***
Фьюри появляется в десять утра, чтобы отвести Стива с его четырьмя мундирами, портфелем и спортивной сумкой с нижним бельем, джинсами и футболками (большинство записей и слоганов на которых он так и не смог понять) на просторный третий этаж. Квартира-студия находилась примерно в десяти минутах ходьбы от Башни Старка. Летний свет из пяти окон от пола до потолка великолепен, и Стиву уже не терпится взять в руки уголь и кисть и изобразить это великолепие. Фьюри небрежно показывает ему все вокруг, но не спешит. В квартире вся мебель аккуратная и из тех десяти лет его жизни, которую помнит. Тут полноразмерная ванна на лапах с насадкой для душа и аптечка, полная аспирина, пластырей, крема для бритья и зубной пасты. На бачке унитаза небольшая цветочная композиция. У стены был найден большой мольберт, и стопка холстов всех форм и размеров. Есть полдюжины альбомов для рисования и деревянная коробка, в которой есть все материалы, в которых он может захотеть работать. Он вопросительно смотрит на Фьюри. — Все это было в твоем файле, — говорит он, как будто это ничего не значит. Стив сглатывает комок в горле и спрашивает: — Как мне с вами связаться? Фьюри рассматривает его. — У вас сложилось впечатление, что вы можете, проигнорировав цепочку командования, обращаться ко мне напрямую? — кажется, ему действительно интересен ответ. Стив немного хмурится и, наконец, говорит: — Я думаю, что у субординации есть свои цели. Номинально их цели — это мои цели, но я подозреваю, что ваши цели — это те, которые я действительно должен выполнять. Фьюри слегка улыбается. — Знаешь, все твои доклады о тактике и стратегии ясно давали понять, что ты не глуп и не наивен, но, честно говоря, ты просто чертовски хорошенький. Фьюри достает из кармана телефон. Стив признает эту технику, по крайней мере, в целом. Несколько разных технических специалистов пытались научить его пользоваться одним из них, но, поскольку вариантов было огромное множество, Стив так и не освоил его. — Этот телефон полон номеров, в порядке важности. — Фьюри показывает его Стиву, а затем тихо и терпеливо объясняет, как с него звонить. — Старк номер один в вашем списке. Потом я, потом агент Колсон, а потом Мария Хилл. Это все для людей "Щ.И.Т.а." Остальные — генералы, заключающие контракты. Если у вас есть для них совет, о чем просить, позвоните им. Если вы действительно получите подписанный контракт, позвоните в "Щ.И.Т", любой из нас троих. Телефон делает и другие вещи, но на вашем месте я бы попросил Старка научить вас, как на самом деле им пользоваться. По крайней мере, вам будет о чем поговорить. Стив кивает, забирает телефон, как только Фьюри показал ему, и кладет его на барную стойку, отделяющую кухню от гостиной. — Он ждет меня? — Технически, он ожидает сотрудника "Щ.И.Т.а", но вы вписываетесь в эту категорию. Встреча на 11:30. — Да, сэр, — говорит Стив. — И Роджерс, — задумчиво добавляет Фьюри. — Мы хотим, чтобы Старк был в дружеских отношениях с "Щ.И.Т.ом". Он еще не за нас и не против нас, и я не ожидаю, что вы сделаете что-то нереальное, чтобы это произошло. Просто будь собой. Он гений, и его навыки работы с людьми сомнительны, но он пытается. — Фьюри не говорит, но Стив все равно кивает. — Располагайтесь немного, но не опаздывайте. — Да, сэр, — соглашается Стив, и Фьюри уходит. На самом деле Стив не тратит время на то, чтобы привыкнуть. Он сразу же надевает форму и обнаруживает, одевает ее так же быстро как и раньше. Есть изменения, другая ткань, другой покрой, но по сути это одна и та же униформа, и он не сталкивается с какими-либо проблемами, пока не осознает, что количество ленточек на его пальто действительно смехотворно. Он бы отбросил некоторые из них, но он не может полностью обойти свой зашитый унифицированный код, и в конце концов просто успокаивается и позволяет им быть такими же ужасно показными, какими они являются на самом деле. Затем он открывает портфель и просматривает контракты, в основном пробегая глазами, и разделяет их на три стопки: вероятно, может быть и почти наверняка нет. Он вздыхает, когда понимает, что последняя стопка как минимум в два раза толще двух других вместе взятых. Он складывает их в порядке вероятности и запирает обратно в портфель. У него есть двадцать две минуты, чтобы добраться до башни Старка, которая находится всего в десяти минутах ходьбы, но у него дрожь перед миссией, поэтому он запирает свою новую квартиру и идет в правильном направлении. За всю дорогу ему не попадается ни одного человека в форме, и, наверное, это логично: да, в Афганистане и Ираке идут боевые действия, но армия не набирает для них добровольцев. Все совсем не так, как во времена Второй мировой. Он замечает, что люди на него поглядывают: кто-то уважительно, кто-то с интересом, но очень многие с явным отвращением. Стив не обращает внимания — он гордится своей службой, и тот факт, что другие смотрят на него свысока, его не беспокоит. Фойе Башни Старка — огромное, пустое место, единственный признак жизни — маленькая рыжая девушка за огромным столом. Стив не видит, как она что-то делает, пока не подходит ближе и не понимает, что передняя часть стола больше похожа на стойку и полностью скрывает ее стол. — Доброе утро, сэр, — приветствует его девушка, сияя белозубой улыбкой и ни на секунду не отрывая от него цепкого оценивающего взгляда, как будто Стив — собака, которую она подумывает купить. Стиву удается не краснеть, но только чуть-чуть. — Чем я могу вам помочь? — она облизывает свои блестящие красные губы. — Я капитан Стив Роджерс. У меня встреча с мистером Старком от имени Щ.И.Т.а. — Он протягивает свое удостоверение личности через стойку, прежде чем она успевает сказать об этом. До этого момента Стиву не приходило в голову задаться вопросом, что они поставили под датой рождения. Видимо, что-то приемлемое, так как она улыбается и отдает его обратно. Она забирает волосы за ухо, и Стив замечает, что у нее есть маленький радиоприемник, наполовину скрытый волосами. — Встреча для мистера Старка на 11:30, — говорит она и делает паузу. — Капитан Стив Роджерс, от имени Щ.И.Т.а. Она улыбается ему, когда говорит это. Стив улыбается в ответ, потому что, кажется, именно этого от него и ждут, а еще — частично — потому, что ему не хватает опыта, и он не улавливает контекст. Ее улыбка хищная. Стив на самом деле не хочет, чтобы на него указывали, но быть вежливым с леди — его вторая натура. Ему легче, если он думает о ней как о матери пятерых детей. — Вы можете подняться прямо наверх, капитан, — говорит она и жестом указывает в сторону лифта. — Офис Старка находится на 85-м этаже. Это единственная комната на этом этаже. Вы не пропустите.***
