New shoes

      Сапнап бросился к своей машине, но Дрим схватил его за руку и потянул назад.       — Не утруждайся, — пробормотал он.       — Но Карл собирается пойти в полицию! Мы облажаемся если позволим ему уйти, Клэй! Копы прибудут в течение получаса!       — Мы здесь не останемся.       Что?! Нет-нет-нет-нет, этого не может быть! Я был так близок к свободе! Так близок к побегу..!       — Бери все нужное. Разбей телефон и залезай в машину, — ответил Дрим, наконец отпустив Ника.       Мы наблюдали за тем, как Сапнап неохотно пошел в дом.       — Что насчет тебя… Мне следует убить тебя прямо сейчас, — прохрипел блондин, все сильнее и сильнее прижимая мою голову к земле. Я скорчился от услышанного.       Я не хочу умирать!       — Но я не буду. Вставай, — он выпрямился и схватил меня за волосы, из-за чего тихий визг вырвался из моего рта.       — Ничто не сравнится с тем, что я собираюсь сделать с тобой позже, — фыркнул он, затаскивая меня внутрь.       Швырнув мое тело на кровать, он схватил спортивную сумку и положил туда большую часть гардероба. Я дрожал от страха, метая взгляд по комнате, ища способ не покидать это место.       Однажды я был в машине: там не существовало возможности сбежать. Если я собираюсь предпринять что-нибудь, я должен сделать это сейчас. Он бы не стал убивать меня. Пока я жив, все в порядке.       Когда он помчался в ванну, я рискнул.       Я тихонько слез с кровати и на носочках поплелся в сторону двери. Пол подо мной скрипел. Я съежился от шума и бросился к порогу, но блондин остановил меня.       — У тебя нет ни ебучего шанса, — прошептал он. Его слова звучали холодно и резали мою кожу. Меня опять кинули на кровать, и в течение следующих 10 минут запихнули в машину.       Дерьмо.       Дрим решил сесть сзади рядом со мной, придерживая, чтоб убедиться, что я не буду делать что-то, и, често говоря, я не винил его. Мой план состоял из поломки окна и прыжка в него, потому что преступник включил режим жесткой защиты. Но, конечно, эта мысль была выброшена, как только высокий мужчина прижал меня к сиденью.       — Джордж, я клянусь, блять, богом, если ты не перестанешь бороться, то я воткну свою чертову иглу прямо в твою грудь.       После таких слов я сразу же угомонился, но хватка так и не ослабилась.       В то же время, он заметил, что я пытался сообразить, куда мы собираемся поехать, поэтому он опустил мою голову вниз напротив своих бедер, оставляя меня ни в чем, кроме тьмы и моих собственных мыслей.       Я пытался не думать о том, что Карл позовет копов в пустой дом, о том, что я ушел, о том, что он считает это своей виной. Но я не мог. Все, о чем я мог думать — это слезы, скатывающиеся с его глаз, в то время как он едет в покинутую собственность.       Примерно через час Дрим ослабил хватку вокруг моих запястий и разрешил взять одеяло, которое было закопано в вещах рядом. Используя его колено, как подушку, я устроился на нем и закрыл глаза, давая им время на отдых. Он легонько погладил меня по виску, и на какое-то время я сосредоточился на его дыхании, пока в мою голову не пришла мысль…       Если бы я не взял обувь, находились бы мы оба все еще на свободе? Честно говоря, я не пожалел о своем решении. Я рад, что та обувь исчезла. Каждый раз она насмехалась надо мною, но я знаю, что это не истинная причина того, почему я не сожалею.       Я люблю Дрима.       Я легко бы мог держаться на другой стороне от машины, пока он уезжал, или даже ползти через Карла, но я не сделал этого. Потому что глубоко внутри души я хочу остаться с ним.

