·–—^—–·
Очередное тяжёлое утро, задумчивый день и лёгкий вечер. Так и проходят дни раз за разом, растворяясь во времени. Тот же самый день Сурка, когда вокруг ничего нового или хотя бы чуточку интересного. Палаты больше похожи на тюремные камеры. В них душно, пахнет лекарствами и микстурами. Но в одиночных ко всему этому добавляется тоска по людскому общению, и это уже не походит, а точь-в-точь копирует карцер. Антону кажется, что стены в и так крошечной каморке давят на него своей серостью. Единственным пропуском в реальный мир для него становится окно, куда бы он с радостью вышел, если бы Арсений-инспектор-Попов не проверял состояние парня раз в два дня. Хотя можно устроить с ним что-то вроде теста на доверие. Шастун встанет на подоконник, а вожатый будет страховать сзади, но в итоге Антон полетит вперёд, потому что уже конкретно заебался лежать в этой больнице. Но его молитвы, видимо, кто-то услышал. — Антошка, а я с новостями. Ты тут всех уже конкретно… надоел и тебя разрешили выписать, — в помещение летящей походкой ворвался вожатый. — Но! Ты должен мне кое-что пообещать, иначе я не подпишу документ, и ты будешь тут валяться ещё две недели, — Арсений с хитрой ухмылкой стал ждать объявление «капитуляции». — Можно сначала узнать, на что я подписываюсь? — заспанным, но чрезмерно радостным голосом сказал Антон, потягиваясь, в предвкушении долгожданной свободы. — Ты будешь до конца июля исправно ходить на все кружки и мероприятия в лагере наравне с другими ребятами. — О-о я пас. Лучше все полы в столовой выдраю, чем на зарядку утром встану, — Шастун натянул одеяло на лицо, недовольно бормоча под нос. — Но с другой стороны, тебе нужно будет ещё две недели жить в больнице, питаться кашей с водой, лежать целый день на твёрдом матрасе… — Арсений коварно прищурился и подошёл к одеяльному кокону. — Ла-а-дно, я согласен. Кстати, ты какие-то кружки спортивные ведёшь? — Все. —Блять. Злорадству Попова не было предела, ведь ему становилось всё легче влиять на Антона. Под его контролем он будет по струнке ходить, и вожатый в этом не сомневался. — Кстати, отныне только на «вы». Для тебя я Арсений Сергеевич, — победно поправил ворот рубашки и, попросив Шастуна собираться, Попов удалился с самой важной походкой из всех существующих. — Индюк горделивый. Не буду я на его кружки ходить, что за бред. Не заставит же он меня. Уже через полчаса за Антоном зашёл отец и, строго проверив наличие всех вещей, увёз Шастуна из его личного ада. Наконец, спустя целую неделю, он почувствовал лёгкое дуновение ветерка из форточки, яркие лучи солнца на лице и запах родного леса. Антон забежал на территорию лагеря как самый счастливый подросток. И самое интересное, что его никто не встретил, кроме качающихся сосен, приветливо размахивающих своими лапами. Шастун встал в ступоре на мгновение, увидев через окно столовой Диму с Оксаной, которые о чём-то шушукаясь, сидели за одним из столиков в пустом помещении, и поспешил к ним. Can’t pretend - Tom Odell • —… Ещё беседка у бассейна, пустая комната в девчачьем корпусе, — диктовал Позов, пока Суркова записывала всё в маленький блокнотик. Это всё были места, где Антон часто прятался от чужих глаз. Они были не известны никому, кроме близких ему людей. — Что это здесь происходит?! — громко спросил Шастун, заставив обоих вздрогнуть от неожиданности. — Ты согласился на условия Арсения Сергеевича и теперь мы должны знать предположительные места, где ты обычно прогуливаешь. Прости Антон, но иначе никак, — строго сказала Оксана, не прекращая записывать. Для неё не свойственна такая терпкость, и обычно Суркова не переступала личные границы Шастуна, а в этот раз покусилась на самую суть, что очень сильно напрягало его самого. — С каких пор ты за этого баклана вступился? — Антон обратился к Диме, но он просто пожал плечами. — Ничего личного, но они сказали, что это для твоего же блага, — Позов выставил руки