Она абсолютно права. Он не пропустит комнату, так как на непрозрачной двери из матового стекла висит табличка: «Старк». Стив перекладывает портфель из правой руки в левую и идет по короткому коридору, его ботинки тонут в глубоком ворсе ковра. На стенах нет картин, чтобы смягчить обстановку. У Роджерса такое ощущение, будто интерьер был создан для прямо противоположной цели. Стив готовился к встрече с Тони Старком, о котором он всё читал, но чувствует себя едва подготовленным, два контрастных приказа, которые ему дали, звучат в его голове. Осторожное предостережение Фьюри о том, что Стиву не нужно ничего делать, чтобы склонить Старка к "Щ.И.Т.У", и прямой приказ генерала подписать контракты, которые он несет, любыми возможными способами. Он поднимает руку и стучит. Изнутри не доносится никакого шума, но дверь открывается, и Стив входит в огромную комнату, которая больше похожа на компьютерную лабораторию, чем на офис. Есть стол и офисный стул, но Старк стоит лицом к правой стене в нескольких футах от стола, где что-то синее и электрическое танцует в такт кончикам его пальцев. — Новый связной "Щ.И.Т.а", привет, — говорит Старк, не поднимая глаз. — Я сейчас… — а потом он поднимает взгляд, и его глаза расширяются. Стив не уверен, что именно означает этот взгляд, но он все еще рад его видеть. Он устал от людей, которые не смотрят на него. — ДЖАРВИС, останови программу. — Да, сэр, — говорит программа, и Стив не подпрыгивает, потому что читал об ИскИне. Глаза Старка распахиваются чуть шире, а после он щурится, оглядывая Стива с головы до пят таким взглядом, который был у секретаря чуть ранее. Это кажется немного менее озадачивающим, и во взгляде Старка меньше собственничества, но Стив знает, когда его оценивают. Возможно, у него не так много опыта, но он не идиот. В основном это кажется просто честным восхищением, которое почему-то затрудняет не краснеть, чем если бы это было что-то более неуместное. Но люди оценивали его со времен сыворотки суперсолдата. Стив держит подбородок поднятым и пытается игнорировать это. После столького времени, это не сложно сделать. Что-то в том, как пристально Старк осматривал Стива своими глазами, усложняет ситуацию. Его лицо немного начинает гореть, но он это игнорирует. Стив видел фотографии Тони Старка. Он должен признать, что разница есть. Даже несмотря на то, что он сейчас неподвижен, в нем есть что-то кинетическое, что-то, что, по мнению Стива, он хотел бы когда-нибудь попробовать нарисовать. — Итак, — наконец говорит Старк и идет вокруг своего стола к бару, который заполнен алкоголем. — Армия США. Признаюсь, не ожидал. Выпьешь? Правила несения службы все еще применимы, но алкоголь не влияет на Стива, и он думает, что выпивка — это лишь предлог для Тони, чтобы выделить больше времени на размышления. — Спасибо. Мне виски или терпкий бурбон. — Стив отвечает искренне, поэтому не понимает, почему Тони поворачивается к нему и усмехается. — Льда? — спрашивает он. — В виски и бурбон не надо. Губы у Старка дергаются, но он молча приносит пару стаканов и ставит их на стол, лед немного звенит о стекло. Старк изучает грудь Стива в течение нескольких секунд, взгляд сверкает. — Многовато побрякушек для капитана. Особенно твоего возраста. — Я старше, чем выгляжу, — говорит Стив, не в силах сдержать сухость в голосе. Старк приподнимает бровь и говорит: — Если я не ошибаюсь, Медалью за отвагу и Пурпурным сердцем награждают посмертно. Старк переводит взгляд на лицо Стива, и тот рад, что ему не нужно лгать. — Ну, на тот момент меня как раз и считали погибшим. А потом, после моего возвращения, никому, по-моему, просто не пришло в голову поменять планки. — Дьявол в мелочах, — говорит он. — Но все равно их слишком много. По какой-то причине Стив говорит правду. — Я знаю. Я не был в полной парадной форме с тех пор, как погиб в бою. Я действительно не подозревал, насколько она нелепа была, — он пытается улыбнуться. Старк улыбается в ответ. — Итак, ты — солдат, но по какой-то причине Фьюри доверяет тебе достаточно, чтобы послать тебя ко мне. Что именно ты делал для армии и "Щ.И.Т.а" до этого задания? — Тони выглядит по-настоящему заинтересованным. Это было подробно освещено на брифингах, но Стив тщательно перефразировал его, чтобы избежать активной лжи. — Я не имею права передавать секретную информацию, но я участвовал в боевых операциях, сборе разведданных и тактических ударах по вражеским укреплениям. — Стив не лжет, просто опускает несколько десятилетий. Старк не выглядит удивленным. — Я смотрю, загар уже сошел? Значит, ты давно дома. — Я восстанавливался и получал инструктаж, — честно говорит Стив, хотя не совсем уверен насчет «дома» в этой фразе. — И получил документы в придачу, — говорит Старк, указывая на чемодан. — Да, сэр, — соглашается Стив. — А вот этого… Гм, не надо. Зови меня «Тони». Да, «Тони» вполне нормально, я бы даже сказал отлично, идеально. К тебе как обращаться: «Капитан Роджерс» или просто «Стив»? — Как вам удобно, — честно отвечает Стив. — Меня устраивает оба варианта. Вы же не разделяете Тони Старка и Железного человека. Тони удивленно моргает, а потом качает головой. — В действительно важных вопросах — нет. — Я тоже, — говорит Стив. — Может быть, в разных аспектах, но я не стыжусь ни того, ни другого. — Интересно, — говорит Тони и садится за стол. Стив остается стоять. Он не уверен, должен ли он быть оскорблён или, возможно, немного польщён. Тони Старк не может прекратить разглядывать его. Стив начинает понимать, почему все эти люди рискнули быть с ним, даже зная о его репутации плейбоя. — Значит, вы так и не ответили на мой вопрос, капитан. У меня и раньше были военные связи и посредники "Щ.