Музыка в наших сердцах

Дует морозный ветер, но Иде всё равно, она продолжает сидеть на холоде и смотреть как рушиться мир. Сейчас ничего не имеет для неё значения, если и имело, то ушло вместе с её детьми. Чувствуя на плечах тепло, она вздрагивает, поворачивая голову, видит озабоченное лицо барда, то и понятно, Ида ведь сейчас так жалко выглядит. Её бледная кожа стала ещё бледней, в глазах застыли слезы, губы без любимой помады женщины посинели. Уши Иды опустились вниз и она виновато посмотрела на Рейн. — Тебе стоит зайти внутрь, Каламити, — садясь рядом с женщиной, они её приобняли, чтобы она окончательно перестала дрожать. — Не сейчас, — хрипло сказала она. Рейн не стали спрашивать, а просто сильнее прижались к ней. Ида положила голову им на плечо, закрывая глаза. — Хочешь поговорить об этом? — Нет, давай просто посидим вот так. В тишине. Рейн кивнули, не до конца понимая, что женщина этого не увидит. Они так же закрыли глаза, кладя голову на макушку Иды. У них разрывалось сердце от вида Иды, она сама на себя не похожа, тот некогда лучик света — погас, её огонь в глазах иссяк, она сама как будто увядает. Но никто не смеет осуждать её, после дня единства все что-то потеряли, ту же беззаботную жизнь, например. — Ты даёшь мне спокойствие, Рейн, — подала она голос. Рейн, вместо того, чтобы улыбнуться этому, грустно на неё посмотрели, дрожащим голосом сказав: — Я рады. Ида подняла на них удивлённый взгляд, спрашивая: — Почему ты плачешь? Уисперс ничего не ответили, а только заключили её в объятия, проливая слезы на плечо женщины. Ида не понимала причину их тоски, но всё же гладила их по спине, так же прижимаясь к ним. — Мне больно видеть тебя такой, — поднимая голову, прошептали они. Ида прикоснулась к их щеке, вытирая слезы. Слабо улыбнувшись, она сказала: — Мне жаль. Но будь рядом со мной, мне становится легче. Рейн активно закивали, пытаясь улыбнуться. — Я буду. Буду.