Театр красных теней

Мужчина вальяжно прислонился спиной к сидению и начал демонстративно отсчитывать нужное количество купюр, с плутовским любопытством поглядывая на сидящую напротив девушку. Она сидела неподвижно, как музейный экспонат, лишь моргая, и то — изредка и с большой неохотой, словно неживая. Варик представил картинку, совсем как из глупых фильмов, которые он снимал, где она все еще восседает, вся такая величественная и отрешенная, и как на безжизненный ее глаз приземляется муха, а она — то ли выдутая из стекла, то ли выкованная из стали, не шевелится и даже дыхания ее не слышно. Варик прыснул от злоключений собственной фантазии, но и его душевный порыв, окрасивший повисшую между ними тишину, рыжеватым оттенком озорства, остался без реакции. Изменилось лишь то, что Дав стала смотреть на него не как на самодовольного кретина, а как на слабоумного — с жалостью и легким снисхождением.       Ему это, разумеется, не понравилось. Стоит почаще давать понять, что он — не мальчик с улицы, а серьезный бизнесмен, способный в один момент заменить анекдоты про гангстеров на вполне реальное погребение заживо его магами земли. Особенно, таким, как Дав: еще не оперившимся, но уже пытающимся клюнуть побольнее.       Она огляделась, совершая первое полноценное движение за все то время, которое находилась тут. Приватный зал в том же самом ресторане, где они в прошлый раз заключали сделку. Тут, конечно, было поприличнее — меньше попыток в проекцию собственных богатств, больше в солидность: кожаные диванчики, темные стены, поддерживающие атмосферу секретности и конфиденциальности происходящего, большие круглые столы, предполагающие внушительное количество народа. В общем, по мнению аскетичной и привычной к минимализму Царства Земли, Дав, эти помещения были обустроены с большим вкусом, чем основной зал. Она вздохнула — Варику подумалось, что это из-за того, что он слишком долго не отдает ей деньги.       Варик кинул цепкий взгляд на Чжу Ли — свою ассистентку, с явной неприязнью глядевшую на Дав, и небрежно кинул последнюю скрепленную пачку купюр на стол, с иронией наблюдая, как равнодушно она берет эти деньги и сует в сумку. — Не пересчитаешь? — поинтересовался он. — Я не сомневаюсь в том, что твой уровень вычислительных навыков чуть выше дошкольного. Стоит? — уже было собираясь уходить, Дав все же пригвоздила пятую точку обратно к дивану.       Суровый вид Чжу Ли, сидящей по левую руку Варика, почему-то еще больше провоцировал ее остаться. А может, это было нежелание идти на работу и вновь видеть рожу Вайпера, на фоне неприязни к которому, кстати, они с Вариком и сошлись, став союзниками. — Тебе бы сомневаться в моей честности, дорогуша! — неприлично тыкнув в нее указательным пальцем, пропел Варик.       Дав и бровью не повела, продолжая разглядывать их с Чжу Ли, как причудливых зверьков в зоопарке. Впрочем, ее видок был скорее отсутствующим, в то время, как разум унесся куда-то навстречу ненавистному боссу. Видя, что его слова не произвели на нее никакого впечатления (а по его расчетам, впечатление должно быть неизгладимым!), Варик фыркнул и показательно закатил глаза, складывая руки на груди. Видимо, девчонка действительно гонится не за деньгами, а местью, например, или делает это из своих идеологических соображений или… да кто ее знает!       Чжу Ли, прежде имитирующая предмет декора, двинула очки выше по переносице и продолжила молча испепялить взором Дав. — Слушай, ты всегда такая напомаженная? Я никогда тебя не видел в… мм, рабочей одежде, — он хищно осклабился. — Неужели, поджигаешь здания ты тоже, цокая мимо охранников на шпильках? — Бьюсь об заклад, это именно тот вид, в которым ты бы закладывал бомбы, оказавшись на моем месте. В том, что я бегаю к тебе сюда, как очередная смазливая дура на кастинг в одну из твоих несмешных комедий, есть выгода и практический смысл. Я ничего не делаю просто так, — последние слова она практически процедила, словно это подкрепляло ее серьезность. Так же, как Варик раздражался от ее попыток не то, что узурпировать его власть, но отрицать ее, так и Дав выводил из равновесия подобный тон. С учетом того, что Варик абсолютно точно был уверен в ее профессиональных навыках, единственной целью его нападок было обыкновенное отмщение за собственное уязвленное самолюбие.       