И.Т.а", но у меня никогда не было ощущения, что один человек может выполнить обе роли. Так что же делает тебя особенным? Стив хотел бы отмахнуться от этого вопроса, но подозревает, что ничего не добьётся без достаточно исчерпывающего ответа. — Я не могу ответить за мотивы всех, кто в этом замешан, — честно говорит он. — Я могу сказать вам, что они дали мне прочитать историю вашей жизни, как только я смог сесть. Я присутствовал на высокопоставленных военных брифингах о вас, костюме и «Старк Индастриз» в целом, но моего мнения никто не спрашивал, я не участвовал в обсуждениях, но я знаю, чего хочет от вас Высокопоставленная Военная структура. В основном они хотят найти какую-нибудь лазейку или канат, который заставит вас снова сделать для них оружие. Затем на одной из встреч появился директор Фьюри и спросил меня, что я об этом думаю. Я действительно хотел сказать, что у меня нет никакого мнения на этот счет, — признается Стив. — Но ты сказал его, — говорит Тони, слегка улыбаясь. — Естественно, — криво усмехается Стив. — Я, в принципе, не соглашался со всеми их методами заставить вас плясать под их дудку, предлагал некоторые области исследований и разработок, которые вы могли бы финансировать или развивать, чтобы обеспечить безопасность наших людей на земле. Я не знаю, что именно я сказал. Я знаю только, что директор Фьюри дал мне два дня, чтобы одеться и подготовиться, и дал армии два дня, чтобы подготовить контракты для вас. И вот я здесь. — Он пожимает плечами. — Все произошло довольно быстро. — Хм-м, — говорит Тони. — А кейс от кого, от Фьюри или Военных? — Военные, — говорит Стив. — Директор Фьюри намекнул, что у него нет времени на составление чего-либо, кроме срочных контрактов, так что вам придется какое-то время продолжать шпынять военных. — Сними китель и фуражку, — отрывисто говорит Тони. Он указывает на вешалку для одежды прямо за дверью. Роджерс колеблется, и Тони отмечает, —это может продлиться долгое время, лучше вам устроится с комфортом. В кителе и вправду жарковато. Стив не может придумать для этого веского аргумента; у него просто есть глубокое чувство, что снятие военного мундира может быть не в его собственных интересах. И все же это туманное чувство, поэтому Стив послушно сбрасывает китель и вешает его, надвинув фуражку на воротник. Напротив стола Тони появляется второе кресло, на который Старк указывает ему рукой, пододвигая стакан Стива ближе к краю стола. Тони опрокидывает свой напиток и наблюдает за Роджерсом поверх края стакана, пока тот устраивается на самом удобном предмете мебели, который он когда-либо встречал. Тони усмехается. — Я знаю, это лучшие кресла. Я сохраняю их для людей, с которыми действительно хочу поговорить. Все остальные получают стулья без спинки, которые никогда не бывают нужной высоты. Стив издает удивленный смешок. — ДЖАРВИС, отключение на… девяносто минут. Ключ к включению — собственное имя. — Сэр, кажется, у вас назначено несколько встреч… — начинает Джарвис. — Нет, я знаю. Они подождут, пока я закончу с Капитаном, или перенесут что-нибудь по крайней мере на восемь недель вперед. Отключение сейчас же. На самом деле ничего не происходит, хотя Стив выжидающе оглядывается. — Система безопасности отключена, — говорит Тони. — Отключаются средства связи, видео и аудио наблюдения. Иногда пригодится для совершенно секретных вещей. Или если мне нужно вздремнуть. Или минет. Стив краснеет. Дело не в том, что он не знал, что должен быть готов к тому, что Тони скажет совершенно неуместные вещи, но дело скорее в том, как непринужденно он это делает. Губы Тони кривятся, но он удивляет Стива тем, что не смеется. — Итак, ты, по сути, участвуешь в перетягивании каната между Фьюри и Военными. Они оба могут сказать тебе, что делать, вплоть до противоречивых приказов, и ты не в том положении, чтобы возражать. Что Фьюри велел тебе делать? — Он сказал вести с вами переговоры от имени "Щ.И.Т.а", и если вы подпишете какие-то контракты, они должны попасть к нему первому. Ещё он сказал, что, насколько ему известно, к "Щ.И.Т.у" вы настроены нейтрально, и он хотел бы, чтобы эти отношения стали более дружественными, но в мои задачи это не входит. Тони подается вперёд. — А военные? — У меня есть прямой приказ заставить тебя подписать контракты для них любыми возможными способами. — Стив наклоняет голову. — Не совсем уверен, чего они на самом деле ожидают от меня, кроме того, чтобы быть как можно более убедительным, но если ты думаешь, что приказ звучит довольно зловеще, ты прав. Тони сцепляет пальцы под подбородком. — Ты смотрел контракты? — Да, — говорит Стив непримиримо. — Некоторые из них были моими предложениями, хотя там все еще довольно толстая стопка, которая, вероятно, не пройдет одобрения. Тони поднимает бровь. — Уверен в этом? — Вполне, — уверенно говорит Стив. — Так как же ты их рассортировал? — Спрашивает Тони, снова выглядя удивленным. — На три стопки: скорее всего, может быть, и почти наверняка нет, — признает Стив и немного краснеет, когда Тони откидывает голову назад и смеется. — Ты прелесть, — говорит