в оправдательном жесте. — Они просто идиоты! А тебе я верил, видимо зря, — бросил Шастун, уходя по лестнице наверх. И в тот момент казалось, будто весь мир его предал, и всё привычное стало иным. Может Антон преувеличивает, но для него это свойственно. Какой-то тип пришёл в его маленький мирок и стал менять там всё к чёртовой бабушке. — Откуда же ты взялся, Арсений? Шастун зол. Никогда ему не хотелось ударить в лицо кого-то так сильно. Он вспомнил, как бросил вожатого в дверь, почувствовал тот момент. Горящие от физической нагрузки ладони, сумасшедший взгляд наркомана, мокрые от пота волосы и бесконечное чувство господства. Такое манящее и далёкое, которое хочется пережить ещё хотя бы разок. И в ту же секунду, стоя перед этой злосчастной дверью, Антон выдыхает. Всю ярость, гнев и безрассудство. — А может он прав? — пролетела где-то на задворках сознания Шастуна странная мысль. А может не такая уж они и неправильная. Ведь теперь у Антона нет никого. Оксана пытается помочь Арсению из-за всех сил, Дима тоже, а Серёже, собственно, поебать. — Я явно делаю что-то не так… Антону стало паршиво от себя… Опять, снова, как всегда и прочие синонимы. Суть одна: он себя ненавидит. Ненавидит сильнее, чем обычно… — Опять истерика, да? А ведь тебе есть за что волноваться, знаешь? Всё ты знаешь, но признавать не хочешь. Есть люди, которые искренне пытаются вытащить тебя, а ты подводишь их раз за разом. Разве они такого заслуживают? Ты не можешь сделать лучше, но хотя бы не порти ничего, как обычно. Ничего личного. И даже не смей, ты пообещал себе не трогать лезвие, помнишь? — И я прекрасно знал, что соврал, — сказал Антон в пустоту, медленно оборачиваясь. Там, под холодильником, лежит блестящее лезвие, которое помогало привести себя в чувство, когда даже реальность не справлялась с этой задачей. Туманные мысли и беглый взгляд, падающий то на руку, крепко держащую металл, то на бедро, с которого мелкими каплями стекает кровь. Уже через мгновение всего этого не будет. Шастун спокойно обработает порезы, умоется и с чистой душой ляжет спать. Ему не о чем беспокоиться, ведь всё страшное уже позади. В прошлый раз, когда он сорвался, мысли ушли безвозвратно, в будущем пугая своей неизвестностью самого Антона и в этот раз будет так же, но хотя бы сейчас, когда веки медленно слипаются, а сознание проваливается в сон, Шастуну спокойно. Мозг — интересная штука. Порой, слишком травматический опыт он забывает за ненадобностью. А некоторое потом с ума сходят из-за его выходок. Снятся отрывки страшных воспоминаний, но они сразу растворяются, как только… *бум* *бум* *бум* — Тоха, на завтрак пошли, заебал! — послышался голос Серёжи из-за двери. Шастун резко подорвался и, матерясь под нос, стал впопыхах надевать носки. Конечно же разные. Он практически вылетел в коридор при полном параде и кивком здоровается с другом. — Ба-а-тюшки, да ты спал вообще, вампир? Только же из больницы вылез, — зевнув, спросил Матвиенко, намекая на крайне усталый вид Антона. Хотя сам далеко не худощавый и с двухдневной щетиной Серж выглядел не лучше. — Да не привык просто. А где Димка? — махнул рукой Шастун. — Так вы же поссорились вчера, не? Он решил, что ты его видеть не захочешь. Вот меня позвал на спец поручение, — Серёжа криво отдал честь и чуть не споткнулся о ступеньку. Антон просто промолчал. Он совсем забыл, что они поссорились, и лишь смутно видел очертания событий прошлого вечера, будто через пелену. Шастун помнил, что сорвался, но причина ушла в небытие. Парни взяли свою еду и направились к столику, изредка обмениваясь простыми фразами. Оба были заспанными, и их сил хватало лишь на ритмичное постукивание ложками по дну тарелок. Пока взгляды обоих не приковали определённые персоны. Антон следил за Арсением, что щебетал с Пашей за одним столом, а Серёжа шокировано наблюдал за Димой, что сидел с какой-то непонятной девчонкой. Первым тишину прервал