Несмотря на сугубо деловые отношения, полярно разные взгляды на некоторые вещи, экстравагантность Варика и нелюдимость Дав, сотрудничество их было почти приятным. Варик строил свою империю, разрушая владения Вайпера руками Дав, пока та, преследуя собственные цели, еще и получала за это неплохие деньги, позволявшие жить не на широкую ногу, но очень состоятельно — девушке двадцати четырёх лет хватало с лихвой.       Варик поморщился, переваривая ее последнюю реплику. — Ненавижу продуманных женщин, у меня от вас… изжога, — он высунул язык, как если бы объелся чего-то нестерпимо острого, но вскоре перевел внимательный взгляд на Дав, явно ожидавшую, когда он спросит о той самой призрачной выгоде, что была упомянута раньше. — Просвети — Если кто-то за мной и проследит, то подумает, что мы любовники, — ровным тоном оповестила она, заставив брови Варика подлететь вверх, а губы расплыться в одобрительной ухмылке. Хотя, признаться, его несколько покоробило, что подобными сплетнями ее было не смутить. Лишился такого рычага давления, как жалко. Да и вообще, было бы… любопытно понаблюдать за ее, покрывающимся красными пятнами от злости, лицом, едва ее нежного существа коснулись бы эти слухи.       В то время лицо Чжу Ли приобрело сначала зеленоватый оттенок, потом — коралловый, а к концу и вовсе побагровело. Что, конечно, не ускользнуло от взгляда Дав. — Не бойся, Чжу Ли. Для меня он староват, а вот для тебя, — она скользнула по ней оценивающим взглядом, — самое то.       Девушка насупилась, кипя в собственных противоречивых эмоциях после этого комментария, и боковым зрением проследила за выражением лица Варика, которое не выражало решительно ничего. Лишь задумчивая складка пролегла на его смуглом лбу во время активного обмозговывания чего-то далекого.       Дав явно ожидала развязки диалога, скучающе разглядывая здешнее убранство, но никто будто не поддерживал ее в этом желании. Варик словно ушел в мир, доступный лишь ему, и выбираться из своей непробиваемой скорлупы не собирался, а Чжу Ли просто не противоречила ему.       Лицо Варика просветлело и проступившие мимолетным росчерком морщины на лице разгладились. Он поднял кверху палец, как если бы собирался высказать очередную посетившую его гениальный ум, мысль. — Вот что, записаться ко мне в любовницы — это хорошо, но у нас есть проблемы поважнее, — он интимно понизил тон, словно хотел посвятить присутствующих в тайну мирового масштаба. — Что думает Вайпер об этом всем? — Как мы и ожидали, думает на Агни Кай. Насколько я поняла из обрывков разговоров, которые мне удалось услышать — завтра на огонек заглянут копы, зададут ряд неудобных вопросов и уедут. Очередная великолепная идея, Варик? — Пусть твои мальчики подожгут «Каприз», — будто и не слушая ни вопросов, ни ответов девушки, Варик тупо вперил взгляд в стену, становясь похожим на безумца. Голубые глаза горели всепоглощающим пламенем. — Зачем? — насторожилась Дав.       Он разочарованно закатил глаза, переключив внимание на нее. На лице явно проступило раздражение, как если бы ему приходилось в десятый раз объяснить что-то старику с деменцией или ребенку, информация в крошечном мозгу которого, просто не переваривалась. Дав в ответ нахмурилась, поджигая курительную трубку, которая пускалась в ход каждый раз, как диалог обещал быть увлекательным, но нервным. — Я буду там, — уже более твердо сказала девушка.       Варик отмахнулся. — Пойдешь проведать Джинджер. Прекрасное алиби, не находишь?       Поперхнувшись дымом, девушка закашлялась, качая головой туда-сюда. Что ж, она совсем запуталась. — Откуда ты знаешь про мою сестру? — уже переходя на угрожающее шипение, выплюнула Дав, склоняясь ближе к столешнице. Напряжение в комнате стало почти осязаемым. — Дорогая, про твою сестру я знаю все, — он весело хохотнул, но увидев, каким прожигающим взглядом одаривает его поджигательница, сдал позиции. — Ладно, она мне позвонила, предупредила, что не явится на работу в ближайшее время. — Что еще она сказала? — Ничего не говорить тебе. — Вот еще! — Дав попыталась улыбнуться, но вышло как-то неубедительно и больше похоже на животный оскал. — Ну так что? — понимая, что разговор их кренится в совсем иную сторону, спросил Варик.       