Тони, оценивающе глядя на Стива. — Давай перейдем к делу. — Он говорит это с той же хищной улыбкой, которую секретарь внизу одарила Стива, только у Тони она намного эффектнее. — Тебе от меня кое-что нужно, и я готов положиться на твое суждение относительно вероятных контрактов. Я подпишу все в этой категории, но при условии, что ты дашь мне что-то равноценное взамен. Стив обдумывает это, удивленный, но и немного озадаченный. — У меня нет ничего равноценного, — говорит он наконец. — Ценность полностью рассчитывается в уме человека, который чего-то хочет, — говорит Тони. Он снова выглядит веселым, но его глаза очень темные, а улыбка хищная. — Я тебя не понимаю, — говорит Стив, но затем что-то переворачивается в его голове, и он понимает, что видел это выражение у Тони раньше. Он до сих пор не понимает, почему в его информационных материалах были почти обнаженные фотосессии из разных журналов, но выражение его лица. Он видел его ранее. Глаза Тони темнеют сильнее, и он облизывает губы. — Знаю. В этом, по меньшей мере, половина удовольствия. Стив не знает, что делать, столкнувшись с этим… что бы это ни было. — Проституция запрещена законом, мистер Старк, — слышит он свой голос. — Больше похоже на бартерную систему, капитан, — говорит Тони, наблюдая за Стивом из-под полуприкрытых век. — Ты выполняешь приказы, как хороший солдат. И я проведу следующие семьдесят восемь минут, делая с тобой невыразимые вещи. Стиву кажется, что он должен объяснить Старку, что подвергаться сексуальным манипуляциям не значит быть хорошим солдатом, а также что у него так мало опыта, что он смехотворно не соответствует человеку с широкими и разнообразными вкусами, но он также, рассматривал контракты не с точки зрения «быть хорошим солдатом», а с точки зрения «спасения американских жизней». И, если он собирается быть полностью честным с самим собой, есть в этом что-то возбуждающее. Он не уверен, что ему это нравится или даже хочет этого, но и не совсем уверен, что не хочет. И ещё кое-что. Какая-то граница собственной власти, на краю которой он балансирует, от чего всё внутри стискивается жарко и стыдно: это не совсем желание, не совсем страх, но понемногу от того и другого. Если он подчинится Тони Старку, даже временно… Сама эта идея пугает его до смерти и одновременно огнем расползается под кожей. — Если мы сделаем это, — говорит Стив, его голос немного хриплый, — то на таких условиях — только один раз. Если будет еще раз, я хочу каких-то… договоренностей, прежде чем я… Теперь Тони улыбается. — Умный, — говорит он. — Мне это нравится, и я согласен. На этот раз мои правила, мои желания. В следующий раз мы сможем все уладить. — Он пожимает плечом. — Я бы позволил тебе вести переговоры на этот раз, но ясно, что ты понятия не имеешь, о чем ты будешь вести переговоры. Стив откидывается на спинку стула, потому что это совершенно верно. Он понятия не имеет, что делает. Он едва знает достаточно, чтобы предположить, что будет в следующий раз, потому что если ему удастся подписать хотя бы некоторые из этих контрактов, и Фьюри, и военные будут уверены, что он останется на службе связи на неопределенный срок. — Встать, — говорит Тони немного резким голосом, и Стив делает это автоматически, потому что это звучит как приказ, а он приучен подчиняться приказам. — Раздевайся, — говорит Тони, и руки Стива оказываются на галстуке, прежде чем он даже думает об этом. Как только он это осознает, то немного замедляется, действительно обдумывая ситуацию, а затем пересекает комнату к вешалке для одежды, чтобы повесить все. Туфли с носками он оставляет под вешалкой, и мучительно пытается не покраснеть, когда пересекает комнату обратно к столу Тони. Он знает, что ему нечего стыдиться. Больше нет. Но он до сих пор с трудом об этом вспоминает. — Посмотри на себя, — говорит Тони, вставая и обходя стол, чтобы встать так близко к нему, что Стив может чувствовать тепло его кожи. Пальцы Тони прослеживает линию груди Стива вниз к его прессу, а затем кружит вокруг него, заставляя Стива непроизвольно напрячься. — Как ты умудрился получить все эти медали, не получив ни одного шрама? Тони звучит удивленно, но не подозрительно. — У "Щ.И.Т.а" есть препараты от шрамов, — говорит Стив, предположительно они действительно существуют, но о них не знает никто. Тони просто говорит: — Не сомневаюсь, — голос его звучал рассеянно. На плечи Стиву ложатся ладони, скользят до самых кистей и обратно, перебегают на спину и снова спускаются вниз, пока пальцы не добираются до ягодиц. Стив дрожит и немного отстраняется. Тони обхватывает бедра руками и прижимается полностью одетый к обнаженной спине Стива. Стив чувствует, как выпуклость в штанах Тони прижимается к нему. Замешательство тягуче разливается в паху, ему хочется возмутиться, но он уже дал согласие, а он не привык врать. Пальцы Тони взъерошивают волосы ему на затылке, а затем движутся вниз, чтобы обхватить рукой шею Стива. — Сюда, — говорит Тони, его голос и сладок и груб одновременно, Тони подталкивает его, и Стив подходит к столу Старка, пока не оказывается за ним. — А как насчет тебя? — Стив спрашивает, голос сухой и резкий. Тони подталкивает свой еще нетронутый виски к руке Стива, и Стив осушает его одним длинным прохладным глотком. — А как же я, что? — Тони спрашивает, забавляясь. — Ты ее снимешь? Одежду? — Спрашивает Стив. Тони молчит так долго, что Стив оглядывается через плечо. Тони, похоже, обдумывает этот вопрос. Взгляд, который он бросает на Стива, непроницаем. — Ты спрашиваешь, потому что хочешь увидеть меня голым, или потому что тебе будет спокойнее, если я буду не полностью одет? Стив обдумывает это так честно, как только может — и ему трудно, когда его член наполовину тверд, а его разум обдумывает эту ситуацию при этом неожиданном повороте событий — и говорит: — И