POV Дрим

      Джордж заснул около 20 минут назад, оставляя меня и Ника переговариваться о том, куда мы собираемся направиться.       — Как долго нам ехать? — спросил я.       — Два часа и тридцать минут, ну, или три, если пробок много.       Я кивнул, поворачиваясь к окну. Я не мог помочь, но заметил его пустое безэмоциональное состояние.       — Ник… мне очень жаль за то, что случилось с Карлом.       — Мне тоже.       Меня пронзила острая боль вины.       Он застрял со мной еще с самого начала. С того момента как мы были детьми. Он всегда присматривал за мной, всегда делал то, что я говорил ему, даже если это было противоположно его счастью. На самом деле, я никогда не понимал, насколько он заботился обо мне, насколько я принимал это за должное.       У меня не было стальных яиц, чтоб сказать что-нибудь, так что мы сидели в тишине до того момента, как огромный объект не загородил нам дорогу.       — Что это, блять, такое? — агрессивно спросил я.       — Я не знал, что здесь надо платить, — мямлил он.       — И что, нахуй, нам надо сейчас, ебать, делать? Если Карл уже рассказал копам, то их должно быть полно по шоссе.       — Ну и какого хрена ты хочешь? Чтобы я развернулся?       Дерьмо.       — Просто… делай вид, что все хорошо, и надейся на лучшее.       — А если не сработает?       — Тогда мы облажаемся.       Ник сглотнул от страха, когда мы приблизились к аппарату для оплаты. Я разглядывал копов, проверяющих машины перед нами.       Я не знаю, что делать! Как только он увидит наши лица, он узнает, что Джордж у нас. Дерьмо. Мы на грани облома!       Делая единственную разумную вещь, на которую я был способен, я лег рядом с брюнетом, затаив свое лицо целиком за его головой.       При этом он немного пошевелился, но я прижал свою ладонь к его рту, что заставило его замычать в страхе. Его дыхание стало учащенней, а сам он корчился от моих прикосновений.       — Ш-ш-ш, все нормально, — успокаивал я, — будь тихим, закрой глаза и не шевелись.       Как только машина остановилась, я мог услышать то, как Ник отдает деньги женщине у кабинки оплаты, а другой мужчина подходит к машине.       — Доброе утро, офицер, — поприветствовал Ник.       — Утречка, — ответил коп.       Его шаги прекратились на мгновенье: вероятно, он проверял переднюю часть. Его обувь билась по тротуару. Я мог слышать, как сердце Джорджа стучало в его груди.       Последовало больше шагов; затем он перестал подходить к заднему сиденью, где сидели мы с Джорджем.       Он осматривал нас не меньше минуты, пока не вмешался Ник       — Они спят так уже несколько часов. Голубки.       — Да… похоже, у вас много чего в машине. Куда направляетесь? — спросил он, отдаляясь от задних сидений.       Груз свалился с плеч. Он не узнал нас.       Слава богу.       — Нью-Йорк, Сэр. Навещаем друзей, с которыми не виделись очень давно.       — Замечательно! Хорошо, вы можете ехать дальше.       — Стойте, офицер! Если вы не против того, чтоб я спросил, почему вы проверяете машины людей? Это лишь для того, чтобы удостовериться, что у них нет оружия, или…       — Мы ищем мужчину с именем Джордж Дэвидсон. Его объявили мертвым, но сегодня, несколько часов назад, кто-то сказал нам, что его похитили. Поэтому мы проверяем, вдруг он имеется у кого-нибудь.       — Ох, это звучит пугающе. Надеюсь, вы найдете его.       — Благодарю. Хорошей дороги.       Ответа от Ника не последовало. Вместо этого он начал уезжать. Я все еще был в свернутом положении напротив брюнета минуту или две, прежде чем отпустил его.       — Они не знают наши личности? — спросил Ник.       — Должно быть, они не знают тех, кто украл Джорджа, знают лишь то, что его украли.       — Но как это возможно? Карл им не рассказал?       — Я не знаю, может быть, он все еще любит тебя, ну, или что-то на подобии этого дерьма.       Я мог видеть, как улыбка появилась на его лице. Его сердце, наверное, трепещало от услышанного.       Джордж потерся об меня, намекая на то, что я должен позволить ему говорить.       — Мы едем в Нью-Йорк? — его голос охрип.       — Нет. Ник сказал это лишь для того, чтоб отвязаться от копа. Мы направляемся на север, дабы навестить старого друга, у которого сможем остаться, пока это все не рассосется.       — Ч-что?       — Не волнуйся, Джорджи, все будет хорошо.