2.2
Скалл обходит гараж со всех сторон, прежде чем войти внутрь — возможно, это немного неправильно, но, если честно, он сейчас чувствует себя, как ребенок, которому подарили огромный подарок, завернутый в блестящую красочную упаковку. Он старается успокоиться, потому как в гараже может не быть ничего особенно, но не может. Потому что машинки. Драгоценные автомобили, прекрасные, пахнущие бензином и смазочным маслом, восхитительные любимые машинки — и сейчас он сможет получить в свои загребущие руки еще больше машинок, с которыми он сможет поиграться, доводя их до идеала, чтоб потом испытать. Он понимает, что гараж довольно большой — возможно, там будет даже не одна столь ожидаемая им машинка, быть может, их там будет две! А то и три! Нет, на три надеяться уже слишком глупо, жизнь не может быть настолько идеальной. Скалл останавливается перед дверями гаража, держа в руках ключи, которые дала ему Луче при первом его приезде, осторожно, чувствуя, как его желудок начинает сжиматься и крутить от нетерпения, вставил ключ в висячий амбарный замок, медленно, ощущая, как у него начинают дрожать пальцы. Давай, давай, ему стоит успокоиться, он же не может ожидать там ничего действительно примечательного, он знает экономическое положение Италии. Он бы не удивился, увидев там несколько старых советских машин, купленных еще лет десять назад, в этом гараже определенно не будет стоять Мустанг или Мерседес. Успокойся, мальчик. Скалл распахивает дверь, щурится, ожидая, пока его глаза привыкнут к темному помещению, пока он не сможет различать что-то кроме темных силуэтов машин. Вскоре он может видеть их марки. И знаете что? Он не визжит. Из его горла определенно не вырывается восхищенный писк, и он определенно не прыгает вокруг автомобилей, как очень жизнерадостный щенок. Он, максимум, издает крутой незаинтересованный хмык, как Мудак в шляпе сегодня днем, но уж точно он не визжит. — Нравится? — Луче спрашивает с улыбкой, прислонившись ее белый силуэт четко очерчивается Лучами заходящего солнца. — Нравится?! — Скалл чуть ли не кричит, он подбегает к ней, указывая пальцем на так привлекшую его внимание машину. — Это же Шелби Мустанг! Шелби Форд Мустанг! — он старается дышать, но дышать у него получается плохо, если честно. — Боже мой, я так давно хотел потрогать эту крошку, но никак не мог достать! Откуда? Луче смеется, и Скалл бы чувствовал себя обиженным, но он понимает, как смешно выглядит, когда пытается рассказать Луче о том, как прекрасна и удивительна данная машина, и как он все хотел ее себе купить, но никак не было времени, — но он просто не может заткнуться, упорно пересказывая Белой леди технические характеристики данной модели. Наконец она поднимает руку, и это заставляет Скалла замолчать. — Я очень рада, что тебе понравилось, — признается она тихо, ласково ему улыбаясь, — но честно сказать, я не особо много что понимаю. Разве что эта машина явно гоночная… Суперкар, так вроде? — ее голос звучит очень неуверенно. — Это мускулкар, — поправляет он ее машинально, вытягивая голову, разглядывая другие драгоценные машинки, которые теперь привлекают его внимание, как только Шелби перестает затмевать все его сознание. — Вон то, в дальнем углу, Тойота Литтл Эйс, минивэн, а перед ним — Рейндж Ровер, внедорожник, он полноприводный, кстати. Луче смотрит на него, глубокомысленно моргая. — Ага, — говорит она тоном человека, который мало что понимает, но соглашается из вежливости, — знаешь, я знаю, что моя детка кабриолет, и мне хватает. Но Форд тоже красивый, кстати, — она кивает, глубокомысленно постукивая по подбородку. — Я могу понять, почему он тебе понравился. Скалл хмурится, тут же возражает. Он, разумеется, любил красивые машинки, но все стоящие здесь машинки были красивыми, и он не хочет, чтоб они обиделись или почувствовали себя неправильными. Он ценит не только спорткары, знаете? — Нет, тут все автомобили суперские, — говорит он быстро, — просто с остальными я уже встречался, а попробовать Шелби мне никак не доводилось. Как ты вообще смогла его достать, это же представительская серия? Улыбка Луче становится весьма довольной, как у человека, который хорошо выполнил свою работу и точно это знает. — О, ты же знаешь, что дизайн Форда разрабатывается в Италии? — Скалл складывает руки на груди, выглядя