Ахелоид

. .. .. Выкопали преглубокую яму, убрали ее, разукрасили словно палаты, навезли туда всяких запасов, чтобы было что и пить и есть; после посадили в ту яму своих детей, и поверх сделали потолок, закидали землей и заровняли гладко-нагладко... Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: В 3 т. — Лит. памятники. — М.: Наука, 1984—1985. Том 2, № 201: “Царь-медведь” ≈=≈=≈=≈=≈=≈=≈=≈=≈ В начале была темнота. Владимир плавал в ней, красноватой, с вспыхивающими бликами по сетчатке, не слыша ничего помимо собственного бухающего сердца. В голове было мутно. Немного гудел затылок – приложился где-то? Кстати, где он вообще? Задав себе этот вопрос, Владимир пришел в себя окончательно. Он лежал на чем-то крепком, но не твердом, кажется на нарах, в весьма неудобной позе - руки были стянуты за спиной, кисти затекли, в правое предплечье отдавалось болью долгой неудобной позы. Глаза тоже были туго стянуты - кажется, полиэтиленовой пленкой. Не открыть. Так, подумал Владимир. Так-так. Вдох через нос (вдыхать не больно, уже ура), и отсчет – два, три, четыре. Выдох, отсчет – два, три, четыре, пять, шесть, семь. Еще раз. Еще. На третьем проходе Владимир приоткрыл для выдоха рот. Во рту кажется тоже было все на месте, без новых пробоин. Теперь самое главное. Владимир вдохнул опять и тихо промычал себе под нос первый мотив который пришел в голову: Утесовских «Бомбардировщиков». Получилось. Бак пробит, хвост горит, но машина летит, подумал Владимир. Хотя нет, хвост не горит. До этого его похитители либо не додумались, либо еще не добрались. Даже беговые тайтсы под шортами на месте, слава те господи. Пошевелив по очереди всеми пальцами (ничего не сломано) и слегка согнув все, что сгибалось (правая лодыжка слегка ноет, видимо ушиб), Владимир слегка вздохнул. Что ж, не то чтобы он этого совсем не ожидал. Незадача была в том, что вариантов произошедшего было даже слишком много, а информации донельзя мало. Ну-ну! приказал себя Владимир. Не расслабляемся. Информация всегда есть. Во-первых, взяли без особых повреждений. Это раз. Во вторых вкололи что-то качественное – проснулся без неприятных чувств, как от вполне медицинского наркоза. Это два. Жажда, но не полный сушняк, три. В воздухе было сыровато, прохладно, но ничем не воняло. Четыре. Одежда на нем своя, значит не раздевали и не переодевали. Пропотел, но не до вони. Он здесь недолго. Пять. А теперь шесть... Слегка приоткрыв рот, Владимир подождал пару секунд, затем втянул воздух еще раз. Фу, санитайзер. Это от него самого – ага, затылок. Задели, или я сам задел, и плеснули от греха. Владимир слегка поерзал головой по нарам. Волосы на месте, ничего не выбривали. Значит стежков не потребовалось. Так, небольшая ссадина. Пот, табак... Кроме него, в комнате был еще кто-то. Недавно. Мужчина, одетый. Нет, двое или трое. Молодые. Один чем-то болен, температурил. Не густо. Владимир прислушался. В комнате было тихо. И эта тишина была полной. Камера со звукоизоляцией, подумал он и слегка похолодел. А вот это уже плохо. Если они знают... если поэтому и взяли, да еще так аккуратно... то это совсем, совсем... Сзади с легким скрипом открылась дверь. Владимир застыл. В комнату вошли двое, один из них в армейских ботинках. Пол был - все, точно пиздец,- кафельный. Человек в ботинках остался у двери – охрана, подумал Владимир. Второй приблизился к нарам. - Объект «ахелоид» в сознании,- пробубнил пожилой мужской голос, то ли себе под нос, то ли в диктофон. Голос был приятный – низкий, глуховатый, сдержанный, - но с какой-то хитринкой. Почему-то Владимир вообразил себе Некого в элегантном, но старомодном костюме, с дымящейся папиросой в темно-янтарном мундштуке и темно-фиолетовым паше в цвет галстука. Над головой Владимира послышался характерный треск. - Добро... - быстро начал Владимир, но не договорил: неизвестный одним движением ловко заклеил ему рот толстым отрезком изоленты. - Не обессудьте, Владимир Александрович, - продолжал бормотать голос, опять треща катушкой с лентой и накладывая второй слой поверх первого. - Но Вы ведь сами прекрасно понимаете мое положение. Владимир коротко выдохнул в нос и поморщился под изолентой на манер ведьмочки Саманты из старого сериала. - Пожалуйста не беспокойтесь. Ваши дыхательные пути останутся абсолютно свободными. Вас не тошнит? Заботливый какой. Владимир качнул головой, точнее слегка повертел ей на кровати. - Вот и хорошо, вот и чудненько. У виска появилась и завозилась холодная сталь, заскрипела под ножницами пленка. - Вы замечательно держитесь, - тихо похвалил его голос, бормоча почти в ухо. - Я на Вашем месте наверное уже сходил бы с ума. На моем месте ты наверное уже сходил бы в штаны, подумал Владимир, хлопая освобожденными ресницами. Его собеседник, разогнувшись, оказался высоким и статным брюнетом чуть старше среднего возраста в белом халате, хирургической маске, и стереотипным стетоскопом на шее. Свет за его спиной (лампочка в сорок ватт, выглядывающая из выемки в высоком потолке) немного мешал разглядеть его черты в деталях, но Владимир отметил про себя, что не так уж и ошибался, представляя его по голосу. Пан доктор был изящен, худощав, коротко, но эффектно острижен, и судя по прищуреным жучьим глазам и скрещенным на груди рукам, в этой камере ему было не по себе.