Будни Скалла, абсолютно точно не отоме

      [Вайпер] — они могут в Иллюзии и много знают, так что, возможно вас не раскроют, даже если поймают. И даже не вы тот, кто им платите!       [Скалл-сама низримо благодарит за терпеливое времяпровождение с ним, так как эта личность понимает, что ничего не знает и хочет предложить стать моим казнечим.]              3.5              Тишина удушает — Скалл практически чувствует, как она давит на грудь, оседает комком пыли где-то в горле, и на миг ему кажется, что он разучился говорить. Одна только эта мысль заставляет его пульс подпрыгнуть до неправильно высокого значения, и в пустоте вокруг его сердце вдруг становится оглушительно громким — Скаллу кажется, что стук в его груди слышно даже во дворе. Он кашляет, стараясь избавиться от шероховатости в глотке, пытаясь то ли проглотить вставший ком, то ли, как съевший что-то неправильное кот, отхаркнуть его наружу.              Секунду спустя он понимает, что Вайпер все еще смотрит на него — быть может, семпай подумал, что он пытается продолжить диалог, потому как они скептически поджимают губы. Он сглатывает, отчаянно пытаясь придумать, чем заполнить тишину.              — Скалл-сама низримо благодарит за терпеливое времяпровождение с ним, так как… — слова его должны звучать весело, потому как то, что он говорит, просто шутка. Посмотрите на него, он ярко-фиолетовый байкер в комбезе и с помадой на губах, как он даже может знать все эти сложные слова? Но шутка не происходит, потому как голос его слишком похож на звон слишком туго натянутой струны, — так как эта личность понимает, что ничего не знает. Вот. И Великий Скалл-сама хочет… — он сам не знает, чего хочет, если честно. Скалл отчаянно пытается вспомнить, что вообще может понравится Вайпер, он хочет их поблагодарить, понимаете? За то, что они выслушали все его нытье. — хочет предложить стать моим казнечим? — почему-то окончание фразы не звучит, как окончание.              Он надеется, что им понравится предложение — насколько он успел понять, Вайпер любит деньги.              Семпай не выглядит впечатленными.              — Если ты собираешься нанять меня, — говорят они, и в их голосе слышится невыносимо британский акцент, гладкий и чопорный, и Скалл чувствует себя, словно он на приеме у Ее величества, — научись хотя бы формулировать свои мысли.              Вайпер бросает книгу на стол позади него, Скалл дергается, рефлекторно оглядываясь за спину. Когда он поворачивается, их уже нет.              Он… Все испортил, не так ли?       