Матвиенко. — А это ещё что за фрау, — Серёжа максимально заметно махнул головой за спину Антона. — Только не поворачивайся, — пауза. — Я же сказал не поворачивайся, дурень! — Матвиенко кинул куском хлеба в Шастуна, от которого он удачно увернулся, но очень неудачно перевернул тарелку с кашей прямо на себя и тем самым привлёк внимание и Димы с девчонкой, и Арсения с Пашей. — Умеем, блять, могём! — пронеслось в голове Антона, пока он пытался спасти свой спортивный костюм от бессовестного нападения манных войск. Серёжа же в открытую ржал, медленно скатываясь по скользкой лавочке под стол. Но вся эта весёлая Санта Барбара быстро закончилась. — Шастун, уже шестнадцать лет тебе, можно научится хотя бы есть адекватно? — из ниоткуда появился Арсений Сергеевич, сопровождаемый хихиканьем половины столовой. — Ты, блять, откуда вылез? Только что там был, — но негодовал Антон не долго. Арсений виртуозным движением достал салфетку из пачки и локтем свернул на себя морс Серёжи. Попов перестал хихикать. Матвиенко перестал хихикать. Антон начал. — Пошли оттираться, чемпион, — Арсений взял за локоть ржущего Шастуна и потащил в сторону туалета. — Теперь-то почему чемпион? — продолжая веселиться, спросил Антон. — Потому что ты явно или бухой, или хороший притворщик, — мрачно ответил вожатый. Они зашли в уборную, где сейчас было море детей, моющих свои руки перед едой. Так что спасти свои вещи не предоставилось возможным. Антон-то с горем пополам оттёр кашу, а вот Арсению уже было сложнее. — Ладно, проведи начало зарядки, я иду переодеваться. Потом приду и проконтролирую. Не дай бог натворишь чего! — строго пригрозил Попов, удаляясь наверх. Настроение у него явно подпортилось. Шастун же задорно отправился нарушать выполнять все данные инструкции под звучащую из колонок бодрую музыку. Он вышел на стадион и увидел свою группу. Это были невыспавшиеся помятые старшеклассники, двое из которых, а именно Серёжа с Димой, в шоке округлили глаза, как только Антон встал на место учителя. Научиться бы не париться - Градусы — Арсений Сергеевич отлучился по техническим причинам и попросил меня провести часть зарядки, — сказал Антон, стоя перед группой. — Хотя, собственно, зачем? Пойдём погуляем лучше, — ухмыльнулся Шастун и, задавая направление, двинулся в сторону берега. Остальные ребята заметно повеселели и, чувствуя себя уже не так уныло, последовали следом. По пути они нашли мяч, и настроение поднялось ещё больше. Уже через несколько минут старшеклассники и старшеклассницы задорно играли в пляжный волейбол по щиколотку в студёной воде. По всему берегу разносились смех и вопли радостных подростков. И лишь Дима с Серёжей понимали, каких пиздюлей прилетит за это Антону, что сейчас купался в великой славе. — Мда уж, Сергеевич придёт и всем нам раздаст, а Антону особенно, — вслух рассуждал Позов. — А тебе какая разница? Ты же с какой-то девчонкой веселился, не? — пренебрежительно спросил Матвиенко, скрестив руки на груди. — Господи, детский сад. Серж, Катя хотя бы не осуждает меня на каждом шагу, — чересчур громко сказал Дима. — А вот какое тебе дело до Антона — это точно загадка, — продолжал Позов. — А вот какое, — Матвиенко за плечо повернул Диму на сто восемьдесят градусов, демонстрируя чрезвычайно редкую картину: Шастун общался с девушкой. — У вас обоих весна началась в одно время, я смотрю, — прыснул Серёжа. — Тихо! Я должен послушать, — Позов уже направлялся к ним. Он встал за одним из прибрежных валунов, о который опиралась предполагаемая пассия Антона. Выглядело это крайне заметно. Матвиенко, чтобы сделать маскировку Димы лучше, встал рядом. Они всегда ходили вместе и это бы вызвало меньше подозрений. Оба прислушались. —…Да-да, я в этом лагере впервые, но уже вижу, что мне понравится, — звонко засмеялась девушка. — Это точно. Кстати, сегодня бассейн будет, пойдёшь? — Антон поддержал её смех. — Конечно. Покажи только где тут что. — Да, без