1.1
Скалл быстрым шагом идет по длинному светлому коридору, стараясь не слишком сильно засматриваться на окружение. Он и так опаздывает, отчего ему немного стыдно, понимаете? Но это не его вина, он просто еще не разбирается во всех хитросплетениях этих узеньких маленьких улочек Восточного города. Скалл снимает квартиру в районе северного Палермо, дабы степенно прогуливаться по оживленным улицам возле Вучиррии, прячась от назойливых торговцев и с любопытством рассматривая маленькую Сан-Маттео-аль-Кассеро или огромную, богатую Сан-Доменико, где хранились мощи выдающихся жителей Палермо. Да, с каждой своей прогулкой он осмеливается заходить все дальше и дальше, но все равно оставался в пределах Северного города, и сейчас впервые выезжает за его пределы на своем байке. И неудивительно, что он немного отвлекается на ставший гораздо более арабскими — и гораздо более разрушенными, — дома, когда ищет парковку, так что нет ничего странного, что он опаздывает в итоге. Всего на пару минут, но все равно неприятно. Скалл останавливается перед массивными деревянными дверьми высотой в два его роста, изумленно их оглядывает. На дверях вырезаны барельефы в форме ангелов, летающих под облаками, — или что там были за младенцы, — и он прислоняется плечом к одному из них, толкая, чтоб подвинуть эту огромную тяжелую дверь. Дверь, правда, открывается гораздо легче, чем он предполагал, распахиваясь быстро в хорошо смазанных петлях, и в итоге ожидавший встретить хоть какое-то сопротивление Скалл спотыкается об собственные ноги, когда точка опоры его внезапно уехала, и кубарем вкатывается в помещение, чудом себе ничего не сломав и не вывихнув. Ну, ладно, не совсем чудом, он все-таки каскадер и группируется практически инстинктивно, без лишних мыслей — но ему все равно немного больно. Он с оханьем садится на пушистый ковер красного цвета, стягивает с себя мотоциклетный шлем, радуясь, что не оставил его на байке. Вообще-то, обычно он оставляет, но сейчас ему было немного страшно, так что шлем придавал ему уверенности, так что он решил его взять! И как выяснилось, не зря. Скалл без задней мысли поправляет волосы — он делает это всегда после того, как снимает шлем, зная, что тот имеет привычку превращать его стильную небрежную укладку в настоящее воронье гнездо, — и только потом понимает, что на него смотрят шесть пар разноцветных глаз. Он испуганно распахивает глаза, — ну что же, первое впечатление явно немного подпорчено, — и вскакивает одним быстрым движением, распрямляясь, как пружина. — Великий Скалл-сама прибыл! — возвещает Скалл торжественно, и только потом наконец приходит в себя настолько, чтоб сфокусироваться на окружении. А если точнее — на наглом разглядывании остальных присутствующих. Которые, если честно… Не особо выглядят впечатленными его величием. Мужчина в федоре презрительно морщит нос — Скалл не видит его глаз, но поджатые губы быстро говорят ему обо всем. Женщина с синими волосами рядом с ним показывает свое отвращение более явно, — она осматривает его с головы до ног, насмешливо фыркает, закатывая глаза, и отводит от него взгляд, явно не найдя для себя ничего интересного. Остальные не столь демонстративны, — мужчина с китайской внешностью лишь на миг улыбается сильнее, видимо, посмеиваясь над ним, но тут же его лицо возвращается к выражению вежливой благожелательности, что Скалл так часто видел у восточных людей. Другой, в белом халате и с зелеными волосами, удостаивает его лишь одного взгляда, тут же возвращаясь к своему блокноту и продолжая там что-то писать, а человек в плаще цвета индиго — Скалл не понимает, какого они пола, если честно, — только выдыхает через нос. Глаза его скрыты за капюшоном, так что Скалл вообще не может сказать, о чем он думает. И только женщина в белом платье свободного легкого покроя и в странной шляпе ласково улыбается ему, а ее глубокие синие глаза радостно мерцают. — Да, синьор Скалл, проходите, — говорит она нежно, — мы только вас и ждали. Скалл кивает, сияя своей самой сверкающей, отработанной перед камерами улыбкой, стараясь скрыть смущение, и оглядывается, пытаясь понять, куда ему сесть. Выбора у него не так уж и много — свободным осталось только одно кресло, которое почему-то… фиолетового цвета? Не подумайте, Скалл не имеет ничего против фиолетового, просто прищурившись, он понимает, что все кресла разных цветов, точно соответствуя радуге, и вот это уже немного странно. Либо они правда готовили индивидуально место для каждого из присутствующих, — но