то, и другое, я думаю. Тони одаривает его обаятельной улыбкой, в уголках глаз появляются морщинки, искренние, насколько Стив может судить. — Я ценю комплимент, — говорит он и касается кончиком пальца уголка рта Стива. — Но я думаю, что на этот раз я сохраню преимущество. Роджерс на это смолчал. Тони снимает пиджак и вешает его на спинку кресла, который затем откатывает в сторону. Он снова кладет руку Стиву на затылок и толкает его вперед, пока бедра Роджерса не упираются в край стола. Давление не ослабевает, и после секундного замешательства Стив перестает сопротивляться и позволяет Тони перегнуть его через стол. Его разгоряченное лицо приятно прижимается к прохладному дереву, но он с дрожью осознает, как, должно быть, выглядит. — Хм-м, — говорит Тони, а затем раздвигает ноги Стива, пока вся его грудь не прижимается к столу, а бедра не прижимаются к краю. — Подними руки, — говорит Тони. — Держись за край. Стив делает это молча, отчаянно пытаясь не думать. — Ты когда-нибудь делал это? — Тони спрашивает, голос странная смесь делового и любопытного. — Нет, — говорит ему Стив. — Нет, не с кем, или нет, только с парнем? Квалифицируйте и количественно оценивайте, капитан Роджерс. — Теперь он звучит забавно. Стив наклоняет лицо так, что его лоб упирается в стол, и говорит, жестко подавляя свой голос: — Я воюю с восемнадцати лет, мистер Старк. На все ваши вопросы, ответ — нет. Наступает долгое молчание, а затем он слышит, как Тони наливает еще один напиток. — Нет, то есть вот так категорично, — говорит Тони. Стив не может разгадать его тон. — Ни девушки, ни дрочки с приятелями. Вообще никакого сексуального опыта. — Тони просто констатирует факты, а не спрашивает, поэтому Стив не отвечает. — А старшеклассником? — наконец уточняет Тони. — Нет, — вздыхает Стив. — Я был… слаб. Я набрал вес позже. Это, по крайней мере, правда. — Не надо звать меня «Мистер Старк», — говорит Тони, от чего Стиву хочется фыркнуть от раздражения. Стив наполовину видит, наполовину чувствует, как Тони тянется сбоку от Стива и уходит из поля его зрения, и его рука снова сжимает тюбик и пакет из фольги. Смазку он откладывает в сторону. Он роняет презерватив перед лицом Стива. — Здесь есть о чем договориться. Я чист, и у меня есть документы, подтверждающие это, но я пойму, если вы все еще хотите латексный барьер. Поскольку ты не производишь впечатление человека, который колется, и поскольку мы установили, что твоя сексуальная история — пустой лист, ты можешь выбрать. Стив делает вдох и заставляет свой пульс стать более нормальным. Он не справляется с этим, но это дает ему силу духа, чтобы задать вопрос, который ему действительно интересен, вместо того, чтобы просто выбирать защиту автоматически. — Какая разница? — Он слышит застенчивую неуверенность в своем собственном голосе, как только он вырывается, и не уверен, хочет ли он взять слова и тон обратно. Тони — это странная смесь поведения, которую Стив не может объединить в какой-то один типаж. Тот факт, что он будет манипулировать Стивом таким образом, явно дает понять, что он не профи в этом, но тот факт, что он уже не использует Стива как двухдолларовую шлюху, тоже кое-что о нём говорит. Ведь он спросил об опыте Стива. Тот же презерватив. То, как он почти прямо сказал, что замешательство Стива доставляет ему удовольствие. Как он смотрит на Стива. Ему не кажется, что он воображает прерывистое дыхание позади себя, но он также не уверен, что это значит. — Частично блокирует ощущения, поэтому ни ты, ни я не почувствуем всех трений этого акта. — Его голос теперь лаконичен, почти читает лекцию. — Отчасти это психологическая, защитная функция, которую используют люди обоих полов, даже если они не нуждаются в защите от венерических заболеваний или предохранения от беременности, чтобы показать, что сексуальные отношения краткосрочные. То, что мне не нравится в них — и не поймите меня неправильно, я очень поддерживаю сексуальную защиту в любое время, когда есть какие-либо сомнения в ее необходимости — но. Независимо от того, сам я на подаче ли даю, мне нравится кончать в своего партнёра, нравится метить свою территорию, или когда метят мою, если ты улавливаешь метафору. Без презерватива это… интимно. Слой латекса не означает, что это не будет интимно, но такой секс лишён дополнительной близости. Стив раздумывает на тем, что сказал Тони. — Ты… э-э-э… Даёшь? — Иногда, — говорит Тони, снова звуча мрачно удивленно. Стив тоже обдумывает это, а затем отметает как несущественно все это в нынешней ситуации. — И ты даешь мне слово, что ты чист? — Да, — говорит Тони, теперь его голос стал глубже и насыщеннее, без следов на веселье. — Тогда оставь это, — хрипло говорит Стив. Это его первый раз. Скорее всего, если он сделает это снова, презервативы станут необходимы. Но… Это его первый раз, и он верит Тони. Тони срывает презерватив и заставляет его исчезнуть. Слышен ровный пластиковый щелчок крышкой, который, хотя Стив никогда его не слышал, может определить, как открывается тюбик со смазкой. Старк кладет руку между лопатками Стива, мягко толкая его обратно вниз, прежде чем Стив даже осознал, что он снова прижат к столу. Роджерс позволяет, хотя ему ясно, что он может остановить Тони Старка в любой момент, когда захочет. У него не было бы шансов против развитой физической формы Стива. Несмотря на Железного человека, сам Тони Старк такой же человек, как и любой другой парень. — А сейчас помолчи, — шепчет Тони, гладя его по спине. — Я много болтаю, и мне нравится трепаться, когда я трахаюсь. Не воспринимай ничего, что я несу на свой счет, если, конечно, тебя мои разговорчики не заведут; если так — скажи мне. Я с удовольствием подстрою под тебя свой монолог. Если ничего тебя не заведет, можешь не отвечать, а если поймешь, что у тебя тоже язык развязывается — я