1.3
— Извините, мэм! — голос его звучит очень неуверенно, когда он окликает Луче, выходя из темной ниши на свет. — Великий Скалл-сама может протянуть вам руку помощи? Реакция Белой леди… Довольно интенсивна, насколько он может судить. Женщина издает слабый писк, напоминавший писк полузадушенной мыши, и, развернувшись к нему всем телом, прижимает корзинку к груди, выставляя ее перед собой, как щит. Ее испуганные расширенные голубые глаза бродят по комнате в поисках угрозы, прежде чем сосредоточиться на нем, заставив его застыть. Некоторое время они, как два идиота, таращатся друг на друга — никто не решался сделать шаг первым, — но наконец Луче, видимо, приходит в себя достаточно, чтоб расслабиться, выпрямиться и несколько неловко ему улыбнуться. — Да, синьор, вы… — она кашляет в кулак, все еще прижимая к себе корзину одной рукой, словно боясь, что ее отберут. — Вы застали меня врасплох, если быть честной. Я думала, — ее глаза на миг отклоняются от него в сторону, — я думала, вы уже ушли. Скалл моргает. Ну, очевидно, что он еще не ушел. Как минимум потому, что он тогда бы не стоял здесь, перед ней. — Нет, Скалл… — он с трудом подавляет в себе желание нервно облизать губы. Он и так с мучением представляет, что творится у него на лице, и слюна на помаде явно не прибавила бы ему очков привлекательности. — Великий Скалл-сама решил, что ему нужно поговорить с Вайпер, вот. А потом они растворились в воздухе. Луче моргает. — А. — Несколько плоско говорит она, не выражая особого удивления. Или вообще хоть каких-нибудь чувств. — Ну, Туманы так иногда делают, да. Они молчат некоторое время. Скалл искренне не знает, что сказать на такое отсутствие реакции. Видимо, в мафии — тот факт, что он, оказывается, в мафии, все еще вызывает у него глухую головную боль, — нормально, что иногда твой собеседник может просто испариться в самом буквальном смысле. Блять, куда он попал. Луче все еще молчит, неловко и несколько настороженно глядя на него, и Скалл медленно начинает чувствовать себя виноватым идиотом — он сам толком не понимал, зачем заговорил с Белой Леди, и теперь ощущение паники от неловкости медленно нарастало в его груди, заставляя его недовольно хмуриться. Боже, блять, он звезда, он должен знать, как общаться с людьми. Просто все вокруг сейчас было… слишком подавляющим. Скалл встряхивается, сбрасывая напряжение, и, заставив себя быть профессионалом, натягивает на лицо свою самую приятную улыбку — в его мозгу эта улыбка проходила под кодовым названием «Лицо для спонсоров номер три». — О, ну, как великий Скалл-сама уже сказал, — начинает он быстро, но четко говорить, заставляя себя казаться расслабленным и уверенным. — Он решил немного пообщаться с Вайпер-сан, и уже собрался уходить, как вдруг заметил, что вы идете к выходу, — Скалл наклоняет голову к плечу, стараясь казаться милее. — И решил вам помочь, вот! То есть, мне совесть не позволяет бросать девушку в одиночестве посреди города, понимаете? Я могу предложить понести корзину? Он видит, как Луче расслабляется окончательно, посылает ему нежную улыбку, начиная идти к выходу — Скалл бредет за ней, стараясь шагать в одном темпе. — О, не стоит беспокойства, — отмахивается она от него. — Спасибо за вашу внимательность, но меня заберут мои миньоны. Скалл сбивается с шага, изумленно приподнимая бровь. — Миньоны? — переспрашивает он недоверчиво. То есть, у него, конечно, самого была свита в виде толпы визажистов, постановщиков света и звукооператоров, которыми руководил его директор, но чтоб миньоны… Про такое он точно не слышал. Луче улыбается еще сильнее, и в ее глазах Скалл может видеть блеск какой-то очаровательной хитрости, словно Луче только что придумала какую-то шалость. — О, конечно, у меня есть миньоны, — говорит она гордо. — Я же глава мафиозной семьи, не могу же я творить злодейства в одиночку, верно? — она с усмешкой выставляет пальцы, словно когти, и медленно и торжественно ими шевелит. Скалл моргает, не понимая, как на это реагировать. Он некоторое время смотрит на нее, и кажется, что-то на его лице заставляет ее напрячься, — Скалл может видеть, как она