оскорбленным тем, что Луче еще пытается в нем сомневаться. Конечно, он знает, что Форд сотрудничает с Ghia, одним из самых знаменитых ателье! Луче видит его недовольство, быстро посылает ему извиняющуюся улыбку. — Конечно, знаешь, кого я вообще спрашиваю. Ну так вот, возможно, один из сотрудников задолжал мне там парочку вещей, и в качестве выплаты долга я попросила себе одну из их машин. То есть это не самая новая их модель, естественно, — она пожимает плечами, — но мне хотелось как-нибудь произвести впечатление на «Великого Каскадера», понимаешь? Скалл смотрит на нее, чувствуя, как в его груди зарождается восхищение, раздувая его грудь, словно пузыри. — Это... Для меня? — спросил он неверящим, тихим тоном. — Ты правда достала Шелби специально для меня? Правда? Луче разводит руками, проходя внутрь гаража, она ласково хлопает Мустанга по передней панели. — Ну а для кого еще? — спрашивает она весело. — Не то чтоб я сильно увлекалась машинами. Как и моя семья в принципе, — она хмурится, потом поджимает губы. — Мы ж не Томасо, чтоб по машинам с ума сходить. Скалл подлетает к ней, особо не слушая, что она говорит, и обнимает, утыкаясь носом в шляпу, — он бормочет что-то вроде «Спасибо, спасибо, спасибо!», но если честно, сам толком не понимает, что несет. Луче со смешком хлопает его по руке, как до того хлопала корпус Форда, и это заставляет его все-таки отпустить ее, и смущенно покраснеть. Боже, он действительно разошелся, не так ли? В попытке скрыть собственное смущение, он неловко кашляет — и только сейчас начинает осознавать, что именно ему сказала Луче. — Подожди, Де Томасо — мафия? — спрашивает он ошарашенно. — Типа, я конечно знал, что они итальянцы, но мне нравились дизайны их машин, и… Он не знает, как закончить речь, а потому просто глупо моргает. — Ага, — говорит Луче, пожимая плечами, — что-то типа того. Вроде как северная Италия, но я, если честно, не особо помню, где они базируются. Скалл продолжает глупо моргать. — Великий Скалл-сама в Италии только три недели, — говорит он осторожно, — но уже знаком с кучей мафиози. Скажи мне, пожалуйста, что не все итальянцы являются мафией, а? Луче смотрит на него. Она очень глубокомысленно молчит. Скалл тоже молчит. Потом он неловко потягивается, медленно выходя из гаража. — Я… — он бормочет, — я, пожалуй, загоню свою Ямаху внутрь и посмотрю на машины, хорошо? Он просто надеется, что простой милый осмотр простых милых машинок поможет ему справиться с чувством нарастающего экзенцистиального кризиса.Луче: +1
***
Он возится во внутренностях автомобиля до самого ужина — и это только поверхностный осмотр, потому как Луче попросила его не разбирать автомобили, которые могут потребоваться им для следующей миссии, — и появляется за столом, толком не помывшись, разве что оттерев масло от рук. Он подозревает, что его волосы сейчас похожи на воронье гнездо, но ему немного плевать, так как он голоден и счастлив тем, что сумел увидеть под капотами, а потому его не задевает даже Реборн, что, кажется, просто не может вытащить язык из своей задницы и начать говорить нормально. — Дева Мария, — он показательно морщит нос, когда Скалл плюхается от рядом с ним, торопливо пододвигая к себе тарелку, — от тебя несет бензином и смазочным маслом. Неужели нельзя быть менее отвратительным? Скалл, что уже успел запихать себе в рот полную ложку до безумия вкусных бефстроганов, бросает на него быстрый взгляд. Он не очень хочет ввязываться в спор, но ему просто интересно, как сильно сморщится лицо Мистера Бакенбарды, если он начнет отвечать с набитым ртом, брызгая во все стороны слюнями и кусками еды. Он знает, как быть по-настоящему отвратительным. И вообще, никто больше из сильнейших — оказывается, пока он торчал в гараже, в особняк прибыли и остальные, — никто, кроме Реборна, никак не показывает дискомфорт. Так что мужчина просто мудак. К счастью, ему не приходится отрываться от еды, потому как Лар, у которой явно была какая-то своя личная ненависть к Реборну, возникновение которой он успел пропустить, начинает докапываться до киллера. Технически, она, конечно, защищает его, но Скалл знает лучше. Она просто докапывается, используя его, как предлог. — Уж кто бы говорил про бензин, — хмыкает она, откидываясь на стуле, — я за километр чую от тебя порох и