тогда почему кресло мужчины в черном желтое, а не черное? Или почему у человека в плаще темно-синий, а не индиго? — либо он попал на секретное собрание людей, поддерживающих ЛГБТ. Честно сказать, с учетом инцидента, который произошел с ним не так давно, Скалл ставит на второй вариант. Он осторожно садится, и женщина в белом предлагает всем напитки и печенья. Скалл берет одно, начинает грызть — он сомневается, что оно отравлено, но даже если и так, ему вряд ли что-то будет, — его сосед в красном тоже не отказывается от чая. А вот с человеком в черном — Скалл мысленно решает называть его пока мистер Бакенбарды, — у нее случается небольшой спор. И он пытается скрыть улыбку за печеньем, когда мистер Бакенбарды с незаинтересованным хмыком все же получает от нее кофе, после того, как дама похвалила его супер крутые закрученные бачки. Скалл мысленно кивает ей. Бакенбарды у мистера Бакенбарды были и правда очень классные. Дама в белом ждет, пока все, кто взял еду, перекусят, и наконец начинает собрание, садясь на свое оранжевое кресло. — Позвольте представиться, — говорит она приятным милым тоном. — Я Луче Джилио Неро, Глава Джилио Неро, Небо и нас наняли, потому что мы известны, как сильнейшие в своей сфере люди. Вы — I Prescelti Sette, и для меня большая честь будет с вами работать. Скалл морщится, понимая, что он не понимает и половины. Небо? Прешелти Сетте? Боже, ему правда стоит отточить свой итальянский. Мистер бакенбарды представляется следующим. — Реборн, сильнейший в мире киллер, — говорит он достаточно самоуверенным тоном, — Солнце. Скалл чувствует, как он начинает понимать еще меньше. Киллер? И что было со всеми этими погодными штуками? — Верде, второй Да Винчи, Гроза, — буркает очкастый чел, на котором буквально можно написать «ученый» и это будет исчерпывающим определением. Опять погода. — Лар Милч, тренер специального отряда КОНСУБИН, Дождь. — Если Верде звучал просто незаинтересованно, то голос Лар напоминает приказ, резкий и быстрый. Скалл чувствует, как его «сияющая улыбка» дергается. — Моу, Вайпер, Информатор и Эспер, Туман, — говорит человек в плаще голосом, который одновременно может принадлежать и мужчине и женщине. — За любую другую информацию тебе придется доплатить. Да что не так с ебаной погодой?! Скалл понимает, что пришла его очередь говорить, он вскакивает, выпятив грудь, и очень громко и шумно представляется. Быть может, если он сделает это достаточно круто, они поймут, что он не связан ни с какими атмосферными явлениями. Если солнце и небо, конечно, можно считать погодой. — Великий Скалл-сама, Каскадер, которого ненавидит сама смерть! — представляется он со всем пафосом, на который только способен, надеясь, что этого хватит. Судя по тому, как все выжидательно на него смотрят, не хватило. — Ты что, гражданский? — неверяще спрашивает синеволосая. Скалл моргает. Так… Хорошо, видимо, это не просто помешанные на погоде защитники ЛГБТ. Это помешанные на погоде военные-защитники ЛГБТ. Ага. Круто. — Не имел честь служить в армии, мэм! — говорит он своим самым звонким и жизнерадостным тоном, и видя, как лицо женщины вытягивается от шока, тут же тыкает пальцем в мистера Бакенбарды и шепотом ей сообщает. — Но вон тот чел тоже на военного не похож! Сначала Скалл даже не понимает, что происходит — просто чашка какао, которая стояла рядом с ним, разлетается на осколки, выплескивая остатки своего содержимого на лакированный стол, — и только потом до него доходит, что мистер Бакенбарды держит в руке пистолет, из которого, видимо, и вылетела пуля — и глаза его оказываются бездонно-черными, словно дуло этого самого пистолета. А, ну, он же что-то говорил про киллера, верно? Скалл с визгом отшатывается и это была ошибка — стул, на котором он сидел, заваливается назад, и уже второй раз за день, он вынужден кувыркаться по мягкому красному ковру. — Какого черта, чел! — кричит он, но Бакенбарды даже не реагируют, заставляя его обиженно надуть губы. Вместо этого мужчина, — Реборн — поворачивается к Белой леди. — Мы действительно должны будем работать вот с… Этим вот? — он машет пистолетом в его сторону, и голос его сочится скепсисом. Скалл дуется еще сильнее. Вообще-то, он довольно крут! Луче ласково улыбается ему, успокаивающе машет руками. — Не волнуйтесь, синьор Реборн, — ее голос звучит словно мед, пусть в нем и чувствуется несколько виноватые нотки, словно ей правда жаль за доставленные неудобства, — синьор Скалл очень сильное Облако, пусть и несколько… Необученное. Он