мужски влепив Юнги по плечу. Чимин глянул на Чона как на того, кому сейчас смертную казнь присудят. — Сволочь, сколько можно спать! — Чонгук сиял от радости, и Чимин, который немного в шоке от таких вот отношений альф, тоже улыбку сдержать не смог. — Что за срань? — Еле слышно сказал Юнги, медленно и ослабленно утирая подбородок, — я что, овощ? Чимин залился нервным, но полным нескрываемого счастья смехом, прикрывая рот ладошкой. Чонгук готов поспорить, что даже глаза у омеги застелились влагой. — Ты сволочь, — Чонгук легко засмеялся, потянувшись к тумбочке за бумажными салфетками. Чимин и вправду такого подъема у Чонгука никогда не видел. Он всегда сдержан и холоден, хотя не всегда, но, тем не менее, такой открытой радости еще не проявлял. И Юнги, надо признаться, впервые, наверное, на памяти и Чимина и Чонгука улыбнулся без всяких там язвительных ноток, а даже как-то с неудобством, а может даже смущением. Он прекрасно помнит, что с ним произошло. И так же ранее не получая от Чонгука, да и вообще кого-либо другого подобного отношения, ощутил что-то поистине необычное. Оно смущало, но оно почему-то заставляло улыбаться. Чонгук утер ему подбородок, и Юнги, следящий за ним мутным взглядом, удивлялся тому, что альфа не ощущает по отношению к нему ни малейшей брезгливости. Юнги вот было бы наверное противно притрагиваться к человеку, у которого пена по морде размазана. — Живой, — заметив взгляд Юнги, с довольной усмешкой сказал Чонгук и, неожиданно для всех в этой палате, да даже для самого себя, запустил пальцы в волосы Юнги на затылке, немного приблизив голову альфы к себе, почти соприкоснувшись с ним лбом. — Перестань, блять, — выдохнул тихо Юнги, слабо попытавшись вырваться. Чонгук отпустил его, а Юнги готов был действительно треснуть от неудобства и того самого чувства, которое испытывал от такой реакции Чонгука и Чимина. Его… ждали? Чимин сразу начал осмотр. Но не успел он это сделать, как Юнги, пару раз кашлянув, не в силах сесть, расширив глаза, прижал ко рту кулак, второй рукой подзывая Чонгука и призывая к действиям. Чонгук на миг тормознул, но тут же, с тихим матом, перегнул Юнги через койку. Тот высвободил желудок от непонятно чего, ведь по факту уже давно не ел. Сейчас Юнги ощущал себя как никогда отстойно. Потому что привык быть сильным. Жизнь его суровыми уроками научила быть таким. Он всегда держался на высоте, контролировал ситуацию, даже властвовал и блестяще отстаивал свою гордость, легко способный уничтожить других. А сейчас он беспомощный и это пиздец как бесит. При этом он сейчас выглядит таким перед теми, кто его силу видел. Продолжая кашлять и слабо вытирая рот рукавом долбанной больничной рубашки, Юнги не хотел даже выпрямляться. Во-первых, его еще сильно тошнило, а во-вторых, смотреть в глаза Чонгуку и Чимину было слишком неудобно. Но Чонгук сам сел на корточки перед альфой, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Ты как? — Хуево, не видишь что ли, блюю, — усмехнулся слабо Юнги, — хули сидишь надо мной и смотришь? Чонгук тоже усмехнулся, поняв чувства альфы. — Я пойду, позову санитара, пускай уберет, — сказал Чонгук к Чимину, выходя из палаты. Омега же быстро обошел койку и тоже сел перед Юнги на корточки. Весь светился и глаза были как у щеночка. У Чимина-то? Это заставило и без того ощущающего неудобство Юнги, задержать на нем свой взгляд. Смешно, честно слово. — Я так испугался, — честно говорит омега, кажется, разрываясь от желания обнять Юнги, но не делая этого по множеству причин. Во-первых, Юнги не из тактильных, хотя Чимина это не особо останавливало. Во-вторых, он слишком слаб сейчас. Но Юнги поражает. Уводит куда-то взгляд и протягивает омеге руку в пригласительном жесте. Чимин сначала глазам своим не верит. — Ну, иди уже сюда, — улыбнулся Юнги, заставляя льды внутри омеги трескаться. Чимин неуверенно, но с ярким восторгом обнял Юнги, а тот, прикрыв тяжело веки, обхватил омегу рукой. Вошел санитар, а вместе с ним Чонгук. У альфы взгляд потемнел. — Ты едва не сдох, а уже лапаешь моего омегу. Кажется, я зря радовался, надо было удавить тебя самому, — беззлобно, но точно не довольно сказал Чонгук. Чимин весь зарделся, продолжая греться в чужих объятьях, и медленно отстраняясь, чтобы взглянуть виновато-смущенно на Чонгука. — Поздно, — выдал усмешку в своей манере Юнги. Да, это чудовище так просто не убить. Ведь в глазах его сейчас слабо, но горело черное пламя.***
Тэхен встретил их шоком. Альфа еще спал, точнее, просто уснул на диване, мучающий себя терзаниями не ясно за что. Действительно не ясно. Он не понимает, почему его так задело то, что Чимин ночевал у Юнги. И если за Чонгука больно, и это понятно, то какое дело до этого лично ему? Он понятия не имеет. Эта скотина никакого влияния на Тэхена не имеет. Абсолютно никакого. Пускай спит с кем хочет. Но когда Тэхен проснулся от шума входящих в квартиру, присел, и офигел. Чонгук внес на руках Юнги. Это настолько ненормальная картина, что Тэхен боялся, сошел с ума. Чонгук. Юнги. На руках? Что случилось? Почему Чонгук, который, кажется, запретил Юнги появляться у него дома, сейчас сам его сюда притащил? У Юнги лицо было скептичное. — Убери руки с моей задницы, — стальным хмурым тоном потребовал Юнги, пока Чонгук нес его к своей спальне. — А как мне тебя держать? — Бесится Чонгук, который, пока донес этого вроде и худого, а оказывается быка, стерпел сотни недовольств и указаний, как нести, как держать и как дышать, чтобы не любящего близкий контакт Юнги, не раздражать. Чимин уже боялся за нервное состояние Чонгука, но Юнги альфу жалеть не собирался. Тэхен смотрел так, что казалось, его челюсть сейчас отвалится. Чимин остановился рядом с ним, а Чонгук, как жертва этого чудовища, отнес его в спальню. Юнги успел глянуть Тэхену в глаза. И сердце у Тэхена тогда чуть не разорвалось. — Ч… Что происходит? — В шоке спросил Тэ, глядя на Чимина. — Пока Юнги поживет у нас, — спокойно, с улыбкой ответил омега. У нас? Юнги? Что? А с каких пор Чимин об их с Чонгуком квартире отзывается, как и о своей тоже? И это не то, чтобы его расстраивало, наоборот. Просто, кажется, Чимин неверен Чонгуку. Или он что-то не так понял? Тэхен, кажется, действительно ничего понимает. Теперь Юнги будет рядом.