оружейную смазку. Реборн взвивается так резко, словно его подожгли, и они начинают разборки, бурно жестикулируя и очень громко споря. Но, как ни странно, не крича — Скалл знает разницу между очень громким голосом и криком, пусть для многих она остается трудноуловимой. А еще, как он медленно начинает подозревать, они оба получают от всего этого какое-то извращенное удовольствие. Наконец терпение Луче заканчивается, и она прерывает их хлопком по столу, требуя прекратить. Реборн тут же затыкается, посылая Луче очень обаятельную улыбку, и Лар хмыкает себе под нос «подкаблучник», но делает вид, что она произнесла это случайно, когда Луче бросает на нее суровый взгляд. Ей вряд ли удается хоть кого-то обмануть, но кажется, больше ни у кого нет желания устраивать разборки. Они помогают ей убрать со стола, — и Скалл начинает задумываться о том, кто будет мыть посуду, потому как сваливать всю гору немытой посуды на одну милую женщину уже как-то неловко, но, видимо, он единственный, кого это заботит, потому как даже Луче машет на нее рукой и тащит их всех в «комнату Собраний». Которая, очевидно, должна быть с круглым столом. Скалл уже видел ее утром, но он все еще немного поражен этим фактом. Он, вообще-то думал, что вступает в Мафию, а не в орден защитников Британии. Луче выкладывает на стол карты и фотографии, начиная обрисовывать следующую миссию, и Скалл пытается ее слушать, а не выключаться — но он настолько ошеломлен сегодняшним днем, что его сознание медленно уплывает, а голоса сливаются в шум. Все, что он может понять — это то, что в этот раз они крадут какие-то важные документы с правительственной военной базы. И там много солдат. Что плохо. Выдергивает его резкий голос Реборна. — Я говорю, — начинает он медленно, — что вот здесь вполне можно пробраться через окно, — его палец тычет куда-то в план здания. Лар фыркает, начинает тыкать куда-то рядом. — Ты, может, и киллер, но я солдат, — говорит она резко, — и я говорю тебе, что мимо наблюдательных вышек так просто не прокрасться. Мы должны попробовать слиться с другими во время того, как они тренируются на полях! Реборн закатывает глаза, — Скалл до сих пор не понимает, как он так очевидно это делает, хотя его глаза буквально спрятаны в тени шляпы. — Ну да, и ты думаешь, что они не заметят лишних людей? — он скрещивает руки на груди, — Ты думаешь, кого-то из нас кроме тебя можно спутать с тупой солдатней? Лар рычит, указывая пальцем на Вайпер. — У нас есть туман, они могут нас замаскировать! — говорит она веско. — И нам будет гораздо проще контролировать ситуацию, когда мы будем рядом с другими людьми, а не красться по каким-то ебаным кушерям! Реборн фыркает, скрещивая руки на груди. — И гораздо больше вариантов того, как что-то может пойти не так, когда мы рядом с другими, — шипит он сквозь зубы. — Ты, тупица, не знаешь, что такое человеческий фактор, а? Нет, серьезно, эти двое явно получают от этого удовольствие. Скалл смотрит на Луче с надеждой, что она сможет заткнуть их поскорее, чтоб он наконец мог пойти спать, и она замечает его взгляд. — Ну-ну, — успокаивающе говорит женщина, подняв руки, — вы оба по-своему правы, но может, нам стоит узнать мнение других? А? Луче переводит взгляд на остальных, заставляя тех пошевелиться. Фонг, что кажется, тоже начинал засыпать, встряхивается, сидя на кресле, кивает ей, принимая роль говорящего. — Честно сказать, — он задумчиво произносит. — Этот ничтожный предпочел бы идти с планом господина Реборна. Я… Не очень хорош в проникновении. Ему внезапно возражает Верде, до того внимательно изучавший данные им материалы. — Думаете? — спрашивает он веско. — Мне кажется, Мадмуазель Лар предлагает более логичный способ, чем просто идти наобум. Да и потом, если брать план Мсье Реборна, нам потребуется, как минимум, хорошее отвлечение. Скалл видит, как при слове «Мадмуазель» лицо Лар медленно вытягивается, но она никак не комментирует это. Вайпер фыркают. — Не имеет значения, пока мне платят, — Индиго пожимает плечами, прячась глубже в свой капюшон. Они не выглядят заинтересованными. Луче с мольбой смотрит на него — Скалл мысленно подсчитывает голоса и с ужасом понимает, что за ним вновь последнее слово. Нет, серьезно, как так получилось?<<<<<>>>>>
[] — Впишите ваш план. Ваши отношения изменились! Луче: 14/50