делает почти незримый, но шаг назад, и начинает отряхивать полы своего платья от невидимого мусора. Он вздыхает. — Честно сказать, — признается он тихо, — я все еще пытаюсь уложить в своей голове всю эту тему с мафией, так что… Извините, я не знаю, как реагировать. Луче хмурится — ее брови сердито изгибаются, и она бросает на него резкий взгляд. Скалл с удивлением смотрит на нее, не понимая, что вызвало такую реакцию. — То есть… Вы не знали о том, куда идете? — спрашивает она пораженно. Скалл кивает, быстро пересказывая ей встречу с тем шахматным чуваком, заставляя Луче сурово поджать губы. Когда он заканчивает, она тяжело вздыхает, прикладывая руку к лицу. — Небеса, хотела бы я знать, что думает этот человек. Скалл несколько отстраненно понимает, что Луче тоже была не в курсе всей происходящей с ним ситуации, — он бы удивился больше, если бы его мозг не пытался обработать тот факт, что она использует «Небеса» в качестве ругательств. Разве эта женщина не представлялась Небом полчаса назад? Он некоторое время пытается понять, было ли это неким раздутым чувством собственной важности, или же наоборот, Белая Леди только что унизила саму себя, но, так и не придя к какому-то понятному выводу, просто отбрасывает эту мысль. — Да, Великий Скалл-сама был, честно сказать, несколько ошарашен, — он пожимает плечами и делает шаг перед Луче, открывая ей дверь на улицу. Она благодарно ему кивает, выходит наружу, очаровательно щурясь, когда яркий солнечный свет бьет ей по глазам. — И тут еще это гейское волшебное пламя, я… Он затыкается, поняв, что, возможно, сказал несколько больше, чем следовало перед его потенциальным боссом, но поздно, — Луче все равно услышала. Она некоторое время ошарашенно смотрит на него, а потом вдруг заливается раскатистым, громким и искреннем смехом — Белая леди, конечно, пытается прикрыть рот тыльной стороной ладони, но это не особо помогает — ее смех разносится во все стороны, отражаясь от старых кирпичных стен. — Небо, Волшебное Гейское пламя, — ей удается выдавить между приступами хохота. — Теперь я буду называть Пламя Посмертной Воли именно так и никак иначе! — она все еще хихикает, ее веселье настолько заразительно, что даже Скалл не выдерживает, фыркает, тоже начиная хихикать. — Так значит, оно правда есть, да? — он спрашивает ее шёпотом, словно говоря о какой-то тайне. — Скалл пока толком не разобрался, если честно. Луче наконец успокаивается. Она некоторое время смотрит на него тем самым взглядом, который предвещает какую-то пакость — Скалл слишком хорошо знает этот взгляд, он работал с маленькими детьми, — а потом вдруг протягивает руку, и на ее пальцах вспыхивает оранжевый огонь. Скалл смотрит на него, как завороженный, пытаясь понять, как реагировать. Этот огонь совершенно не напоминает тот фиолетовый колыхающийся свет, что он видел пару раз на своих ранах, нет, оно выглядит, как настоящее пламя — и часть его ожидает, что женщина сейчас обожжется, попробует это самое пламя стряхнуть, но нет, она стоит совершенно спокойно, и огонь, пляшущий на ее руках, не доставляет ей никаких неудобств. — Охуеть, — слово вылетает из его рта прежде, чем он понимает, что несет, и Скалл тут же пытается извиниться. — Сожалею, Великий Скалл-сама просто не ожидал, что вы… Луче перебивает его, пламя на ее пальцах гаснет, когда она успокаивающе машет ему рукой. — О, ничего страшного, я все понимаю, — она смеется, — и можно на ты, кстати, я не настолько старая. Скалл несколько неуверенно кивает, все еще пытаясь пережить факт только что произошедшего перед ним попрания законов мироздания. Кажется, это гейское пламя просто берет законы физики, гладит их по голове и говорит «Хорошо, а теперь дай настоящим мастерам делать свою работу» — иначе он вообще не понимает, как это работает. — И что оно делает? — спрашивает он растерянно, — То есть туман, как я понял, телепортируется, а это оранжевое, оно…? Он не договаривает, на зная, как еще спросить «Каким образом ваше пламя ставит раком законы природы» — это невежливо. Луче задумчиво хмурится, бросает на него быстрый взгляд, пожимает плечами, а потом вдруг подходит и