проблем, — уверенно ответил Шастун, как бы случайно поставив руку за её спину. Этот приём у парней пользовался популярностью и казался наиболее эффектным. — Опа, учитель идёт, увидимся, — бросил напоследок Шастун, удаляясь в гущу толпы. Девушка обернулась, и Дима с Серёжей наконец-то смогли бы её нормально рассмотреть, если бы не надвигающийся Арсений Сергеевич. — Так, закругляемся, ребята, все возвращаемся на стадион. Кроме Антона, — еле сдерживая яростные порывы, сказал Попов. Шастун, прячась за спинами других разочарованных подростков, почти смог уйти от разъярённого взгляда вожатого, который чуть ли молнии не метал. — Попался! — Арсений выхватил за руку из толпы Антона и смерил его уничтожающим взглядом. — А я утром правда поверил, что ты решил прислушаться к моим словам. — Арсений Сергеевич, никто на мою зарядку не жалуется. Можете у них спросить, — Шастун указал на Диму с Серёжей, что смирно ждали его. — Вы оба, идите на стадион, — спокойно сказал вожатый. — А ты, Шастун, десять кругов вокруг всего здания лагеря. На плаванье ты вряд ли успеешь… — Арсений Сергеевич! У Антона и Димы сегодня свидания в это время будут, — сказал Серёжа, который вместе с Димой всё это время просто топтался на месте. Попов в ступоре застыл на месте, смотря то на Антона, то на Диму, то на Серёжу. — Правда что-ли? — вожатый обратился к Шастуну, который на это часто закивал головой, не желая бежать десять кругов ада. — Так уж и быть, пробежишь их после бассейна, — ухмыльнулся Попов и, вновь осмотрев обоих с ног до головы, удалился. — Как ты узнал вообще?! — воскликнул Дима. — У меня тот же вопрос, но я уже кажется догадываюсь зачем вы около нас с Ирой тёрлись, — Антон сложил руки на груди, вместе с Позовым ожидая разъяснений, но вместо этого Серёжа начал смеяться. Парни какое-то время стояли в ступоре, пока до них наконец не дошло. — Блять, парни, он похоже подумал, что у вас двоих свидание, — заржал Матвиенко. Эти странные переглядки и ухмылки тут же обрели смысл, и пока Серёжа во всю угорал над ситуацией, Дима с Антоном просто выпали, но вскоре подключились к веселью Матвиенко. Парни шли на стадион все вместе, шутя и смеясь. Казалось, что та вчерашняя перепалка уже замялась, но неприятный осадок остался, из-за чего между Позовым и Шастуном осталась некая неловкость. — Мда, а как мы от вечернего бега откажемся я даже не представляю, — сказал Дима. — Мы? — переспросил Антон. — А ты думал, что один тут бегать будешь? Скучно же, — поддержал Серёжа. — Спасибо, — еле слышно сказал Шастун. Его не было слышно из-за смеха и всеобщего веселья, хотя для самого Антона это значило очень много.***
Арсений вымотался за этот день. Шастун с его выходками убавил вожатому не меньше сотни нервных клеток. На второй части занятия, что проводил уже Попов, компания Антона всё никак не могла угомониться. Все трое безостановочно смеялись, ржали, хохотали и другие синонимы. Но в этой компании Арсения всё-таки интересовали только двое. — А вдруг, это была не шутка? Хотя Шастун с его угрозами казался мне жёстким гомофобом. Тем более они — обычные мальчишки, что любят прогуливать уроки и нести любую дичь, лишь бы им поверили. Но всё-таки...— вздохнул Попов, стоя в пустой раздевалке. Его всё донимало странное чувство любопытства. До занятий в бассейне осталось около получаса и самое время предполагаемого «свидания» Димы с Антоном. Арсений уже был в плавках и спортивной футболке, готовый вести занятие, и ему просто не сиделось на месте. Будто в заднице было не шило, а целая лопасть от ветряной мельницы. Вожатый выглянул из раздевалки и, удостоверившись, что в помещении пусто, прошёл вдоль стены к пожарному выходу из здания. Вожатый выглядел крайне странно, оглядываясь и высматривая людей вокруг, тем более в плавках и забавных шлёпанцах. Его удивлению не было предела, когда он увидел двух девушек, идущих под руку с Димой и Антоном и весело щебечущих между собой. Парни же казались или смущёнными, или удивлёнными. Попов окончательно запутался, что тут вообще происходит и лишь смотрел в их сторону, порой беззвучно приоткрывая рот, как рыба. Он явно хотел подойти и спросить, но до него внезапно дошло. — «Арсений Сергеевич! У Антона и Димы сегодня свидания в это время будут,» — всё вертелось в голове вожатого, — Какой же я ебл.. