***
— Как вообще так вышло, что вы с Вовой вместе? Я вроде не замечала в тебе этих… наклонностей. — спросила Даша, когда спустя несколько часов они устроились на кухне дома у Димы. Красавченко промолчал, так как ответа на вопрос не знал и сам. Так вышло, что после окончательной точки в отношениях с Дашей, первым к кому он пошел — это был Кузя. Они выпили, не слишком много, но достаточно для того, чтобы «потерять тормоза». После этих посиделок, с алкоголем, они проснулись в одной постели. С этого момента, собственно, и начался их довольно странный роман. Как ни странно, эти двое чувствовали себя комфортно, не считая того, что коллеги, видимо, считали их отношения затянувшейся шуткой. Что ответить Даше, Красавченко так и не нашёл, поэтому они молча пили чай. Несмотря на расставание, их все ещё тянуло друг к другу, ведь сложно вычеркнуть из памяти четыре года отношений и взаимовыручки. Отказаться друг от друга совсем они были не в силах, решив остаться друзьями. — Дим, откроешь окно? Мне душно… — тихо сказала Даша, пытаясь ослабить ворот рубашки, ей явно было нехорошо. — Даша, ты в порядке? Даша! — Красавченко перепугался, увидев, что девушка оседает на пол. Очнулась она уже на диване. Дима сжимал в руке ватку с аммиаком. Даша зажмурилась от резкого запаха и попыталась встать, но Дмитрий заставил ее лечь обратно. — Лежи! Я сейчас вызову скорую. — Дим, не надо, все в порядке, — ответила Даша и всё-таки села на диване. — Только это не я в обморок упал. Что происходит? Сначала Кузя, теперь ты! — Не знаю, стоит ли тебе это говорить, Дим, к тебе это не имеет никакого отношения. Я всегда была осторожной, но случилось то, что случилось. Я беременна… От неожиданности Красавченко чуть не выронил флакончик, который держал в руках. Он понимал, что ребенок скорее всего не его, но новость его шокировала, до такой степени, что он на какое-то время лишился дара речи. Однако, решил не читать ей морали, а выслушать до конца все то, что она расскажет. — Не знаю, как так вышло, но, похоже случилась осечка, — продолжила Даша сквозь слезы, отвернувшись к окну — Сначала был шок, я не верила, что это правда, ходила к нескольким врачам, все надеялась, что это ошибка, но нет, это оказалось правдой. Потом я стала готовиться к аборту, а потом вдруг поняла, что не смогу… — По щекам девушки текли слезы и она уже не пыталась их остановить. — Ты поэтому завязала? — спросил капитан, прижимая к себе Дашу. Она лишь кивнула, отвечая на его вопрос. — Знаешь, а ты станешь хорошей мамой. Правда, ты ведь готова ради этого ребенка измениться, значит ты уже его любишь. А может, когда-нибудь, ты найдешь достойного мужчину, ты ведь правда, очень хорошая. — Володя обязательно поправится, — Даша отстранилась от Димы и села обратно на диван. Она намеренно сменила тему разговора, так как не хотела больше обсуждать свою беременность, по крайней мере сейчас. — Главное — люби его, будь рядом, и не совершай ошибок, которые совершали мы в отношениях.***
Тимур, как обычно, с утра заглянул к Володе, но в этот раз, палата встретила его полной тишиной: Капитолины Сергеевны не было, а сам больной крепко спал. После вчерашнего приступа все посещения до утра были запрещены, но за ночь ухудшений не произошло и Тимура всё-таки пропустили. То, что Вова не проснулся, конечно Бубнова удивило, парень всегда спал очень чутко, а сейчас, лишившись зрения, так вообще просыпался от любого шороха, но сейчас сон был подозрительно крепким, что сейчас было Тимуру явно не на руку, так как разговор с ним предстоял не из лёгких: людей, которые напали на его жену и дочь нужно искать, но Оксана и Вера не смогли разглядеть лиц нападавших, а Анатолий Сергеевич морально давил на Тимура, то и дело, напоминая, что во времена его молодости, дело раскрыли бы за день. Надежда осталась на Вову. Да, он лишён зрения, но возможно, он что-то смог запомнить, перед тем, как его избили. Официальный допрос конечно пока устроить нельзя было по двум причинам: первая — врач категорически запретил какие-либо допросы, а вторая причина заключалась в том, что их отдел не вел это дело. Трупов в деле не было, стало быть, убойный отдел здесь не помощник, тем не менее соседний отдел попросил содействия, надеясь, что Володя, как потерпевший охотней расскажет что-либо близкому другу, нежели незнакомому оперу. Тимур не стал будить Вову, но и ждать, пока он проснется, долго не пришлось. В палату прошла медсестра с капельницей в руках. В отличии от Бубнова, она не стала церемониться с пациентом и растолкала его. Кузьмин с большой неохотой открыл глаза, и Тимуру на мгновение показалось, что у друга из глаз текут слезы. Решив не заострять на это внимания, он осторожно сжал пальцы Кузи, пока медсестра искала вену на руках. Закончив, она попросив Тимура проследить за ней и позвать, когда она кончится, отправилась по другим палатам. — Тимох, ты? — сонно спросил Кузьмин, видимо он до конца ещё не проснулся. — Так просыпаться не хотелось, во сне я вижу… — Вовчик, я на самом деле по делу к тебе, по тому самому… — Ты думаешь, что от моих показаний польза будет? — Ну, может ты запомнил что-то. Может приметы какие-то… ну хоть что-то… Кузя нахмурился, пытаясь воспроизвести в голове тот день — Ну, один был высокий, волосы темные, ну ничего особенного, поэтому, это все, что я запомнил, второй, который ударил меня по голове, был лысый и я заметил у него татушку на плече, на ней была изображен… то ли волк, то ли собака и надпись ещё была Liberum Wolf… или как-то так, я подобные видел на тюремных форумах, когда студентам курсачи писал… Тимур замер, словно чего-то испугался. Вова хоть и не видел, но тревога друга словно передалась и ему. — Тимох, что… — Кажется, я догадываюсь кто это. Спасибо, Вовчик, ты очень помог! Тимур заметался по палате, набирая кому-то сообщение, то и дело, бросая взгляды на капельницу Кузе, в которой оставалось около половины флакона. — Расскажешь? — Потом. Сначала нужно разобраться. Вовчик, ты же не обидишься, если я сейчас уеду? — Да нет конечно, — ответил Кузьмин, разминая затекшую от неудобной позы шею. — Ты только держи ребят в курсе о том, что происходит. Ладно. Тимур кивнул, забыв на мгновение, что Вова не видит. Он уже зашагал к выходу из палаты, когда его догнал голос Кузи — Тимох, спасибо тебе, что не жалеешь меня. Я всего неделю такой, а меня все воспринимают как инвалида, один ты относишься также, как относился… я это очень ценю. Ты классный друг. Бубнов даже улыбнулся, а затем обнял друга, похлопав по спине. Он действительно старался не воспринимать Володю как инвалида, понимая, что беспомощность с его боевым характером — временная. Уж кто-то, а Кузя по мнению Тимура не тот человек, который закроет себя дома, да, уйдет не один день, чтобы принять реальность, сейчас капитан Бубнов был уверен, что поступает верно и полный благодарности взгляд Вовы тому подтверждение.