молча тыкает его пальцем с вновь вспыхнувшем на нем пламенем. Скалл зажмуривается, ожидая ожога, но боль не приходит — наоборот, приятное, теплое чувство течет по его позвоночнику, заставляя его рефлекторно расслабиться. Он чувствует себя так, словно его, вымытого и согретого, закутали в теплый плед и вынесли на свежий вечерний воздух, дав в руки чашку какао. Это приятное чувство. И оно заставляет Скалла напрячься, потому что, черт возьми, он определенно не должен быть расслабленным, он в шоке и панике насчет всей этой блядской мафии и это чувство явно не его, эта женщина проникла в его голову и трахается с его мозгами и… Он отступает на пару шагов назад, разрывая контакт, настороженно следит за Луче, стараясь подавить желание оскалить зубы. — Давайте больше не будем так делать, — в его голосе слышаться какие-то рычащие нотки, от которых в его горле першит. — Пожалуйста. Луче делает шаг назад, испуганно поднимая руки. — Да, да, конечно, — говорит она быстро, смотря на него виноватым взглядом. — Просто вы спросили, и мне показалось, что так будет понятнее, и я должна была помнить, что вы Облако, извините, я… Она затыкается, смотрит на него извиняющимся взглядом, начиная вновь нервно отряхивать свое платье. Скалл молчит, не зная, что ему сказать, его тело все еще трясет после внезапного расслабления и такого же внезапного выплеска адреналина из-за паники. В этот раз первой начинает говорить Луче. — А еще пламя Неба может ненадолго вещи в камень превращать… — она смотрит куда угодно, кроме как на него, и ее голос звучит очень тоскливо. Скалл понимает, что она старается перевести тему, и он позволяет ей, потому как стоять в напряжении ему тоже очень не хочется. — Да? — спрашивает он, возможно, удивление в его голосе было несколько наигранным, но это все, что он может дать. — Почему? Как это связано… С тем, что было? Луче смотрит на него, разводит руками. — Честно сказать, я без понятия, — признается она. — Никто толком не понимает, как работает Волшебное Гейское Пламя, так что… Она затихает, так и не закончив свою мысль, печально моргая. Скалл вздыхает. Он бы оценил шутку, если бы он не был так напряжен. Ему кажется, или Луче начинает неловко сутулиться? Ее шляпа сползает ей на лоб, придавая ей очень печальный вид. — Синьор Скалл, вы, — ее голос звучит виновато-умоляюще. — Не хотели бы вы печенье? Скалл смотрит на нее и молча кивает, наблюдая за тем, как Луче, неловко суетясь, достает из корзинки и протягивает ему одно из покрытых шоколадной крошкой печенек. Он берет его в руки, но не ест, продолжая исподлобья наблюдать за женщиной. Луче, на его удивление, достает еще одно печенье и мрачно в него вгрызается. Скалл моргает — ему кажется, что в его голове зажигается лампочка. — Луче, ты… Нервничаешь? — спрашивает он осторожно, пытаясь понять, не показалось ли ему. — Нет! — она практически кричит, и этот звук настолько резкий, что Скалл дергается от испуга и печенье выскальзывает из его пальцев, падая на пыльную дорогу. Они некоторое время смотрят на него. Скаллу грустно. Ему нравилось это печенье. Луче вдруг вздыхает, расслабляясь, но это не совсем хорошее расслабление — ее спина сгибается, словно она сдается. — Что, так заметно? — спрашивает она тоскливо, смотря на него печальным усталым взглядом. Скалл кивает — он может и сказать про то, что она уже дважды отряхнула свое платье, хотя оно совершенно чистое, и про дерганные движения, и про неловкие шутки, но этого всего на самом деле слишком много, так что он просто пожимает плечами. — Сравнивая с тем, как ты вела себя на собрании… — он пожимает плечами, — Довольно заметно. Луче хмурится. А еще она протягивает ему еще одно печенье. Скалл благодарно кусает и морщится от наслаждения, — он не знает, где она взяла эти приятные нежные хрустящие сладости, но он бы не был удивлен, если бы она сообщила ему, что украла их у богов. Или Иисуса. Или в кого там верили мафиози. — Это защитная реакция, — бурчит она. — Либо я вела себя как крутая Донна, либо я бы начала гипервентилировать прям там, — Скалл бросает на нее удивленный взгляд, который она замечает, начинает