не будет обузой. — Ну, теперь, видимо, и у него есть загадочное атмосферное явление. Скалл не особо понимает, при чем тут облака, но пусть будет. Облака крутые и красивые. Ему нравится смотреть на облака. Реборн фыркает, — но, судя по всему у него есть какая-то слабость к красивым леди, что хвалят его бакенбарды, так что он лишь цыкает что-то вроде «Я не собираюсь с ним возиться», но ментально отступает, откидываясь на спинку стула и пряча глаза под федорой. Луче еще раз ласково ему улыбается, всем своим видом создавая ощущения принятия и чистой признательности, и поворачивается к китайцу. Тот ловит ее взгляд, и, поняв намек, представляется, заканчивая круг. — Мое имя Фонг. Этот человек известен как мастер боевых искусств и довольно сильный Ураган, — китайская манера речи звучат довольно странно в английском, но Скалл все равно восхищенно присвистывает. Ему нравятся боевые искусства, и раз уж этот человек, кажется, не соврал — судя по тому, что Бакенбарды, представившийся киллером, правда достал откуда-то пистолет, — он довольно крут. Фонг искоса смотрит на него, удивленно приподнимает брови и посылает ему быструю улыбку, лишь затем, чтоб сосредоточиться на вновь начавшей говорить Луче. Белая леди начинает торжественный монолог о том, что они «Сильнейшие» и что их наняли за их крутые навыки, и они будут выполнять какие-то крутые миссии, — теперь эти погодные военные защитники ЛГБТ еще и супершпионы? — но Скалл слушает ее краем уха, потому как речь ее почему-то очень сильно напоминает ему речи его менеджера, когда тот не хочет, чтоб Скалл накосячил перед какими-то важными шишками, так что он сосредотачивается на более важном занятии. Он дуется на Реборна. Потому что — ну блять, этот человек в него стрелял! Он мог бы умереть! Или постойте-ка, он не мог, — но его костюм оказался бы продырявлен, так что в этом все равно мало чего веселого! Реборн показательно его игнорирует, смотря куда угодно, кроме как на него. Наконец, речь Белой леди заканчивается, она говорит им, когда нужно будет появиться в следующий раз, и все начинают подниматься со стульев, собираясь отправиться по своим делам. Скалл смотрит на них, задумчиво моргая. На самом деле, он нихуя не понимает, что происходит. Но вроде как будет весело, — и ему действительно настолько скучно, что даже Бакенбарды, стреляющие в него, его не отпугивают, — что он не против прийти сюда еще. По крайней мере, все вокруг выглядят крутыми. Но сейчас, когда они все свободны, но еще не успели исчезнуть, быть может, Скаллу стоит попробовать поговорить с кем-то из них наедине? Ну, знаете, чтоб ему в менее торжественной обстановке объяснили «Что тут, блять, вообще творится». Он был бы им очень признателен.≪≪≫≫
Вы ничего не понимаете, так что вам требуется помощь, чтоб разобраться. Кого вы собираетесь преследовать остановить и расспросить о том, что тут вообще творится? [Фонг] — Этот китайский мужчина выглядел вежливым и доброжелательным и даже улыбнулся вам. А еще он, видимо, крутой мастер боевых искусств! И у него есть коса! Это важно! [Луче] — Дама в белом действительно была милой и угостила его какао с печеньем! А еще она, вроде как, связана с тем, кто их нанял, так что она то уж точно знает, что тут творится. [Реборн] — Мистер Бакенбарды, конечно, очень жуткий, и он в вас стрелял! Так что вы не можете просто спустить это на тормозах, типа, какого черта?! Этот пистолет настоящий? Можно его потрогать? [Верде] — У него крутой цвет волос, очки и лабораторный халат. Он выглядит, как настоящий ученый. Что уж там, он выглядит умнее всех в комнате, так что уж он наверняка знает, что происходит! [Лар Милч] — Женщины крутые. А военные женщины еще круче. К тому же, КОНСУБИН вроде как официальные военные силы Италии, значит она клялась защищать людей, а значит, точно вас не обидит! Это же так работает, верно? [Вайпер] — Этот человек говорил что-то про информацию за плату, и так уж получилось, что вы суперзвезда и у вас много денег! Разве это не круто? Деньги решают все! А еще у него… Нее? У этого человека татушки на щеке, почти как у вас! [Просто идти домой] — Вы просто пойдете домой и будете ждать следующей встречи. Это точно лучший выбор? (Скип выбора и переход прямо к следующей официальной встрече. На взгляд автора, не лучший вариант, потому что вы, буквально, ничего не узнаете и ни с кем не поговорите) То, что было выбрано, выделяется жирным шрифтом. Поздравляем, вы открыли отношения! Луче: 10/100. Фонг: 5/100. Реборн: -10/100 (ой-ой)