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — поздоровались девушки, проходя мимо вожатого. — Здравствуйте, вы рановато что-то, — опомнился Попов. — Да мы подождём, — ответил Антон без особого энтузиазма. — Ага, — поддакнул Дима с тем же настроением. — Девчонки, бегите переодевайтесь, а этих молодых людей я задержу на пару минут, — лучезарно улыбнулся Арсений. Ира пожала плечами и потянула за собой Катю, что кокетливо улыбалась Диме. — Можете объяснить, что тут вообще происходит? — сказал Попов, когда девушки ушли достаточно далеко. — А почему вам это интересно? — недоверчиво сложил руки на груди Антон. Дима ткнул его в бок, на что Шастун сперва закатил глаза, но всё-таки кивнул. — Мы пригласили девочек, но кто же знал, что они, оказывается, подруги, — громко сказал Позов. — Да и не моё это всё, — махнул рукой Антон. Позов же странно на него покосился. — Не в этом смысле! Ира классная, но только как подруга, — смущённо отвернулся Шастун. — Ясно. Ну, бегите переодеваться, — махнул рукой Арсений. Дима с Антоном быстро управились, но решили спрятаться в раздевалке, чтобы не наткнуться на тех, кого нельзя называть. Ира с Катей покрасивее Волан-де-Морта будут, но всё же встречать их не хотелось. Услышав свисток, парни наконец вышли. Красавцы ещё те. Один, худощавый как смерть и со смешными очками, которые вместе с резиновой шапочкой делали его каким-то пришельцем. Второй полный, с дебильной улыбкой и такими же сползающими плавками. Вот такие вот модные нынче старшеклассники, все на подбор. Ну а если серьёзно, Арсений еле сдерживал смех, глядя на парней, которые, словно утята, шли группой к воде. Вожатый скомандовал и вот перед ним уже серьёзные пловцы и пловчихи, строго стоящие в ровной шеренге. Но после недолгой разминки начался сущий ад. Попов и забыл с кем имеет дело. Антон намеренно сильно плескался, забрызгивая всё и всех вокруг. И промокший насквозь от его выходок вожатый уже через пару минут урока был готов рвать и метать. Он свистнул, оглушая весь зал и обращая на себя пару десятков любопытных глаз. — Антон Шастун, тридцать дорожек за несоблюдение дисциплины, — отчеканил Арсений. Веселье в глазах парня поубавилось, и он разочарованно поплыл к дальней дорожке, где никого не было. Было очень обидно, что по поводу дисциплины на него всегда обращают больше всего внимания. А может это Димка или Серёжа всё начали? Почему именно Антон? Когда что-то происходит виноват только Шастун или Антон? Ответ всегда да или да. Пизда блять. — Ай, блять! Аккуратнее! — Шастун, замечтавшись, не увидел низковатого, но от этого не менее неприятного Стаса — любимчика вожатых. Его всегда покрывали, а вкупе с тем, что Шеминов недолюбливал Антона, проблем от него было достаточно. Именно этот тип приложил руку к распространению всевозможных слухов о Шастуне, а всё из-за того, что Антон всего лишь разок по пьяне испачкал кровать Стаса своей рвотой. Пьянка была в его комнате, и Шеминов знал, на что идёт, но всё равно все претензии были к Антону. Как обычно. Стас промолчал, хотя явно хотел высказать пару ласковых. Такое желание у него возникает каждый раз при виде Антона. Шастуну же было не до какого-то там Шеминова. Он торопится уплыть в дальний конец бассейна и спокойно подуться там на весь мир — вполне уважительная причина. Но его внимание помимо Стаса привлёк ещё один персонаж, который стоял в списке ненависти Антона на почётном первом месте. — Что вы там не поделили? Дорожку? Тут ещё две свободных, — закатив глаза, говорил вожатый. Один нюанс — на