пояснять, неловко размахивая рукой с зажатым в пальцах надкушенным печеньем. — То есть, там же и Величайший киллер, и Второй Да Винчи, и Вы… Ну, известный каскадер, и… Небеса, я, наверное, могла опозориться в любую секунду, что б обо мне тогда подумали, — она со стоном прячет лицо в ладонях. Скалл наблюдает за ней, внезапно понимая, что она действительно нервничала. И, частично, из-за него. На самом деле, он давно привык к фанатам и просто людям, которые боятся взаимодействовать с ним из-за его статуса звезды, опасаясь, что выставят себя перед ним дураками, он просто не ожидал, что Луче тоже была одной из таких. Скалл понимал, что его присутствие может подавлять, но там все были такими крутыми, что он даже не думал, что кого-то это правда заденет. Но Луче вот задело — не только его присутствие, конечно, остальные тоже постарались. Скалл, правда, никогда не слышал о них, но, может, в мафии они были аналогом знаменитостей? Слушая, как Луче расстроенно сопит, он ухмыляется, чувствуя себя, наверное, более собранным и спокойным, чем за весь этот день. Он не знает, что делать с загадочными Леди-Боссами Мафиозной семьи, но Скалл определенно точно знает, как справиться с нервничающими фанатами. — Хэй, — он подходит к ней поближе, — не стоит так беспокоиться, Скалл думает, что ты была очень крута! Типа, ты даже не побоялась Мистеру Бакенбарды возразить, я уверен, он правда смутился! — он видит, как Луче смотрит на него с надеждой в глазах. — Вы правда так думаете? — спрашивает она тихо, и в ее тоне слышатся просящие нотки. Скалл резко кивает, заставляя цепочку на губе забавно звенеть. — Определенно! — говорит он самым показательно-серьезным тоном, на который только способен. — То есть, у него есть пистолет и он угрожает, но тут ты бац! Говоришь пару слов, и он послушно берет у тебя кружку, как вежливый чел! Вот! Очень круто! — он видит, как на губах Луче появляется слабая, неуверенная улыбка, и желает закрепить результат. — И ты можешь говорить со мной на ты, знаешь? Скалл-сама не насколько старый! Он видит, как Луче понимает, что он только что вернул ей ее слова, и изо рта ее вырывается непроизвольное фырканье. Скалл улыбается, довольный, что сумел поднять милой Белой леди настроение. — Спасибо, — говорит она тихо, — мне правда нужно было это услышать. Скалл поднимает палец вверх, игриво ей подмигивает. — Без проблем! — сообщает он ей. — Скалл-сама же должен поддержать свою сестру по крутым татуировкам? — и Скалл указывает на свою щеку. Луче смотрит на нее, улыбается, собираясь что-то сказать, но внезапно чуть выше по улице раздается звук работающего двигателя — и они могут видеть, как к ним медленно подъезжает изящный золотистый кабриолет. — Скалл полагает, что это за тобой, верно? — спрашивает Скалл, наблюдая, как брутальный мужик-шкаф в черном костюме сурово таращится на них всех. Дорогущий кабриолет выглядит, если честно, очень неуместным на полуразрушенных улицах. — Злобные миньоны? Луче кивает, смотря на автомобиль, фыркает. — Да, — говорит она, — и они явно не спешили. Возможно, мне стоит их сбросить в свой ров с акулами. Скалл моргает. — У тебя есть ров с акулами? — спрашивает он осторожно, потому как действительно не понимает, что может быть правдой в этом безумном мире. Луче смеется. — Нет, но я смотрела тот фильм с Джейсоном Бондом, и определенно его себе хочу, — она радостно улыбается, и в ее глазах сверкают веселые искорки. — Знаешь, раз уж у меня есть злобные миньоны, почему бы и не быть рву с акулами. Скалл фыркает, наблюдая, как эти самые миньоны выскакивают из машины, вежливо забирают у Луче ее корзинку и открывают перед ней дверь. — Звучит настолько логично, что я даже не могу спорить, — признается он, — тогда до встречи? Луче замирает, смотря на него неожиданно внимательным взглядом, а потом вдруг улыбается ярче, чем Скалл мог представить. — Да, — говорит она счастливо. — До встречи, синьор Скалл. Скалл улыбается и радостно машет ей, пока они не отъедут — и только потом позволяет себе выдохнуть и расслабиться. Ему понравилось общаться с Луче, девушка была очень милой, — ну, когда не тыкала его огненным