***

      Скалл раздраженно дергает яркие цветастые полы рубашки, что так и норовят задраться каждый раз, как он поднимает руки, и тут же смаргивает. Он ненавидит эту рубашку — ярко-красные пальмы на зеленом фоне просто убивают его цветовосприятие, не помогает и то, что она кажется одновременно слишком большой в плечах и в тоже время слишком тесной в рукавах, как будто швея никогда не слышала о таких важных вещах, как человеческие пропорции. Ткань была ужасно дешевой — и эй, он не был зажравшейся суперзвездой с кучей бабла… То есть, он был, конечно, но качество просто было слишком плохим. Да всем, кто решился бы ее носить, должны были еще и сверху доплатить за доставленные мучения.              Ветер щекочет его икры и большие пляжные шорты колыхаются, а каждый шаг его сопровождается громким шлепающим звуком удара резиновой подошвы сланца по его пяткам. Но даже не смотря на ветер, ему все еще жарко — и даже дурацкая тканевая шляпа не защищает его от испепеляющей жары.              Наверное, он должен был нервничать — в конце концов, сейчас Скалл выполняет секретную миссию, он проникает на территорию… Врага? Цели? — второе звучит ближе, но ему все еще сложно думать о том, что он будет причастен к убийству. Так что Скалл просто предпочитает думать о нем, как о «мудаке-торговце наркотиками». В каком-то смысле сосредоточение на том, как плох тот ублюдок, помогает ему не думать о том, каким плохим является он сам.              Ему все еще, наверное, стоит нервничать больше — но он потный, липкий, кажется, успел уже немного обгореть за то небольшое количество времени, что он соизволил провести без своего комбеза, и одет в самую тупую и стереотипную одежду идиота-туриста. А еще от него пахнет пивом. Он не пил, нет — но Лар купила банку и выплеснула на него часть напитка, и теперь от него несет.              Идеальная маскировка.              Скалл ненавидит это.              Он переступает порог строительной фирмы «Кастелли и Ко» — шикарное здание, кажется, новостройка, со своими высокими этажами и большими окнами, она совершенно не вписывается              Район, тихий, с узенькими улочками и зданиями, заставших самого Гарибальди. Вполне возможно, раньше здесь тоже стоял один из тех небольших каменных домов, с широкими окнами и стенами, покрытыми растрескавшейся побелкой — но незаконная застройка, продажа участков постепенно уничтожала их, высотки расцветали на теле Палермо, словно опухоли, чужеродные настолько, что что-то внутри даже у любившего все современное Скалла начинало медленно умирать.              Быть может, здание «Кастелли и Ко» было их первым собственным проектом.              Скалл переступил порог, входя в блестящий, вычищенный холл, покрытый тем ужасным оттенком голубого, что убивал вообще любую индивидуальность — из-за чего яркий его наряд казался еще более заметным. Регистратура была пуста — за стойкой не было никого, потому как Скалл приперся в это здание в час дня, как раз в то время, когда все уважающие себя клерки берут перерыв на обед, наплевав на нужды всех окружающих. В прочем, так было бы даже лучше — потому как никто не мог остановить его.              И, решительным жестом поправив панаму, он целеустремленно поперся вперед, намереваясь навести здесь столько хаоса, сколько мог. Реборн-семпай бы им так гордился.              Он проходит по освещенным коридорам — длинные офисные лампы на потолке противно гудят, словно наполняющий их свет старается выбраться наружу из сковывающих его сосудов, он бьется о стенки, словно мотылек — и Скаллу грустно, что он не может выйти наружу, пролиться на них всех, стерев с лица Земли и надетую на него рубашку, и этот омерзительный оттенок голубого.              Он идет по коридору, расправив плечи, словно имеет право быть здесь, — в этом была часть фишки, выглядеть так, как будто ты знаешь, что делаешь, и люди поверят, — краем глаза оглядывая коридоры, поднимается по гладкой лестнице, намытой настолько, что кажется, все надеются, что посетители поскользнуться и сломают шеи.              Офис мудака на втором этаже, с другой стороны здания — и Скаллу приходится топать туда, шлепки его сланцев эхом разносятся по пустым коридорам. Он поворачивает и поворачивает, коридоры извилисты словно кишки — он мог бы смеяться над тем, насколько они непрактичны, насколько ужасно построено это здание, здание строительной фирмы, — но на ум ему приходит официальная съемочная площадка новостей в Калифорнии, настолько же ужасно извилистая, сделанная для того, чтоб незваным вторженцам приходилось несладко, и он не может не думать о том, насколько все было специально.              Быть может, они сделали это специально, потому как убийство и нападения для Сицилии были обыденностью.              Быть может, — думает Скалл, глядя на огромное, почти во всю стену окно в кабинете босса, — они просто идиоты. По крайней мере, Реборну будет легко выполнять свою цель.              Мистер Кастелли замечает его присутствие не сразу — уж очень он поглощен лежащей под ним блондинкой, — и Скалл некоторое время внимательно изучает то, как мужчина внимательно изучает ее губы. Слышатся приглушенные, сдавленные стоны, перемежаемые влажными чмокающими звуками, и на миг Скаллу кажется, что он может даже уронить стоящий тут огромный деревянный стол, и они ничего не заметят.              Но дверь за его спиной хлопает, и мудак отрывается от своей любовницы, поднимает голову — тут же вскидывается, сердито крича.              — Ты! — он раздраженно тыкает в него пальцем, и от мужчины ростом почти два метра данное действие смотрится весьма нелепо, — Какого черта ты тут делаешь!              Скалл готовиться начать кричать и оправдываться — и тут понимает, что девушка даже не взглянула на него. Он и раньше заходил в комнаты, прерывая все самое интересное — и обычно в таких случаях парни начинают орать, чтоб скрыть свой испуг и смущение, а их барышни судорожно стараются прикрыться. Но эта блондинка — нет.              Девушка лежала на диване, продолжая так же тупо смотреть в потолок остекленевшим взглядом, а ее опухшие от поцелуев губы все так же были полуоткрыты, как будто она даже не понимала, что их надо закрыть. Скалл мог видеть, как под ее задранной почти до самого паха юбкой, на больших, крупных бедрах, медленно начинают наливаться пять синяков, удивительно повторяющих по форме человеческие пальцы. Если бы не рваное, быстрое, хрипящее дыхание, она бы казалась трупом — но Скалл знает, как выглядят накаченные наркотиками люди.              Его толкают в плечо. Мудак навис над ним, сжимая кулаки — и заодно загораживая своими широкими плечами Скаллу вид и на окно, и на стол, и на блондинку. Лицо его раскраснелось, широкие кустистые брови были яростно нахмурены — и Скалл мог видеть, как жилка пульсировала на его лбу, так сильно, словно пытаясь лопнуть, как перезревшая виноградина.              Скалл помнил, что ему нужно было бы изображать злость пьяного человека, наглость, смешанную со страхом, но он замер, все его тело не двигалось, несмотря на все усилия, и все, что он мог сделать — это пустым взглядом смотреть прямо в искаженное яростью лицо.              Если бы у него в руках был пистолет, Антонио был бы уже трупом.              За его спиной раздался тихий шорох, и внезапно Скалл чувствует запах чернил — как будто он только что отрыл новую, еще никем не тронутую книгу. Или же получил новенькие, еще не пропитавшиеся жиром от человеческих пальцев, купюры.              И именно запах Вайпер помогает ему вспомнить, что он здесь, вообще-то, не один.              Что вы собираетесь делать с девушкой?       [Попытаться спасти ее тут же] — Вы не можете оставить девушку в таком положении, вы не знаете, что с ней собирается делать этот урод. Да, вы помешаете планам семпаев, закатив тут скандал, но, честно, разве вы настолько ублюдок, чтоб оставить ее здесь? Возможно, Вайпер это не понравится, но вы надеетесь, что они поймут. Легче просить прощения, чем разрешения. (Вы действуете вдвоем с Вайпер, кто-то из вас может получить ранения)       [Уйти и вернуться позже] — Возможно, вам следует позвать семпаев на помощь, или, как минимум, обсудить все с Туманом. Быть может, они не такие уж и плохие, и помогут вам спасти девушку. Только вот… Если вы уйдете, что с ней может случится? Но, по крайней мере, вы будете знать, что Антонио точно не уйдет. (Вы сможете позвать кого-то из Аркобалено на помощь, и действовать вместе с ними. Девушка может умереть)       [Бросить ее и следовать плану] — Нет. Скалл-сама не такой мудак.