нём не было футболки, что, на удивление подростка, его сильно смущало. — Арсений Сергеевич, вы из какой порнухи вылезли? Настолько стереотипного телосложения я ещё не видел. Такое идеальное.. так, стоп. Да и вообще, что за возмущение в мою сторону? Это Стас занял мою дорожку. Точнее снюхал. А ещё точнее не дорожку, а белую полосу в жизни. — Всё, всё, уплываю я, — в оправдательном жесте поднял руки Антон, медленно удаляясь от Шеминова с Поповым. Пока Шастун размеренно двигался от бортика до бортика, он внезапно подловил себя на мысли, что не может выкинуть из головы идеально сложенное тело вожатого. Ему сначала казалось, что это лишь восхищение и желание выглядеть так же, но навязчивый кадр уже отпечатался в сознании и никак не хотел отпускать. Антон плывёт, ритмично гребёт тонкими руками воду, потом закрывает глаза и ныряет. В эти самые моменты он видит лишь Арсения топлесс, что раздражённо закатывает глаза, сложив руки на груди. Этот пренебрежительный взгляд направлен на него, строго принижая подростка под собой. Властный образ дополняют растрёпанные волосы и острые скулы. Резкий свет, и Шастун уже на поверхности. Занятие для него закончилось как-то слишком быстро, а сам Антон был очень загруженным и рассеянным. — Эй, Антон, что случ-? А, понимаю, — с ехидной ухмылкой встретил Антона в раздевалке Серёжа. — Ира в этом купальнике и правда очень горячая. Только не подумай, я твоё не отбиваю, — усмехнулся Матвиенко, мечтательно закрывая глаза. — Ты о чём вообще? — непонимающе возразил Антон. Серёжа вместо ответа лишь метнулся недвусмысленным взглядом на плавки Шастуна. — Ох чёрт. Антон покраснел, прикрыв привлекающее столь много внимания место футболкой, сквозь которую всё равно топорщилась ткань. — Вот почему так невовремя?! Это же совпадение, так? Ну не мог у меня встать на учителя! Хотя один раз не пидорас, как говорится. Но меня это всё ещё напрягает, ведь на Иру я ни разу за тренировку не взглянул, а на Арсения... ебучий случай. Быстро переодевшись и стараясь не привлекать внимания, Антон попытался выйти из здания незамеченным, что не удалось осуществить из-за героя его мысленных терзаний, который ожидал Шастуна, чтобы с самодовольной улыбкой отправить его на вечерний бег. Антон же не сопротивлялся, что удивило вожатого. Подросток даже не мог смотреть ему в глаза, лишь кивнул и начал свой маршрут. Ему хотелось не думать о теле своего учителя, вожатого и, можно даже сказать, врага. И уж подавно Анону не хотелось думать о причине такого странного интереса. Даже парней Шастун специально проигнорировал и не взял с собой выполнять наказание. Он лишь размеренно бежал, слушая музыку через запутанные наушники и осматривая до дыр выученные окрестности. Вот здание бассейна, вот два корпуса, между которыми находилась столовая, а впереди видно стадион, здание медицинской помощи, выход к берегу и, конечно же, лес, сомкнувшийся в кольцо вокруг одинокого лагеря. И здесь, в объятиях сосновых лап, Антон живёт почти всю жизнь. Перечисление объектов успокаивает и даёт сосредоточится. Всегда в "Красном озере" было относительно спокойно, но всегда наступает сокрушительное "но". Жизнь Шастуна меняется, из-за того самого человека, который с корнями выдернул его из родного кокона, погребённого под землёй. Таких людей Антон всегда считал и считает соперниками, но что же изменилось сейчас..? Подросток толком объяснить и не может. Ему хочется, правда, он всей душой желает возненавидеть Арсения, столкнуть в пропасть и забыть, но Попов возвращается. Как неваляшка выдерживает удары, возвращаясь на исходное место. — Да что же это такое, чёрт возьми! Почему ОН в моей голове? — Антон с бессилием закрыл глаза и выдохнул. Первый день после большого перерыва без контакта с социумом дался ему слишком тяжело, а всё из-за Арсения.— Я должен его ненавидеть, но.. не могу. Но если я не смогу, то заставлю его. Да, так всем будет легче.·–—^—–·