пальцем, — и, наверное, он даже не соврал, когда сказал «До встречи», потому как Скалл обнаружил, что несмотря на весь этот мафиозный бред, он и правда хочет прийти снова. Но сейчас ему правда хочется домой. Скалл еще раз обводит взглядом улицы, чувствуя, как у него начинает болеть голова от этих одинаковых светло-коричневых переулков. Блять. Где он оставил свой байк, черт возьми? Луче: +3 *** Улицы восточного города были чистым злом — Скалл убеждается в этом, когда, несмотря на все свои усилия, он вновь опаздывает на встречу. Черт возьми, сейчас, в полутьме, они и вовсе казались ему одинаковыми. Он быстрым шагом идет по коридору, распахивая уже знакомую дверь с ангелочками — и его встречают звуки ожесточенного спора. Реборн и Лар кричат друг на друга, тыкая пальцем в карту — он не может разобрать весь спор, только отдельные фразы «Ты, придурок, если мы туда сунемся, нас подстрелят!», «Идиотка, тогда тебе, может, стоит быть более скрытной?!». Фонг и Луче смотрят на них печальными взглядами — кажется, они пытаются вмешаться, но их тут же прерывают. Вайпер и Верде сидят на креслах возле стен, выражая абсолютную незаинтересованность происходящим. — Хорошо, — говорит Скалл, осторожно опуская шлем на стол, — что я пропустил? Реборн смотрит на него и презрительно фыркает. — О Дева Мария, а я уже надеялся, что ты не явишься, — говорит он, — хотя, с твоей пунктуальностью… Договорить ему не дает, как ни странно Лар, которая требует «Отвалить уже от гражданского и включить мозг». Скалл не уверен, что она делает это ради него — скорее, ей просто хочется еще немного досадить мистеру «У меня есть пистолет, и я не боюсь им воспользоваться». Что ж, у нее получается — Реборн на это заявление лишь фыркает, раздраженно закатывая глаза, скрещивая руки на груди. — Я включил мозг, в отличие от некоторых, — шипит он сердито, — я просто не понимаю, зачем нам нужен этот придурок. Хотя знаешь что? Раз уж ты не хочешь слушать меня, тупая женщина, так послушай своего драгоценного гражданского. Ты, — он указывает на него пальцем, — скажи этой придурошной, что… Договорить он не успевает, потому как Лар тыкает его пальцем. — Знаешь что? — говорит она резко, — раз ты сказал, что мы его слушаем, значит, мы слушаем его! Быть может он сможет предложить что-то отличное от того идиотского плана «Войти и убить всех», что ты предлагаешь! Реборн начинает сердито шипеть, возмущаясь, что он предлагает совсем не это, но Лар не слушает его, она жестом подзывает Скалла поближе к столу, толкая к нему какие-то бумаги. Скалл понимает, что это планы здания. — Слушай, гражданский, — говорит она резко. — Нам дали задание украсть раритетную картину у семьи Ното, что висит на втором этаже особняка. Проблема в том, что сказано было все сделать тихо, а там куча сигнализаций и вечно крутится толпа охранников, потому что Джеромо чертов параноик. Так вот, есть идеи, как мы можем ее забрать и уйти быстро, и, желательно, без пуль в наших задницах? Скалл смотрит на нее, медленно моргая. А, ну да. Мафия. Преступления. Плохие штуки. Он как-то упустил эту часть. И что он должен сказать? Он молчит достаточно долгое время, чтоб Реборн рядом с ним успел презрительно фыркнуть. — Чего ты от него ждешь, женщина? — Спрашивает он скептически. — Я удивлюсь, если он сможет сказать что-то большее, чем «О, я ничего не понимаю, не втягивайте меня в это, пожалуйста, я хочу домой к мамочке», — его голос наполнен презрением, и этот тон заставляет Скалла нахмуриться и притянуть к себе планы чертового здания. Он покажет ему, кто тут хочет домой к мамочке!≪≪≫≫
[] — какой ваш план? Что Скалл будет делать на задании? [Отвлекающий маневр] — Вы суперзвезда, и, черт возьми, вы знаете, как привлекать к себе внимание, создавая прекрасный уровень хаоса и безумия. Так что, разумеется, вы будете издеваться над мозгами придурков, пока ваши напарники крадут картину. [Водитель побега] — Вы каскадер, так что естественно, что вы будете сидеть в машине и ждать, пока ваши напарники притащат картину, чтоб максимально быстро убраться оттуда, пока вас не засекли. Вы ведь не хотите пули в своей заднице?