совсем не против. Но пока помолчи: я собираюсь тебя разработать и не намерен причинить тебе боль. — Я не боюсь боли, — вырывается у Стива, а затем поняв, что сказал, желает, как ему и сказали, закрыть рот. Он не может себе представить, что заставило его попытаться утешить Тони Старка по этому поводу. Тони ничего не говорит. Он проводит теплыми, скользкими пальцами вниз по расщелине задницы Стива, нежно и исследующе, пока не достигает дырочки Роджерса, к которой нежно прижимается. Стив беспомощно напрягается, но его член все еще наполовину тверд, и он не уверен, что думать об этом. Тони снова надавливает, а затем просто трет кончиком пальца отверстие Стива. — Чего же ты тогда боишься? — Вкрадчиво спрашивает Тони и снова тычет пальцы в дырочку Стива, словно приводя пример. Его пальцы соскальзывают и возвращаются снова, более гладкие и прохладные. Стив издает тихий вздох и чувствует, как все его тело содрогается в дрожи. Он не понимает, что Тони удалось просунуть в него палец, пока не чувствует, что Тони медленно отводит его назад, а затем снова вдавливает. — Ты боишься, что тебе это понравится, — грубо говорит Тони, потому что он, конечно, гений. — Ты боишься, что тебе это понравится, и ты не сможешь это скрыть. А этого он точно не боится. Потому что он уже почти уверен, что ему это понравится, но Тони прав: он определенно не хочет, чтобы все на планете знали об этом. Стив ничего не говорит, но слышит его вырывающееся дыхание, когда Тони вводит палец глубже, даже немного грубо, так что он немного обжигает внутри. У Стива окончательно встаёт, и он чувствует, как на головке собирается смазка. У него всегда очень много смазки, когда он заводиться. Он не видел в этом ничего необычного, пока Баки не объяснил ему, зачем для дрочки нужен крем для рук. Стив никогда не нуждался в креме. — Должен сказать, твое начальство крайне пренебрегает своими обязанностями. Если бы у меня была эта задница под моим непосредственным командованием, я бы держал ее широко открытой и достаточно влажной, чтобы я мог затащить тебя в свой кабинет и вогнать свой член, когда захочу, — размышляет Тони, голос которого похож на хриплый бархат, от него тянет низ живота. Стив старается ничего не делать, но ему не удаётся выровнять дыхание, и Тони это забавляет. Он обводит дырочку Стива другим пальцем, скользким, его движения осторожны, пока он вводит его вместе с первым. У Стива вырывается беззвучный хрип от того, как печет внутри, но его член вздрагивает, и Стив ещё крепче стискивает пальцами столешницу. Просто лежать невыносимо, тело хочет двигаться, только Роджерс не знает как надо, поэтому он остается неподвижным и позволяет Тони вводить в себе два пальца, размерено и медленно, а затем сильнее и жестче. — Дыши глубже, капитан, — подсказывает Тони, и Стив не заметил, что задержал дыхание, а затем Тони поворачивает запястье и немного грубо вводит пальцы, и перед глазами Стива взрывается новая вселенная. Он издает какой-то звук, что-то такое, от чего у него саднит горло, и Тони говорит: — Да, вот так, хорошо, замри, дай мне, как я хочу. Внутри все скручивает от возбуждения, но Стив не двигается, в то время как Тони толкается снова и снова, эта яркая вспышка удовольствия каждый раз шокирует, она не ослабевает и не утихает, и когда Тони опять давит ему на спину, — опять же, Стив даже не в силах ужаснутся от осознания того, что он делает это — чтобы удержать Стива неподвижным, потому что Стив начал подавать бедрами назад, навстречу этому выматывающему удовольствию. Стив лишь негромко скулит, а Тони шепчет: — Вот так, замри, я хочу, чтобы ты оставался неподвижным, пока я трахаю тебя, — и горло Стива сжимается, когда он кончает, его член покачивается под крышкой стола. — Боже, — хрипит Тони. — ну надо же, какой ты потрясающий, кончил на моих пальцах! Да, кто-то явно не справляется со своими обязанностями. Раз ты все ещё такой невинный и изголодавшийся. Тони втискивает третий палец, — так немного жжет, но Стив уже расслаблен, и это почти не больно. Тони тяжело и хрипло дышит, какое-то время гладит его изнутри, придавливая к столу; от тяжёлой ладони, которая уверенно лежит между лопаток, Стиву почти так же хорошо, как и от пальцев. У него встаёт почти сразу. Он догадывается, что это сыворотка, потому что, судя по тому, что он может сказать, мужчины его возраста не переходят от одной эрекции к другой. Его яйца немного болят, но он хочет, чего он действительно хочет, так это кончить с чужой рукой на своем члене. Он не знает, как попросить об этом Тони, поэтому задыхается и немного подаётся назад, ладонь Тони увесистая и настойчивая, которую он мог бы легко преодолеть, но не хочет. Рука Старка на его спине ощущается как якорь, а Стиву нужен якорь, особенно когда Тони проворачивает пальцы, и его снова сотрясает волна порочного удовольствия. Он стонет — этот звук не с чем не перепутать. Звук желания, и рука Тони сильнее прижимает его к столу, когда он снова и снова вводит пальцы в Стива, пока Стив не начинает громко стонать при каждом толчке, и Тони говорит ему, что он совершенен и великолепен. — Как же я хочу тебе вставить… Растяну тебе задницу членом, заставлю подставиться, раскрою под себя хорошенько и отымею так, что ты подо мной взвоешь, капитан, обещаю, выебу так, что слетишь с катушек, весь стыд из тебя вытрахаю, ты умолять меня будешь… Стив хочет этого, и он чувствует слезы на своих щеках, не понимая, почему они там, и он все еще не может поддаться на пальцах Тони, но его тело должно что-то сделать, поэтому он сжимает их, как будто пытается удержать, и Тони рвано выдыхает — на этот раз Стив понимает, что это значит — и затем вытаскивает пальцы из Стива сразу. Рука исчезает с его спины, и Стив говорит: — Ну почему, пожалуйста, — он уже не контролирует, что говорит. — Минутку, милый, — успокаивающе