Дав посмотрела на него пару секунд как-то по-новому, словно видела впервые и прищурилась. Она затянулась, неопределенно поведя плечом, с которого тут же сползла лямка шелкового бордового платья. — Я согласна, разумеется. Я согласна на все, что в конце концов приведет к краху Вайпера. — Раз так ненавидишь его, то почему просто не убьешь? Ты одна из ближних его подчиненных, сможешь сделать все без подозрений и лишней мороки, — поинтересовался Варик с непритворным интересом. — Ты бы не сделал так, — она возразила.       Мужчина согласно кивнул головой и оголил ряд белоснежных зубов. — Конечно, подобные методы лишены всякой изобретательности и веселья, а я — человек азартный. Какой толк от очередной растоптанной жизни, если в процессе ты не получил удовольствия? — Дав кивнула, как если бы услышала то, что ожидала услышать. Варик впился в ее лицо пытливым взглядом. — Значит, ты тоже игрок?       Она склонила голову к плечу, выдыхая изо рта дым, что тут же взмылся к потолку. — Игрок на чужие жизни? Нет, Варик. Но он — да, и одну важную мне жизнь он уничтожил. — Расскажешь? — с детским любопытством спросил Варик. Казалось, даже Чжу Ли напряглась, готовясь к последующему рассказу. Но, к всеобщему сожалению, Дав поспешно встала из-за стола и отрицательно покачала головой. — В другой раз. Я пришлю к тебе Фенга для обсуждения деталей.       Пожалуй, они оба знали, что никакого другого раза не будет.

***

      Джинджер лежала абсолютно никакая — вялая, уставшая, непохожая на человека, который вот-вот поправится. Она смотрела на Дав, как на инородное тело в комнате, не как на сестру, будто без узнавания: глаза бегали туда-сюда абсолютно бесцельно, будто не имея ни сил, ни желания на то, чтобы уцепиться за что-то одно, взгляд был абсолютно расфокусированным.       Дав щелкнула пальцами напротив лица сестры. Та вздрогнула и издала невнятный писк, тут же обмякая на койке. — Что с ней? — с неестественным для нее беспокойством в голосе, обратилась к стоящему позади нее целителю, Дав.       Посчитав неразумным отправлять Джинджер к местному целителю, лечившему все болячки Тройной Угрозы, ее определили в государственную лечебницу. К сожалению, Дав не имела достаточного времени, что посещать сестру как можно чаще, но неслась в больницу при любой подвернувшейся возможности. Напрягало то, что ее состояние не менялось. Более того, Дав казалось, что оно даже ухудшается.       Целитель сконфуженно пожал плечами и прикусил губу. Внутри Дав поднималась волна негодования. — Физически ей лучше — рана почти затянулась, но… Психическое состояние не в лучшей форме. Мы думали, что она повредилась головой, но осмотр не показал ничего помимо незначительных ссадин. Боюсь, тут должен поработать другой специалист. Насколько я могу судить — это может быть вызвано пережитым стрессом, который сильно ударил по психике. Девушка она чувствительная, впечатлительная. Все может быть. — Ясно, — сухо ответила Дав и взглянула на часы. Время близилось к тому, в которое ее ребята должны были приступить к выполнению заказа.       Внутри простиралось темное пустое пространство. Чувств не было, было только фантомное ощущение приближающегося кошмара, который спешил настигнуть и без того несчастных людей, ступивших на кривую дорожку. Хотелось упасть лицом в ладони и расплакаться — жалко, что за время службы у Вайпера, Дав совсем позабыла, что такое слезы. У солдат же нет таких привилегий, как проявление эмоций, верно? А она им и была, солдатом. Всегда — оружием, никогда — просто женщиной. Беззащитной и эмоциональной. Дурой, типа Джинджер. Которой можно рыдать навзрыд по любому поводу, не сталкиваясь с осуждением и общественным порицанием.       