говорит Тони, — просто стой на месте и жди меня, — и Стив делает это, потому что Тони сказал ему, и он знает, что это не очень хорошо для их рабочих отношений, но не время для беспокойства. Это уже давно в прошлом, и Стив хочет делать то, что Тони говорит ему делать. А потом что-то скользкое и горячее прижимается к дырке Стива, и Стиву не нужно догадываться, что это такое. Он крепче вцепляется в стол и дрожит, тяжело дыша, ожидая продолжения. — Умница, молодец, не шевелись, — шепчет Тони и входит в него одним толчком до конца, одновременно болезненным и самым эротичным, что Стив когда-либо чувствовал, и он слышит, как судорожно дышит, быстро и бесполезно, пока рука Тони не останавливается снова на спине, и Стив делает глубокий, мучительный вдох, из которого вырываются тихие беспомощные звуки. Тони внутри кажется огромным, раз в десять толще пальцев, и вставлял он ему так долго… или Стиву так только показалось. Единственное, в чем он уверен, так это в том, что голые бедра Тони вжимались в Стива, и было в этом контакте достаточно того, чтобы выбить из Стива слова. — Потрогай меня, Тони, пожалуйста, я… я не могу, я хочу кончить, когда ты прикасаешься ко мне. И Тони издает рык и наклоняется, обхватывая рукой член Стива. — Великолепно, — говорит он. — Идеально. Он нежно покачивает бедрами, рука намного грубее на члене Стива, и Стив замирает и дрожит, пока Тони снова нежно не покачивает бедрами, а затем Роджерс кричит от удовольствия, когда он кончает от руки Тони. — Да, боже, давай, кончай на моем члене, ты чертовски потрясающий, я мог бы трахать тебя вечно. — Тони снова толкается вперед, всего один раз, а затем его руки оказываются на бедрах Стива, одна из них скользкая от спермы Роджерса, и он подаётся назад, и это так невероятно хорошо и так долго, а затем толкается внутрь, быстро и жестко, что Стив стонет и видит звезды. Он понимает, что ему больно, но это не плохо, даже недостаточно, чтобы помешать удовольствию от того, что Тони трахает его. — Боже, какой тесный… Что ж ты до сих пор такой блядски тесный? Я тебе разработаю дырку, оттрахаю так, что закрываться не будет, разъебу и кончу в тебя. — И Тони был прав: Стив съезжает с катушек, растеряв всякий стыд, и точно знает, что будет умолять. — Скажи, что ты этого хочешь, — приказывает Тони, грубо хватая Стива за волосы, — скажи, что хочешь, чтобы я пользовался твоей задницей, пока не кончу, скажи, что примешь от меня все, скажи, что хочешь, чтобы я в тебя спустил. Стив ему этого не говорит. Не совсем. Он правда собирался, но когда открывает рот у него вырывается совсем другое: — Трахни меня, ну же, сделай это со мной. Трахай, пока я не смогу больше выдержать, давай же, сильнее! Заставь меня это принять, кончи в меня, пользуйся, пока я не могу тебя остановить! Он прикусывает губу, потому что, кажется, ему есть, что сказать еще, а Тони рычит и загоняет ему сильнее. — Какой же ты, Господи, ты даже не представляешь, — стонет Тони ему в ухо. — Я мог бы жить только тобой, дышать для тебя, я не могу поверить, ты такой… Вот так, молодец, давай, подставь задницу, все, как я хочу… Как же ты мне даёшь, — Тони кусает его во впадинку между плечом и шеей, тянет Стива за волосы, немного меняет угол и после этого начинает долбиться в ту самую точку, на которую давил пальцами, таранит безжалостно и четко. Стив судорожно бессильно вскрикивает, по щекам снова бегут слезы. — Сейчас, капитан, я сейчас кончу и хочу, чтобы ты все почувствовал. Стив замирает, пытается не произносить ни звука, насколько это возможно, Тони хрипло, гортанно стонет, судорожно двигает бедрами, потеряв всякий ритм, Стив не уверен, что это за ощущение, но он тут же понимает, что происходит, внутри становится скользко, влажно, горячо, и Стив тихонько стонет, дрожа под Тони. Тони опускается на локти на поверхность стола и мягко прижимается к плечу Стива. После долгой паузы он утыкается лбом в спину Стива и облизывает его потную кожу. Стив дрожит сильнее. Его член снова тверд как железо, но на этот раз он немного смущен этим. Конечно, три оргазма — это немного перебор. Эрекция спадет, как только он переключится на что-нибудь другое. Но это трудно сделать с Тони, его рубашка теперь влажная от пота, все еще лежащая наполовину на Стиве, в то время как его член все еще в заднице Стива. Тони медленно выпрямляется, осторожно выходя из Стива, но не сразу отпускает Роджерса. Вместо этого он разводит Стиву ягодицы, мозоли немного цепляются за нежную плоть, а член Стива дергается, на пол капает смазка. — Потрясающе, — бормочет Тони. — Ну-ка, повернись. Пальцы Стива, похоже, не хотят отпускать край стола, но он высвобождает их и медленно поворачивается, мучительно осознавая свою эрекцию. Взгляд Тони задерживается на его члене на несколько долгих секунд, а затем он толкает Стива в кресло. Роджерс плюхается на него, только сейчас осознавая, как дрожат его колени, и Тони тянет его вперед, так что его задница оказывается прямо на краю сиденья, кожа кресла протестующе визжит, когда потная кожа Стива двигается по ней. Когда Стив смотрит на Тони, Тони оглядывается назад, лицо серьезное. — Сильно болит? — спрашивает он. Стив меняется экспериментально. — Натёрто, но нет. Тони выгибает брови. — Я не понаслышке знаком с серьёзными ранениями. И вообще, — Стив кивает на свой член, — по-моему, это вполне надежный барометр моего здоровья и благополучия. — Дерзкий, — ухмыляется Тони. — Я мог бы привыкнуть к этому. Голова Стива бессильно запрокидывается назад, на спинку кресла — он просто не в состоянии держать ее прямо, поэтому не замечает, как Тони делает что-то еще, пока три пальца не въезжают ему в задницу, сразу надавливая на ту самую точку под идеальным углом. Стив ничего не может с собой поделать — извивается на кресле, беспомощно дергает бёдрами вверх; где-то на краю сознания брезжит мысль, что так, наверное, делать невежливо, и он пытается хоть как-то сдержаться… Но Тони, похоже, без разницы, он просто сдвигается, чтобы было удобнее, и начинает отсасывать Стиву, уверенно двигая головой. Трахает Стива тремя пальцами и одновременно каким-то образом умудряется выкручивать ему сосок так, что Стив высоко скулит горлом. Он даже не успевает предупредить Тони. Внутри пеной вскипает неостановимая горячечная смесь из боли и удовольствия, и Стив, ахнув, кончает, а Тони глотает, как будто именно это с самого начала и планировал. — Ох, Боже, Тони, — едва ли не благоговейно выдыхает Стив. Тони качается на пятках. Его губы красные и немного припухли. Стив отчаянно хочет поцеловать его, но он не уверен, что это разрешено. Он не уверен ни в чем из того, что разрешено, и начинает немного паниковать по этому поводу. Тони мгновенно оказывается рядом с ним в кресле, забрасывает ногу поперек бедер Стива, запускает пальцы ему в волосы и прижимается лбом ко лбу. — Все в порядке. Ты просто спускаешься. Не нужно сходить с ума. — Он проводит пальцами по волосам Стива. — Мы не собираемся притворяться, что этого просто не было. Тебе не нужно справляться с этой частью в одиночку. — Что это за часть? — Дрожащим голосом спрашивает Стив. — Последующий уход, — мягко говорит Тони и касается губами виска Стива. — Это был не жесткий извращенный секс, но он был извращенным, и это был твой первый раз. Трудно сказать, как кто-то отреагирует. — Последующий уход, — повторяет Стив, потому что это звучит как медицинский термин, как будто он был каким-то образом ранен, но это также звучит точно так же, как то, что ему нужно. Кто-то, кто будет с ним после и позаботится о том, что он чувствует и как он напуган. — Итак, мы говорим об этом? — Стив спрашивает с сомнением. Он знает Тони только около семидесяти пяти минут, но он уверен, что Тони не очень любит говорить о чувствах. — Тебе нужно поговорить об этом? — Спрашивает Тони. И даже звучит искренне. Стив задумывается. — По сути, ты подкупил меня, чтобы залезть ко мне в штаны, — указывает он. — Но теперь ты не против поговорить об этом? Тони наклоняет голову назад, чтобы посмотреть Стиву в глаза. — Ты сказал, что читал мой глубоко засекреченный файл "Щ.И.Т.а", верно? — Стив кивает. — Итак, что касается первого, ты уже знал, что я манипулятор. Верно? — Стив не хочет улыбаться этому потрясающе точному описанию, но не может сдержаться. Он кивает, и Тони тоже слабо улыбается. — Так что да. Я хотел тебя, поэтому я сделал то, что, как я думал, сработает. Херовая попытка. Не могу сказать, что сильно об этом жалею, но да. Я дам тебе это. Касательно второго. Ну, ты ничего не знаешь обо мне, ни о сексе, ни особенно о странном сексе, но я все еще немного обижен, что ты думал, что я не позабочусь о тебе потом. — Не знаю, что и думать, — честно отвечает Стив. — Я даже не знаю, что разрешено с этой, — он делает неопределенный круговой жест, — вещью. Неужели только на этот раз? Неужели теперь, когда я сказал «да» в первый раз, это будет так каждый раз? Будем ли мы что-то подобное делать с другими людьми? Есть какая-нибудь книга правил? Глаза Тони сморщились, но он все еще гладит пальцами волосы Стива, поэтому Стив не раздражается. — Не свод правил, но я могу дать тебе несколько предложений, которые дают хорошую информацию. Но в основном каждый работает так, как хочет сам. Я готов держать его в штанах, если ты все еще хочешь трахаться без презерватива. Я ожидаю того же взамен. — Значит, это вещь? — Стив спрашивает. — Это может быть. Может быть, еще на пару встреч. — Он пожимает плечами. — Это зависит от того, что мы узнаем, что у нас есть общего. И тебе никогда больше не придется делать со мной что-то еще, если ты этого не хочешь. Согласие никогда не подразумевается. Я буду просить то, что хочу каждый раз. — Мы договоримся, — говорит Стив. Он чувствует, что расслабляется. Это кажется намного менее проблематичным, когда Тони наполовину лежит на коленях. — Да, но читай… или… — Тони смотрит на него долгим взглядом. — Или не надо. Вообще-то я бы не прочь научить тебя, в этой идее есть некоторая прелесть, но если тебе нужна собственная база знаний, я это пойму. Стив подумает об этом. Потому что знание — это сила, но. Он не настолько глуп, чтобы игнорировать тот факт, что недостаток власти был… что-то. Сделал что-то для него. — Я подумаю об этом, — говорит он. Тони снова проводит губами по виску Стива. — Чувствуешь себя лучше? Стив кивает. — Да, — говорит он. — Мне нужно что-нибудь сделать для тебя? Тони подмигивает. — Есть так много грязных способов, — ответить на этот вопрос. — Но нет. У меня всё хорошо. — Тогда у нас есть около одиннадцати минут, чтобы привести себя в порядок до истечения срока блокировки, — говорит Стив. — И потом, у нас все еще есть контракты. Тони выглядит опасно близким к тому, чтобы надуться. — Ладно, прими душ через дверь за стойкой, я принесу тебе одежду, когда войду. Они оба довольно грациозно поднимаются на ноги. — Тони? — Говорит Стив, не совсем уверенный, что вообще должен что-то говорить. Тони приподнимает бровь. — Это было здорово, — тихо говорит Стив. — Я рад, что это был мой первый раз. Он чувствует, что краснеет, но не отводит взгляда. Тони одаривает его долгим пристальным взглядом, а затем быстро смыкает два фута между ними. Он обхватывает Стива сзади за шею и тянет вниз, а потом они целуются, теплые и мягкие, не совсем целомудренные и не исключительно грязные. Просто целуются, как будто это их первый поцелуй. Тони отстраняется прежде, чем Стив действительно готов к тому, что все закончится. — Я рад, что ты рад, — говорит он немного яростно, а затем поворачивается и идет к вешалке с одеждой. Стив на мгновение отворачивается, а затем проходит через дверь в ванную. У него все еще есть работа.