Она вздохнула и накрыла руку Джинджер своей ладонью. У нее были мертвецки ледяные пальчики, которые Дав крепко сжала, словно надеясь передать ей хоть частичку своего тепла. Дав была незаконнорожденным ребенком двух магов огня — их общей матери, высокородной шлюхи и дочери чиновника, и простого рабочего из народа, трудящегося на заводе. Дав ощущала в себе циркуляцию тепла, искрящийся на ладонях огонь, клубящуюся внутри магию, но никогда не знала — какого это, быть настоящим повелителем своей стихии? Все, что осталось Дав от своего народа — это теплые руки, но в противовес им — жутко холодное сердце. Джинджер повезло чуть больше — она родилась в браке и воспитывалась в семье, пока родители не попали в автокатастрофу. Но она хотя бы росла в любви и заботе, а не как переходящее знамя от отцовского дома до матери и, в конце концов, в руки Вайпера!       Странно даже, как Джинджер, родившаяся в союзе мага воды и огня, унаследовала пламенный нрав, не разбавленный и каплей хладнокровия, которым обладала Дав. Если, конечно, перманентную апатию и равнодушие можно было им назвать. — Как ты себя чувствуешь? — выдавила из себя Дав, не привыкшая проявлять участие.       Джинджер устремила на нее пустые глаза, лишенные всякого выражения и открыла пересохшие губы, чтобы что-то сказать, но будто передумала и мотнула головой. Ее кожа посерела за дни, проведенные в больнице. Дав впервые чувствовала себя настолько виноватой перед сестрой.       Джинджер отвернулась и последним, что увидела Дав, прежде чем увести взор, была скатившаяся по ее щеке слезинка. Целитель тактично смылся в коридор, оставляя их наедине. — Знаешь, когда я так себя чувствовала в последний раз? — подала ослабший голос расщедрившаяся на откровения Джинджер. — Когда умерли родители. Я плакала несколько дней и ничего не ела. Думала сама сдохну.       Дав молчала. Она хорошо помнила день, когда это случилось. Что-то внутри оборвалось, когда она узнала о смерти матери, но на смену сожалению быстро пришло равнодушие. — Ты настолько сильно испугалась? — спросила Дав, думая о своем. — Когда умерли родители? — Нет, в тот день. В «Катарсисе».       Джинджер будто опешила и единственное, что слышала Дав последующие полминуты были собственный пульс и рваное дыхание сестры. — Ничего не помню, — надорвавшимся голосом прошептала Джинджер и в следующее мгновение Дав увидела, как содрогаются ее плечи. Исхудалые плечи. Как же она осунулась. Дура. Обе дуры. Всхлипы становились все судорожнее, девушка ухватилась за край одеяла тощими руками и вцепилась в него зубами, чтобы заглушить рыдания. Трудно поверить, что в этом ослабшем теле было столько сил на то, чтобы сжимать челюсти так крепко. И рыдать, как в последний раз. — Это все ты! Ненавижу тебя! — сорвалась на крик девушка, резко вскакивая на кровати и вцепляясь стальной хваткой в руку Дав.       Девушку будто парализовало. Она вперила пораженный взгляд в искаженное гримасой лицо сестры.       Она пропустила момент, когда у Джинджер началась истерика. Когда прибежали целители. Когда ее выволокли под руку в коридор. Единственное, что было перед глазами — неестественно широкие зрачки Джинджер.       Позже Дав спрашивала у персонала, не поят ли Джинджер какими-нибудь препаратами, имеющими побочный эффект, но ее уверяли в том, что единственное, что практикуется в лечебнице — процедуры, выполняемые сертифицированными целителями на основе техник лечения, придуманными еще задолго до создания современных больниц и единственное, что употребляла Джинджер на протяжении пребывания в палате — это обезболивающее. Дав просто не могла им верить.       Конечно, частичная потеря памяти здорово сыграла бы им на руку, но это совсем не стоило того неадекватного поведения, которое ей довелось лицезреть.       Дав опустила потухший взгляд на запястье: на нем оставались красные следы от ногтей.       Возвращалась из больницы девушка хмурая — Джинджер, хоть и бесила ее до трясучки, все-таки, была частью ее семьи, от которой уж почти и не осталось ничего, кроме пары человек и трухи воспоминаний. Не хотелось терять людей один за другим. Пускай потерять Джинджер означало не ее смерть, а то, что она окончательно лишится рассудка.       Хотелось курить. И встретиться с ребятами. Но Фенг и Эзин сейчас выполняли поручение Варика, и свидетельством их успеха были проносящиеся по дороге пожарные машины и полицейские автомобили. Оставалось надеяться на то, что они никоим образом не выдадут себя, а иначе... пострадают они все.       Варик обещал сделать все, что в его силах, если их раскроют. Но насколько можно было ему доверять?